Беллатриса Блэк (гет)

Лондон. Поместье Ирмы Блэк.

Большую светлую и просторную комнату наполнял едкий запах неприятных женских духов.

Скрип… Скрип… И снова скрип…

Пожилая женщина, держа в руках большую книгу в черном переплете, раскачивалась в кресле-качалке. Единственным источником света в комнате служил исполинских размеров камин. Яркие языки пламени в нем вдруг стали зелеными, послышался хлопок, и из камина в гостиную вошла высокая женщина. Ее темные, изрядно поседевшие волосы были собраны в тугой узел на затылке, а на лице застыла гримаса, не предвещающая ничего хорошего. Хозяйка поместья отложила книгу в сторону и кивнула нежданной гостье.

— Мелания!

— Доброй ночи, Ирма…

Мелания МакМиллан опустилась в мягкое, бежевого цвета кресло и тяжело вздохнула. Женщины переглянулись. Во взгляде гостьи поместья Блэков читался страх и нерешительность.

— Итак… — начала мадам МакМиллан, — думаю, Ирма, ты знаешь, по какому поводу я здесь!

Ирма Блэк нахмурилась, взвешивая на предмет опасности каждую новость, которую Мелания МакМиллан когда-либо приносила в ее дом. Уже в который раз она является вот так: среди ночи, из камина и… конечно, с плохими новостями. О чем или ком бы ни были эти новости, они непременно были плохими. И на сей раз ничего не изменилось.

— Ирма, она приняла его… — Мелания говорила негромко. Ее голос дрожал. — Он поработил ее…

По телу Ирмы пробежала мелкая дрожь. Она знала, о чем говорит ее гостья. Она знала, о ком говорит ее гостья. Друэлла Блэк всегда была предрасположена к темной стороне. Но на этот раз все было слишком серьезно, чтобы забыть об этом, принять как должно. Самым опасным оружием Друэллы было ее материнство. Три девочки. Столь разные, столь непохожие. Они непохожи не только внешне, внутренне, но и умом. Если Беллатриса всегда была холодна, неприступна, расчетлива и жестока, то Нарцисса всегда сдерживала свои чувства, но была нежна и ранима. Никто не знал, что происходит у этой белокурой девочки в голове. А уж Андромеда и вовсе отличалась от своих сестер. Нрав бунтарки в ней не унять. Она всегда готова была ринуться в бой за близких, нарушить какие-то правила во имя друзей. Она благородна.

Если Друэлла приняла сторону Темного Лорда, то это непременно отразится на ее дочерях. Она каждый день будет внушать им идеи и мысли, которыми живет сама. Которые считает правильными. Которые ей внушил в свою очередь Темный Лорд. И одна из ее дочерей поймет. Одна из них пойдет по стопам матери. Одна из них выберет эту дорогу.

Дорогу, заросшую предательствами.

Дорогу, заросшую бесконечными страданиями.

Дорогу, которая затеряется в сотнях других дорог, и которая уже никогда не даст шанса повернуть назад.

— Мы обязаны что-то сделать! — снова заговорила Мелания. — Иначе… Иначе все пойдет прахом! Друэлла поведет за собой весь наш род, а я этого не могу допустить. Я не могу допустить, чтобы и мои внуки последовали за ней. Ее пример — это омерзительное предательство…

Выговорившись, женщина тяжело вздохнула и рукой прикрыла глаза. Ирма Блэк понимающе взглянула на свою собеседницу и, не отводя взгляда, решительно сказала:

— Мы что-нибудь придумаем. Нельзя позволить ей крутить родом Блэков. Я с самого начала была против ее женитьбы с Сигнусом, и видишь, как все для нас обернулось…

— Да? Но мы с тобой, по крови, не принадлежим к этому роду…

— Зато мы костьми ляжем за наших родных!

Похоже, Мелания не нашла подходящего аргумента, чтобы возразить Ирме. Они еще долго сидели у камина, разговаривая, попивая горячий чай, решая настигнувшие их проблемы…

Когда Нарцисса вошла в спальню своей сестры, прямо мимо ее носа стремительно пронесся сверкающий кинжал. Он пролетел через всю комнату и воткнулся в противоположную стену.

Беллатриса по-кошачьи раскинулась на своей постели и, сузив глаза, смотрела на вошедшую.

— Цисси, войди ты на пару секунд раньше…

Белла засмеялась, спрыгивая с кровати. Она быстро пересекла комнату и, с некоторым усилием выдернув кинжал из стены, подошла к сестре.

— Ты что-то хотела? — брюнетка заглянула в глаза вошедшей, в которых отражалась неуверенность, робость. — Не бойся, я тебя не съем!

Улыбнувшись сестре, Нарцисса взглянула на кинжал в ее руках.

— Это он? — нерешительно спросила она.

— Да! — широко улыбаясь, проговорила Беллатриса, — его подарок. Красивый, правда?

Брюнетка повертела в руках сверкающий кинжал, а потом передала его Нарциссе. Та взяла орудие так, как будто это было величайшее сокровище. Как бы то ни было, Нарцисса всегда относилась бережно к вещам Беллатрисы, особенно к таким. Было видно невооруженным глазом, что этот кинжал стал для девушки чем-то вроде талисмана, который спасал ото всех несчастий, приносил удачу, защищал ее.

Ее собственное богатство.

* * *

Рождество прошло так же незаметно, как и подступило. Украшения Большого зала было велено снять. В коридорах Хогвартса уже не бегали маленькие первокурсники, радующиеся своим рождественским подаркам. Дух празднества ушел. В школу постепенно возвращались ученики: отдохнувшие, побывшие с семьей.

Но к Беллатрисе это не относилось: это Рождество она провела в замке. Друэлла Блэк, ничего не объясняя, просто не забрала сестер из школы. Беллатриса была не в восторге: перспектива оставаться в Хогвартсе ее не радовала. Но потом, после удачной вылазки в Хогсмид, Белла осознала, что удача ей улыбнулась. Она, разумеется, любила общество своей бабушки, к которой чаще всего их отправляли на Рождество, но теперь она еще больше полюбила волшебную деревушку, располагавшуюся неподалеку от Хогвартса. Не потому, что ей было там весело, а потому, что это было единственное место, где она могла встретиться с предметом своего обожания.

После недавнего сбора будущих Пожирателей Белла держалась крайне сдержано. Как на занятиях, так и в свободное от учебы время. Она как-то замкнулась в себе, возможно, не желая делиться своими мыслями о Томе Риддле с кем-то другим. Ее несложно было понять: Беллатриса просто жила мыслью о встрече с этим чародеем, который, казалось, навсегда заколдовал ее и украл девичье сердце. Холодное, даже каменное, но постепенно оттаявшее, сердце наполнялось огромной любовью. Первый раз эта неприступная девушка поняла, что такое любовь. Испытала на собственном опыте. Прочувствовала. Глаза Беллатрисы теперь блестели ребяческим задором, при разговорах о Риддле ее дыхание учащалось, а его фотографии в газетах были расклеены на каждой стене в спальне Беллы. И любая попытка соседок по комнате сорвать «священные полотна» заканчивалась сильной ссорой, а в худшем случае — кабинетом директора. Там Дамблдор не относился ни к одной с предвзятым мнением. Каждая ситуация рассматривалась трезво, но каждый проступок Беллатрисы играл свою роль. Прогулки в Хогсмид ей были запрещены до тех пор, пока она сама не подумает над своим поведением и неприязнью к другим ученикам. Беллу это ужасно раздражало. Всякий раз, когда что-то происходило, срок наказания увеличивался, и девушке казалось, что она больше никогда не увидит Тома Риддла. Все ее мысли занимал только он. На уроках, думая о нем, она словно прибывала в каком-то оцепенении. Всему приходит время, а Выручай-комната помогает…