Тот день (гет)

Я не знаю, почему взяла в тот день трубку. Обычно я не отвечаю на звонки друзей, когда работаю. Тем более на звонки Джинни. Она всегда звонит по пустякам, да и плохо пользуется всей этой маггловской аппаратурой. Но в тот день что-то заставило меня ответить.

Джинни плакала. Я попыталась узнать, что случилось, но не смогла разобрать ее ответ сквозь слезы. Я уже начала было раздражаться, но тут Джинни на секунду затихла и прошептала: «Гарри умер». В своей жизни я повидала много смертей. Любимые мне люди гибли у меня на глазах. Но это ничто по сравнению с тем, что я испытала от услышанного. Описать мои чувства в тот миг все равно, что физику — нарисовать улыбку Моны Лизы. Как будто в голову засунули миллиарды мыслей, чужих мыслей, заменив ими одну, четкую и ясную — «умер». Ты пытаешься сосредоточиться, понять, собрать все воедино, но разум отказывается подчиняться тебе, и мысли, словно перевернутые магниты, отталкиваются друг от друга, не желая соединяться в короткое «умер».

На размышления не было ни сил, ни времени. Я выскочила из офиса под изумленные взгляды начальства. Никто мне не препятствовал. А если бы и посмел, я смело бы наложила на любого "Ступефай". Магглы... Главное — не реветь, держать себя в руках. Я знала, что у меня нет другого выбора. Плакать мне нельзя, потому что Джинни ждет от меня сильных и подбадривающих слов.

Она была на улице. В коротеньком платьице, со спутанными волосами и рваных балетках. Это была не Джинни, не та, которую я знала. Не та, которая никогда не унывала, которая в самых сложных ситуациях заботилась о душевном состоянии окружающих, забыв про свои проблемы. Эта хрупкая девочка была сломлена. Мы молча обнялись. Слов не находилось ни у нее, ни у меня, да они и не были нужны. Джинни кивнула в сторону лавочки в глубине сквера.

Взявшись за руки, мы побрели через зелень парка. Иногда по плотно сжатым губам подруги стекала слеза. Она смахивала ее свободной рукой и еще плотнее стискивала зубы. Ни одного звука, ни одного вздоха — лишь горький взгляд и тонкие пальцы в моей ладони.

До лавочки мы так и не дошли — опустились прямо на траву недалеко от пруда. Джинни смотрела на проплывающие над нами облака и крепче сжимала мои пальцы. Вокруг нас кипела жизнь, настоящая жизнь, которую не замечаешь до тихих слов «умер» — у деревьев резвились дети, где-то вдалеке гуляла свадьба, летали голуби

В голове зарождалась и заполняла каждую клеточку единственная мысль: какое же чудо — жизнь.

Можно было бы написать множество рассуждений про все то, что творилось у меня в голове эти два часа. Два часа осознания, очищения, прощения.

— Спасибо, что пришла, — твердым голосом прервала мои мысли Джинни, — спасибо. Работу бросила…

— Ну что за глупости ты говоришь! Какая работа…

Джинни посмотрела на меня и улыбнулась. Потом обняла и повалила на траву. Сорвав травинку, она принялась ее жевать. Потом сорвала такую же и сунула мне в рот.

— Ты когда переезжаешь?

— Не знаю. Осталось еще обои поклеить.

— Телевизор-то уже перенесла?

— Какой телевизор, когда обоев еще нет?

— Ну да, — Джинни рассмеялась. — Но перенеси его первым делом, ладно?

— Хорошо.

— Подожди, а кровать?

— Джин, кровать уже будет вторым.

— Правильно. И холодильник. Не забудь холодильник. Он интересный.

— Надо его еще купить.

— Да. Представляешь, можно будет встать в любое время ночи и поесть. Ты холодильник далеко от кровати не ставь.

— Ага, — я попыталась рассмеяться. Получилось не очень.

— А как Роза?

— Ходит, даже бегает иногда.

— Ого! Без меня ребенок ходить научился. Бегать. Так вся жизнь мимо пройдет.

— Приезжай ко мне.

— Да, обязательно. Тебе уже пора?

— Я могу остаться, если хочешь.

— Нет, не стоит. Спасибо тебе.

Я схватила Джинни за плечи.

— Ты должна звонить мне и приезжать в любое время дня и ночи, поняла?

— В 6 утра, — немного истерично засмеялась Джинни.

— Смотри, я буду ждать, — я строго посмотрела на нее.

— Я приеду. Все будет хорошо. Потому что я это знаю.

— Пока.

— Пока.

Я чмокнула Джинни в щеку. Она еще раз улыбнулась и щелкнула меня по носу. Все будет хорошо.

Сейчас я зачем-то записываю происшествия того дня. Ощущение, что это было в другой жизни.

Тот день был вчера…

Я уже забыла, когда спала в последний раз. Поначалу я все не могла осознать, не могла свыкнуться с мыслью, что Гарри больше нет. Каждую ночь я выходила на балкон и пила горячий шоколад. Холодный ветер трепал мои волосы, а горло обжигал густой напиток. Я любила этот контраст. Почему-то это напоминало о Гарри. И я берегла эти моменты, ведь память — единственное, что осталось мне от него.

Я сделала большой глоток и посмотрела вниз. По улице, несмотря на поздний час, все еще ходили люди. Машинально я стала выискивать знакомое лицо в этой серой однообразной массе. Никого. Странно, что меня это беспокоило. Ведь после его смерти я так ни с кем и не говорила. Гарри был моей связующей ниточкой с миром волшебства, с миром, от которого я так старалась убежать. Я снова посмотрела в толпу. Чертовы магглы!

Резко развернувшись, я кинулась в комнату. Только не плакать! Только не сейчас! От самобичевания меня отвлек резкий звонок телефона.

— Алло, — промямлила я в трубку, сглатывая подкатывающие слезы.

— Гермиона? Ты плачешь? — знакомый голос был непривычно взволнован.

— Ах, Рон! — терпеть уже не было сил, и я разрыдалась.

Уже через пару минут в мою дверь отчаянно колотили. Сшибая банки с краской, я бежала к входу. Рон! Милый Рон! Я кинулась ему на шею. Боже мой, он ничуть не изменился! Все так же смущается, когда оказывается со мной так близко, все так же улыбается, не зная, как меня утешить.

— Гермиона, все хорошо, — шептал он, ведя меня в гостиную.

Как мне этого не хватало! Как будто и не было той войны, не было никаких жертв, не было той непроходящей боли, которая только затихала на время. Рон усадил меня в кресло и принялся заваривать чай. Я, смахнув последние слезы, наблюдала за ним. Такой родной и такой неуклюжий! Настоящий брат и друг, как Гарри…

Я украдкой вытерла слезу.

— Гермиона, как можно жить среди такого хлама? — Рон поставил мне под нос чашку с ароматной жидкостью.

— Не знаю, — пожала плечами я и впервые за долгое время улыбнулась.

— Ну, — Рон немного замялся, — может, тебе помочь с ремонтом?

— Нет, Рон, спасибо, я как-нибудь сама справлюсь

— Как знаешь. Просто я не хочу, чтобы ты оставалась одна. Не хочу потерять и тебя, — Рон сглотнул.

— Эй, — я взяла его за руку, — все будет хорошо, слышишь?

Рон кивнул.

— Хорошо, что у тебя есть этот монстр, — кивнул он на кота. — Может, будешь давать его мне напрокат? Компания бы мне не помешала.

Какое-то время мы молчали. Я чувствовала себя такой одинокой, но, в то же время, такой нужной — Рону, Джинни, миссис Уизли, даже Живоглоту. Я перевела взгляд на юношу. Как же хорошо, что мы не стали пытаться построить семью. С самого начала было ясно, что мы не созданы друг для друга. Нет, мы любим друг друга, но как брат и сестра. Хорошо, что мы не успели ничего испортить.

— Как Джинни? — я не знаю, зачем задала вопрос, ответ на который мне был почему-то неинтересен.

— Лучше, — вздохнул Рон, — все время спрашивает про тебя. И про Розу.

— А ты?

— А что я? Вру, что она растет не по дням, а по часам. Что еще я могу сказать? Ведь я ее совсем не вижу.

— Ты такой же безответственный крестный, как и я, Рональд Уизли! — я позволила себе улыбнуться.

— Не переживай. Джеймс ни капельки не изменился.

— Но я, как крестная, должна убедиться в этом сама.

— Тогда я, как крестный, обязан увидеть Розу!

— Вижу, моя маленькая сестричка волнует Вас больше, чем я, мистер Уизли? — я деловито прищурилась.

— Вовсе нет, — Рон отчего-то смутился.

— Я шучу, — я похлопала друга по плечу, — все нормально.

Оставшийся вечер прошел в воспоминаниях. Как-то очень умело Рон обходил темы, затрагивающие Гарри. Милый Рон! Если бы ты только знал...

— Ладно, увидимся, — сказал на прощанье Рон и крепко обнял меня.

— До встречи, — шепнула я и закрыла дверь.

Как же все-таки было невыносимо тяжело не думать о Гарри! Не вспоминать его пронзительных зеленых глаз, его тихого, но уверенного голоса. Пушистый комок потерся о мои ноги. Я усмехнулась.

— Давай подарим Рону новую крыску, а, Глотик? — произнесла я.

Тот мяукнул и пошел дальше, мастерски обходя разбросанные кругом рулоны обоев. Да, пора заканчивать этот ремонт. Я развернула кусочек обоев. «Фу, Гермиона, неужели ты хочешь жить в этом?» — говорил мне Гарри, помогая выбирать убранство моей квартиры. Как же мы долго спорили. Гарри, Гарри, как же мне тебя не хватает!

— Черт! Черт! Черт!

Я разъяренно раскидывала по комнате рулоны, краски, инструменты. Я больше так не могла, я устала чувствовать. Хотелось не думать, не знать, не помнить. Обессилено опустив руки, я поплелась в гостиную и легла на диван. Разрыдавшись, я уткнулась лицом в подушку.

— Гермиона! Гермиона! Ты что, уснула прямо здесь? — Поттер тихо смеялся.

— В этом нет ничего смешного, Гарри! — сонно возмутилась я, аккуратно собирая лежавшие под головой книги.

Поттер засмеялся громче и прошептал:

— Идем. Ты должна кое-что увидеть!

Я недоверчиво заозиралась. В гостиной Гриффиндора не было ни души, так что, если Гарри не задумывал ничего, нарушающего правила…

— Гарри, что ты опять затеял? Не стоит в такое время выходить в коридоры, ведь…

Юноша меня не слушал, уже стоя у портрета.

— Ты идешь? — и он робко протянул свою руку.

За что люблю Гарри — так это за его свободу воли. Он не только пользовался ей сам, но и всегда давал выбор другим. Понимал, что он не смеет лезть в чужую жизнь, диктуя свои правила.

— Ну? — Гарри протянул с надеждой.

— Идем, — я с вскочила кресла.

К черту все правила, запреты! Надоело!

Мы тихо пробирались по коридорам замка, тесно прижавшись друг к другу. Мантия-невидимка уже не скрывала нас полностью, и я опасалась, что наши ноги непременно привлекут чье-нибудь внимание. Когда я в очередной раз отчаянно зашипела, наступив Гарри на ногу, Поттер не выдержал и расхохотался в голос.

— Тише! — шикнула я. — Ты что, совсем спятил!

— Кто тут у нас, миссис Норрис? — послышался дребезжащий голос Филча за углом.

Я испуганно вытаращила глаза, а Гарри, сбросив с нас уже не нужную мантию, кинулся в обратную сторону.

— Бежим! — кричал он, весело смеясь.

Я не отставала. Задыхаясь, мы проговорили пароль Полной Даме и ворвались в гостиную. Гарри со смехом плюхнулся на диван. Я присела рядом. Успокоившись, я задала мучивший меня вопрос:

— Гарри, а что ты хотел показать мне?

— Не знаю, — Поттер улыбался во весь рот. — Думал, что придумаю по дороге. Хотелось тебя развеселить. А то ты в последнее время вся в себе, даже не разговариваешь ни с кем. Спишь вот на книжках.

— Ох, Гарри! — я крепко стиснула его в объятиях. — Спасибо.

— Спокойной ночи, Гермиона. Сладких снов, — прошептал он перед уходом.

Вздрогнув, я резко вскочила с дивана. Живоглот мирно посапывал на кресле, штора колыхалась на ветру, а мой горячий шоколад уже давно остыл. Я на секунду прикрыла глаза, вспоминая недавний сон. Гарри. Он занимал мои мысли целиком и полностью.

— Не думать, да? — усмехнулась я и глотнула шоколад.

Взяв ручку, я начала медленно рисовать какие-то закорючки. Мысли носились с бешеной скоростью. «Что же теперь будет с нами? Что будет со мной?» Я отложила лист и взяла новый. «Вернись», — вывела я надпись и взглянула на нее. Потом зачем-то скрутила лист в аккуратную трубочку и привязала к лапке своей маленькой совы.

— Отнеси это Гарри Поттеру и больше сюда не возвращайся.

— Гарри, с тобой все в порядке? Ты так внезапно ушел, — я запнулась на полуслове. Юноша сидел на берегу озера и даже не пошевелился, когда я подошла. Я нерешительно приблизилась к нему. — Гарри?

Никакого ответа. Закутавшись посильнее в свою мантию, я присела рядом с другом на желтую осеннюю листву. Солнце уже садилось за горизонт: по ярко-алому небу расходились его золотые отблески, отражаясь в такой же, как небо, алой воде.

— Смотри, Гарри! Это наш, гриффиндорский, закат. Кровь и золото. Подумать только, как прекрасно! — я сделала глубокий вдох.

Гарри слегка повернул ко мне голову, но не проронил ни звука. Я едва заметно улыбнулась: черные волосы взъерошены, футболка запачкана — ну разве так выглядит Надежда волшебного мира? И тут же спохватилась:

— Гарри, да ты замерз! Зачем же ты... На вот, возьми, — и я протянула ему свой широкий пушистый шарф. Юноша продолжал смотреть на меня, не обращая никакого внимания на мою протянутую руку. Через несколько секунд я не выдержала и, аккуратно приобняв Гарри, стала закутывать его в шарф.

Неожиданно я почувствовала тепло на своей руке. Я дернулась, но Гарри крепко стиснул мою ладонь своей и, не смотря в мою сторону, прошептал:

— Спасибо.

— Гарри! — я стиснула его в объятьях. Так хотелось, чтобы он знал, как он дорог для всех нас, как мы все любим его и как нуждаемся в нем. Как я нуждаюсь... Медленно отодвинувшись от него, я взглянула в его глаза.

— Это все неправильно, — севшим от долгого молчания голосом произнес юноша, — так не должно быть. Я чувствую это. Что-то идет не так, не так, как нужно. Так нельзя...

— Ты беспокоишься из-за Дамблдора, да? Из-за того, что вы не можете найти очередной крестраж?

— Нет, Гермиона. Просто я чувствую, что все должно быть не так. Я не должен улыбаться, когда нет сил, я не должен убивать Волан-де-Морта, я не должен, — Гарри на секунду замолчал, — любить только за то, что меня любят.

— Гарри, никто ничего не должен...

— Гермиона, а что бы ты хотела делать дальше? — внезапно перебил меня юноша.

— Ну... Я же уже говорила, что собираюсь ехать во Францию, поступать в Высшую...Но, это, разумеется, после того, как мы грохнем Того-Который-Мешает-Тебе-Жить, — я улыбнулась.

— Нет, Гермиона, — Гарри грустно покачал головой, — я не спрашивал, куда ты хотела бы в дальнейшем поступить. Я спросил: что ты хочешь дальше делать?

— Но, — я принялась было возражать, но друг перебил меня.

— Что бы делала Гермиона Грейнджер, если бы ей не нужно было доказывать волшебникам, что она достойна быть в их числе? Что бы она делала, если бы не нужно было зависеть от чьего-то? Что бы она делала, если бы не нужно было притворяться сильной тогда, когда хочется плакать? Что бы она делала?

Я молчала. Могла бы я жить без книжек и зубрежки? Думаю, да. И без чужого мнения я как-нибудь бы обошлась. Но... как же без друзей? Я не могла представить свою жизнь без Гарри и Рона. А была бы она, жизнь, без них? Я окончательно запуталась в своих мыслях и чувствах.

— Вот и я не знаю, — пожал плечами Гарри.— Но все должно быть не так...

— А как, Гарри? — я внимательно смотрела на друга.

— Так, как должно быть. И Гарри неожиданно коснулся своими губами моих губ. Секунда — и он снова отвернулся, оставляя на моих губах солоноватый вкус.

— Гарри, — начала я.

— Гермиона, я давно уже... — юноша вздохнул, не договорив. — Может, пора вернуться в замок?

В горле пересохло, поэтому я лишь кивнула головой и поднялась с земли.

— Вернуться туда, где все не так, как должно быть, — прошептал Гарри и двинулся прочь от гриффиндорского заката.

Я медленно открыла глаза. С потолка угрожающе свисал неровный кусок обоев противного фиолетового оттенка. «Когда-нибудь я проснусь под бумажным одеялом», — усмехнулась я. Еще бы. Клеить обои на пьяную голову — это может только Гермиона Грейнджер. Я медленно сползла с дивана, как всегда наступив на Живоглота. Кот обиженно зашипел и убежал на кухню.

— Ну и беги, — пробормотала я, направляясь в ванную. Остановившись у бетонной стены в коридоре, я взяла маркер и пририсовала к ряду черных черточек на ней еще одну. Пересчитав их, я довольно пробурчала:

— А у нас юбилей, Глотик.

До ванной я так и не дошла, отправившись на кухню за бокалом отменного французского вина. Мне было плевать на все.

— С юбилеем, Гарри, — отсалютовала бокалом я. — Сегодня ровно 25 дней, как тебя нет рядом. 25 дней, как я не знаю, зачем жить...

Кто знает, чем бы вновь закончились мои пьяные бредни: поклейкой обоев или грозными криками «Ненавижу магглов» с моего балкона. Ситуацию спас пронзительный вопль моего телефона. Яростно поставив бокал на стол, я выбежала в коридор. Всевозможные банки, кисточки и швабры так и валялись на пути, но я уже научилась быстро и безболезненно обходить их.

— Алло! — чуть резче, чем следовало бы, крикнула в трубку я.

— Здравствуй, Гермиона.

О нет! Только не это! Я не могу больше выносить чужих соплей! Я не жилетка для снятия стресса! Тем временем голос в трубке продолжал:

— Не хотела бы ты посидеть где-нибудь, выпить чашечку кофе?

— Золотце, извини, но нет. У меня столько работы...

— Странно, мне говорили, что ты взяла отпуск.

Черт! И все-то она знает!

— Так что, выпьем чашечку? Буду ждать тебя в полдень в твоей любимой кофейне, ок?

— Хорошо, — я вздохнула.

Надо относиться терпимее к людям — все таки Гарри потеряла не я одна.

— Тогда поторопись. Времени немного.

Ответить мне не дали короткие гудки. Я ждала и боялась этой встречи. О чем мы можем с ней говорить? Чем я могла ей помочь? Да и хотела ли? Что ж, времени и правда оставалось немного. Я натянула джинсы и прошлепала на кухню. Бокал с вином все еще стоял на столе, весело отражая солнечные лучи. Кровь и золото. Подумать только! Я залпом осушила бокал и схватила висящую на стуле толстовку. Меня ждала встреча с Джинни. С Джинни Поттер.

— Гермиона! — Джинни приветливо помахала рукой.

Черт. На что я надеялась? Что останусь незамеченной? Миссис Поттер достала бы меня из-под земли, где бы я ни находилась и как бы ни выглядела. Собрав в кулак всю силу воли, я направилась в сторону столика, за которым сидела подруга.

— Привет, — кивнула я и плюхнулась на стул. Джинни внимательно оглядела меня, улыбаясь уголками губ.

— Что? — довольно грубо бросила я.

— Ничего. Рада, что ты пришла, — Джинни поправила волосы. На меня вдруг накатила волна раздражения. Нельзя вечно быть такой грациозной, утонченной и благовоспитанной! Я посмотрела в глаза Джинни.

— Выглядишь... необычно, — произнесла та.

— Будем говорить о моем внешнем виде? Два латте, пожалуйста, — бросила я подошедшему официанту.

— Как ты? — Джинни вздохнула.

— Я? Отлично, если тебя это действительно интересует. А так...

— Меня это интересует, — с нажимом произнесла Джинни. — Что с тобой? Ты как с цепи сорвалась!

— Что со мной? — я тихо рассмеялась. — Джинни! Я потеряла лучшего друга. Я потеряла самого близкого человека. А ты говоришь: что со мной?

— Гермиона, нельзя же горевать вечно. Жизнь продолжается. Хочешь ты этого или нет, надо двигаться дальше. Думаешь, Гарри бы хотел видеть тебя в таком состоянии?

— Джинни, я... Я тебя не понимаю. Ты лишилась мужа. И так спокойно говоришь мне, что надо жить дальше?

— Да, Гермиона. Ты думаешь, что твое состояние — это твое личное дело. Но это не так. Неужели ты не видишь, что делаешь больно близким людям? Очнись, Гермиона. Люди — не книги. Они умеют чувствовать и переживать.

Я задумчиво мешала ложкой кофе. Как я к этому не привыкла! К новой, неизвестной мне Джинни. К новой жизни, без войны и Волан-де-Морта. К новым чувствам. Еще бы. Прошло всего три года. Я не успела привыкнуть.

— Джинни, — я подняла глаза. — Что случилось с Джинни Уизли, так любившей Гарри Поттера? Подруга закусила губу. Внешне спокойная, она нервничала. Я знала это.

— То же, что случилось с Гермионой Грейнджер, так любившей Рона Уизли.

— А что же случилось с Гермионой Грейнджер?

— Она начала понимать свои чувства, — Джинни отодвинула стул и резко встала. — Извини, что потревожила тебя. Если возникнет желание — приходи в гости. Знаешь, иногда неплохо было бы развеяться.

Джинни аккуратно положила деньги на стол и направилась к выходу, но вдруг остановилась и вернулась ко мне.

— Гермиона, Гарри был для меня замечательным другом и прекрасным отцом для Джеймса. Только прошлого уже не вернешь. Пойми это. Джеймс должен жить счастливо. Иначе его отец сражался за этот мир зря.

Не дожидаясь моего ответа, миссис Поттер вышла на улицу. Я продолжала апатично смотреть в окно. Теперь я понимала Гарри. Все было не так, как должно было быть. Мерлин, да все было просто ужасно! Да что же со мной такое? Нагрубила Джинни, совсем забыла про Джеймса. Что уж говорить про остальных. Не хватало еще и с Роном поссориться. Надо извиниться перед Джинни. Не сейчас. Сейчас я к этому готова. Сейчас любое отклонение от течения приводит меня к раздражению и злости.

Я расплатилась и направилась к выходу. От кофе слегка подташнивало, и я спешила как можно быстрее оказаться на свежем воздухе. В дверях я столкнулась с высоким молодым человеком. Он показался мне чем-то знакомым... Чем-то... Малфой?

— Прошу прощенья, — пробормотал он и скрылся в кафе.

Вернуться? Вдруг это и правда Малфой? Почему-то меня это забавляло: потерять друзей и неожиданно найти врага. Я уже хотела было возвратиться, но остановилась. Нет. Малфой никогда в жизни не извинился бы передо мной. Никогда. С такими мыслями я побрела в сторону дома. Аппарировать не хотелось. Впрочем, как и всегда. Куда-либо добраться я могу и сама, без глупого махания палочкой. Я ухмыльнулась. Здравствуй, дедушка Снейп. Вот уж не думала, что буду повторять мысли этого человека.

Я присела на скамейке в парке. Мысль о Снейпе воскресила во мне столько школьных переживаний, столько запрятанных глубоко в душе воспоминаний, что, не в силах больше сдерживать себя, я разрыдалась.

— Ты не должна, ты не должна, — твердила я себе. Но слезы не хотели подчиняться моей воле, они текли из глаз не переставая. Вспоминались наши школьные проделки, наши уроки, вечера в гостиной, преподаватели. Я вдруг поняла, что бессмысленно и глупо было бежать и прятаться от того мира. Потому что это был мой мир. Полный жизни и чувств.

— Гарри, я... Я не знаю, что со мной... Я пыталась, но, — и я в который раз разрыдалась, уткнувшись в плечо друга.

— Гермиона, не плачь, — его голос был тихий и уверенный. Я всхлипнула и сильнее обняла Гарри. Тот заботливо укрыл меня пледом, хотя жар от камина не давал нам замерзнуть. В гриффиндорской гостиной уже не было ни души, огонь освещал лишь наши одинокие силуэты.

— Гарри, я же... я... я не должна так поступать! Ведь... сейчас война... и... и... И он... А я...

— Гермиона, ты же его не любишь, — это было утверждение.

— Люблю, — я насупилась, стараясь удержать новые слезы.

— Глупенькая, — Гарри приподнял мою голову и посмотрел в глаза. — Конечно любишь. Но не так, как он тебя. Ты же любишь его как брата, правда ведь, Гермиона?

Я на время задумалась и, нехотя, кивнула.

— Гермиона, пойми, — продолжал Гарри, — тебе не нужно притворяться и врать ему. Ты должна с ним поговорить и все объяснить.

— Но, Гарри, я не хочу делать ему больно.

— Гермиона, сейчас или позже, но ты все равно сделаешь это. Просто позже уже будет намного больнее ему и тяжелее тебе.

— Но...как же...Он ведь любит меня, Гарри.

— Гермиона, ты не можешь любить его только в благодарность за его чувства. Если он любит тебя, это еще не значит, что ты должна любить его.

Я молча кивнула.

— Ты слишком самоотверженна, Гермиона. Скажем, если бы тебя любил Невилл, ты бы его тоже любила?

— Нет, — я усмехнулась, настолько мысль показалась мне нелепой.

— Все будет хорошо, — прошептал Гарри и успокаивающе погладил меня по голове.

— Гарри, а как у тебя с Джинни? Почему у вас все так легко?

Гарри хмыкнул.

— Легко? Да мою жизнь нельзя даже сравнить с твоей, Гермиона. Потому что она не принадлежит мне. В любой момент меня могут убить, благо, врагов у меня целый вагон. Просто моя жизнь зависит от одного мудрейшего волшебника и от его злейшего врага. Тут, знаешь ли, не до легких, как ты выразилась, отношений.

— Гарри, но ты же не должен быть с кем-то, если тебе не хочется.

— Это не мне решать, Гермиона.

— Тогда почему ты всегда говоришь мне, что я никому ничего не должна?

Гарри встал и направился в спальню, не сказав мне ни слова. На лестнице он повернулся в мою сторону.

— Потому что так и есть, Гермиона. Ты никому не должна. Если бы я любил тебя, ты разве должна была любить в ответ?

— Нет, — едва различимо прошептала я.

— А я все равно люблю, — так же тихо сказал Гарри и оставил меня наедине со своими мыслями.

Я отняла ладони от лица. Уже вечерело. Сколько же я просидела на этой скамейке? Неважно... На глаза снова навернулись слезы. Смахнув невидимые пылинки с одежды, я встала и направилась домой. Пора было поесть и как следует напиться.

— Грейнджер, — протянул знакомый голос, — а я-то думал, ты не умеешь плакать.

— Малфой, — выплюнула я, оборачиваясь к высокому худощавому блондину.

— Грейнджер, не пригласишь войти?

— С чего бы, Малфой? — прищурилась я. — Думаешь, от того, что ты плелся за мной всю дорогу, я приглашу тебя на чашечку чая?

— Предпочитаю кофе. У тебя ведь есть кофе, Грейнджер?

Я тяжело вздохнула. Малфой! Этот несносный хорек! Гораздо легче было в школе: я едва успевала успокаивать Гарри и Рона, когда те ругались с ним, и не обращала особого внимания на слизеринца. Сейчас же стало понятно: я ни минуты не могу вынести в обществе этого типа! И зачем он вообще за мной пошел? Странно. Хотя, Малфой вообще вел себя очень странно. Что-то в нем определенно поменялось. Только вот что?

— Малфой? — я вопросительно посмотрела на юношу. Уже несколько минут мы в молчании топтались у моей двери.

Стоять так дальше мне совершенно не хотелось, но и просто хлопнуть перед его носом дверью я почему-то не могла. Я достала из сумки ключи и повернулась спиной к Малфою, пытаясь открыть дверь. Господи, пусть он уйдет! Пусть я больше никогда его не увижу!

-Фу, Грейнджер, — Малфой поморщился и подошел к двери.

В его руке мелькнул до боли знакомый предмет, и тут же щелкнул открывшийся замок. Палочка. Ну конечно. Неужели я думала, что весь волшебный мир перестал ими пользоваться вслед за мной? Малфой резко втолкнул меня в холодную тьму коридора и захлопнул дверь.

— Что ты делаешь? — зашипела я, со всей силы отталкивая от себя юношу.

— Ты предпочитаешь стоять на улице всю ночь? — он зажег свет и довольно уверенно прошел в гостиную.

— Малфой! Да как ты... Да что... Малфой!

Когда я вбежала в комнату, он уже вальяжно устроился на моем диване. На моем диване!

— И где обещанный кофе, Грейнджер? — он что, издевается?

— Малфой, никто ничего тебе не обещал! Поднимай свою задницу и вали отсюда!

— Как грубо, — парень недовольно поморщился. — Прояви уже наконец чудеса гостеприимства.

— Я сказала: вали отсюда! Иначе я, — не найдя, что сказать, я потрясла кулаком.

— Ой, ты меня напугала, — фыркнул непрошеный гость. — У тебя даже палочки нет. Ты совсем как маггла.

Малфой окинул меня оценивающим взглядом. Собрав в кулак всю свою силу воли, я твердым и спокойным голосом смогла сказать:

— Хорошо, Малфой. Выпьешь кофе и катись. Резко развернувшись, я пошла на кухню.

Где же чертов кофе? Я открывала полку за полкой, одновременно думая, что же теперь предпринять. О ногу потерся рыжий кот.

— Нет, Глотик, не сейчас, — прошептала я и продолжила свои поиски.

— Грейнджер, до чего же ты беспомощная. Даже жалко, — Малфой стоял в дверях, всем своим видом показывая, как ему «жалко». — Акцио, кофе!

С верхней полки вылетела темная банка, сбив закрывающую ее сахарницу. Испугавшись грохота, Живоглот запрыгнул на стол, задев лапой бокал, отчего тот упал на пол и разбился. Я закрыла глаза, чтобы успокоиться. Да и не хотелось видеть этого улыбающегося... Малфоя.

— Вижу, кофе ты не любишь, — Малфой спокойно подошел к плите и взял турку. — Иначе бы у тебя в доме не было этой гадости.

И Малфой, поморщившись, понюхал то, что было в банке с надписью «кофе». Я уже абсолютно не контролировала ситуацию, поэтому решила больше ничего не делать. Сев на стул, я стала наблюдать за парнем. Он меня раздражал. Или, может, его поведение. Не знаю. Но что-то, связанное с Малфоем, меня определенно раздражало.

— Возьми, — Малфой протянул мне чашку с крепким горячим кофе.

— Спасибо.

— Как ты?

Я подняла голову. Малфой смотрел на меня... с пониманием? Участием?

— Нормально, — выдавила я.

Малфой коротко кивнул и уставился в чашку. Желание нахамить ему куда-то испарилось. Он выглядел таким... беспомощным.

— Я приду на неделе и помогу тебе с ремонтом.

— Не нужно, — резко ответила я. С каких это пор Малфой принимает участие в моей жизни?

— Хочешь жить так? Зачем это позерство и наигранное безразличие? Бедная Гермиона! Пожалейте ее! Ведь ей так плохо! — Малфой выкрикивал слова, как будто боялся не успеть их произнести. — Лишила себя волшебства? Пожалуйста! Ты не думаешь, что скоро все устанут утешать тебя?

— Малфой, заткнись, — прошептала я, уже не в силах сдерживать подкатившие слезы. — Мне не нужна твоя помощь. А жалость — тем более.

— Грейнджер, я не жалею тебя.

— Тогда зачем ты ни с того, ни с сего бескорыстно собрался помогать школьному врагу?

— Разве речь шла о бескорыстной помощи?

Я задумалась:

— Что же тебе нужно?

— Пока не знаю. И ты правильно заметила: мы школьные враги. Но ничто не мешает нам познакомиться снова, ведь мы уже не в школе.

— Ты что-то задумал.

— Возможно.

Малфой встал и подошел ко мне.

— Не плачь, Гермиона. Ты не должна плакать.

Всего через пару мгновений хлопнула входная дверь. Малфой ушел так же неожиданно, как и вошел в мою новую жизнь. Я задумчиво глотнула кофе. Стоп. Малфой назвал меня Гермионой? Мне не послышалось?

— Грейнджер, ты сумасшедшая, — проворчала я и уселась на диван, так и не убрав последствия малфоевского визита.

— Я же люблю тебя, — слова дались на удивление легко. Я и не думала, что это так просто: признаться кому-то в любви. Но я сделала это, и на душе сразу стало легче. Мы стояли в полутемном коридоре. Кругом не было ни души. Даже портреты пустовали. Неровный свет от факелов играл на его лице. Он молчал, теребя руками край своей рубашки.

— Я люблю, — повторила я.

— Почему? — на его лице отразился страх. Я молчала, не зная, что ответить. — Теперь все станет сложнее. Ты понимаешь? Если бы ты не любила... Я бы справился. Но... Это подарок судьбы. И теперь я буду держаться за него. И я...

— Гарри, я люблю тебя, — я просто обняла его.

— Спасибо, — шепнул он, сильнее зарываясь в мои волосы. — Ты делаешь меня самым счастливым человеком.

Я улыбнулась. Он провел руками по моим волосам.

— Я люблю тебя. Навсегда, — его голос был такой мягкий и такой завораживающий. Мы так и стояли: я старалась как можно ближе прижаться к нему, а он гладил меня по волосам. Сколько бы мы еще так простояли — неизвестно.

— Гермиона, мне пора. Если я опоздаю, Снейп меня убьет, — Гарри улыбался.

— Я буду в гостиной.

Он нежно прикоснулся к моей щеке тыльной стороной ладони и отправился в подземелья.

— Навсегда, — прошептала я вслед.

Вся неделя прошла для меня без изменений. Все было как и прежде: ленивый завтрак, надоедливый Живоглот, скучная книжка и вечерний горячий шоколад. Разве что, я перестала уродовать стену корявыми черными палочками, отсчитывая время без Гарри.

Но в четверг все резко поменялось. Я сидела на диване, листая какой-то потрепанный маггловский томик. Рядом примостился Живоглот, успешно делая вид, что спит. Я протянула руку за стоящей на столике кружкой. Отдаленно напоминающая кофе жидкость в ней давно уже остыла. Малфой прав — я не люблю кофе. И абсолютно в нем не разбираюсь. Я сделала маленький глоток и поморщилась. Да как вообще можно любить такую гадость!

Я посмотрела в окно — было уже темно. Я опустила взгляд в книгу, пытаясь осмыслить очередное предложение. Неожиданно комната озарилась ярким светом, и передо мной возник образ оленя. Я открыла рот от удивления. Патронус Гарри? Да такого просто не могло быть! Он умер. Я точно это знаю.

— Думаю, ты удивлена, Грейнджер, — начал олень знакомым малфоевским тоном, — но откачать тебя сейчас я не смогу — дела. В общем-то, я хочу, чтобы ты была дома завтра, где-то около шести. И, пожалуйста, найди свою палочку, не хочу работать в одиночестве.

Видение исчезло, как будто ничего и не было. Ничего не понимая, я уставилась перед собой. У Драко Малфоя такой же патронус, как и у Гарри Поттера? Или я совсем не разбираюсь? Это же был олень. Я не смогла бы спутать. От раздумий меня отвлек Живоглот — кот отчаянно пытался выбраться из моих объятий. Я и не заметила, как схватила его. Не найдя, что сделать, кот царапнул меня и, освободившись, с победоносным видом пошел на кухню.

— Ты бесчувственный чурбан! — разозлилась я и кинула ему вслед тапок, отмечая, что рука теперь саднит и пощипывает. — У Малфоя патронус — олень, а ты спокойно идешь есть, зная об этом?

Кот, естественно, не ответил. Если честно, меня бы уже не удивил говорящий Живоглот. Мунго по мне плачет.

— Так. Все. Соберись, — пыталась успокоиться я.

Сейчас я все равно ничего не выяснила бы. Встав, я оглядела комнату: кругом какие-то банки, рулоны, коробки. Мысль об уборке я отогнала подальше.

— Нечего, — буркнула я себе под нос, — надо будет — сам уберет.

Кинув книжку на гору коробок, я поплелась в спальню.

— Для разнообразия поспим на кровати, Живоглот, — крикнула я и открыла дверь в редко используемую комнату.

Кот уже раскинулся на кровати и дремал. Да уж, разнообразие будет только у меня. Залезая под одеяло, я вспомнила о палочке. Конечно же, я не собиралась ее искать. Потому что могла однозначно сказать: она лежит в красной бархатной коробочке между «Историей Хогвартса» и «Квиддичем сквозь века» в нераспакованной коробке с надписью «убрать в чулан».

— Боже мой, Гермиона, неужели ты это читаешь? — Гарри выхватил из моих рук книгу в красивом кожаном переплете.

— Да, я это читаю, — с вызовом ответила я, — и, между прочим, это твой подарок. Что тебя удивляет?

— То, что Гермиона Грейнджер читает про квиддич! — Гарри усмехнулся и вернул мне книгу.

— Не вижу ничего смешного. Знания — сила.

Гарри помрачнел и уставился в угол комнаты. Все последнее время мы проводили тут: в комнате Рона. В любом другом месте нас ловила миссис Уизли и загружала работой. Еще бы: свадьба Билла и Флер была не за горами. Только нас это нисколько не радовало, потому что после свадьбы мы собирались отправиться на поиски крестражей.

— Гермиона, — Гарри придвинулся ближе, — я давно хотел с тобой поговорить, да все никак не удавалось. Понимаешь, Джинни и я...

— Гарри, не надо, — перебила я друга, — я в порядке. И я все понимаю.

— Нет, не понимаешь, — Гарри прикрыл глаза и резко распахнул их, — Я... Мы... Черт, Гермиона, ты же знаешь, что я должен...

— Кому должен, Гарри? — мое терпение подходило к концу. — Джинни? Дамблдору? Кому? Почему ты никогда не делаешь то, что хотел бы делать?

— Гермиона, я...

— Гарри, именно поэтому я не хочу разговаривать на эту тему. Тебе будет проще думать, что я не люблю тебя, потому что тогда ты не будешь ничего должен мне. Я не хочу, чтобы ты так считал. Я тогда ошиблась, когда сказала, что люблю. И ты ошибся, Гарри.

— Нет, Гермиона, я люблю тебя. И всегда буду любить, — Гарри придвинулся еще ближе и протянул ко мне руку. Тут резко распахнулась дверь, и в комнату влетел Рон.

— Это ужасно! — вопил он. — Всех на уши поставила из-за этой свадьбы. А вы что сидите?

Рон плюхнулся на кровать. Успевший вовремя от меня отскочить, Гарри поправил очки. Я захлопнула лежавшую на коленях книгу.

— Мы как раз планировали наши действия после этой свадьбы, — прокомментировала я Рону. — Как ты считаешь, стоит ли задержаться здесь подольше?

— Задержаться? — Рон прыснул. — Да ни за что на свете! Нам нужно как можно быстрее валить отсюда.

Обычно на этом наше «планирование» и заканчивалось, потому что разговаривать о крестражах и их местонахождении в доме, полном вредилок Уизли, мы считали небезопасным. Повисла напряженная тишина. Гарри старался не смотреть на меня, Рон просто о чем-то задумался. Я решила ничего не предпринимать и встала с диванчика.

— Ладно, ребят, я схожу проверю, все ли собрала.

Рон угукнул, а Гарри кивнул, даже не посмотрев на меня. Я быстро вышла из комнаты и на лестничной площадке столкнулась с Джинни.

— Гермиона, можно с тобой поговорить? — казалось, Джинни была сама не уверена в необходимости этого разговора.

— Да, Джин, конечно. Только отнесу книгу, — махнула я «Квиддичем сквозь века» и скрылась за дверью.

Проснувшись, я решила, что ничего не должно меняться только от того, что в мою жизнь наглым образом лезет Драко Малфой. Прошлепав на кухню, я сварила горячий шоколад. Уж что-что, а его-то я люблю. На столе я обнаружила записку, которую, видимо, закинула через открытое окно сова.

«Шок прошел? Не забудь в шесть быть дома. Д.М.»

— Черта с два! — не сдержалась я. — Еще какие-то хорьки будут мне указывать!

И я решила нарочно куда-нибудь уйти и вернуться только к семи. Или к восьми... Нет, лучше к семи, пунктуальный Малфой уже успеет испариться. Выпив шоколад и полистав книгу, я обнаружила, что время пролетело незаметно и часы уже показывали два. Наспех я оделась и почистила зубы. «Да, надо завязывать с ночной жизнью, иначе скоро утро для меня будет начинаться в семь вечера», — подумала я, глядя в зеркало.

Проходя в спальню мимо бетонной стены, я остановилась. Черные черточки ярко выделялись на ней, и я решила, что Малфой не должен видеть их. Не хотелось отвечать на кучу ненужных вопросов. Достав ведро и тряпку, я принялась очищать стену. Но лишь часа через два черный цвет превратился в серый. Конечно же, магией я не воспользовалась. Никто и ничто не заставит меня взять в руки палочку. Никогда.

Я посмотрела на часы: половина шестого. Наскоро помыв руки, я схватила сумку и побежала на улицу. «Так. У меня есть полтора часа. Зайти к кому-нибудь в гости я не успею, а для того, чтобы просто просидеть на лавочке, этого времени слишком много», — я перебирала варианты и решила отправиться в книжный. Куда же еще?

Без пяти семь я повернула ключ входной двери. В коридоре никого не было. Я включила свет во всех комнатах, посмотрела везде: и в ванной, и на балконе, и в спальне — Малфоя не было.

«Ушел», — радостно подумала я и пошла переодеваться. Через несколько минут раздался звонок. Я еле успела завязать халат и побежала открывать. «Неужели Рон?», — возникла мысль. Я очень бы хотела его увидеть, поделиться новостями, да и просто поговорить. В предвкушении предстоящей встречи, я улыбнулась и открыла дверь. На пороге стоял Драко Малфой.

— Знал, что ты меня дождешься, — ухмыльнулся он.

— Малфой, ты должен был прийти в шесть!

— Угу, — как-то не по-малфоевски ответил юноша, — только я знал, что ты постараешься улизнуть, вот и пришел попозже. Как видишь, не прогадал.

И блондин шагнул на порог, протаскивая за собой пару огромных пакетов.

— Я решил, что тебе не помешает немножко поменять стиль, — Малфой стал доставать какие-то рулоны, баночки и кисточки.

— Малфой, я буду жить так, как мне захочется! — процедила я.

— Ага. Думаешь, тебе не захочется жить в прекрасной квартире?

— Думаю, не захочется.

— Не будь врединой. Я уже все придумал, — и Малфой достал из кармана палочку.

— Брось, Грейнджер, вышло весьма недурно, — Малфой сидел в кресле и осматривал уютную комнату.

После малфоевской помощи мое жилище стало похоже на дом вейл-француженок. Хотя, я не могу с полной уверенностью сказать, как выглядит интерьер вейл, но почему-то моя гостиная ассоциировалась у меня именно с ними.

— Малфой, я не смогу жить в музее! — я аккуратно присела на краешек обновленного дивана.

Собственно, Малфой оставил почти все, как есть. Он не тронул мебель, ее расстановку, узор на обоях... Он поменял только цвет и текстуру. И теперь меня окружали стены нежно-кремового оттенка, пушистые подушки на диване, напоминающие безе, и почти незаметная стеклянная люстра.

— Грейнджер, для музея тут не хватает чего-то величественного. Например, статуи Поттера верхом на коне. Только представь — герой магического мира одной рукой придерживает уздцы, в другой зажата палочка, весь его вид говорит о... Гермиона, ты что — плачешь?

— Ты бездушная сволочь, Малфой, — успела крикнуть я, выбегая из комнаты. Я слышала, как он поднялся и кинулся за мной. Я забежала в ванную и заперла дверь.

— Гермиона, Гермиона, открой! — Малфой с остервенением долбил по двери. Я покачала головой и включила воду, чтобы он не слышал моих рыданий. Я не приму жалости. Ни от кого. Все, что угодно, только не жалость. Странно, что Малфой не открыл дверь заклинанием. Я была благодарна ему за это.

— Гермиона, — Малфой звал настолько тихо, что я перестала различать его слова за шумом воды. По донесшимся глухим звукам я поняла, что Малфой осел на пол и облокотился о дверь. Смахнув слезы, я закрыла глаза.

Как же было больно! Как больно!

— Гермиона, умоляю, только не плачь, — Гарри сидел передо мной на корточках и держал за руки.

— Гарри, я так устала! Так устала от всего этого, — я неопределенно обвела комнату рукой, — от бездействия, от незнания. От того, что я не могу ничем помочь.

С негромким хлопком появился Кикимер, но, видимо, почувствовав что-то не то, быстро испарился, успев пробормотать «ужин готов». Гарри поднялся и сел рядом со мной на краешек ванной, достал из кармана палочку и начал перебирать ее между пальцев.

— Даже Кикимер помогает нам, — неуверенно начала я. Гарри никак не отреагировал. Я решила, что могу продолжить свои сетования, хотя теперь, после капитуляции Рона, нужда в них исчезла. — Рон прав, Гарри: я абсолютно бесполезна для вас и...

— Гермиона, заткнись, — Гарри проговорил это совсем не зло, но очень устало.

Я последовала его совету: заткнулась. Да и вообще, вдруг неожиданно поняла, что не нужно было ссориться с Роном из-за очередного пустяка. Ну и что, что за сегодняшний день мы добыли так мало информации из Министерства? Нужно быть терпимее. Вот Гарри терпит всех нас: меня, Рона, Кикимера и даже вечно визжащую миссис Блэк на портрете. Я взглянула на него. Гарри продолжал бездумно вертеть в руках палочку, но, почувствовав мой взгляд, повернулся и натянуто улыбнулся.

— Все в порядке, Гермиона, мы справимся, — на автомате сказал он и заклинанием призвал блюдо с песочным печеньем, забытое Кикимером.

— Гарри, ты любишь меня? — слова вырвались резко и неожиданно. Гарри удивленно посмотрел на меня и отложил блюдо с печеньями в сторону.

— Гермиона, что за вопрос? Конечно, я люблю тебя. Ты очень дорога мне и...

— Я хотела сказать: ты все еще любишь меня, как девушку?

Гарри немного замялся и отвел глаза.

— Гермиона, зачем ты это спрашиваешь? Ты же понимаешь, что я не могу...

— Гарри, ты не ответил на вопрос.

Не проронив ни звука, Гарри притянул меня к себе и очень нежно и робко поцеловал. Я закрыла глаза. В этот миг не существовало ни Джинни, ни Дамблдора, ни Волан-де-Морта, ни обязательств — ничего. Мы были одни во всей Вселенной, и мы безумно любили друг друга каждой частицей своей души.

— Иногда ты задаешь невыносимо глупые вопросы, — улыбнулся Гарри.

— У меня были хорошие учителя, — рассмеялась я. — Ну что, пойдем ужинать?

— Угу, — кивнул Гарри. — Если мы просидим тут еще дольше, Рон съест меня своими вопросами о том, как я тебя утешал.

И мы, держась за руки и глупо улыбаясь, вышли из ванной.

— Драко, отойди, я выхожу, — предупредила я и тихо открыла дверь. Я даже не заметила, когда стала обращаться к этому хорьку по имени. Хотя, за последнее время я все чаще осознавала, что никакой он ни хорек, а очень даже приятный и забавный парень. Вот, даже утешать меня пытался. Странно.

— Гермиона, извини, я, — начал юноша, вскакивая с пола, но остановился, заметив удивление на моем лице.

— Драко Малфой умеет извиняться? — я неуверенно улыбнулась. С лица парня тут же исчезла растерянность, и он по-слизеренски ухмыльнулся:

— Нет, Грейнджер, просто я отличный актер.

Ничего не ответив, я прошамкала в гостиную. Черт, как же было непривычно находиться среди такого порядка. Плюхнувшись на диван и намеренно небрежно бросив ноги на подлокотник, я хитро посмотрела на Малфоя.

— Что стоишь? Не пора ли угостить даму кофе?

— Грейнджер, я не нанимался к тебе в домовики! — Малфой прищурился.

— Ну, ты же не хочешь отравиться кофе, который приготовила я? — я не прогадала. Пробурчав что-то про Г.А.В.Н.Э. и права эльфов, Малфой скрылся на кухне. Черт, я, кажется, начинаю с ним нормально общаться! Что же это такое? Все это было очень и очень странно! Меня необъяснимо тянуло к слизеринцу, я чувствовала, что дружу с ним уже много-много лет, а наши взаимные подколы казались просто необходимым ритуалом, эдаким защитным рефлексом.

С кухни послышался грохот и ругань Малфоя. Я улыбнулась и стала гадать, что же на него упало: сахарница или какая-нибудь сковородка? Да уж, Малфою надо было начинать с порядка на кухне, а не в гостиной.

— Не смешно, — Драко обиженно поджал губы и поставил передо мной чашку.

— Вовсе нет, — я старалась сдержать смех при виде потрепанного парня. — Ты выглядишь так... героически.

Малфой насупился еще больше.

— Бедный Поттер. Теперь понятно, почему он не любил выглядеть так «героически» — это же безумно смешно! Ха-ха! — Малфой закинул нога за ногу и откинулся в кресле.

Я глотнула горячего напитка и немного успокоилась. Не хотелось показаться сумасшедшей, но мне дико хотелось смеяться, смеяться и смеяться. Поэтому я взяла себя в руки и решила перевести разговор в другое русло, задав беспокоивший меня вопрос:

— Драко! — блондин поднял голову и пристально посмотрел на меня, не показав никакого недовольства относительно моего фамильярного обращения.

— Драко, — повторила я, как бы привыкая к новому имени, — твой патронус... это... олень?

— Серьезно? Как я раньше этого не замечал!

— Драко, я не шучу. Почему это олень? Почему твой патронус в точности повторяет патронус Гарри?

— Патронус Поттера — олень? — Малфой удивленно поднял брови.

— Только не говори, что ты этого не знал. Малфой немного помялся, но тихо сказал:

— Знал.

— Тогда почему...

— Гермиона, твои вопросы бывают невыносимы! — Малфой перебил меня, не дав договорить. — Да, мой патронус, как у Гарри Поттера! Признаться, меня самого очень шокировала эта новость, поэтому, если ты не заметила, ты единственный человек, видевший мой патронус! Представь себе заголовки газет: «Школьные враги оказались лучшими друзьями», «Какую тайну скрывает Драко Малфой?», «Необычный патронус Малфоя»... Я не выбирал себе патронуса, Гермиона. И я не могу сказать, почему он такой... Я думал, ты поймешь...

— Прости, Драко... я... Я понимаю. Просто... Он напоминает мне про Гарри, — я опустила глаза.

— Что у вас было с Поттером? — Малфой сверлил меня взглядом.

— Ничего, — слишком быстро отреагировала я.

— Не ври, Гермиона. У тебя все на лице написано... Ты его до сих пор любишь?

Я лихорадочно кивнула и сделала большой глоток обжигающей жидкости.

— А он? — Малфой напрягся, ожидая моего ответа.

Мы кружились в танце. В нелепом, неуместном танце. Но мне было так хорошо. Впервые за очень долгое время. И пусть Рон ушел, пусть мы не можем найти очередной крестраж — мне было все равно. Я слышала тихую музыку и видела перед собой любящие ярко-зеленые глаза. Я была счастлива, хоть и понимала, что это ненадолго. С каждым днем слова Гарри становились мне более понятны: становясь ближе к нему, в моей жизни появлялось все больше «должна», «нужно», «не имею права». Я уже не могла просто любить и не обращать ни на кого внимания. Я чувствовала, как меня вколачивают в эти рамки, чувствовала, как меня сковывают цепи ответственности. И я была безумно рада таким моментам, когда можно было просто быть с ним рядом, не задумываясь о последствиях.

— Я так люблю тебя! — Гарри прижал меня к себе и широко улыбнулся. Я рассмеялась и чмокнула его в щеку. Почему-то в последнее время казалось, что чего-то большего я не имею права требовать и даже просить. Все разбивалось о множество «должна».

— Гарри, а как же...

— Тсс! — он прижал палец к моим губам.— Ты слишком много думаешь, Гермиона. Нужно больше доверять чувствам. И не думать. Так легче.

— Гарри, я просто хотела...

— Гермиона, — парень посмотрел в мои глаза, — тебя что-то действительно беспокоит?

— Ммм, — протянула я, — я просто хотела поговорить о нас, потому что... Да, меня это беспокоит. Я хочу ясности.

— Гермиона, ты же знаешь, что ясности не будет. Ты же это все прекрасно понимаешь. Эта война, эти жертвы... Все это так трудно. И никакой ясности...

— Гарри, но мы...

— Гермиона, да ведь даже нет никакого «мы», есть я и ты. Есть Джинни. Есть Рон. А нашему «мы» не дают шанса на существование.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

— И я, — ответил Гарри. — Только постарайся меньше обо мне думать, иначе тебе будет совсем тяжело.

— Гермиона! С тобой все в порядке? — Малфой щелкал пальцами перед моими глазами.

— Да, Драко, все хорошо, спасибо.

Малфой кивнул и поднялся с места:

— Пожалуй, я пойду, да? — он вопросительно посмотрел на меня.

— Как хочешь, — где-то в глубине души я надеялась, что он останется.

— Тогда до завтра. Приведем в божеский вид кухню. И купим настоящий кофе. Заодно и прогуляешься, а то совсем позеленела, — Малфой направился к двери. — И, Грейнджер! Найди, наконец, свою палочку!

— Постараюсь, — буркнула я вслед закрывшейся двери.

— Гарри Поттер мертв! — голос Волан-де-Морта эхом отдавался в стенах замка. — Мертв!

Мои ноги подкосились, и я упала на колени. Гарри! Такого просто не могло быть! В голове гудело, я в шоке смотрела по сторонам: кругом мертвые, кругом жертвы. Я подняла голову и увидела его — такой одинокий комочек на руках Хагрида. Не в силах сдерживаться, я закричала. Я кричала, пока не почувствовала, как мое сердце разрывается в груди, пока слезы не стали течь так, что я начала ими захлебываться, пока не почувствовала руки Рона на своих плечах, пока не увидела мертвенно-бледную Джинни.

Моя жизнь закончилась вместе с жизнью этого юного волшебника. Мой мир разрушился, моя душа опустела. Осталась только ярость, безудержная, неконтролируемая ярость. Я, наконец, поняла, что это война: здесь не бывает полумер — либо убиваешь, либо милуешь, либо выживаешь, либо погибаешь. Я поднялась с земли, оттолкнула Рона, тащившего меня подальше от дерущихся Бэллатрисы и миссис Уизли, и кинулась в сражение. Я знала, что в этой битве я буду убивать. Время полумер прошло.

— Авада Кедавра! Авада Кедавра! Авада Кедавра! — я ни за что не узнала бы свой хриплый голос.

Вдруг послышался одобрительный шум, и я повернулась, чтобы узнать, в чем дело. На другом конце двора стоял Гарри. Мой Гарри.

Я резко села в кровати и перевела дыхание. Мне уже давно не снились события той войны. Я потянула одеяла, пытаясь сильнее в него закутаться.

— Живоглот, кыш! — зашипела я, пытаясь спихнуть кота, сидящего на моем одеяле.

Моя нога уперлась во что-то большое — явно не Живоглота. Я медленно подняла взгляд и вскрикнула: на кровати, подперев голову рукой, сидел Гарри. Вздрогнув от моего крика, он приподнял голову и стал с любопытством меня изучать.

— Кошмары?

Ответить я не могла, поэтому лишь кивнула.

— А мне больше не снятся, — улыбнулся Гарри.

Я снова кивнула и по-детски зажала рот рукой, чтобы не закричать.

— Что с тобой? — Гарри приблизился.

— Ты, — промямлила я, — ты...

— Ты опять думаешь о ерунде, — рассмеялся Поттер. — Я просто твой сон. Я не воскресал.

И он покачал головой, все еще тихо смеясь.

— Почему, — я опять запнулась, — почему тогда все так реалистично?

— Все сны такие. Просто, просыпаясь, ты их забываешь, они становятся для тебя фантастичными и нереальными.

— Почему раньше ты мне не снился... таким?

— Потому что раньше ты меня не пускала, — Гарри поднялся и подошел к изголовью кровати. — Спи, родная, спи.

— Ты не понимаешь! — Гарри держался очень спокойно, хотя этот разговор был ему неприятен. — Да, закончилась война, но не закончилась моя жизнь! И она полностью принадлежит Джинни!

— Тогда зачем мне ее подачки? Мол, повеселись сейчас, а потом... потом я заберу его назад... Да?

— Гермиона, зачем ты так? — Гарри обнял меня. — Ты же прекрасно знаешь, что, если бы была возможность прожить жизнь заново, я прожил бы ее только ради тебя, для тебя и только с тобой. Но не эту жизнь, Гермиона, не эту.

Я высвободилась из его объятий и отошла к окну.

— Почему ты выбрал ее? Ты ведь уже никому ничего не должен.

— Я не выбирал. Я, правда, должен, Гермиона.

Я усмехнулась. С Гарри было нелегко: даже после войны его терзали «должен» и «не имею права».

— Где твоя палочка, Гермиона? Надо разжечь камин, — Гарри устало поднялся.

Я не ответила. Они с Роном не поймут. Не поймут, почему я больше не могу держать в руках роковое древко. Почему при одном виде моей палочки в сознании всплывают тела в Большом зале и мои хриплые «Авада Кедавра». Я поежилась. Нет, определенно, я не могу держать в руках палочку.

— Так почему она, Гарри? — я понимала, что ему неприятна эта тема, но уходить от нее я не собиралась. Я должна была понять его действия, ход мыслей, чтобы не мучить ни себя, ни его. Гарри посмотрел на меня и тихо-тихо сказал:

— Она беременна.

— Понятно, — я слабо кивнула. — Оставь, пожалуйста, меня одну.

— Гермиона, я...

— Гарри! — я выставила руку, не подпуская его к себе. — Прошу. Оставь. Меня.

Гарри развернулся на пятках и быстро вышел из комнаты.

Утро выдалось пасмурным и промозглым. Когда я, сидя в своей фланелевой рубашке на новеньком диванчике, попивала чай, в дверь зазвонили. Столь ранним посетителем оказался Малфой. Окинув меня оценивающим взглядом, он гордо прошел в ванную, оставляя за собой мокрый след — дождь застал его в пути.

Я пожала плечами и вернулась в гостиную. С Малфоем моя жизнь стала потихоньку возвращаться в спокойное русло. То, что он так запросто разгуливал по моим комнатам, заваривал кофе, мне нравилось. Всю свою жизнь я мечтала, чтобы кто-то заботился обо мне, наставлял. Но в компании мальчишек я и сама росла мужественной и рассудительной, не знающей слез и боли. Хотя, они, конечно, заботились обо мне, берегли, но не так... Не так, как Малфой. Он сам принимал решения, делал что-то, не спрашивая моего мнения и одобрения. Мне это нравилось. Этим он напоминал мне Гарри, вечно все делающего вопреки судьбе.

— Я так понимаю, прогулка откладывается? — задала я вопрос вошедшему Малфою.

— Почему же? Если ты будешь настаивать... — парень многозначительно поднял брови.

— Нет, спасибо, — я смотрела на него не мигая.

— Грейнджер, что? — Драко нервно осмотрел себя.

— Все в порядке, — я улыбнулась, — зато мы можем попить кофе. Ты ведь принес настоящий кофе, Драко?

Юноша улыбнулся и направился следом за мной на кухню.

— Эх, Грейнджер, тебя-то да в хорошие руки...

Я рассмеялась.

— Отойди от плиты, женщина. Кофе в этом доме умею варить только я, — и Малфой безапелляционно отодвинул меня и схватил турку.

Тут в дверь прерывисто позвонили. Малфой вопросительно посмотрел на меня:

— Твои любовники не могут прийти чуть позже?

Я вспыхнула:

— У меня нет любовников, Малфой. Заткнись и займись уже, наконец кофе!

Я побежала открывать дверь, краем уха уловив, как Малфой бормочет что-то типа «Нет любовников? Это многое объясняет». Я остановилась у двери, переводя дыхание. Позвонили снова. Открыв дверь, я растерянно застыла: на пороге, весь мокрый от дождя, стоял Рон.

— Привет, — неуверенно начал он, — решил вот навестить тебя и...

— Гермиона, кто пришел?

В коридоре показался Драко Малфой.

Уже несколько минут мы в полном молчании топтались в коридоре. Рон судорожно сжимал кулаки, громко вдыхая воздух. Я молча на него смотрела: еще несколько мгновений, и Рона прорвет. Так всегда было. Малфой поглядывал на нас с любопытством.

Чтобы как-то снять напряжение, я громко захлопнула все еще открытую входную дверь. Рон вздрогнул и перевел взгляд с Малфоя на меня. «Началось», — подумала я и сделала шаг в сторону.

— Гермиона, — подозрительно спокойно начал друг, — что здесь делает этот хорек?

— Драко, Рон. Его зовут Драко, — на автомате поправила я.

— Ах, вот как! Теперь его зовут Драко!

— Почему же, Уизли, — вставил свое слово блондин, — меня давно так зовут. Ты что-то хотел от Гермионы?

— Не твое дело, мерзопакостный хорек!

— Гриффиндорец, — фыркнул Малфой. — С фантазией туго.

— Перестаньте, — вклинилась в меленькую паузу я. — Можно же поговорить по-человечески.

Малфой пожал плечами и скрылся на кухне. Видимо, вспомнил про кофе. Или просто струсил. Рон подошел ко мне.

— Гермиона, что здесь происходит? Стоило на минуту оставить тебя одну, как по дому уже расхаживает этот слизеринский упырь!

— Рон, успокойся. Пожалуйста.

— Я спокоен, Гермиона. Я очень спокоен. Только уж будь добра, выпроводи это недоразумение побыстрее.

Я вздохнула. Конечно, как же я могла забыть про категоричность Рона. Или он, или я. Или выгоняй, или уйду. Казалось, Рон не способен на компромисс. Но, черт возьми, как же я устала от постоянного выяснения отношений! Решив для себя, что вмешиваться в происходящее мне не хочется, я, бросив Рону «Выпроваживай», вернулась на свое излюбленное место на диване.

Несколько секунд Рон недоуменно таращился на меня, затем проследовал за мной и сел в кресло напротив, все еще изучая меня, как будто я новехонькая модель «Молнии». Придав своему лицу как можно более бесстрастное и равнодушное выражение, я схватила газету и уткнулась в нее как можно сильнее. Нельзя, чтобы Рон понял, что эта ситуация забавляет и смешит меня. Пусть принимает решения сам.

В это мгновенье в комнату вошел Малфой. В руках он держал поднос с тремя чашками пахучего кофе. Рон побагровел и вскочил на ноги. Я не выдержала и рассмеялась.

— Гермиона, это уже не смешно, — Рон еле выдавил эти слова.

— Уизли, кофе? Или так и будешь стоять столбом? — Малфой поставил поднос на столик.

— Какого черта, Малфой? — взревел Рон. — С какой стати ты будешь здесь что-то решать? Что ты вообще здесь делаешь?

— Я? — Малфой удивленно обвел глазами комнату. — Понятия не имею. Наверное, бездумно убиваю свое время на таких остолопов, как ты.

— Малфой! Вали отсюда, и больше чтобы я тебя здесь не видел!

— Как скажешь, — Драко схватил свою мантию и заозирался в поисках палочки. — Гермиона, разбирайся с этим сама.

Я и не знала, что ответить. Все выглядело настолько абсурдно и нелепо, что хотелось весело улыбнуться и сказать: «Ребята, хватит ссориться, мы же друзья». Но Малфой другом Рону не был. Поэтому все становилось еще чуднее и немыслимее.

— Позвольте откланяться, — Малфой галантно опустил голову.

— Ах ты сволочь! — не выдержал Рон и рванул на Драко, пытаясь сбить его с ног. — Сбежать решил, да?

Вот она. Точка терпения Рона. Как часто он доходил до нее в Хогвартсе, и как часто мы останавливали его от драк и горячих решений. Но теперь никто не держал его и не успокаивал. Наверное, он и сам очень этому удивился, потому что, недоверчиво посмотрев на Малфоя, он перевел взгляд на меня, как бы ожидая хоть каких-то действий с моей стороны. Я улыбнулась и продолжила невинно смотреть на разгоряченных мальчишек.

— Мог бы и определиться! — заворчал Малфой, поднимаясь с пола, но не предпринимая никаких попыток отомстить. — То вали отсюда, то останься. Как мне надоела вся эта ваша двуличность! Вот всегда ты так! Говоришь одно, думаешь другое…

— Это я-то… — начал было Рон, но я успела вовремя его заткнуть.

— Все, мальчики! Давайте дружно выпьем, наконец, многострадальный кофе и все спокойно обсудим.

На удивление, меня все послушали. Даже Рон не стал больше возмущаться и махать руками. Все-таки, он и правда повзрослел.

Наши «кофейные» посиделки медленно, но верно перерастали в «алкогольные». Просто в какой-то момент я поняла, что напряжение уже не снимешь ничем. Я рассказала Рону, как получилось, что Малфой торчит в моей квартире, а он лишь хмурился, кивал и пожимал плечами. Виновник же нашего «торжества» сидел, плотно сжав губы и время от времени потирая лоб, не перебивая меня и не внося никаких поправок в мой рассказ.

Поняв, что разговор не клеится, я принесла из спальни бутылку огневиски. Рон удивленно поднял на меня глаза.

— Это из старых запасов, — объяснила я.

Рон понимающе кивнул. Он знал, что я стараюсь избегать всего этого… волшебства. И, слава Богу, не старался вернуть меня к прежней жизни. Я бы не смогла. Не сейчас, по крайней мере.

Достав с полки еще не использованные бокалы, я посмотрела на Малфоя. Ну, должен же кто-то открыть бутылку. Рон не делал этого из принципа. Как-то Гарри назвал его «повелителем штопоров и грозой пробок» из-за того, что Рон всегда откупоривал спиртное. С тех пор в нашей компании бутылками заведовал Гарри.

В общем, ждать помощи от Рона было бы глупо, и я еще раз с надеждой посмотрела на Малфоя. Он взял из моих рук бутылку, осмотрел ее и принялся открывать. И только сейчас я подумала, что Малфой мог бы и не понять мои взгляды, стоило все же высказать просьбу вслух.

Тем временем Драко уже поднял свой бокал, намереваясь произнести тост. Однако Рон успел его перебить:

— За Гермиону, — и поднял свой бокал.

Я было запротестовала, но, видя, как единодушно парни отнеслись к тосту, сдалась и махом выпила содержимое стакана. По всему телу разлилось тепло, через несколько минут стало вдруг очень-очень хорошо и легко на душе. Меня всегда «накрывало» первой. Поэтому мальчишки обычно наливали мне через раз. Но сегодня мне захотелось быть частью нашей маленькой компании, быть как все и пить как все, поэтому я с уверенностью подвинула свой бокал к Малфою, уже разливавшего новую порцию огневиски.

— Ты уверена? — Драко удивленно посмотрел на меня.

«Черт, неужели уже понятно, что я пьянею?» — пронеслись тревожные мысли, но Малфою я уверенно кивнула.

— За перемены, — поднял бокал Малфой.

Я хихикнула и оглядела комнату. Рон слабо улыбнулся и раскинулся в кресле. Напряжение потихоньку уходило.

— А стало неплохо, — Рон неопределенно махнул. — А куда делся тот уродский фиолетовый цвет?

— Рон, — я возмущенно стукнула ладошкой по столу, — тебе же нравились мои обои!

— Ну, это я просто не видел этих, — буркнул Рон, но мы, конечно же, расслышали.

Малфой улыбнулся и снова налил.

— Давайте выпьем за любовь, — уже заплетающимся языком начала я, — потому что именно любовь дает нам сил…

— Странно, обычно все начинается с Г.А.В.Н.Э. — прошептал Рон Малфою. — Но, боюсь, и эта речь будет такой же пламенной и такой же длинной.

— Женщины, — улыбнулся Драко. — Дай только повод — они расскажут мировую историю.

— Я вам не мешаю? — вклинилась я и продолжила. — Так вот. Именно любовь дает нам…

— Гермиона, просто выпей за любовь! — Малфой мягко перебил меня и отсалютовал бокалом.

— Малфой, да ты крут! — Рон осушил бокал. — Так быстро Гермиону не затыкал никто… Ну, разве что Гарри.

Драко улыбнулся и посмотрел на меня.

— Неправда! — возмутилась я и осеклась. — Гарри меня не затыкал…

— Затыкал, — Рон рассмеялся, — просто он так по-доброму затыкал, что ты и не замечала. Любил он тебя…

— Он всех нас любил, — перебила я. — Так сильно и так… Меня еще никто так не любил. Так… самопожертвованно…

— Гермиона, ну и слова ты можешь выговаривать в таком состоянии, — Малфой улыбнулся. Впрочем, эта улыбка уже давно не покидала его лица.

— Не смешно, — начала я, — не смешно. Ты, Малфой, последняя скотина, потому что… Гарри и к тебе ведь хорошо относился… Я знаю. Иначе бы не спас… И… и… вот.

Никто не смеялся надо мной, хотя я думала, что выгляжу очень нелепо. Рон дружески похлопал меня по плечу.

— Ты говоришь о нем не как о герое, а как о человеке, — Малфой задумчиво вертел в руках бокал.

— Драко, он в первую очередь был человеком! А героем… Он никогда не любил быть героем… Но… Эх, — я залпом осушила еще один бокал.

— Неужели вы его так любили? — Малфой, казалось, и правда недоумевал.

— Конечно, дурак, мы его любили, — возмутилась я и прибавила. — Выпьем за Гарри?

И все подняли свои бокалы. Рон порывисто вздохнул и снова похлопал меня по плечу. Ему не хватало Гарри сильнее, чем я думала. Странно, как это я сразу всего этого не замечала. Почему не поняла, как больно и одиноко другим? Странно.

— А вдруг Поттер все же снова выжил? — после недолгого молчания заговорил Малфой. — Ну, он все же герой и… Сколько его пытались убить, а он… В общем, вдруг…

Я рассмеялась:

— Драко, этого не может быть.

— Ну а…

— Малфой, Гарри мертв. Но его душа всегда с нами. Давай лучше сменим тему, — Рон опасливо покосился на меня. Он все еще боялся моих слез и истерик.

За разговорами мы просидели до поздней ночи. Только когда часы стали показывать два, парни, нашедшие общий язык, стали собираться по домам.

— Герми..о..о..она, — заплетающимся языком начал Рон, — спасибо…за…ик…все!

— Рон! — командный голос Малфоя заставил Уизли отойти на шаг от меня. — Рон, нужно уже… аппа…арра…арии…аровать!

Рон крепко стиснул меня в объятьях и чмокнул в висок.

— Спасибо! — выговорил он и направился к двери.

— Вы… Вы можете… Заночевать у меня, — не без труда выдавила я.

Малфой улыбнулся и стиснул меня сильнее Рона.

— Не будем тебя беспокоить.

И пьяные, но довольные парни помахали мне руками и двинулись в путь.

Да, вечер удался. Даже казалось, что все, как и прежде…

— Ты пьяна, — неуверенно говорила Джинни.

— Да, черт побери, — крикнула я. — Но от этого Гарри Поттер не становится менее сексуальным козлом!

Я расхохоталась и облокотилась о дверь. Была поздняя ночь, но я почему-то очень захотела навестить Гарри. Его дома не было, а вот Джинни… В общем, я решила высказать ей все свои пьяные мысли.

— И этот засранец, Джинни, этот засранец чертов бабник! Да! Но такой… у-у-у…

— Гермиона, иди домой, выспись, — Джинни вела себя слишком дружелюбно.

— Не пойду, пока не поговорю с этим разбивателем женских сердец! Джинни, ну зачем… Эх, ладно. Я уйду.

И, легонько потрепав Джинни по щекам, я развернулась и отправилась домой.

В каких только закоулках моего мозга я не побывала по дороге! Мои мысли метались от Гарри к Рону, Джинни и снова к Гарри. Я его любила. Боже мой, как я его любила! И именно поэтому я держалась от него подальше. Он писал мне — я не отвечала, он пытался встретиться — я его избегала. Я хотела стереть его из своего сердца, но он упорно залезал еще глубже. Больше я не могла этого терпеть. Мне нужно было встретиться с ним и все сказать. Пусть он оттолкнет меня, но он должен был знать. Должен.

Я проснулась с дикой головной болью. Тело абсолютно не слушалось, но я все же смогла выползти из кровати: жажда была сильнее.

На кухне я первым делом кинулась к воде и выпила не меньше пяти стаканов. Утолив жажду, я решила вернуться в кровать, но на окне я обнаружила сову Малфоя с привязанным к лапке письмом:

«Гермиона,

Я вообще-то приходил поговорить. Давай сегодня встретимся в парке, если ты сможешь.

Рон.

P.S. Малфой любезно одолжил сову — иногда мне начинает казаться, что он неплохой человек».

Я улыбнулась и, наскоро настрочив ответ, отправилась назад в спальню: если уж я и решила встретиться с Роном, нужно было до назначенного времени хотя бы выспаться.

На улице стояла прекрасная погода: теплые лучи солнца согревали, а легкий, свежий ветерок трепал волосы и раздувал края рубашки. Рон безбожно опаздывал, и я, в коем-то веке, ругала себя за пунктуальность.

В парке весело шумели дети, и я наверняка бы улыбнулась этому, но не сейчас, когда голова беспрестанно гудела, и каждый их радостный крик отдавался невыносимой болью, заставляющей шипеть от бессилия.

Теперь даже воспоминания о том, как я недавно хотела ребенка, приводят меня в замешательство, ведь, сколько бы хлопот и сюрпризов меня ожидало, пойди я по этой дороге. Однако эти воспоминания все же заставили меня выдавить из себя подобие улыбки — как бы я не старалась это отрицать, но хлопоты могут быть и приятными! Тут я заметила краем глаза спешащего Рональда, и мысли о детях тут же испарились. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что Рон усиленно делает вид, что никуда не спешит и просто наслаждается чудесной погодой, вальяжной походкой направляясь к моей скамейке. Прямо-таки картина маслом.

— Хей, как делишки, — Рон, переведя дыхание, плюхнулся рядом.

— Привет, Рональд, — укоризненно буркнула я, заправив выбившуюся прядь волос, — как самочувствие?

На что Рон на удивление активно заявил:

— Лучше разве что у сытого кота! Мы вчера от тебя сразу по домам пошли и да, Малфой… Он ничего из себя так, да и…

— А если мы будем предельно честными? Куда вы вчера пошли? — сощурилась я.

— Э… Гермиона, клянусь, я не хотел, честно! Я же прекрасно помню, что ты… — он запнулся. — В общем, мы пошли в «Дырявый Котел», а там…

— Ладно, — мне до чертиков хотелось, что бы разговор скорее кончился. И не потому, что я такая злая или Рон мне настолько противен, просто организм требовал, что бы я немедленно впала в спячку. На год.

— Так что вот… — Рон сцепил пальцы и повернул голову в сторону резвящихся детишек, — они очаровательны, ты не находишь, Гермиона?

— Угу, — невнятно буркнула я, — ты, кажется, хотел срочно о чем-то поговорить или мне померещилось?

— Нет. И вообще-то, я уже начал говорить, а ты меня вновь перебила, — обиженно произнес Рон, — Так вот, ты же вроде… эээ, любишь детей?

— Не исключено, — медленно ответила я.

— Ну, тут… Короче, я хотел сказать, твои крестники…

— Рональд Уизли, — отчеканила я, — что с Джеймсом? Не тяни!

-Ну, Джинни уезжает, и Джеймса оставить не с кем. И мы тут подумали… Может ты за ним присмотришь в её отсутствие?

— А куда едет Джинни? — его слова вогнали меня в ступор.

— Да ей… Ей по делам нужно срочно, ну и, наверное, она сама должна тебе об этом рассказать.

Увидев, что я никак не отреагировала на его слова, он поднялся с лавки и отряхнул брюки.

— Может, зайдем чаю выпьем? Куда-нибудь?

— Нет, Рон, прости, мне срочно нужно домой доделать отчет… завтра сдать надо и, — Рон молчал, и я оборвала себя. — Ладно, не важно. Я пойду. Была счастлива с тобой повидаться, заходи ко мне почаще.

Я быстро встала и, легонько обняв Рона за шею, поспешила домой, прочь от буйных красок городской природы.

— Эй, Гермиона! — окликнул меня Рональд. — Так я могу привезти Джеймса?

— Конечно, Рон, давай завтра?

— Договорились, — крикнул Рон, — завтра увидимся!

С этими словами он растворился в свежей зелени парка.

Сказать, что мир перевернулся сначала с ног на голову, а потом, исполнив умопомрачительное сальто, помахал мне пяткой — ничего не сказать! Я сидела в собственной гостиной и жаловалась Малфою, выпускнику Слизерина и сыну бывшего Пожирателя, на превратности судьбы! Это было так неправильно и непривычно, но, казалось, больше никто не сможет меня понять. А Малфой был одновременно и близко, и далеко. Необъяснимо, но факт — я не боялась рассказать ему о своих переживаниях, теша себя мыслью, что этот высокомерный юноша все забудет.

Малфой сидел передо мной на корточках и пытался вставить хоть слово в поток моей речи. Ни одна попытка не увенчалась успехом, и тогда Малфой просто слушал, или делал вид, иногда похлопывая рукой по моей коленке. Не знаю, может он считал, что это успокаивает, или он так стресс снимал, но меня это еще больше нервировало, и я начинала гневную тираду с самого начала, каждый раз приукрашивая. Круге эдак на двадцатом Малфой резко встал и вышел из комнаты.

— Эй, ты куда? — кинулась за ним я. — Ты поступаешь невеж…

— Грейнджер, пес тебя дери! — Малфой развернулся и потер лоб. — Ты бываешь такой невыносимой!

— Я? — гнев понемногу накрывал меня. — Ты не знаешь, какая я…

— Ой, да знаю, — отмахнулся Малфой, не дававший мне договорить и постоянно перебивая, ровно как я его несколько минут назад. — Гермиона, что такого в том, что тебя просят посидеть с твоим же крестником?

Он вопросительно уставился на меня, на что я лишь пожала плечами. И правда — что это такое со мной? Психую по поводу и без повода, придираюсь ко всяким житейским мелочам, чуть ли не рыдаю Малфою в жилетку… Сама себя не узнаю. Я стала такой… странной.

Нет, выкинь эти мысли из головы. Но…

— Да, ты прав.

Малфой усмехнулся и протянул ко мне руки. Не успела я опомниться, как оказалась в его объятьях. Сначала я хотела было вырваться и влепить ему пощечину, но он показался мне таким родным. Что-то знакомое и чертовски близкое. Словно он уже обнимал меня так и я просто все это забыла, но именно сейчас вспомнила…

— Все будет хорошо, — его голос вывел меня из задумчивости, и так же быстро, как обнял, он отошел от меня на пару шагов.

Я удивленно посмотрела на него. Что-то было не так. Я это определенно чувствовала. Всей своей грейнджеровской интуицией чувствовала, Мерлин!

— Драко? — я вопросительно его оглядела. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Эээ, Грейнджер, о чем ты?

— Значит, не хочешь, — в задумчивости протянула я и медленно отступила.

— Я… Я, пожалуй, пойду, — Малфой суетливо двинулся в сторону двери.

— Малфой! — меня вдруг осенило, и я повернулась к нему, уже собравшемуся как можно быстрее распрощаться со мной. — Где Гарри?

Ответом мне послужила быстро захлопнувшаяся дверь.

Всю ночь я не могла уснуть. Неожиданная догадка медленно, но верно заполняла собой все мое сознание. Гарри жив? Нет, этого не может быть! Но с другой стороны… Все, что было так странно, что настораживало и не давало покоя теперь складывалось в более или менее понятную картинку. Какая же я дура!

Ведь определенно, не могло случиться так, что Гарри умер. Гарри Поттер! Тысячу раз уносивший свою задницу от всех неприятностей Магического Мира! Я же видела его дня за два до смерти и руку даю на отсечение, что он был здоров и весел. Как я могла поверить сухому вердикту врачей? Да еще и маггловских?

Хотя, зачем бы им было говорить мне неправду?

Но, я все же не могу быть уверенной в том, что Гарри умер. Я ведь даже на похоронах не видела тела. Я поверила. Поверила Джинни и всем этим Уизли… Наивная.

А тут вдруг появляется Малфой. Да не просто Малфой, а обходительный, заботливый и понимающий, да вдобавок ко всему еще и обнимающийся! Малфой, которого я не видела все то время после войны. И что же он делает? Он утешает меня, словно не было многолетней вражды!

Сразу же вспомнилась фраза пьяного Малфоя, что вдруг, мол, Гарри жив… Как же я сразу не догадалась! Это Гарри попросил его навязаться ко мне в друзья. Но, собственно, зачем все это нужно Гарри? Разве смог бы он причинить мне столько боли?

А Джинни… Как-то она подозрительно быстро «оправилась» от потери. Неужели она тоже что-то знает и все это время дурит меня, как несмышленую первокурсницу?

Еще я наконец-то поняла, что именно настораживало меня в Малфое: он слишком много знал про нас. Про меня, про Рона, про Гарри, да и вообще про наши отношения, про все, что было. Ему определенно кто-то об этом рассказал. И я не Гермиона Грейнджер, если этот кто-то не был Гарри Поттером с очками на носу!

А тот странный сон! Мне же раньше никогда не снился Гарри! А тут так… натурально. Ну конечно!

Казалось, все становилось на свои места. Неясна была только цель. Кому все это было нужно? Почему именно Малфой? Почему не Рон, не Невилл? Почему он?

И да, почему, собственно говоря, я?

Так я проворочалась всю ночь и под утро решила непременно поговорить с Малфоем. Я была готова на все, лишь бы узнать правду. А Малфой ее знал и нужно было как следует припереть его к стенке! Я хмыкнула и полезла в шкаф за пыльной коробкой. Вот уж не думала, что когда-нибудь снова возьмусь за палочку! Я содрала скотч с коробки с надписью «Убрать в чулан» и отодвинула «Историю Хогвартса», достав бархатную коробочку.

Ну, Малфой, держись!

Мой сон прервал отрывистый звонок в дверь. Чертыхаясь и путаясь в полах длинного халата, я выползла из комнаты. Звонок повторился. Я вздрогнула и посмотрела на часы. «Мерлин, ну я же только смогла заснуть, как…», — проклятый звонок выбил из моей головы окончание мысли. Надо будет выдернуть его к чертям собачьим.

Я подошла к двери и вытащила из кармана палочку. Зря я вчера выдала себя Малфою: он теперь наверняка знает, что я начала что-то подозревать, и может со спокойной совестью убрать маленькое недоразумение в виде меня с дороги. Я сглотнула и выставила вперед палочку, пытаясь другой рукой открыть замок. Через пару минут мне это удалось, и я, дернув ручку, быстро отошла шага на два-три от двери.

На пороге стояли мой обожаемый рыжий друг и маленький Джеймс. Я раскрыла рот от удивления: мой мозг и палочка были настроены встретить Малфоя, Волан-де-Морта, самого Мерлина, но никак не эту парочку! Джеймс растерянно смотрел на меня, вцепившись в рукав дяди. Поняв, наконец, что вид испуганной и лохматой колдуньи в потрепанном халате мне не идет, я спрятала палочку в карман и напустила на себя как можно более безмятежный вид. Мол, за водичкой на кухню пошла.

— Привет, — выдавила я и непринужденно улыбнулась Джеймсу.

Рон, видимо ждавший от меня что-то вроде условного сигнала, после моего скромного приветствия, быстро подтолкнул Джеймса в коридор, протиснулся следом и закрыл дверь. Ах, да. Еще он заржал. Да так, что испанский трехлетний жеребец позавидовал бы!

Плотнее запахнув халат и приняв обиженный вид, я протянула руку крестнику:

— Идем, Джеймс, я угощу тебя мороженым, — и, не дождавшись ответа, потянула его в гостиную, стараясь не обращать внимания на похрюкивание Рона и затравленный взгляд Джеймса. Прекрасная у него крестная, однако.

— Г-г-гермиона, — протянул Рон, еле сдерживая очередной приступ хохота, — у тебя нет… мороженого.

И, сделав глубокий вдох, он плюхнулся в кресло, издевательски таращась на мое лицо, постепенно приобретавшего цвет спелого помидора.

— Я колдунья, Рональд! Не забывай об этом!

— Ага, — Рон хмыкнул. — Только трансфигурировать табуретку в еду ты не сможешь, тебя это не смущает, родная?

— Рональд! — мой голос казался мне весьма строгим и впечатляющим. — Я его ПРИГОТОВЛЮ!

— Ха, — Рон вальяжно раскинулся в кресле, — только давай все твои эксперименты будем ставить не на Джеймсе? Не хочу потерять племянника и приобрести бразильскую древесную лягушку.

Ответить мне было нечем, поэтому я, решив до конца визита игнорировать своего «остроумного» друга, подсела к крестнику.

— Ну, Джеймс, — я вопросительно посмотрела на него, не зная, о чем вообще разговаривать с детьми, — эээ… Как твои дела?

— Холосо, — крестник отодвинулся от меня подальше.

Мда, не нужно было встречать их с видом Медузы-Горгоны. Я почувствовала угрызения совести. Хороша она грызла, однако. Рон, как будто прочитав мои мысли, хмыкнул и с невинным видом вставил:

— Я надеюсь, Джеймс не превратится у тебя в немого ребенка, которому не хватает общения? Или у тебя хватит ума записаться на курсы «Я-никчемная-крестная-и-мне-надо-научиться-разговаривать-с-детьми»?

Мне было не нужно даже смотреть на лицо этого нахала — я и так знала, что сейчас оно выражает высшую степень довольства собою и своим тончайшим чувством юмора!

— Джеймс, пойдем, я покажу тебе твою комнату, — пытаясь игнорировать Рона, я повела Джеймса в свою спальню. Ну а где еще мне было его разместить? Не в гостиной же!

— Я хосю побыть один! — безапелляционно заявил крестник, видимо поняв, что я так и буду торчать в комнате, пытаясь восстановить себя в роли заботливой крестной.

— О, — я оглядела спальню и, еще раз мило улыбнувшись Джеймсу, тихонько вышла в коридор.

Рон уже нервно дергал ручку двери. Его энтузиазм заметно поубавился и, заслышав мои шаги, он обернулся и пробормотал:

— Ну… Я пойду.

Без Джеймса он уже не был настроен шутить. Вся его веселость улетучилась, когда он понял, что теперь я могу спокойно отомстить ему самыми извращенными методами, от которых Темный Лорд присвистнул бы: крестника-то рядом не было.

— Рон, — я смягчилась, — мне думалось, что ты поможешь своей никчемной подруге хоть пару часиков…

— Эээ, вообще-то я очень спешу, — Рон попятился назад. — Если бы я мог помочь, мы бы не обратились за помощью к тебе, Гермиона.

— Ясно, — я уставилась в пол. — Неужели все настолько заняты, что даже Молли не могла пару дней посидеть с внуком?

Рон густо покраснел, неопределенно махнул рукой и исчез за дверью.

Ну вот. Я просто хотела поинтересоваться. Теперь же стало понятно, что и Уизли появились какие-то тайны. Для полноты картины не хватало загадочного Невилла с усмешкой Снейпа! Мерлин, да что же здесь творится! За моей входной дверью скрылся уже второй важный ответ на мой вопрос! Наверное, не стоит ее больше открывать…

Я сидела на балконе и пила кофе, вспоминая прежнюю привычку. Казалось, что все это было давно, в другой жизни, хотя прошло-то всего ничего… Сумасшедшие деньки!

Оставив чашку, я погрузилась в свои мысли. На улице темнело, и Джеймс уже мирно посапывал, сжавшись в комочек, на моей огромной кровати. Весь день я старалась с ним подружиться и рассказывала крестнику разные истории из нашей жизни, которые поначалу он слушал с явной долей скептицизма. Хотя потом сидел, раскрыв рот, даже спать не хотел ложиться, и мне пришлось дать торжественную клятву продолжить рассказ завтра.

Прошел целый день, а я даже не попыталась отыскать этого упрямого слизеринца. Хотя, собственно, что его искать-то: отсиживается, поди, в Малфой-мэноре, выжидает у моря погоды… Но и я подожду — не на дуру напал. И если до завтрашнего утра меня не убьют, обязательно займусь им. Непременно. Он у меня еще ламбаду в голландских башмачках отплясывать будет…

А потом, пожалуй, возьмусь и за Джинни. Наверняка и она в этом замешана. Вот как только вернется из своего путешествия, так и займусь… И куда она только поехала? Хм, очень хотелось бы знать. Раньше она так внезапно не исчезала (по крайней мере, не при таких таинственных обстоятельствах). Семейное, что ли? И почему, интересно, Молли не смогла посидеть с любимым внуком? Мерлин, неужели здесь замешаны ВСЕ Уизли поголовно?..

Мои мысли прервал долгий-предолгий звонок в дверь. Странно, что Джеймс не проснулся от этого звука. Еще загадочнее, что он не проснулся от того, что произошло после…

Я резко распахнула дверь, уже заранее прокрутив в уме гневную тираду, что, мол, у меня ребенок спит, а ты, Рональд, трезвонишь и мешаешь становиться мне образцовой крестной! Но всю мою пламенную речь пришлось в спешке засунуть куда поглубже с застрявшим в горле комком: на пороге стоял Малфой. Мерлин, как же я устала от этих сюрпризов!

— Какого черта, Гермиона? — хрипел Малфой, пытаясь хоть как-то высвободиться из моей мертвой хватки разъяренной мартышки. Я приперла его к стенке. Буквально.

Направив палочку ему в лицо и прижимая свободной рукой к двери, я размышляла, что же делать дальше. На самом деле, было очень странно, что Малфой не защищался, не кидался проклятиями направо и налево. Он даже не попытался меня оттолкнуть и проклясть весь мой род до энного каления! Это сбило меня с толку, и теперь я не знала, с чего начать допрос.

— Малфой! Не дергайся, — прошептала я и втолкнула его в комнату. Пора было расставить все точки над i.

— Грейнджер, — оказавшись на свободе, Малфой судорожно схватился за шею, — какие нарглы тебя покусали?

— Малфой! — я по-прежнему не знала, что спрашивать у Драко. — Здесь вопросы буду задавать я, и ты никуда не уйдешь, пока на них не ответишь!

Юноша хмыкнул:

— Да я и не собирался уходить…

— Что? Ах ты, павлин недоделанный! Да ты вылетишь отсюда как старый сапог! Только после того, как ответишь на мои вопросы, конечно.

— Валяй, — Малфой отошел к окну и встал так, что я не смогла видеть его лица. Да уж. Кто из нас был на допросе — стало неясно.

— Где Гарри, Малфой?

— Откуда я знаю, — юноша пожал плечами.

— То есть, ты не отрицаешь, что он… жив?

— Гермиона, — по голосу стало ясно, что юноша улыбается, — я не видел мертвого Поттера. С какой стати мне знать, где он: в могиле или просто подался в бега, потому что его подружка слишком любит все усложнять?

— Я не усложняю, — парировала я, хотя в голове уже воцарился хаос.

Я ожидала, что Малфой начнет отпираться, ругаться, кусаться и орать, а он так спокойно подтверждает мои подозрения. Значит, Гарри и правда мог бы быть жив. Я не была готова к этому ни морально, ни физически и отреагировала в духе Плаксы Миртл — разревелась.

Доля секунды — и Драко был уже рядом со мной, утешая и обнимая. Я ревела так громко, как только могла — пускай, что в комнате спит Джеймс, пускай я, Гермиона Грейнджер, никогда не плачу! Мой организм отказался реагировать иначе, и я затопила слезами Малфоя, ковер и себя любимую.

— Драко, мы должны его найти-и-и, — рыдала я.

— Тише, конечно, мы его найдем, глупенькая, — шептал Малфой, поглаживая меня по спине, — только успокойся, Джеймс может проснуться…

Через несколько минут мы уже сидели на балконе и пили горячий шоколад…

— Грейнджер, да ты рехнулась! — Малфой ворвался в комнату и кинул на стол сегодняшнюю газету.

Я искоса взглянула на яркий заголовок и захлопнула книгу, лежащую на коленях.

— Джеймс, думаю, теперь ты можешь прогуляться, — взглянула я на крестника. Тот радостно улыбнулся и выбежал из комнаты. Прошел уже почти месяц с того момента, как я взялась присматривать за Джеймсом, а он, казалось, так и не привык ко мне. Зато с Драко они отлично поладили: крестник просто боготворил Малфоя, приходящего к нам чуть ли не ежедневно. Я же давно смирилась с его присутствием, с его шуточками в мою сторону, со своим новым образом жизни, в котором не было место тревогам и унынию. Я наконец-то, чуть ли не впервые в жизни, почувствовала себя нужной, поняла, что такое семья. Все было замечательно, кроме одного: в поисках Гарри мы так и не продвинулись ни на шаг.

Поначалу Малфой долго увиливал от ответов, избегал разговоров, но в итоге сдался. Оказалось, он знает не больше моего, а все его предположения были так же необоснованны, как и мои. Это и расстраивало, и, как это ни странно, радовало: я не хотела, чтобы кто-то владел большей информацией, чем я.

После этого наши поиски сошли на нет. Хотя, конечно, у нас был период «особой активности», как выразился Малфой, но он ни к чему не привел. Джинни по прежнему была в бегах, подмешанная в сок остальных Уизли сыворотка правды не дала никаких результатов: семейство не знало ровным счетом ничего. Малфой лишь усмехнулся, когда я предложила поискать нужную информацию в книгах и проверить официальные бумаги. Втайне от него я все же сделала это и обнаружила лишь досадную ошибку в одном из документов: вместо фамилии «Поттер» значилась «Поттерр». Я посчитала это зацепкой и решила рассказать об этом Драко. После разговора с ним всякая надежда на зацепку исчезла…

С тех пор наши поиски приостановились, потому что мы просто не знали, в какую сторону двигаться дальше. Иногда даже казалось, что это тупик и что зря вообще мы решили что-то предпринять. Предположения становились более фантастичными, реальность спутывалась с желаемым. Малфой стал меньше говорить со мной о Гарри, попытки завязать беседу на тему поиска он всячески игнорировал и становился после этого каким-то мрачным. Поэтому я решила посвятить себя дому, крестнику и роли домохозяйки. В нашем поиске для меня настал «ожидательный период».

— Ну и как это понимать? — Малфой ткнул в газету и стал нервно маячить по комнате.

Я снова взглянула на заголовок: «Гарри Поттер — Мальчик-Который-Может-Быть-Жив?». Разъяренное лицо Малфоя не предвещало ничего хорошего. Я быстро открыла нужную страницу и пробежалась глазами по тексту: громкие слова, множество догадок, но ни одного обоснованного доказательства.

Я вопросительно посмотрела на Драко: почему он воспринял эту статью так близко к сердцу?

— Ну и зачем ты это сделала? Зачем это было нужно? Нам не нужна лишняя шумиха, теперь все узнают, что мы ищем мертвого Поттера!

— Малфой, я не понимаю, о чем ты! Что я такого сделала?

— Как? — Драко удивленно уставился на меня. — Разве статья — не твоя работа?

Я рассмеялась.

— Конечно нет. Что за бред! Мне незачем делать что-либо подобное!

— Тогда дело дрянь, — Драко сел напротив меня. — Нужно что-то предпринять.

— Что? И чем нам мешает эта статья?

— Чем? — Малфой выпучил глаза так, как будто я предложила ему поцеловать дементора. — Разве не понятно, что кто-то еще тоже о чем-то подозревает. И раз уж информация просочилась в прессу, значит, небезосновательно! Мало того, что кто-то и так дышит нам в спину, так еще теперь прохода не будет от желающих получить интервью с подружкой Героя! Где же мы наследили?

И Малфой задумчиво уставился в потолок.

— Через час обед. — Я встала, направляясь на кухню, и, остановившись в дверях, посмотрела на Драко: — Не делай из мухи слона, это всего лишь статья.

Мы стояли на вершине снежной горы. Вокруг не было ни единой души. Ветер трепал волосы и заглушал наши голоса.

— Не ищи меня, — его губы почти не шевелились, но я четко слышала все слова.

— Почему, Гарри?

— Не ищи. Ты слишком упрямая, Гермиона, — он улыбнулся. — Пожалуйста, не ищи. Ты все испортишь.

— Гарри, что? Что испорчу? — я перешла на крик: казалось, он меня совсем не слышит.

— Тсс! — прошептал он и провел рукой по моим волосам. — Обещай, что не будешь.

Я покачала головой, и он снова улыбнулся. Такой родной и с такой уже забытой улыбкой.

— Знал, что ты не сдашься. Но все равно я прошу тебя: не ищи, не делай глупостей.

Я резко вскочила: мне уже давно не снились сны. А тем более с Гарри. Медленно я обвела взглядом комнату. Все было, как и прежде. Не надевая халата, я вышла в коридор. Так же тихо и без изменений. Заглянула в спальню: Джеймс мило посапывал под одеялом. Все было как всегда, но я была уверена, что что-то изменилось.

Я вернулась в гостиную и послала патронус Малфою. Сна не было ни в одном глазу, ждать утра одна я бы не смогла. Оставалось только надеяться, что Драко в три часа ночи не плюнет на меня, а придет и утешит.

— Подожди-ка, — сонный Драко сидел в моей гостиной и пытался осмыслить мой рассказ, — я чего-то не могу взять в толк: ты позвала меня сюда глубокой ночью только потому, что тебе приснился сон? Я правильно понимаю?

Я коротко кивнула головой. Становилось стыдно и неловко. Ну, в самом деле, могла же подождать до утра.

— У-у, — протянул Малфой. — Сон. Про Поттера… Ну а я-то здесь при чем?

— Ну как же! — для меня все было очевидно. — Это знак, понимаешь? Зацепка! Толчок, который был нужен для продолжения наших поисков!

Я победоносно улыбнулась. Драко сонно похлопал глазами и равнодушно зевнул.

— Ага. Ты бы еще на кофейной гуще погадала, — он усмехнулся и, как будто что-то вспомнив, прибавил: — Гермиона Грейнджер, верящая знакам? Подожди, нужно отметить этот день в календаре. В больнице Святого Мунго наверняка будут интересоваться, когда проявились первые симптомы сумасшествия!

Я рассмеялась. Заспанный Малфой, пытающийся острить, — тот еще кадр!

— Ну и? Что дальше мы будем делать с этим твоим сном? — Драко почти не открывал глаз, откинувшись на подушку. Я сделала вид, что не заметила такого фривольного обращения с моей постелью.

— Как что? Мы будем снова искать Гарри. Чего тут непонятного?

— Женская логика, — пробубнил Драко. — Поттер сказал: не ищи, значит, будем искать… да… Гермиона, да ты…

Остальные слова потонули в его невнятном бормотании, и вскоре Драко уже спал сном младенца, раскинувшись на моем диване-кровати.

— Спокойной ночи, — прошептала я и тоже уснула.

Всю ночь я почти не спала. На сердце было тревожно и неспокойно, сны были непонятные и обрывочные, из-за чего я часто просыпалась, ворочалась и пыталась заснуть снова. Хотелось полежать в тишине, освободившись от всех мыслей. Но это не удавалось: постоянный шум отвлекал меня. То часы тикали в комнате так, как будто еще пара секунд — и взорвется бомба, то Живоглот пробирался на подлокотник кресла, то Малфой сопел в подушку, закутавшись в одеяло. Все это было настолько громко для меня, что я готова была убить и Малфоя, и Живоглота, и эти чертовы часы!

Драко громко выдохнул и перевернулся на другой бок. Поняв, что уснуть снова у меня не получится, я тихонько встала. Было еще темно, часы показывали половину третьего.

Пробравшись на кухню, я забралась на жесткую табуретку и придвинула к себе какую-то книгу. Взглянула на обложку и усмехнулась: «Сказки Барда Бидля». Малыш Джеймс очень любил сидеть с ней на диване и старательно водил пальчиком по буквам, словно и правда читая любимые сказки. В такие моменты он напоминал мне Гарри.

Задумавшись, я и не заметила, как бесшумно зашел на кухню Драко.

— Черт, Грейнджер, неужели так сложно предупредить, куда ты деваешься? Стоит только отвернуться — тебя нет. И думай-гадай, что за чудовище сожрало тебя или кто из Пожирателей уже пускает в тебя Круциатус, — Малфой насупился и отвернулся от меня.

— Неужели ты волнуешься? — с иронией произнесла я.

Малфой сделал еще более высокомерный вид, но промолчал.

— Переживаешь? — вкрадчиво продолжила я.

Драко, казалось, хотел убить меня на месте.

— Заботишься?

Парень не выдержал и встал со своего места.

— Грейнджер, мне все равно, где и чем ты занимаешься, — смакуя каждое слово, протянул он, — хоть с дементором целуешься. Мне все равно. Просто мне бы не хотелось, чтобы ты отправилась к праотцам, не приготовив своему милому крестнику завтрак.

И, не удостоив меня даже презрительным взглядом, Драко прошествовал в комнату.

Я снова осталась одна. Прислушавшись, я поняла, что тишина уже не кажется мне безумно громкой. Мне не хватало тиканья часов и тихого сопения рядом.

Улыбнувшись своим мыслям, я открыла книгу и погрузилась в чтение.

— Я не будю эту гадость! — не терпящим возражений тоном сообщил Джеймс, отодвигая тарелку.

Я вздохнула про себя и медленно досчитала до трех. Нужно успокоиться, всего лишь успокоиться.

— Джеймс, я… — начала я, поворачиваясь от плиты, но не закончила, увидев малфоевскую ухмылку. — Тебе смешно, да?

Малфой удивленно поднял брови и повернулся к Джеймсу.

— Хочешь, я расскажу, почему сегодня каша такая невкусная? — заговорщицки прошептал Драко, наклоняясь к моему крестнику.

Я напряглась. Малфой мог рассказать какую-нибудь забавную вещь, после которой крестник съел бы все, что лежало на тарелке, а мог бы вполне убедительно сморозить, что еду приготовили соплохвосты, насыпав в овсянку яда. Второй вариант он использовал чаще, так что продуктов, которые не мог есть Джеймс, с каждым днем становилось все больше и больше.

— Да, — как можно тише прошептал крестник и покосился на меня.

Я отвернулась к плите, делая вид, что ничего не слышала.

— Потому что, — Малфой сделал театральную паузу, — твоя крестная влюбилась.

Я выронила из рук ложку и повернулась, встретившись с изумленно-восхищенными глазами Джеймса.

— Интересно было бы знать, кто же этот несчастный! — я едва сдерживала гнев.

— Тот, из-за кого ты пересолила всю пищу? Я, конечно, — Малфой и бровью не повел, зато получил еще парочку восхищенных взглядов от Джеймса.

— Что-о-о?

— Ула! — выдохнул крестник, — тепель мы будем зыть с Длако!

Малфой довольно ухмыльнулся и потрепал мальчика по волосам. Собрав всю свою волю в кулак, я натянуто улыбнулась и, как мне показалось, весьма мило произнесла:

— Джеймс, родной, теперь, когда ты можешь не есть кашу, я думаю, можно было бы прогуляться, м?

Джеймс подозрительно посмотрел на Малфоя, а затем снова на меня:

— Ми пойдем вместе? С Длако?

Я замялась, но меня спас Малфой:

— Конечно, Джеймс! Так что можешь бежать одеваться.

Счастливый крестник вылез из-за стола и побежал в комнату. Мы остались с Малфоем одни. Что ж, он сам этому поспособствовал. Самоубийца. Я нащупала в кармане палочку.

— Спокойно, Грейнджер, — Малфой равнодушно положил ложку. — Есть эту отраву действительно нельзя.

— При чем тут эта чертова овсянка? — прошипела я. — Что за дурацкие шуточки?

— Вот именно, Грейнджер, шуточки. Ты их совсем не понимаешь, — и Малфой, встав из-за стола, направился к выходу из кухни.

— Стой! Куда ты собрался? Ты думаешь, теперь ты можешь вот так вот уйти? — я шла за Малфоем, размахивая приготовленной для нападения палочкой.

— Грейнджер, — сквозь зубы процедил он, — я не намерен…

Его слова оборвал резкий звонок в дверь.

— Отлично, — Малфой ухмыльнулся. — Тебе не повезло. Сегодня я останусь живым и невредимым.

— Пошел ты, — уже на автомате ответила я, подходя к двери.

Замерев на секунду, я обернулась. Малфой еще раз ухмыльнулся и ушел в комнату. Я глубоко вздохнула и открыла дверь. В последнее время за ней было столько неожиданностей, что я поневоле испугалась.

Но ничего необычного не произошло. На первый взгляд. Потому что за дверью стоял Драко Малфой. Улыбающийся Драко Малфой.

— Привет, Гермиона, — он протиснулся между мной и дверью, — что нового?

— Ты совсем обнаглел, Малфой! Твои шутки никогда, слышишь, никогда не бывают смешными! Вот зачем все эти трюки с аппарацией?

— Эээ… Гермиона, какие шутки? Может, я не вовремя? — Малфой удивленно посмотрел на меня. Нет, не просто удивленно, а искренне удивленно.

Чувство, что что-то не так, резко окутало всю меня. Так же резко я поняла, что из моего дома аппарировать нельзя — Малфой просто не смог бы оказаться за дверью. Я быстро закрыла дверь и посмотрела на Малфоя. Он смущенно улыбнулся.

Я дернула губами, пытаясь изобразить радость и улыбку на лице. Лицо отчаянно не слушалось, но я была намерена продолжить игру: мало ли кто скрывается под маской Малфоя. Или лже-Малфоя?

В голове пронеслась куча мыслей: одна бредовее другой. Решив, что это не иначе, как очередной Подражатель Пожирателям явился, чтобы отомстить сыну Золотого Мальчика, я крепче схватилась за палочку. «Только бы ни Джеймс, ни Драко не вышли из комнаты. Я справлюсь и сама. Только бы не вышли!» — мелькало в голове.

Как назло дверь в комнату открылась:

— Грейнджер, ты подозрительно долго молчишь! Может, сказать, что ты влюблена в меня, еще раз? Для…

Голос оборвался на полуслове. Я обернулась и увидела лицо Драко, перекошенное от ужаса. Что-то подсказывало мне, что злой Драко Малфой и еще один злой Драко Малфой — не самая лучшая в мире вещь. Определенно.

— Грейнджер, помоги мне! — Малфой направлял свою палочку на Малфоя. Это было и смешно, и нелепо, и немного страшно. Если бы я собственноручно не пустила второго Малфоя к себе в дом, я бы точно сейчас решила, что сошла с ума.

— Грейнджер! — одернул меня Малфой и многозначительно толкнул своего близнеца, заставив сесть на диван. К слову, мы уже уютно махали палочками в гостиной: Малфой, я и… Странно, но пришедший Малфой был без палочки. По крайней мере, он не попытался даже достать ее.

— Что, мерлиновы кальсоны, ты творишь? — завизжал первый Малфой. «Мой» Малфой.

В этот момент я как раз наставила палочку прямо на него и тихо прошептала: «Экспелиармус!». Обезоруженный Драко испуганно посмотрел на меня.

— Сядь, — в критических ситуациях мой голос становился до неузнаваемости грозным.

Малфой послушно сел рядом с неожиданным гостем. Я молча уставилась на них. Да уж, нечасто удается увидеть воочию картину «Два Малфоя на диване». Это было так же, как… как увидеть Гарри в семи экземплярах! Те же странные ощущения.

— Это глупо, Грейнджер, — протянул мой Малфой, «первый». — Чего ты этим добьешься?

— По крайней мере, уже очень скоро я узнаю, кто из вас настоящий Драко, а кто — нет. Или вы оба не-Драко. Тогда мне следует допросить каждого! Или только одного. Потому что вы…

— Началось, — громко вздохнул Малфой-первый и, откинувшись назад, прикрыл глаза. — Скажешь, когда закончишь.

Я удивленно остановилась. Малфой-второй мило улыбнулся и посмотрел на меня как-то…ободряюще.

— В любом случае, — решила продолжить я, но закончить мне не дал милый Малфой-второй.

— Гермиона, мы можем просто попить чаю, пока заканчивается действие оборотного зелья.

— Кофе, — поправил его Драко-первый, — я люблю кофе.

— Ах да, — второй как будто что-то вспомнил, — никак не могу привыкнуть.

— И без сахара, дурак. Из-за тебя приходилось пить эту сладкую гадость!

Я молча смотрела на этот милый семейный спор.

В общем-то, мне удалось узнать сразу несколько полезных вещей: во-первых, второй Драко был определенно человеком мужского пола, а, во-вторых, они с Малфоем-первым знали друг друга и были в сговоре. Обе новости были для меня плохими: драться против двоих парней, защищая грудью крестника, как-то не входило в мои планы. Но и продолжать пялиться на них было нельзя: они могли решить, что им все дозволено, и что я сдалась.

— Не хочу вас расстраивать, но в данный момент вы безоружны и находитесь в моей власти, поэтому попрошу соблюдать тишину и не пытаться сбежать.

— А смысл? — удивленно спросил Малфой-первый.

— Лучше заткнись, — шикнул на него второй и, обращаясь уже ко мне, прибавил: — извини, Гермиона. Продолжай.

— А что продолжать? — хмыкнула я. — Осталось подождать совсем немного, тогда и продолжим.

Малфои пожали плечами и стали ждать вместе со мной.

Трансформация началась неожиданно и почти незаметно. Просто в какой-то момент я поняла, что смотрю на знакомые зеленые глаза. Этого было достаточно. Не нужно было ждать, когда волосы почернеют и взлохматятся, когда на лице ярко проявятся скулы, когда тело внезапно уменьшится до привычного мне роста. Я уже хотела убить это зеленоглазое недоразумение!

Возможно, именно поэтому я беспомощно подняла свою палочку и открыла рот. «Авада Кедавра» застряла у меня в горле — Гарри Поттер выжил в очередной раз…

— Тебе не кажется это странным? — тихо прошептал Гарри, склоняясь надо мной.

Я лежала на полу и уже пару минут сверлила взглядом потолок. Просто мне нужно было побыть одной, собраться с мыслями, понять, что делать дальше… По счастливой случайности я упала в обморок. Думаю, это был лучший выход из ситуации. Мне не нужно было сразу что-то сказать, как-то отреагировать на появление «мертвого» друга — я просто лежала, смотрела в потолок и думала.

— Поттер, ты тупица, — Драко участливо заглянул мне в глаза. — Неужели ты думал, что она тут же кинется целоваться-обниматься?

— Ну-у-у.

— Все ясно, — Малфой вздохнул. — Именно так ты и думал. Вообще, скажи на милость, какого мерлина ты приперся сюда? Я же уже был тут.

— Сегодня была моя очередь, — как-то обиженно ответил Гарри. — Я уже неделю Гермиону не видел, а ты…

— Поттер, — Малфой передернулся, — только вот не надо этих своих любовных розовых соплей…

— Заткнись, Малфой, — в этом голосе я стала узнавать старого доброго Гарри, — как будто кто-то совсем недавно не заявил мне, что начал испытывать к Гермионе некоторые «чувства»?

— Заткнись, — прошипел Драко, а я поняла, что пора вклиниться в разговор.

Получилось не очень хорошо:

— Я все еще здесь, — прохрипела я, — привет, Гарри. Ты самый настоящий козел, потому что так поступить со мной… О! Драко, здравствуй. Теперь, когда все так приятно сложилось, думаю, мне нужно звать тебя «Малфой»?

Драко ухмыльнулся и помог мне сесть. Я во все глаза смотрела на Гарри.

— Грейнджер, это нечестно, — попытался пошутить Малфой, — посмотри и на меня тоже.

— Заткнись, — я говорила очень тихо, — и лучше объясни мне. Какого. Соплохвоста. Вы. Все. Это. Устроили.

Малфой посмотрел на Поттера, тот — на него. Я молчала. Сказать что-то Гарри я не могла, да и торопить с ответом Драко не хотела, поэтому просто смотрела и ждала, что будет дальше.

Вдруг появилось чувство, что решается что-то важное. Что сейчас придется выбирать что-то. Хотя, наверное, кого-то. И от этого мне стало страшно.

С одной стороны — Гарри. Милый мой, добрый Гарри. Принесший столько счастья и столько боли в мою жизнь. Тут же подумалось, что было бы намного легче, если бы я никогда в жизни не была влюблена в него, если бы я никогда в жизни не говорила ему «люблю». Ведь от этих слов сейчас ничего не осталось. Я чувствовала что-то другое. Что-то более глубокое, более правильное. Как дружба, но только выше и чище.

Но было и оскорбление. Я не могла понять, как и почему он поступил так со мной? Но ответ на этот вопрос уже не волновал меня, как раньше: я выдержала, вытерпела и все поняла. Я не люблю Гарри Поттера — пора было себе в этом признаться. Странно, что понимание пришло ко мне именно сейчас, когда мне давали откусить огромный кусок от счастья. Может, я и не любила никогда Гарри? Может, я все напридумывала, нашла намеки там, где их не было, чувства, но не те?

Я окончательно запуталась. Ведь, кажется, я любила Гарри еще с четвертого курса… Да, именно тогда я стала замечать это за собой — странные мысли, взгляды. А что, если я спутала? Если это была не любовь, а я ее внушила себе и Гарри?

А тут еще и Малфой. Такой непростой, таинственный и притягательный. Ведь я все чаще стала думать о нем, о своих чувствах к нему, и не смогла прийти к какому-либо выводу. Пару раз мне казалось, что вернулась моя детская влюбленность в «плохого мальчика». Возможно, я и тут сделала что-то не так!

Везде запуталась и запутала других. Это было нечестно. Нельзя было быть такой эгоисткой — нужно было дать другим шанс жить счастливо. И не ломать судьбу ложными влюбленностями.

Я посмотрела на юношей. Они словно бы читали мои мысли — такие понимающие лица были у обоих. Я коротко улыбнулась:

— Ну так что?

— Ты разве ничего не поняла? — Гарри удивился.

— Нет, — пожала плечами я.

— Гермиона, понимаешь, дело в том, что…

Слова стали неразборчивыми, очертания юношей тусклыми. Появилось ощущение, что я падаю на спину и лечу вниз. Голоса парней смешались с каким-то звонким гулом, сами они становились все неяснее и неяснее, пока, наконец, совсем не размылись в калейдоскопе красок.

Резкая тишина и пустота. И осознание, что я могу открыть глаза.

— Гермиона! Гермиона! Ты что — уснула прямо здесь?

— Нет, идиот, я тут просто мимо проходила и решила… — я осеклась и огляделась.

Я сидела в кресле своей родной, отремонтированной Малфоем, гостиной. За дверью довольно громко что-то лапотал Джеймс — наверное, снова играет в Хогвартс. Малфой сверлил меня своими серыми глазами, как будто ожидая чего-то, как будто… я должна была что-то сказать.

Но сказать мне было определенно нечего — я просто уснула в гостиной посреди бела дня или ночи, или…неважно. Просто ус-ну-ла. Единственное, что показалось мне странным — Малфоевские глаза. Это прозвучит смешно, но почему-то у меня возникло чувство, что они не должны быть…серыми.

— Так и будешь пялиться на меня? — выдавила я.

Драко ухмыльнулся и резко отодвинулся от меня.

— Вот и отлично, — буркнула я, слезая с кресла, хотя мой разум надрываясь кричал мне, что ничего отличного этот день мне не сулит.

Малфой все еще продолжал вопросительно смотреть на меня. Я зачем-то поправила волосы и вышла за дверь. «Срочно! Срочно свежего воздуха!» — билось в голове. С каждой минутой ощущение, что я что-то упустила, что что-то знала и забыла, нарастало и нарастало.

— Я готов, — из комнаты вынырнул Джеймс и ободряюще улыбнулся мне.

— Э-э-э, — протянула я, пытаясь понять, как нужно отреагировать. — К чему готов, солнышко?

Джеймс обиженно надул свои крошечные губки.

— Я так и знял, что никудя мы не пойдем, — громко произнес он. Достаточно громко, чтобы его услышал Малфой.

— Что за ерунда, — услышала я голос Драко за своей спиной, — конечно, мы идем! Просто Гермиона у нас старенькая, все быстро забывает.

Малфой улыбнулся и подтолкнул меня к крестнику.

— Сейчас она соберется, и мы непременно погуляем. Давай подождем ее на улице? — Драко взял малыша за ручку и направился к выходу.

В дверях он остановился, как-то странно посмотрел на меня и одними губами прошептал: «Быстрее!», после чего дверь с громким хлопком закрылась.

— Нет, это не выносимо, — в офис влетел Герой Магического мира. — Гермиона, она сводит меня с ума!

— Джинни? — я вопросительно посмотрела на вальяжно раскинувшегося на стуле Гарри и снова уткнулась в бумаги.

— Рита Скитер! — возмутился он. — Каждый мой шаг отслеживает. Каждый! Мой! Шаг!

— Ну а что ты хочешь? — я отложила ручку и посмотрела на друга. — В последнее время наш Мальчик-Который-Выжил дает слишком много поводов для сплетен, ты не находишь? Я бы тоже следила за каждым твоим передвижением, потому что, где бы ты ни очутился, возникает История или, по крайней мере, маленький Скандальчик.

Гарри тяжело вздохнул и потер лоб.

— Я устал.

— Я знаю.

— Мне нужен отдых.

— Безусловно.

— Мне нужна свобода.

Он посмотрел на меня, как будто ждал сигнала к действию.

— Гарри, твоя свобода — в твоих руках. Только тебе решать, как тебе жить, где и с кем. Только ты и никто другой. Никто не изменит твою жизнь, кроме тебя самого. Ты сам выбрал такую судьбу. Ты сам выбрал такого себя…

Гарри коротко кивнул и вскочил с места.

— Что ж, я, кажется, даже и не знаю, зачем забегал, — он запустил руку в волосы и растрепал их еще больше, — так, проходил мимо и… Спасибо тебе. Твои слова меня…вдохновляют. Ну… я пошел.

Я улыбнулась. В последнее время он был сам не свой: появлялся, как ураган, в совершенно неожиданных местах, беспричинно смеялся, и рассказывал байки о «былых временах». И неудивительно: Джинни должна была вот-вот родить, отчего Герой не находил себе места: страх отцовства застилал ему глаза.

— Гарри, передавай Джинни привет.

— Черт, — он стукнул себя по лбу, — я такой рассеянный! Джинни ведь просила пригласить тебя завтра на ужин. Как я мог забыть! Вот зачем я заходил…

— Спасибо, Гарри, я подумаю.

— Гермиона, может, ты все-таки передумаешь и станешь крестной Джеймсу? — Гарри едва заметно улыбнулся.

— И над этим я тоже подумаю.

— Спасибо! До встречи, — и Гарри вышел из моего кабинета, бурча под нос: «Выбрать другую судьбу…другого себя».

Я уже несколько минут безрезультатно пыталась собраться с мыслями. Воспоминания всплывали в моей голове, пока я одевалась, отчего почему-то стало яснее ясного: я что-то забыла. Какое-то глобальное, важное воспоминание, от которого все сразу встанет на свои места.

Я сунула ноги в туфли и потянулась к дверной ручке.

Ах, да.

Еще меня по-прежнему волновали серые глаза. Серые…

— Как можно собираться столько времени и так и не собраться? — Драко скептически осмотрел меня.

— Где Джеймс? — ответила я вопросом на вопрос.

— Мерлин, да все с ним в порядке. Вон он, — Малфой кивнул в сторону детской площадки, — в песочнице ковыряется.

Какое-то время я внимательно смотрела за крестником, но потом все же присела рядом с Драко на скамейку.

— Ты какая-то странная, — Малфой глядел куда-то вдаль, сквозь листву парковых деревьев, в сторону заходящего солнца.

— Все в порядке, — машинально ответила я.

Драко кашлянул.

— Врать ты так и не научилась, так что валяй. Я выслушаю все твои бредовые мысли.

— Ох, — я улыбнулась очередной его подколке. — Да ничего серьезного. Просто я снова думаю о Гарри и… и о том, что у тебя подозрительно серые глаза.

Малфой удивленно уставился на меня.

— Грейнджер, это так лестно, что ты думаешь обо мне…в смысле, о моих глазах. Но, Мерлин, при чем тут вообще глаза?

— Ну… я не знаю, — честно созналась я.

— Ясно, — Драко пожал плечами и снова отвернулся.

Я попыталась понять ход своих мыслей, но чертовы серые глаза не давали мне покоя. Как будто их непременно нужно было включить в раздел «улики» в моей голове. Я попыталась составить ассоциативный ряд. Серые глаза — Малфой — Слизерин — Хогвартс. Дальше ассоциации упорно не появлялись, как будто их кто-то выкинул из моей головы.

— Вот вы где! — Рональд Уизли плюхнулся на лавочку рядом со мной, отчего все мои мысли снова стали двигаться в хаотическом беспорядке.

— Привет, Рон, — ответила я, Малфой лишь кивнул.

— Вы не поверите! — Рон довольно шмыгнул носом. — Я вчера видел Малфоя!

— Уизли, неужели это теперь такая редкость? — Драко удивленно поднял брови.

— Да? — Рон ухмыльнулся. — А что, если я скажу, что видел тебя, покупающего новую модель «Молнии», в то время, как ты, я точно это знаю, был у Гермионы?

Рон довольно улыбнулся, но Малфой, кажется, его уже не слушал…

— Ты придурок, Уизли, — Малфой даже не смотрел в нашу сторону. — Как может человек находиться в двух местах одновременно?

— Это ты мне скажи, — Рон, казалось, был полностью доволен собой.

— Хроноворот! — догадалась я и повернулась к Драко. — Только зачем он тебе? И откуда ты его взял?

— Именно, Грейнджер, откуда?

Повисло молчание. Я пыталась понять, как же Малфой умудрился купить метлу в то время, когда, по словам Рона, был у меня. Может, Рон ошибся и он видел вовсе не Драко? Хотя, конечно, Рон не мог бы ошибиться. Не узнать Малфоя? Чушь.

Значит, моя теория верна. Хроноворот. Только откуда? Так странно и запутанно…

— Грейнджер, мозги не сломай, — Драко соизволил повернуться в мою сторону. — Обсудим это дома. Без Вислого.

— Эй! — Рон возмущенно ткнул Драко в плечо. — Мы же, вроде как, в перемирии!

— Точно, — Малфой попытался улыбнуться.

Мы сидели на лавочке в сквере и молчали. Холодный осенний ветер забирался под одежду, развевая полы моего плаща. Тучи стремительно сгущались над нами. Вот-вот должен начаться дождь.

— Это абсурд, Гарри, — прервала молчание я и приобняла друга.

— Значит, ты мне не поможешь?

Я улыбнулась и стерла с щеки первую дождевую каплю:

— Изготовить хроноворот не в моих силах.

— Я думал, ты умеешь все.

Гарри убрал челку со лба, и мы рассмеялись. Рассмеялись так, как будто все в нашей жизни было так, как хочется нам, так, как будто мы принадлежали себе.

— Дождь, — прошептала я, смотря в глаза Гарри. Своему любимому Гарри.

— Замечательно, — так же тихо произнес он.

Это был последний раз, когда я видела Гарри. Это был наш последний дождь. И последний поцелуй. Это был тот последний счастливый день.

— Мерлинова борода, Грейнджер! Достало уже видеть это потустороннее выражение лица! Что опять тебе привиделось, о великая Гермиона Треллони?

— Отвали, Малфой, — просипела я.

Драко стоял у скамейки, держа за руку Джеймса. Рон с усердием изучал свои башмаки. Все они, все-все что-то знали, но не говорили мне. По крайней мере, так казалось…

— Дождь собирается, Грейнджер. Нужно идти, иначе мы рискуем промокнуть.

— Мальчики, вы идите, — мне хотелось все обдумать до того, как мне выдадут новую порцию информации за сегодняшний день.

Малфой, ничего не сказав, развернулся и пошел прочь, ведя за собой вечно оборачивающегося Джеймса. Рон чуть помедлил, как будто хотел что-то сказать. Он так и промолчал, лишь обнял меня и, быстро встав с лавки, стал догонять Малфоя.

Дождь… Начинался всепрощающий дождь…

— Покойся с миром, Гарри Джеймс Поттер! — слова звучали так глухо и отдаленно, как будто бы не я произносила их, сглатывая слезы.

На могильном камне было выгравировано имя моего друга и пугающие даты. «Последний же враг истребится — смерть» — едва заметно было написано ниже.

Я подняла глаза. На похоронах было не протолкнуться. Все хотели лично попрощаться с Героем. Я ловила на себе сочувствующие и любопытные взгляды. Чаще — любопытные. Бедная Джинни совсем не поднимала лица, уткнувшись в плечо Рона. Миссис Уизли смотрела на меня невидящим взглядом, обнимая мужа.

Я в очередной раз окинула взглядом эту черную массу людей, стоявших у могилы. Всех нас связывало это горе, и всех нас оно разлучало. Я стала протискиваться сквозь толпу. Находиться здесь дольше не было сил — не хватало воздуха, сил и самообладания.

На выходе меня встретили вспышки камер. Пресса. Нетерпиться узнать подробности. Впрочем, мне было на них плевать.

— Что Вы чувствуете, мисс Грейнджер, потеряв лучшего друга в столь короткое время и столь неожиданно? — накинулась с вопросами Скиттер.

— Ничего, — шепнула я уверенно подошла к границе антиаппарационного барьера.

Алчные журналисты что-то спрашивали, делали снимки, а мне было все равно. Я действительно ничего не чувствовала. Я умерла в этот же день.

— Грейнджер, черт подери, ты насквозь промокла!

Малфой подбежал ко мне и накинул свой пиджак на плечи. Я посмотрела на его мокрые волосы, сосульками свисающие с головы и кивнула.

— Драко, расскажи мне все, прошу тебя! Не мучай меня больше! Нет сил…

— Грейнджер, рехнулась? Что рассказать? Рон и Джеймс дома, в безопасности, там, между прочим, мог бы сейчас быть и я, если б не мое проклятое благородство и твое дурацкое помешательство!

— Малфой! — я вскочила с лавки. — Не делай из меня дуру! Я же вижу! Вижу, что ты что-то знаешь! Вы все что-то знаете! Мне надоели эти тайны, эти интриги! Верните мне мою прежнюю, спокойную жизнь!

-Заткнись, истеричка, — Драко как следует меня встряхнул. — Ты вечно недовольна своей жизнью. А тебе никогда не казалось, что ты сама в этом виновата? Подумай! Все бегают вокруг тебя, утешают, помогают, а ты? Что сделала ты? Ты можешь только об-ду-мы-вать свои долбанные планы и догадки! Строить из себя мученицу! Где? Где та Гермиона Грейнджер, которая смело смотрела в лицо опасности, которая любила всем сердцем и чувствовала всей душой? Где тот живой человек, а не эта ноющая кукла? Где девчонка, которая смогла влепить мне пощечину? Где все это?

Через секунду Драко уже держался за раскрасневшуюся от моего удара щеку.

— Не говори. То. Чего. Не знаешь, — прерывисто выдохнула я.

Малфой ухмыльнулся и резко притянул меня к себе.

Лишь дождь стал свидетелем нашего странного и необъяснимого поцелуя…

Дни тянулись медленнее обычного. Может, от того, что я забросила все свои дела и была погружена только в себя, а может, от того, что Драко не появлялся у меня уже неделю. Это меня сильно беспокоило, ведь раньше он не пропускал ни дня, чтобы побыть со мной и Джеймсом. К слову, Джинни так и не вернулась из своего «путешествия», что было не менее странно, чем отсутствие Драко. Казалось, все забыли про мое существование, как будто даже упоминание обо мне стерли из памяти…

Память… В последнее время я частенько стала задумываться над этой удивительной человеческой особенностью. Всем нутром своим ощущала, что с моей памятью явно что-то творится. Поначалу думала было на Обливейт, но потом решила, что никто из моего окружения на такое не способен. Кроме Малфоя, разумеется. Как был хорьком, так им и остался.

Обида на Драко копилась с того дождливого вечера, когда мы… Когда… Когда, в общем-то, Малфой сделал то, о чем я предпочитаю забывать. Потому что это как-то… неправильно. И еще неправильней, что Драко все последствия своего поступка свалил на меня. Я всю голову сломала, пытаясь понять причину этого… поце…этого…того, что он сделал. И никаких тебе объяснений, никаких бесед на тему «Гермиона, ты дурочка, я просто пытался тебя так подбодрить». Честно? Я ждала таких бесед. Тогда мы бы просто обо всем забыли и продолжили бы нормальное, понятное общение. Как друзья, каковыми мы и являемся. Но, черт подери, таких бесед не было и в помине, что породило в моей голове уйму мыслей на тему «сексуальный Драко Малфой», или «может наша дружба переросла во что-то большее», или «когда он признается в своих чувствах»… Фу. Про природу своих чувств я старалась не думать вообще.

Собственно, так и протекала моя неделя. Все домашние дела типа закажи-пиццу-накорми-Джеймса-и-погуляй-с-ним-и-не-забудь-вовремя-уложить-спать были как в тумане. Понятное дело, титул образцовой крестной я не заслуживала, да и не могла заслужить. Хотя с Джеймсом, на удивление, мы сдружились еще больше. Он меня понимал. Не донимал расспросами, не пытался учить жизни и ничего не требовал от меня. Просто сидел рядом темными вечерами и тихо, по слогам, читал книжку, иногда задавая вопросы.

Мне было приятно сидеть вот так плечом к плечу со своим крестником и вспоминать прежнюю жизнь…

— А плавда, что Длако обзывался и длался с тобой в школе?

Вопрос застал меня врасплох. Я взглянула на серьезного крестника и улыбнулась. Он на улыбку не ответил, не оставляя возможности отшутиться или увильнуть от вопроса.

— Малыш, — начала я.

Джеймс нахмурился. Он не любил, когда его считали маленьким. Не любил, если что-то утаивали от него в силу его возраста и решали что-то за него. Весь в Гарри.

— Джеймс, — поправилась я. — Драко… он… нет, он не дрался со мной. Просто мы немного не ладили… И… обзывались, да. Детские шалости.

Джеймс внимательно посмотрел мне в глаза и медленно произнес:

— Я не обзову девочку, которую люблю, — здесь он сделал красноречивую паузу, — дазе если я есе слишком маленький.

— Это похвально. Но Драко никогда не любил меня. У нас даже симпатии не было…

— А сейчас он тебя любит, — задумчиво-утвердительно произнес мальчик.

— Почему ты так решил?

— Не знаю, — Джеймс отвечал искренне и, казалось, был расстроен от того, что не может объяснить мне своих ощущений. — А посему после школы он стал холосо вести себя с тобой и с папой?

— Ну, видимо он осозна… Погоди, он общался с папой?

— Да, я видел, как он плиходил к папе. Он вылезал из камина и был похоз на Санту.

Я замерла. Малфой. Общался. С Гарри. И я почему-то ничего об этом не знала. Ни один из них не соизволил посвятить меня в это дело.

— А… чем занимались папа и Драко, ты не видел?

Джемс удивленно посмотрел на меня.

— Лазговаливали, конесно.

— О чем? — мой голос становился требовательней.

— Не знаю, — прошептал крестник.

Я смягчилась и потрепала его по макушке. Джеймс улыбнулся.

— Ну, продолжим чтение? — я взяла себя в руки и постаралась вести себя естественно.

Малфой общался с Гарри до его смерти. И не сообщил мне об этом. Быть может… Быть может он нарочно вел меня по ложному следу, запутывал, чтобы я не узнала правды… Господи, а что, если это Малфой убил Гарри? Если его мотивы не так чисты? Собственно, какие у него мотивы?

Рой мыслей тут же в панике стал метаться в голове. Стало ясно одно: непременно нужно поговорить с Малфоем. И с Джинни. Эта плутовка не зря умотала так скоро. Малфоя нужно было непременно достать, в каком бы аду он не находился.

В дверь позвонили. Вспомнишь, как говорится, Малфоя… кхм.

Джеймс продолжал читать, ему не было дела до поздних посетителей. Я пулей полетела к дверям, доставая по дороге палочку. В этот раз я не дам ему уйти от разговора и разжалобить меня. Нет уж. В этот раз Драко Малфой расскажет мне все.

— Привет, — начал было мой гость, но я вовремя успела ткнуть в него палочкой и захлопнуть дверь, не оставляя путей для отступления.

— С каких пор ты стала такой приветливой, — прохрипел Рон Уизли.

Да-да, это был именно он. Я отпустила ворот его рубашки и убрала палочку.

— Прости, я…

— Проехали, — Рон был очень взволнован и буквально протащил меня в кухню, кинув короткое «Привет» Джеймсу.

— Что ты, — начала было я.

— Гермиона! Гермиона! — Рон орал так, как будто Мерлин воскрес и заявился к нему посреди ночи. — Гермиона! Ты была права! Прости, прости, что не верил тебе!

И друг, размахивая руками, резко усадил меня на стул.

— Ты, главное, не волнуйся, — громко шептал он, доставая из кармана какую-то смятую бумажонку, — я, как увидел, так сразу сделал копию — и к тебе. Главное, не переживай.

Передо мной на столе оказалось то, что Рон так долго расправлял в руках. Сам друг стал ходить из угла в угол, что-то бормоча себе под нос.

Я взяла то, что оказалось Свидетельством о смерти. Точнее, его копией. Посмотрела и положила на место.

— Рон…

— Видишь! Видишь! Это документ! В нем не могли так глупо ошибиться, понимаешь? Значит, похоронен вовсе не Гарри, понимаешь? Ты была права, Гермиона! Ты гениальна!

— Рон!

— Я ведь догадывался, что он что-то скрывает, но все думал, что это не мое дело, сами разберутся… А они вон что задумали! И Джинни тоже хороша… Гермиона, нам нужно поговорить с ней…

— Рон! — уже крикнула я. — Я тебя не понимаю!

— Как? — глаза Уизли округлились и он в спешке ткнул мне в принесенное свидетельство.

«Гарри Джей Поттер» — значилось там.

— Постой! — я вытаращилась на Рона. — Не хочешь ли ты сказать…

— Да, Гермиона, да! Гарри ДЖЕЙМС Поттер не умирал! Он… Он…

— Он засранец, — закончила я мысль друга.

— Ну, и это тоже, — Рон улыбнулся.

— Нам необходимо поговорить с Малфоем, — я вскочила и побежала в комнату. Одеться. И заверить Джеймса, что скоро вернусь.

— К черту Малфоя, Гермиона. Ты что, уже и шагу без этого хорька сделать не можешь?

— Рон, я объясню все позже. Просто поверь, что нам действительно необходимо узнать кое-что у Малфоя.

Джеймс непонимающе смотрел на мои спешные сборы.

— Джеймс, родной, я скоро вернусь, мы с дядей Роном… э-э-э… Должны сбегать в магазин. Нужно купить кое-что из продуктов. Хорошо?

Джеймс кивнул. Я изобразила на лице непринужденную улыбку и ринулась к выходу.

— Быстрее, Рон! Мы должны выбить из него все!

Вылетев на улицу, я спешно схватила Рона за рукав.

Хлопок аппарации нарушил мирную тишину засыпающей улицы.

Тук-тук. Тук-тук. Сердце бьется так медленно, что, кажется, сейчас остановится навсегда. Я нервничаю. Потому что знаю, что вот он — переломный момент моей жизни, моей истории. Страшно.

Мы проходим через ворота Малфой-Мэнора безо всяких проблем. То ли Рон снял защитные заклинания, то ли их вовсе не было… Или нас тут ждут.

Я крепче стискиваю в руке палочку. Воспоминания об ужасах войны вызывают неприятное чувство тошноты. Рон, почувствовав мое состояние, берет мою руку в свою. В его глазах читается немой вопрос, на который я предпочитаю ответить вслух:

— Все хорошо. Я иду с тобой.

Я первая толкаю тяжелую входную дверь. Холл встречает меня темнотой и пугающей тишиной. Оглянувшись на Рона, я шагаю в черноту.

— Люмос!

Мой громкий шепот распугивает каких-то существ, сидящих под потолком. Летучие мыши? Совы? В любом случае, храбрости это не прибавляет. Рон поднимает палочку вверх, чтобы рассмотреть ночных стражей Мэнора.

— Мерлин!

Паутиной оплетены не только углы, но и мебель, стены, картины… Тишина. Ни шороха, ни тиканья часов, ни потрескивание огня в камине.

— Гоменум Ревелио!

Голос охрип, но заклинание подействовало. Рон берет мою руку.

— Идем! Нужно уходить.

Что-то не так. Я тоже это чувствую. Это витает в воздухе, это проникает в мой мозг. Что-то…

— Она ждет ребенка. Я все отдам, лишь бы моего сына оставили в покое…

— Гермиона, это невыносимо, я каждое утро просыпаюсь в холодном поту, я боюсь…

— Гарри отдаляется от меня, я вижу, что он хочет…

— Поттер — Мальчи-Который-Выжил. Он не умеет умирать, Грейнджер…

— Гермиона, неужели ты не догадываешься, зачем я это…

— Я не пью сладкий кофе, Поттер…

— Он плиходил челез камин и они лазговаливали…

— Сегодня моя очередь, Поттер…

— Дай нам шанс, Гарри…

— Начать другую жизнь, Гермина, другую жизнь…

— Джинни уезжает по делам…

— Я боюсь, что наступит тот момент, когда я смогу доверять только врагам…

— Я люблю тебя, но я не могу…

— Я хочу жить нормальной жизнью, безо всех этих «должен» и «обязан»…

— Ты сам все усложняешь, Гарри…

— Я сделаю вас счастливыми, я смогу…

— Ты истеричка, Грейнджер, ты не одна на белом свете…

— Малфой, твои глаза, они должны быть зелеными…

Я открыла глаза.

Просторная комната, светлая и чистая. Кровать огромная и массивная. Яркий свет из окна и щебетание птиц. Утро.

— Как ты?

Джинни Поттер, одетая в красивую, чистую мантию, села на краешек моей кровати. Она улыбнулась и положила руку мне на плечо.

Счастливая.

— Хорошо, — прохрипела я.

Джинни кивнула головой и как-то резко погрустнела.

— Гермиона, прости меня, если сможешь… Я знаю, мы должны были сказать тебе сразу, но… Мальчишки решили, что так будет лучше. Гермиона, пойми, мы не думали, что ты… Хотя, о чем это я. Конечно, ты повела себя правильно. Ты одна не сдавалась, Гермиона.

— Где… где я?

— О, в Малфой-Мэноре, конечно. Ты разве не помнишь, как вы пришли сюда с Роном?

— Джеймс…

— С ним все в порядке. Рон привел его уже после того, как мы разместили тебя в гостевых комнатах…

— Мы?

— Гермиона, мальчишки ждут тебя в гостиной. Они хотели поговорить. Ты сама должна принять это решение, они не вправе делать это за тебя.

— Какое решение, Джинни?

— Тсс, — подруга улыбнулась. — Мальчишки все тебе расскажут.

Джинни встала и подошла к окну. Солнце слепило глаза, отчего она зажмурилась. Рассмеялась и повернулась ко мне. Прежняя, озорная Джинни с огненными волосами и взрывным характером.

— Пойду сообщу, что ты очнулась, — сказала она и выбежала из комнаты.

Домовик проводил меня к дверям гостиной.

Слишком светло для Малфой-Мэнора. Слишком уютно и слишком по-домашнему. Слишком семейно.

«Добро пожаловать, мисс», — твердил по дороге домовик. Счастливый домовик.

В гостиной слышались голоса. В одном из них я узнала Малфоя: «Я не конкурент тебе, Поттер». Он был такой… веселый? Задорный? Неужели я попала в свой личный рай?..

Голос, который ответил ему, я могла бы узнать из тысячи других.

Неуверенно толкнув дверь, я вошла в комнату.

— Грейнджер! — приветственно улыбнулся Драко и похлопал меня по плечу.

— Гермиона! — Гарри встал с кресла и обнял меня.

Что бы здесь не происходило, я хотела, чтобы этот миг тянулся вечность. Все объяснения подождут, я все равно простила их. Моих глупеньких, родных друзей: Гарри, Рона, Драко и Джинни.