Насильно мил (гет)

Снейп лежал в постели рядом с молодой женой, обнажённой, тёплой, и предавался любимому своему занятию.

Он размышлял.

Первый этап завершён. Урон, который могла бы нанести его магии Грэйнджер, нейтрализован. Соитие имело место быть без принуждения, слава Мерлину, что рационализм девушки преобладал над чувственностью и её удалось убедить и успокоить. Он получил даже больше необходимого — сумел удовлетворить её. Пусть Грэйнджер и стеснялась наготы, его и своей собственной, отводила глаза, кусала губы, пусть почти нехотя, рассудочно, но заставила себя расслабиться и достичь пика. Снейп видел это в её мыслях, как и то, что вырвал её оргазм практически насильно. Он должен быть доволен. Отчего ему тогда досадно?

Он прислушивался к тихому сопению, вспоминая события прошлой ночи и уныло признавая, что впечатлить Грейнджер ему не удалось. Она страдала, мечтала об избавлении и буквально заставила себя расслабиться. Технически свою задачу они оба выполнили, однако не стали ближе, неловкость никуда не делась. Если б его воля, он больше никогда бы к ней не прикоснулся. Слишком много хлопот.

Снейп впервые пожалел, что умеет проникать в мысли.

Гермиона пошевелилась и уткнулась носом ему в плечо. Снейп затаил дыхание. Кудрявые волосы щекотали ему грудь, но он терпел.

Как вести себя, если бы ему всё-таки пришлось применять силу, Северус представлял хорошо, — он носил личину подлеца и мерзавца годами. Как ведут себя влюблённые, он знал тоже. В теории. Но ни первый, ни второй вариант в данном случае не подходили. Гермиона честно выполнила условие их сделки и пыталась сотрудничать. «Что мне делать? — сокрушался Снейп. — Холодность и равнодушие после того, что было, уже неприемлемы, сердечность и обожание — тем более. С чего бы? Она едва меня терпела!»

Северус нахмурился. Решение не находилось. Жаль, что люди — не зелья! Грэйнджэр откроет глаза, вспомнит их ночь, его прикосновения и свои стоны.

И что он ей скажет?

«Дорогая, я так счастлив».

Не пойдёт. Эти слова предназначались другой женщине. Много лет назад юный Снейп мечтал, что разбудит Лили поцелуем и скажет их ей.

Гермиона определённо не была дорогой, а он не чувствовал себя счастливым.

«Поднимайтесь, Грэйнджер. Или вы решили свить в моей постели гнездо?»

Он вполне мог бы вести себя жёстко, заупрямься она и начни с ним спорить. Нет. Достаточно он играл в сальноволосого ублюдка. Кстати, о волосах. Сегодня же нужно сварить для них зелье. Заодно и в одиночестве побыть. Хорошо, что у него есть где укрыться. Он запретит ей заходить в лабораторию, и уединение обеспечено!

«Доброе утро».

Он сроду никому не желал доброго утра. Да и «добрых утр» у него никогда не было. Снейп всегда был должен что-то кому-то — Дамблдору, Тёмному лорду, недоваренным зельям, непроверенным домашкам и необруганным балбесам-студентам. Итак, это приветствие не годится тоже.

Серый рассвет лизнул оконное стекло, а Северус так и не сомкнул глаз. Собственно, пока ему не на что было жаловаться: его супруга была молода, красива, с упругой кожей и приятно пахла. Кроме того, послушна и молчалива в постели. Его вело от одних только воспоминаний.

Он спросит, как она себя чувствует. Это вполне допустимо и уместно. Кстати, можно вообще ничего не говорить — пусть-ка Грэйнджер проявит инициативу.

Они встанут, и... Снейп вдруг сообразил, что обнажён. Одним прыжком сорвался с кровати и выскочил за дверь, забыв валяющийся под ногами халат. Осторожно заглянул в спальню — Гермиона не проснулась. Высунулся из-за двери, приоткрыл шкаф и вытянул пижамные штаны, поспешно оделся.

А может, ему пойти в лабораторию прямо сейчас? Грэйнджер проснётся одна. Что такого? Но тут же, вздохнув, подавил приступ трусости и поплёлся обратно в супружескую постель. Мысленно отвесил себе тумака. Тихо прилёг, составляя мысленно список неотложных дел.

Дом для проживания непригоден. Нет еды, почти не осталось вещей. Бельё ветхое. Нужно сделать покупки, и, наверное, перевезти вещи Грэйнджер.

Пока их магические потоки не стабилизируются, колдовать ей не следует. Магия меняется не вдруг, так что придётся потерпеть. Снейп не был уверен, стоит ли ему тоже воздержаться от колдовства. Хорошо бы уточнить, но нужной книги у него нет. Значит, он возьмёт её у Малфоя.

* * *

Было тепло и удобно. Память постепенно возвращала ей образы вчерашнего дня. Снейп. Его дом. Их вечер. Их ночь.

Гермиона потянулась; тело отозвалось тянущей болью в мышцах, саднящим пощипыванием в паху. Вчерашнее их действо длилось и длилось, и уже невмоготу было ждать, когда же всё закончится, но её вновь и вновь тормошили, отвлекали, ласкали. Она сдалась, принялась участвовать и достигла пика, мечтая, чтобы невыносимо смущающие прикосновения наконец прекратились.

Однако Снейп постарался. Не давал замкнуться, закрыться. А она-то решила, что он просто возьмёт её, больно и унизительно. Кто б мог подумать.

Упомянутый Снейп тихо лежал рядом и терпеливо ждал, пока она пошевелится.

— Доброе утро, сэр, — нерешительно позвала она.

— Сделайте милость, не называйте меня «сэр». Мы женаты. Я тоже стану звать вас по имени.

— А?

— Северус. Зовите меня Северус. Сможете?

— Да…

— Благодарю.

Он приподнялся на локте, пристально вгляделся… На секунду Гермиону охватила паника — вдруг он захочет её прямо сейчас и всё начнётся снова? Но Снейп приставать не стал, взял её руку и коротко поцеловал в ладонь. Формальный, равнодушный поцелуй.

— Как вы себя чувствуете?

Она прислушалась к себе.

— Нормально. Немного щиплет… Э… Внизу.

— Я принесу микстуру.

Снейп откинул одеяло и упруго встал. Она жадно взглянула — но на нём оказались пижамные штаны. Впрочем, торс и плечи человека, несколько часов назад вытворявшего с нею всякое, тоже заслуживали внимания.

Он выглядел худым до истощения. Ключицы, рёбра и лопатки, туго обтянутые кожей, не оставляли простора воображению. И тем не менее он не походил на измождённую клячу; движения были порывистыми и точными, а руки (она помнила, как легко он её поднял) — сильными. У Снейпа имелись мышцы, не накачанные, но заметные под гладкой бледной кожей. Выступающие кости запястий, впалый живот, узловатые худые конечности делали его похожим на хищного зверя, стремительного, сильного и опасного.

Разглядывать своего учителя, пусть даже бывшего, без одежды казалось чем-то ужасно порочным и извращённым. Неправильным, грешным. Но этот этап уже был пройден. Ей даже пришлось трогать его тело. Он её даже…

Снейп спокойно стоял рядом, не мешая разглядывать себя.

— И как? — спросил абсолютно серьёзно.

— Вполне, — вежливо кивнула она.

— У вас неважный вкус, — уронил он, отворачиваясь и открывая шкаф.

Вся его спина оказалась в тонких полосах шрамов. Белёсые ниточки обвивали бока и спину, точно здесь поработал кнут. Кожа местами походила на распаханное поле, а несколько бугристых, с рваными краями рубцов так и не зажили, налитые кровью и воспалённые.

— Это следы магической плети. Они зачарованы никогда не заживать полностью — в назидание, так сказать.

— Что?

— Несложно догадаться, куда вы смотрите. Ваш взгляд обжигает.

Гермиона прикусила кулак. Она, безусловно, знала, что Снейп много лет шпионил за Тёмным лордом для Ордена Феникса, ей говорили, как это было опасно… Но чтобы вот так — страшные незаживающие следы… И как их много…

— Налюбовались?

Он над ней ещё и подтрунивает! Ну погоди ж ты!

— Подойдите. Хочу посмотреть ближе.

Снейп, уже с рубашкой в руках, хмыкнул, но послушался и присел на край кровати. Гермиона внимательно осмотрела истерзанную спину.

«Ничего, в маггловской клинике найдут способ убрать это», — сказала себе она. Снейп наверняка ожидает, что ей будет неприятно видеть его раны. Как разубедить того, кто сам уже всё для себя решил?

Прикоснувшись, провела пальчиком по самому толстому рубцу, неровному, слегка пульсирующему и горячему. Погладила ладонью лопатку, из которой словно кусок плоти выдрали. Снейп молчал, замерев абсолютно неподвижно и затаив дыхание. Гермиона погладила прохладную кожу, ощутила его дрожь и, осмелев, наклонилась и прикоснулась к шраму губами. Обняла сзади, прижалась щекой к загривку, затихла.

— Прекратите. Не нужно демонстрировать жалость.

Снейп резко высвободился и поспешно накинул рубашку, шагнул к двери. Нервно оделся, не сразу попав в рукава. На неё не смотрел. Гермиона вдруг поняла, что он сейчас уйдёт. Она чувствовала вину перед ним — он вчера так старался, а ей хотелось лишь побыстрее от него избавиться. Но он ведь этого не понял, да? Отчего же сейчас он вроде как недоволен? Что она сделала не так?

— Подождите.

Он подозрительно зыркнул тёмным глазом. Она вымученно улыбнулась — впервые за это утро.

— Я хочу поблагодарить вас за вчерашнее. Северус.

— Всегда пожалуйста.

Он ждал, глядя сурово и равнодушно, но она помнила, каким он был накануне — внимательным, терпеливым и нежным. Страстным. Значит, его слова и гримасы — всего лишь слова и гримасы.

— Вы дали мне время успокоиться. Не сделали больно. Утешали. И не позволили мне умереть, хотя для этого и пришлось пожертвовать свободой.

Снейп поднял бровь:

— Невелика жертва. Я и так никогда не был свободен.

Гермиона была готова поспорить — он мечтает сбежать. Не похоже, что профессор сильно занят. Не в это утро. Тогда в чём дело? Смущён? Не уверен, понравилось ли ей? Стесняется?

Она умилилась едва не до слёз. Колючий ёжик, вот он кто. Ну ничего. Нужно заставить его остаться, а там будет видно.

Она пошевелилась и негромко ахнула.

— Мазь действительно не помешает.

Ей показалось или бесстрастное лицо дрогнуло?

Снейп исчез за дверью, давая ей возможность перевести дух. Она разрывалась — действительно хотелось общения с ним, поскольку привыкла командовать сверстниками и другой роли в семье для себя не представляла. Но вот он не особенно идёт на контакт, и все её полудетские приёмы здесь не работают.

Ей было ужасно неловко ночью, и повторения она не хотела, но разбуженная где-то в глубине естества женщина требовала, чтобы муж желал её.

Он появился полностью одетый и выставил на край кровати несколько флаконов.

— Укрепляющее — шоколадный мусс. Обезболивающее. А в банке мазь с антибиотиком.

Гермиона привстала на локте и выпила лекарство без споров и вопросов. Затем, придерживая у груди сползающее одеяло, потянулась к мази.

— Антибиотик? Вы дали мне обычные лекарственные средства?

— Да. Попробуем пока обойтись ими хотя бы сутки. Постарайтесь не колдовать сегодня.

Гермиона взяла банку и принялась читать инструкцию на этикетке. Мазь была куплена в Лондоне.

— Я должен осмотреть вас.

Вместо ответа она послушно села в постели, уткнувшись лицом в колени, прикрытые одеялом, отвела волосы, перекидывая их на грудь, и замерла, открыв спину и поясницу.

Было что-то дикое — сидеть перед одетым мужчиной полностью обнажённой. Перед тем, кто был так невыносимо деликатен и трепетно нежен, хотя она фактически навязала себя ему. Кто настойчиво подводил её к удовольствию, хоть и не был обязан, смог преодолеть и её застенчивость, и разницу их статуса, и собственную натуру.

«А ведь я смогу быть счастлива в браке», — вдруг решила она и пришла в ужас от собственной неловкости. Где ей было набраться опыта, чтобы заинтересовать мужа, да ещё такого, как Снейп? Флирт и кокетство никогда не были сильной её стороной. Да и сработает ли флирт на Снейпе?

Между тем он внимательно осматривал её кожу.

— У вас тут синяки вдоль позвоночника. Я вроде не…

— Это от алтаря Малфоев.

— И на предплечье…

— А это, похоже, ваш локоть. Кажется, на ногах тоже есть. Помнится, вы наступили на меня коленом.

— Прошу прощения.

Снейп втирал мазь сноровисто и осторожно. Кожа под его пальцами горела. Когда со спиной было покончено, он осторожно потянул одеяло; Гермиона не стала сопротивляться, позволяя ему обнажить себя. Ключицы, рёбра, бёдра, живот. Душное смущение накатывало волнами. Ей казалось уместным сосредоточенно разглядывать что-то за плечом зельевара. Встретиться с ним взглядом она не могла.

Снейп уже сосредоточенно обрабатывал ноги. Прикоснулся к внутренней поверхности бедра, воспалённой и чувствительной. Гермиона дрогнула, выгибаясь, рвано вздохнула…

Он тут же убрал руки, поставил баночку с мазью и вышел. Пару секунд спустя внизу хлопнула входная дверь и стало тихо, как в могиле.

* * *

Ну и что теперь?

Гермиона предпочла бы работать его служанкой, кухаркой, но не женой. Но она — жена. Чего он ждал? Нужно было обнять, прижаться — неужели ему этого хотелось?

Но вчера и сегодня она лишь мечтала освободиться из его объятий. Ей было неловко, стыдно и немного страшно. Она знала, как может он ранить словами, и опасалась этого.

А теперь, когда он и не думает нежничать, вдруг захотелось ему понравиться. И, пожалуй, захотелось, чтобы он снова обнял её. Чуть-чуть.

Ладно. Он вернётся, её мужчина, сложный, костлявый и загадочный, как фестрал. Она будет готова.

* * *

Дом Снейпа характером пошёл в хозяина. На каждый осторожный шаг он откликался лёгким постаныванием досок. Пол пружинил под ногами, точно вот-вот провалится, а каждое касание оборачивалось попыткой впиться занозой под кожу. Очень гостеприимное жилище.

Гермиона спрятала палочку в шкаф, чтоб ненароком не воспользоваться ею. Настало время осмотреть дом вторично.

Она приняла душ, волосы мыть не стала. От хозяйственного мыла их потом придётся остричь налысо. Натянула предназначенный для неё халат и сняла с гвоздя жестяное корыто.

Платье, исподнее и чулки удалось постирать и выполоскать, после чего горячая вода закончилась. Гермиона поискала место для сушки, не нашла и развесила мокрое бельё на бечёвке в гостиной над оконной рамой, где когда-то были занавески. Получилось стильненько.

Без особенных приключений удалось вымыть синий чайник и наполнить его водой из крана, но спичек не нашлось. Тяжело вздохнув, новоиспечённая новобрачная отправилась обыскивать дом.

Ей удалось обнаружить стопку льняных простынь, несколько полотенец и даже одну ночную рубашку. Она тут же натянула её, избавившись от норовившего распахнуться халата. Видно, женщины в этом доме были поистине гренадёрского роста: рубашка была очень длинной, из отбеленного полотна, безо всякой отделки, но Гермионе она понравилась. Найдя самое тонкое полотенце, перепоясалась, выпустив лишнюю ткань поверх талии, и осталась довольна результатом. Получилось что-то вроде древнегреческого хитона. Оставалось лишь подвернуть длинные рукава.

В ящике посудного шкафа обнаружились книги: «Домоводство» 1957 года издания, Библия, явно часто бывшая в употреблении, и старинная книга на французском языке с экслибрисом «Библиотека Принца».

Гермиона понюхала книгу. Тонкий аромат настоящего пергамента, кожаный переплёт... Осторожно погладив шершавую страницу, она отложила её и взялась за «Домоводство».

Очень скоро ноги озябли. Как согреть воду без спичек, дров и магии, она не знала, поэтому прихватила своё чтиво, вернулась в спальню и забилась под одеяло. Волнение и холод дали о себе знать: она согрелась и задремала.

Снейп вернулся пару часов спустя. Хлопнула дверь, послышался шорох и стук, затем звук отъезжающей машины. Быстрые шаги в гостиной, тихое «Хм!» — и тишина.

Наконец он вошёл к ней, увидел в кровати и нахмурился.

— Вам нехорошо? Почему вы в постели?

— Холодно.

— Почему не разожгли камин?

— Не нашла спичек, а магию использовать сейчас нежелательно. Вы сами говорили.

Он нахмурился ещё больше.

— В лаборатории у меня были спички.

— Я не заходила туда без вас.

— Поднимайтесь. Идёмте разбирать сумки.

Увидев Гермиону в своей ночной рубашке, он едва не ахнул. Она выглядела словно античная богиня — стройная, с высокой пышной грудью, будто в полотняной тунике до пола, с распущенными по плечам волосами и босиком. Она же не подозревала, насколько эффектно выглядит, и неловко сутулилась под его взглядом.

— Я купил вам тапочки.

Он бросил на пол перед ней тёплые меховые шлёпанцы. Она с наслаждением сунула в них озябшие ступни.

В гостиной стол был завален пакетами. Снейп указал на них, и Гермиона принялась разбирать и раскладывать по ящикам консервы, крупы, сахар, соль, какие-то карамельки в обёртках, хлеб, куриные грудки…

— Я не видела тут холодильника.

— Его нет, но в подвале есть спуск в погреб. Там всегда ниже нуля. Я покажу вам после.

Он не принёс ей ничего из одежды. Она вздохнула.

— Нужно съездить за моими вещами.

— Не нужно. Купим новые.

— Но, — она попыталась было возразить, однако паспорт и прочие документы были при ней, а всё остальное не стоило того, чтоб с ним спорить. — Как угодно. Хотя книг жаль.

Снейп, похоже, ждал возражений и к её покладистости отнёсся подозрительно. Однако ничего не сказал, лишь окинул недоверчивым взглядом.

Они вдвоём на скорую руку соорудили обед. Снейп спустился в подвал и принёс спички, они зажгли плиту. Тепло кухни успокаивало. Съев горячего супа, Гермиона согрелась и разрумянилась.

— Спасибо, сэр.

— Северус.

— Северус. Да. Было вкусно. Вы хорошо готовите.

— Вы замужем за зельеваром, забыли? Я готовлю идеально.

Он купил кое-какие личные вещи — от зубной щётки до гребня.

— Как вам удалось учесть столько мелочей?

— Очень просто. Я сказал продавщице, что ко мне переехала моя девушка и нужно приобрести всё, что потребуется.

— Действительно, — бормотала Гермиона, доставая упаковку тампонов. — Более чем.

Он принёс ей одну из своих старых мантий. Она тоже была длинной и широкой, но в неё получилось завернуться, как в плед.

— Назовите ваш адрес. Кого мне спросить, чтобы мне отдали ваши вещи?

— Вы всё-таки их привезёте! Спасибо. Никого не нужно спрашивать, я дам ключ. Я снимаю маленькую квартирку на Скрим-роуд.

— Кто ваш арендодатель?

— Зачем вам?

— Хочу ему сообщить, что вы съехали.

— А я съехала?

— Очевидно.

— Может, это вы захотите переехать ко мне. Там удобнее.

— Там не ваш дом, поэтому — нет, не захочу.

— Как скажете. Левинсон, Скрим-роуд, 19.