Кого обидел Купидон? (гет)

При написании использован немного измененный автором текст песни М. Боярского «Ланфрен Ланфра»

Темная тень, скользившая вдоль стен замка, замерла, когда буквально в нескольких футах от нее прошел парень, судя по красно-золотому шарфу на шее, учившийся на факультете Гриффиндор.

Чувствительный нос оборотня почувствовал нежный аромат юной плоти и резкий, отталкивающий запах, исходивший от уродливого растения, которое нес «человеческий детеныш». Брезгливо поморщившись, Грейбек двинулся дальше, направляясь к озеру, на побережье которого густо росли деревья и кустарники, в которых можно было спрятаться.

Вдруг поднялся холодный ветер и пошел снег. Едва успев укрыться под деревом, оборотень выругался, проклиная всех и вся, в том числе и сумасшедшую бестию Беллатрис, которая наверняка сейчас грелась в теплом замке. Грейбек люто, от всего своего наполовину волчьего сердца ненавидел Беллу. Он не любил, когда им командовали, а эта мелкая женщина только и делала, что отдавала приказы. Если бы не покровительство Лорда, Фенрир давно бы насладился вкусом ее горячей крови. Оборотень на минуту задумался, представив, какой нежной должна быть кожа Беллатрисы и как легко его зубы могут войти в нее. Во рту скопилась слюна, а внутри начала просыпаться его звериная сущность.

Если до этого сладкий детский аромат, исходивший от замка, лишь немного дразнил его, то теперь оборотень еле сдерживался, чтобы не последовать за своей спутницей внутрь и не попробовать на вкус пару аппетитных девчушек. Да… девочки определенно были вкуснее мальчишек, да и сопротивлялись не так сильно. А какие из них вырастали замечательные злобные оборотни! Фенрир вспомнил, как пару лет назад столкнулся в лесу с одной из своих жертв. Милая темноволосая девчушка лет пятнадцати, которую он некогда заразил ликантропией, в свете полной луны на его глазах превратилась в серого ликана и набросилась, даже в таком виде помня обидчика. Если бы не его собственное изменившееся обличие да накопленный опыт, то справиться с такой яростной атакой было бы практически невозможно. Фенрир криво усмехнулся — он всегда считал, что лучше обращать именно маленьких детей, чем взрослых магов. Отвергнутые обществом в столь нежном возрасте, они росли агрессивными и поддавались контролю только себеподобных. Случай с девчонкой не в счет: кто же знал, что она его запомнит? Были, конечно, и другие исключения, как например, этот слабак Люпин, пытавшийся жить нормальной жизнью…

Холодный ветер пробрался под одежду, и оборотень плотнее запахнул кожаный плащ. Разводить огонь было рискованно: его могли заметить из замка, а потому он применил простое согревающее заклятье. По коже прошлась волна тепла, которая практически тут же исчезла — редкая практика в колдовстве давала о себе знать. В последние годы он получал намного большее удовольствие от физической расправы, а потому практически не пользовался палочкой.

Послышался хруст снега под чьими-то ногами, и Грейбек почти сразу же почувствовал легкий, почти неосязаемый запах. Выглянув из-за дерева, он увидел как к озеру, слегка подпрыгивая, приближается девушка с волосами цвета платины и большущими глазами, такими же голубыми, как и его собственные. На ноги были надеты легкие сандалики, а она, вместо того, чтобы обходить сугробы, намеренно прыгала в них, поднимая в воздух пушистый снег, и весело смеялась. Что-то в этой картине было завораживающее. Фенрир сильнее втянул носом воздух, пытаясь понять, что в ее запахе было не так, но спустя минуту бросил это дело — что-то постоянно ускользало от него.

А девушка тем временем подошла к озеру и стала кидать в него снежками, волнуя мутную гладь никогда не замерзавшей воды. Накидавшись вволю, она надела странные очки, красовавшиеся до этого у нее на голове, и повернула обратно.

Проходя мимо зарослей, в которых спрятался оборотень, девушка остановилась и минуту не отводила взгляда от того места, где он скрывался.

— Привет, меня зовут Луна. Почему ты прячешься? — раздался приятный голос.

Фенрир замер. Откуда она знала, что здесь кто-то есть? Его было не видно, в этом оборотень был уверен. Перестав дышать, чтобы вкусный запах не заставил его выдать себя и накинуться на девчонку, Фенрир замер.

— Э-эй! Не бойся, я тебя не обижу, кем бы ты ни был. Ну же, ответь. Я точно знаю, что там кто-то есть — мозгошмыги так просто в одном месте не скапливаются, — девушка странно, чуть певуче растягивала слова, чем-то напоминая манеру разговора Малфоев.

— Ну, хорошо, как хочешь, — пожала она плечами, — раз не хочешь, то, пожалуй, мне стоит сказать директору. Скоро ворота закроют, а находится студентам за пределами замка так поздно опасно — в лесу водятся очень опасные существа… — девушка развернулась и сделала пару шагов в сторону Хогвартса.

— Постой! — как можно мягче сказал Грейбек, пытаясь сымитировать молодой голос и проклиная приказ Лорда, из-за которого он не мог просто порвать ее на кусочки. — Не говори никому, мне просто хочется побыть одному.

— Тебе плохо? — ее голос выражал такое неподдельное сочувствие, что Грейбек немного растерялся.

— Просто уйди, ладно? Ты мешаешь мне думать.

Девушка только подошла ближе.

— Почему ты прячешься? Нас здесь только двое, выходи, я никому ничего не скажу!

— Не думаю, что тебе стоит меня видеть.

— Почему?

— Я не самый приятный человек, — тут оборотень был абсолютно искренен, — а теперь убирайся! Дай мне побыть в одиночестве!

Луна долгим задумчивым взглядом посмотрела на заросли, в которых скрывался таинственный собеседник, и пошла в замок, ни разу не обернувшись.

Фенрир припал спиной к дереву и, наконец, позволил дышать себе полной грудью. Ее запах еще витал в воздухе, но почему-то не дразнил и не вызывал желания убить. Такое с ним было впервые.

Решив, что ждать Беллу придется еще долго, Грейбек поудобнее устроился на лежавшем на земле бревне и прикрыл глаза, пытаясь выкинуть из головы образ голубоглазой девушки. Снег прекратился, и оборотень, согревшись, сам не заметил, как провалился в сон. Ему снилось зеленое поле, запах весенней травы и худенькая девушка лет семнадцати, с длинными черными волосами и пронзительно синими глазами. Она смотрела на него и улыбалась. Джессика… Он так давно не вспоминал о ней, пытаясь навеки изгнать то первое и единственное сильное чувство в его жизни. Рядом с ней вдруг появилась эта странная девушка с озера, и тут он понял, что же тревожило его все это время — запах. Они совершенно одинаково пахли.

Фенрир проснулся, но ее запах из сна так и не исчез, а только становился сильнее.

— Э-эй! Ты еще здесь?

Оборотень осторожно приподнялся на локтях и посмотрел сквозь полуголые заросли — Луна вернулась, держа в руках какой-то бумажный пакет.

— Чего тебе? — сдерживая дрожь, спросил Фенрир — память, взбудораженная появлением этой девушки, упорно вызывала из самых глубин сознания образ Джессики.

— Я подумала, что ты мог проголодаться, и захватила тебе поесть. Я тут поставлю, хорошо?

— Спасибо, — чуть помолчав, ответил Грейбек, — ты сказала, тебя зовут Луна? А как полное имя?

— Луна Джессика Лавгуд, — улыбнувшись точно такой же, как у Джессики, улыбкой, ответила девушка.

«Не может быть… Ее дочь? Я не знал…» Внутри все похолодело. После того, как его искусали несколько оборотней, он так ни разу и не видел Джессику, и даже не пытался узнать где она, боясь причинить боль или даже убить: слюна нескольких вервольфов, смешанная с его кровью, родила в нем такую неконтролируемую ярость, что в первые несколько лет он готов был загрызть всех и каждого.

— Ну, я пошла, уже совсем поздно… — даже в наступивших сумерках был виден теплый огонек в ее глазах, и сердце Фенрира что-то кольнуло. «А может вот он? Второй шанс?»

Оборотень с тоской смотрел на удаляющуюся фигурку девушки.

Кушать и вправду уже хотелось, он развернул пакет и обнаружил хлеб, ребрышки легкой прожарки — самые его любимые — и небольшой сосуд с тыквенным соком. Так как новостей от Беллы еще не было, да и в замке, судя по всему, все шло как обычно, Фенрир вышел к берегу озера и сел на большой белый камень, наслаждаясь видом и вкусной пищей.

Луна… в этом было что-то мистическое… Именно луну он ненавидел и обожал одновременно: боль при перевоплощении была несравнима с Круциатусом, но сила ликана завораживала. А теперь появилась она — девушка с таким же именем, как и его самый сильный страх и любовь одновременно.

Почему-то вдруг захотелось зарыться в ее мягкие пышные волосы и снова почувствовать их аромат. Она была такой хрупкой, напоминая ему чем-то голубку, но такой сильной внутри — в этом он не сомневался. Он буквально физически ощутил необходимость увидеть ее снова.

В мой старый сад, Луна моя,

Лети скорей, голубка.

Там сны висят, Луна моя,

На всех ветвях, голубка.

Луна моя, лан-тати-та -

Там свеж ручей, трава густа,

Постель из ландышей пуста,

Лети в мой сад, голубка.

Новая растущая луна тусклым светом освещала темную гладь озера, завораживая этим видом. Фенрир глубоко вдохнул свежий воздух и вернулся на свое место наблюдения. Ночь обещала быть долгой и бессонной. Только под утро его окутала легкая дрема, вернув ему во сне ее — такую юную и нежную. Первые лучи солнца упали на лицо оборотня, осветив легкую улыбку на его губах.

Мы лёгкий сон, Луна моя,

Сорвём с тяжёлой ветки.

Как сладок он, Луна моя,

Такие сны так редки.

Луна моя, лан-тати-та,

Но слаще сна твои уста,

И роза падает с куста

Тебе на грудь, голубка.

Тело ныло от долгого пребывания в одном положении, и Фенрир грязно выругался, обещая себе высказать Белле все, что он о ней думал. Как можно было так долго возиться с какой-то безделушкой? Лорд приказал принести из Хогвартса какую-то старую диадему, выкинутую на какую-то свалку, в какой-то потайной комнате, не утруждая их подробностями, а потому Грейбек никак не мог понять, почему отыскать эту комнату было так сложно и заняло у Беллы столько времени.

— Ты смешно ругаешься, — протянул знакомый голос, и Фенрир замер. Неужели вернулась? — Только от этих ругательств у тебя появляется больше мозгошмыгов, и это очень опасно.

— Что за мозгошмыги? — не найдя ничего более подходящего в ответ, спросил мужчина.

— Это такие невидимые существа — они размягчают мозг, и со временем человек перестает мыслить здраво.

— Глупости…

— Вот ты не веришь, а я тебя ведь по ним нашла, — в голосе девушки прозвучала улыбка. — Ты ведь из Слизерина, правда? — вопрос застал его врасплох.

— Почему ты так решила?

— Ну, ты сказал, что ты плохой и потом такой упертый, а иногда даже злой… Ты ведь не обижаешься? Лично мне очень приятно с тобой общаться, и я уверена, что на самом деле ты совсем не такой, каким хочешь казаться.

— Поверь, я именно такой, — совсем тихо сказал Фенрир и опустился на землю.

— Знаешь, я сейчас слышала, как в Большом зале Панси Паркинсон, — Фенрир насторожился и прислушался, — ругалась на Невилла, а он просто убежал, но ведь это не значит, что Невилл трус! Я видела, как он сражается с Пожирателями Смерти и поверь, он один из самых смелых людей, кого я знаю. Вот и ты, как мне кажется, такой же — живешь так, как тебе удобно, не обращая внимания на то, что о тебе думают, но в душе наверняка очень смелый и добрый.

Фенрир усмехнулся: добрым он не был даже в свои чисто человеческие годы, но ее слова бальзамом лились на давно переставшее чувствовать что-либо сердце, заставляя его биться сильнее.

В замке поднялся какой-то шум, послышались крики, а через минуту из главных ворот выскочила растрепанная Беллатриса и кинулась в их сторону.

Луна тихо взвизгнула и лихорадочно начала искать палочку в складках мантии.

— Авада…

— Белла, нет! — рявкнул Фенрир, выскакивая из зарослей и хватая Луну сзади за шею, — эта сладкая девчонка моя!

— Разбирайся тут быстрей — и к Лорду! Нам предстоит тяжелый разговор… — Белла повернулась на каблуке и с тихим хлопком аппарировала.

— Прости меня, — тихо шепнул Грейбек дрожавшей в кольце его рук девушке и слегка ударил по голове.

Он осторожно уложил потерявшую сознание Луну на свой плащ, нежно прикоснулся своими губами к ее и, посмотрев на нее последний раз, тоже аппарировал.

В моём саду, Луна моя,

Три соловья и ворон.

Они беду, Луна моя,

Любви пророчат хором.

Луна моя, лан-тати-та,

Свети, прощальная звезда,

Любовь последняя чиста.

Лети в мой сад, голубка…