Грехи Отцов (гет)

Как только за Андромедой и Тедом закрылась дверь, Люциус сразу же убрал с лица вежливую улыбку. В гостиной остались лишь Драко с женой и Летиция. Нарцисса, не долго думая, ускользнула на второй этаж, чтобы отдать распоряжения эльфам о приготовлении комнат для сына и невестки, которые собирались остаться в поместье на ночь. Летиция приехала на каникулы, и Драко хотелось немного дольше пообщаться с любимой младшей сестренкой.

— Летиция, — несколько официально обратился Малфой-старший к дочери, — мне нужно с тобой поговорить. Жду тебя в своем кабинете.

Резко взмахнув полой мантии, он быстро вышел из холла. Кабинет теперь находился в западном крыле имения на первом этаже.

Летиция не сразу поняла, зачем понадобилась отцу, ее даже несколько обескуражил его холодный тон. Она в нервном жесте сложила руки в замок и с тревогой покосилась в сторону только что вышедшего отца. Разговор по всей видимости предстоял весьма неприятный. Тиша и Тед, вероятно, надеялись скрыть свои отношения, но они совсем позабыли, что на каждую тайну найдутся глаза и уши, а там и до слухов не далеко. Этой весной на одном из приемов у Ноттов случился весьма неприятный казус: один из гостей очень явно намекнул Люциусу на то, что он якобы нашел просто прекрасный повод породнится с Героем магического мира, выдав дочь за его крестника, и, более того, якобы лорд Малфой все это спланировал заранее. Бросив на остряка уничижительный взгляд и даже не удостоив ответом, Малфой все же решил выяснить, откуда ветер дует. Следующую неделю он осторожно пытался расспросить Нарциссу о том, какие отношения связывают Летицию и Теда Люпина. Когда уставшая от странных вопросов жена прямо поинтересовалась, в чем дело и чего он хочет, Люциус рассказал историю, случившуюся на приеме. Нарцисса была настолько поражена услышанным, что ни у кого не осталось сомнений в том, что это просто слух.

Однако сегодня за ужином он собственными глазами видел, какими взглядами обмениваются эти двое. Вне всяких сомнений, они были по уши влюблены друг в друга, и не заметил бы это только слепой идиот.

Драко, который уже был в курсе истории со слухами о связях его сестры, сразу заметил эти страстные взгляды, но тогда ничего не сказал, лишь покачал головой. Сейчас же он быстро подошел к сестре и, перехватив ее руку чуть выше локтя, как можно мягче произнес:

— Только не перечь ему. Лучше молчи...

В голове мелькнула мысль, что можно лично проследить за этим, чтобы отец не наговорил чего лишнего или — не дай Мерлин! — не наделал. Однако поразмыслив, посчитал подобный «контроль» излишним.

Сделав вид, что все в порядке, Тиша улыбнулась и кивнула в знак согласия. Драко занимал в ее жизни особое место. Не всем так повезло с братом, как ей. Они всегда находили общий язык и ни разу, сколько себя помнила девушка, не ссорились.

Летиция отлично знала, что отец не любит долго ждать. Но как раз сейчас она вспомнила про тот злосчастный конверт, который никак не могла открыть с Тедом. Видимо, самое время отдать его получателю. А если повезет, то еще и узнать, что в нем. Будет обидно, если это окажется какое-нибудь деловое послание.

Этот странный конверт девушка положила в чемодан, который сейчас стоял в ее спальне. Путь до комнаты занял всего пару минут. Быстрым движением выхватив письмо из чемодана, она поспешила в кабинет отца, ей совсем не хотелось выслушивать упреки отца в непунктуальности. Когда назревал серьезный разговор, лучше вообще было ни на что не отвлекаться и быть как можно послушнее. Вот только это не всегда удавалось, что и говорить, сдержанностью Летиция не отличалась, и если были определенные обстоятельства, закипеть могла за считанные минуты.

Остановившись перед кабинетом, Летиция перевела дух от быстрого шага, тщательно разгладила складки на подоле платья и постучала в дверь. Не дожидаясь ответа, ведь стук был всего лишь формальностью, она вошла в комнату. Люциус сидел за широким столом из красного дерева, на котором были аккуратными стопочками разложены бумаги, книги и другие необходимые для любого рабочего места предметы. При звуке открывающейся двери, он поднял голову, встретившись взглядом с такими же, как и у него серыми глазами.

Поначалу он был весьма негативно настроен на разговор. Однако здраво рассудив, понял, что не добьется нужного эффекта, если будет давить. Стоило подойти к разговору как можно более тактично. Поэтому Люциус вызвал эльфа и распорядился, чтобы принесли вина.

Кивнув на кресло у камина, он поднялся из-за стола.

Молчание затягивалось, что само по себе нервировало обоих. Поэтому, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Летиция посчитала самым правильным сразу отдать найденное письмо.

— Пап, у меня тут есть кое-что для тебя. Хочу отдать... — протянув отцу письмо, произнесла она.

— Что это? — несколько удивленно поинтересовался Люциус, приподняв правую бровь и присаживаясь в кресло напротив.

— Письмо. Написано, что адресовано тебе. Недавно случайно обнаружила в школьной библиотеке в одной из книг с нашей гербовой печатью.

В полумраке кабинета из-за ветхости письма едва можно было различить чернила.

— Что, еще одна нашлась? Интересно… — вино с мелодичным звуком полилось в хрустальный бокал, предназначенный для Летиции. — Где сама книга?

Только сейчас девушка поняла, что совсем забыла захватить книгу.

— В спальне забыла, — смутившись, пробормотала она. — Принести?

— Потом, — отмахнулся Люциус.

«Должно быть, наша старая, еще до свадьбы переписка с Цисси. Потом посмотрю», — отстраненно подумал он, его больше интересовало, при каких обстоятельствах Летиция могла найти его.

Люциус небрежно бросил письмо на столик рядом с бутылкой вина.

Тиша надеялась, что отец прямо сейчас вскроет конверт, но, к ее огромному неудовольствию, ничего подобного не произошло — Люциуса и взглядом его едва удостоил. За то недолгое время, что письмо хранилось у нее, она несколько раз ловила себя на мысли, что было бы любопытно узнать, от кого оно и каким годом датировано. Такое равнодушное пренебрежение Люциуса безмерно разочаровало Летицию, но как истинная Малфой она и виду не подала, что чем-то недовольна.

— Мне кажется, что если перебрать всю хогвартскую библиотеку, то там их не один десяток окажется, — пожав плечами, произнесла негромко Тиша, любуясь красноватой жидкостью в прозрачном бокале.

Взгляд то и дело возвращался к пергаменту, словно заколдованное, он манил и притягивал ее, с некоторым трудом, но девушке все же удалось побороть не вовремя проснувшееся любопытство, а потому она продолжала внимательно смотреть на отца.

— Вполне вероятно. Мы восстановили даже меньше трети библиотеки.

Малфоя явно был настроен говорить о другом.

Некоторое время они молча разглядывали друг на друга.

«А она сильно выросла за этот год…» — невольно поймал себя на мысли Люциус, отмечая плавные изгибы фигуры дочери и ее уже почти совсем взрослый взгляд.

Мысли о взрослости вновь всколыхнули то, о чем он собирался поговорить с ней. Но не хотелось сразу же переходить к делу, с места в карьер, не хотелось так быстро начинать и без того трудный для них обоих разговор.

— Как дела в Хогвартсе? Ты писала, что недовольна своими результатами по ЗОТС. Почему? Я видел табели о твоей успеваемости. ЗОТС у тебя шел даже лучше, чем у Драко в свое время…

Люциус редко замечал, что порой часто проводил сравнение между сыном и дочерью. Он каждые три месяца запрашивал у МакГонагалл пергамент с табелем, что никогда не делал в отношении Драко. Сын же, зная о странном интересе отца к сестре, почти серьезно ревновал, полагая, что Тиша любимица.

Впрочем, Драко был не прав. Просто Люциус изменился. Он стал другим, после всех испытаний Азкабана, этого чудовищного путешествия во времени и осознания факта полного краха своей жизни. Малфой внезапно осознал, что семья — это единственное важное, что было, есть и будет в его жизни. Драко рос в период другого, «холодного» Люциуса Малфоя. Сейчас же все было иначе.

Летиция взяла со столика бокал с вином, но не спешила делать глоток. Ей нравилось ощущать легкую прохладу стекла, чувствовать, как оно постепенно нагревается в ее руке.

Отец не торопился задавать серьезных вопросов, предпочитая пока вести непринужденный разговор. Тиша же никак не могла определиться, можно ли это считать положительным знаком. Она не любила неопределённость, а сейчас был как раз такой момент.

— В этом году Слизерин взял Кубок школы, перед отъездом выпускники устроили вечеринку. Я была бы тоже рада, получи факультет в год моего окончания Кубок, — со вздохом произнесла она.

На мгновение погрузившись в воспоминания о празднике, Летиция улыбнулась своим мыслям.

— Мне просто хочется большего, ведь это нормально? — наконец, сделав глоток вина, спросила она.

Что ж, если отец хотел говорить про школу и про учебу, она была не против. На эту тему Тиша могла разговаривать совершенно спокойно и достаточно долго. Тем более, что чувствовала за собой небольшую долю вины, так как не писала родителям письма в этом году так часто, как раньше.

— Желание большего, часто ведет к краху… — туманно проговорил Малфой, вглядываясь куда-то в даль. — Думаю, тебе не нужно напоминать историю последних трех десятков лет, чтобы понять, кого я имею в виду. История с… Повелителем тому яркое доказательство.

Он невольно поморщился, вспоминая о Темном Лорде. Даже после его смерти, никто из Пожирателей Смерти не мог назвать вслух Волдеморта по-другому. Люциус пробовал. Магия просто блокировала слова.

Впрочем, разговор о школе и на другие философские темы, Люциус не планировал вести весь вечер. Но и спрашивать прямо было еще рано. Стоило использовать чисто слизеринские приемы разговора. Пока он шел в нужном направлении. Зная взрывной темперамент дочери, Малфой планировал «тянуть мантикору за хвост» как можно дольше, позволяя собеседнице расслабиться и ощутить себя в… безопасности.

Летиция всегда чувствовала неуютно, когда разговор заходил о Темном Лорде и прошлом семьи, связанным с этим именем. И дело было вовсе не в мнении общественности относительно всего этого. Просто в такие моменты она снова и снова понимала, что, в отличие от других членов семьи, которые имели общие воспоминания о том времени, она не знала практически ничего, по крайней мере, ей так казалось.

— Уверена, что смогу вовремя остановиться, — достаточно самоуверенным голосом произнесла девушка, но потом, словно спохватившись, добавила уже более мягким тоном: — А если сама не смогу, то ты мне поможешь.

Сам того не ведая, Люциус задел одну из самых волнующих тем для честолюбия дочери. Был на первом курсе эпизод, когда одна чересчур умная девочка с Гриффиндора посмела усомниться в ее интеллектуальных способностях, ссылаясь на плохую наследственность и неблагополучную судьбу Малфоев. Тогда была действительно причина так говорить, потому что Тиша оказалась единственной в классе, кто не смог превратить спичку в иголку. С того дня Летиция пообещала себе, что станет лучшей студенткой курса, и пока не собиралась отказываться от своего обещания. Она хотела получить Орден Ровены, чтобы все остальные позеленели от зависти, а родители, в свою очередь, гордились ей.

— В любом случаи, ты молодец. Докажи, что ты лучшая, — Люциус немного повысил голос, в котором прозвучали нотки гордости. — Мне будет приятно видеть выражение лица этой старой кошки, когда она вместе с красным дипломом вручит тебе Орден Ровены Рейвенкло, как лучшей ученице Хогвартса своего выпуска.

Змеиная улыбка скользнула по его лицу.

— Кстати, о выпуске… Как у тебя отношения с сокурсниками? Со слезеринцами, например?

Опасный вопрос. Не надо было быть гением, чтобы понять, что девушке приходилось не сладко из-за ее «ненормального» детства, матери, связавшейся одно время с магглом, и от репутации отца-уголовника.

А вот и следующий вопрос был уже намного гораздо ближе к истинной теме сегодняшнего разговора, но пока все было просто, никаких каверзных вопросов, просто интерес и все.

— Я не жалуюсь, — коротко и лаконично ответила Летиция.

Она и правда была вполне довольна тем, что имела сейчас, раньше все было гораздо хуже, а она знала, с чем сравнивать. Те отношения с другими учениками, что были у нее раньше, сейчас претерпели изменения и на сегодняшний день ее вполне устраивали. По сути, Летиция общалась со всеми одинаково, однако только Тедди был тем единственным человеком, которому она доверяла и с которым могла поделиться всеми своими тревогами.

— А можно будет летом устроить небольшую вечеринку? — озвучила Летиция свою идею.

— Вечеринку?! — переспросил Малфой, изо всех сил надеясь, что ослышался. — Тиша! Сколько раз тебе говорить, чтобы ты прекратила использовать эти маггловские выражения? Ты же не маггла! Где ты вообще нахваталась подобного?

Какое ей могло быть дело до приема? Нет, конечно, прием — это хорошо, хотя бы потому, что это лишний повод обзавестись новым платьем и соответствующими аксессуарами, но, произнося слово «вечеринка», Тиша имела в виду вовсе не то, что подумал отец. Ей, как любому другому подростку, было интересно общаться со своими сверстниками, просто потому, что рядом с ними она, как любой нормальный человек, чувствовала себя в своей тарелке. Да, пусть слово и было маггловским, но оно давным-давно вошло в лексикон магов-подростков, и уже, наверное, никто не вспоминал, что вроде как его придумали магглы.

Люциус, в свою очередь, подумал, что вечеринкой дочь назвала прием в ее честь, который был совсем не за горами. Часто такие званные балы устраивались, чтобы показать высшему магическому обществу потенциальных девушек на выданье. Здесь приглашались кандидаты на руку и сердце зачинщицы бала. Порой тут же, в отдельном кабинете, хозяин поместья заключал сделку на помолвку. Получалось, словно презентация и торги за невесту.

— Что касается приема, — он сделал ударение на последнем слове, указывая, что говорить нужно именно так, — мы устроим его в августе следующего года. Не переживай. Подберем тебе отличную партию. Мне хотелось бы пригласить гостей из Европы…

Тем временем, Люциус невольно задался вопросом, а действительно ли у Летиции и Люпина есть отношения. Проклятый Баркус Нотт со своим длинным языком! Может, ему это всего лишь показалось? А если даже и есть отношения, то насколько они искренне у его дочери? Раньше он никогда не замечал с ее стороны склонности к глубоким интригам, но кто знает, на что способна девушка, желающая любой ценой отбелить доброе имя своей семьи. Даже сомнительной связью с сыном оборотня, чей крестный — национальный герой. До сего дня Малфой не задумывался, что Тиша может встречаться с Люпиным из-за корыстных мотивов. Если это было правдой, то волнения спадали сами собой. Эти мысли приободрили Малфоя, и он, поднявшись с кресла, подошел к дочери. Мягко взяв ее руку в свои, он произнес:

— Раз уж мы заговорили о твоем замужестве, то тебе вовсе не обязательно встречаться с Люпином, чтобы правительство оставило нас в покое. Я и Драко прекрасно справимся с этой проблемой, поверь, ангел мой!

Некоторая пауза и продолжение:

— Происхождение Люпина… хм… оставляет желать лучшего. Я не хочу, чтобы пошли слухи о том, что моя дочь встречается с оборотнем. Так что сведи свое общение с ним к минимуму, пожалуйста.

Люциус специально назвал Теда оборотнем, так как не имел представления насколько парень перенял генетику отца. Материнскую он взял себе с лихвой, превосходно освоив дар метаморфа.

Тиша слегка опешила от слов отца, ей никогда не приходило в голову, что со стороны их дружба может выглядеть подобным образом, более того, ей не верилось, что отец считал ее способной на подобное лицемерие. Конечно, ангелом во плоти ее назвать было сложно, с некоторыми людьми она порой бывала достаточно жестока. Она всегда мстила за косые взгляды и оскорбления, но чтобы использовать человека вот так долго и методично, нет, это было слишком даже для нее. Тем более после всего того, что Тедди для нее сделал... Летиция молча смотрела на отца и хлопала ресницами, совершенно ничего не понимая. Люпин занимал особенно место в ее жизни, именно поэтому сказанные без особого умысла слова отца так ранили ее. Она была уверена, что, услышь подобное Тед, он бы не обиделся. Он совершенно адекватно относился к тому, что некоторые считали его оборотнем, но ей было больно, словно оскорбили ее саму.

— Пап, Тедди не оборотень, он только метаморф, — ровным голосом, в котором не было и намека на попытки оправдаться, ответила Тиша. — Он мой друг, по сути, единственный, и я не хочу сводить общение с ним до минимума, — опустошив за один глоток стакан с вином, чуть громче, чем следовало продолжила она.

— И вообще, как ты можешь судить человека, ничего о нем не зная? Маме он нравится, я уверена.

— А причем здесь Нарцисса? — удивился Люциус. — Ее предпочтения не играют тут никакой роли.

По его мнению, Нарцисса была вполне здравомыслящей женщиной. Ну, насколько это было возможно в виду обстоятельств, что дарила ей жизнь. И то, что она давала общаться детям в то время, когда они еще жили у магглов, было не так плохо. Пусть хоть и полукровка, но все равно маг. Тиша была не одна среди маггловских детей.

Сейчас ситуация изменилась. Детки стали по-другому смотреть друг на друга. Да и их социальный статус изменился.

Тяжелый вздох вырвался из его груди. Малфой уже пожалел, что начал этот разговор. Наверное, было бы лучше, чтобы о делах сердечных с дочерью говорила жена.

Люциус тяжело вздохнул и предпринял последнюю попытку донести смысл того, что хотел сказать.

— Летиция… в наших кругах с весны поползли шепотки, что вы… встречаетесь, — он в упор посмотрел в серые глаза дочери. — Это правда?

«Мерлин! Пусть она рассмеется и скажет, что я совсем на старости лет спятил!»

Длинная почти совсем седая прядь упала Люциусу на глаза.

Тише очень не хотелось расстраивать отца, ведь всю свою сознательную жизнь она делала все, чтобы он был ею доволен, даже когда его не было рядом, даже когда она думала… они все думали, что он мертв, она старалась вести себя достойно. По сути, хотя бы ради того, чтобы мечтать о том, как бы он бы гордился такой дочерью. Сейчас же у нее был слишком сложный выбор: между двумя дорогими сердцу людьми, между долгом и чувствами.

О, Люциус очень точно подобрал слова, «поползли шепотки», как бы ни аллегорично звучало эта фраза, все именно так и было, и уж кто-кто, а Тиша знала, к чему могут привести эти самые шепотки. Ее всегда обсуждали, кто-то громче, кто-то тише, но это было всегда. Шепот за спиной за все года учебы сопровождал ее, и она к этому привыкла. Научилась не обращать внимания и быть выше всего этого, ставя на вершину всего собственные желания и собственные представления об истинах мира.

— А если правда? — ответила вопросом на вопрос Летиция. Она знала, что это не вежливо, но этот маневр давал ей время подумать, до того момента, когда ей придется признаться в своих чувствах. — Что тогда, пап?

Ее голос подействовал на Малфоя, как резкие движения на кобру. Он резко взвился и, опершись ладонями о подлокотники кресла, навис над дочерью. Пожалуй, она впервые видела его в «тихой» ярости.

— Ты хоть представляешь, что говоришь?! — опасно прошипел он. Ответ вопросом на вопрос быстро все расставил на свои места. Слухи были правдивы. — Уже половина магического мира судачит о том, что я хочу породниться с Поттером!

Это крах всему. Он уповал на то, что детки еще не успели испробовать пряный вкус любви.

— Воспитание ты получила отменное, чтобы не отвечать вопросом на вопрос. Поэтому я повторюсь — ты встречаешься с Тедом Люпиным?

Последняя надежда на отрицательный ответ. Люциус тяжело дышал и в упор смотрел на дочь, пытаясь не прервать зрительный контакт, словно гипнотизируя.

И сдался всем этот Поттер. Да его заслуга перед всем магическим миром неоспорима, да и им он тоже очень помог, но неужели все, кто его окружают, и все, кто хоть как-то с ним связан, должны находится в тени его имени и славы.

— Если бы ты хотел породниться с Поттером, то я бы общалась с его старшим сыном, а не с Люпином, Тедди ведь всего лишь крестник. Он даже не кровный родственник. Кстати, о родстве, если смотреть трезво, то он и так наш родственник, причем не самый дальний, — подчеркнуто равнодушным тоном, словно рассуждая о погоде, ответила Летиция.

Он все-таки хотел услышать ее признание, и она готова была его произнести. Ни то, как он навис над ней, ни тон его голоса, который она прежде никогда не слышала по отношению к себе — ничто не испугало ее. Несмотря на хрупкий внешний вид, она была достаточно сильной для своего возраста не только в плане магического потенциала, но и на эмоциональном уровне.

— Да, мы встречаемся, — уверенным голосом произнесла Тиша и тут же пошла в наступление: — Можешь начинать строить мне башню, где я как принцесса проведу остаток своих дней в заточении, под охраной дракона, чтобы — ни дай Мерлин! — какой-нибудь полукровка до меня добрался!

Летиция была уверена, что несмотря на все слова, отец не сможет отказать ей в прихоти любить, кого ей хочется, она была уверена, что он любит ее, любит так сильно, что не готов собственными руками разрушить ее счастье.

— Эгоистка! — прошипел Люциус в порыве ярости. — Ты готова разменять свою чистую кровь ради какого-то юнца, который знать не знает, что такое быть настоящим волшебником!

Да, она была эгоисткой. Но когда дело касалось ее чувств и переживаний, Тише было наплевать на все, ведь она была уверена, что однажды наступит день, когда она будет жалеть об утраченных возможностях и своей погубленной молодости, а все лишь из-за того, что пошла на поводу у отца. Летиция считала, что этот выбор — правильный. Раньше ей приходили в голову мысли, что Люциус будет против их отношений, но никогда она и подумать не могла, что вся эта история приобретет подобный поворот. Возможно, это произошло из-за того, что с ней Люциус всегда был очень добр. Можно было пересчитать по пальцам случаи воспитательного процесса, да они и не требовались, потому что Тиша стремилась быть достойной дочерью. Однако сейчас всё было совершенно по-другому. Одно дело сделать над собой усилие и не бегать по поместью сломя голову, и совсем другое — отказаться от любимого человека. Возможно, если бы их романтическая история не имела за спиной столько лет настоящих дружественных отношений, все было бы проще. Но любовь, выросшая из детской дружбы, всегда отличается особой силой.

Каждый родитель знает, что однажды приходит время, когда детки начинают показывать зубы. Вот тогда и начинается воспитание. Летицию всегда растили по правилам этикета и традициям магического мира, но… маггловский отпечаток и послевоенные свободные нравы давали о себе знать. В любом случае, Нарцисса, а потом и Люциус, старались сделать все, чтобы воспитать дочь подобающе ее статусу.

— А ты о семье подумала? Мы и так не в выгодном положении, чтобы еще и с… гр…

Он чуть не сказал «грязнокровка», но вовремя остановился. С каждой минутой ситуация все больше становилась ему неприятна.

— Я растил тебя не для того, чтобы отдать замуж за сына оборотня и чокнутой аврорши, которая в дуэли-то толком и пас палочкой сделать не могла! Тед Люпин тебе не пара, и с ним ты будешь только через мой труп!

— У Малфоев есть наследник, при чем здесь я? — дерзко возразила Тиша, явно нарываясь на скандал.

Она, в самом деле, рассчитывала на относительно спокойное будущее в плане выбора спутника жизни, потому что продолжатель рода уже имелся, к тому же, ее ребенок все равно не будет носить фамилию Малфоев.

— Да, у него нет чистой крови, но у него много других хороших качеств. А ты хочешь, чтобы я провела всю свою жизнь рядом с чистокровным, но отвратительным по натуре человеком? — упершись руками в подлокотник и чуть поддавшись вперед, упрямо добавила она.

По ее мнению, Тед был практически идеальным: добрый, отзывчивый, ласковый и смелый, к тому же, ради нее он был готов свернуть горы, а это подкупало.

— Ты готов уничтожить мое счастье собственными руками? Готов лично разбить мое сердце на тысячу, нет, миллион осколков? Так какой же ты после этого отец? — выплевывая каждое слово, со всем ядом на который была способна, продолжила Летиция.

Резкий звук пощечины всколыхнул тишину кабинета. Люциус резко побледнел и отшатнулся от дочери, словно от огня. Явные обвинения змеей скользнули в голосе Тиши. Было больно и неприятно осознавать, что дочь могла такое думать и даже говорить! Как она посмела произнести такие жестокие слова? Люциус немало сил приложил к тому, чтобы после его возвращения семья ни в чем не нуждалась. Он старался уделять домочадцам как можно больше внимания, в особенности Летиции. Где же он ошибся? Где оступился?

— Ступай к себе. Разговор окончен, — процедил он сквозь зубы, отворачиваясь и направляясь к окну. Внутри его всего трясло. Рука горела словно от ожога. На душе стало еще невыносимей.

— Если я еще раз увижу Люпина рядом с тобой, клянусь, я убью его.

Больше не говоря ни слова, он сложил руки на груди и молча уставился на вечерний сад за окном.

Невольно вскрикнув от удара по лицу, Летиция быстро прикрыла ладонью горящую щеку и едва дослушав отца, стремительно покинула кабинет. Громкий стук двери явно показывал, насколько она была обижена. Щека горела от пощечины, а к горлу подкатывали рыдания. Каждый из них был по своему прав и каждый из них ошибался, вот только о том, какие последствия мог иметь этот разговор, еще было неизвестно. Как бы ни любила отца Тиша, она была слишком настырной и напористой особой, чтобы просто опускать руки и смиряться с подобным положением вещей.

Стремглав бросившись прочь, Летиция за считанные минуты преодолела расстояние, отделявшее кабинет отца от ее спальни. Комната встретила ее привычной тишиной, которая должна была успокоить, но вместо этого стало только хуже. Большая просторная комната еще сильнее обостряла ощущение ее одиночества.

Полностью отдавшись на волю сотрясающих тело рыданий, она не сразу заметила, как чьи-то сильные, но нежные руки аккуратно и бережно подняли ее с пола и уложили на кровать.

Легкий аромат табака и ментола, исходящий от этих заботливых рук, немного привел ее в чувство.

— Драко… — тихо прошептала она, захлебываясь слезами. — Он… он уда-а-а-арил… меня…

Послышался тяжелый вздох, и Драко еще крепче прижал сестру к своей груди. Спустя мгновение он резко вскинул голову, услышав шорох со стороны дверей. На пороге стояла Нарцисса и, до боли закусив нижнюю губу, не смела пошевелиться.