Друг из будущего (джен)

— Извини, — Ремус заклинанием закрепил веревки к изголовью кровати. — Но тебе придется посидеть так некоторое время.

— Все путем, — Сириус поднял связанные в некоторой свободе руки. — Я бы сделал то же самое. Какую бы сказку ни рассказал заключенный, аврор всегда должен сперва ее проверить, а потом развязывать.

— А то, что Петтигрю где-то в замке, живой и здоровый, это не снимает с Сириуса обвинений? Ты ведь сам сказал, — Гарри взглянул с сожалением на Сириуса, прежде чем Ремус вывел его за дверь.

— Гарри, — он посадил мальчика на второй диван, перейдя на шепот. — Видишь ли, эту карту создали именно мы: я, твой отец, Сириус и Питер. Карту обмануть невозможно, ни Мантией-невидимкой, ни чарами невидимости. Если человек есть в замке, значит, карта его покажет. Мы зачаровали ее подобным образом еще на третьем курсе, на зимних каникулах, когда все остались в замке по разным причинам. В хороших руках она лишь допускает шалость, но в плохих может причинить множество бед. После нашего ухода из школы мы забыли о ней. Теперь она всплыла, и каждый из Мародеров знал, что ее не уничтожили. Видишь ли, Гарри, замок очень своенравен и не отдает так просто волшебные вещи. Я к тому, — наконец сжалился он над непонимающим Гарри, — что ее нельзя обмануть тому, кто не участвовал в ее создании. В ее основе — очень простые чары, и при желании можно было легко изобрести контрзаклинание.

— Но у Сириуса нет палочки, — возразил Гарри, тоже переходя на шепот. Нимфадора снова отправилась спать на тот же диван, сказав, что она во всем этом сможет разобраться только на свежую голову. На Сириуса она смотреть все-таки избегала.

— Нет, — согласился Ремус. — Но волшебнику не всегда нужна палочка.

— Он ведь был истощен, Ремус, и это тоже сказал нам ты, — уже громче возразил Гарри. Он очень устал за прошедший день, а накопившиеся вопросы каменной тяжестью засели где-то над переносицей и словно сыпали песок за глаза. Он потер их, прежде чем сказать. — Но может быть, он использовал их из последних сил, — признал он, не желая обижать Ремуса. Получалось, что Люпин просит его выбрать прямо сейчас между ними обоими, но к каждому из них у Гарри имелось множество вопросов. — Все из-за тех судов, да? Ты мне солгал, — это прозвучало против воли уязвимо. Гарри врали всю его жизнь. Он устал от этой жизни.

— Я в самом деле не сказал тебе всей правды, — признал Ремус, устало откидываясь на спинку дивана. — Меня не было здесь, когда все случилось. Я вернулся на следующий день, и Дамблдор тут же рассказал мне обо всем. В его словах это выглядело так правдиво, тогда как мой внутренний голос кричал мне, что Сириус невиновен. И я присутствовал каждый раз, когда его вызывали в суд. Но я не слышал ничего из того, что говорили. Каждый из нас был ослеплен горем. Сейчас я понимаю, что после того, как Волдеморт сгинул, нужно было быстренько найти и наказать любого на грамм виновного и объявить, что они во всем разобрались. Это, в конце концов, Министерство.

— Получается, что все верят в его вину, — вздохнул Гарри и с ногами забрался на диван. — Но это ли не странно — когда все поголовно и легко принимают что-то на веру? Тогда это больше похоже на внушение, а не на правду.

— Ты очень умный мальчик, Гарри, — заметил Ремус, разминая руки. Он, вероятно, устал сильнее, чем все они вместе взятые, и так и не смог отдохнуть после своего превращения. — Не все верят правде, не все верят лжи. Но если во что-то в самом деле верят все и нет сомневающихся — это либо то, что Земля круглая, либо хорошо подстроенная ложь.

— Тогда почему мы еще держим его связанным? — возмутился Гарри, кладя голову на мягкую спинку дивана. — Он был так рад меня видеть... — прошептал он.

— Потому что я знаю не больше твоего Гарри, и тоже не понимаю, кому я должен доверять — лучшему другу или уважаемому в волшебном мире волшебнику, который всегда славился своими мудрыми решениями, — пожал плечами Ремус. — Но мудрые — они не всегда правильные для кого-то. Принимать мудрые решения — значит уметь жертвовать и смотреть далеко вперед, оценивая эти предстоящие жертвы. Мудрые решения никогда не повлияют на правду одного человека. Мудро ли было говорить мне, что я не смогу позаботиться о тебе, Гарри?

— Твой волк не причинил мне вреда, — тихо ответил мальчик, поднимая взгляд на Ремуса. — У Дурслей я иногда не ел днями и носил старую одежду брата, которую никогда не ушивали.

— Значит, я вполне мог забрать тебя, — Гарри наконец отставил в сторону глупые обиды и простил Люпина, подобравшись по дивану к нему поближе. — У меня не всегда была работа, но зато море свободного времени, — признался он Гарри, обнимая мальчика. — У оборотней очень мало шансов завести семью, но желания сделать это — как у любого другого человека. Я воспитал бы тебя, как собственного сына, — он с опаской посмотрел на мальчика, но с удивлением обнаружил, что тот заснул у него на плече, вымотавшись за последние два дня. Он осторожно положил его на спину, накрыв одеялом.

У него оставался лишь один человек, с которым он мог бы поговорить, пусть это был бы не самый приятный разговор.

* * *

Он постучал в дверь Снейпа. После разговора с Сириусом он ушел обратно в свои подземелья, забрав без лишних споров карту, и теперь, судя по доносившимся звукам, мерил шагами свою лабораторию. Для Ремуса не составило труда расслышать его поспешный и неровный шаг. Он знал, что после подобных новостей Снейп не лег бы спокойно спать, поэтому без сомнений постучал, зная, что тот бодрствует.

— Я не в настроении говорить, — приоткрыл дверь Снейп. Он говорил задумчиво, как если бы не понял, кто к нему заглянул.

— Но это нужно сделать, — настоял Ремус, открывая дверь самостоятельно. Снейп отступил, отряхнувшись от своих мыслей.

— Ты можешь издеваться, сколько тебе вздумается, но то, что происходит...

— Он упомянул о том, что они нашли способ остановить Темного Лорда, не изменяя хода истории, — оборвал его Снейп, возвращаясь резким движением к своему столу, на котором были разложены с десяток книг. Он водил пальцем по строчкам то одной, то другой, шевеля губами, как если бы беззвучно что-то проговаривал.

— Да, он сказал, что они отдали наработки Дамблдору, — осторожно подтвердил Люпин, приближаясь медленно к столу. — Но если Волдеморт до сих пор жив, то они не принесли пользы.

— Или директор не воспользовался ими, — с горящими глазами обернулся Снейп к Люпину, яростно жестикулируя. — Они отдали ему наработки, потому что единственно возможным способом изменить прошлое без изменения настоящего является Зелье Времени, которое, по легенде, удалось сварить лишь Мерлину, сумевшему спасти Озерную Деву. Любой способ изменить прошлое так или иначе утыкается в создание этого зелья, которое практически невозможно сварить, — он был захвачен этой идеей. — После окончания Хогвартса я был на съезде зельеваров как наблюдатель и слушатель, и именно там обсуждали вероятность восстановления подобного зелья. Любому, кто хоть на несколько процентов продвинулся в отгадывании этого рецепта, обещали огромные награды.

— И ты...

— И я смог разгадать первые два. В главном магическом архиве сохранились записи о том, как именно вело себя зелье после добавления ингредиентов, но сколько, в каком количестве и как приготовлены — это оставалось тайной. Но когда я смог положить начало создания этого зелья, Визенгамот наложил вето на приготовление подобного средства, боясь, как бы оно не попало не в те руки. Моим исследованиям пришел конец, но если бы Блэк смог вспомнить, что они нарыли с...Поттером, — он был так взволнован, что произнес это имя без ненависти, — Я мог бы продолжить исследования.

— Но ведь во главе Визенгамота Дамблдор, уже долгое время, и если он знал о твоем зелье, почему он не воспользовался шансом остановить этого сумасшедшего? — волновал Люпина другой вопрос.

— Директор полон тайн, — ответил Снейп, извлекая из глубин шкафа исписанную маггловскую тетрадь.

— Почему бы тебе не поговорить с Сириусом? — вернулся к теме разговора Люпин, решив подумать о тайнах директора после.

— Потому что это Блэк, — напряженно ответил Снейп, даже не повернув головы. — Это невозможно.

— Вы ведь оба уже взрослые люди, — возразил Ремус.— Вообще-то я пришел поговорить о том, имеет ли право история Сириуса на существование.

— Объективно — имеет, — не замедлил с ответом Северус. Он откопал на столе карту Мародеров и тыкнул в знакомое имя на верхних этажах Хогвартса. — Только если ваш дружок изучал анимагию вместе с вами и стал, наконец, крысой, — Ремус кивнул, и Снейп скривился, но продолжил. — И если кому-то было очень нужно, чтобы Сириус был нейтрализован вместе с Поттерами. Ну и ты, хотя раз тебя не тронули, значит, опасности ты не представляешь. Хотя вообще-то логически должно быть наоборот.

— Потеря друзей и так достаточно повлияла на меня, — проговорил тихо Люпин. — Но чем был опасен Сириус?

— О, это просто песня, — Снейп листал свою тетрадь. — Посмотри на всю ситуацию со стороны. Скольких чистокровных, чья семья полностью примкнула к Темному Лорду, а они сами отказались, ты знаешь? Я вот только Блэка. Но стал бы Волдеморт беспокоиться, чтобы засадить за решетку Блэка? Нет, он бы приказал схватить его и просто убить. Не думаю, что Волдеморту, впрочем, вообще было дело до Блэка. Рано или поздно любые неповиновавшиеся ему были бы уничтожены, так он считал. Видишь ли, законными методами действуют только внешне очень правильные люди. Если теоретически Блэк не предавал Поттера, во что я верил бы, если бы меня это волновало, то подставили его либо белоручки, либо те, кто кому нужно было наделать огромного шума. Если Волдеморту для этого шума нужно истязать, то для представителей Светлой стороны — устроить показной суд. Нужно спросить его подробнее, а лучше записать, и подумать, кто теоретически мог бы вмешаться и подставить все так, как есть. И да, в таком случае ваша крыска тоже действовала не сама.

Он посмотрел на Люпина, удивившись, что тот подозрительно долго молчит.

— Нет, — тут же возразил Снейп, изменившись в лице. — Я этого делать не буду, и даже не проси. Я ничего не забыл. И вообще найди себе зелье, меня тошнит от твоего мученического вида.

Ремус открыл один из шкафов у стены, ища то, что восстановило бы его силы после превращения.

— Даже если действовали не лично — а перенаправить русло реки можно исключительно собственными руками — то через третье лицо все равно можно выяснить, кому было нужно, чтобы Блэк предстал как предатель. О чем должны были забыть люди, заговорив о Блэке...— он снова внимательно посмотрел на выражение лица Люпина. — Я сказал, нет!

* * *

Гарри проснулся засветло, не понимая, где он находится. Он чувствовал себя опустошенным больше, чем когда ложился спать. Он с минуту не мог вспомнить, как он заснул и где он заснул, а потом вернулись его воспоминания. И он понял — это не сон.

В кабинете никого не было. В комнате все еще было темно, но за окнами уже серело, как если бы медленно наступало раннее утро. Гарри понимал, что ему больше не нужно беспокоиться о возвращении в башню — Нимфадора уже с ними, а друзьям он сможет объяснить. Главное было — не пропускать занятия, но он не мог вспомнить, какие сегодня вообще уроки. Он поглядывал на дверь спальни Ремуса и умирал от желания расспросить Сириуса лично.

Наконец он решился и осторожно спустил ноги с дивана, боясь, как бы в кабинет не зашел кто. Ему просто отчаянно нужно было поговорить с этим человеком наедине, не оглядываясь ни на кого. Он не причинил ему вред, когда Гарри бросился обнимать его. Он не знал, является ли это надежной проверкой намерений Блэка, но может быть, подумал Гарри, если бы он смог выслушать Сириуса, он бы точно определился с отношением к нему самостоятельно. Ведь до сих пор ему говорили, кто хороший, а кто плохой. Из-за этого в том числе их проблема с Малфоем затянулась так надолго. Если бы он не был настроен на предубеждения факультетов, решив доверять всем в первый же день в Хогвартсе, он бы рассмотрел в Малфое обычного мальчишку, может быть, с некоторыми проблемами, но у кого их не было. Теперь он знал, что на Слизерине учатся скорее сильные маги, не заинтересованные в каких-либо отношениях вовсе. Крэбб и Гойл составляли тупое исключение, но остальные демонстрировали в разных областях магии удивительные таланты. Может быть, если на этот раз он не станет слушать ни директора, ни Ремуса, он быстрее поймет все сам?

Дверь даже не скрипнула. В спальне было так же темно, как в кабинете. Гарри не мог понять, спит ли узник. Только на пороге ему пришло в голову, что Сириус очень вымотан и истощен после всех своих злоключений. Он был больше занят тем, что пытался понять, что думают взрослые. Для него стало открытием, что иногда взрослые тоже не могут ничего понять. Он посмотрел на кровать, уже жалея, что пошел сюда рано утром.

— Доброе утро, Гарри, — раздалось со стороны кровати, и Гарри смог сделать шаг в спальню. Наверное, он разбудил Сириуса, и теперь ему было очень стыдно за свой поступок. Это приветствие было ироничным, потому что Ремус выгнал мальчика отсюда всего лишь три часа назад.

— Привет, — осторожно сказал ему мальчик, понимая, что теперь и в кабинете никого нет, чтобы позвать, если что, на помощь. Больше его пугала темнота, чем сам Сириус.

— У нас ведь не было шанса поговорить, правда? — Сириус сел на кровати, и как только он пошевелился, по бокам на тумбочках вспыхнули лампы. — Я так рад видеть тебя, — Гарри был уверен, что этот человек способен улыбаться глазами. Когда вспыхнул свет, он расслабился, и все сомнения куда-то ушли. — Мне так жаль, что твои родители так и не увидели, в какого большого парня ты теперь вырос, — он погрустнел. — У тебя есть их фотографии?

— Хагрид подарил мне альбом, — пожал плечами Гарри. — Их не так много, но теперь я знаю, как они выглядели. Я и вас там видел.

— Там я покрасивее буду, — вздохнул Сириус. — У меня когда-то было много школьных фотографий. Когда делаешь их в юношестве, даже и не думаешь, зачем они кому-то могут потом понадобиться. Если бы кто-нибудь знал, что случится, фотографировал бы каждую секунду твоих родителей, Гарри.

— Вы..Ты правда не предавал их? — уточнил Гарри, шаг за шагом приближаясь к кровати. — Ремус говорил, что ты был как брат...папе.

— Мы и были братьями, — улыбнулся Сириус. — Я бы скорее убил себя, чем подставил под угрозу тебя, Лили и Джеймса. Вы и были моей семьей, больше у меня никого не осталось.

— Я ведь не знаю, не обманываешь ли ты меня. Меня обманывали так много раз, что я разучился различать правду и ложь, — Гарри сел на краешек кровати, не отрывая взгляда от крестного. Тот, сложив руки на коленях, изучал его так, как будто старался запомнить на всю жизнь.

— О чем ты говоришь? — нахмурился Сириус.

— Мои... Дурсли говорили мне, что мои родители погибли в автокатастрофе. Они говорили, что мои родители были ничтожеством, — говоря это, он почувствовал, как гнев растет в его душе. — Они не говорили мне, что я волшебник, до тех пор, пока мне не пришло письмо из Хогвартса. Когда я пришел в Хогвартс, директор не рассказывал мне о том, кто я есть, и почему я так важен для этого мира. Он не рассказал мне об опасности, и я едва не угодил в руки последователя Волдеморта. И оказывается, что до Ремуса мне никто и никогда не рассказывал о моих родителях, — пояснил Гарри. — Наверное, я просто получал так мало информации, что совсем перестал различать ее.

— Ничтожество, — тихо прорычал Сириус. — Клянусь, если я выйду отсюда, я...

— Они просто не хотели, чтобы я у них жил, — успокаивающе поспешил сказать Гарри. — Наверное, не очень-то приятно, когда к двери дома подбрасывают чужого ребенка. Тетя никогда не любила маму, так что это все очень просто.

— Так не должно было быть, — Сириус потянулся, было, к нему, но веревки остановили его на полпути, и он ударил кулаком в деревянное изголовье кровати. — Если бы я только мог заставить Хвоста испытать то, что пережил и я, и ты. ..

— Кто такой Хвост? — поспешил Гарри поменять тему, забираясь на кровать с ногами и садясь по-турецки.

— Нас было четверо. Мы называли себя Мародерами, — начал рассказывать Сириус. Гарри нашел его способность рассказывать не менее увлекательной, чем у Ремуса, еще несколько часов назад. — Беспокойными ребятами. Просто учиться казалось скучным делом, и мы постоянно что-нибудь придумывали. Колдовали, устраивали шалости. Дождь из лягушек в Большом Зале, замена на Хэллоуин всех шоколадных настоящими, ящерицы в девчачьей спальне, настоящая русалка в Ванной Старост — все бессмысленно, но для студентов весело. Так продолжалось до третьего курса. Нашей бедовой компании, постоянно сидевшей на отработках, потребовалось название, и мы выбрали «Мародеры». Мы с Джеймсом попадались чаще всего, Ремус был против половины розыгрышей и успевал умыть руки до того, как нас накажут. А мы заигрывались. С нами с первого курса был не очень приятный и не очень популярный мальчик Питер, полный, блеклый, он был простым и не причинял проблем, так что мы разрешили ему бегать за нами. Он боготворил нас, но всегда трусил и что-нибудь срывал. Но мы считали себя — всех четверых — друзьями. На первых курсах это всегда очень легко, — Гарри кивнул, думая о Гермионе. — Затем начинаешь замечать, что твои друзья не совсем такие, как тебе кажется. Начинаете ругаться, спорить, и если переживаете, остаетесь друзьями на всю жизнь. Тогда розыгрыши стали сложнее и опаснее, мы предпочитали исследовать и придумывать новые заклинания. Ремус рассказал нам о своей болезни, — он замялся.

— Я знаю о ней, — заверил его Гарри.

— Он сам рассказал тебе? Неважно. Мы решили, что мы как его друзья не можем оставлять его в одиночестве эти три дня и начали искать способ, как остаться с оборотнем рядом и не пострадать при этом. Тогда мы узнали об анимагии. Мы были детьми, которые слишком уверены в собственных силах. Мы сумели покорить анимагию полностью к четвертому курсу. Я абсолютно случайно превратился в собаку, твой отец — в оленя, а Питер — в крысу. Он стеснялся своей формы, но мы всячески его...

— Ты умеешь превращаться в собаку? — прервал его Гарри, с огромным интересом смотря на крестного. — А можешь... показать, — и он тут же вспомнил о веревках. — Как-нибудь потом?

— Обязательно, Гарри, — улыбнулся ему Сириус. — Мы выбрали себе прозвища. Я стал Бродягой, Джеймс — Сохатым, Ремус — Лунатиком, а Питер — Хвостом. Вот и вся история. Мы не разглядели в нем настоящего труса. Это самое страшное, что может скрываться в твоем друге. Знаешь, Гарри, я хотел бы послушать о тебе.

— А что обо мне? Обо мне не так интересно,— неожиданно неловко стало Гарри.

— Когда я сидел в Азкабане, единственным моим спасением были мои воспоминания. И если, — он поморщился, — меня снова вернут туда, я хочу вспоминать этот день снова и снова, и, может быть, умру не так скоро.

— Ты не умрешь, — Гарри покачал головой, чувствуя, как защипало в носу. — Я не верю, что это сделал ты.

— Давай не будем размышлять об этом, хорошо? — предложил Сириус и протянул ему руку. Гарри, не раздумывая, переполз по кровати к нему поближе и позволил успокаивающе потрепать себя по волосам. — Расскажи мне о своей обычной жизни, Гарри, пожалуйста.

И он рассказал. Рассказал о том, как жил у Дурслей, стараясь смотреть на их поступки по-взрослому, но, видимо, у него получалось не так хорошо, потому что при упоминании чулана глаза Сириуса становились абсолютно сумасшедшими от испытываемой им злости. Рассказал о маленьких радостях и всех приятных людях, которых помнил в детстве, редких учителях, которые хвалили его в маггловской школе. Особенно с удовольствием рассказал, когда получилось удрать от банды Дадли и поставить их под наказание. И хотя он потом валялся в мусорных баках у школьной столовой, на что Сириус вновь отреагировал очень яростно, чувство победы запомнилось ему очень остро. Рассказал о змее и об отсутствии страха. И потом, когда он подошел к своему одиннадцатилетию, он неожиданно признался, что всегда мечтал о том, что кто-нибудь придет и заберет его.

— Гарри, — с болью в голосе и глазах сказал ему Сириус и снова протянул руку, не замечая, что веревки до боли врезались в его запястья, и дотянулся, чтобы привлечь к себе мальчика и обнять его. — Даже если бы это... случилось, и у меня хватило ума не бежать за этой крысой, я бы обязательно оформил бы опеку над тобой, — горячо прошептал он ему, одной рукой прижимая его к своей груди и стараясь защитить от всего мира. — Это все, что я мог бы сделать. Но у меня не получилось и этого. Прости меня, Гарри.

— Ты ведь не виноват, что так случилось, — покачал головой Гарри, снова не замечая своих слез. — Ремус тоже сказал, что он хотел меня забрать.

— Ремус очень тяжело... переживает свою болезнь. Он порывался уйти из школы на старших курсах, начиная осознавать, какую опасность он представляет. Но мы уговаривали его остаться, каждый раз. И он закончил школу. Только мы не знали, что ему будет еще больнее понять при выпуске, что у него нет будущего в отличие от нас, — объяснил ему Сириус, и это дало Гарри время справиться со слезами. — И теперь он жив и не в тюрьме, в отличие от нас, так что это, пожалуй, Судьба с иронией устроила.

— Знать, что кто-то хотел, все равно очень приятно, — заверил он крестного отца, но этого Сириусу было недостаточно.

— У меня есть дом в Лондоне, — начал Сириус. — Он достался мне от родителей, он мрачноват и грязноват, зато никто не сможет найти его, если не сказать ему адрес. Если все это закончится, и я смогу доказать свою невиновность... Я хотел бы спросить, согласился ли бы ты жить со мной? — он почувствовал себя неловко и тут же постарался придать этому предложению шутливый тон. — Но если ты хочешь вернуться к своим родственникам...

— Это все, о чем бы я мог мечтать, — признался Гарри, кулаком вытирая щеки.

— Хорошо, — Сириус выдохнул, как если бы переживал не меньше, чем Гарри. — Расскажи, у тебя есть друзья здесь?

Гарри кивнул и начал рассказывать ему о Роне и Гермионе.

* * *

Гарри шел на завтрак в Большой Зал с улыбкой на лице. После того, как Сириус предложил ему с ним жить, у Гарри не было никаких сомнений в его невиновности. Сириус был настолько искренним и несдержанным в эмоциях, что его никогда бы не хватило на поддержку такой долгой лжи. В этом Гарри был уверен. В дверях кабинета он столкнулся с задумчивым Ремусом, но тот ничего не сказал, увидев сияющего мальчика. Он только пропустил его и зашел в спальню, взяв со стола пергамент и перо. Гарри пожал плечами и вышел — он не думал, что Ремус может считать иначе, ведь это же так ясно!

Нимфадора неожиданно присоединилась к нему на полпути на лестнице, и на все его вопросы о том, где она пропадала все утро, она, покраснев, промолчала. Тогда Гарри избрал самую детскую, но самую верную тактику. Он задавал ей вопросы и задавал, пока она наконец не сдалась и не призналась.

— Меня вызвал Дамблдор, — ответила она и зашила рот на замок.

— Но ты же, — немедленно похолодел Гарри, внезапно отступая от нее на шаг и готовясь записать в предатели.

— Нет, — отмахнулась от него Нимфадора. — Я, может, не совсем хороший аврор, но я отлично распознаю ложь. Ложь и смена внешности — вот как я поступила в эту аврорскую школу. Либо Блэк сам верит в то, что говорит, сойдя с ума в тюрьме, либо он на самом деле говорит правду. Но директор отлично знал, сколько потребуется времени, чтобы дойти от башни Гриффиндора до кабинета.

— Но в такую рань...

— Даже в такую рань, Гарри. В общем, он пристал ко мне с вопросами, где я была, да где я была среди ночи, что он спросит портреты, откуда я выходила, мне пришлось ему сказать, где я была, — и она насладилась выражением паники на лице Гарри. — Ты, видимо, успел привязаться к Сириусу, правда?

— Он не может врать, — пойманный на месте преступления, он потупил взгляд. — Он так интересовался мной, и он, кажется, так привязан ко мне, хотя впервые видит!

— Он очень открытый человек, — признала Нимфадора.

— Так, подожди, ты от темы не уходи, — спохватился Гарри и наградил ее пылающим взглядом. — Ты ведь выдала нас всех!

— Да не выдала я вас всех, — покраснела Тонкс и схватила Гарри за ухо. — Не наглей, мальчишка, я тебя старше.

— Смею вас уверить, вы совершенно неправильно хватаете его за ухо, — раздался над ними глухой голос Снейпа, и они оба подскочили, встав по стойке «смирно». — Если схватить вот так, — он показал на покрасневшем ухе Гарри, — будет больнее и поучительнее, — Гарри крякнул и сам покраснел от напряжения, пытаясь не завопить. — Полагаю, Люпин не удосужился вам сказать, что происходящее нужно держать в секрете и не орать во всех коридорах. Видите ли, не все поймут ваши разговоры о Блэке правильно. Если бы это был не я, скажем, а мистер Малфой или мисс Грейнджер, они бы немедленно побежали к преподавателям, и если бы только ко мне. Теперь я бы хотел спросить вас, Нимфадора, о чем именно говорил с вами директор и что именно вы ему сказали.

— Да ничего я ему не говорила, что вы все ко мне пристали, — Тонкс от негодования аж топнула ногой и покраснела пуще прежнего.

— Но он знает, что вы были ночью в кабинете Люпина? — с явной насмешкой переспросил Снейп, и Тонкс зарычала на него, пиля взглядом, а затем отвернулась от них обоих и поспешила в Большой Зал, обогнав многих третьекурсников.

— Она какая-то странная, — резюмировал Гарри.

— Просто не орите о происходящем так громко, — наставил его на путь истинный Снейп и обогнал его. Гарри так и не спросил, что он делал на верхних этажах.

— Гарри, ты снова не ночевал в своей постели! — накинулся на него Рон, а бегущая позади него Гермиона немедленно повторила его уничтожающий взгляд.

— Ну было такое дело, — признал Гарри, не чувствуя за собой вины. Ему казалось, что его обычная школьная жизнь с друзьями и Сириус происходили в разных Вселенных. — Рад, что вы подружились против меня.

— Мы не... — возмутилась Гермиона.

— Гермиона, вот ты же девочка, — решил Гарри сменить тему, прежде чем они снова начнут его выспрашивать. — Допустим, кто-то знает, что ты ночью была не у себя в спальне, а у другого человека, и одна, что ты могла бы сказать в свое оправдание?

— А этот кто-то — мальчик? — уточнила Гермиона с совершенно серьезным выражением лица, но кончики ее ушей заалели немедленно.

— Да, — нахмурился Гарри, не понимая такой реакции.

— Гарри... — замялась она. — О, у нас на завтрак оладьи! — и она первой бросилась к столу, так и не ответив на его вопрос.

— Да что же это такое творится, — пробормотал себе под нос Гарри, занимая свое обычное место рядом с Роном и Гермионой. — Рон, а ты давно видел свою крысу?

— Она исчезла сразу же, как мы приехали, — с готовностью решил поговорить на эту тему его рыжий друг. — Все из-за ее кота, — и он тыкнул пальцем в Гермиону.

— У него слишком хороший вкус, чтобы он думал о твоей крысе, — оскорбилась Гермиона.

Они начали перепалку, и больше ничего нельзя было узнать. Гарри вздохнул и откусил кусочек от тоста. День, казалось, будет долгим.

* * *

Однако тем же вечером, как только прозвенел последний звонок и Гарри обнаружил, что занятия пролетели слишком быстро, он тут же побежал к кабинету Люпина. К своему удивлению, он встретил в коридоре у кабинета Чар Нимфадору, все еще зло поглядывающую на всех окружающих, а на лестнице — как всегда невозмутимого Снейпа.

— Ни слова! — прошипела не хуже самого Снейпа Нимфадора, видя его усмешку. Он как раз открыл рот, чтобы что-то сказать, но Тонкс тут же начала менять свою внешность, и Снейп признал свое поражение.

— Вас следовало бы выпороть за ту выходку, — сузил глаза Снейп, и напряжение между ними возросло. — Может, мне следовало бы рассказать о вашем поступке прямо сейчас?

— Тогда все будут говорить о том, что профессора Снейпа видели в маггловском платье. Я не пожалею для вас помады, — тут же приняла боевую стойку Тонкс.

— Мне кажется, нам нужно провести еще пару часов в обществе друг друга, — примирительно заявил Гарри, вставая между ними. Он не понимал одного — почему Снейп с ними, если он так ненавидит Блэка? Тогда он заподозрил, что в Сириусе есть что-то, что искренне волнует взрослых, уже поверивших в его невиновность.

— Если вы начнете ходить сюда такой толпой, мы можем распрощаться с нашими головами еще до следующего утра, — недовольно встретил их Ремус и отступил в комнату, пропуская их. — Петтигрю здесь. Я учуял его утром.

— Да, Рон говорил, что с утра на его кровати были следы крови и шерсть кота Гермионы, они из-за этого крупно поссорились, — об этом Гарри рассказали уже в конце дня. — Похоже, что кот сожрал крысу.

-Хвост слишком умен для какого-то кота, — Сириус стоял в дверях спальни, потирая запястья. Гарри тут же просиял, радуясь тому, что его крестный больше не связан. Он был одет в маггловские темные штаны и такую же темную рубашку. Гарри, посмотрев сначала на него, потом на недовольного Снейпа, быстро прикинул, что Ремус был значительно ниже Сириуса, тогда как Снейп был абсолютно такого же роста и такой же худой, как будто его самого держали в Азкабане. — Я помню о том, что ты просил, — просто обратился он к Снейпу. Тот аж задохнулся от подобной наглости. — Я не буду перед тобой извиняться, ты был порядочной свиньей, — отрезал Сириус, убирая отросшие кудрявые волосы с лица. Тонкс, подумав, протянула ему резинку, и вскоре Сириус уже напоминал нормального человека.

— Но он точно в замке, а значит, Сириус не убивал Питера, — радостно заключил Гарри.

— Но кто выдал тайну Поттеров, мы так и не знаем, — довольно жестко отметил Ремус. — Для этого мы должны послушать твою историю еще раз, Сириус.

— Сперва нам надо обсудить слона в комнате, которого никто не заметил, — ядовито заметил Снейп, обернувшись к Тонкс. — Был бы рад продолжить нашу словесную перепалку, но если леди оказалось болтливой, как свойственно женщинам, то все мы погорим вместе с этим идиотом, — он показал взглядом на Сириуса.

— А что случилось? — устало спросил Ремус. Гарри с тревогой заметил, что он едва стоит на ногах, и вспомнил, что Люпин не спал прошлой ночью. Неожиданно все предстоящие разговоры показались ему неважными.

— Ремус, тебе нужно поспать, — заметил он осторожно вслух. Люпин мельком посмотрел на него, но покачал головой. Тогда Гарри вздохнул и понял, что взрослые опять не слушают его.

— Гарри прав, Луни, тебе стоит поспать, — не терпящим возражения тоном заявил Сириус. — Кровать я перестелил, так что больше меня в эгоизме не обвинишь.

-О чем я должен знать? — спросил Ремус, пообещав Сириусу лечь спать сразу же, как они выяснят проблему Снейпа.

— Ее с утра вызвал директор, — ехидно рассказал Снейп, поглядывая на готовую лопнуть от злости Тонкс.

— Она ничего ему не сказала, — вступился за нее Гарри. — Она правда хочет помочь.

— Надеюсь, она не сказал ему ничего, кроме очевидного, — вновь обратился Снейп к Тонкс.

— Очевидного? — так же не понимал Ремус, как и Гарри.

Сириус же задумчиво посмотрел на девушку, затем на Снейпа, затем на дверь кабинета. Затем он рассмеялся и сел на диван, закрыв лицо руками.

— Между прочим, это было самое лучшее, что она могла сказать! — сквозь смех сказал Сириус. Тонкс глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки.

— Может быть, вам это кажется веселым, но я не понимаю, о чем идет речь. Ты сказала директору о нас? — Тонкс помотала головой. — Тогда в чем проблема?

— Директор, Люпин, отлично знает, сколько времени потребуется, чтобы дойти от Гриффиндорской башни. И Тонкс явно шла к нему несколько дольше положенного. Он лишь пригрозил ей, что портреты расскажут ему, откуда она шла, — демонстрировал свое красноречие профессор зельеварения.

— Но здесь на этаже нет портретов, — нахмурился Ремус.

— Зато здесь есть твой кабинет, — усмехнулся Снейп еще ехиднее и замолчал, ожидая, пока до Ремуса дойдет.

— Ты сказала, что ты была в моем кабинете? — медленно начал осознавать он, смотря на Тонкс. — В пять часов утра? — он точно так же опустился на диван рядом с Сириусом, пряча лицо в ладонях. — Мне очень повезет, если директор не вызовет меня сегодня же, — простонал он. — И что я должен ему говорить?!

— Ясное дело, не правду, если хочешь спасти своего дружка, — пришел просто в отличное настроение Снейп.

— Вот уж кого я не думал застать в такой ситуации, так это тебя, — со смехом похлопал по плечу друга Сириус и посмотрел на малиновую от смущения девушку. — Все нормально, мы знаем, что это не так.

— Да я не так ему сказала! — воскликнула Тонкс и села на последнее оставшееся место на диване, подперев рукой щеку. — Я сказала, что влюблена.

— Мне нужно приобрести аллергию на все виды сладкого и принять угощение Дамблдора в таком случае. Он не отпустит меня и через час, пока будет разглагольствовать на тему любви, — запустил руки в волосы Люпин, разглядывая ковер на полу.

— Ну прости, что мне было ему еще сказать?! — обиженно впервые обратилась к нему Тонкс. — Если я не шпион, чтобы знать о том, сколько времени куда нужно дойти. Может я по пути зашла куда-нибудь!

Все сидящие в кабинете замерли, осознавая то, что она сказала, а затем рассмеялись еще громче. Сириус, казалось, смеялся впервые за долгое время. Даже Снейп не мог скрыть наслаждения, получаемого от взаимного недопонимания. И только Гарри все еще не до конца осознавал, что происходит.

— Получается, ты сказала правду, — сказал он, и наступила тишина. — Потому что зайти в туалет было бы самым очевидным ответом.

— Кажется, тебе пора поспать, Луни, — перебил его громко Сириус. — Тонкс, видимо, лучше всех нас врет, — и он незаметно подмигнул Гарри. Он помог Ремусу встать с дивана и лично проследил, чтобы Люпин не увильнул.

* * *

— ... И он рассказал мне, что есть какое-то предсказание, которое угрожает Поттерам, и я как-то пропустил это мимо ушей. Я согласился хранить тайну месторасположения их дома и забыл об этом. Но столкновения становились все ближе к Впадине, а чаще всего начали нападать на Джеймса, и я испугался за него. Я подумал, что если меня схватят на дежурстве, под пытками они смогут добиться от меня информации, даже если я буду держаться до последнего. Я пошел к Дамблдору и сказал ему об этом, и он согласился, сказал, что я поступил очень мудро. Тогда директор спросил, кого бы я хотел видеть защитником тайны Поттера, а я сказал, что того, кого я знаю. Вызвался Питер, и я согласился. Мне казалось, Пожирателям будет трудно добраться до Питера. А дальше вы знаете, — пожал плечами Сириус.

— Нам все равно придется ловить эту крысу, Блэк ничего не знает, — раздраженно сказал Снейп Люпину, когда они слушали его историю десятый раз и все равно не могли понять, где вмешался этот самый некто.

— Практически невозможно поймать крысу в замке, подобном этому, — возразил Люпин. — Да и наша охота будет заметна для окружающих.

— Жаль, у нас никто не превращается в кошку, — улыбнулся Сириус.

— Сириус, в этом нет ничего смешного. Если мы не найдем того, кто теоретически мог бы подставить тебя, мы не добьемся твоей свободы, — образумил его Люпин.

— Мы? Я вообще слабо представляю, что я тут делаю прямо сейчас, — скривился Снейп. — Надеюсь, твоя память к тебе вернется, и ты скажешь мне, что это были за наработки.

— Я же сказал тебе, мне трудно отделить вымысел от правды, смешавшиеся за эти тринадцать лет, — взглядом поставил его на место Сириус. — Я стараюсь, как могу.

— Давай еще раз, директор сказал тебе о пророчестве... — Люпин замер. — Постой, что вообще это было за пророчество?

— Я не особенно слушал, — пожал плечами Сириус.

— Я могу вытащить это из твоих мозгов, — прорычал уставший Снейп, направляя на него палочку.

— Я не говорил, что я не помню, я сказал, что я не слушал, — повысил голос Сириус. — Там было про двух, что равные друг другу, и что ни один из них не будет жить спокойно, пока жив другой, — сконцентрировавшись, процитировал он. — Но я не знаю, что это за пророчество и почему из-за него Поттеры были в опасности. Я просто ему поверил.

— Значит, предсказания могло и не существовать, — медленно проговорил Люпин, не обращая внимания на противостояние двух давних врагов.

— Мы слушали его несколько раз, не было никого, кто бы заставил его поступить как-нибудь не так! — возмутился Снейп.

— Кроме директора, — тихо произнес Люпин.

— Кроме, — согласно начал Снейп, но потом так же тихо и с подозрением закончил, — директора?!