Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть I (гет)

Меч сотрёт железо ножен,

И душа источит грудь,

Вечный пламень невозможен,

Сердцу нужно отдохнуть.

Д. Г. Байрон

6 июля 1998 года

Приближалось время визита мисс Амано. Гарри всё чаще поглядывал в окно, но улица либо была пустынна, либо он видел хорошо знакомых обитателей соседних домов. Изредка на проезжей части появлялись одинокие автомобили, но все они проезжали мимо. В марках машин Гарри не разбирался, но он отмечал их внешний вид. В этом районе автомобили водились всё больше подержанные. И пока что водители приличных транспортных средств не стремились затормозить возле площади Гриммо. Вот и этот симпатичный синий автомобильчик проехал мимо и скрылся за поворотом.

Гарри взглянул на часы: без трёх минут одиннадцать. Либо мисс Амано задерживалась, либо она каким-то непостижимым образом собиралась прибыть с точностью до секунды.

Хлопок. Появился Кикимер.

— Хозяин ждёт кого-нибудь? — эльф поклонился .

«Как у него спина не отвалится?»

— В дверь стучат.

— Серьёзно? — Гарри поспешил в прихожую. Ему с трудом верилось, что это его гостья, поэтому он сжимал в кармане волшебную палочку.

За прошлый год дверь обзавелась нововведением: банальным магловским глазком. Гарри посмотрел в него. В следующий момент он сделал две вещи: во-первых, произнёс слово, которое всегда терпеть не мог — «Вау!», а во-вторых, распахнул дверь, предварительно бросив на себя взгляд в зеркало на стене. «Вы замечательно выглядите, дорогой, только вот волосы...», — успело прошелестеть зеркало.

На пороге стояла умопомрачительная... девушка, одетая в серый шёлковый брючный костюм. Гарри опешил. Понятно, что количество японок в Лондоне на квадратную милю равнялось нулю целых, скольким-то там сотым. Так что это могла быть только...

— Мисс Амано? — Гарри машинально поклонился и был удивлён, когда гостья поклонилась в ответ. «А, у японцев, кажется, это принято?»

— Мистер Поттер?

— Прошу вас, проходите, — Гарри отступил в сторону.

Мисс Амано вошла в прихожую и огляделась. Немного настороженно огляделась.

— Странная у вас атмосфера в доме, мистер Поттер, — сказала она. — Общий фон неплохой, но с вкраплениями тёмной энергии. Почему, например, на этой стене (мисс Амано прошла дальше по коридору) чувствуется отпечаток смерти?

— Дом раньше принадлежал родителям моего крёстного, а они были Тёмными магами. На этой стене помещали головы убитых домовиков, вроде того, как маглы развешивают головы убитых на охоте животных, — пояснил Гарри.

— Понятно, — спокойно произнесла гостья и коснулась противоположной стены, — а здесь висел портрет женщины. Верно? Очень много злобы, но ещё больше боли и разочарования.

— Да, старая Вальпурга Блэк. Прежняя хозяйка дома, — подтвердил Гарри. — Вы эмпат, мисс Амано?

— Да, помимо всего прочего.

Гарри сопроводил молодую женщину в гостиную.

— Что вам предложить, мисс Амано? — спросил он.

— Минеральной воды, если у вас найдётся.

— Кикимер, — позвал Гарри.

Явившийся на зов эльф вопросительно посмотрел на хозяина, но тут же перевёл взгляд на гостью и замер. Уши уподобились локаторам, глаза выкатились из орбит, на мордочке застыла совершенно глупая улыбка.

— Это и есть домашний эльф? — спросила мисс Амано. — Никогда не видела такое занятное существо.

— Кикимер тоже раньше не видел таких, как вы, госпожа, — неожиданно сказал домовик. Гарри остолбенел: мало того, что эльф подал голос без разрешений хозяина, он ещё и вклинился в разговор. Ему и в голову, конечно, не пришла бы мысль, наказывать Кикимера за это, но поведение домовика было непонятно. Эльф раньше никогда так не реагировал на людей. Он или стелился по земле, или ругал вслух грязнокровок, на чём свет стоит. Теперь же Кикимер выпрямил спину, расправил плечи, и Гарри впервые увидел в эльфе существо, обладающее немалой силой.

— Наши типы магии похожи, насколько я могу судить, правда, Кикимер? — спросила эльфа мисс Амано.

— Возможно, госпожа, — голос эльфа утратил раболепные нотки.

— Было бы любопытно сравнить, — заметила женщина.

— Наша магия изначальна, госпожа, но способности наверняка различны, — Кикимер с достоинством поклонился.

Гарри молча наблюдал эту странную сцену, ровным счётом не понимая ничего, да и не пытаясь понять. Кикимер вновь повернулся к Хозяину и превратился в прежнего старого, сморщенного домовика. Мисс Амано удивлённо приподняла брови.

— Принеси минеральной воды, Кикимер, — произнёс Гарри.

— Госпожа будет пить эту ужасную магловскую воду? — спросил эльф, обращаясь к гостье.

— Буду, Кикимер, с большим удовольствием, — ответила она. — Сегодня жарко.

— Может быть, госпожа желает холодного чая с лимоном? — спросил эльф. Гарри почувствовал непонятное раздражение, но тут же обругал себя за рабовладельческие замашки.

— Так даже лучше, Кикимер, — улыбнулась мисс Амано.

— С позволения Хозяина, — эльф поклонился и исчез.

Гарри нервно усмехнулся:

— Что это с ним? Никогда раньше не видел, чтобы Кикимер так себя вёл. Почему он так разговаривал с вами?

— Он держался с достоинством и вёл себя уважительно, — возразила женщина.

— Конечно, это и странно. Обычно он или хамит людям, или раболепствует.

— Видимо, дело в том, что я не совсем человек, — ответила мисс Амано, с улыбкой наблюдая, как глаза Гарри чуть не догнали по диаметру глаза эльфа. — Я полукровка, мистер Поттер. Моя мать — лисица-оборотень.

Гарри мучительно подыскивал междометия, которые могли бы выразить его изумление, но при этом не обидели молодую женщину.

— О! — наконец выдавил он восторженно, потому что хорошо помнил учебник третьего курса и приложение к нему, где рассказывалось о волшебных существах стран Востока. Автор учебника расписывал красоту и магические способности кицунэ с таким жаром, что даже в невинную на тот момент душу Гарри вкралась мысль, что бедный маг пал жертвой чар какой-то лисицы.

Явился Кикимер с подносом, который он стоически держал в слабых ручонках. Мисс Амано быстро забрала у него тяжесть. Странно, но эльф не протестовал.

— Спасибо, Кикимер! — хором сказали Гарри и его гостья.

Эльф сгинул, а ученик и будущая учительница не удержались от смеха. Мисс Амано смеялась очень забавно, слегка прикрывая рот рукой.

— Мистер Поттер, — начала она, отпив из чашки.

— Гарри, если можно.

— Тогда вы зовите меня Шицзуки-сан, — предложила женщина.

— Как красиво.

— Гарри, вы говорили, что можете помочь мне попасть в больницу Св. Хедвиги пораньше.

— Я могу трансгрессировать с вами, Шицзуки-сан, — ответил он.

— Это должно быть очень захватывающее ощущение, но мне немного страшно: я никогда раньше не трансгрессировала.

Гарри не удивился, опять же потому, что пресловутый учебник, благодаря блестящему преподаванию Ремуса, буквально отпечатался в мозгу. Там было сказано, что кицунэ и их детей запрещено учить людской магии (в Японии, по крайней мере, традиции были такими).

— Я бы не сказал, Шицзуки-сан, что это захватывающее ощущение, если только можно назвать захватывающим протаскивание через узкий резиновый шланг, — улыбнулся он. — Но я хорошо трансгрессирую и доставлю вас в Брайтон в целости и сохранности.

Мисс Амано поставила чашку на поднос.

— В таком случае, не стоит заставлять господина директора ждать, — сказала она и, видимо заметив лёгкое разочарование на лице юноши, добавила, — мы обязательно побеседуем с вами, но в другое время. Обещаю.

— Кикимер, я в больницу к профессору Снейпу, — поставил Гарри домовика в известность, — Шицзуки-сан со мной.

Когда оба встали, он почти умилился тому, какая эта женщина миниатюрная и... трогательная — другого слова он подобрать не смог. Он подумал, хотя мысль получилась и несколько сумбурной, что рядом с такой женщиной любой мужчина почувствует себя героем-защитником. «И мало кому придёт в голову, что она может убить человека одни ударом», — добавил Гарри про себя цитату из учебника.

Извинившись, он провёл женщину-лисицу на задний двор, откуда обычно сам трансгрессировал. Теоретически, на этих участках, которые прилегали ко всем домам на улице, владельцы могли разбить небольшие садики, — во всяком случае, таковой имелся через три дома слева. На участке Блэков торчал из земли старый одинокий тополь.

— Прошу меня извинить, Шицзуки-сан, но, поскольку вы ни разу не трансгрессировали, я должен попросить разрешения обнять вас, — смущённо улыбнувшись, сказал Гарри.

— Пожалуйста, — женщина подошла вплотную и обвила руками торс молодого человека.

«О, Мерлин! — задохнулся Гарри, в свою очередь обнимая женщину за плечи, — Джинни меня бы сейчас убила!»

— Закройте, пожалуйста, глаза, Шицзуки-сан. И приготовьтесь к неприятным ощущениям.

Своей способностью к трансгрессии Гарри заслуженно гордился. Через несколько секунд он возник точно перед дверью больницы Св. Хедвиги на специально отведённой для этих целей площадке. «Внимание, посетители!» — раздался слегка металлический голос. Так двери сигнализировали мракоборцам Министерства. Шицзуки-сан уже успела отстраниться от молодого человека, как из дверей вышли два мага. И тут произошло что-то странное: сделав три или четыре шага в их сторону, мужчины внезапно развернулись и вошли обратно в здание.

— Пойдёмте, Гарри, — сказала мисс Амано, — ужасно не люблю тратить время на бюрократическую волокиту.

— Как вы их! — поразился Гарри. — Вы и в прошлый раз миновали кордоны таким же образом?

— В общем, да, — лукаво улыбнулась Шицзуки-сан.

До самых палат Драко Малфоя и профессора Снейпа их никто не потревожил и не окликнул. На посту сидела мисс Малик. Она дружелюбно приветствовала Гарри, а на мисс Амано почему-то поглядело хмуро, хотя и наградила натянуто вежливой улыбкой.

— Вы, вероятно, захотите навестить мистера Малфоя? — спросила Шицзуки-сан.

— Да, я буду у него, — ответил Гарри и отметил про себя осведомлённость женщины.

— Увидимся, — сказала мисс Амано, а молодой человек поклонился и открыл дверь в палату друга.

9 ноября 1984 года

Закончился предпоследний урок. Минерва заметила группу нервно хихикающих гриффиндорцев-третьекурсников, которые поднимались по лестнице, ведущей из Подземелий в холл. Увидев своего декана, они поспешили навстречу, постаравшись придать себе солидный вид. Но то один, то другой прыскал в кулак.

— Что случилось? — спросила Минерва.

Дети откровенно заржали, оглядываясь назад. Третий курс Слизерина, в полном составе, плотными рядами прошествовал через холл на улицу. Вид у слизеринцев был надутый.

— Что это с ними? — удивилась Минерва. — Обычно после зельеварения они сияют.

— Ага! — ответил Герберт Энсуорт, белобрысый верзила, — Только профессор Снейп, наверное, с Астрономической башни навернулся...

Минерва нахмурилась.

— В смысле, сошёл с ума. Он начислил нам сегодня 20 баллов.

— Сколько?

— Целых двадцать. Вот слизов и душит жаба, — добавил кто-то.

— Что за лексика у вас, дети! — возмутилась МакГонагалл. — Идите быстрее на Историю магии, а то опоздаете.

Ребята поспешили к лестнице.

— А Хаффлпаффу он сегодня десять баллов отвалил, — выдали они напоследок ценную информацию.

Дождавшись, пока её факультет скроется из поля зрения и раздастся звон колокола, возвещающий начало последнего урока, Минерва поспешила в Подземелья. «Может, он, и правда, болен?» — она не знала, смеяться ей или тревожиться.

Северуса она нашла в гостиной. Он разбирал книги на столе. Но как-то странно: скорее, перекладывал с места на место. Движения его были настолько нервозные, что Минерва испугалась.

Услышав за спиной шорох её мантии, Северус обернулся. Такого растерянного выражения лица Минерва у него ещё не видела.

— Что с вами? — прошептала она, подойдя ближе.

— Я закончил. Вчера.

Минерва недоумевающе посмотрела на совершенно измученного Снейпа.

— Я отослал два свитка с расчётами: один — Слизнорту, другой — Аустеру.

— Вы закончили работу над волчегонным зельем? — наконец-то поняла Минерва.

Он кивнул.

— Я проверял. Ошибки быть не может. Но, наверное, я что-то упустил...

— Глупый мальчишка! Как вы меня напугали! — Минерва наклонила его голову и поцеловала — в лоб, в щёку — куда пришлось.

Устало улыбнувшись, Северус обнял её и замер. Было ощущение, что он еле стоит на ногах. Минерва отвела его к горящему камину и усадила в кресло.

— Вы сегодня ели хоть что-нибудь?

— Не помню.

Последние два месяца он нередко пропускал обеды и ужины в Большом зале, но обычно заказывал еду к себе. Минерва вызвала эльфа и приказала принести что-нибудь. Потом она чуть ли не силой заставила Снейпа съесть сандвичи и выпить кофе. «Не хватало ещё, чтобы у вас был голодный обморок!» — «Слушаю, мэм!» — «Я вас сейчас в нетопыря превращу! Будете летать по Хогвартсу и пугать особо впечатлительных барышень» — «А потом книгу о вампирских семействах растащат по листочку» — «Да-да. И число осин в Запретном лесу резко уменьшится». Так, за шутливыми препирательствами, Минерве удалось привести Северуса в божеский вид — по крайней мере, пальцы у него дрожать перестали, зато веки предательски отяжелели.

— Ну вот, так-то лучше, — заметила она, — а то вся школа из-за вас на ушах стоит.

— Почему? — сонным голосом спросил Северус.

— Вы помните, что дали сегодня Гриффиндору двадцать баллов, а Хаффлпафу — десять? Дети решили, что вы сошли с ума.

Он расхохотался:

— Как за мной ещё санитары из Мунго не прибыли!

Минерва нервно стукнула пальцами по подлокотнику кресла: упоминание о больнице Св.Мунго было для неё слишком неприятным.

Северус хотел уже что-то сказать на это, но в камине вспыхнуло зелёное пламя и на пятачке между креслами появился Альбус Дамблдор. В руке он держал два письма.

— Это то, о чём я думаю? — спросил Северус и слегка побледнел.

Альбус рассмеялся, воздвиг между их креслами третье и уселся в него.

— И это страшный декан Слизерина! Да, мой мальчик, — то самое.

Он протянул письма Снейпу, но тот смотрел на конверты почти с ужасом.

— Мне прочитать? — заботливо осведомился Альбус.

— Да, прошу вас, сэр.

— Начнём с Горация, — Дамблдор вскрыл конверт и бегло пробежал текст письма глазами, — слушай: «Мой дорогой Северус! Я внимательно изучил вашу работу — она великолепна. Не раздумывая, немедленно посылайте её в Учёный совет. Мне очень приятно, что вы не забыли меня и сочли возможным посоветоваться, хотя это было и не нужно. Но всё равно, — спасибо. Засим прощаюсь с вами и желаю и дальше работать с таким же успехом. Гораций Слизнорт. P.S. Наслышан, наслышан о вашем деканстве. Минерва вас ещё не прокляла?»

Все трое обменялись понимающими улыбками. Северусу стало заметно легче.

— Переходим к Аустеру, — возвестил Дамблдор. Прочитав несколько строк, он раскатисто захохотал. — Нет, вы только послушайте: «Неблагодарный щенок! Каким — я опущу тут некоторые слова — ты занимаешься там, в вашем — пардон — Хогвартсе?» Аустер всегда так выражается? «Я отправил в Учёный совет Визенгамота копию, что ты мне прислал, и влил кое-кому скипидара под хвост, чтобы пошевеливались! Мой мальчик, ты гений! Я горжусь тобой! Бросай этих недомерков и занимайся чистой наукой! Только не говори, что этот старый лис тебя не отпускает! Надеюсь, что я ещё доживу до того времени, когда мы всё же поработаем вместе. Обнимаю тебя. Арчибальд Аустер».

Северус улыбался, но как-то натянуто. МакГонагалл понимала, почему. Альбусу тоже ничего не нужно было объяснять. Он ободряюще похлопал Снейпа по плечу и, бросив в камин горсть порошка, исчез в зелёном пламени.

— Ну, вот и всё, — горько произнёс Снейп, — теперь можно спать спокойно, и больше нет повода для волнений.

— Мой дорогой! Что вас так расстроило? — Минерва недоумевала. — Письмо Аустера? Альбус упоминал, что профессор думал о вас, как о возможном преемнике. Но что же поделать, Северус?

Снейп молчал.

— Вы Аустера давно видели? — спросила Минерва.

— Я иногда навещаю его, если вы об этом, — ответил Снейп.

— Северус!

Он виновато улыбнулся.

— Чувствую себя совершенно опустошённым, — вздохнул он.

— Понимаю: работа закончена и не понятно, что делать дальше? У вас, кажется, были три незавершённых противоядия.

— Это пустяки, — устало махнул рукой Снейп, — максимум две недели работы.

— Вы отдыхать не пробовали, Северус? — сочувственно поинтересовалась МакГонагалл.

— Когда я работаю, я не думаю ни о чём другом, — ответил он.

Минерва подошла к креслу Снейпа и присела на подлокотник, лицом к молодому человеку. Северус устало опустил голову ей на грудь и закрыл глаза. Пальцы Минервы перебирали его волосы, которые сегодня были на редкость мягкими.

— Вы как-то упоминали яд под названием Делентор, — заметила МакГонагалл.

— О! Это невозможно! Это никому не под силу. Остановить действие Делентора нельзя, — промолвил Снейп. — Теоретически («Теоретик», — улыбнулась Минерва) можно отсрочить действие этого яда, но смысл?

— Иногда для человека могут иметь колоссальное значение и несколько дней жизни.

— Да, конечно, — Снейп говорил безразличным тоном, но Минерва почувствовала, что он странно напряжён. — О, Господи! Я знаю состав Делентора наизусть. Могу сварить его с закрытыми глазами.

Рука, перебиравшая волосы Снейпа, на мгновение замерла. Стоило ли спрашивать, для кого он варил Делентор? Снейп откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на Минерву.

— Это случайно не идея Дамблдора? — с подозрением поинтересовался он

— Нет, с чего вы взяли? Вы сами как-то заговорили об этом яде. Вы же любите ставить перед собой сверхзадачи, вот я и подумала о нём.

Он молча кивнул.

— Всё же вы расстроились из-за писем, — промолвила МакГонагалл.

— Что говорить об этом? — глухим голосом ответил Северус, глядя прямо перед собой. — Какой смысл. Это из серии «что было бы, если...» Можно сойти с ума, отыскивая причины. Если бы я не поссорился с директором на шестом курсе, если бы я не изучал Тёмные искусства... Наилучший вариант: если бы меня вообще не было.

— Мой дорогой! Что вы говорите? — возмутилась Минерва.

— В чём тогда смысл моего существования? — спросил он, привычным жестом сжав левое предплечье, хотя метка его теперь не беспокоила. — В том, что я своими руками убил троих, в том числе родного отца? А сколько людей умерло от ядов, изготовленных мной для Тёмного Лорда?

— Северус! Посмотрите на меня. Вот так, хорошо. Когда случилось это недоразумение между вами и Альбусом, вам было шестнадцать. Можно ли требовать от шестнадцатилетнего подростка выдержки, когда он чувствует себя оскорблённым, да чтобы он просчитывал возможные последствия своих слов? Вы же не провидец. Многие маги изучают Тёмные искусства, как и вы, но не применяют свои знания. И вы не стали бы этого делать, будь у вас выход. Зачем вы терзаете себя?

Он сжал ей руку с такой силой, что Минерва едва не вскрикнула.

— Вы заставляете меня жить: вы и Альбус. Вы хотите, чтобы я верил. Я не знаю, зачем вам это нужно. Как можно любить такое чудовище, как я?

— Замолчите! — она гневно сверкнула глазами. — Не смейте так говорить о себе! Чудовище — тот, кто сотворил с вами такое!

— Томас? — Снейп пожал плечами. — Странно, я совершенно не испытываю к нему ненависти. Всё, что он делает с людьми, не идёт ни в какое сравнение с тем, что он сделал с самим собой. Он похож на испорченного ребёнка. Однажды мальчик оборвал мухе крылья и захотел посмотреть, что из этого выйдет. Ему пытались объяснить, что этого делать нельзя. Он решил, что лучше делать это втайне, потому что ужасные взрослые мешают ему получить удовольствие. Все Пожиратели были для него — даже не рабами — коллекцией насекомых. Одних он сразу сажал на булавку, других оставлял для экспериментов. Сколько выдержит несчастная муха? Может, стоит оторвать ей лапки, а крылья оставить? Альбус говорит, что Тёмный Лорд никогда не знал, что такое любовь. Возможно. Главное, он не знал, что такое стыд.

Минерва была поражена, что, говоря о Вольдеморте, Снейп как-то странно успокоился. Следуя его логике, нетрудно было понять, что он был для Тёмного мага той самой мухой, от которой отрывали по кусочку.

— Я понимаю вас с Дамблдором, когда вы пытаетесь убедить меня, что не всё ещё потеряно. Но беда в том, Минерва, что мне легче обвинять себя.

— Почему? — прошептала она с укором.

Снейп повернул к ней измождённое лицо.

— Потому что тогда всё, что происходит со мной, имеет хоть какой-то смысл. Это воздаяние. Если же, как вы говорите, мне не в чем себя винить, тогда возникает закономерный вопрос: за что мне всё это?

Охнув, МакГонагалл обняла его.

— Мой мальчик! — успокоившись, она продолжила. — Когда-то Гриндевальд убил всю семью Альбуса. Разве Альбус заслужил это? Зло существует. Его бездушный механизм перемалывает без разбора и правых, и виноватых. Если вы вовремя не успели отойти в сторону, кто станет вас обвинять?

— Минерва, неужели вы персонифицируете зло? — устало вздохнул Снейп, глядя на неё.

— Нет, конечно. Для любого мага, если он не служит Тёмным искусствам, — это ересь. Но моральное зло существует. Оно может воплощаться в людях.

В наступившей тишине был слышен только гул пламени в камине. Минерва думала, что понимает теперь Альбуса, желающего, чтобы Северус продолжал борьбу с Вольдемортом. Эта борьба давала иллюзию хоть какой-то целесообразности. Сравнение с утопающим, хватающимся за соломинку, пришло само собой. И этой соломинкой стали для Северуса их странные отношения. Минерва даже могла теперь предсказать, в какой момент они перестанут быть любовниками и останутся просто близкими людьми: когда Северус почувствует, что привязанность к ней — слишком щедрый подарок судьбы для такого, как он.

Альбус. Когда-то она хотела родить ему ребёнка, но он настоял на своём, переубедил её. Сказал, что не принадлежит самому себе, что Тёмный Лорд возродится вновь, но уже в другом облике — это лишь вопрос времени, — а ему придётся стать наставником для нового Избранного. Зачем она послушала его?

Северус и Альбус. Они похожи. Оба фанатично преданы долгу. Даже чувство вины терзает их одинаково — мальчик просто не всё знает о своём учителе.

Северус. Её чудо. Он сам не понимает, какая сила живёт в нём. (Руки Минервы нервно сжали плечи Снейпа). Она могла бы... Да. Одно простое заклинание, доступное каждой ведьме. Ничего тёмного. Ей было известно немало случаев, когда молодой маг связывал свою жизнь с уже зрелой волшебницей. Иногда такие пары применяли Заклятие Мixtio. Северус с радостью отдаст ей десять лет жизни, она уверена. Что такое тридцать семь лет для такого сильного мага, как он? А в сорок девять рожают даже магловские женщины. (Минерва затрясла головой, отгоняя непрошеные мысли). Но почему же нет? Он забудет Лили. А если даже не забудет, воспоминания о ней перестанут его мучить. Он перестанет говорить о ней во сне, перестанет обвинять себя в её смерти. Этот мальчик, её сын, — он перестанет быть для Северуса центром вселенной. А потом? «Потом вернётся Томас. Мерлин! Что со мной? Альбус Дамблдор, за что ты так со мной поступил?» Северус высвободился из её объятий. Сильные руки подняли её в воздух и усадили в кресло. Минерва со страхом взглянула на Снейпа. Он был задумчив, только в лице появилось что-то жёсткое, что относилось не к ней, потому что смотрел он на неё почти с восторгом.

— Почему бы нет? — прошептал он.

«Искушая себя, я искушаю и его. Нужно покончить с этим как можно скорее».

— Нет, Северус. Так нельзя. Потом вы меня возненавидите за это, — заставив свой голос звучать спокойно, сказала Минерва. — Пора варить зелье, Мастер.

— Нет! — простонал Снейп, с ужасом глядя на неё. — Не сейчас! Не бросайте меня!

Их отношения напоминали бесконечный танец из череды объятий и утешений.

— Я в любом случае не брошу вас! — Минерва поцеловала его. — Зелье — это всего лишь метафора.

— Дайте мне немного времени, — попросил он, опуская голову и пряча лицо, — ещё немного времени.

— Пусть будет так, как вы хотите. Не тревожьтесь, — она погладила его склонённую голову и вдруг с ужасом поняла, что он плачет.

6 июля 1998 года

Шицзуки подумала, что перспектива ещё раз трансгрессировать с Гарри Поттером в обнимку не очень приятная. Придётся усиливать защиту, а то молодой человек потеряет её где-нибудь по дороге. Что в таком случае происходит? Кажется, собирают пострадавшего по кусочкам?

Непонятно было, почему директор просил её прибыть раньше времени.

Шицзуки бросила взгляд на сиделку: такую мрачную и сердитую. Тихонько хихикнув, лиса прикрыла губы ладонью. Особенно забавляло, что ведьма изо всех сил пыталась её сглазить.

— Увидимся, Гарри.

Посмотрев вслед молодому человеку, Шицзуки придирчиво осмотрела себя. Она специально надела сегодня брючный костюм, чтобы директор не смотрел накануне полнолуния на её голые колени. И как же она будет носить в школе эти ужасные мантии? Может, ей разрешат кимоно? Это, в конце концов, традиционная одежда.

Войдя в палату к директору, Шицзуки сразу поняла причину такого раннего приглашения. Причина сидела напротив директора. Минерва МакГонагалл, собственной персоной. Профессор трансфигурации, бывший заместитель Дамблдора, шестьдесят четыре года. Шицзуки была впечатлена и подумала, что Минерву больше старит чопорность и строгость, чем года. Поскольку Минерва была старше Снейпа, лиса сначала поздоровалась с ней. А потом уже поклонилась своему будущему начальнику.

— Очень рада познакомиться с вами, мисс Амано. Я надеюсь, Хогвартс вам придётся по душе, — вежливо улыбнулась Минерва.

— Я тоже надеюсь на это.

— Как вам удалось так быстро добраться?

— Гарри любезно предложил мне трансгрессировать вместе с ним. Сейчас он у мистера Малфоя.

Шицзуки чувствовала заметное напряжение. Минерва смотрела на Снейпа нахмурившись. Непонятно было, с чем это связано. Ну не съест же Шицзуки, в конце концов, героя магического мира. Воспитанная совсем в других традициях, лиса не могла одобрить такое отношение. Как можно так открыто, в присутствии младшего сотрудника, не одобрять решение начальства?

Может, Минерва тоже что-то почувствовала со стороны Шицзуки, но она засобиралась. Попрощалась с обоими и ушла.

— Профессор Снейп, я прошу простить меня, — сказала лиса. — Вчера я допустила непростительную ошибку, не попытавшись отговорить вас от опрометчивого шага. Я невольно воздействовала на вас.

— Не стоит извиняться, мисс Амано...

— Простите, что перебиваю. Я хочу сказать, что мне будет очень обидно, если теперь вы станете чувствовать себя неуютно в моём присутствии. А мне бы очень хотелось заслужить ваше доверие, сэр. Вы один из самых замечательных людей, с которыми я встречалась в своей жизни.

— Ну что вы, мисс Амано!

— Это правда. Это не комплимент. Я никогда не делаю комплиментов.

— Вы всегда говорите правду? — Снейп удивился.

— Да, если её можно сказать, — Шицзуки удивилась.

— Простите меня, я до сих пор не предложил вам сесть.

— Ничего страшного.

Шицзуки села в то кресло, где до неё сидела Минерва.

— Давайте договоримся: во всём, что касается Хогвартса, — сказала она, — я буду целиком следовать вашим указаниям, господин директор. Но во всём, что касается лично вас, профессор Снейп, я предложила бы иную тактику: если у вас возникают вопросы — спрашивайте, о чём хотите. Если я смогу, я отвечу. Если, по какой-то причине, открыть вам правду я не в состоянии, — я так же откровенно скажу вам об этом.

— Это напомнило мне первый урок окклюменции, который я дал Гарри.

— Прекрасные были уроки, кстати, — вы замечательный наставник, сэр.

— В Хогвартсе бы это восприняли как анекдот.

— Я сказала — наставник, сэр, а не учитель. Согласитесь — в этом есть немалая разница.

— Боюсь, я плохо обучил Гарри.

— Напротив, сэр, — очень хорошо, иначе он не вошёл бы в Арку. Он сделал правильный выбор: предпочёл отдать себя на милость высших сил, но не стать следующим Тёмным Лордом. То, что его вернули, означает, что он был понят и услышан. И не только он. Вспомните, о чём вы подумали в последний момент, перед тем, как потерять сознание в Зале смерти?

— Вы в это верите, Шицзуки? — Снейп внимательно посмотрел на лису.

— Такими вещами не шутят, сэр.

— Что вы можете сказать о Гарри?

— Я не хотела бы читать этого мальчика, скажу откровенно. Не могу сказать ничего утешительного: ему предстоит очень тяжёлый год. Но всё ещё поправимо. Ничего не предопределено. Вы пережили с Гарри намного более тяжёлые времена.

— Да...

— Вы говорили, мисс Амано, что я буду чувствовать себя рядом с вами неуютно. Наоборот, хорошо, когда есть человек, которому не надо ничего объяснять. Почему все эти годы вы жили среди маглов, можно узнать?

— По-моему, ответ очевиден, сэр. Я очень хотела увидеть отца, и мать взяла с меня клятвенное обещание, что я не буду вмешиваться ни во что, происходящее в магическом мире. Меня могли убить. А теперь я могу помочь, и я должна это сделать.

Шицзуки мягко дотронулась до руки Снейпа. Сначала он ничего не почувствовал и сидел, погружённый в свои всегдашние мрачные мысли. А потом вдруг у него появилось чувство, словно он из душной комнаты, где провёл долгие дни, вышел на свежий воздух. Снейп взглянул на лису и увидел, что глаза её пожелтели.

— Шицзуки, вам плохо?

Лиса покачала головой.

— Что вы сделали? Это изумительно.

— Мне нужно было отдать лишнюю магию.

— Знаете, к таким ощущениям можно пристраститься. Как же вы будете жить в Хогвартсе, дорогая?

— В Хогвартсе будет легко, там очень много людей, с которыми придётся соприкасаться в течение дня, не говоря уже о Больничном крыле. Но достаточно об этом. У вас были ещё вопросы, сэр.

— Вы уверены?

— Конечно, мы же договорились.

— Я хотел спросить: вы видели моё будущее?

Шицзуки вынуждена была признать, что люди очень предсказуемые, даже лучшие из них.

— Видела. В общих чертах.

— И, конечно, не скажете мне ничего.

— Почему же? Кое-что я вполне могу вам сообщить. Знаете, в вашем будущем я не вижу ничего катастрофического, чего нельзя было бы изменить. И вас ждёт много приятных подарков судьбы, если, конечно, в свойственной вам манере, вы не станете отказываться от них, якобы по причине их излишне щедрости. Поэтому я не скажу вам об этом ничего — иначе будет просто не интересно жить. Но могу сказать, что жизнь ваша будет очень долгой, и вы сохраните бодрость духа и остроту мысли до глубокой старости.

Могу добавить ещё о вашем пребывании на должности директора Хогвартса. Этот год будет непростым, потому что вам придётся буквально разрываться на части. Вам придётся много времени уделять проблемам мистера Малфоя и мистера Поттера. Но затем всё наладится. Возглавлять Хогвартс вы будете достаточно долго. Потом у вас появится достойный преемник, и вы покинете школу, чтобы занять другой пост. Не скажу, и не пытайтесь настаивать, — добавила Шицзуки в ответ на очень выразительный взгляд Снейпа. — И вот ещё что: вас будут очень любить.

— О Мерлин! Кто?

— Ученики, коллеги. Не смейтесь. Это будет. Вам пришлось бы приложить титанические усилия, чтобы противостоять судьбе в этом вопросе. Согласитесь: когда вы преподавали, были дети, которые уважали вас и любили — ваш факультет.

— Вы нарисовали такую радужную картину, мисс Амано. Но всякое прорицание, по-моему, должно опираться на качества человека, которому вы предсказываете.

— Как вам не стыдно, сэр? — возмутилась Шицзуки, забыв о субординации. — Вы — несчастный трудоголик с гипертрофированным чувством ответственности! Да вас сдерживать придётся, иначе учителя взвоют: вы же не преминете нагрузить их сверх меры! Зато и сами будете работать, как заведённый.