Сад голубых пионов (гет)

Пиона крутится перед зеркалом, поворачивается то одним, то другим боком, придирчиво рассматривает собственное отражение и не может понять, нравится ей или нет. Короткие волосы ее щекочут шею и лезут в лицо, все еще топорщатся во все стороны, и теперь Пиона чем-то напоминает распушивший лепестки подсолнух. Не хватает разве что солнца над головой и спелых семечек вместо лица, и Пиона, представляя такую картину, фыркает себе под нос и ерошит новую стрижку.

Несмотря ни на что об обновленной прическе она не жалеет, лохматит пальцами волосы и смеется собственному отражению.

— Мне нравились твои длинные волосы, но и так тоже ничего, — заметивший ее копошение Питер выглядывает из гостиной, — ты очень красивая, так что тебе все к лицу.

Питер смущенно жмурится, только в конце фразы понимая, как прозвучало со стороны, и Пиона неловко застывает, понятия не имея, что ответить на подобное заявление. Пионе чуждо внимание мальчиков, за всю свою жизнь комплименты она получала только от папы (если не считать тот странный от Люциуса про глаза), но и те окончились еще в раннем детстве.

Неловкую тишину между ними прерывает выруливший откуда-то из глубины дома Сириус, скользящий по полу на голых пятках. Лицо его такое нарочито грозное, что Пионе Сириус напоминает рванувшего на защиту чести дамы рыцаря из средневековья.

О, они снова все вместе собираются в доме Поттеров, напоминая стаю неприкаянных призраков, привязанных к единственному месту, дающему слабое ощущение жизни.

— Эй-эй, Хвостик, — тон Сириуса насмешливо грозный, и Питер, по цвету сравнявшийся с волосами Лили, пятится, хихикает и машет руками, — ты бы поостерегся чужой девушке комплименты отвешивать.

Не удержавшись, Пиона принимается хохотать, и Сириус оборачивается к ней, вздрагивает и вдруг отводит глаза. Он стоит посреди коридора с раскинутыми в стороны руками и в задравшемся на животе вязаном свитере, и выражение лица его стремительно меняется с грозного на восторженное и обратно. Пионе кажется, будто она учится читать его настроение по лицу, и оттого новый порыв искристого веселья щекочет в груди.

— А ты, Венди, — проследив за ее взглядом, Сириус отдергивает свитер и презабавно играет бровями, — даже не думай флиртовать с другими мужчинами при живом парне.

Пиона пропускает странное обращение мимо ушей, фыркает и уворачивается от протянутых рук. От смеха у нее уже кружится голова, но Пиона все равно то и дело бросает взгляд в зеркало, разглядывая растрепавшиеся волосы с разных стороны.

— Можешь вызвать этих «других мужчин» на дуэль, — Пиона, вычертив пальцами в воздухе кавычки, позволительно разводит руками, — только сперва, будь любезен, познакомь меня с моим парнем.

На мгновение в коридоре повисает гулкая тишина, Сириус растерянно пялится на Пиону, а Питер осторожно выглядывает из-за двери в гостиную. Молчание длится долю секунды, в течение которой Сириус показывает на себя, а затем на Пиону, и она снова разводит руками и качает головой, улыбаясь. Пантомима завершается громким практически детским ревом Сириуса и хохотом воспрявшего духом Питера.

— Тигровая Лилия! — орет Сириус, запрокинув голову, и, кажется, от мощности звука раскачивается люстра. — Твоя сестра разбивает мне сердце!

— Бродяга, я вызываю тебя на дуэль! — театрально вещает бьющий себя в грудь Питер. — Победитель получает руку и сердце прекрасной дамы!

— Я надеюсь, не по частям, — фыркает, не в силах больше смеяться, Пиона.

Не то чтобы она всерьез издевается над беднягой Блэком, просто в самом-то деле, несмотря на регулярные встречи и несколько поцелуев, Сириус так ни разу и не предлагает встречаться. Конечно, подобная условность Пиону мало волнует, но раз уж мальчишки развели форменный цирк, почему бы ей не поддержать представление?

— Кто смеет обижать моего сыночка? — Лили слетает по ступенькам, и Сириус, утерев выдуманные слезы, бросается ей на грудь.

Питер скачет по коридору, пустыми руками изображает бой и шепотом выкрикивает похожие на тарабарщину заклинания. Пиона боится представить, что думает обо всем этом оставшийся в гостиной Ремус, скашивает глаза на Лили и изо всех сил старается не глядеть на прижавшегося к ее плечу Сириуса.

Крошечный укол ревности становится неожиданностью, и Пиона вздрагивает и мигом теряет смешливый настрой.

— Почему Тигровая Лилия? — осторожно спрашивает она, и Сириус фыркает и демонстративно отворачивается.

Лили по-матерински гладит его по макушке, а потом вдруг вздыхает, меняется в лице и велит всем прекратить представление, так что бедняга Питер путается в собственных ногах и едва не падает на пол. Сириус наконец отстраняется, смотрит на Пиону и весело подмигивает, и она чувствует, как вспыхивают ее щеки.

— Я дала им почитать Питера Пэна, — шепчет Лили Пионе на ухо, обхватывая ее за руку и наблюдая, как Сириус за ухо утаскивает Питера в гостиную.

Прижавшись друг к другу, они заходят следом и едва не спотыкаются о рассевшегося у самого входа Сириуса. Перевозбудившийся Блэк стоит на одном колене, прижав руку к груди, и та часто вздымается, наравне с пылающими щеками выдавая его настроение с головой. Игры заканчиваются, но смешинки в глазах Сириуса все еще ярко искрят, и впрямь делая его похожим на упавшую с неба звезду.

— Леди Пиона Эванс, — нараспев тянет Сириус, и голос его то и дело срывается, — согласна ли ты стать моей девушкой?

У Пионы сердце ухает в пятки, подпрыгивает и принимается бешено колотиться, так что пальцы на руке Лили она сжимает чуточку сильнее, чем нужно. Язык не слушается, и вместо такого же высокопарного ответа Пиона просто кивает, а после оказывается в объятиях навалившихся на нее Лили и Сириуса и никак не может понять, плачет она или смеется.