На цыпочках (гет)

В первый раз Инеж сделала это ненарочно. Спустя примерно месяц после того, как она пришла в Клепку, Каз созвал собрание с несколькими Отбросами. Она как всегда бесшумно вошла в комнату и незаметно встала позади всех. Все смотрели на пришпиленную к дальней стене большую карту Кеттердама и слушали, как Каз объясняет основы плана, который наверняка потребует нанесения увечий в значительных количествах. Один из Отбросов, дерганный парень по имени Джеспер, который не переставал машинально поглаживать перламутровые ручки своих пистолетов, задал вопрос про доступ на крышу. Не поворачиваясь, Каз ответил:

— Возможно, Инеж может нам рассказать?

— Инеж… что? — Джеспер повернулся и вскрикнул, обнаружив ее. — Когда ты здесь появилась?

— Она давно уже стоит позади тебя, — ответил Каз, наконец бросив на нее взгляд холодных глаз.

— Святые, в следующий раз сообщай о своем появлении, — проворчал Джеспер. — Надо повесить на тебя колокольчики.

— Не поможет, — сказал Каз.

Инеж выгнула бровь, и на его лице наконец промелькнул намек на улыбку, но тут же исчез.

— Ну так что? Расскажи нам про крышу.

* * *

В его комнате в Клепке имелось окно, которое выходило на их территорию Бочки. Вначале Инеж удивилась: казалось, Каз Бреккер должен бы исключить все доступы к своему личному убежищу. Более близкий осмотр показал, что это окно, расположенное в крыше и окруженное крутой скользкой черепицей, представляло собой проблему для почти любого потенциального нарушителя. Однако ничего, с чем не смогла бы справиться Призрак. Соскользнув вниз по крыше к слуховому окну, Инеж задумалась, знал ли об этом Каз.

Ответ она получила мгновение спустя, когда развернулась, чтобы взглянуть на замок на окне. Прямо наверху створки была вставлена записка, нацарапанная знакомым небрежным почерком Каза. «Привет, Инеж. Попробуй справиться с замком меньше, чем за три минуты».

Она справилась за две.

* * *

— Колокольчики вообще изменят что-нибудь? — поинтересовался Джеспер однажды вечером, когда они сидели за дальним столиком в «Клубе ворона».

Он попивал дешевый виски и безуспешно пытался перехватить нож, который Инеж крутила на столешнице. Она открыла рот ответить, но Каз ее опередил:

— Когда я впервые встретил Инеж, на ней были колокольчики, — он немного отпил из стакана и поставил его обратно, встретившись с ней взглядом через стол. — И я всё равно не услышал ее приближения.

Мгновение Джеспер смотрел на него, приоткрыв рот.

— Она подкралась к тебе? — стрелок выпрямился на стуле, по его лицу разлилось безумное ликование. — То есть, я видел, как она исчезает, я знал, что она хороша, но она подобралась к тебе?!

Каз бросил взгляд на Джеспера, и уголок его рта приподнялся.

— Потому она и Призрак, — пробормотал он, и в груди Инеж разлилось нечто похожее на удовольствие; его усмешка стала шире. — Конечно, больше ей ни разу этого не удалось.

Она вскинула подбородок:

— Почему ты считаешь, что я пыталась?

Каз весело фыркнул:

— Еще как пыталась.

Инеж открыла рот, чтобы всё отрицать, а потом сдалась, усмехнувшись:

— Ладно, да. Я пыталась. Не знаю, как ты это делаешь.

— Коммерческая тайна, — ответил Каз.

— Скорее чертовски хороший слух и нервы как у пугливой кошки, — заметил Джеспер. — Ну, вероятно, оно и к лучшему. Мы же не хотим, чтобы тебя случайно выпотрошили.

— Нет, — тихо произнес Каз, опустив взгляд в стакан, — не хотим.

И прошло еще мгновение, прежде чем Инеж смогла отвести взгляд.

* * *

Ближе всего она подошла к цели в тот день, когда следовала за ним по Западному Обручу. Каз планировал встретиться с потенциальным клиентом. Перед тем, как он ушел, Джеспер упомянул, что могут возникнуть проблемы с одной из банд. Каз полностью проигнорировал предупреждение и удалился, не имея никакого оружия, кроме трости. Инеж понимала, почему он не хотел никого с собой брать — был разгар дня, и считалось, что Западный Обруч в это время безопасен для любого, кому нечего бояться. Грязные Руки никогда не попросит помощи, особенно если чувствует, что должен что-то доказать. Инеж взобралась на крышу и отправилась за ним.

Он шагал целеустремленно — парень в темном пальто, который никогда не замедлял шага. В Бочке люди убирались с его пути, а вслед ему неслись шепотки, которые он игнорировал. Как только он пересек канал, отделявший Западный Обруч, толпы стали гуще. Здесь Инеж было проще подобраться ближе: здания стали более упорядоченными, линии крыш менее хаотичными. Некоторое время Инеж двигалась вровень с ним в трех этажах над его головой. Он ни разу не обернулся.

Пока Каз проводил встречу, она ждала на крыше таверны, развлекаясь тем, что пыталась уговорить нескольких воронов взять хлеб у нее с рук. Вороны бурчали и прыгали вокруг нее, сверкая яркими жадными глазами. Наконец одна из птиц набралась достаточно храбрости, чтобы сократить расстояние и схватить мякиш с ее ладони. Инеж назвала этого ворона Казом.

Оставшаяся часть маленькой стаи преодолела свои сомнения к тому моменту, когда появился настоящий Каз. Инеж отряхнула руки, не обращая внимания на недовольные крики, и приготовилась к возвращению в Клепку.

В нескольких кварталах от Клепки Инеж ослабила бдительность, уверенная, что никто не станет нападать на Каза так близко к их собственной территории. Она обдумывала, когда и где хочет обрушиться на него, когда он вдруг остановился посреди улицы. Мгновение он колебался, а потом повернул в переулок и нырнул в какое-то здание. Инеж выругалась, изменив направление. Она мысленно пробежала список выходов, выбрала тот, что посчитала наиболее вероятным, и взобралась обратно на крышу.

Каза там не было. Она снова выругалась и изменила направление, но второй выбор тоже не принес радости. Инеж остановилась, держась за флюгер, чтобы обдумать варианты, и решила проверить еще один последний выход. Она не понимала, что ее выдало.

Когда Инеж наконец вернулась в Клепку, Каз сидел возле стены, вытянув перед собой трость и слушая Анику и Пима. Перед тем по его походке Инеж видела, что у него наверняка болит нога. Тем не менее, когда он поднял взгляд, его лицо было безмятежным.

— Привет, Инеж. Хороший день?

— Сносный. Твоя встреча прошла удачно?

— Ничего, чего бы я не ожидал.

— Неужели? — спросила она, сузив глаза.

Его губы изогнулись.

— Признаю, был момент, когда я потерял нить, но я смог снова ее подобрать без особого труда. И всё обернулось так, как я хотел.

— Как чудесно для тебя, — огрызнулась она.

— Что такое, Инеж? Ты кажешься раздраженной, — в глазах Каза определенно зажегся дьявольский огонек. — Я могу чем-то помочь?

— Ты… — начала она, а потом невольно рассмеялась. — Нет, Каз, ты ничего не можешь сделать.

— Спроси меня, — тихо произнес он.

И она знала, он предлагает рассказать, как обнаружил ее.

— Нет, — отказалась Инеж, развернувшись. — Я должна понять это сама.

* * *

Обычно Инеж заходила через окно. Ей нравилось устраиваться на подоконнике, перекинув через него ноги и прислонившись к раме, пока Каз в нескольких футах от нее работал за столом, набрасывая планы, или делая заметки, или пересматривая счета. Она находила это уютным — балансировать между двумя пространствами. Если посмотреть в одну сторону, можно видеть крыши Кеттердама — ее собственные личные владения. Посмотришь в другую сторону, и там Каз.

В тот день, когда это произошло, Инеж поднялась по лестнице. Позже, она задумалась, могло ли всё обернуться иначе, если бы она сделала иной выбор.

Она сидела в своей комнатушке, когда к ней заглянул Ротти, чтобы спросить про одного из постоянных клиентов в «Клубе ворона». Тот странно вел себя в последние несколько дней: ставил больше, чем обычно, продолжал играть еще долго после того времени, когда обычно откланивался.

— Думаю, с ним что-то происходит, — сказал Ротти. — Каз ничего тебе не говорил?

Инеж покачала головой. Она тоже заметила, но предположила, что у Каза есть причина позволять этому продолжаться. У него всегда была причина.

— Заставляет меня нервничать, — сказал Ротти. — Но я не хочу надоедать самому. Ты не могла бы…

Инеж не знала, когда стала той, к кому Отбросы обращаются, когда хотят чего-нибудь от Каза, но не уверены, как он это воспримет. Она кивнула, и Ротти с облегчением слегка расслабился.

— Он наверху? — спросила Инеж и, когда Ротти подтвердил, грациозно встала с кровати.

Дверь Каза была слегка приоткрыта. Он стоял перед столом, просматривая какие-то бумаги. Зажженная лампа заливала комнату приглушенным светом. Инеж бесшумно скользнула в комнату и вдохнула, готовясь внезапно появиться перед ним. А потом до ее сознания дошло то, что видели глаза.

Каз был в одной рубашке и подтяжках, и от света лампы тонкий материал стал отчасти прозрачным, открывая линии его тела — стройного, жилистого и сильного. Инеж замерла, пораженная. Редко кто видел Каза без изысканного пиджака. А потом он слегка переместил вес, по-прежнему глядя вниз, и ее взгляд зацепился за его руки — бледные и обнаженные. Она вытаращилась.

— Ты чего-то хотела?

Инеж моргнула и опустила взгляд.

Она слышала, как Каз повернулся.

— Инеж?

В горле пересохло.

— Дело в том… Ротти хотел знать…

Каз вздохнул. Инеж наконец смогла поднять взгляд. Каз прислонился к столу, скрестив руки. Его рукава были закатаны до локтей, открывая предплечья. Темная татуировка выделялась на коже, а руки были такими же, как всё в нем — элегантными и умелыми. Она снова моргнула.

— Ротти слишком много беспокоится.

— Тебе стоит поговорить с ним.

— У меня нет времени объяснять каждое мое решение, Инеж.

— Так что мне сказать ему?

Каз склонил голову, изучая ее:

— И ты тоже можешь найти себе занятия получше, чем держать Ротти за ручку.

Сердце тяжело колотилось в груди. Инеж сглотнула.

— Пять минут моего времени, чтобы успокоить его, не кажутся великой жертвой.

— М-м-м, как скажешь.

Каз явно думал о чем-то другом, по-прежнему не отводя от нее глаз. Она чувствовала тяжесть его взгляда, изучавшего ее лицо.

— Что не так?

— Ничего.

Между его бровей появилась складка.

— Дело не в Ротти, что бы ты ни говорила. Что-то случилось?

Инеж заставила себя расслабиться и выдохнула.

— Ничего не случилось, Каз. Поговори с Ротти, — она повернулась уходить.

— Подожди, — сказал он, и ее тело тут же бессознательно остановилось, словно было привязано к его голосу. — Я пойду с тобой.

Каз оторвался от стола. Инеж краем глаза наблюдала, как он раскатал рукава и надел пиджак. Последними он натянул перчатки, растягивая податливую кожу на изящных пальцах. Инеж снова отвернулась и направилась вниз по лестнице. Не было никакого смысла задерживаться.

— Твоя дверь была открыта, — бросила она через плечо.

Его трость застучала за ней следом.

— В следующий раз я усложню для тебя задачу.

— Я не пыталась… — начала Инеж, а потом внезапно вспомнила: она собиралась подкрасться к нему. — Я пыталась, — признала она и скорее почувствовала, чем услышала тихий смешок у себя за спиной.

Он так редко смеялся. Каждый раз, когда ей удавалось вызывать его смех, чувствовался как колоссальное достижение.

— Когда-нибудь, — пообещала Инеж. — Я снова застану тебя врасплох.

Каз поравнялся с ней, когда они прошли последнюю лестничную площадку. Под ними лежала Клепка, заполненная Отбросами, которые вытянулись в струнку, заметив стоявших там Каза и Инеж.

— Если кто-нибудь и может это сделать, так это ты, — сказал Каз, глядя на своих людей.

Уверенность в его голосе наполнила ее чувством, к которому Инеж не хотела слишком присматриваться. Каз начал спускаться по последнему пролету. Еще мгновение понаблюдав за ним, она глубоко вдохнула и отступила назад, скрывшись с глаз.