Операция «Мерлин» (джен)

Первична в данном кроссовере не «Поттериана», а «Понедельник начинается в субботу». Соответственно, временной отрезок, на котором предполагалось разместить фанфик, подбирался с учетом прежде всего «Понедельника...».

Действие в повести разворачивается в 1962-63 годах. В это время во вселенной Роулинг дееспособными были лишь представители старшего поколения волшебников, которые, при всем к ним уважении, не слишком меня интересуют. Конечно, можно было бы разом перенестись в середину 80-х, когда уже и среднее поколение не только выросло, но и частично отправилось на тот свет, но, во-первых, я собиралась писать о живых, во-вторых, в нашей стране этот период для многочисленных НИИ оказался далеко не лучшим.

Вот поэтому и был выбран 1978 год: все живые, совершеннолетние (по состоянию на июнь 78-го), и в их жизни пока не произошло ничего катастрофически необратимого. В частности, у Снейпа еще нет метки. С другой стороны, в СССР цветет «эпоха застоя», отличавшаяся экономической стабильностью и позволявшая нормально существовать науке.

Теперь о подборе персонажей.

Мне показалось интересным взять по одному представителю от каждого факультета, но при этом не хотелось плодить лишние сущности. И если с выбором слизеринца и гриффиндорца проблем не было, то с господами из Райвенкло и Хаффлпаффа дело обстояло сложнее. Первым нашелся Квиррелл. О нем точно известно, что учился он на Райвенкло (1), а расхождения в дате рождения я нахально разрешила себе трактовать в удобную для себя сторону. Ну и пофантазировала насчет внешности — не без того... Записать будущего аврора Кингсли Шеклболта (в русском переводе — Бруствера) в Хаффлпафф позволил тот факт, что данных о его факультетской принадлежности нет. (2) Следовательно, как сказал бы профессор Выбегалло, пуркуа бы и не па?

В англоязычной Поттер-Википедии указаны три министра магии, даты «правления» которых неизвестны (3). Я выбрала МакЛайрда на основании того, что он министерствовал «незадолго до 1980-го» (4)

(1) http://harrypotter.wikia.com/wiki/Quirinus_Quirrell

(2) http://harrypotter.wikia.com/wiki/Kingsley_Shacklebolt

(3) http://harrypotter.wikia.com/wiki/British_Ministry_of_Magic

(4) http://harrypotter.wikia.com/wiki/Lorcan_McLaird

Что касается реалий советской жизни, то тут я уповаю на эрудицию читателей, которые примерно представляют себе, как выглядят микроавтобусы РАФ, что такое комсорг, Артек, кримплен, — словом, более или менее ориентируются в новейшей отечественной истории.

Расстояние от Лондона до Москвы взято отсюда — http://www.raschet-rasstoyanie.ru/mezhdu-gorodami/moskva/london

Да, еще: глава четвертая выросла, можно сказать, из одной фразы "Понедельника..." : "Я повстречал свирепого лаборанта из отдела Смысла Жизни, конвоирующего на допрос к Хунте стадо ругающихся привидений в плащах крестоносцев..." Братья Стругацкие не уточнили в повести, откуда брались привидения, так что тут открывается невиданный простор для авторского воображения.

А теперь, как говорил Гагарин, поехали.

— Добрый день, господин директор.

— Здравствуйте, мистер МакЛайрд. Садитесь, прошу.

Директор школы магии и волшебства Хогвартс Альбус Дамблдор жестом гостеприимного хозяина указал на массивное кожаное кресло, стоящее у широкого письменного стола. Немолодой мужчина с коротко стриженными седыми волосами, одетый в мантию министерства магии, кивнул и последовал приглашению. Сам директор опустился в кресло напротив, утвердил локти на подлокотниках, и, соединив кончики пальцев перед собой, внимательно посмотрел на визитера.

— Чаю?

— Нет, благодарю. Господин директор, возможно, вы удивлены тем, что я так настаивал на нашей встрече, но, поверьте, на то есть причины.

— И, полагаю, они достаточно серьезны, если министр магии соглашается на любое удобное для меня время, — Дамблдор слегка улыбнулся.

Лоркан МакЛайрд спокойно выдержал проницательный взгляд голубых глаз и приступил к делу:

— Как вы знаете, между нашим министерством и правительством Великобритании существует договор о взаимном невмешательстве. Но приложение к договору предусматривает ряд ситуаций, в которых возможно и обязательно сотрудничество сторон. В данный момент речь идет о взаимодействии именно такого рода. В апреле нынешнего года на нас вышел представитель МИ6...

— Простите, представитель чего? — недоумевающе нахмурился Дамблдор.

— Британской разведки, — пояснил министр.

— Ах, вот как они теперь называются...

— Конечно, дела маглов нас обычно не касаются, — продолжил МакЛайрд. — Но тут особый случай, и он напрямую связан с величайшим магом нашего мира. С Мерлином.

— Но Мерлин уже тысячу лет как в могиле....

— Да, мы тоже долгое время так думали. Но оказалось, что Мерлин в течение многих лет содержится на территории Советского Союза, в учреждении, называемом Научно-исследовательский институт чародейства и волшебства. Скорее всего, он находится там как сотрудник, но не исключено, что его удерживают силой и совсем в ином качестве. Точных сведений нет: в этот НИИЧАВО проникнуть пока не удалось. Тем не менее, по агентурным данным, там идет работа над каким-то секретным оружием русских. Думаю, вы понимаете, как важно для нас освободить гордость магического мира из вражеских рук и вернуть на родину. Кроме того, великий волшебник сможет помочь и нам и правительству страны в деле обороны и противостояния красной угрозе.

Дамблдор внимательнее присмотрелся к министру. На прочерченном резкими морщинами лице была написана горячая убежденность в правоте своих слов.

— Вы совершенно правы, господин министр. Но какое отношение ко всему этому имеет Хогвартс?

— Самое прямое. От вас, точнее, от ваших подопечных ждут непосредственного участия в операции.

* * *

Субтильный светловолосый юноша в ученической форме стоял перед горгульей, скрывающей вход в кабинет директора, но произнести пароль почему-то не спешил. К нему подошел сверстник — темнокожий верзила, одетый так же. Разница состояла лишь в гербах, нашитых на мантии: у первого орел на синем фоне, у второго — барсук на желтом.

— Привет! Тоже вызвали к директору? — удивился здоровяк.

— Ага... а тебе не сказали, зачем?

— Нет. О, глянь, еще кто-то идет... Да это же Джим!

В конце коридора показался высокий парень в круглых очках. Он шел упругой походкой спортсмена и уже издалека помахал рукой стоящим:

— Всем салют! Эй, здесь что — собрание факультетов? Смотрите-ка, и змеи подползают...

Со стороны башни факультета Слизерин к ним приближался худой черноволосый студент мрачного вида. Он настороженно оглядел всех и произнес пароль.

Горгулья медленно повернулась вокруг своей оси, открывая ступени винтовой лестницы. Джим и угрюмец шагнули в узкий проем одновременно и столкнулись плечами.

— Прочь с дороги! — прошипел последний.

— Сам убирайся! — очкарик пихнул его локтем.

— Народ, а давайте-ка не бузить, — спокойно предложил темнокожий и за шиворот оттащил спорщиков от лестницы. Те рванулись, но не тут-то было: у парня оказалась железная хватка. Светловолосый, воспользовавшись тем, что проход освободился, проскользнул вперед и легко побежал по ступеням вверх. Увидев это, верзила подтолкнул вперед Джима, а затем пошел сам, перед этим бросив красноречивый взгляд на мрачного. Тот заворчал, но вынужден был идти следом.

— Квиррелл, Поттер, Шеклболт, Снейп... отлично, все здесь.

Дамблдор прошелся вдоль недлинной шеренги.

— Господа, у меня для вас новость, которая в чем-то может стать огорчительной, но, по большому счету, все-таки должна вас обрадовать. Неприятный — для вас, естественно — момент состоит в том, что вам придется пересмотреть свои планы насчет первого месяца летних каникул.

Лица всех четверых изобразили различную степень уныния и досады.

— А приятный заключается в следующем: в июне вы по рекомендации школы и министерства магии направляетесь на учебно-ознакомительную стажировку.

Уныние начало сменяться интересом.

— Учреждение, в котором будет проходить стажировка, называется Научно-исследовательский институт чародейства и волшебства, — Дамблдор выдержал эффектную паузу и добавил:

— И находится он в России.

Реакции на такое сообщение не последовало никакой. Лишь Квиррелл кашлянул и почтительно осведомился:

— Это город где-то в Ирландии, сэр?

— Хм... нет, несколько дальше, и не город, а страна... — начал было объяснять директор, но тут же спохватился, что его не поймут: географию в школе не преподавали. — Впрочем, завтра прибудет министр, он проведет вводную лекцию, а также предоставит источники для изучения языка. Начиная с сегодняшнего дня, ликвидируйте все задолженности по учебным предметам. И обязательно известите своих родителей или опекунов о предстоящем путешествии.

—Господин директор, а можно отказаться от поездки?

— Нет, мистер Снейп. Это не увеселительное мероприятие, а серьезное поручение от имени школы.

— Но почему именно мы, сэр? — задал Шеклболт закономерный вопрос. — Не знаю, как насчет остальных, но у меня, например, с учебой проблемы.

— Ваши кандидатуры выбраны не только и не столько на основании академической успеваемости. Основным критерием стали ваши личностные качества. Кстати, о личностях: главным в группе я назначаю вас, мистер Шеклболт. Вам вменяется в обязанность урегулирование возможных конфликтов в группе... — Дамблдор задержал взгляд по-очереди на Поттере и на Снейпе: первый изобразил абсолютную безмятежность, второй помрачнел еще больше и отвел глаза.

— ...и дается право использовать для этого любые доступные методы, — выделяя голосом каждое слово, продолжил директор. — Письменные отчеты о ходе стажировки будете присылать мне раз в неделю. Кингсли, вы все поняли?

— Да, сэр.

— Вот и хорошо. Можете возвращаться на свои факультеты.

Едва топот четырех пар ног затих на лестнице, подал голос из своей рамы бывший директор школы Финеас Блэк:

— Почему вы не сообщили им истинную цель, Альбус? Или предполагаете сделать это позже?

— Ни позже, ни когда-либо в будущем, — покачал головой Дамблдор.

— Но как же они тогда выполнят задание? — воскликнул портрет.

— Думаю, они справятся. Я посылаю туда отнюдь не дураков, а Мерлин — не та фигура, мимо которой можно пройти и не заметить. Кроме того, они молоды, а молодость — пора благородных порывов. Уверен, каждый из них поставит своей первейшей целью возвращение великого мага на родину.

— А если у них не получится? — все еще сомневался Блэк.

— Получится, — усмехнулся Дамблдор. — Но даже в случае провала, во-первых, все спишется на юношескую горячность, желание подвигов и тому подобное, во-вторых, мы добудем сведения об этом загадочном НИИЧАВО. А когда Мерлин окажется у нас, с министром магии можно будет говорить уже по-другому.

* * *

На следующее утро первой, кого встретил директор, выйдя из своих апартаментов, была декан Гриффиндора профессор МакГонагалл.

— Альбус, это безумие! Их нельзя отправлять вдвоем! — от волнения она даже забыла поздороваться. — Они подерутся, едва выйдут за пределы школы!

— Доброе утро, Минерва, — улыбнулся Дамблдор. — Говорят, сегодня подают превосходные меренги к кофе.

— Вы как будто меня не слышите, — вздохнула женщина. — Доброе утро.

— Я прекрасно вас слышу, — директор взял ее под локоть и они вместе пошли в главный зал, где обычно накрывали завтрак. — И хочу сказать вам, что вы ошибаетесь. Не подерутся они. Друзьями, скорее всего, не станут, но драк не будет.

— Почему вы так уверены?

— В основном, потому, что причина их взаимной неприязни останется в Хогвартсе. Кроме того, с ними едут еще двое: у одного достаточно силы, у другого — смекалки для того, чтобы гасить распри в зародыше. А то, что они конфликтуют — хорошо. Умные честолюбивые соперники принесут большую пользу делу.

* * *

В пустом классе, где обычно проходили занятия по истории магии, собрались будущие стажеры и ожидали прихода министра. Тот задерживался.

Шеклболт вовремя позаботился о том, чтобы все прошло мирно: он рассадил всех так, чтобы между Снейпом и Поттером оказались не только он с Квирреллом, но и пустой ряд парт. Кажется, это помогло: Северус, ни на что не обращая внимания, читал, подперев лохматую голову рукой, Квиринус, раскрыв большую тетрадь, что-то увлеченно рисовал. Сам Кингсли от нечего делать менял цвет гусиного пера, лежащего перед ним, а Джеймс тихо насвистывал, со скучающим видом раскачиваясь на стуле.

Наконец, в сопровождении директора школы в класс вошел глава министерства. Вид у него почему-то был несколько растерянный.

— Господин министр, это те самые студенты, о которых я вам говорил только что, — с какой-то странной интонацией сообщил Дамблдор.

МакЛайрд внимательно разглядывал учеников.

— Хорошо... Осталось только познакомиться. Начнем... ну, хотя бы с вас, юный джентльмен... вот вы, который с книгой. Назовите, пожалуйста, свои имя и фамилию, а также факультет. И все остальные затем сделают то же самое.

— Северус Снейп, Слизерин.

— Квиринус Квиррелл, Райвенкло.

— Кингсли Шеклболт, Хаффлпафф.

— Джеймс Поттер, Гриффиндор.

— Очень хорошо, — министр записал все имена в небольшой блокнот. — Меня можете называть мистером МакЛайрдом. Итак, господин директор, вы посвятили их в суть дела?

— Конечно. Теперь они ждут от вас инструкций относительно особенностей поведения в чуждом окружении, а также объяснения некоторых характерных черт, которые присущи русским магам.

— Совершенно верно. Кроме того, господа, — обратился министр к студентам, — я передал профессору Дамблдору ментальные лингвообразы, которые будут введены в ваш мозг. С их помощью вы сможете говорить и писать по-русски.

Итак, основное отличие русских волшебников от нас состоит в том, что они не разделяют мир магов и мир маглов, а также не скрывают от последних своих способностей. Правда, и не пользуются ими по неизвестной нам причине... кстати, будет очень хорошо, если вам удастся это выяснить. Свои магические достижения русские маскируют под научные открытия. Именно поэтому учреждение, в которое вы направляетесь, именуется Научно-исследовательским институтом. Еще одно важное отличие: волшебных палочек у русских нет. Очевидно, потому, что, как я уже сказал, они практически не пользуются магией — по крайней мере, публично.

— Какие же это маги? — скептически воскликнул Поттер.

— Да, это все звучит странно, — согласился МакЛайрд. — Но на Всемирном магическом конгрессе, который состоялся в прошлом году, русские показали очень интересные разработки. В частности, у них широко практикуются непосредственная левитация и темпоральные перемещения. Так что не торопитесь с выводами, господа.

— А как мы доберемся до этой России? — поинтересовался практичный Шеклболт.

— К сожалению, порталов, ведущих туда, не существует. Поэтому полетите обычным магловским самолетом. Из Лондона есть прямые рейсы до Москвы — это столица России. Расстояние между нами около полутора тысяч миль.

МакЛайрд взмахнул палочкой и на доске возникла большая географическая карта мира.

— Вот Лондон, — на карте засиял синий кружок. — Вот Москва, — в некотором отдалении от него появился кружок красного цвета.

— Для вас уже приобретены билеты в оба конца. Вылет через неделю. Ваше пребывание там полностью оплачено, кроме того, предполагается некоторая сумма на карманные расходы. Думаю, вам не стоит напоминать, что в пути соблюдение Статута секретности является обязательным и никаких исключений тут быть не может. По возвращении продемонстрируете, чему выучились. Если окажется, что не зря провели время за министерский счет, то вам зачтут половину предметов по экзамену ЖАБА. На этом, в общем-то, у меня все... Господин директор, вы хотели бы что-то добавить?

— Я настоятельно рекомендую всем четверым заснуть сегодня не позднее одиннадцати ночи, — предупредил Дамблдор. — Лингвообразы буду вводить в ваши головы лично я и мне не хотелось бы ждать, пока вы соизволите добраться до своих постелей.

— А ваши знания завтра активирую я сам, — заключил министр. — У меня по материнской линии предки — русские эмигранты, так что я неплохо знаю язык.

Начальство уже давно удалилось, но молодежь не спешила покидать класс: слишком много необычной информации получили они за короткое время, и теперь ее надо было обсудить.

— И все-таки это странно, — заметил Квиринус. — Ни с того ни с сего стажировка, за которую обещают зачесть половину ЖАБА, посылают туда, куда и дементор не долетит... и маги там не маги, и палочек нет...

— Директор что-то не договаривает, — убежденно заявил Северус. — И министр тоже.

— Раскудахтались, — ухмыльнулся Джеймс, потягиваясь и подходя к карте, все еще висевшей на доске. — А вот мне просто любопытно съездить в эту странную Россию, поглядеть, что там к чему. Интересно, какие там девушки? А, Кингсли? Что скажешь?

— При любом раскладе это обещает стать неплохим приключением, — согласился Шеклболт.

* * *

Просьбу Дамблдора никто из них игнорировать не посмел. Ровно в одиннадцать все четверо отправились на боковую, а утром объявились в кабинете директора. Говорили они пока на своем родном языке, но вид при этом имели такой, будто им при разговоре приходится вспоминать каждое слово.

К счастью, министр сегодня не опоздал.

— Ну что ж, попробуем. Для начала поздороваемся... Доброе утро! — последнюю фразу он отчетливо, но несколько шероховато проговорил по-русски.

— Эх, хороша стерляжья уха да с расстегайчиками! — на одном дыхании и без малейшего акцента внезапно выпалил Поттер и смущенно умолк.

— Союз нерушимый республик свободных... — растерянно пробормотал Квиррелл.

— И животноводство! — кратко высказался Снейп.

— Доброе... утро! — очень чисто, но с заметным усилием произнес Шеклболт.

— Кажется, первые трое сказали не совсем то, что надо, — иронически прокомментировал Дамблдор.

— Ничего страшного, — не смутился МакЛайрд. — Просто мозг еще не освоился с объемом новых знаний и выдает вербальные конструкции в случайном порядке. Это легко исправить, если скорректировать устный язык с письменным.

Взмах палочки — и посреди директорского кабинета вырос большой шкаф, доверху набитый книгами.

— Здесь всё на русском языке, — объяснил министр. — Выбирайте любые и тренируйтесь сопоставлять пока еще чужие вам слова с известными образами.

— На оставшиеся до отъезда дни я освобождаю вас от занятий, — распорядился директор. — Берите книги и ступайте в класс истории магии. Сегодня там свободно.

— Завтра встретимся снова, — пообещал МакЛайрд, и добавил по-русски:

— До свидания.

Правильно ответить ему не смог никто.

* * *

— ...Алексей Федорович Карамазов был третьим сыном помещика нашего уезда Федора Павловича Карамазова ... Проклятие! Да я лучше три раза сдам СОВ, чем прочитаю еще хоть строчку! — взвыл Поттер и отшвырнул от себя книгу. — Напоминает ребят из Дурмстранга, на их именах тоже язык сломаешь.

— Для нашего чемпиона все, что сложнее детской сказки — непосильный труд, — насмешливо предположил Снейп. Сам он с явной неохотой оторвался он страниц средней толщины томика, над которым сидел уже около часа.

— Ну, а у тебя что такого интересного? — Джеймс лениво встал, подошел к сидящему Северусу, который сразу весь подобрался, и вдруг резко выхватил у того книгу.

Шеклболт и Снейп вскочили разом. Поттер ловко отпрянул от них и громко прочитал название на обложке:

— «Семнадцать мгновений весны»... Нюнчик, ты что — про любовь читаешь?!

— Кретин, — сквозь зубы процедил Северус. — Там совсем про другое...

— Поттер, заканчивай с прозвищами, — предупредил Кингсли.

Он хотел сказать еще что-то, но тут совершенно неожиданно послышался смех Квиррелла. Все трое, забыв от удивления о начинающейся ссоре, повернулись к нему.

Квиринус хохотал, вытирая рукавом слезящиеся глаза.

— Парни, это нечто! — отсмеявшись, проговорил он. — Мне тут история попалась про двух маглов, как они сокровища в стульях искали... вот послушайте только: «Дворник замычал низким и страстным голосом, каким иногда среди ночной тишины вдруг горячо и хлопотливо начинает бормотать унитаз.» Никогда еще не читал ничего подобного!

Шеклболт посмотрел на него с нескрываемой благодарностью. А Квиррелл добавил уже серьезно:

— А еще я заметил, что последние пять минут вы все переругивались на чистейшем русском языке.

— Товарищи, и все-таки я считаю, что отправить их в «Артек» — не лучшее решение. Во-первых, они уже слишком взрослые для пионерского лагеря. Во-вторых, мы же не впервые принимаем иностранные делегации. Неужели не справимся? Тем более, это не августейшие особы, а всего лишь обычные юные волшебники.

Директору Научно-исследовательского института Чародейства и Волшебства Янусу Полуэктовичу Невструеву возражать было трудно. У комсорга Стеллы Валентиновны Приваловой идеи на «Артеке» закончились. Она смущенно вертела в пальцах карандаш и молчала.

— Д-думаю, надо п-поступить самым естественным образом, — предложил сидящий рядом с ней Федор Симеонович Киврин. — Р-распределим их по отделам и п-поручим что-нибудь н-несложное... Их личные д-дела вам п-передали, Янус П-полуэктович?

Директор чуть приподнял бровь и на пустой полированной поверхности стола возникла стопочка из четырех тонких картонных папок-скоросшивателей.

Заведующие отделами института, собравшиеся у директора, мельком взглянули на нее.

— Я забираю себе вот этого, — объявил Кристобаль Хунта. Нижняя папка в стопке дернулась и взлетела на подставленную длинную узкую ладонь.

— Запишите за мной Джеймса П-поттера, Янус П-полуэктович. — попросил Киврин. — Думаю п-приставить его к бесперебойному источнику оптимизма, пусть результаты с-снимает. И этого римского бога тоже, п-пожалуйста. П-передам его Амперяну.

Стопка уменьшилась на два скоросшивателя.

— Синьоры, беру в свой отдел оставшегося, — заключил Жиан Жиакомо. — С Виктором Павловичем работать, конечно, нелегко, но сей юноша не производит впечатления слабого как духом, так и телом.

Очередная порция мутных брызг оросила лобовое стекло институтского РАФа. Машину трясло и подбрасывало на ухабах, а многочисленные лужи, оставшиеся после ночного дождя, давно уже превратили чистенький синий микроавтобус в грязнющее нечто.

— И как мы англичан по такой дороге повезем, — вздохнула Стелла Валентиновна, поправляя ремень безопасности, и тщетно пытаясь пристроиться так, чтобы хоть немного вздремнуть. Выехали они еще затемно, и сейчас адски хотелось спать.

— Подумаешь, баре, — пренебрежительно откликнулся Фотоныч, и ловко крутанул руль, лавируя между выбоинами. — Не побьются, не хрустальные... Ах ты ж, мама японская! Ну ты скажи, будто с самой войны ее не чинили!

Институтский водитель Иолай Фаэтонович Облучков, прозванный за любовь к высоким скоростям Фотонычем, был, что называется, шофер от бога. Работал он в Отделе Технического Обеспечения, куда был приглашен самим Саваофом Бааловичем Одином. По слухам, завотделом разыскал Фотоныча на каком-то из эллинских гипподромов, где тот промышлял откровенным мошенничеством: ставил на оси колесниц подшипники собственного изобретения и выигрывал таким образом гонки. Вслед за своим шефом Иолай перебрался в Соловец, женился, взял вместо своей многосложной греческой фамилии фамилию жены и прочно утвердился в Институте в должности механика, слесаря и универсального водителя.

Не имея никакого образования, Фотоныч, по его собственному выражению, технику «чуял нутром», легко постигал тонкости любого механизма и под руководством С.Б. Одина развился еще и в превосходного изобретателя.

Так, он оснастил «Волгу» директора портативными ракетными двигателями, позволяющими развить сверхзвуковую скорость. Правда, быстро выяснилось, что в радиусе пятисот километров нет ни одной дороги, по которой можно было бы проехать с такою скоростью без ущерба для машины, а для более дальних поездок Янус Полуэктович предпочитал трансгрессию или самолеты.

Зато фотонычева цистерна из огнеупорного сплава повышенной прочности на камазовском шасси оказалась очень кстати, когда потребовалось перевезти из Соловца в Китежград Змея Горыныча для всестороннего ветеринарного обследования.

К новенькому «рафику» Облучков пока еще не успел приложить руки: машину доставили в гараж Института буквально на днях. Но идеи уже были... впрочем, сейчас водителя больше всего занимала дорога и будущие пассажиры.

— Стелла Валентинна... я, конечно, в дела начальства не лезу, но что это за делегация такая? Я понимаю, ученые там, или первые секретари... а тут, говорят, пацаны какие-то приезжают. Только и радости, что англичане.

— Я и сама удивляюсь, — комсорг пожала плечами, обтянутыми модным кримпленовым пиджаком. — Правда, директор намекнул, что это какие-то совместные интересы МИДа и... — тут она понизила голос и заговорщицки добавила, — и сами понимаете, какого ведомства... А кроме того, — уже нормальным тоном продолжила она, — за них уплачено валютой. Так что принимать будем по высшему разряду.

После Переславль-Залесского дорога заметно улучшилась. Заехали на автомойку и уже в презентабельном виде добрались до Ярославского шоссе. Фотоныч тут же начал оправдывать свое прозвище, но Стелла при особо рискованных обгонах принялась визжать и хватать водителя за руку. Потерявший терпение Облучков христом-богом попросил ее пересесть в салон, и, едва вырвавшись на МКАД, отвел душу.

Очень скоро впереди показались первые химкинские высотки. Фотоныч был водитель дисциплинированный, скорость сбросил и аккуратно доставил все еще немного перепуганную Стеллу в Шереметьево.

Представительница института поправила поврежденную в дороге прическу, одернула ловко сидящий на ней костюм-тройку и направилась в зал ожидания. Иолай Фаэтоныч захватил из салона большой прямоугольный кусок белого картона и поспешил следом. На картоне черной тушью было крупно выведено: Hogwarts School of Witchcraft and Wizardry.

Рейс Лондон-Москва прибыл точно по расписанию. Встречающие толпились у дверей таможенного терминала, откуда уже начали выходить первые прибывшие. Фотоныч поднял картон повыше. Комсорг с некоторым волнением вглядывалась в лица, пытаясь угадать, где же те самые «английские школьники».

Но пока мимо шли то слишком старые, то совсем дети, то поодиночке, то вдвоем... Но вот в потоке пассажиров показались четверо, которые старались держаться вместе. Они кого-то искали глазами, и, увидев надпись, решительно двинулись к встречающим.

У Стеллы перехватило дыхание. Впереди всех шел облаченный в сногсшибательный синий джинсовый костюм высокий красавец с богатой темно-каштановой шевелюрой. Очки в роговой оправе придавали породистому лицу то интеллигентное выражение, которое всегда сводило Стеллу с ума, — еще с той поры, когда она была не комсоргом Стеллой Валентиновной, а лаборанткой Стеллочкой у профессора Выбегалло. Именно очки вкупе с интеллигентным видом в свое время покорили сердце девушки и она вышла замуж за их обладателя — младшего научного сотрудника Сашу Привалова. Со временем Саша стал Александром Ивановичем, очки не снял, объем интеллигентности увеличил, но, увы, вместе с тем отрастил брюшко и завел скверную привычку сутками пропадать в своем вычислительном центре. Темпераментной супруге это решительно не нравилось.

Женщине потребовалось немалое усилие, чтобы переключить внимание на друзей красавца. Один из них напоминал барчука из фильмов про белогвардейцев: беленький, аккуратный, расчесанный на косой пробор. Правда, на этом сходство кончалось: «барчук» щеголял в несусветных пестрых клешах и рубашке ядовито-зеленого цвета. Третьим в компании к некоторому удивлению Стеллы и Фотоныча оказался негр — светло-шоколадный, здоровенный, в радужной гавайке и белоснежных джинсах со сверкающими заклепками. Четвертым и последним поторапливался тощага в жеваных грязно-серых штанах, которые едва прикрывали щиколотки, и в рубашке такого же цвета, явно с чужого плеча. Черные, давно не стриженные волосы мотались по плечам в такт ходьбе. Стелла также заметила, что его чемодан был самым маленьким и самым потертым в их общем багаже.

— Welcome, dear friends! — Старательно выговорила она подготовленное заранее приветствие. — We are happy to see you on the Soviet land!

— Здравствуйте! — ответил на чистейшем русском красавец. — Если не возражаете, мы бы предпочли говорить на вашем языке.

— Ой, как хорошо! — обрадовалась Привалова. — Меня зовут Стелла Валентиновна, я буду вашим куратором на весь период вашего пребывания в институте. А это Иолай Фаэтонович, наш водитель.

— Джеймс Поттер, очень приятно, — и Стелла чуть не утонула в улыбчивой лучезарности. Двое других тоже оказались весьма милы и лишь невзрачный испортил впечатление: неприятно стиснул протянутую для рукопожатия ладонь холодными жесткими пальцами и зыркнул исподлобья черными колючими глазищами.

На обратном пути Фотоныч уже так не гнал и время от времени бросал в зеркало заднего вида изучающие взгляды на пассажиров. А те, не скрывая любопытства, разглядывали проносящиеся за окнами виды Москвы и вовсю обменивались впечатлениями.

— Джим, эта русская запала на тебя, точно говорю, — Шеклболт шутливо толкнул локтем в бок своего соседа по сиденью.

— Я заметил, — усмехнулся Поттер. — Но она вообще не в моем вкусе: слишком старая. Впрочем, если в этом институте окажется совсем плохо с девушками...

— Северус, как ты думаешь, почему мы не аппарировали? Уже так надоел магловский транспорт! — Квиррелл, занимавший на пару со Снейпом второй ряд сидений, сделал страдальческое лицо и потер пальцами виски.

— Не знаю. Может, у них тут свой Статут о секретности, который запрещает трансгрессию в определенных местах.

Осталась позади столица, промелькнули подмосковные поселки, вспыхнул огнями и пропал Переславль... Дорога шла по лесу. Быстро темнело.

Внезапный удар и визг тормозов заставил задремавших было людей проснуться.

— Ах, ты ж!.. — досадливо воскликнул Фотоныч и полез из кабины, — ну прямо под колеса!

— Что случилось? — спросил Поттер у Стеллы.

— Кажется, кого-то сбили... — испуганно ответила она, тоже собираясь выходить.

— Только этого не хватало, — нахмурился Шеклболт. — Пошли, глянем, что там. Может, получится чем-то помочь.

В свете фар предстала грустная картина: на дороге в лужице крови лежал мертвый заяц.

— Дурные они, — покачал головой водитель. — Скачут, а куда — не соображают совсем.

— Наверное, его надо убрать отсюда, — предположил Джеймс.

— Сейчас оживим — сам убежит, — откликнулся Фотоныч и направился к «рафику».

— Он собрался оживлять зайца?! — шепотом удивился Квиррелл.

Снейп молча протиснулся вперед, чтобы лучше видеть.

Облучков вернулся с двумя бутылками без этикеток. В одной была жидкость темная и мутная, в другой — прозрачная и солнечно-искристая.

— Что это? — Северус присел на корточки рядом с Фотонычем.

— А это, парень, мертвая и живая вода, — объяснил тот, зубами выдернул пробку из бутылки с темной жидкостью, и щедро полил ею тушку животного. Раны на тельце тут же стали затягиваться, покрываться новой кожей и зарастать шерстью. Дождавшись, пока следы аварии полностью исчезнут, Иолай отставил мертвую воду и, осторожно приподняв заячью мордочку, влил в приоткрытую пасть несколько капель живой.

Заяц заморгал, дернулся, рванулся из рук и серой тенью исчез среди деревьев. Фотоныч по-разбойничьи свистнул ему вслед.

— Невероятно... а могу ли я посмотреть поближе на эти бутылки? — в крайнем изумлении проговорил Северус.

— Конечно. Можешь даже их насовсем взять, я еще достану, — разрешил Фотоныч. — Ну, поехали, а то уж совсем темно. Мертвую воду не пей, — предупредил он, обращаясь к студенту, — потом неделю с горшка не слезешь. Ее только наружу можно. А от живой воды наутро отходняк жуткий, так что тоже осторожней. Разбавляй там, или еще что.

— Так вы открыли способ оживлять мертвых? — похоже, вопросы у любопытного англичанина еще не кончились.

— Ага. Кроликов, мышей и прочую мелочь, — нетерпеливо пояснил шофер, — на все, что крупнее собаки, живая вода не действует. Витькин отдел из-за этого на ушах стоит... Господа-товарищи, поехали уже, а?

Все расселись по местам и «рафик» рванул вперед.

Северус тщательно уложил обе бутылки в свой чемодан и уже не расставался с ним.

— Ты понимаешь, что это такое? — возбужденно втолковывал он Квиринусу. — Русские, судя по всему, создали эликсир жизни! И разбрасываются им просто так! Странные люди...

Квиррелл молча кивал. Его сильно растрясло на ухабах и ему уже очень хотелось куда-нибудь приехать. Впрочем, о чем-то похожем скоро начала мечтать и вся четверка, потому что день у них выдался длинный и нелегкий: ранний подъем в школе, заключительный инструктаж министра и директора, долгий путь в аэропорт, четырехчасовой перелет и в довершение всего это утомительное автопутешествие.

— Уже почти приехали, — ободряюще улыбнулась им Стелла. — Еще буквально минут десять.

За стеклами «рафика» потянулись темные заборы, редкие фонари и приземистые дома. Сквозь шум мотора доносился лай собак. По крыше микроавтобуса забарабанил мелкий дождь.

Фары высветили кирпичную стену невзрачного двухэтажного строения, блеснула большая табличка с крупными буквами «НИИЧАВО АН СССР» и машина, не снижая скорости, проехала прямо между двумя темными окнами первого этажа.

Колеса зашуршали по асфальту широкой аллеи, обсаженной деревьями, и светлой от многочисленных фонарей. Путешественники вышли. Прямо перед ними виднелось все то же здание с табличкой. Правда, сейчас там имелась и дверь — обычная, деревянная, под полукруглым металлическим козырьком. В обе стороны от двери институт продолжался на пять окон, в некоторых горел свет. Аллея разветвлялась впереди на три дорожки: центральная вела прямо, две остальные уходили вправо и влево.

— Сейчас оставите вещи, а потом пойдем ужинать, — сообщила куратор, приглашая за собой по правой аллее. — Вы будете жить в институтском общежитии, и питаться в нашей столовой. Завтра расскажу подробнее, сейчас, вижу, вы сильно устали.

Общежитие представляло собой скучную трехэтажную коробку. Никаких каминов, гобеленов, движущихся лестниц, говорящих портретов...

— Мы точно к магам приехали, а? — вполголоса проворчал Поттер.

Для жилья им отвели просторную комнату совершенно магловского вида: крашеные светлой краской голые стены, четыре кровати с тумбочками, квадратный стол в центре, четыре стула и большой шкаф у двери.

Оставалась надежда, что хотя бы за ужином появится признак чего-то магического... но и столовая разочаровала: здесь стены покрывала блестящая белая плитка, от которой веяло неприятным холодом, а жесткие стулья с металлическими ножками мерзко скрежетали по полу при малейшей попытке двинуть их с места. И еду подавали не домовые эльфы, а неразговорчивые полные женщины в белых халатах и такого же цвета странных колпаках.

Снейп, придирчиво мешая ложкой что-то густое, горячее, темно-красного цвета, поинтересовался у Стеллы, зачем понадобилось варить салат.

— Это называется борщ. Попробуйте, вкусно, — сухо ответила она. Любопытство черноволосого уже начало раздражать ее.

Северус осторожно попробовал и вопросов больше не задавал. Некоторое время в столовой был слышен только дружный стук ложек по тарелкам.

— Посуду вон туда поставьте, — ворчливо пояснила одна из женщин, указывая на металлический стол в дальнем углу столовой. Над ним висел большой плакат, гласивший: «Смелее, товарищи! Щёлкайте челюстями! Г. Флобер»

Квиррелл, держа перед собой пустые тарелки, прочел этот призыв вслух, икнул и в полном недоумении повернулся к своим товарищам. Те стояли рядом и тоже изучали надпись, выполненную большими красными буквами.

— По-моему, нам напихали в головы недостаточно русского, — предположил Кингсли. — Потому что слова вроде бы понятные, но общий смысл ускользает.

— Я хотел сказать то же самое про «стоять на ушах», — кивнул Снейп. — Может, у этого языка какие-то диалекты есть?

— Парни, пошли спать, — зевая, предложил Поттер. — Завтра все обсудите.

В комнате он и Снейп сцепились было по поводу того, кто раньше занял кровать у окна, но оба устали так, что ссора, едва начавшись, угасла сама собой: Джеймс вяло ругнулся и плюхнулся на соседнюю койку.

Кингсли грустно разглядывал пятно, которое откуда-то взялось на белых джинсах; Квиринус с полотенцем сходил на разведку и сообщил, что душ не хуже, чем в Хогвартсе, но мыла в умывальнике нет.

Когда все улеглись, выяснилось, что никому уже неохота вставать, чтобы выключить свет. Три лампочки в матово-белых плафонах раздражающе ярко горели под потолком.

— Джим, ты ближе всех к выключателю лежишь, выключи, — предложил Шеклболт.

— Ты, между прочим, не дальше! — заметил тот.

— Вы так до утра ругаться будете, — вздохнул Квиррелл, достал волшебную палочку и направил ее на свой башмак. — Вингардиум Левиоса!

Ботинок взлетел и, направляемый палочкой, ударился в выключатель. Наступила темнота.

— Ну хоть какая-то магия, — сонно пробормотал Джеймс.

Северус проснулся от того, что в лицо светило солнце. Поморщившись, он собрался перевернуться на другой бок, но передумал. Что-то было не так.

Подоконник. Вчера ночью он был пуст.

Сегодня там сидел большой, пушистый, усатый черный кот.

Кот смотрел на лежащего человека круглыми желтыми глазами и не шевелился.

Снейп зажмурился и помотал головой.

— Я не галлюцинация, — сказал кто-то негромким, чуть хрипловатым баритоном.

Юноша открыл глаза.

— Это... это ты сейчас говорил?

— Я, — подтвердил тот же голос. Кошачья пасть открылась и закрылась. — Позвольте представиться: Баюн.

— С-северус, — он никогда не разговаривал с котами, да и вообще с животными, и чувствовал себя довольно глупо.

— Надолго ли к нам? — тоном светской беседы осведомился кот.

— На месяц...

— А откуда прибыть изволили?

— Из Великобритании, — Баюн был настолько вежлив, что Снейп чуть не добавил «сэр».

— Oh, great! — мурлыкнул кот и мягко спрыгнул на пол. — Once upon a midnight dreary, while I pondered weak and weary(1)... мнэ-э... and weary... как же там дальше... Over many...

Он шел по центру комнаты, задрав роскошный хвост, и, похоже, совсем не обращал внимания на проснувшихся людей, онемевших от изумления.

— Over many... да что ж такое... What do you read, my lord .... нет, это уже не оттуда совсем... мр-р-я-яу! — вдруг совершенно по-кошачьи заорал Баюн, прыгнул к двери и исчез.

— Что это было? — только и смог проговорить Шеклболт. Он сел на кровати и какое-то время смотрел на то место, где мгновение назад находился кот.

— Это был Баюн, — ответил Снейп. — Он так представился.

Они поспорили насчет того, являлся ли Баюн анимагом или нет. Поттер со знанием дела заявил, что в анимагической форме разговаривать невозможно.

— Ты и в человеческом облике двух слов связать не можешь,— Северус не упустил случая его поддеть.

— Северус, не нарывайся, — предупредил Кингсли.

Тут в дверь постучали.

— Господа, вы уже проснулись? — прощебетал знакомый женский голос. — Тогда спускайтесь завтракать, а затем — знакомиться с вашими научными руководителями!

Стелла сегодня принарядилась, тщательно уложила волосы и получила еще одну обворожительную улыбку от Поттера. Он шел с ней рядом и болтал о каких-то пустяках. Она даже не сразу поняла, что он спрашивает ее о говорящем коте по кличке Баюн.

— Ах, это кот вахтерши, бабы Стеши, он действительно говорящий. У нас в Соловце каждую весну рождаются такие котята — от ученого кота Василия.

На первом этаже вся компания была встречена невысокой шустрой бабкой в бесформенном коричневом штапельном платье, кедах, надетых на толстые вязаные носки, шерстяной кудлатой кофте и пестром платке, завязанном на затылке. Лицо старухи напоминало темное печеное яблоко, и ярче всего на нем выделялись глаза — голубые, ясные и какие-то отрешенные. Бабулька лихо драила плиточный пол коридора, постепенно выходя в холл перед входной дверью. Здесь стоял канцелярский стол, на который, по случаю уборки, был водружен стул сиденьем вниз. Рядом со стулом устроился Баюн. Он снисходительно наблюдал за происходящим и напевал вполголоса: «Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река...»

Заметив идущих, пожилая женщина остановилась и, опершись на швабру, как на посох, взглянула на гостей.

— А это и есть наша Степанида Петровна, — представила ее Привалова. — Баба Стеша, у тебя новые постояльцы на все лето. Смотри, какие славные!

— Двое между собой на ножах, один умен, да трусоват, а черный — начальник не по своей воле, — тихой скороговоркой произнесла баба Стеша, и, помолчав, добавила:

— Темный ангел над тремя.

— Степанида Петровна! — укоризненно воскликнула Стелла Валентиновна, увлекая за собой гостей. — Воздержись, пожалуйста, от этих твоих... предсказаний.

— Говорящие коты, предсказательницы в качестве уборщиков... — задумчиво пробормотал Квиррелл. — Не так уж тут мало магии, как поначалу казалось.

Благодаря обилию зелени внутренний двор НИИЧАВО походил на парк. По дорожкам шли мужчины и женщины в белых и синих халатах: все куда-то спешили и вид имели самый деловитый. Впрочем, гостям приветливо кивали, улыбаясь, а некоторые и здоровались по-русски или по-английски. Похоже, о визите иностранцев уже знали. Поттер также заметил, что тут немало девушек — в том числе и хорошеньких.

Дверь в главное здание стояла нараспашку. Гости вошли...

— Обалдеть! — похоже, Шеклболт лучше остальных освоился с русским языком, потому что именно он выбрал самое подходящее слово для определения их общего состояния.

В вестибюле Института спокойно разместился бы весь внутренний двор Хогвартса. Лестницы — бетонные, мраморные, металлические — плелись причудливым узором с этажа на этаж и исчезали где-то в высоте, откуда периодически слетали то летучие мыши, то какие-то старички с длинными бородами, похожие на гномов, но чаще всего — сами сотрудники. Да, МакЛайрд оказался прав: русские использовали левитацию повсеместно. Правда, летали не все: большинство все-таки ходило по лестницам.

Освещался холл множеством обычных ламп дневного света, которые были укреплены по стенам. У дверей, в огромном стеклянном колпаке мерцали бесформенные полупрозрачные существа.

— Это демоны Максвелла, — пояснила Привалова. — Привратники, если можно так выразится. Умеют только одно: никого не выпускать или никого не впускать. Смотря по тому, как их заколдует очередной дежурный... но нас ждут у директора.

Они поднялись на второй этаж и оказались в просторном пустом кабинете, где не было ничего кроме нескольких стульев у стены и огромного сейфа. Внезапно на стульях материализовалось двое: один — крупный, седеющий, бородатый, в просторном свитере и таких же брюках, другой — смуглый, темноволосый, изящный, в элегантном светло-бежевом костюме и белоснежной сорочке. Вместо галстука его шея была повязана шелковым платком в тон.

— Здравствуйте, г-господа, — радушно улыбнулся первый, вставая навстречу англичанам. — Люблю новые лица, черт п-побери!

Второй ничего не сказал, лишь скользнул взглядом по всем четверым и задержался на Снейпе.

— Федор Симеонович, Кристобаль Хозевич, это и есть наши гости, — запоздало представила их Стелла Валентиновна.

Тут в приемной возник третий — невысокий блондин в безукоризненном сером плаще.

— Прошу прощения, синьоры, задержался в Изнакурноже, — несколько сконфуженно произнес он. — О, а вот и наши стажеры!

— Господин Жиакомо, — отрекомендовала его Стелла.

Киврин подошел к Поттеру и Квирреллу и отеческим жестом приобнял их за плечи.

— Ну, ребятки, п-поработаем! — радостно воскликнул он. — Забираю вас в свой отдел. Джеймс, К-квиринус, п-пойдемте, п-познакомитесь с нашими.

— Стелла Валентиновна, проводите, пожалуйста, Кингсли в лабораторию Корнеева, — попросил Жиан Жиакомо, уходя в стену. — Я подойду чуть позже.

Федор Симеонович, рассказывая что-то веселое, так и ушел в обнимку со своими новыми подопечными. Шеклболт и Стелла последовали за ними. В приемной остались лишь Хунта, который не спеша и со вкусом раскуривал сигару, и Снейп, в нерешительности переминающийся с ноги на ногу посреди кабинета.

Кристобаль Хозевич сквозь кольца ароматного дыма невозмутимо разглядывал стажера и молчал. Не проронил он ни слова и тогда, когда в шаге перед ним появился скорпион размером с крупную собаку. Гигантское членистоногое громко щелкнуло клешнями, угрожающе подняло хвост с длинным толстым жалом на конце и двинулось в сторону Северуса.

Тот отступил немного, быстро вытащил из-за пояса палочку и сделал ею несколько резких движений.

Скорпион, разрезанный на части, упал на пол и тут же испарился без следа.

Хунта удовлетворенно кивнул.

— Смелый, злой. Я так и предполагал.

Услышав это, Снейп покраснел и вдруг наставил палочку на сидящего человека. Сверкнула короткая белая молния. Хунта прищурился и выпустил в сторону палочки дымное облако.

— ...и гордец изрядный, — не меняя интонации, добавил он. — Что вы намеревались со мной сделать, сударь?

— Подвесить вверх ногами, — неохотно ответил Северус.

— Хм, так мне отомстить еще не пробовали, — одобрительно заметил маг, вставая. — Следуйте за мной, Северо. А по дороге расскажете, доводилось ли вам общаться с привидениями, и если да, то насколько близко. У вас в Хогвартсе их в избытке, не так ли?

Лаборатория Хунты напомнила Снейпу родные слизеринские подземелья: здесь было так же сумрачно, сыро и холодно. И даже институтский парк через цветные стекла витражей в узких окнах смотрелся как-то таинственно.

— В такой обстановке испытуемые чувствуют себя более привычно, — счел нужным пояснить завотделом. — Хотя мне эти каменные мешки надоели еще со времен инквизиторства.

Он уселся в глубокое покойное кресло, обитое алым бархатом, и кивнул своему спутнику на стоящий у стены стул черного дерева с высокой готической спинкой.

— Я намерен поручить вам работу сопровождающего, — Кристобаль Хозевич говорил негромко и размеренно. — Дело несложное. От вас потребуются лишь учтивость и решительность. В наличии последнего я уже убедился, а первое, надеюсь, относится к числу ваших скрытых достоинств.

Пока шло объяснение, в лаборатории возникло третье действующее лицо — точная копия Хунты. Кристобаль-второй стоял не шевелясь, не моргая, и, кажется, даже не дышал.

— Это так называемый дубль, — продолжался тем временем инструктаж. — Он отведет вас в отдел Инфернальных Преобразований, а там уже объяснят, что к чему. Вопросы дублю задавать бессмысленно, он не слышит и не говорит. Просто не отставайте от него и запоминайте дорогу. А теперь — заключительный штрих.

Заведующий отделом Смысла Жизни скептически оглядел сидящего Северуса и заметил недовольным тоном:

— Ваш внешний вид оставляет желать лучшего, а вам предстоит общаться с дамами. Ну-ка, встаньте.

Слизеринец скрипнул зубами от сдерживаемой злости, но промолчал и покорно встал. Хунта провел в воздухе ладонью, словно сметая что-то.

Снейпу почудилось, будто по всему телу побежали тысячи муравьев: он опустил глаза и увидел, что его одежда прямо на нем меняет свой цвет и фасон. Выгоревшие отцовские обноски исчезали, уступая место добротной шерстяной ткани глубокого черного цвета. Менялась и обувь. Очень скоро он оказался облачен в узкие брюки, наполовину скрывающие лаковые туфли с острыми носами, и сюртук длиной до колен, от глухого стоячего воротника до подола снабженный рядом мелких пуговиц. Чуть более короткие ряды шли на рукавах, опустившихся до середины ладони, и сверкнувших узкой белой полоской нижней сорочки.

Послышался звук падения чего-то легкого и деревянного: это упала его волшебная палочка, которую больше не поддерживал ремень исчезнувших штанов. Северус поднял ее, подумал немного, и вложил в рукав.

— Удачное решение, — прокомментировал Хунта. — Впредь будьте добры являться ко мне именно в таком облачении. Думаю, ваши навыки в искусстве трансфигурации помогут вам справиться с этой задачей.

________________________________________

(1)Баюн цитирует Эдгара По, ничуть не смущаясь тем, что тот был американцем. Впрочем, коту, особенно с наследственной склеротической памятью, это простительно.

Творение Хунты неторопливо шло по длинному коридору. Снейп без труда поспевал за ним, по пути оглядываясь по сторонам.

Коридор — светлый, выложенный красновато-коричневым паркетом — был безлюден. Из окон виднелся все тот же участок парка: высокие клены и часть асфальтовой дорожки.

На многочисленных дверях матового стекла висели рисунки, выполненные, похоже, от руки. Студент присмотрелся: на них были изображены смешные человечки, некоторые из которых напоминали сотрудников института.

— Осторожнее, пожалуйста! — неожиданно донеслось откуда-то снизу. Засмотревшись на портреты, Северус чуть было не сбил с ног гнома с пачкой похожих картинок в руках.

— Извините... — пробормотал юноша и поспешил было за дублем, но любопытство пересилило: он обернулся и спросил:

— А вы кто?

— Домовой, — степенно ответил человечек. — Тихоном звать.

Коридор упирался в металлические двери лифта. На стене его кабины обнаружилась панель с кнопками, на которых светились цифры от единицы до нуля. Дубль нажал последовательно 3, 2 и кнопку со стрелкой. Послышалось негромкое гудение и кабина плавно поехала вверх. На табло над дверью замелькало «10,11,12...»

Северус вспомнил, что снаружи Институт выглядел как небольшое двухэтажное здание, но рядом стоял только дубль, а он для расспросов не годился. К тому же на табло высветилось «32», лифт остановился и двери разъехались в стороны.

Вновь сырость и полумрак, но больше ничего общего с факультетом... Серый бетонный пол, серые глухие стены, серый низкий потолок. Тусклые лампочки в частой металлической сетке. Дальний конец коридора теряется в темноте, откуда-то раздается дробный сухой перестук. Гулкое эхо шагов уносится далеко вперед идущих.

Дубль остановился у двери, почти неразличимой на фоне стены, и дернул ее на себя. Перестук стал оглушительным.

Они очутились в помещении, похожем на каталожную комнату большой библиотеки. Здесь от пола до потолка высились ряды небольших ящичков, а перед ними, за большим столом, восседала, судя по всему, их хранительница.

При виде сухопарой пожилой женщины, сидевшей за печатной машинкой, в сознании Северуса всплыло меткое русское слово «грымза». Оно как нельзя лучше подходило к коротко стриженным волосам свинцового оттенка, пыльно-серому платью и выражению кислой брезгливости на морщинистом блеклом лице. Грымза оторвалась от своего занятия и в наступившей тишине ее скрипучий голос прозвучал особенно резко:

— Закрывайте дверь, сквозит! Вы и есть Северус, новый помощник Кристобаля Хозевича?

— Да, мисс... миссис... товарищ... — смутился Снейп, не зная, как обращаться к ней.

— Меня зовут Валькирия Касьяновна, — отчеканила женщина. — Я заведую отделом Инфернальных Преобразований. Потрудитесь запомнить. Вы можете идти, — обратилась она к дублю. Тот немедленно развернулся и вышел. — А вы, молодой человек, подойдите сюда.

Северус приблизился к столу. Заведующая вручила ему три плотных бумажных прямоугольника с маленькими квадратными отверстиями в разных местах. На каждом из листов острым готическим шрифтом было напечатано имя: Тофания ди Адамо, Лукреция Борджиа, Екатерина Медичи.

— Товарищ Хунта сделал запрос на извлечение из субэнергетического пространства указанных особ, — сообщила Валькирия. — Запрос одобрен. Сейчас вы пройдете на склад и передадите эти перфокарты старшему кладовщику. Он выдаст вам инферно-сущности. Вопросы есть?

Снейп на тот момент больше всего желал спросить, что означает весь этот бред. Но вслух лишь вздохнул и попросил объяснить, как пройти на склад.

— До конца коридора и направо.

Склад скрывался за толстой железной дверью, и было тут не на шутку холодно. Северус подул на коченеющие пальцы и огляделся в поисках кладовщика.

Если кабинет заведующей походил на библиотеку, то склад представлял собой здоровенный, плохо освещенный зал, в центре которого на мощном бетонном основании возвышался и тускло поблескивал стеклом и хромом загадочный прибор, напоминающий гибрид огромного телескопа и телефонной будки.

Откуда-то из полутемного угла раздался хриплый надсадный кашель. Юноша невольно вздрогнул, присмотрелся и обнаружил старика, сидящего у стены на табуретке. Одет старик был непонятно, но явно тепло.

— Паря, тебе чего? — без особого интереса спросил он и шумно отхлебнул из большой кружки, которую держал в руках.

— Кладовщика ищу... то есть старшего кладовщика, — быстро поправился стажер.

— Я старший, — дед, кряхтя, встал и чем-то щелкнул. Тут же вспыхнул яркий свет. — Ты с заказом? От Хунты, небось?

— Да, от него. И, очевидно, вот эти странные вещи и есть заказ... — Северус протянул ему перфокарты.

— Итальянки... — пробормотал кладовщик и протопал к прибору. — В итальянском сечешь?

— Нет...

— Ну, не беда. Ты, главное, запомни: «сальве» — здравствуйте, «андаре» — идти, «прего» — пожалуйста. А больше ничего и не надо, они сами от тебя не отлипнут, пока до места не доставишь. Сейчас отойди-ка подальше, а то волной зацепит.

С этими словами старик вставил карты в специальные пазы на поверхности «телескопа», а затем что-то нажал и покрутил. Зал наполнился низким неприятным гулом. Пол слегка завибрировал.

— Принимай первую, — распорядился дед.

Из «телефонной будки» выплыло привидение дородной женщины в чепце и пышном платье.

— Сальве... — проговорил Снейп. Привидение неприязненно поглядело на него, помедлив немного, кивнуло и замерло в воздухе рядом.

— Вторую держи. Ишь, ты — шустрая...

Это привидение оказалось симпатичнее и улыбчивее первого. Оно охотно ответило на приветствие и разразилось длинной и, судя по тону, веселой фразой. Северус попытался изобразить любезную улыбку. Очевидно, у него получилось, потому что призрачная дама кокетливо подобрала полупрозрачный подол и пристроилась почти у самого плеча.

— А теперь у нас королева пойдет, — послышалось от прибора. — Ты того... поклонись, что ли... они это любят.

При виде третьего привидения двое остальных присели в глубоком реверансе. Северус неловко поклонился.

Серебристо светящаяся фигура, величаво движущаяся к ним, и впрямь походила на венценосную особу и своей осанкой, и роскошным нарядом, хоть он и напоминал причудливые завитки белесого тумана.

— Знаешь, кто они? — спросил старик, выключив прибор. И не дожидаясь ответа, сообщил:

— Знаменитые отравительницы. Лихие тетки, что и говорить... Да уж Кристо других и не заказывает. Все, забирай их... Просто скажи «андаре» и иди.

— Андаре... прего, — Снейп сделал приглашающий жест. Первой из дверей склада выплыла королева, за ней остальные.

— Кристобалю привет передавай от деда Харона, — донеслось вслед. — Давненько не заглядывал...

* * *

Стажер поначалу опасался, что в коридоре привидения разбредутся в разные стороны и ему придется, как какому-нибудь пастуху, сгонять их в кучу. Но они чинно шли друг за дружкой: величавая королева, суровая дама и веселая кокетка. Последняя то и дело оглядывалась на него, и вид у нее был очень лукавый.

Впереди уже показался лифт, но тут что-то произошло с лампочками: они затрещали, потускнели и разом погасли. В наступившей темноте неярко светились лишь привидения, которые опасливо придвинулись ближе к своему провожатому.

Палочка удобно лежала в рукаве. Достать ее и произнести заклинание «Люмос Максима» было делом секунды.

— Андаре... — проговорил он и осекся: на границе света и тьмы колыхались сгустки мрака очень знакомой формы.

Дементоры! Не тратя время на размышления о том, откуда взялись стражи Азкабана в России, Северус взмахнул палочкой и выкрикнул:

— Экспекто Патронум!

Серебристая лань метнулась вперед, ударилась о мрак... и рассыпалась сверкающей пылью. Дементоры приближались — медленно и грозно.

Привидения чисто по-женски завизжали и попытались укрыться за спиной юноши. А он кидал в нападающих заклятие за заклятием, но все они не производили никакого эффекта. Оставалось самое последнее и самое сильное... но в стене распахнулась дверь и оттуда в ореоле ослепительно-голубого света вынеслась верхом на чудовищном волке и все в том же своем сером платье завотделом Инфернальных Превращений. В руке Валькирия Касьяновна держала длинное копье с пылающим острием. Пронзительно гикнув, она послала оружие в самый центр дементоров и, промчавшись мимо, унеслась куда-то под пол, увлекая за собой темную нежить.

Лампочки в коридоре постепенно оживали. Северус, с трудом стряхивая с себя оцепенение, спрятал палочку обратно в рукав.

— Да, она у нас такая, — оказалось, вместе с привидениями за его спиной стоит и Харон. — Валькирия.

— А откуда у вас взялись дементоры?

— Это ты про плазмоидов говоришь? Да, бывает, с инферно-стороны прорываются. Этаж-то пока не достроен, защита толком не отлажена. Но лазерный распылитель против них неплохо действует.

— Какой-какой распылитель?

— Ну, Сев, ты как будто не в двадцатом веке живешь! — удивился старик. — Ведь сейчас каждый мальчишка знает, что такое лазер. Ладно, заходи как-нибудь в гости, расскажу. А ты, между прочим, молодец: не растерялся... ну а теперь иди давай: вишь, дамы нервничают.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — Снейп уже устал удивляться и спросил почти механически.

— Давно живу, — хмыкнул Харон.

* * *

В лифте не случилось ничего запоминающегося, если, конечно, не считать того, что самое симпатичное из привидений откровенно домогалось Северуса под завидующими взглядами двух остальных. Он кое-как отогнал от себя любвеобильного призрака и с помощью трех итальянских слов и предупредительных жестов доставил, наконец, «заказ» в лабораторию Хунты.

— Ну, как все прошло? — поинтересовался тот, раскидывая на каменном полу светящиеся лучи пентаграммы. Привидения, как завороженные, тут же вплыли в ее центр и замерли.

— Пригодились и учтивость, и решительность, — не вдаваясь в подробности, ответил Снейп.

— Хорошо. Пока можете быть свободны... а чтобы не скучали, вот вам занимательное чтение, — Кристобаль Хозевич протянул студенту пачку распечаток. — Это запись моей беседы с Теофрастом фон Гогенхаймом, известном также как Парацельс. Слыхали о таком?

— Да, у нас в библиотеке есть несколько книг о нем.

— Значит, тем более будет интересно.

Пока завотделом о чем-то сурово и требовательно говорил с привидениями, Северус по-быстрому соорудил себе стул со столом и пристроился у окна. После первой же прочитанной страницы он сотворил также стопку бумаги и чернильницу с пером. Критически посмотрел на нее, заменил на шариковую ручку и больше уже ничего не замечал вокруг.

— Северо!.. Эй, ученый книжник! — Хунте пришлось повысить голос, чтобы отвлечь своего помощника от увлеченного конспектирования. — Похоже, нашли для себя немало нового?

— Не то слово...

— Прервитесь на обед. Мне бы не хотелось наблюдать в лаборатории голодные обмороки.

* * *

Давешнюю столовую оказалось найти не трудно, тем более, что любой встречный охотно подсказывал, куда надо идти. И еще в дверях, сквозь гул голосов и звон посуды, Снейп различил знакомый ненавистный голос.

— ... совсем легко. У этого прибора оказалось всего две кнопки: старт и стоп. Вот следить, чтобы оптимизм не превышал предельную концентрацию, сложнее... — громко и жизнерадостно вещал Поттер. Квиррелл и Шеклболт слушали его, забыв о еде. Увидев приближающегося слизеринца, гриффиндорец прервал монолог и сделал круглые глаза.

— Ты в могильщики записался, что ли? — усмехнулся он, разглядывая черный сюртук.

Снейп проигнорировал подковырку: он чертовски проголодался, а кормили в этой магловской столовой хоть и непонятными блюдами, но сытно и вкусно.

— Джим, рассказывай дальше, — попросил Кингсли.

— Ну так вот, — оживился Поттер, — Федор Симеонович сейчас занимается тем, что пытается определить, в какой предельно допустимой концентрации может существовать оптимизм и при каких условиях он переходит в стадию беспочвенной надежды. Мы с ним отлично поладили!

— А мне пока поработать не довелось, — вздохнул Квиринус. — Магистр Амперян все расспрашивал меня про Хогвартс и учебу. Любопытный до ужаса!

«... умклайдет — единственная волшебная палочка, встреченная нами здесь. Не могу пока постичь принцип ее действия. Одно известно точно: она управляется не с помощью заклинаний. Магистр Корнеев говорит, что все дело в преобразовании м-полей, но что это такое — я пока не понял. Тем не менее, продолжаю изучать этот предмет. Вчера мне удалось с помощью умклайдета перенести все предметы, бывшие в комнате, с пола на потолок и обратно. На мой вопрос, почему умклайдет только один, Виктор Павлович ответил: «А зачем? И без него интересно.» Сейчас помогаю ему в исследовании свойств живой и мертвой воды.»

Из отчета Кингсли Шеклболта, отправленного Альбусу Дамблдору.

Директор Хогвартса в задумчивости постукивал пальцами по зеленому сукну столешницы. Отчет Шеклболта был подробен и грамотен, но не содержал в себе главного: информации о Мерлине. Между тем прошло уже полмесяца...

Хорошо, допустим, неделя ушла на то, чтобы освоиться на новом месте, познакомиться с русскими, примелькаться... Теперь кто-то из четверки обязательно должен сунуть нос, куда не следует, кому-то непременно захочется забраться туда, где бывать запрещено. Иначе и быть не может: не зря он с таким тщанием подбирал кандидатуры.

Окажется ли самым удачливым гриффиндорский чемпион? Дамблдор вспомнил «карту Мародеров», которая однажды случайно попалась ему на глаза. Он притворился, что ничего не заметил, а про себя невольно восхитился невероятной пронырливостью и бесшабашностью мальчишек.

Или Мерлина обнаружит это ходячее сборище комплексов? Умное сборище, надо признать, пугающе умное. При взгляде на тощую сутуловатую фигуру старому волшебнику казалось порой, что он видит второго Тома.

Тихоня-ловкач, третий... ох, какой он «себе на уме»! Ему бы прямая дорога в Слизерин, странно, что Шляпа распределила его на другой факультет... Сам он не решится на авантюру, а вот подбить кого-нибудь — того же Поттера, например, — запросто. Лев и лисица...

Хотя лев там не один... Но от Кингсли открытий ждать не приходится: пусть следит за порядком и не забывает про отчеты.

* * *

— Мужики, сегодня гуляем! — рыжий веснушчатый парень, без стука ворвавшийся в их комнату, светился энтузиазмом и хамовато-наивным обаянием. — Кто со мной в город?

Петька, внук Степаниды Петровны, догуливал свое последнее вольное лето: осенью его ждал призыв в армию. Узнав о появлении в общежитии англичан, парень быстро свел с ними знакомство, несмотря на бурные протесты бабки, которая справедливо опасалась, что для британцев оно добром не кончится. У Петра в Соловце водились подозрительные друзья, а сам он, решив, что перед армией можно все, промышлял при случае мелкой фарцовкой и уже имел несколько приводов в милицию. Впрочем, был он весел, незлобив и умел располагать к себе. Поттер и Шеклболт моментально сдружились с ним, Снейп именно по этой причине держался от него подальше, а Квиррелл, под настроение, то присоединялся к их компании, то предпочитал уединение.

Воскресные дни в общежитии оказались довольно скучны, поэтому появление Петьки было встречено с радостью.

— Джим, будь другом, одолжи мне свои джинсы, — развязно попросил он. — Ну те, синие. На дискотеке шикануть охота.

Поттер понимающе усмехнулся: его ультрамодный гардероб с первых дней стал предметом зависти и восхищения большей части институтской молодежи обоего пола. На счастье Петра, они с Джеймсом носили один и тот же размер.

— Кингсли, ты пойдешь? А ты, Квиринус?

Шеклболт охотно согласился, а Квиррелл ни с того ни с сего вдруг замялся и сообщил, что неважно себя чувствует.

— Да ладно тебе, неженка, пойдем, — рыжий дружески хлопнул его по плечу, от чего Квиринус не удержался на ногах и сел на кровать.

— Не возись с ним, Пит, — махнул рукой Поттер. — Его на танцах девушки затопчут.

Все трое рассмеялись шутке. Квиррелл криво улыбнулся, а Снейп, все это время демонстративно ковырявшийся в своей тумбочке, нарочито громко задребезжал там чем-то.

Кингсли и Джеймс быстро приоделись, и в сопровождении внука бабы Стеши, облаченного в умопомрачительные джинсы с медными блямбами и заклепками, отбыли покорять Соловец.

После их ухода Снейп оставил в покое тумбочку и подозрительно покосился на соседа по кровати:

— С чего это ты расхворался?

— Да так... не хотелось с ними идти.

— Ну и сказал бы прямо.

— Неудобно...

— Знаешь, у русских хорошая поговорка есть на этот счет... — фыркнул Северус.

* * *

Июньский день хоть и клонился к вечеру, но сохранял еще летний жар. Приятели, оказавшись за пределами Института, одновременно пришли к мысли, что неплохо было бы выпить чего-нибудь холодного.

— А давайте-ка по пиву, мужики! — предложил Петька.

— У вас тоже продают сливочное пиво? — удивился Джеймс.

— Какое еще сливочное? Жигулевское! Пошли в парк, там сейчас свежего должны подвезти...

В глубине городского парка, в тени пыльных лип пристроился пивной ларек в окружении десятка одноногих столиков. К окошку ларька змеилась недлинная очередь, что было бы удивительно, если бы на то не имелась веская причина: как раз сейчас по телевизору шла новая серия «Знатоков» и практически весь город сидел перед экраном.

Петр принес три большие запотевшие кружки темно-янтарного напитка с белоснежными шапками пены. Англичане осторожно пригубили.

— Ух ты, на эль похоже! — одобрил Шеклболт.

— Только покрепче будет, — заметил Поттер.

Взяли еще по одной. Реальность с каждым мгновением становилась все более и более радужной. Бездействие надоело, душа и тело жаждали движения.

— Айда на дискотеку! — решил рыжий. — Зададим там шороху!

— Джим, на всякий случай: помни о Статуте, — вполголоса предупредил Кингсли.

— Да я даже палочку не взял, — отмахнулся тот. — А ты?

— И я тоже. Обойдемся без них, думаю.

Летом соловецкие дискотеки проводились на свежем воздухе — в том же парке, на танцплощадке. До ларька уже доносилась смутная мелодия.

«Пи-исьма! Письма лично на почту ношу, сло-о-вно я роман с продолженьем пишу...» — старательно и серьезно выводил с эстрады солист местного ВИА. Коллеги подыгрывали ему на синтезаторе, баяне и двух электрогитарах. Публика пока танцевала мало и неохотно: ждали более зажигательных песен. Появление англичан вызвало заметное оживление: особенным вниманием девушек пользовался атлетически сложенный и экзотически темнокожий Шеклболт.

ВИА отпел положенную программу и шустрые ребята-организаторы быстро установили и подключили к колонкам магнитофон.

— Багама, багама мама... — в предвкушении запел себе под нос Петька. — Я скучаю по тебе, багама мама...

Грянули мажорные аккорды «АББЫ». Асфальтовое пространство дискотеки быстро наполнилось танцующими. Джеймс и Кингсли моментально оказались в центре оживленной толпы, и хотя ни один, ни другой не умели танцевать, но зажигательная мелодия и выпитое пиво помогли снять неловкость. Петька только диву давался, видя как лихо отплясывают британцы.

— Чё это за фраера с тобой были? — послышалось за спиной. Голос, хоть и не громкий, прозвучал для Петра как выстрел над ухом. Медленно и неохотно он обернулся: причудливо освещаемый разноцветными огнями стробоскопов перед ним стоял коренастый парень в кепке и с погасшей мятой «беломориной» в углу рта. Ворот рубашки-шведки был расстегнут, открывая вытатуированные у ключицы буквы «ТУЗ»(1). Карманы штанов оттопыривались засунутыми туда кулаками. За спиной парня виднелись еще двое: долговязый, сверкавший в полутьме яркой фиксой, и бритый наголо крепыш, рассеянно играющий складным ножом-«бабочкой».

— Не признал? — «беломорина» перекочевала в другой угол.

— Привет, Цыба! — нарочито весело откликнулся Петя. — И впрямь не признал сначала... богатым будешь!

— Хорош елозить, — сумрачно заметил Цыба. — Говори, чё за фраера.

— Англичане, в Институт приехали, зачем — не знаю, — заторопился рыжий. — Шмотьем не фарцуют, валюту не меняют...

— А шкары(2) фирмовые на тебе — из универмага? — хохотнул фиксатый.

— Джим одолжил... на время... — залепетал бедняга, чувствуя, что покрывается гусиной кожей, несмотря на душный вечер.

— Я смотрю, ты совсем страх потерял, — Цыба сплюнул папиросу ему под ноги. — Пошли потолкуем. И про Джима твоего, и про шкары...

Выпитое пиво все настойчивее просилось наружу. Поттер и Шеклболт, взмокшие и раздухарившиеся не на шутку, с трудом выбрались из плотного кружка девушек и направились к виднеющемуся между деревьями небольшому белому домику. И уже на полпути обратно они заметили темную группу на безлюдной аллее.

— Джим, глянь-ка: там, кажется, Питер, — Шеклболт остановился и дернул за руку товарища.

— Точно! И что-то мне не нравится его окружение, — Поттер снял очки, сунул их в нагрудный карман нарядной рубашки, и ринулся в темноту. Кингсли поспешил за ним.

— Эй, джентльмены! Какие-то проблемы? И зачем вы раздеваете нашего друга?

— Джим, выручай... — заскулил Петька, прыгая на одной ноге и пытаясь стянуть с другой узкую штанину.

— Слышь, мистер, вали ты отсюда, пока цел, — угроза сопровождалась недвусмысленным блеском длинного узкого клинка.

В магическом мире распри между волшебниками решались просто: кто быстрее выхватит палочку и раньше произнесет заклинание. В мире маглов дела обстояли сложнее... Кингсли видел, что внимание обладателя ножа сосредоточено главным образом на Поттере, и решил рискнуть. Резким движением он схватил руку, держащую оружие, и вывернул ее в строну и вниз. Джим тоже не стоял без дела и от души врезал снизу в челюсть. Бритый крепыш взвыл и завалился на Петьку, который пнул его в бок и отскочил в сторону, лихорадочно натягивая обратно полуснятые джинсы.

— С-суки... — выдохнул Цыба и впечатал кулак с зажатым в нем кастетом в скулу Шеклболта.

Драка была яростной, но короткой: в глубине парка послышались свистки дружинников, а затем и вой милицейской сирены.

— Парни, уходим! — завопил Петр и поволок обоих друзей куда-то в кусты.

Они продрались сквозь заросли, перемахнули через несколько заборов, бежали по дворам, где было хоть глаз коли и под ногами то хлюпали лужи, то с грохотом рушились груды какого-то хлама. Наконец, задыхающиеся, почти без сил, они оказались на берегу неширокой тихой речушки и упали в густой тени плакучей ивы.

— Мужики... с меня причитается... — немного отдышавшись, проговорил Петька.

Кингсли тихо ругался на двух языках попеременно, а Джеймс пытался засунуть в карман джинсов оторванный рукав рубашки. Два передних нижних зуба опасно покачивались, очки он потерял и только одно немного утешало: в чемодане имелись запасные.

— Сидите здесь, я скоро, — распорядился виновник всего произошедшего.

— Куда тебя несет, придурок?.. — простонал Шеклболт.

Ответа не последовало — только качнулись дальние кусты.

— Ну мы и влипли... — вздохнул Поттер. — Будем его ждать или вернемся в Институт?

— А ты дорогу сможешь найти?

Тут они до конца поняли незавидность своего положения: избитые, оборванные, заблудившиеся в чужом магловском городе, в чужой стране.

— Если Пит не вернется, дожидаемся утра и просим помощи у местных, — хаффлпаффское здравомыслие в очередной раз не подкачало своего владельца.

Гриффиндорец, охая, поднялся, и поковылял к воде — умываться.

Внук бабы Стеши не обманул. Не прошло и получаса, как он возник перед друзьями, держа в руках какую-то бутылку.

— У меня тут тетка неподалеку живет, — пояснил он. — Вот, расщедрилась. Ну, за вас, мужики!

Он глотнул, закашлялся, и протянул бутылку Джеймсу. Тот осторожно понюхал — в нос ударил резкий малоприятный запах.

— Это что — бензин?

— Обижа-а-ешь... тетка все по рецепту делает, и сахар кладет, и дрожжи... самогон это. Лучший в Соловце — отвечаю!

Джеймс сделал небольшой глоток — и заругался не хуже Шеклболта.

— Ты нас отравить решил?!

Но в желудке приятно потеплело, что-то мягко стукнуло в затылок, полувыбитые зубы перестали казаться такой уж трагедией... Поттер глотнул еще раз и передал бутылку Кингсли.

* * *

— ...Мани, мани, мани!.. Маст би фанни!.. Ин зе рич менс ворлд!

Поздно ночью по пустой улице где-то на окраине города брели в обнимку три фигуры. Им было очень весело, и хотя ноги бессовестно заплетались, три глотки бодро наяривали:

— Мани, мани, мани!.. Олвейз санни!.. Ин зе рич менс ворлд!

Учитель английского языка местной школы, разбуженный этими воплями, долго удивлялся безупречному произношению у неизвестных пьянчуг.

_____________________________

(1)Значение блатной наколки: Тюрьма Уже Знакома.

(2) На блатном жаргоне шкары — брюки.

— Сметанки еще дай...

— А не лопнешь?

— Ну, Квир-р-ринус, ну будь так добр-р-р... — замурчал Баюн и принялся тереться о ноги студента.

Квиррелл уже несколько раз наполнял стоящую на полу глубокую тарелку сметаной, которую с помощью элементарного «Акцио» доставлял из столовой. Кот в благодарность почти без запинок шпарил хулиганские стихи Пушкина, лишь изредка сбиваясь на Баркова. Он уже продекламировал всю «Гаврилиаду», но «Царь Никита» без вкусной «дозаправки» никак не шел дальше строчек «Бабам вырежу язык, а мужчинам нечто хуже, что порой бывает туже».

Сдавшись, Квиринус снова взял палочку, но тут заметил, что его сосед по комнате куда-то собирается.

Снейп наводил лоск на свое черное одеяние, с которым, несмотря на все подколки Поттера, расставался только перед сном. Вложив палочку в рукав, он двинулся к выходу.

— Сев, ты куда?

— В Институт, — бросил тот через плечо, и взялся за ручку двери.

— В воскресенье?

— У меня есть дело.

Квиррелл, до этого в позе римского патриция возлежавший на кровати, вскочил на ноги.

— А можно и мне с тобой?

Слизеринец досадливо поморщился, но потом согласился.

— Эй, а сметана? — напомнил кот.

Тарелка вновь наполнилась.

Баюн на всякий случай уволок ее в угол и, урча, принялся за еду.

Двор НИИЧАВО был безлюден, дверь закрыта, но не заперта. И студенты быстро поняли причину такой беспечности: весь дверной проем занимала прозрачная колеблющаяся пелена, похожая на поверхность мыльного пузыря. Заклинания на нее не действовали, палочку, руку, плечо с разбега и попытку трансгрессии она мягко и неуклонно отталкивала.

— А если попробовать с черного хода? — предложил Квиррелл.

— Неплохая мысль... Будем надеяться, что он здесь есть.

С тыльной стороны здания парк оказался довольно запущен. Стажеры с трудом пробрались сквозь заросли хмеля и дикого винограда к двери, запертой на большой висячий ржавый замок.

Очевидно, последний раз ее красили довольно давно, потому что светло-коричневая краска местами осыпалась, открыв плотно пригнанные друг к другу доски.

— Алохомора!

Снейп носком туфли отпихнул упавший замок. Дверь приоткрылась. Из щели потянуло затхлой сыростью.

— Может, ну его? — отчего-то оробел Квиринус.

— Боишься — возвращайся.

Северус толкнул дверь и вошел внутрь.

С черного хода Институт выглядел скучно: три лестничных пролета, бетонные ступеньки кое-где выкрошились, металлические перила покривились местами, а на крашеной буро-зеленой краской стене кто-то глубоко, до штукатурки, процарапал «Вася + Люся =...» Рассеянный дневной свет падал на лестницу откуда-то сверху.

На втором этаже обнаружилась другая дверь — на этот раз обитая черным дерматином, с круглым глазком в центре.

Северус оглянулся на товарища. Тот молчал и всем своим видом давал понять, что к дверной ручке, выполненной в виде зеленоватого ребристого шара, прикасаться не собирается. Но это и не потребовалось: дверь распахнулась сама и на пороге встал полноватый дядька в одних мятых трусах до колен и с небольшим блестящим молотком в руке.

Первым обрел дар речи Снейп.

— Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, как попасть в отдел Инфернальных Преобразований?

В ответ незнакомец лишь побледнел и уставился на них со смесью недоумения и ужаса на лице. Молоточек выскользнул из его руки и со стуком упал на пол. На этот звук из полумрака за дверью выкатился некто огромный, потный, расхристанный и проревел:

— Димка, это еще кто?! Опять насчет Снегового?

— Кажется, нет... — чуть слышно проговорил полуголый. — Валька, ты бы не лез...

— А вот фиг тебе, — засопел Валька, отодвинул ручищей приятеля и навис над оторопевшими студентами. — Вы, хлопцы, чего здесь забыли, а?

— Ээээ... ничего, — попытался улыбнуться Квиринус и попятился, оттаскивая Северуса. — Мы уходим уже.. извините...

— Скатертью дорога! — дверь захлопнулась, лязгнув замком.

После такой отповеди оставалось только возвращаться в общежитие.

Они понуро подошли к выходу. Квиррелл на этот раз смело взялся за ручку, потянул на себя — и застыл: институтский парк исчез. За обшарпанной дверью продолжался все тот же коридор.

— Давай аппарируем, пока не поздно? — в звенящей тишине даже шепот звучал слишком громко.

— А тебе самому разве не любопытно? — Снейп на всякий случай достал палочку и осторожно двинулся вперед, к белому световому квадрату, который виднелся на бетонном полу далеко впереди. Очевидно, там в стене был проем.

— Любопытно, но жутковато...

— Все, умолкни.

Впереди послышались голоса.

— Увольте! Увольте меня от ваших гешефтов! Скажите лучше, что он просит. Цена! — рокотал кто-то раскатисто и раздраженно.

— Я в этом плохо разбираюсь, Ильмаринен, — успокаивающе зажурчало в ответ. — Гарантирую, впрочем, что просьба его вас позабавит...

Затаив дыхание, стажеры подкрались к проему и осторожно заглянули внутрь.

В просторной пустой комнате, оклеенной веселыми обоями в цветочек, у окна, лицом к нему стояло двое. Один был неимоверно высок, другой — напротив, приземист и округл. Темные волосы первого на затылке сплетались в косицу. Она падала на черный плащ, который одной густо-черной волной стекал с резко очерченных плеч на пол. Второй то и дело одергивал на себе кургузый пиджачок мышиного цвета и подрагивал ногами, облаченными в такие же штанишки.

Высокий сделал движение, словно собирался обернуться. Черноволосая и белобрысая головы мигом убрались в тень.

— По-моему, у этих дорогу спрашивать не стоит...

Северус молча кивнул, еще раз осторожно заглянул в комнату и, выбрав момент, перебежал через световой квадрат на полу.

— Квиринус, давай...

Квиринус вздохнул и ловко перемахнул через проем к товарищу. Стараясь ступать неслышно, они быстро пошли по коридору дальше.

Уже через десяток шагов пришлось засветить палочки: коридор узкой слепой кишкой сворачивал то вправо, то влево и никак не кончался. Под ногами все чаще попадались куски кирпича, обрывки бумаги, какие-то тряпки и прочий мусор. Квиррелл споткнулся несколько раз и остановился.

— Я так больше не могу... куда мы идем, в конце концов?!

Снейп, решительно шагавший впереди, обернулся.

— Вообще-то я собирался в тот отдел, откуда доставляю Хунте привидений. Хотел выяснить кое-что... но сейчас хочу дойти до конца коридора и глянуть, что дальше. Кажется, мы залезли туда, где таким, как мы, лазить не следует. Так давай пользоваться моментом, пока не выгнали!

— Хорошо, если только выгонят...

— Хватит ныть. Сказано было тебе: возвращайся, если трусишь.

К счастью, вскоре коридор стал светлеть и вывел в густо заросшие развалины какого-то здания. Солнечные лучи проглядывали сквозь остатки крыши, в стенах торчали обломки деревянных балок. Окна второго этажа щерились осколками стекол.

— Это что — тоже Институт? — хмыкнул Квиррелл, оглядывая груды старого кирпича и ржавого гнутого железа, тут и там виднеющиеся из сухой высокой травы. Он посмотрел вверх и уже совсем другим тоном произнес:

— Северус, глянь-ка на солнце.

Тот задрал голову.

— Ну и что с ним не так?

— То, что когда мы вышли из общежития, было шесть часов вечера. А здесь солнце — в зените.

— По-моему, для такого места как Институт — это в порядке вещей. Пошли.

Но сказать оказалось легче, чем сделать. Из травы опасно торчали ржавые прутья арматуры, идти приходилось медленно и осторожно.

— Ч-ч-черт... — ругнулся Квиринус. Он все-таки споткнулся о штырь и наверняка упал бы, если б не ухватился за плечо Северуса. Тот уже собрался выговорить ему за рассеянность, но тут в шелест ветра и скрип битого кирпича под ногами вплелся новый звук — дребезжащий звон, негромкий и ритмичный. Он сопровождался быстрым дробным шорохом.

Из-за дальней кучи мусора выплыл большой плюшевый заяц с медными тарелками в лапах. Игрушка была старая, кое-где из нее торчала грязно-серая вата, и лишь тарелки сверкали и звенели... А шорох исходил от множества огромных паучьих лап, растущих прямо из заячьего брюха.

Помедлив немного, жуткое существо все с тем же звяканьем шмыгнуло куда-то в бок.

Северус сглотнул и медленно опустил палочку. Квиринус мелко трясся. Он хотел что-то сказать, но губы его не слушались.

— Если оно не напало сразу, скорее всего, не нападет и потом, — шепотом попытался успокоить Снейп своего спутника. — Ты палочку не потерял еще?

— Н-нет... Северус, что... что это?

— Не знаю я, что это! Может, эксперименты с трансфигурацией, может, магистры напортачили... не дергай меня, а то «Остолбеней» схлопочешь.

Крадучись, они добрались до того места, где скрылся монстр, но никого там уже не нашли, лишь полузасохшие плети винограда шевелились под ветром, как живые.

Дальше арматурины встречались уже пореже и они прибавили шагу, направляясь к широкой дыре в торцевой стене. Через нее просунуло внутрь кривые безлистные ветки мелкое деревце.

И уже у самой дыры оба ощутили на себе чей-то взгляд.

Меж мусорных холмов стоял человек — страшно худой и оборванный. Землисто-серую кожу рук и лица покрывали черные язвы, тусклые глаза смотрели не мигая и безо всякого выражения. Из-за его спины вышла маленькая девочка в красном платьице в белый горошек и с большим белым бантом на макушке. Короткая и густая рыжая шерсть покрывала ребенка с ног до головы — только блестели большие черные круглые глаза без белков.

Человек открыл беззубый провал рта и завыл.

Волна нечеловеческого-незвериного воя швырнула студентов в дыру, что-то ослепительно вспыхнуло — и наступила темнота.

— ...Грррм! Затруднение? Товарищ Хлебовводов, устраните.

Начальственный бас заставил Снейпа очнуться. Он открыл глаза, но увидел лишь белый потолок, по которому бегали солнечные зайчики. Потом на фоне потолка возникло чье-то бородатое лицо и слабый голос Квиррелла простонал где-то над ухом: «Эдуард Андраникович...» (1)

— Лавр Федотович, это наши студенты... я сам все улажу, не беспокойтесь.

Магистр Амперян помог им подняться и быстро потащил за собой прочь мимо сидящих и стоящих людей с неразличимо-стертыми лицами.

* * *

Поверить рассказу стажера было трудно. Еще бы: даже Великие не рисковали заходить в Институт с черного хода. Местность там простиралась совершенно неизведанная, а все попытки организовать туда экспедицию заканчивались упорным сопротивлением Ученого Совета и ссылками на отсутствие свободных средств. Между тем именно с той стороны извлекались инферно-сущности, оттуда же порой забредали в сны сотрудников странные и пугающие существа, вроде тех, что описал своему руководителю бледный и немного заикающийся от всего увиденного Квиррелл.

— Надо обязательно сообщить Киврину и другим, — радостно бормотал Эдуард Андраникович. — Подумать только: побывали на Обратной стороне!

— Теперь бы хотелось на нормальную сторону вернуться... — заметил Северус. Он давно уже озирался по сторонам, но в большом гулком холле, куда они втроем вышли, не было и намека на лифт.

— По воскресеньям центральный лифт не работает, — вздохнул Амперян. — Придется вам добираться на вспомогательном. Сейчас спуститесь на два этажа, пройдете отдел Предсказаний и Пророчеств, и там вызовите лифт. Защита Максвелла вас пропустит: она работает только на вход.

Отряхивая по пути одежду и постепенно приходя в себя, путешественники спускались к нужному отделу. До чего же приятно идти по нормальным, не крошащимся под ногами ступенькам, не заглядывать опасливо за каждый угол, ожидая появления очередного чудища!

В отделе Предсказаний и Пророчеств стояла тишина: похоже, никого из сотрудников не было. По коридору шаркал веником дежурный домовой, за его действиями задумчиво наблюдал лысый старик с клочковатой сивой бородой и в неопрятной коричневато-серой мантии.

При виде студентов он оживился, сердито топнул на домового, от чего тот нырнул под плинтус, протянул вперед руки и провозгласил:

— Прекрасные сэры, приветствую вас! Уверен вы пришли сюда потому, что до вас дошли сведения о том, что храню я и собираю предания о деяниях славного короля Артура! Послушайте-ка достоверную и поучительную историю о том, как мы с сэром председателем райкома товарищем Краснопольским совершали инспекционный объезд колхозов Соловецкого района и обрели короля у знатного медосборца сэра Отшельниченко...

Северус вглядывался в костистую самодовольную физиономию старика, слушая краем уха его высокопарную речь. В памяти возникла портретная галерея факультета. Первые ученики, которых набирал еще сам Салазар...(2) Мантия, конечно, уже не такая роскошная, борода всклокочена, но манера говорить, упоминание короля Артура...

— Скажите, вы — великий волшебник Мерлин? — это прозвучало одновременно и грубовато и восхищенно.

— О, да! — с готовностью откликнулся предполагаемый чародей. — Именно Мерлин и именно великий! Прекрасные сэры, вы узнали меня! И потому я с глубочайшей радостью продолжу повествование...

— Сэр Мерлин, вы работаете в этом отделе? — снова перебил его Снейп. Квиринус только хлопал глазами от удивления.

— Бесчисленные завистники своими гнусными интригами выжили меня с должности заведующего сим славным отделом... — сокрушенно ответствовал Мерлин. — Я веду неустанную борьбу с ними, подвизаясь пока на ниве предсказания погоды... Так вот, мы с сэром председателем...

— На днях мы обязательно навестим вас и дослушаем про сэра председателя...а сейчас прошу нас извинить: мы с приятелем спешим, — Северус дернул за рукав Квиррелла и прошел мимо старика к лифту.

Уже порядком стемнело, когда они, наконец, вышли из Института.

— Сев, ты напрасно с ним так, — переживал Квиринус. — Это же все-таки сам Мерлин...

— Ни один по-настоящему великий волшебник сам себя великим не назовет, — фыркнул тот.

— Тем не менее новость потрясающая: Мерлин здесь! — воскликнул Квиррелл. — Пойдем быстрей, нашим расскажем!

Они вбежали в общежитие и застали картину, которая впоследствии долго вызывала у Снейпа приступы язвительного веселья: Джеймс, Кингсли и Петька спасались от мокрой половой тряпки, которой гоняла их по всему вестибюлю разгневанная Степанида Петровна.

— Ах, вы, алконавты этакие! — приговаривала баба Стеша. — Вы чего институт позорите?! И подраться уже успели, ироды!

Вся троица едва держалась на ногах и в вестибюле уже было опрокинуто все, что можно. Взъерошенный Баюн, попавший под горячую руку, забрался от греха подальше на люстру и оттуда прочувствованно вещал:

— Человек, переставший пить и курить, приобретает ту умственную ясность и спокойствие взгляда, который с новой верной стороны освещает для него все явления жизни... (3) Кто жалеет розги, тот портит ребенка!

___________________________

(1)В повести у Амперяна указывается только имя — Эдик. Данных об отчестве найти не удалось. Но не пристало обращаться к магистру так фамильярно... На свой страх и риск добавила довольно благозвучное и соответствующее армянской фамилии отчество.

(2) http://harrypotter.wikia.com/wiki/Merlin

(3)Фраза приписывается Льву Толстому. Очень в его духе, надо заметить.

Кингсли обхватил ладонями голову и застонал: казалось, кто-то воткнул раскаленную вилку в висок и наматывает мозги на зубья. Боль металась по черепу, грозя разнести его на куски.

— Никогда больше... — шершавый язык с трудом ворочался в пересохшем рту. — О-о-ох...

Шеклболт с трудом сел на кровати. Один глаз почему-то не открывался, а перед вторым расплывчато маячило что-то темное и большое. Нос. Распухший собственный нос.

С кровати напротив на него смотрел кто-то, похожий на Поттера. Но, насколько мог вспомнить Кингсли, у Джеймса никогда не было такой бледно-зеленой перекошенной физиономии, сизо-фиолетового синяка под глазом и чудовищно толстой, багровой нижней губы.

— Краса-а-вцы! — от резкого, издевательского голоса вилка в мозгу увеличила обороты. — Гордость Хогвартса! Надежда магической Британии!

— Заткнись, — с трудом выдавил из себя Кингсли. — И без тебя хреново...

В поле зрения единственного глаза вплыл Снейп, протягивающий ему полотенце и какую-то бутылку. Шеклболт сосредоточился и узнал Мертвую воду.

— На, примочку сделай.

— Я тебе что — заяц? — вяло возмутился он, но полотенце взял и, плеснув на него из бутылки, приложил к скуле.

Эффект последовал незамедлительно: второй глаз открылся.

— Еще бы башка так не трещала...

— Рискнешь Живой хлебнуть? Последствия могут быть всякие.

— Давай, — Кингсли чувствовал, что ничего кроме Живой воды его желудок принять не в состоянии. — Хуже уже не будет, точно.

Свою неправоту он осознал уже через несколько секунд, а окончательно проникся, пока сидел в уборной, в обнимку с унитазом. Но, тем не менее, вилку из виска вынули и череп уже не грозил лопнуть.

В соседней кабинке раздавались знакомые звуки. Очевидно, там страдал Джеймс.

Когда они, измочаленные, но уже адекватные, вернулись в комнату, Квиринус как бы между прочим сообщил:

— Парни, мы Мерлина нашли, — и, опустив приключения на Обратной стороне, рассказал о встрече в Отделе Предсказаний и Пророчеств.

Реакция у лучшего игрока в квиддич оказалась на высоте несмотря ни на что:

— Мы возьмем его с собой! — объявил Поттер. — Представляете, какая получится сенсация?

— Да уж, за такое нам зачтут все ЖАБА, а не половину! — размечтался Квиррелл.

— Ну и как вы собираетесь это сделать? — Снейп скептически посмотрел на воодушевленных товарищей. — В чемодан его засунете или в самолете к себе на колени посадите? Наконец, Мерлин может просто не согласиться ехать с нами!

— Надо просить совета у магистров, — решил Шеклболт. — Сами не справимся... Давайте-ка сейчас попробуем поговорить об этом со своими руководителями, а за обедом обсудим результаты. И надо будет Дамблдору написать.

* * *

Через несколько часов в столовой собрались все четверо. Когда каждый поделился добытой информацией, выяснилась любопытная вещь: Институт охотно бы избавился от величайшего мага Британии.

— Федор Симеонович так и сказал: забирайте его на здоровье, — подтвердил Джеймс. — Ничего не понимаю...

— Здесь и без него достаточно праздных болтунов, — проворчал Северус. — И это, между прочим, не мои слова, а Кристобаля Хозевича.

Магистры Амперян и Корнеев, как оказалось, не только разделяют мнение заведующих отделами, но и готовы всячески помочь в отправке Мерлина на родину. Причем в кратчайшие сроки. В связи с этим стажеры сегодня вечером приглашаются в одну из лабораторий отдела Универсальных Превращений для совместного решения проблемы.

Впрочем, обсуждение ее советской стороной началось задолго до наступления оговоренного времени.

— Паспорт у него есть? — ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался Виктор Павлович Корнеев, меряя шагами лабораторию.

Сидевший на диване Привалов только пожал плечами.

— Едва ли... — засомневался Амперян, который расположился за собственным рабочим столом. — Но даже если и есть, то ведь нужна еще гора бумаг... Это ведь не поездка в Болгарию по турпутевке. Во-первых, капстрана, во-вторых, пэ-эм-жэ. Минимум год документы ждать будет.

Магистры переглянулись. Все трое неплохо знали законы государства, в котором жили: легко и просто покинуть пределы СССР не удавалось никому.

— Отцы, вот только без уголовщины, ладно? — нервно поправил очки заведующий вычислительным центром. — Еще не хватало загранпаспорта подделывать, пусть даже магически и с благородной целью.

— А я бы рискнул, — заявил Корнеев. — Но нет, так нет. Можно было бы надеть на него портки-невидимки Редькина, но ведь тот жмот — не отдаст... Остается одно: превратить старикашку во что-нибудь.

На этой фразе дискуссия была прервана появлением англичан. Их быстренько ввели в курс дела, а Квиррелла как самого вежливого Амперян отправил к Мерлину с поручением выяснить его отношение к возможному путешествию и, при необходимости, уговорить. С остальных потребовали варианты.

— В какое-нибудь животное? — предложил Поттер.

— Заманчиво, — Александр Иванович задумчиво поскреб бороду. — Но не подходит: там, кажется, бумажек сопроводительных тоже куча нужна. Вы когда уезжаете? Через неделю? Не успеем все оформить...

— А если животное маленькое? — не сдавался Джеймс. — Ящерица, например, или хомяк? Спрятать его в карман и все!

— У вас в Гриффиндоре все такие умные? — иронически осведомился Снейп. — Третий закон элементальной трансфигурации: предметы должны быть сходны по размеру!Предлагаю усыпить его и в таком виде везти. Как покойника.

— Хоронили Мерлина, три баяна порвали, — хмыкнул Виктор Павлович. — Не пойдет: в этом случае тоже бумажки нужны. Мужики, требуется что-то не живое, не ценное, и можно средних размеров. В этом случае разница в массе преобразуется в энергию перехода.

— Чемодан, — высказался молчащий до этого Шеклболт.

— Мне в Домодедово, когда из Ленинграда возвращался, на чемодане ручку оторвали, — вспомнил Привалов.

— Тогда шкаф... или вот — тумбочка!

— Старик, ты гений, — просиял Корнеев. — Бросай к чертям свою школу, оставайся у нас насовсем!

Идея Шеклболта понравилась всем. Привалов пообещал к завтрашнему вечеру произвести все вычисления, необходимые для линейного превращения биологического объекта в продукт промышленного производства. Превращать решили с помощью умклайдета.

— Ваши волшебные палочки — штука, конечно, хорошая, — пояснил Амперян. — Но сами понимаете, для преобразований на атомарном уровне они едва ли подходят...

Стажеры предпочли не спорить, тем более, что никто бы из них не решился собственноручно превратить легендарного волшебника в мебель: слишком велика ответственность.

Вернулся Квиррелл и доложил, что Мерлин согласен, но желает передвигаться исключительно по воде, на персональной каравелле.

— Добрые рыболовы из артели «Красная килька» закинули невод, — копируя интонации, нараспев произнес Корнеев. — Пришел невод с одним сэром Пеллинором...

— Значит, завтра действуем так, — подвел итог Эдуард Андроникович. — Квиринус, ты заманиваешь Мерлина сюда. Скажешь ему, что, мол, соскучились по его байкам. Вы трое, соответственно, станете изображать благодарных слушателей... Виктор Павлович займется настройкой умклайдета, а мы с Александром Ивановичем обеспечим остальное.

* * *

— А как мы его обратно превратим? — сомневался Квиррелл, пока они возвращались в общежитие. — Умклайдета-то у нас не будет! Но если бы и был...

— Ничего, директор что-нибудь придумает, — отмахнулся Поттер. — А жаль, что уезжать скоро... не знаю, как вам, а мне здесь понравилось.

Упрашивать себя Мерлин не заставил: материализовался прямо в лаборатории и снисходительно дождался, пока туда же прибежал запыхавшийся Квиринус. Поттер, Шеклболт и Снейп благоразумно помалкивали. Амперян любезно предложил великому магу спуститься поближе к полу. Между тем Привалов с Корнеевым о чем-то тихо совещались в стороне. На столе Эдуарда Андрониковича, чуть потрескивая и слегка касаясь поверхности торцом, стоял умклайдет.

— Прекрасные сэры! — начал Мерлин в своей обычной манере. — Радостью и отрадой полнится сердце мое, ибо зрю днесь представителей славного юношества...

«Представители славного юношества» тем временем странно заулыбались и вдруг тот, что позвал его сюда, сделал в сторону почтенного повествователя фехтовальный выпад и выкрикнул:

— Петрификус Тоталус!

Пожилого мага, замершего по стойке «смирно», вовремя подхватили и осторожно уложили на пол.

— Так, молодежь, теперь в сторону, — скомандовал Корнеев. Он еще раз сверился с формулами, которые принес ему Привалов, и взял умклайдет. Сухой треск усилился, в лаборатории сильно запахло озоном. Магистр повернул преобразователь на несколько градусов вниз и направил на лежащее тело.

Негромкий хлопок, мгновенное помутнение воздуха — и Мерлин исчез. Вместо него посреди лаборатории стояла колченогая, с облупившейся полировкой тумбочка. С одним выдвижным ящиком, с одной дверцей. От ручек на ящике и дверце осталось по две дырочки.

— Вот это да! — вырвалось у Шеклболта. — А почему он... она... такая неказистая?

— А ты вспомни его мантию, — предложил Корнеев. Он подошел к предмету меблировки, выдвинул и задвинул ящик, открыл и закрыл дверцу. — Зато вот петли не скрипят, и вообще... прочная.

— В аэропорту ее упакуют как следует, и без проблем доставят до Лондона, — предположил Привалов. — И не нужно никаких документов, и подозрений ни у кого не вызовете. Она ведь даже не антиквариат. Так, типичный ширпотреб...

— А это — для полноты картины, — добавил Корнеев и нарочито криво прилепил на дверцу небольшую бумажку. На ней жирным типографским шрифтом было крупно напечатано: «Госснабтрансэкспортдрев СССР. Китежградская мебельная фабрика им. П. Карло. Проверено ОТК.»

На время, оставшееся до отъезда, превращенного Мерлина решили подержать в лаборатории Амперяна: на всякий случай.

Стажеры заканчивали свою работу в отделах. Поттер уже похвастался большим флаконом Гореутолителя, полученного собственноручно под наблюдением Киврина. Федор Симеонович также вручил ему благодарственное письмо, которое попросил передать директору школы. В письме о стажировке студента Джеймса Поттера давался в высшей степени положительный отзыв. Такое же письмо, но еще и за подписью магистра Амперяна, получил и Квиррелл. В документе говорилось о его больших успехах в освоении полевой модели реморализатора. Правда, объяснить популярным языком устройство и принцип действия этого прибора Квиринус так и не сумел, а когда принимался рисовать схему — тут же путался сам.

Корнеев обошелся без писем: он просто еще раз и очень серьезно предложил Шеклболту остаться в Институте и был заметно огорчен отказом — вежливым, но твердым.

От Хунты на протяжении нескольких дней Снейп притаскивал толстые пачки каких-то распечаток и набил ими свой чемодан под самую крышку. А накануне вечером пришел в общежитие непривычно сияющий и торжественный и с гордостью продемонстрировал бутылку темного стекла с бело-золотой этикеткой и надписью латиницей «Amontillado».

— Разопьем? — обрадовался Кингсли. Но Северус даже не удостоил его ответом.

Наступил день отъезда. С утра заявилась Стелла Валентиновна с охапкой сувениров на память. Мадам Привалова утратила всякий интерес к своим подопечным после того, как Поттер ясно дал ей понять, что предпочитает свободных девушек. Сейчас она вспомнила о своих обязанностях куратора и пришла проводить стажеров. Объявился и Петька: он не на шутку расстроился от предстоящей разлуки и лишь подарок Джеймса — те самые джинсы — немного утешил парня.

Во дворе стоял готовый к отбытию «рафик» — вымытый и в сопровождении неизменного Облучкова. Судя по его довольному виду, микроавтобус уже успел испытать на себе полет творческой мысли неутомимого изобретателя.

Магистры и завотделами пришли проводить уезжающих. Осталось последнее — забрать Мерлина.

— Акцио, тумбочка! — сказал Квиринус, и взмахнул палочкой.

Ничего не произошло. Он повторил заклинание. Тумбочка не появилась.

Амперян нахмурился и дематериализовался. Вернулся он через мгновение — удивленный и расстроенный:

— Она пропала!

— Он каким-то образом расколдовался и ушел? — тихо предположил Шеклболт.

— Эдуард Андроникович, я совсем забыл! — воскликнул Квиррелл. — Вчера, когда я был в лаборатории, туда зашел кто-то из сотрудников: крупный такой, в летах... он увидел Мерл... то есть тумбочку, проворчал что-то вроде «неучтенная мебель», написал на ее задней стенке несколько цифр и ушел!

— Камноедов... — процедил сквозь зубы Хунта. — Северо, за мной! Теодор, примешь объект?

— Действуйте, — кивнул Киврин.

Заместитель директора НИИЧАВО по административно-хозяйственной части Модест Матвеевич Камноедов был одной из самых больших бед Института — непроходимо невежественный, чугунно упрямый и не признающий ничего, кроме инвентарных описей и должностных инструкций. Конфликтовать с ним открыто не решался никто. Но сейчас был особый случай...

Хунта, пронзая насквозь этаж за этажом, неведомым образом ухитрялся определить, что Камноедова там нет, и летел дальше. Тот факт, что одной рукой он крепко держал своего бывшего стажера, на скорость полета не влиял никак. Наконец, где-то на десятом этаже они напали на след. Модест Матвеевич не спеша шел по коридору и нес перед собой ту самую тумбочку. Могучему замдиру по АХЧ тяжесть мебели была нипочем.

— Товарищ Камноедов! — окликнул его Хунта. — Вы взяли чужое. Верните, пока по-хорошему просим.

— Вы это бросьте, товарищ Хунта, — Камноедов обернулся к ним, не выпуская свою ношу из рук. — Бросьте свои частнособственнические замашки. Предмет меблировки заинвентаризирован и будет доставлен на склад. Если он вам нужен — оформляйте заявку, все, как положено.

— Теперь, Северо, вам действительно стоит подвесить кое-кого вверх ногами, — вполголоса проговорил Кристобаль Хозевич.

— Вот не надо на меня указкой показывать, молодой человек, не надо, — заворчал замдиректора. Но его тело, вдруг став невесомым, взмыло к потолку и опрокинулось вниз головой. Тумбочка вывалилась из администраторских объятий и неминуемо ударилась бы об пол, но Хунта коротким жестом остановил падение, а затем левитировал ее к ближайшему окну.

— Что за безобразие! — заругался Камноедов, размахивая руками и молотя ботинками воздух. — Немедленно прекратите!

— Теодор, принимай! — крикнул в окно завотделом Смысла Жизни. Тумбочка полетела вниз. — Все, можете опускать его.

Камноедов величественно перевернулся и приземлился.

— Уходим! — и они провались сквозь пол.

Тем временем Мерлина общими усилиями благополучно приземлили и устроили в салоне «рафика».

— Быстро все в машину, — приказал Киврин, когда Хунта и Снейп вернулись. — Камноедов п-просто так не сдастся.

И точно: из дверей Института пушечным ядром вылетел Модест.

— Хулиганы! Жулики! — бушевал он. — Я милицию вызову!

— Д-давай, Фотоныч, на т-тебя вся надежда, — захлопывая дверцу салона, проговорил Федор Симеонович. — Удачи вам, ребята! Б-берегите себя!

Хунта поднял ладонь в молчаливом прощальном жесте. Амперян и Корнеев замахали руками.

Микроавтобус стремительно рванулся с места и вылетел на городскую улицу.

Опасаясь погони, Иолай прокладывал маршрут по боковым улицам и вскоре выехал за черту города. Объездная дорога на Переславль шла вдоль кромки леса, разбитая грунтовка пролегала прямо по просеке. Непредвиденное приключение сильно задержало студентов, поэтому сейчас надо было торопиться.

— Парни, пристегнитесь как следует, держитесь за поручни и пожитки свои закрепите, — распорядился Облучков. — Напрямик двинем.

«Рафик» завибрировал и словно бы стал выше: кузов приподнялся над дорогой, из-под днища выдвинулись две пары колес. Мягкое урчание мотора сменилось глухим низким ревом и машина понеслась по проселку.

— Алё, космонавты! Живые? — сунулась в салон плутоватая физиономия Фотоныча, когда лес, наконец, остался позади, и они выскочили на Ярославское шоссе.

Пассажиры были в порядке, но бледноваты: несмотря на мощные рессоры, трясло на бездорожье порядочно.

— Все, сейчас с ветерком покатимся по ровному! — пообещал водитель и убрался обратно в кабину. Дополнительные колеса ушли под днище, рев двигателя возобновился с новой силой. Дома и деревья за окнами машины слились в одну пеструю полосу. Фотоныч не подвел Киврина и прибыл в Шереметьево как раз к началу регистрации на вечерний рейс Москва-Лондон.

* * *

Дамблдор торжествовал. Он мог себе это позволить: его план блестяще воплотился в жизнь. Последний отчет Шеклболта — тому подтверждение. Директор поймал себя на мысли, что хорошо бы самому поехать в аэропорт и встретить величайшего волшебника Британии... Но нет, это может привлечь ненужное внимание со стороны маглов. Достаточно того, что там будет министр. Ах, досада, самолет прибывает поздно ночью, они наверняка заночуют где-то в Лондоне. Ну что ж, наберемся терпения.

— Что это? — только и смог сказать директор, когда на следующее утро путешественники вместе с министром объявились в его кабинете и принесли с собой большой холщовый мешок.

Поттер и Шеклболт аккуратно извлекли его содержимое и поставили перед директором. И лишь тогда Квиррелл почтительно ответил:

— Это Мерлин, господин директор. Его пришлось заколдовать, чтобы без проблем перевезти через границу.

— Но почему выбрали такую непотребную форму?! — воскликнул Дамблдор. Нахмурившись, он подошел к камину:

—Профессор МакГонагалл, зайдите ко мне, пожалуйста. И побыстрее.

— Кажется, его про ЖАБА спрашивать пока не стоит... — пробормотал себе под нос Джеймс.

Декан Гриффиндора задумчиво рассматривала тумбочку. Особенно сильное впечатление на нее произвела «Мебельная фабрика им. П. Карло»: по-английски это звучало совершенно непонятно и отчасти зловеще.

— Альбус, здесь использовано заклинание невероятной силы, — сообщила она. — Нам придется действовать вдвоем и надеяться, что все пройдет благополучно.

Волшебники стали по обе стороны от своего зачарованного коллеги и направили на него свои палочки.

— Ферверто! — хором произнесли они.

Что-то неярко вспыхнуло и потянуло дымом, будто кто-то развел костер. На полу между МакГонагалл и Дамблором сидел Мерлин — всклокоченный и обсыпанный мелкой стружкой. На лбу волшебника красовался кусок бумажки. Ярко и нахально чернели слова: «Проверено ОТК». Бывший заведующий бюро погоды странно двигал нижней челюстью — словно открывал и закрывал ящик.

Госпожа профессор смахнула мусор с почтенного гостя и помогла ему подняться. Мерлин переводил блуждающий взгляд с одного лица на другое, пока не обнаружил студентов. Он замер, глаза метнули молнии, щеки побагровели...

— Недостойные юнцы, позор вам! Готовьтесь к смерти! — пророкотал знаменитый волшебник.

— Господа, вы пока свободны, — директор моментально оценил ситуацию и быстро воздвиг между разгневанным магом и своими учениками стол, накрытый к завтраку.

Юноши воспользовались случаем и быстро ретировались.

У горгульи, надежно закрывшей их от ярости Мерлина, они остановились, не сговариваясь. Здесь месяц назад фактически все началось, отсюда теперь и расходиться каждому на свой факультет...

— Народ, а давайте завалимся в «Три метлы», отметим наше возвращение? — Поттер, подражая Киврину, приобнял за плечи Шеклболта и Квиррелла.

— Отличная мысль! Сегодня же вечером! — воскликнул Кингсли.

— Северус, ты с нами? — Квиринус вопросительно взглянул на Снейпа.

Казалось, тот не услышал: он стоял молча и смотрел на Поттера.

Джеймс посерьезнел, убрал руки с плеч друзей и выступил вперед.

— Северус... — тихо проговорил он, но продолжить ему не дали: по коридору неслась шумная толпа гриффиндорцев, прослышавших о его возвращении. Поттера затормошили, засыпали восторженными вопросами, а когда ему удалось на секунду вырваться из весело галдящего окружения, то рядом оказались только Шеклболт и Квиррелл.

Сутуловатая худая спина, обтянутая черным сюртуком, виднелась уже у самого входа в слизеринские подземелья. Мгновение — и она растворилась в темноте.

PS. Познакомившись поближе с величайшим магом Британии, Альбус Дамблдор был несколько разочарован. Тем не менее, он предложил ему пост преподавателя Прорицаний, обеспечив полный пансион и всяческое уважение. Мерлин с удовольствием принял на себя звание профессора, но быстро выяснилось, что учитель из него никудышный: вместо изложения предмета он пересказывал свои приключения в Камелоте и в Ярославской области. Ученики, конечно, поначалу радовались, но запас историй у Мерлина оказался невелик и после третьего захода про сэра Отшельниченко взвыли даже отпетые лентяи.

Чародей жутко оскорбился, заявил, что отказывается иметь дело с юными невеждами и намерен посвятить себя чистой науке предсказания погоды. Он где-то раздобыл транзисторный приемник и собрался было повторить в Хогвартсе тот же номер с радиоперехватом, что и в НИИЧАВО. Но в магической школе, как известно, магловская техника не работала, и затея Мерлина провалилась. Он расхандрился, стал капризен, желчен и в конце концов потребовал возвращения в Соловец, угрожая, в случае отказа, обратиться в «левую» прессу и объявить себя узником капиталистического режима.

Дамблдору пришлось пустить в ход все свое влияние в Министерстве магии, чтобы организовать доставку склочного мага обратно в СССР. А вскоре на место преподавателя Прорицаний нашелся новый претендент...

Но это уже совсем другая история.