Волшебство Петунии Дурсль (джен)

Петуния и Северус оказались в Лондоне на одной из тех улочек, где ряд блестящих самодовольных витрин затягивал человека в свой лабиринт, из которого простому смертному было не так-то просто выбраться. Плечом к плечу стояли, подмигивая прохожим, магазины всего на свете: от самых простых черных носков, стирающихся до дыр после третьей стирки, до роскошного мехового боа, производящего неизгладимое впечатление на окружающих поклонников. Для более возвышенных личностей шелестели страницами старомодного вида книжные магазины с зеленой подсветкой витрин. Даже самые привередливые или изысканные натуры могли соблазниться дарами антикварных лавок, высокомерно подобравших острые ступени к благородно потускневшим вывескам. Довершали картину неизменные атрибуты глобализации: большой магазин китайских товаров, супермаркет с кричащей вывеской, парковка и подрагивающая неисправным неоном витиеватая надпись над входом в кафе. Чуть поодаль от всего этого великолепия, как будто стесняясь, ютились неказистый кинотеатр и чуть покосившийся паб. Было в их облике нечто, выдававшее некоторую изначальность, и Петуния могла легко представить себе, как гордо когда-то возвышались эти строения, окруженные лишь пыльными задворками пустырей далекого пригорода Лондона.

Нескладная и отталкивающая фигура Снейпа как нельзя лучше подходила именно к этим осколкам прошлого, так что Петуния не смогла удержаться и сквозь полуулыбку спросила:

— Ты в кино меня приглашаешь?

От негодования у Снейпа порозовели уши.

— Конечно, нет! — моментально среагировал он. — Просто... вам нужно кое-что купить.

Смесь ярости, негодования и какой-то странной растерянности была столь неожиданной на обычно строгом и неприступном лице Лилькиного бывшего ухажера, что Петуния прыснула от смеха.

— Ради пары покупок стоило тащиться на край света, — саркастически заметила она.

Снейп лишь фыркнул в ответ и быстрыми шагами направился к супермаркету. Там, на втором этаже располагался большой детский магазин. Петуния неожиданно для себя поняла, что никогда раньше не была в таких заведениях. Обычно Вернон предпочитал фирменные магазины, где специально обученный человек подбирал для Дадличка лучшие варианты одежды, обуви и еды. Старая рана привычно заныла в груди. Но действительность требовала незамедлительного вмешательства. Глядя, как решительно отправляются в телегу для покупок вереницы белоснежных рубашек, серебристых носков, мягких свитеров и жилеток, Петуния ощутила ужас.

«Нам никогда с ним не расплатиться», — пронеслась в мозгу обжигающая мысль.

— Северус, послушай, у нас с Гарри все есть. Нам действительно ничего не нужно, — как можно убедительнее произнесла она и даже попыталась удержать Снейпа за руку. Это было подобно усилиям остановить ветер. Лилькин бывший только хмыкнул в ответ, пробурчал что-то, подозрительно напоминающее: «Вот еще, слушаться несносную женщину... бывшую маглу», — и продолжил набивать тележку. Через какое-то время Петунии показалось, что Снейп похож на изголодавшегося человека, дорвавшегося наконец до еды. «Наверное, он и сам мечтал купить все это кому-нибудь, просто повода не было», — мысленно постаралась она утешить свою совесть. Снейп только плечом встряхнул. То ли Петуния думала слишком громко, то ли ему показалась слишком маленькой стандартная магазинная тележка.

В конце концов Снейп водрузил на вершину кучи вещей, закрывших собой поскрипывающую тележку, желтоватый, блестящий лакированный глобус мира величиной с три футбольных мяча.

— Вот это уже точно лишнее, — почти сказала Петуния, а потом вспомнила, как мечтательно загорались глаза племянника, когда он осмеливался заговорить о путешествиях. Пришлось даже зажмуриться. Как ни крути, а глобус оказался необходимейшей вещью.

Незаметно уменьшив покупки, Снейп также безапелляционно последовал в супермаркет.

— Наверное, вот это и называется неконтролируемое поступление, — подумала вдруг Петуния, вспомнившая некстати свой опыт бухгалтерской учебы.

"Поступления, не поддающиеся отчету и упорядочиванию", — мысленно добавила она. И вздрогнула от неожиданности, услышав у себя в голове сердитый голос: "Женщина! Здесь только самое необходимое".

Петуния лишь выразительно посмотрела на самую лучшую и дорогую рыбу, сыр и морепродукты.

"Это еще хорошо, что мы вина не пьем, — подумала она. — А то бы он точно разорился!"

"Пф!" — только и услышала она у себя в голове.

Потом они пошли в магазин «Все для дома», где Снейп купил пузатую зеленоватую настольную лампу. «Вот уж в жизни ни за что бы не подумала, что этот человек способен оценить такую уютную вещь», — очень тихо подумала про себя Петуния, поневоле любуясь покатыми боками удивительно домашнего предмета обновки. Снейп все же не удержался и хмыкнул еще раз. «Много ты в жизни думала, женщина», — пронеслись в мозгу ехидные слова, сказанные хриплым заговорщическим шепотом.

Позже Северуса понесло в антикварный магазин. "Это шопоголизм называется, — изо всех сил громко подумала Петуния. — От него лечиться надо".

Но вся показная ворчливость Петунии растаяла через пару мгновений, когда она увидела в руках Снейпа две изящные книги, которые он выбрал для Гарри. Сдержанная красота пропорций, совершенство линий. Петуния вдруг поняла, что не может отвести от книг глаз. «Как хорошо будет рассматривать их перед сном в постели»,— вдруг некстати подумала она. И вздохнула. Дадли не любил книг, а читать Гарри книги оказалось не так-то просто. Он капризничал при виде сказок, но с удовольствием слушал о далеких поездках и путешествиях.

Все покупки Северус выносил в неприметное место и уменьшал. Покупок было много, пакеты даже с уменьшенными вещами производили впечатление обрушившегося потока, и Петунии стало не по себе при мысли о том, какую здоровую дыру в бюджете Лилькиного бывшего они все вместе только что проделали. «Утром завтра проснется, как с похмелья, и наверняка жалеть будет», — не успев приглушить мысли, подумала Петуния. И поймала на себе немного удивленный и растерянный взгляд этого худого и невзрачного, неожиданно щедрого мужчины. Услышав последний эпитет, он только закатил глаза и быстро зашагал прочь. Семеня за ним, Петуния думала на ходу о том, как же это все-таки неудобно — быть волшебником. Мало того, что она оказалась внезапно в мире, законы и обычаи которого оказались ей совершенно неизвестны, она очутилась в нем к тому же с кучей долгов, маленьким непредсказуемым ребенком, да еще и сопровождал ее там человек из прошлого, самый неприятный бывший хахаль давно погибшей сестры, которому — почему-то одному из всех — было до них с Гарри дело.

Когда Петуния думала о сестре, чего не делала, наверное, уже лет пять, то внутри своего сознания она внезапно услышала чей-то подавленный вздох. Быстро взглянув на Лилькиного бывшего, Петуния наметанным взглядом любительницы сериалов отметила излишнюю браваду и невозмутимость. «Нет, этого просто не может быть, — подумала она про себя. — После стольких лет? Да и Лилька никогда особенно не жаловала этого заморыша». В ответ рядом красноречиво и немного обиженно промолчали.

"Нет, положительно, первое, что нужно сделать в этом странном взъерошенном мире волшебников — просто необходимо — это научиться скрывать свои мысли. Сестра рассказывала, есть даже такая целая наука. Оккуленция. Нет... Овуленция? Нет, это совсем из другого... — И Петуния даже покраснела, вспомнив на секунду журнал, который обнаружила как-то раз в дальнем ящике стола Верона. — Но наука все же есть. И, бесспорно, она начинается на "О".

Петуния тяжело вздохнула, осознавая, как много ей еще предстоит узнать о себе и о том мире, куда она невольно оказалась втянута своими внезапно открывшимися магическими способностями.

Но горевать было некогда. Вместо того, чтобы быстро перенести их домой, Снейп безапелляционно направился в магазин женской одежды и обуви.

— Еще чего! Ты с ума сошел? Разориться вконец хочешь, да? Почему ты решил, что я это тебе позволю? — шипела Петуния не хуже змеи. Но все ее попытки остановить Снейпа были похожи на попытки муравья остановить лесной пожар. Северус только отмахнулся от слов Петунии.

Он ходил и ходил по магазину, ощупывая платья и встряхивая их так, словно вознамерился вытрясти из них самую страшную тайну мира. Потом тяжело вздохнул и стремительно приблизился к Петунии. На лице у него по-прежнему царило это давнишнее, запомнившееся еще с детства выражение: «Не трожь, убью». Петуния уже набрала в легкие воздуха, чтобы напомнить этому странному мужчине, что Гарри наверняка заждался дома и, не дай Бог, изукрасил не только забор, но и траву, маргаритки и себя впридачу.

— Вот, этого должно хватить, — голосом самого северного ветра произнес Снейп. — Иди и выбери себе платья, женщина. Ты сопровождаешь ребенка и вообще являешься теперь представительницей семьи Эвансов в волшебном мире. Нужно соответствовать.

Возразить на это было нечего. Да и сил на споры уже не оставалось. «Все-таки от покупок очень устаёшь, — подумала Петуния. — Даже если не ты за них платишь». Что-то было очень тоскливое в этих словах — «представительница семьи Эвансов». Последняя. Единственная, больше никого не осталось. Этот несуразный растрепанный мальчишка унаследовал не только фамилию, но еще и какие-то бесконечные долги и бумаги Поттеров. "Что за идиотская была у них семейка, — раздраженно подумала Петуния и услышала одобрительный смешок своего провожатого. — Вот нарочно сейчас пойду и выберу себе самые дорогие и приличные платья, — с вызовом подумала она. — В конце концов, мы, Эвансы, уважаемая фамилия, и окружающие должны знать...» Что должны знать окружающие, Петуния придумать не успела. Ее прервал все тот же чуть хриплый шепот в голове, звучащий сейчас очень устало: "Иди уже к платьям, последняя Эванс".

Петуния невольно оглянулась. У окна, чуть ссутулившись, стоял Лилькин бывший. Как обычно -: худой, мрачный и весь в черном. «Нет, с самого начала было понятно, что у них ничего не выйдет, — подумала Петуния свою обычную мысль, но сейчас почему-то ей стало грустно от нее. Показалось на мгновение, что, будь у этого мрачного человека жена и хотя бы пара ребятишек, он выглядел бы не так неприступно. «Платья иди выбирать, нечего меня жалеть», — услышала вновь Петуния ворчливое замечание.

— Все-таки шалава эта Лилька. Выбрала на мою голову совсем не того, — шепотом произнесла Петуния и отправилась навстречу платьям.

Они ждали ее, горделиво перешептываясь, надменно поднимая повыше плечи, шелестя длинными рукавами и оборками подолов. «Сейчас я вам всем покажу, что значит — Эвансы», — решительно поджав губы, Петуния смело взглянула на все простирающееся перед ней разнообразие.

— Вот это зеленое надо примерить. И еще то, с полосками. Ага. И с рукавами тоже ничего... — бормотала она себе под нос, отбирая платья для похода в примерочную.

Внезапно она остановилась, пронзенная мыслью: все эти годы, все это время она никогда не выбирала платья для себя. Нет, не в том смысле, что Вернон жалел денег на жену. И не в том, что она, как домохозяйка, никогда не покупала себе платья. Но все они были... к случаю. Для очень важного приема с серьезным клиентом фирмы Вернона. Для знакомства с будущим директором школы Дадлика. Для совместной семейной фотографии. «Благополучие Дурслей и процветание фирмы дрелей. Купите нашу дрель, и у вас будет такая же идеальная семья». Эти слова невысказанным, но отчетливым рекламным слоганом пронизывали большую часть прежней жизни.

Не молодая, но еще не старая женщина растерянно смотрела на себя в зеркало. «Это бы привело Вернона в ужас, — думала она, в задумчивости наматывая на палец выбившуюся из растрепавшейся прически прядь. — Да и мама бы не одобрила».

И тут же прервала свои сомнения:

«А мне нравится! Лилька бы, конечно, подняла на смех. Лягушачий наряд. Ну и пусть. А мне вот нравится».

Решительно встряхнув головой и изо всех сил стараясь не смотреть на цену, Петуния сгребла в охапку еще пару понравившихся платьев и вышла к Северусу.

— Ну вот, я все, — почему-то очень растерянно сказала она.

— Ну и слава Мерлину! — с видимым облегчением ухмыльнулся Снейп. — А то я уже думал, что на тебя там накурившиеся пикси напали.

— Даже не буду спрашивать, кто это такие, — подумала Петуния, глядя в спину направлявшегося к кассе Снейпа.