Поцелуй Смерти (джен)

Пожалуй, мне пора поменять свой девиз. Не "Во всем нужно видеть что-то хорошее", а "Все могло быть еще хуже". Да, так определенно будет вернее. Потому что, стоило мне подумать, что жизнь превратилась в кошмар, как госпожа Судьба поспешила доказать: это еще не кошмар.

А настоящий кошмар начался на следующий день.

Первым, на что я обратил внимание, войдя утром в Большой зал Хогвартса, был абсолютно пустой преподавательский стол. Впрочем, нет, не абсолютно — с краю одиноко восседала профессор Трелони, явно пребывающая "в трансе" уже с утра.

Я сразу понял, что миссия "Спокойный завтрак" с треском провалена.

И я догадывался о причинах.

Мы с Гарри и Гермионой едва успели сесть за стол, как в зал, прихрамывая, вошел "ненаглядный" ("глаза б мои его не видели") завхоз. Обведя малость перепуганных учеников тяжелым взглядом, Филч объявил, что на сегодня занятия отменяются и после завтрака все обязаны разойтись по своим гостиным.

Вчера при загадочных обстоятельствах пропал ученик четвертого курса Хогвартса гриффиндорец Невилл Лонгботтом. Невилл… Об этом Филч, конечно, не говорил, но все и так знали. Поиски начались еще ночью, когда пришло время отбоя, а Лонгботтом так и не появился в спальне мальчиков. Искали все: и учителя, и ученики.

И, похоже, поиски все еще продолжались. Преподаватели накануне обошли весь Хогвартс. Сегодня — окрестности, Хогсмид, Запретный лес. Этой ночью многие так и не сомкнули глаз.

Но я совершенно точно был уверен, что Невилла, несмотря на все старания, так и не найдут. Я не произносил этого вслух, ведь слова материальны. Даже старался думать на эту тему поменьше — мысли материальны тоже. Только на душе было как-то тяжело.

Все дело в том, что Лонгботтом был совсем не таким человеком, чтобы по своей воле уйти из замка неизвестно куда, никого при этом не предупредив. Нет, наш Невилл трусом не был, но отчаянным и безрассудным его тоже назвать язык не поворачивался. В нем был разум и здравый смысл, которые никогда не позволили бы Невиллу совершить столь глупый поступок. А значит, Хогвартс он покинул не по своей воле.

В свете последних событий, исчезновений Панси Паркинсон и Драко Малфоя, это не предвещало ничего хорошего.

Филч закончил свою речь, обвел зал еще одним недобрым взглядом, словно подозревая, что это ученики Хогвартса похитили Лонгботтома и сейчас прячут его где-нибудь под обеденным столом, и наконец чинно удалился. В зале было непривычно тихо. Негромкие, взволнованные разговоры, тревожный шепот, бормотание профессора Трелони (я различил фразы "недолго осталось" и "трагический конец") — и все. К завтраку в то утро почти никто не прикоснулся. Нервы.

— У вас не возникает ощущение дежа вю в связи с происходящим? — наконец задала вопрос Гермиона.

Она говорила негромко, хотя и не шепотом. Глаза горели лихорадочным блеском. У меня почему-то нехорошо сжалось сердце, как в предчувствии беды.

Я почему-то думал, что Гермиона будет расстраиваться из-за отмены занятий. Но оказалось, что у подруги и мысли об уроках не возникло.

— Поясни, — недоуменно нахмурился Гарри.

— Почти как на втором курсе. Когда была открыта Тайная комната. — От таких воспоминаний Гарри нахмурился еще больше. — Только тогда ученики не пропадали, а каменели от взглядов василиска.

Я принялся рисовать вилкой круги в своей тарелке с овсяной кашей. Что-то в этом было. Я не мог понять, что именно, но чувствовал — Гермиона права. Определенная схожесть действительно присутствовала. Только вот… мысль ускользала, и я никак не мог поймать ее за хвост.

— Ты думаешь… все-таки нашелся в мире еще один наследник Слизерина? И еще одна Тайная комната в Хогвартсе?

От таких слов нас всех троих передернуло. Да упаси Мерлин!

— Нет, Гарри, едва ли. — Гермиона отрицательно покачала головой. — Даже для такого типа, как Салазар Слизерин, оставить в Хогвартсе две Тайных комнаты — это перебор. Да и потом, ведь василиск призван был уничтожить…

Внезапно лицо подруги просветлело. И почему-то сейчас мне это не понравилось. Не то у меня было настроение, чтобы влипать в очередную историю.

— По вашему, что общего у Малфоя, Паркинсон и Невилла? — Неожиданный вопрос застал нас с Гарри врасплох.

Мы растерянно переглянулись.

— Ну… — неуверенно начал Гарри. — Все учились… учатся в Хогвартсе…

— … на четвертом курсе, — продолжил я. — Не умеют играть в квиддич…

— Малфой умеет, — не согласился Гарри.

— Не важно, — отмахнулась Гермиона. — Это все не то. Еще варианты будут?

Молчание. По моему мнению, больше ничего общего у милого, добродушного и честного Невилла с этими двумя змеями не было. Но я, кажется, упускал что-то важное.

— Они все чистокровные.

Ну, да, я об этом как-то не подумал.

— А это имеет какое-то значение? — осторожно уточнил Гарри.

На моей памяти, вопрос чистокровности мы поднимали в своих разговорах первый раз с того самого второго курса. Нет, Малфой, конечно, постоянно высказывал на эту тему какие-то гадости. Да и некоторые другие слизеринцы тоже. Но ни я, ни Гарри, ни уж тем более Гермиона никогда первыми не заводили подобных бесед. Как-то не интересовала нас чистота крови.

— Не знаю, — просто ответила Гермиона. — Может быть, имеет. Может быть, магическое происхождение действительно дает магам какие-то определенные качества… преимущества…

Я представлял, чего ей стоило произнести это вслух.

Сам я ничего об этом не знал. Моя семья, к счастью, не из тех, где принято от заката до рассвета расхваливать прелести своей чистой крови. Нас даже "предателями" за это называли. Смешно.

— Надо посмотреть в библиотеке, — и вот в этой фразе вся наша Гермиона. — Там наверняка есть какая-то информация по этой теме. Только поиски могут затянуться надолго.

Гарри устало потер переносицу (спасибо, что не шрам). Сегодня ему удалось заснуть лишь перед самым рассветом — до этого были волнения, поиски Невилла, беседы с преподавателями (все-таки мы были последними, кто видел его). А еще, учитывая его "обычные" проблемы со сном…

— Тебе по-прежнему снится этот дом, да?

Гарри мог не отвечать. Он и не ответил. И без слов было понятно: да, снится. Могу поспорить, каждую ночь, стоит Гарри закрыть глаза, как появляется этот кошмар.

— Какой дом? О чем вы вообще говорите?

Я отмахнулся. Все равно придется рассказать, но мне не хотелось этого делать. А Гарри пока молчал.

— Ладно, в библиотеке и расскажете. — Гермиона отодвинула от себя тарелку с нетронутым омлетом. — А сейчас, если вы уже доели, может, пойдем в гостиную?

— Ты же говорила про библиотеку? — Я безропотно прекратил мучить овсянку.

— Говорила. Но сейчас Филч наверняка пойдет с обходом, чтобы проверить, все ли поняли его слова. — Гермиона усмехнулась. — Впрочем, думаю, где-нибудь через час завхозу придется присоединиться к поискам Невилла, и путь будет свободен.

— А как же мадам Пинс? Она нас впустит?

— Меня вчера впустила, — лаконично ответила подруга.

Железная логика! То, что противная библиотекарша разрешила своей любимице умнице Гермионе Грейнджер немного поучиться, еще совсем не значит, что она впустит сейчас в свою библиотеку меня и Гарри — вечных нарушителей ее, библиотеки, спокойствия.

Поттер бросил усталый взгляд на преподавательский стол.

— Интересно, — заметил он, — а почему профессор Дамблдор не привлек к поискам Трелони? Она же предсказательница. Вот и нашла бы Невилла по какой-нибудь колдографии. Ну или пророчество бы какое-нибудь изрекла.

Гермиона ехидно фыркнула.

— Так она и изрекла, — мрачно пошутил я. — Вон, слышишь, "недолго осталось", "трагический конец"…

Гарри усмехнулся, но невесело. Гермиона и вовсе помрачнела. Потому что в этот раз Трелони могла и не ошибиться…

* * *

Библиотека Хогвартса, спустя полтора часа.

— Тебе обязательно нужно зайти к Дамблдору!

Гарри недовольно поморщился. Пять минут назад он все-таки рассказал Гермионе о своих странных кошмарах. И теперь, наверное, об этом жалел. Потому что Гермиона здорово разволновалась — намного больше, чем сам Гарри. И даже больше, чем я — а мне сны друга и самому спокойно спать не давали.

— Зачем, Гермиона? — Голос Гарри был уже не просто усталым: он был измученным. — У Дамблдора сейчас и без меня проблем хватает. Ты только подумай: Невилл пропал, сегодня-завтра в Хогвартс приедет его бабушка — представь, каково директору будет сообщать ей подобные новости! А тут еще этот непонятный Тремудрый Турнир…

— Скорее всего, Турнир вообще отменят, — вмешался я в трагический монолог друга. — Не думаю, что кто-то рискнет проводить такое ответственное мероприятие сейчас. Как ты говоришь, Гермиона, Турнир сам по себе опасен. Не хватало еще таинственных исчезновений студентов других школ…

— И все равно, — гнула свое подруга. — Гарри, Дамблдор — директор Хогвартса. Это его обязанность — отвечать за жизнь и благополучие студентов…

— То, что у меня болит шрам и мне снятся непонятные сны, никак не влияет на мою жизнь и благополучие!

С последним утверждением я бы поспорил. Достаточно было взглянуть на осунувшееся лицо Гарри Поттера, чтобы понять — никаким благополучием тут и не пахло.

— Ну это, может быть, только пока! — сердито воскликнула Гермиона. — Это всеможет оказаться очень опасным! Вспомни, ведь в прошлый раз шрам болел у тебя, когда где-то поблизости был Волдеморт.

— Да, да, я помню. Но…

Я от души хлопнул по столу толстенным фолиантом "Древние фамилии. История, генеалогия, биографии".

— Так, может быть, мы наконец-то займемся тем, зачем пришли — поищем какую-нибудь информацию о прелестях чистокровности? А то у меня уже голова от вас болит, а я еще ни одной книги не открыл!

Друзья, кажется, немного обиделись. Но именно немного — потому что каждый из них в душе осознавал, что я прав.

— И все-таки, Гарри, обязательно зайди сегодня к Дамблдору. — Наконец, после минутного сердитого молчания, произнесла Гермиона уже вполне спокойно. — Хотя бы ради нашего с Роном душевного спокойствия.

Я коротко кивнул, подтверждая, что в моей душе непременно воцарится спокойствие после похода Гарри к Дамблдору.

Тяжелый вздох.

— Ладно уж… Но только ради вас с Роном.

Гермиона просияла и решительно отобрала у меня "Древние фамилии". Я безропотно взял следующую книгу: "История семейства Паркинсон" — тяжелая ночка сделала меня на редкость покладистым. Правда, еще и на редкость вспыльчивым. Такая вот гремучая смесь.

На эту самую "Историю семейства Паркинсон" мы наткнулись совершенно случайно, но Гермиона, помнится, несказанно обрадовалась такому подарку судьбы. А я удивился, что мы не нашли какую-нибудь "Историю семейства Малфой" — насколько я знал Драко и его драгоценных родичей, уж они бы точно не упустили такого шанса "увековечить свой славный род". Но нет, такой книги в библиотеке не было — Гермиона специально уточнила у мадам Пинс.

Подперев голову согнутой в локте рукой, я честно листал фолиант. Обложка из натуральной кожи, название дюймовыми золотыми буквами, а внутри… а внутри, как того и следовало ожидать, сплошные дифирамбы многочисленным представителям рода Паркинсон. Если верить автору книги, чистокровность действительно дает массу преимуществ: неземную красоту, острый ум, выдающиеся магические способности…

Я вспомнил Панси. Панси, чье лицо больше всего напоминало морду породистого мопса. Панси, которая умудрилась на Зельях уронить в котел губную помаду (бабахнуло знатно — Снейп, конечно, все равно баллы не снял, но ему явно этого очень хотелось). Панси, которая зачет по трансфигурации спичек в иголки окончательно сдала только в начале второго курса.

В общем, фолиант я отложил и взялся за следующий…

Гарри схватился за трехтомник "Герои магической Англии" (его целью было искать среди этих героев представителей чистокровных фамилий). Но осилил Поттер только первый том. Потом он как-то незаметно для самого себя уткнулся носом в собственный локоть, и до нас с Гермионой донеслось его негромкое сопение. Подруга, правда, быстро растолкала беднягу и категоричным тоном велела ему отправляться в спальню баиньки.

Гарри, правда, попробовал было сопротивляться, но Гермиона опять принялась грозить ему нашим с ней душевным спокойствием. В конце концов, Поттер, сонный и недовольный, ушел-таки в спальню мальчиков. А мы с Гермионой снова взялись за пыльные книжки.

Через три часа я понял, что мы пропустили обед. Это превращалось в нехорошую традицию. А учитывая тот факт, что и завтрак у нас сегодня не состоялся… В общем, я бы обрадовался даже маминому пирогу с капустой. Но остатки этого кулинарного шедевра лежали в спальне, а Гермиона крайне негативно реагировала на все предложения сделать перерыв в работе.

Еще через два часа мне стало уже все равно.

А еще через час последний фолиант (на мой взгляд, к ним очень подходило название "пылесборники") был отложен в сторону, как не стоящий внимания.

Итого, пользы от наших сегодняшних посиделок в библиотеке даже кот наплакать не удосужился. Абсолютно никакой дельной информации.

Большинство авторов придерживались методики летописца рода Паркинсон, то есть, на все лады восхваляли представителей аристократических фамилий и твердили, что чистая кровь — это просто замечательно. При этом никаких аргументов, подтверждающих все это, у горе-писателей не было. Длинный перечень достоинств упомянутых аристократов (неизменно на первом месте -"неземная красота") доверия не вызывал. Тем более, что кое-где попадались портреты…

— Получается, что либо тот, кому понадобились Панси, Малфой и Невилл — такой же сдвинутый на чистоте крови маньяк… — проговорила Гермиона, потирая уставшие глаза.

— … либо нет у этого треклятого магического происхождения никаких преимуществ, — мрачно закончил я.

От долгого сидения в неудобной позе у меня ныла спина. А еще болели плечи. И сводило от голода живот. Я уж молчу про свою несчастную, раскалывающуюся на мелкие части голову.

— Хотя, вполне возможно, мы просто не там искали, — "утешила" меня Гермиона.

— Не там?! — взвился я. — Да мы перерыли всю библиотеку! Я каждый стеллаж собственноручно облазил! Я все эти маразматические фолианты до последней буковки просмотрел! Где мы еще с тобой не искали про эту… чтоб ей провалиться!… чистокровность?!

— По-моему, ответ очевиден, — очень спокойно пожала плечами Гермиона. — В Запретной секции.

Я затих. Смысл в этом был.

Но как же мне не хотелось во все это влезать!