Каникулы в Звёздном (джен)

Сигнал горна на подъём звучал так громко, что звук ввинчивался в мозг, будто тыкали иголкой. Ваня Евстигнеев поморщился в полусне и повернулся на другой бок, зная, что у него есть ещё несколько минут. Пацаны в комнате собрались как на подбор: все ненавидели рано ложиться, зато утром дрыхли, как сурки. Часто хоть какие-то признаки жизни здесь начинались только после того, как к ним заглядывала вожатая и распинывала всех на побудку. Так и сегодня. На пороге возникла Ася и бодро гаркнула:

— А ну, живо встаём, опоздаете на зарядку! Быстро-быстро-быстро! Юрик, я вижу, что ты уже не спишь. Рома! У тебя книжка из-под подушки торчит, опять читал с фонариком допоздна, теперь глаза разлепить не можешь? Стёпа, Мирон, Ваня! Па-а-адъём! Паш, что случилось? Ты что-то потерял?

— Ничего, — послышался хмурый голос Пашки Личадеева.

— Вот и хорошо, — отозвалась Ася. — Я пошла проверять остальных, а вы просыпайтесь. В столовую потом сами придёте, не подведите меня.

— Ладно-ладно, — отозвался со своей койки Мирон. — Сейчас.

— Вот и хорошо, — сразу успокоилась Ася и ушла: Мирону она доверяла, знала, что он ответственный и, если пообещал, сдержит слово.

Поняв, что больше разлёживаться точно не выйдет, Ваня откинул одеяло и сел на кровати.

— Бля, вот всё здесь классно, даже работа. Но вставать в каникулы в семь утра — перебор, — заключил грустно и душераздирающе зевнул. Обвёл комнату осоловелым взглядом. Пацаны копошились, собираясь и заправляя наспех кровати. Лишь Пашка, уже полностью одетый, умытый и причёсанный, с озабоченным видом бродил по периметру, заглядывая под кровати и тумбочки.

— Ты чего? — недоумённо спросил у него Ваня, с рекордной скоростью хватая поочерёдно мыло, зубную щётку, пасту и полотенце.

— Он свой перочинный ножик не может найти, — ответил за того Юрка. — Вчера ещё посеял где-то.

— Ничего я не посеял, — огрызнулся Пашка. — Он был здесь, я точно помню.

— Ну, и куда он тогда девался? — резонно вопросил Юрка. — Исчез в межпланетном пространстве?

— Отвянь, — с досадой бросил тот.

— Пацаны, хорош трепаться! — прервал их беседу Мирон. — Пора умываться а то сейчас вместо Аси Рестор нагрянет и будет опять нотации читать.

— Точно!

— Бежим! — спохватились они и, суетясь и толкаясь, бросились на выход, наперегонки устремляясь к умывалке. Не то чтобы они боялись своего воспитателя, однако предпочитали лишний раз с ним не связываться: тот был справедлив, но суров, мог и вечерней дискотеки лишить за нарушение дисциплины.

* * *

Утро у Вани Светло ознаменовалось тем, что он навернулся с кровати. У него с этим почему-то с самого начала не заладилось, то ли слишком узкое спальное место, то ли неудобный матрас, но уже в третий раз за неделю Ваня неудачно взбрыкнул во сне ногами — и вот, пожалуйста, здравствуй, пол, давно не виделись! Досадливо скривившись, он потёр свой многострадальный лоб, гадая, выскочит шишка или нет.

За окном давно рассвело, значит, подъём не за горами, но спать расхотелось. Уперевшись ладонями, Ваня медленно поднялся на ноги и замер, наткнувшись на внимательный взгляд: оказывается, с соседней койки за ним всё это время наблюдал Денис. Ваня смущённо насупился, намереваясь отвернуться, но тот дружелюбно улыбнулся.

— Опять грохнулся? — шепнул с сочувствием. — Ну, ты даёшь. Эта кровать тебя невзлюбила.

Губы помимо воли разъехались в ответной улыбке. Денис Ване нравился — весёлый, открытый и никогда не корчил из себя хрен пойми кого, как, например, шобла из второй комнаты. Свой человек, одним словом.

— Угу, — подтвердил Ваня в ответ на последнюю реплику, неторопливо натянул шорты, футболку, нахлобучил на голову кепку: здесь, на юге, даже с утра пекло так, как у них в Ленинграде не бывало в самые жаркие дни. Многие из них обгорели, и он тоже, но слезающая кожа полбеды, а вот получить тепловой удар не хотелось.

— Хочешь, поменяемся койками? — великодушно предложил Денис. — Моя у стенки, меньше риска упасть. А то однажды нос расквасишь.

— Не, не надо, — отказался Ваня. — Больше не свалюсь, это я с непривычки.

— Ну, смотри, — пожал плечами тот и тоже сел на постели, рассеянно потирая глаза кулаками. — Если передумаешь — сигнализируй.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Ваня, отрешённо размышляя, насколько разными бывают люди. Одни вот такие как Денис, как Антоха с Арсением, как они со Славкой — классные парни, а другие — как Евстигнеев и Фёдоров, недоумки. Это здорово отравляло жизнь. В смысле, они не ходили с оглядкой, но постоянные стычки, обмен подколками и прочее мешало полностью наслаждаться долгожданными каникулами. Всё время приходилось быть начеку, чтобы в случае чего дать отпор и ответить как надо. Или не пропустить очередную пакость, заготовленную врагами.

— ...рямо как его кепка, — послышались слова, перемежаемые тихим смехом.

Ваня вынырнул из мыслей, оглядываясь. Оказывается, от их болтовни проснулась вся комната, и Денис что-то вещал, показывая на Ваню пальцем.

— А? — Ваня моргнул, понимая, что всё прослушал. — Какая кепка?

— Твоя, — хмыкнул Денис. — Надпись на ней. «Fallen»! Заграничная, да?

— Угу, — озадаченно подтвердил Ваня. — Мама подарила.

— А при чём здесь «фаллен»? — протянул Славка, запустил пятерню во всклокоченную шевелюру, взъерошивая ещё больше и напоминая попугая Кешу из мультика.

Денис округлил глаза и под заинтересованные взгляды всех присутствующих пояснил:

— Fallen — по-английски "падать"(1). Вы чего, не знали?

— Мы в школе французский изучаем, — пробурчал Славка, по-прежнему воюя с непослушной шевелюрой, но с каждой попыткой причёска всё больше напоминала замызганный веник. Ваня не выдержал и кинул ему свой пластмассовый гребень.

— А мы немецкий, — вставил Антон, переглянувшись с Арсением. — Братан вообще в школе с углубленным изучением немецкого языка отмотал семь лет.

— Ясно, — обескураженно отозвался Денис. — Я пошутить хотел, а никто не врубился. Ванька с кровати летает то и дело, вот я и брякнул, что соответствует названию кепки.

— А-а-а! — дошло наконец до всех, и парни дружно рассмеялись.

— И правда, — картинно всплеснул руками Славка, запнулся за брошенные у порога чьи-то растоптанные вьетнамки и сам едва не растянулся на полу. — Как мы раньше не замечали!

— Фаллен, — будто пробуя, задумчиво произнёс Антон. — Классно звучит.

— Ой, — хихикнул Денис и театрально прихлопнул себе рот ладонью, кинул хитрый взгляд на Ваню. — Кажется, я тебе кликуху придумал. Прости, друг, я случайно.

Ваня завёл глаза.

— Я отомщу, — пообещал драматично. — Тоже тебе придумаю... этакое!

— Какое? — подначил тот, явно ни капли не расстроившись.

— Пока не знаю, — невозмутимо заявил новоявленный Фаллен. — Надо пошевелить мозгами.

— Чтобы ими шевелить, надо их вовремя подкрепить, — назидательно выдал Славка, лыбясь во весь рот. Он наконец сладил с волосами, оделся и теперь переминался с ноги на ногу у порога, ожидая друзей. — Вы что, не слышали, подъём уже играли! Пора идти.

Гурьбой они вывалились на улицу, обуваясь почти на ходу, и понеслись по дорожке, перебрасываясь приветствиями с приятелями и знакомыми из других отрядов.

* * *

Несколько дней прошли спокойно. Ну, относительно — они по-прежнему воевали со второй комнатой, но откровенных пакостей никто не устраивал. Парни просто не рассчитывали, что будут так выматываться, поэтому их первоначальный запал угас и сил хватало лишь на словесные перепалки. Славку выпустили из изолятора на следующее же утро. Как оказалось, вместе с ним, но в другой палате, там отдыхал гаврик из второй. Фаллен помнил его, мускулистый и здоровый, тот на картошке щеголял полуголый, вот и отхватил солнечный ожог. Так и надо тупице.

С чем ещё было проблемно, так это с питанием. Нет, кормили хорошо, вкусно, но ужин заканчивался в восемь, да и состоял только из вторых блюд. Что такое каша или пюре с котлетой для растущих организмов? У них даже девчонкам порой не хватало еды, про парней и говорить нечего: к десяти вечера всем адски хотелось жрать. Конечно, они крутились, как могли: обдирали фрукты с деревьев, которые здесь росли где попало и никому не были нужны, тырили из столовки хлеб про запас, тайком грызли огурцы и помидоры с совхозного поля. Правда, хлеба вечно не хватало, а фрукты толком не созрели, но никто от этого не страдал, уплетали так, что за ушами трещало.

Фаллен маялся больше остальных: он с детства терпеть не мог молочную кашу, а её здесь часто давали на завтрак. В первые дни он сплавлял свою порцию ребятам, если кто хотел, но из-за этого катастрофически не наедался, в животе волки выли. Так что сегодня настал тот день, когда ему придётся пересилить себя и съесть целую тарелку рисовой клейкой гадости, если он не хочет от голода окочуриться.

— Хватит её гипнотизировать, — раздался рядом Славкин голос. — Хавай быстрее, а то остынет.

Очнувшись, Фаллен поднял голову, часто моргая. Оказывается, он так погрузился в грустные мысли, что не заметил, как они дошли до столовой и расселись по местам. Вздохнув, он загрёб ложкой кашу, избегая островка растаявшего масла посерёдке, помедлил, зажмурился и отправил в рот, стараясь не жевать, а сразу отправлять в желудок, как горькое лекарство.

— Да-а, Ванечка, на тебя смотреть больно, — со смешком констатировал Денис, невозмутимо очищая варёное яйцо от скорлупы.

— От-тва-ли, — прошамкал тот, мучительно морщась и глотая следующую ложку. Даже голод не разжигал аппетита. — Какая блевотня!

— Слышь, Фаллен! — вознегодовал Антон. — Ты тут не один, нам аппетит не порть, мы-то нормально едим.

— Извини-и, — простонал Фаллен горестно, кое-как доедая порцию и запивая чаем, чтобы перебить вкус.

— Что, прям так ужасно? — сразу смягчился Антон — он вообще был отходчивый и неконфликтный, не любил ругаться, предпочитая решать проблемы миром, но за себя постоять мог.

— Жить можно, привыкну, — подвёл неожиданный итог Фаллен. Моргнул, отвлекаясь наконец от вселенских страданий и себя, любимого, и кое-что заметил. — А где Арсений?

— Сейчас придёт, — прояснил Антон и хихикнул. — Он шорты порвал и только утром заметил. Пошёл искать иголку с нитками, чтобы зашить.

— А-а...

— Пацаны! — будто почувствовав, что его обсуждают, у их стола, как крот из-под земли, возник запыхавшийся Арсений, плюхнулся на стул, шустро принимаясь за еду. — Я такое слышал!

Все замерли в ожидании сенсации, но Арсений продолжал орудовать ложкой, не обращая на них внимания.

— И чего? — раздражённо поторопил его Славка, всплеснул руками, едва не снеся на пол пустую посуду, составленную на краю стола. — Сказал «А», говори и «Б».

Тот выскреб ложкой дно тарелки, запихнул в рот остатки хлеба и выпалил, продолжая интенсивно жевать:

— У Рестора часы пропали!

— То есть?

— Какие часы?

— Куда пропали?.. — хором загомонили они, ошалев от заявления.

— Так, пацаны, тихо! — прекратил базар Денис. — Мы орём, как оглашенные, смотрите, на нас уже оборачиваются, сейчас шушукаться начнут. — Он упёр ладони в столешницу и пристально посмотрел на Арсения. — Братан, скажи толком, мы ни хрена не поняли.

Тот допил остывший чай, облизнул напоследок губы и поднялся, хватая посуду, чтобы отнести к раздаточному окну.

— Валим отсюда, по дороге расскажу.

— Ну? — снова пристали они к нему, едва оказались на улице. — Выкладывай живее, пока лишних ушей нет.

— Так вот, — продолжил тот. — Я пошёл сперва к девчонкам, но у них ниток не было. Тогда я спросил у Аси, она велела зайти в вожатскую, поискать в тумбочке. Я нашёл и решил сразу там дырку зашить, чего в отряд тащиться. И услышал, как за стеной разговаривали: Рестор жаловался Замаеву, что у него исчезли часы.

— Пф, подумаешь, — презрительно фыркнул Антон. — Сам потерял свои тикалки, а теперь...

— Да погоди! — возбуждённо перебил его Арсений. — Это не простые часы, они то ли командирские, то ли именные, короче, важные сильно. Рестор чуть не плакал, но Замай ему тоже сказал, что сам куда-нибудь задевал.

— Вот именно, — удовлетворённо кивнул Денис.

— Слушайте! — Славка остановился, как вкопанный. — Может, часы украли?

— Как? — поразились остальные.

— Да брось, кто их мог у воспитателя спереть? — усомнился Фаллен и потёр в волнении переносицу. — Профессиональный щипач, не иначе. Я понимаю ещё, у ребят потихоньку что-то тибрить, но...

— А я значок так и не нашёл, — вздохнул Антон. — Всё перерыл, нету. Что я брату скажу?

Славка сочувственно похлопал его по плечу и задумчиво нахмурился.

— Тогда... — продолжал развивать свою мысль Фаллен. — Тогда что? Реально в лагере вор завёлся?

— Чушь какая, — растерянно выдал Антон.

— Действительно, больше на фигню смахивает, — поддержал его Арсений. — Если бы вор — на кой ему чужой значок? Его даже не поносишь, вещь-то редкая. Просто — зачем?

— Ну, не знаю, — развёл руками Фаллен.

— А может, это сволочи из второй? — предположил Денис. — Как раз понятно, почему — из вредности, отомстить и подгадить, вот и весь мотив. И их лазутчик Сашка у нас первые два дня кантовался, запросто мог свистнуть.

— Кстати, я вчера от Тёмыча слышал, — медленно произнёс Славка, озадаченно потирая переносицу пальцем. — В той комнате на днях тоже у кого-то что-то пропало. Не помню, то ли перочинный ножик, то ли компас, хрен его знает.

Парни переглянулись.

— О-па, — прокомментировал Фаллен, не найдясь, что сказать.

— Совпадение, — выдал прагматичный Арсений. — Или специально слухи распустили, чтобы на них не подумали. Дорогого ничего ни у кого не пропало, я имею в виду — материально.

— А часы?

— Часы Рестор скорее всего сам и посеял, — пожал плечами тот. — Не представляю, как бы их можно было стащить у него, он же их всегда на руке носил, помните? Получается, или вор — гипнотизёр, или нет никакого вора. Пока мне не докажут обратного, я склоняюсь ко второму. Иначе можно прямо сейчас распускать всех по домам: представьте, сплетни будут плодиться, обрастать небылицами, все накрутят себя и будут подозревать друг друга. Так невозможно существовать.

— Во загнул, — восхищённо присвистнул Фаллен и улыбнулся. — Философ.

— Не философ, а презумпция невиновности, — продолжил умничать тот. — То, о чём мы сейчас говорили — пока лишь догадки и слухи, точно ничего не известно. Значит, и париться нечего.

— Ну, да, — согласились остальные, и они прибавили шагу, в который раз ловя себя на том, что, заболтавшись, опять позабыли всё на свете и почти опоздали на работу.

* * *

После обеда по лагерю внезапно пронёсся сигнал сбора на линейку. Это было немыслимо. Что такого могло произойти, чтобы пришлось нарушить установленный распорядок? Вряд ли хорошее, скорее наоборот, ЧП, причём срочное, раз директор пожертвовал сончасом.

Невольно растерявшись, парни из первой комнаты застыли на местах, недоуменно смотря друг на друга.

— Может, пожар? — предположил Антон.

— Или наводнение, — на автомате брякнул Арсений — они постоянно жили в режиме взаимных подколок и часто заканчивали друг за друга фразы, будто не двоюродные братья, а однояйцевые близнецы.

— Угу, а лучше сразу медные трубы, — глубокомысленно завершил мысль Фаллен, вспоминая старую детскую сказку, и хмыкнул. — И чё стоим? На сбор пойдём?

Все отмерли, как по щучьему веленью.

— Точно, — спохватился Антон, натягивая обратно футболку, которую успел скинуть, чтобы спастись от духоты.

— Дениса нет, — заметил Славка, деловито топая к выходу. Он, в отличие от всех, выглядел сосредоточенным и спокойным, словно заранее знал, по какому поводу переполох. — Может, подождём его?

— Не, — отмахнулся Фаллен. — Он говорил, что пойдёт в душ ополоснуться, а сам, наверное, в тубзик сбежал, у него с утра живот крутило.

Парни заржали, посыпались беззлобные шутки.

— Точно алычи обожрался! — угорал Антон. — Он её больше всех умял.

— А я предупреждал, что мы с неё обдрищемся, — вздохнул Арсений. — Она ведь у дороги растёт, вся грязная, пыльная.

— Сам-то жрал, — резонно заметил Славка.

— Я протёр платочком! — возмутился тот.

— Точнее, майкой, — уличил его Антон, но он отмахнулся.

— Какая разница? Главное, я соблюдал гигиену, а вы немытую трескали.

— Да ладно, — примирительно вскинул ладони Антон. — Просто есть всё время охота. Да и мы немножко совсем сорвали.

— Денис правда больше всех слопал, — справедливо заметил Фаллен. — Может, у него желудок слабый. Пойдёмте, он нас догонит, здесь площадка одна, не заблудится. Давайте скорее, шевелите сандалями!

— Всё-таки, чего там стряслось-то? — недоумевал по пути Антон. — Только что всё путём было, и на тебе.

— Вдруг и правда пожар? — озабоченно бормотнул Арсений.

— Не сходится, — уверенно возразил Славка, поймал на себе несколько выжидающих взглядов и начал рассуждать. — Если пожар не на территории лагеря — нас бы никто и не дёргал, мы ведь не пожарники. А если в лагере — где тогда эти самые пожарные? Или хотя бы дым от огня? Ничего нет. Учитесь наблюдать, пацаны.

— Самый умный, что ли? — пробурчал Фаллен, но беззлобно, больше от досады, что сам не сообразил такие простые вещи. — Чертовщина какая-то...

— Вон и Денис несётся, — перебил его Антон. — Притормозим, пацаны.

Все остановились.

— Что стряслось? — подлетая к ним, спросил Денис, вытирая мокрое от пота лицо. Короткие пыльные волосы слиплись сосульками — по всему видать, не успел он принять душ, как собирался. Наверное, его прямо там сигнал и застал.

— Мы сами пока не в курсе, — развёл руками Фаллен. — Сейчас узнаем. Вон и Рестор чешет, и остальные тоже. Поднажмём, ребзя!

— Фух, думал, опоздаю, — с облегчением выдохнул Денис, ссутулился и торопливо зашагал вперёд.

— Брысь с дороги, придурки! — гаркнул вдруг кто-то над ухом, и Фаллен едва не подпрыгнул от неожиданности. Резко обернулся — прямо за спиной скалились знакомые до боли рожи. Самое интересное, что больше всего бесил не носатый Мирон, хотя он явно у них верховодил, а его верный рыцарь Евстигнеев. Фаллен не мог себе объяснить, почему. Может, потому, что их одинаково звали, и это вызывало неприязнь. А может, потому что Мирон — обыкновенный склочный говнюк, который всех терпеть не может, кроме своей свиты, и это хреново, но просто, как дважды два. Зато его дружок совсем непонятный: от него не чувствовалось особой неприязни, дружелюбия тоже, он вечно пырил сонно-любопытный взгляд, как на диковинных зверушек в зоопарке, и вёл себя, будто ему всё на свете до одного места. Это вызывало неконтролируемую ярость, Фаллен всегда не переваривал таких серых кардиналов, вроде незаметных, спокойных, но лишь с виду. Как известно, в тихом омуте черти водятся. Он набычился.

— От придурков слышим, — огрызнулся, сжимая кулаки. — Чего щеришься, зубы лишние? Могу посчитать.

Евстигнеев распахнул свои глазищи ещё шире.

— М-мне? — запнулся то ли от неожиданности, то ли от наглости соперника. — Ты?

— Нет, мы все вместе, — любезно просветил его Фаллен, хищно усмехнулся, внутренне напрягаясь. — Слышь, психованные! Нам надоело. Давайте всё решим раз и навсегда?

— В смысле? — прищурился чернявый пацан — он почти всегда ходил со скрипкой, но при этом не выглядел забитым ботаником, даже очки не носил. — Махаться будем?

— Не махаться, — вмешался Арсений, улыбнулся почти ласково, сверля острым взглядом. — Мы быстро и аккуратно начистим вам рожи и разойдёмся.

— Давно напрашиваетесь, — хмуро закончил за него Антон.

— Че-го? — В рядах противника наметилось волнение — те явно не ожидали такого поворота. Переглянулись, и тот самый недожаренный солнечным ожогом гаврик, кажется, его звали Ромой, озадаченно почесал затылок.

— Мы же вас в порошок сотрём и по асфальту размажем, — искренне удивился он. — Нас больше.

— Не переживай, дорогой, здесь нет асфальта, — ехидно бросил Фаллен, чувствуя, что начинает заводиться. Вся компашка напротив дико раздражала — дурацким превосходством и непоколебимой уверенностью, что они лучше всех на свете. Этому тупому бугаю ведь даже в голову не пришло усомниться, что он победит. Очень зря! Никогда нельзя недооценивать противника. — И мы ещё посмотрим, кто...

— Ребята! — раздался поодаль отчаянный крик. — Где вы пропадаете! Почему все должны вас ждать! Весь отряд подводите!

Все вздрогнули, дружно оборачиваясь: по тропинке от площадки к ним стремительно приближалась Ася. Она буквально метала громы и молнии. Все спохватились, осознавая, что за перепалкой выпали из реальности и забыли, где находятся.

— Сегодня, после ужина, за совхозной столовкой, — торопливо выдал Славка, виновато махая Асе рукой. — Если не сдрейфите.

— Пошёл ты, — так же тихо ответил Мирон, презрительно фыркнул и добавил: — Замётано.

И они всей гурьбой припустили вперёд. Фаллен на ходу невольно поёжился: его нисколько не пугала намеченная стычка, зато от предстоящих нудных нотаций вожатых на душе заранее становилось тоскливо. Спасибо, если их за это сейчас на линейке не пропесочат. В любом случае, после Рестор обязательно выпишет им пару лекций о пунктуальности, к гадалке не ходи.

* * *

— Ребята, воспитатели и вожатые, в нашем лагере произошёл вопиющий случай! У одного из воспитателей пропали часы. Они не представляют денежной ценности, но очень дороги как память. Я и Андрей Андреевич не исключаем, что часы потеряны самим владельцем, однако склонны думать, что их украли самым наглым образом, — начал линейку Абрам Абрамович.

— Ага, кто-то потерял, а мы все виноваты! — выкрикнул белобрысый мальчишка из соседнего отряда.

— Зверев, рот закрой, — безошибочно определил болтуна Замаев, — вечно ты лезешь. В каждой бочке затычка.

Ваня Евстигнеев был полностью согласен с этим самым Зверевым. Рестор во время отработок наматывал круги по совхозу, как в жопу ужаленный. Другие воспитатели и вожатые помогали ребятам, хотя это не входило в их обязанности, а у них Аська как надзиратель ходила: то не так делают, это не этак, командирша, блин, нашлась. Нет чтобы показать, как правильно, но что ты, ручки свои боялась испачкать. И Рестор, организатор фигов. Вчера целый час непонятно где тяпки искал, чтобы картошку окучивать, так и не нашёл. Анька у какого-то мужика спросила, тот показал, где обычно инвентарь хранится, кладовщик выдал ребятам сколько надо, и все дела, а этого придурка даже и не видел. Вот где Рестора носило?

Внезапно Ваня обратил внимание, что один из балбесов первой комнаты — Денис, кажется, — морщась и прижимая руку к животу, что-то говорил Асе. Та кивнула, и парень резво стартанул за спинами ребят в сторону туалетов. Ваня понимающе хмыкнул. После обеда он рванул в душ, всё тело чесалось от пота и пыли. И увидел, что этот самый Денис летел впереди него на всех парах прямо в сортир. Дверью ещё так саданул, та чуть с петель не слетела. Ваня злорадно ухмыльнулся: а нечего жрать всё, что на обочине растёт.

Он опять попытался вникнуть, о чём говорят, уже понимая, что ничем хорошим происходящее не закончится. Ещё несколько человек попытались возмутиться, но директор поднял руку, молча призывая к тишине.

— У нас есть все основания, полагать, что часы похитили, — сообщил он. — Поэтому настоятельно прошу тех, кто взял чужую вещь, вернуть до завтрашнего утра. Иначе завтра в этом вопросе будет разбираться милиция. На этом линейка окончена.

* * *

— Александр Сергеевич, — окликнул Рестора Стёпа, когда они возвращались в свой корпус, — никто из отряда не мог взять ваши часы. Мы помним, вы ещё в поезде рассказывали, что вам их отец подарил, а потом погиб в Афгане. Кем надо быть, чтобы такое сделать?

— Таких гадов у нас нет! — прилетело откуда-то сзади.

— Никто из ребят не мог взять! — пылко выкрикнула Анька.

— Хотите — обыщите комнаты и наши вещи, — спокойно и деловито предложил Карелин, и Мирон впервые был с ним согласен. Идиотская ситуация бесила всех.

— Ребята, я не милиционер, — отмахнулся Рестор, — у меня нет такого права.

— А мы не против! — возразил Светло.

— Наоборот, настаиваем! — вторил ему Ванька.

— Александр Сергеевич, — подал голос Мирон, — давайте всем отрядом пойдём и посмотрим.

— Точно! — загорланили остальные.

— Ну, если только все вместе, — согласился Рестор.

* * *

Весь отряд замер перед дверями крайней комнаты. Смущённая Ася вздохнула и предложила:

— Давайте я аккуратно всё проверю, а вы будете свидетелями.

Все согласно закивали. Ася прошла вглубь комнаты, а они всей толпой застопорились в проёме. Сзади кто-то напирал и верещал:

— Так нечестно, ничего же не видно.

— А чего ты хочешь увидеть в комнате девчонок? — возмутилась Женя. — Нам-то зачем мужские часы?

Мирон усмехнулся. Женя ему нравилась: шустрая, боевая, любого парня так отбрить могла, что тот долго ещё её стороной обходил. Они с Анькой Никитиной сдружились и быстро стали первыми заводилами в отряде.

Постепенно осмотр перешёл на спальни парней. Все немного подустали ждать, а Мирон почему-то был уверен, что Ася так ничего и не найдёт. Однако когда она проверяла их комнату, он всё же затаил дыхание и напрягся.

— Да нет у нас ни шиша, — пробормотал стоящий рядом Стёпа. — Только время зря теряют.

— Согласен, — кивнул Мирон. Он не мог представить, что Ромка, Стёпа, Сашка или Юрка с Пашкой окажутся ворами, про Ваньку вообще даже не упоминал, в нём он был уверен, как в себе. А с пацанами за эти несколько дней сдружился, узнал их ближе и видел, что не такие они, чтобы чужое взять. Ромка вон на своей тумбочке копейку нашёл, так десять минут всех донимал: кто деньги оставил? Ванька вчера солнцезащитные очки забыл в беседке, а Пашка и Юрка случайно нашли и принесли ему. Так что он полностью своим доверял.

— Пусто, — объявила Ася, — осталась только первая комната.

— Мы же говорили, что из отряда никто не брал, — пропуская её внутрь, пожал плечами Карелин.

— А вдруг в вашей найдут? — выкрикнула рыженькая девчонка.

— Эй, скажи спасибо, что ты не пацан, а то бы быстро в глаз схлопотала! — рыпнулся Карелин, но Рестор его удержал:

— Слава, это что такое? Как ты с девушками разговариваешь?

— А чего она ерунду несёт, ничего чужого мы не брали.

Все уже практически расслабились, большинство, как и Мирон с друзьями, даже в спальню соседей не заходили, стояли для галочки, точно зная, что все поиски бесплодны. Негромко переговаривались и смеялись. И сами хозяева спальни не следили за тем, что делала Ася, а обсуждали вечернюю дискотеку. Даже когда та выкрикнула:

— Нашла! — не поверили.

На доли секунды все замерли в шоке, не понимая происходящее, а потом дружно ломанулись на крыльцо. Зашумели, загалдели, перекрикивая друг друга.

— Тихо! — гаркнул Рестор. — Чья это тумбочка? — Он указал на одну из двух тумбочек с открытой дверкой. В ней на полке, почти у самого края, лежали часы.

— Моя, — вперёд вышел побледневший Светло, с виду удивлённый, наверное, больше остальных.

— Да ну, на фиг! — заорал Карелин. — Ванька не мог украсть, я за него ручаюсь, как за себя!

— Успокойся! — рыкнул Рестор, который скорее всего ещё не пришёл в себя.

— А я говорю, Ванька не брал! — не унимался тот. — Ему их подбросили!

— Хватит вора защищать! — крикнули из толпы.

— Сам ты вор! — вызверился Карелин, готовый воевать за своего лучшего друга со всем отрядом. — В рыло захотел?

— Слав, не надо, — одёрнул его Светло. — Разберёмся, не переживай.

— Я знаю, что ты не брал! И никогда в это не поверю!

Светло улыбнулся и кивнул.

— Иван, следуйте за мной к директору лагеря, — велел Рестор и ушёл не оглядываясь.

— Я с тобой, — затараторил Карелин, не отпуская друга одного. — Я им докажу, что такого просто не может быть, в принципе невозможно.

— Нет, — покачал головой Светло, — лучше я один. Ты не думай, всё нормально будет.

Опустив голову, он двинул вслед за Рестором.

Ася принялась разгонять всех по комнатам, заставляя хотя бы немного отдохнуть, пока не закончился тихий час, а Карелин так и стоял, глядя в спину удаляющегося Светло. У Мирона однако даже мысли не возникло позлорадствовать над тем, что произошло и их враги так влетели. Он видел выражение лица Карелина, и ему почему-то стало жалко обоих. По непонятным причинам он верил, что этот вреднючий зубоскал Светло не крал часы. Но почему они оказались в его тумбочке — непонятно. Мирон надеялся, что всё разрешится и истина выплывет наружу.

* * *

Славка не понимал, что ему делать. Никогда прежде не попадал в такие ситуации, вернее, если случались действительно серьёзные вещи, они с Ванькой всегда могли обратиться к родителям или к Дашке за помощью и советом. На худой конец, обсуждали друг с другом. А сейчас он один, Ваньки уже час не было, и он боялся, что случится непоправимое.

Он собирался бежать в канцелярию, но парни его переубедили, да и сам он боялся навредить Ваньке ещё больше. Славка сжал кулаки и заскрежетал зубами. Если бы он только смог узнать, кто настоящий подлый вор, на куски бы порвал сволочугу, придушил бы гниду собственными руками. Он ни на секунду не сомневался в невиновности друга, как за себя отвечал за него. Фаллен — тот ещё пофигист и лентяй, за словом в карман не лез, но воров презирал и уж точно ничего не крал.

— Слав, — после долгого молчания спросил Антоха, — ты точно уверен, что Фаллен не виноват?

Прищурившись, тот зыркнул на него и вздохнул.

Тихий час окончился, весь отряд ушёл на полдник, потом на море. Антоха с Арсением тоже сбегали в столовку, приволокли им с Фалленом компот и плюшки с маком, но купаться никто не поехал. У всех четверых желания бултыхаться в море совсем не было.

— Фаллен может, конечно, позалупаться и довести любого до нервного тика, но взять чужое — никогда, — хрипло обронил Славка. — Мы с ним один раз кошелёк нашли, он сразу сказал, что вернуть обязательно нужно. Три дня все близлежащие дома обходили, пока хозяйку кошелька не нашли. А там, между прочим, шестьдесят рублей было. Да и на хрен ему часы Рестора не сдались, у него дома целых двое есть, и получше!

— Брешешь! — изумился Денис.

— Сам ты брешешь! — взвился Славка. — У него отец журналист, он делал серию очерков о наших военных лётчиках, а Фаллен, он тогда мелкий был, не помню точно, лет девять, наверное, очень мечтал стать лётчиком. Вот дядя Ваня и рассказал военным о мечте сына, а один майор подарил свои командирские часы для Фаллена. Знаете, они классные, там и компас есть, и скорость ветра, и ещё много разных интересных штук. Фаллен неделю в школу их носил, все пацаны завидовали.

— И ты тоже завидовал? — вклинился Арсений.

— И я, — кивнул Славка, — но и радовался, что ни у кого таких часов нет, а у моего другана есть.

— Почему только неделю носил? — поинтересовался Антон.

— Они ему, видите ли, мешали на руке, тяжёлые. Да разбить боялся или потерять, вот и снял, — усмехнулся Славка, — а потом в коробку положил. Но это ещё не всё, через три года мы с ним ездили в Москву на региональную олимпиаду. Я по математике, а он по литературе. Мне фонарик тогда подарили, красивый такой, я второе место занял. А Фаллен первое, и ему наградные часы вручили и грамоту. Его мама, когда увидела, даже присвистнула, оказывается, они не простые, часики эти, а позолоченные и с гравировкой.

— Врёшь! — снова не удержался Денис.

— Отстань ты! — отмахнулся Славка. — То брешешь, то врёшь, чё привязался, я правду говорю. Фаллен мне предлагал любые себе взять, мол, всё равно не носит, но я отказался. Первые — подарок, его нельзя передаривать, а вторые — награда, от неё не отказываются, тем более когда заслуженная. Поэтому я точно знаю, тиснул эти тикалки у Рестора кто-то другой, узнаю, кто — закопаю падаль.

— Да ладно тебе, — утешительно пихнул его в плечо Денис, — разберутся и найдут без тебя.

— Пусть и без меня, — согласился Славка, — лишь бы нашли.

Когда он совсем отчаялся и всё же собрался искать Фаллена, тот вернулся сам. Бледный, с поникшими плечами, он опустился на свою койку и уставился в пол.

— Вань? — голос у Славки сорвался, и он закашлялся.

— Они мне не поверили, — прошептал Фаллен и шмыгнул носом. Славка знал, что тот ни за что не заплачет, однако понимал, что и у самого внутри назревало желание орать и крушить всё вокруг из-за такой несправедливости. — Завтра меня отправляют домой.

Парни дружно завозмущались, даже собрались всей кодлой утром к директору идти. У Славки же мелко затряслись ладони. Из-за случившегося Фаллена в школе выгонят из комсомола, каждый, кому не лень, будет тыкать ему, что он вор, житья не дадут. Поэтому он, Славка, должен быть с ним рядом, чтобы защитить друга.

— Я тоже поеду, — выдал он, не глядя на Фаллена. — Не отпущу тебя одного.

______________________

(1) Fallen (англ.) — падший. Авторы это знают, но шестнадцатилетний оболтус-Денис легко мог перепутать.