Измени себя, не изменяя себе (гет)

Его движения были настолько стремительны, что казалось: Поттер просто аппарировал. Свидетели были готовы в этом поклясться. Но нет — глаз уловил размытую тень и обрел четкость изображения в конечной точке ее полета, где парень уже стоял на коленях около Лавгуд и даже не успел опустить руку, которой небрежно и легко, как перышко, отбросил массивный столик, врезавшийся в стену и обрушившийся каскадом стеклянного крошева и грудой покореженного металла. Само по себе внушительное достижение, учитывая, что обычно его перемещали исключительно с помощью левитационных чар.

Луна лежала на полу, сжавшись в позе эмбриона, и всхлипывала, вцепившись в собственные волосы с такой дикой силой, что Гарри иррационально испугался, как бы она не вырвала их вместе с кусками кожи. Сев перед ней на пятки, он мягко, но настойчиво, хотя и безуспешно, старался расправить этот тугой горький комок, успокаивающе нашептывая какие-то глупости, из которых присутствующие смогли распознать повторяющиеся «тшш» и «звездочка». Положив руки Луне на плечи, Гарри притянул ее к себе, отчего девушка вздрогнула всем телом, и он поспешно ее отпустил. Однако стоило ему отнять руки, полностью перестав касаться, и она снова начала кричать. Единственное, чего Гарри удалось добиться — это поднять ее, и теперь девушка сидела на ковре, обхватив себя руками и мерно раскачиваясь взад-вперед, а ее крик перешел в едва слышное бормотание. Убрав упавшие ей на лицо волосы, Поттер убедился, что она не плакала — просто дыхание вырывалось из груди короткими рваными всхлипами. Было очевидно, что Луна не слышала взволнованного ропота и даже не осознавала окружающего мира, а когда Гарри наклонился ближе, то едва разобрал слабый шепот: «Нет, нет, нет». Снова взяв девочку за плечи, он встряхнул ее и чуть сильнее сжал пальцы, чтобы успокоить и прекратить ужасающее однообразное раскачивание и тихонько спросил:

— Что, Луна? Что произошло?

Она не ответила, только подняла на него свой потусторонний взгляд, показав бушевавший в нем тайфун, и в следующий миг сама всем телом рванулась к нему. От неожиданности Гарри инстинктивно напряг мышцы, готовясь отражать атаку, но она всего лишь толкнула его спиной на диван, забралась ему на колени и дрожащими руками ухватилась за него, как последний оплот здравомыслия. Поттер обвел комнату несколько ошарашенным, непонимающим взглядом, но быстро взял себя в руки, услышав некое подобие осмысленности в ее срывавшемся шепоте:

— Так холодно... прости... тепло... надо... извини... тепло... ладно?.. Нужно... холодно...

Хрупкие, почти прозрачные пальчики намертво схватили плотный серый шелк свитера. Гарри понимал, что, устроившись на полу, со стороны они, должно быть, выглядели дико: он — обалдевший и растопыривший руки — облокачивался на еще недавно занимаемую им подушку и одержимая жаждой прикосновений Луна на его коленях. Поттер осознавал всю двусмысленность их позы, и понимающие усмешки со всех сторон отнюдь не облегчали положение, но он был ей нужен. Нужен маленькой чудачке, нежной и изящной, как цветок экзотической орхидеи, но в то же время способной постоять за себя, той, которая смотрела на него сейчас с каким-то детским, умоляющим и тоскливым выражением, пока, противореча этой беззащитности, ее руки с неожиданной силой продолжали терзать ткань, не разрывая, но заставляя весьма ощутимо трещать. Плевать.

— Любого, позволившего себе хоть одну пошлую мысль, я жду завтра после полуночи у Зала Наград, — от его негромкого угрожающего тона кое-кто содрогнулся, несколько человек из числа чистокровных кивнули, давая понять, что признают принятую роль протектора ее чести. Магическая волна, сопровождавшая слова, была достаточно сильной, чтобы всколыхнуть полы одежд у всех в комнате, а у находившихся в непосредственной близости — всколыхнуть волосы и уронить пряди обратно на лица.

Самого Поттера все эти люди больше не интересовали: если среди них найдутся глупцы, которые не поняли его объявления, он разберется с ними потом, когда Луна будет в полном порядке и перестанет дрожать как осиновый лист. Не совсем понимая, чего на этот раз требуют от него обстоятельства, Гарри экспериментально провел пальцами вверх от ее локтей, желая ослабить напряжение ее дрожавших кулачков, и, видимо, угадал, поскольку это стало своеобразным сигналом, позволившим колебавшейся девушке отпустить себя и взять то, в чем она нуждается. С удовлетворенным вздохом Луна вплотную прильнула к нему, и Поттер непроизвольно вздрогнул, когда ее ледяные ладони скользнули ему на спину.

Ее холодные руки, казалось, вплавлялись через слои одежды в его кожу, пылавшую естественным жаром, а он все смотрел в эти голубые глаза, и каждая секунда делала их все более призрачными, все явственнее обнажая свежую глубокую рану на душе, истекавшей кровью. Боль и злость, от которых наворачивались так и не пролитые ею слезы, отошли на второй план перед промозглой пустотой, почти безжизненностью, и у Гарри свело горло от горечи при виде вопящей пропасти там, где раньше таился источник уникального видения жизни. Одинокая слезинка упала с ресниц и скатилась, оставляя влажную дорожку точно посередине щеки. Гарри никогда не умел обращаться с плачущими девушками — они порождали в нем чуждое его натуре чувство беспомощности, понуждая Нечто, скрытое в глубинах его сознания, выкарабкиваться на поверхность и срочно искать выход из положения. Вот и сейчас интуитивное знание вступало в свои права, привычным с детства ощущением растекаясь по жилам, постепенно становясь кровью, питавшей его плоть.

Исчезали звуки, расплывался окружающий мир, стиралось восприятие реальности и присутствия посторонних, оставляя всю вселенную во владении двоих, отдавшихся на волю своих инстинктов. Влекомый вездесущим и всезнающим Нечто, Поттер, осмелев, позволил своим рукам зажить собственной жизнью, осторожно скользнуть по ее мантии и подняться по спине, пока ладони не легли на ее узкие плечики. Теперь он касался ее всей поверхностью предплечий и прижал еще ближе к себе, почувствовав, как она, словно слепой котенок, тянется уткнуться в него лицом. Внезапная смена диапазона зрения не стала сюрпризом благодаря предупреждающей нестерпимой потребности моргнуть. Открыв глаза снова, Гарри постигал уже не материальный мир: он видел не тела, а магические ауры, и в этом спектре серебристая сфера, обычно окружавшая Луну, таяла с бешеной скоростью, а местами в ней успели образоваться расплывавшиеся проплешины, как никогда усиливая ее сходство с далекой и недостижимой звездой. Теперь он видел, что Лавгуд тянулась к нему не только физически, но и остатками своей магии, старавшейся переплестись с его собственной, чтобы обрести исцеление, которое Поттер мог и хотел ей предоставить. Изумрудное сияние почти ослепило Гарри, когда его аура, согласно желанию владельца, расширилась, окутывая их обоих, легко внедряясь в чужую благодаря способностям Поттера к целительству. Хотя и невидимая для всех остальных, его магия даже на расстоянии ощущалась обжигающим облаком, заставившим попятиться немногих, оказавшихся в поле ее излучения.

— Какого боггарта?! — потрясенно прошептал Хиггс, наблюдая за словно бы пойманной в ловушку между двумя противоречиями Лавгуд. С одной стороны, она все еще дрожала от холода и продолжала цепляться за парня, не желая даже на миг отпускать единственную опору опрокинувшегося мира, с другой, ей было жарко, судя по тому, как она рывками плеч старалась избавиться от мешковатой мантии, сковывавшей медленные ласкающие движения Поттера.

Наконец, издав шумный раздраженный выдох, девушка отстранилась, расстегнула скрепляющую завязку, позволяя одежде упасть на пол и, оставшись в нелепо-радужной кофте и столь же несуразной юбке-колоколе, опять прижалась к нему, крепко обняв и щекоча дыханием ему шею. Несмотря на вымораживающее ее нутро ощущение, она продолжала усваивать отдельные фрагменты реальности, чувствовала на каком-то примитивном уровне перемены в себе и Гарри и то, как его руки окружают ее, как скользят, успокаивая, по ее спине, как поднимаются выше, приглаживая ее растрепавшиеся волосы, и мягко поднимают ее голову. Губы парня прижались к ее лбу, охлаждая единственный участок разгоряченной кожи. Она тонула в согревающем омуте зеленых глаз без зрачка, слышала, как свою, чужую мысль: «Этого мало… надо больше», игнорируя резкий звук разрыва где-то сбоку и неожиданно жесткую хватку, потянувшую ее припасть к источнику всей этой невообразимой силы. Луна жалобно захныкала, упираясь лбом в плечо Поттера и останавливая продвижение. Мерлин свидетель, как она мечтала соприкоснуться с ней, но подсознание вопило на нее, напоминая о запрете, о нарушении архаичного закона и каре, которая постигнет ее. Она пыталась объяснить Гарри, но ее горло было не способно воспроизвести ни единого слова помимо каких-то примитивных звуков, и тогда, вспомнив, как она слышала его мысли, Луна усилием воли оттолкнулась от него, заглядывая в глаза, надеясь таким образом передать сообщение и понимая, что Гарри и так обо всем знал. Нежная рука вернулась на ее затылок, возвращая к его шее, и Гарри даже отклонил голову, предоставляя ей больше простора для всех необходимых действий, но она не могла, она все еще боролась против его мягкой власти, не желая вреда ни ему, ни самой себе.

— Пей, — ни в малейшей мере не похожим на его обычный голос низко и хрипло успокоил ее Гарри, легонько выдохнув в ухо, и Луна с облегчением прикасается губами к яремной вене, ловит биение участившегося пульса, а поймав, замирает, глотая обжигающий поток энергии.

Ни один из них не слышит движения вокруг, когда студенты бросаются разделить их, ни резкого окрика гриффиндорской старосты, осадившего энтузиастов.

— Она истощает его! — воскликнул Стефан.

— Стой на месте! — повторила Гермиона. — Вы же слышали, что Гарри ей разрешил.

— Поттер такое уже делал, — больше утверждая, чем спрашивая, сказал Малфой, практически утративший способность удивляться чему-либо связанному с Золотым Мальчиком.

— Нет, но я бы не волновалась по этому поводу.

— Ты уверена? — усомнился Корнфут.

— Это считается очень опасным, — вставил МакМиллан. — Если ты неправа, Гарри превратится в сквиба.

— Она не ошибается, — улыбнулся ей уголками губ Невилл.

— Потому что заучки безгрешны? — саркастично хмыкнул Забини.

— Потому что это — Гермиона, — сказал с теплой улыбкой Шеймус, и взгляд девушки смягчился. Слизеринкам некстати подумалось, что им никогда никто из парней так ласково не улыбался, и они переглянулись, разделяя общую мысль о том, как, должно быть, приятно знать, что тебя непременно поддержат, а не отмахнутся, словно от надоедливой пикси.

— Это именно то, чего вы ждали? — с любопытством спросила Сьюзен.

— По-видимому, — пожав одним плечом, ответила Грейнджер, — я не совсем уверена.

— Так, что нам делать дальше? — приблизился к ней Финч-Флетчи.

— Ждать, — спокойно сказала Гермиона, изящно присаживаясь на диван, и, поморщившись, подтянула ноги из зоны пульсирующего излучения аур.

Неловкость упала на комнату. Несколько попыток возобновить разговор дрейфовали в напряженную тишину, а глаза продолжали возвращаться к паре на ковре, и в итоге все погрузились в ожидание дальнейшего развития событий. Главным образом, потому, что естественный заместитель бесстрашного лидера в глазах слизеринцев не являлась полноценной заменой для продолжения переговоров.

Для Гермионы Грейнджер подобное положение вещей не стало сюрпризом, и она, задумчиво прикусив губу и намотав на палец кудрявый локон, предавалась мрачным мыслям о том, как в очередной раз ее тщательно продуманная стратегия полетела в тартарары, и пыталась пересчитать ситуацию в новом аспекте. Все шло совсем не так, как замышлялось. Они хотели сбить слизеринцев с толку: открыться, довериться, показать болевые точки и проверить — вдруг кому из них вздумается полюбоваться и потыкать пальцами в их слабости. Вывернуть душу наизнанку, но и заглянуть в их души тоже, вывалить им на головы кучу информации и тем подстегнуть стремление самостоятельно узнать ответы на сотни «почему?», которые на протяжении многих лет терзали и давали цель в жизни им самим. Заставить слизеринцев понять… Гермиона и сама не была уверена, какого конкретного понимания от них ожидала, но это было необходимо сделать. Единственное, чего Неприкасаемые делать не собирались, с чем все согласились — не действовать силой, не давить авторитетом и магической мощью, поскольку только это слизеринцы, в принципе, и уважали. Гермиона знала, как Гарри ненавидел изображать первого среди равных и весьма неохотно уступил демонстрации исключительности ради того, чтобы подтвердить соответствие своей ключевой роли в заключительном противостоянии лорду. Все же едва заметные, но отчетливо видимые глазу изумрудные искры в этом смысле были существенным перебором. Они хотели, чтобы слизеринцы присоединились к ним из понимания их правоты, а не давления власти.

В то же время главное лицо другой стороны также решил воспользоваться случаем и, не отвлекаясь на плетение интриг и игры в превосходство, незаметно рассмотреть своего бывшего врага и найти ответ на новую загадку. К сожалению, возобновившийся возмущенный ропот слизеринцев по поводу полного отсутствия приличествующих в обществе манер никак не давал ему сосредоточиться, и Малфой мысленно закатил глаза. В действительности, как и все остальные, Драко не имел понятия, чему конкретно им довелось явиться свидетелями, и с неприязнью предчувствовал, что поиск ответа будет ему стоить очередного долгого исследования в библиотеке. Но ради пользы Мерлина! Да, они обнимаются, но ведь они же полностью одеты! Маги вели себя так, словно уже отклонение взгляда в направлении кого-то — само по себе смертный грех и непростительное преступление. Хотя, как и положено Малфою, Драко неукоснительно следовал этикету, в глубине души он все равно считал многие взгляды их общества довольно глупыми и не мог не признать, что более свободные отношения магглорожденных с противоположным полом ему весьма импонировали. «Какое везение, что герой — тоже парень, и на его тело можно пялиться без стеснения, не чувствуя, что делаешь что-то плохое», — язвительно хмыкнул Драко, тихо радуясь факту, что если его поймают за тщательным изучением чужого тела, ему не придется долго, нудно и муторно извиняться непонятно за что.

Обессилено откинувший голову на сидение, Поттер выглядел бледным и довольно изможденным, но тем не менее в данный момент смотрелся просто уставшим, а не полумертвым, как раньше, когда его осыпали ласками девушки. Несоответствие приличиям, о которых, несмотря на оглашение статуса Поттера, продолжала шептаться свита слизеринца, сейчас интересовали Драко в наименьшей степени. Малфой с каменным выражением лица уставился на выставленную в разорванном собственной рукой гриффиндорца вороте шею и половину груди, покрытые несколькими, уже известными по Больничному Крылу, старыми отметинами и парой совсем недавних светло-розовых шрамов и синяков. На коже поясницы, выглядывавшей из-под зацепившегося за диван свитера, и предплечьях, обнаженных из-за задравшихся от мерных утешающих движений рукавов, тоже были заметны следы. С последним типом синяков Драко был знаком лично по дуэлям с Поттером и знал, что они неоднозначно указывают о блокировке ударов, да и прочие отметины явственно соответствуют размерам кулаков. Единственное, что сейчас интересовало Драко, так это вопрос: во что Золотой Мальчик умудрился ввязаться на этот раз? Разумеется, по прибытии на встречу, он сообщил, что сегодня побывал в драке. Вот только с кем, где и при каких обстоятельствах, если, судя по состоянию его тела, бой был контактным, а не магическим, и уже успел вызвать некий резонанс, судя по реакции таинственного «Пирата».

Пронзительный писк раздался как гром среди ясного неба, вырвал Драко из мыслей и заставил многих подскочить на своих местах. Голова Поттера вскинулась, глаза открылись и, словно чувствуя долгое изучение Малфоя, уставились на него в ответ. Драко вздрогнул. Взгляд Поттера был не просто пронизывающим — его глаза, особенно яркие по контрасту с бледной кожей, блестели и чуть ли не светились... сплошной зеленью. Ошеломленный Малфой смотрел, как спустя секунду Поттер сломал зрительный контакт и на несколько мгновений прикрыл веки. Когда они открылись вновь, цвет глаз вернулся к нормальному триколору: белый, зеленый, черный, и Поттер перевел взгляд на выпалившую торопливое извинение и умчавшуюся к выходу Грейнджер. Он оглянулся через плечо:

— Дин, иди с ней, — Томас кивнул и, отвалившись от стены, безропотно направился вслед за «мисс Всезнайкой», на ходу сдергивая с шеи и заталкивая в карман галстук и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки костюма, вернувшегося к изначальному виду.

Гарри не знал, сколько времени они просидели с Луной, изолированные в своем собственном мире, где секунды, наполненные почти болезненным осознанием присутствия друг друга, длились вечно. Вернувшись в реальность, он с облегчением чувствовал, как постепенно стихает бьющая Луну дрожь, чувствовал, как дыхание девушки выравнивается, тело расслабляется, а кожа под его прикосновениями возвращает себе тепло. Наконец, Лавгуд слегка пошевелилась в его руках, и он чуть отстранился, стараясь заглянуть ей в глаза.

— Что случилось, Луна?

Она испуганно тряхнула головой, не поднимая взгляд. Гарри показалось, что она что-то недоговаривает, и он решил выяснить, что именно, хотя это было совершенно несправедливо по отношению к ней. Ему надоело последним узнавать данные и терять из-за этого людей. Высвободив одну руку, парень осторожно взял ее за подбородок и приподнял ее лицо указательным пальцем, заставляя смотреть себе в глаза.

— Я тоже почувствовал, — ее глаза чуть расширились. — Но было больше, чем волна, да? Ты увидела? — неуверенный кивок. — Покажи мне, — тихо попросил он, глаза Луны полные муки и безысходности, глянули прямо в душу, она крепко зажмурилась от страха и тихонько всхлипнула. — Ты же знаешь, я никогда не сделаю этого против твоей воли, — с болью произнес он, мягко поглаживая линию челюсти подушечкой большого пальца, — девушка выглядела так, словно из нее выпустили весь воздух, и Гарри стало неловко, но он отчаянно нуждался в информации. — Я бы не просил, не будь это очень важно, Луна. Впусти меня. Пожалуйста. Больно не будет, я никогда осознанно не причиню тебе боль, — пообещал он. — И я не уйду. Я останусь с тобой, пока тебе нужен, — уверил Поттер, — пожалуйста, покажи. Это важно.

Следующее, что увидел Гарри, были удивительные глаза: не привычная лазурь, не ожидаемые прожилки голубовато-зеленого мрамора, а венецианская бирюза. Он смотрел в них, такие доверчивые, с сильным желанием увидеть ее насквозь, провалиться в сознание, раскрытое ему навстречу. На мгновение юноша почувствовал мягкое, но настойчивое сопротивление чужого разума и, желая заверить в безопасности, разрешил доступ в свой собственный. Воспоминания, тщательно спрятанные глубоко внутри и, как кровь сквозь содранную с заросшей раны корку, просачивавшиеся наружу с наступлением темноты его кошмарами, вырвались вперед, желая заразить собой новое сознание. Впрочем, с этим он легко разобрался и, вздрогнув от усилия, укрепил щиты на отдельных областях и полностью снял с не таящих в себе потенциальных опасностей. Взгляды встретились, проникли в глубины, которые они видели там, читая, впитывая, понимая.

— Спасибо, — зарываясь ловкими пальцами в сложную конструкции прически, но не нарушая ее, прошептал Поттер, поцеловав девушку в лоб. — Тебе нужен отдых.

Придерживая ее одной рукой, Поттер нащупал другой сиденье и поднялся на диван, осторожно ссаживая обмякшую в его объятиях девушку со своих колен, устроил ее у себя под боком и вытащил из кармана давешнее зеркало. И когда кто-то из его сектора направил на него палочку, даже не дернулся в попытке сопротивления, позволяя врезаться в себя заклинанию, как оказалось, для реставрации разодранной одежды. Драко подумалось, что такая степень доверия вызывает одновременно благоговение и страх.

— Пират, — произнес он в него.

— Слушаю, — спустя секунду недовольно отозвалось оно.

— Уточненные данные, — сжав переносицу, заявил Поттер. — Это Хог. Прорыв защиты на уровне подземелий в районе снейповской лаборатории. Время неизвестно, пути… — Гарри посмотрел на Малфоя. — Здесь есть ходы вроде того, что был под «Сладким Королевством»? — несколько человек мотнули головами. — Черт. Пути тоже. Бери команду на внешнюю разведку, я пошлю кое-кого искать изнутри.

— Уже отбываем, — пауза, потом немного грубо, покрывая нерешительность: — ты понимаешь, что мы не сможем войти в замок незамеченными?

Парвати Патил протянула руку, желая дотронуться до взлохмаченной макушки, похороненной у плеча Поттера. Ее лицо покрыла смешанная тень очарования и возбуждения, а взгляд странно остекленел. Падма на это отреагировала мгновенным напряжением, но когда она приблизилась к сестре и обняла Парвати со спины, ненавязчиво прижимая ее руки к бокам, ее движения оставались плавны и легки, как у танцовщицы.

— Разумеется. Просто… — сдержанно ответил он. — Постарайтесь по максимуму снять группу сопровождения, сделай, что можешь, а дальше я разберусь.

— Ты уверен?

— Да. Главное, чтобы нам не помешали, — уверенно бросил Поттер. — Жду доклад.

— Принято.

— Драко, мой вам совет — пойдите проверьте своего декана, — переключая внимание на комнату и преисполняясь энергией, продолжал Поттер командным голосом.

— Зачем? — скептически переглянувшись, уточнили слизеринцы, заставляя Гарри вздохнуть.

— Потому, что был взрыв, и он, скорее всего, пострадал.

— У Северуса не бывает несчастных случаев, — категорично заявил Малфой.

— А подстроенных? — изогнул бровь Гарри. — Короче, как хотите, я только пытался помочь. Впрочем, его могут найти и утром, когда у первого курса пропадут Зелья, — пожал он плечами, поворачиваясь к своим друзьям.

— Почему бы тебе помогать Снейпу? — спросил Уоррингтон, подаваясь вперед.

Проигнорировать ощущение судьбоносности ответа Поттера было просто невозможно. Словно после всего сказанного за этот вечер именно от этого зависело решение о вступлении в альянс.

— Поскольку он пока что единственный, кто стоит между вами и всем остальным миром.

Не ожидая дальнейшего одобрения от сокурсников, Пэнси поднялась с места, и Драко кивнул Блейзу, выжидательно смотревшего на него.

— Лаванда, ты с ними, — резко приказал Поттер

— Без нее обойдемся, — буркнул Забини.

— Вам понадобится Помфри. Лаванда знает, как с ней связаться, не привлекая внимания, а вы нет. Иди, — сказал он Браун, глядя при этом на слизеринцев. Малфой с признательностью кивнул. — Если вы еще не установили ту защиту, рекомендую сделать это быстрее. Точка входа на вашей территории — это не совпадение. Во всяком случае, я в такие не верю, — криво усмехнулся Гарри, сразу возвращаясь к деловой манере. — Остальные старосты, протестируйте защиту еще раз, я не хочу никаких неожиданностей, пересчитайте студентов. Невилл, ты на мониторинге, карта на прежнем месте под старым паролем. Связь… полевое испытание новых игрушек, — решительные кивки, поддакивание, никаких возражений или уточнений, знакомое ощущение слаженности единого механизма, где каждому известно место и действие. Не допускавшая возражений категоричность, лишенная страха и неуверенности, на лицах, бесспорное намерение дойти до конца, настоящее — не то, каким оно было тогда, после Хогсмида, в больнице. Тогда Драко удалось уловить намек, сейчас они видели целую картину, которой невозможно было не восхититься. — Тони, оставь им контракт на ознакомление. Можете повесить хоть на доске объявлений слизеринской гостиной: для людей вне «Круга Посвященных» — это просто похабная карикатура на Золотое Трио, — сказал Гарри, сделал попытку подняться на ноги и обнаружил, что его водолазка сжата в маленьком кулачке, вынуждая его снова опуститься рядом со спящей Луной.

— Как быть с ней? — спросила Ханна.

— Нам нужна компаньонка, — нахмурился Поттер, стрельнув непонятным взглядом на слизеринцев.

— Зачем, ты же… — начал Корнфут.

— Но при всем этом я не кровный родственник.

— Выручай-Комната или спальня старосты? — спросила Алисия.

— Первое, вторая теперь — проходной перевалочный пункт. Это более чем неуместно.

— Она может остаться в нашей спальне, — Гарри удивленно посмотрел на Падму. — Катрин Лестрейндж отсутствует — какие-то проблемы в семье, — пояснила та.

— Конечно же, ты тоже приветствуешься, — мило улыбнулась ему Лиза Турпин.

— Вот только как быть с лестницами? — задумалась Мэнди.

— Не проблема, — развязно ухмыльнулся Гарри.

— Я знал! Я так и знал, что есть обходной путь! — возопил Эдди Кармайкл.

— Всегда есть альтернативы, — хмыкнул Поттер и продолжил, когда тот уже открыл рот для уточнения: — но от меня ты их не узнаешь.

— Проклятье! — восхищенно выпалил Смит. — В этом замке есть место, проход куда тебе заказан?!

— Территория Слизерина, — холодно сообщил Малфой и удивленно изогнул бровь, когда Неприкасаемые рассмеялись.

— Расскажем им? — спросил Лонгботтом.

— Не-а, — покачал головой Поттер, смерив слизеринцев скептичным взглядом. — Сохраним им остатки иллюзий, видит бог, мы и так сегодня разбили слишком многие. Пусть и дальше пребывают в блаженном неведении.

— Как с твоей «сварливой женушкой»? — ухмыльнулся Шеймус, не давая им возможности потребовать объяснений.

— Как обычно, — в тон ему ответил Поттер. — Хотя, если нам повезет, он уже спит, — воодушевился он, материализуя в руках старый лист пергамента и принимаясь что-то шептать над ним.

— Ха, держи карман шире. Как наивернейшая жена, Рон не ляжет в постель, не дождавшись своего благоверного и лично не высказав ему свое «фэ», — торжественно заявил Финниган. — И вообще, Гарри, ты его не ценишь, ведь разрешил же он тебе иметь личное хобби.

— Первое — тьфу на тебя, — улыбнулся Поттер, передавая карту Мародеров Невиллу, — второе — общение с Дином идет тебе во вред, третье — Рон не навязался потому, что я сказал, что мое участие в театральной труппе подразумевает работу.

С еще одним нечитаемым взглядом в направлении слизеринцев, Гарри подцепил тонкую цепочку и вытянул из-за пазухи какой-то амулет. Положив его в правую ладонь и накрыв сверху левой, он сделал круговое движение, и когда разделил руки, в каждой из них осталось две сферические половинки. В воздухе перед ним соткался еще один Поттер, вызвав несколько пораженных вздохов на противоположной стороне зала. Идентичный близнец героя задорно улыбнулся, приветливо махнул рукой и с лукавой усмешкой уставился на свой оригинал, похожий от волос до кончиков ногтей.

— Приятель, вы опять с Гермионой поцапались? — выдохнул Гарри фразу активации кодового режима, и на солнечный облик второго Поттера моментально нашла туча. Он нахмурился, насупился, ссутулившись, засунул в карманы руки, сжав их в кулаки, и в довершении всего, зло пнув воздух, отстранился от толпы с настолько угрожающим видом, словно на нем было написано: «Не влезай — убьет!»

— Дубль идет с вами, а я пробираюсь под прикрытием на запретную территорию. Будь добра, Сью, — попросил Гарри, передавая Боунс непонятно откуда извлеченную серебристую ткань, и поднялся, подхватив Лавгуд под плечами и коленями и прижимая ее к своей груди.

— Гарри, у тебя ноги торчат, — хихикнула Ханна, и на глазах у изумленной публики ткань разрослась и скрыла его полностью.

— А теперь?

— Порядок.

— Тогда, Падма, иди впереди, я прямо позади. И не забудь придержать проход в гостиную подольше, — донеслось из пустоты.

— Мы пойдем вместе, — беря подругу под руку сказала Чжоу, — а открыв проход, устроим пантомиму «только после вас». Времени тебе вполне хватит.

— Прекрасно. Дамы и господа, позвольте выразить благодарность за щедрый прием и сожаление о преждевременном окончании вечера. Я тешу себя надеждой на скорую встречу.

С этим все гости церемонно откланялись, оставляя слизеринцев в одиночестве переваривать богатые события одного короткого вечера и висевшим в воздухе тихим сообщением: теперь все зависит от вас.