Кот Бегемот и неделя забот (джен)

Спать с урчащим котом под боком было очень тепло и приятно.

«Когда у меня будет своя квартира, обязательно заведу кота. Или даже двух», — решил Остап, уже проснувшись, но ещё не открывая глаз.

Впрочем, кота под боком уже не было, но с кухни доносились звяканье посуды и шум примуса. Неправильная мелкая моторика не помешала Бегемоту заняться приготовлением завтрака.

Остап улыбнулся этим звукам и пошёл на кухню.

На табурете спиной к окну сидел Бегемот, одетый в шикарный жёлто-зелёный (под цвет глаз!) с безупречно белой рубашкой костюм-тройку, сшитые точно ему по размеру, и ел ложкой прямо из кастрюли вчерашнюю пшённую кашу, по всей видимости, подогретую на примусе.

— Что это за маскарад с утра? — спросил Остап.

— Маскарад? — удивился Бегемот и оглядел себя. — А, это… Это я к начальству ходил, на доклад.

— Ну, и как там начальство? — Остап сел за стол и налил себе чаю из пузатого фарфорового чайника. Чай был горячий, ароматный, свежезаваренный.

— На-ча-а-льство? — протянул Бегемот снова своим мяукающим кошачьим голосом. — Начальство как начальство. Неинтересно! — Бегемот нахмурился, отложил ложку, и Остап увидел, что каши больше нет.

— Мог бы и мне оставить, — упрекнул кота Остап.

— Когда я нервничаю, я много ем, — ответил Бегемот. — Не знаю никакой меры! И ещё я подумал, что вы, Остап Ибрагимович, кашу доедать не будете, а позавтракаете ветчинкой.

— Какой ветчинкой?

— Вон той, — Бегемот кивнул на бумажный свёрток на столе. — Стащил в магазине напротив. Там ещё и пряники… попались.

— Ай, как скверно, — заметил Остап, разворачивая свёрток. — Уголовный кодекс мы должны чтить!

— В Советской России коты не подлежат уголовной ответственности, поэтому и чтить Уголовный кодекс им не нужно, — холодно парировал Бегемот. — Да и продавщица та — премерзкая женщина, доложу я вам, Остап Ибрагимович. Хамит покупателям, обвешивает их, ворует товар! Котов, всего лишь зашедших полюбопытствовать по поводу ассортимента товаров в московском продовольственном магазине, на улицу вонючим веником прогоня-я-я-ет… — Бегемот облизнулся. — Кушайте, Остап Ибрагимович, не стесняйтесь. Это честно добытая в бою еда.

Немного заветренная ветчина и чёрствые пряники показались Остапу невероятно вкусными. Кажется, жизнь внезапно стала налаживаться.

— Спасибо за завтрак, — поблагодарил Остап. — И теперь мы должны обстоятельно поговорить, да?

Бегемот отодвинул кастрюлю.

— Да, должны. И именно что обстоятельно!

— Подозреваю, что я зачем-то понадобился твоему… начальству. Так?

— Нет, — ответил Бегемот. — Вы понадобились лично мне. Начальство пока не в курсе, что кое-что нехорошее случилось. А если оно узнает, то нехорошо будет уже мне. Очень сильно нехорошо, понимаете, Остап Ибрагимович?

— А что случилось-то?

— Пропала важная вещь, а без неё мы не можем кое-что организовать.

— Вещь? Вам… там… нужны вещи?! — поразился Остап.

— Вещи всем нужны, Остап Ибрагимович. Да, мы к вещам относимся чуть более философски, чем смертные люди, но к некоторым из вещей всё-таки испытываем не всегда здоровую слабость. Он, знаете ли, посещал Москву в тысяча девятьсот семнадцатом, ходил тут везде, изучал, что происходит, поражался, и вот, потерял свою вещь. Вернее, это я потерял, пока с ним ходил, а Он об этом пока не знает, что вообще-то странно, но это факт.

Остап помотал головой, пытаясь осмыслить только что услышанное.

— Так что это за вещь? — тихо спросил он.

— Ножнички. Золотые. Миниатюрные. Украшены драгоценными камнями. Первый век вашей эры, между прочим. Играют важную роль в одном из наших ритуалов, — объяснил кот.

— Разве бывают ножнички из золота?

— У Него всё бывает. Да и режут этими ножничками нечто настолько эфемерное, что вы этого никогда не поймёте. Твёрдость материала для разрезания эфемерных субстанций не имеет никакого значения.

— И потерю этих ножничек до сих пор не обнаружили?

— Некоторые из наших ритуалов довольно редкие, поэтому да, пока не обнаружили, ведь я никому о потере не рассказывал. Следующий ритуал должен пройти через неделю, и ножнички должны быть к тому моменту найдены! — Бегемот стукнул меховым кулачком по столу.

— И ты только сейчас начал их искать? — ухмыльнулся Остап.

— Я искал их всё это время! И вот — мне удалось ограничить зону поиска этим многоквартирным домом. Дальше всё — туман неприятной неизвестности. Вероятно, где-то рядом тут живёт кто-то мощный, ну я не знаю, как лучше выразиться, колдун что ли, и он каким-то образом смог скрыть ножнички от моего взора. Я чувствую, что они где-то рядом, но точнее сказать не могу. В доме один подъезд, шестнадцать квартир, включая эту, и я надеюсь, Остап Ибрагимович, что вы, человек с нужным мне опытом поиска скрытых артефактов, сможете найти эти чёртовы во всех смыслах ножнички.

— Вероятно, смогу, — проговорил Остап. — А что я получу взамен?

— Многого не могу обещать, — деловито ответил Бегемот, — всё-таки я не начальство, ужасным всемогуществом не обладаю. Гарантирую полный пансион во время нашей поисковой операции. И могу поделиться чем-нибудь своим. Везением, удачей по жизни. Чем-то вот таким. Проведём ритуал после нахождения ножничек. Это немало. Правда-правда.

— Но на моей чистой бессмертной душе навсегда останется чёрное пятно, да? — спросил Остап.

— Почему это?

— Потому что я помогу вам... всем.

— Нет, Остап Ибрагимович, от этого на душе чёрные пятна не остаются, — серьёзно ответил Бегемот. — Там, с душой, всё намного сложнее, — Бегемот посмотрел на Остапа, Остап снова увидел в его глазах мелькнувшее звёздное небо, и ему стало жутко.

— Что ж. Тогда договорились, дорогой Бегемот! — воскликнул Остап с деланной весёлостью, вставая. — И у меня уже вырисовывается план нашей операции: найдём главную в этом доме тётку или бабку-сплетницу и всё у неё узнаём! А дальше будем действовать по ситуации! Может, ты знаешь, кто тут главная сплетница?

— Понятия не имею, — улыбнулся Бегемот. — Но ваш план, Остап Ибрагимович, мне понравился.

— Сначала я приму ванну, потом посмотрим, что там в гардеробе у Александра Петровича, и сразу же приступим, — заявил Остап.

* * *

Чистый, тщательно причёсанный и гладко выбритый Остап оглядел себя в зеркале в прихожей и остался доволен своим образом. Вся подобранная им в шкафу товарища Зорькина одежда — мягкий шерстяной тёмно-зелёный свитер, белая в зелёную полоску рубашка, тёплые чёрные брюки, добротные зимние полусапоги, шляпа и серое зимнее пальто с каракулевым воротником — сидела на нём хорошо, и Остап в ней выглядел солидно и вполне законопослушно.

Бегемот в какой-то момент избавился от своего потустороннего костюма-тройки и стал выглядеть как обычный разве что, может, немного чересчур раскормленный кот.

— Ну, что? Пошли? — спросил Остап Бегемота. — Только ты не забывай, пожалуйста, что нормальные посюсторонние коты не разговаривают. Хорошо?

— Мяу, — отозвался Бегемот.

Остап взял с крючка запасные ключи от квартиры, положил их в карман и почувствовал иррациональное удовольствие от того, что у него теперь есть дом, куда он вернётся вечером.

Он и Бегемот вышли на лестничную клетку. Остап тщательно запер дверь квартиры товарища Зорькина и пошёл вниз по лестнице к квартире номер один.

Навстречу ему поднимался парень в удивительной огромной блестящей ярко-жёлтой куртке с капюшоном. У парня за спиной был, по всей видимости, очень тяжёлый и тоже ярко-жёлтый рюкзак почему-то в форме прямоугольного параллелепипеда. На рюкзаке чёрными буквами было написано странное слово «Яндекс».

— Скажите, пожалуйста, это дом номер девяносто девять? — спросил парень.

— Нет. Девяносто семь, — ответил Остап.

— Чёртов навигатор! — выругался парень, развернулся и бодро побежал вниз, шелестя курткой и бухая рюкзаком.

Остап вопросительно посмотрел на Бегемота.

— В жизни каждого человека бывают моменты, когда зашёл не в ту дверь, — пробормотал Бегемот.

Остап мысленно согласился с Бегемотом и продолжил путь к квартире номер один.

Он уверенно постучал в простую деревянную дверь, и она почти сразу распахнулась.

За дверью внезапно оказался давний знакомый Остапа — инженер Щукин.

— Товарищ Бендер! — воскликнул инженер и тут же набросился на Остапа с объятиями. — Какими судьбами?

— Александр Петрович, из тринадцатой квартиры, пригласил меня пожить у него. Я его племянник. Двоюродный. Хотел познакомиться с соседями, — Остапу вдруг стало неловко врать жизнерадостному инженеру.

— Надо же, какое совпадение! А я совсем недавно сюда переехал! Мне эту квартиру в институте выделили! Ни с кем ещё не познакомился, а тут вы! О, какой котяра! Ваш? — инженер Щукин сел на корточки и почесал Бегемота за ухом. Бегемот изо всех сил делал вид, что он обычный кот.

— Мой.

— Да вы проходите, проходите, товарищ Бендер! Я как раз борща наварил! — инженер Щукин сделал приглашающий жест, и Остап с Бегемотом прошли в квартиру. В однокомнатной квартире инженера мебели было совсем мало: в гостиной стояли простая железная кровать и этажерка с книгами, а на кухне — обеденный стол и два табурета. Если золотые ножнички были где-то здесь, найти их не составило бы труда.

К борщу тут же откуда-то появилась бутылка «Столичной», потом ещё одна.

Остап и инженер Щукин провели остаток дня за беседой, из которой Остап узнал, что инженер Щукин, разведясь со своей крайне недалёкой женой, настолько счастлив, что никогда больше жениться не собирается, что он работает в институте и «на хорошем счету у руководства», что скоро поедет в Ташкент по заданию партии… Ни про главную сплетницу подъезда, ни про миниатюрные золотые ножнички инженер Щукин ничего не знал, но Остап не торопился от него уходить, отогреваясь душой.

Бегемот сначала недобро поглядывал на Остапа, а потом, наевшись варёной говядины из инженерского борща, успокоился и задремал.

— Осталось всего четырнадцать квартир, — ехидно проговорил Бегемот, когда он и Остап почти в полночь вернулись в квартиру товарища Зорькина.

— И пять дней, — заметил пьяный Остап. — Всё успеем. Обещаю.