Слизеринка (гет)

Гойл. Опять Гойл. Сколько можно мучить меня своим присутствием? Его руки большие и потные. Они обнимают меня, и кажется, что я вот-вот задохнусь в крепких, как силки, объятиях. Но самое странное то, что мне приятно. Мне хочется большего. И я улыбаюсь ему, стараясь не показать своего замешательства. Его губы тянутся к моим губам. Они пухлые и красные, меня охватывает чувство предвкушения, оно разливается по коже, отдаваясь мурашками… Я просыпаюсь. Сон настолько реальный, что не хочется открывать глаза. Я ворочаюсь с боку на бок, и тут звенит будильник.

В душе плещется Милисента. Судя по тому, что она поет какую-то веселую песенку, настроение у нее отличное. В такие минуты ей наплевать на то, что у нее нет слуха. Она готова мучить невольных слушателей целую вечность.

— А я вчера ходила на свидание, — гордо сообщает она мне, когда показывается, наконец, из душа.

— Далеко ходила? — эта тема мне неприятна, хоть я и помню, что, когда я засыпала, Милисента спокойно посапывала в своей кровати. Иногда я удивляюсь богатству ее фантазии.

— Нет, все происходило на третьем этаже, под лестницей!

— Романтично, — протягиваю я. Кажется, я переоценила ее фантазию.

— Еще как! — не унимается она. — Грегори был таким… страстным!

— Гойл? Страстным? — опять этот придурок не дает мне покоя. Но, может, во сне Милисенты так оно и было… — Он скорее похож на вяленую рыбу, которую невозможно расшевелить даже при помощи Crucio.

— Ты совсем его не знаешь! — Милисента недовольно качает головой и идет к зеркалу. Судя по румянцу на ее лице, она и сама поверила в реальность своего сна.

Спускаюсь в гостиную. Верный Малфой уже там. Ждет. Или нет?! При виде меня он не встает, не приглаживает волосы… даже не смотрит в мою сторону, поглощенный рассказом Гойла.

— … А потом я притянул ее к себе… я думал, она меня оттолкнет, но она, похоже, сама очень хотела этого…

— Ты о Милисенте? — на выдохе говорю я, и все оборачиваются.

— Да… — его голос звучит как-то виновато. Или мне просто кажется?

Ну, надо же! Милисента и вправду куда-то там ходила… под какую-то лестницу.

Но мне не дают спокойно все обдумать.

— Ты не пришла вчера! — набрасывается на меня Малфой. Он в ярости. — Я ждал целый час!

— Я заснула, извини, — резко говорю я. Мой тон похож на что угодно, но только не на извинения.

— Да как ты могла?! — ярость смешивается с недоумением. И вдруг мне становится смешно. Ну, что ты можешь сделать мне? Наорать? Воспитание не позволит. Бросить? Об этом даже речи нет. Ударить? Только попробуй!

Поворачиваюсь и ухожу на завтрак. За столом сажусь рядом с Милисентой и не обращаю на Малфоя никакого внимания. А он злится. Кончик его бледного носа становится красным, и это забавляет меня.

На Историю Магии тоже иду одна. Но внезапно меня догоняет Гойл.

— Пэнси, постой!

Его густой голос так неожиданно ломает тишину, что я вздрагиваю.

— Что тебе?

— Послушай, Драко хочет помириться с тобой… Может, вернешься?

Это что-то новенькое. Обычно Малфой никогда не присылает адвокатов. Я была уверена, что он решает все проблемы сам. Была.

— Пусть Малфой сам придет ко мне, тогда и поговорим, — отрезаю я и резко накрываю рот рукой. Неужели я и вправду назвала его по фамилии?

Гойл пожимает плечами, но не уходит.

— Драко просил передать, что больше не злится на тебя. Он просил назначить время и место очередного свидания, — Гойл говорит так, как будто заучил текст наизусть. А может, так оно и было?

Я только ухмыляюсь. Малфой гордый. Что же заставило его пойти против принципов? Мне становится интересно. Взмахиваю мантией, почти как Снейп, и подхожу ближе к Гойлу. Я наступаю, но он не отходит, хотя в его глазах ясно читается испуг.

— Передай своему Драко, — соблазнительно говорю я, — чтобы пришел сегодня в полночь на самую вершину Северной башни. Я буду ждать его там…

— Хорошо, — Гойл сглатывает и быстро уходит, не оборачиваясь. Я рада, что мне удалось хотя бы сыграть на его нервах, если уж я не могу заставить его отступить. Но, с другой стороны, Крэбб и Гойл не привыкли отступать. Отступать — прерогатива Малфоя.

Весь день обдумываю свой наряд. Рождественский бал — важное событие. Пожалуй, у меня есть одно сногсшибательное платьице, но придется кое-что переделать… Куда же без изюминки?

За обедом ловлю на себе насмешливый взгляд Монтегю. Либо он что-то задумал, либо…

— Ты на мне дыру протрешь, — бросаю ему через стол, но он только ухмыляется.

Как мне надоели эти фирменные ухмылки а ля Малфой, а ля Монтегю… Тоже мне, герои-любовники! Хотя Монтегю очень даже ничего. Не так хорош, как Малфой, конечно, но…

— Пэнси, ты на Истории Магии уронила… — у стола стоит Эрни Макмиллан из Хаффльпафа и протягивает мне значок старосты. Я даже и не заметила, как обронила его: не до того было.

Эрни явно надеется на благодарность. Дурак! Неужели он и вправду думает, что у него есть шанс?!

Беру значок, ясно давая понять, что благодарности не будет, и прикалываю его на мантию. Милисента смотрит на меня с завистью — на пятом курсе она была влюблена в Макмиллана, но тот жестоко отверг ее, разбив ей сердце. Точнее, отколов от него еще кусочек. Потому что, если посчитать всех, кто когда-либо отверг ее, не хватит пальцев на руках. Не может же сердце столько раз разбиваться!

Макмиллан, насупившись, отходит в сторону. Я продолжаю есть с таким выражением на лице, как будто ничего не произошло.

Вечером иду в библиотеку почитать что-нибудь к занятию Снейпа. Он, вообще-то, неплохой дядька, но уж больно требовательный. И предмет его довольно важный. Конечно, работать я не собираюсь, но надеюсь обязательно открыть какое-нибудь сильнодействующее приворотное зелье. Какая же ведьма об этом не мечтает!

Но в книжке, которую я читаю, ничего об этом не пишут. Там вообще пишут мало полезного, и я удивляюсь, откуда Снейп достает такие интересные лекции?!

Мимо проходят Крэбб с Гойлом. Малфоя с ними нет, значит, они собрались заниматься какой-нибудь ерундой. Малфой никогда не участвует в глупых играх. Только непонятно, почему они в библиотеке. Это последнее место, где я стала бы их искать.

Впрочем, они, не замечая меня, направляются вдоль стеллажей вглубь помещения, и мне становится интересно. Откладываю скучный том и с независимым видом следую за ними. Ага, они идут в тупик, значит, будет важный разговор. Я сворачиваю за соседний стеллаж и, остановившись у окна, прислушиваюсь. Он парней меня отделяет только один книжный ряд, поэтому я отлично слышу их шепот.

— Милисента, ты пришла?! — неуверенный баритон Гойла.

— Конечно, — довольный шепот Милисенты готов вот-вот сорваться на визг.

Слышится тяжелое дыхание, а затем звук поцелуя. Милисента тихонько хихикает.

— Нас могут услышать! — бас принадлежит Крэббу.

Все смолкают.

— Я… просто хотел пригласить тебя… — Гойл явно нервничает, — на свидание…

— Я согласна! — с готовностью шепчет Милисента, и мне вдруг становится досадно. Меня никто не приглашал на свидание так романтично, тайком. Малфой на всю гостиную объявил, что я его девушка, и инцидент был исчерпан. Я с завистью закусываю губу.

— Тогда приходи часов в десять туда же, где мы вчера встречались…

— Хорошо, Грегори, приду… — слышатся удаляющиеся шаги: Милисента уходит, унося с собой свою глупую радость. Как это низко, встречаться под лестницей!

Но мое внимание привлекает продолжение разговора.

— А она ничего, верно? — хрюкает в своей неподражаемой манере Крэбб.

— Ничего…

— Ну, не такая, конечно, как Пэнси, но, по-моему, тоже вполне сойдет, — я довольно улыбаюсь. Еще бы! Разве можно сравнивать ее со мной! Даже Крэбб с его куриными мозгами это понимает.

— Она добрая, — неожиданно говорит Гойл. — Понимаешь, она… как это… с ней тепло, что ли…

— Я думаю, с Пэнси даже жарко! — довольный собой, Крэбб шмыгает носом. Не знала, что у него есть хоть какое-то чувство юмора.

— Скажи это Драко и останешься без зубов, — комментирует Гойл.

Крэбб снова хрюкает.

— Пэнси — заноза в заднице, — вдруг говорит Гойл уже серьезно. — Только Малфой и может ее терпеть.

Крэбб молчит, а я готова заплакать. Да как он может такое говорить! Он! Жалкий, безмозглый тупица! Отвратительно! Это я-то заноза! Да они сами бегают за мной, как привязанные!

Я не желаю больше слушать глупый разговор ограниченных людей и убегаю в гостиную. Не обращая внимания на Малфоя, который что-то кричит мне вслед, врываюсь в спальню и бросаюсь на кровать. Слезы сами собой льются из глаз потоком. Я молочу кулаками по подушке, меня колотит от злобы и бешенства. Я просто утопаю в чувстве зависти к Милисенте. Значит, с ней тепло?! Я вскакиваю с кровати и кровожадно оглядываюсь по сторонам. Значит, она добрая?! В комнате никого больше нет. Только праздничное платье Милисенты торжественно висит на манекене. Значит, я — заноза?! Я подбегаю к платью и начинаю срывать его с манекена. Я бросаю его на пол и топчу ногами, пытаясь причинить ему максимальный вред. Получи, получи, Милисента!

Устав, я снова падаю на кровать и засыпаю.

Просыпаюсь от воплей Милисенты.

— Кто это сделал?! Мое платье! Мое платье! Пэнси!

Я поднимаю голову с подушки. Чувство такое, как будто у меня тяжелейшее похмелье.

— Что ты орешь? — глупо спрашиваю я.

— Зачем ты это сделала?! — в голосе Милисенты я слышу отчаяние. Ничего, пусть тоже поплачет. Ей полезно.

— Это не я, — устало произношу не своим голосом. Он звучит безразлично. — Дай поспать.

— А кто же это тогда? — иногда мне кажется, что тупость может передаваться через поцелуи. Зря Милисента целовалась с Гойлом.

— Откуда я знаю?! — недовольно бормочу я, поглядывая на часы. — Когда я пришла, оно уже валялось тут.

— Почему же ты ничего мне не сказала?

— Я плохо себя чувствовала, — я даже не лгу: мне действительно было плохо.

— Наверное, это Дафна, — тихо говорит Милисента. — В чем же мне теперь идти на бал?

— Иди без всего, — серьезно советую я, поднимаясь и начиная приводить себя в порядок. — Гойл будет только рад. И, поверь, не он один.

Милисента понимает, что это шутка, и улыбается мне.

— Давай отомстим Дафне, — говорит она. Я согласно киваю.

Вдруг Милисента начинает суетиться — скоро десять, пора под лестницу. Мне становится очень жаль себя. Так лень тащиться на Северную башню!

— Я сегодня снова иду на свидание! — радостно сообщает мне Милисента, подкрашивая глаза.

— Не может быть! — неискренне удивляюсь я и ухожу в душ. Не хочу больше ее видеть.

Ровно в полночь я, необыкновенно красивая, стою на самой вершине Северной башни и пытаюсь отдышаться. Никого нет. Малфой опаздывает. Непохоже на него. Но я подожду, мне не жалко. Правда, тут холодно, но я не боюсь временных трудностей. Тем более, что Малфой точно знает, как надо согреть девушку.

Прошла уже целая вечность. Никакого намека на Малфоя. Это уже не смешно. Может, его поймал Филч? Начинаю волноваться. Высота перестает завораживать, становится пугающей. Ну, где же он?

Его все нет. Я совсем замерзла, и только гордость не дает мне признать, что он просто не пришел. Наверное, решил отомстить за вчерашнее. Он может быть очень коварным! Ну, зачем я придумала свидание на такой верхотуре?! У встреч под лестницей тоже есть свои преимущества.

На глаза наворачиваются слезы. Еще никто так не поступал со мной! Как он посмел?! Медленно сажусь на холодный пол и заворачиваюсь в мантию. Зуб на зуб не попадает. Мне обидно. По-детски обидно. Закрываю лицо руками.

Вдруг на лестнице слышу тяжелые шаги. Филч! Это конец. Если меня лишат значка старосты… Резко вскакиваю и пытаюсь найти место, где бы можно было спрятаться, по дороге придумывая тысячи причин, по которым я могла бы оказаться здесь в такое время. Но все пути к отступлению отрезаны, и спрятаться негде. Остается только взглянуть врагу в лицо… Я вскрикиваю. Не ожидала, что у врага будет лицо Гойла.

Он стоит передо мной и теребит руками мантию, не зная, что сказать.

— Что ты здесь делаешь? — безуспешно пытаюсь заставить свой голос звучать безразлично.

— Я… Драко не пришел, и я подумал…

— Что сможешь его заменить?! — в моих словах сквозит неприкрытая насмешка.

— Нет, конечно… но… я подумал, что тебе будет страшно…

— Ты подумал? Мило. Давай начистоту: тебя Малфой прислал?

— Нет… — Гойл опускает глаза и переминается с ноги на ногу. Он похож на медведя. Я хочу рассмеяться ему в глаза, но меня вдруг охватывает умиление: еще никто не заботился обо мне.

— Почему же ты не с Милисентой? — я поднимаю бровь, наслаждаясь его замешательством.

— Мне кажется, что… ну…

Он делает шаг вперед. Теперь нас разделяет только пара дюймов, и мне вдруг становится жарко. Какое странное слово «вдруг». Похоже, за эти дни я стала произносить его гораздо чаще.

— Я провожу тебя?

— Пожалуйста, — и я тихо начинаю спускаться вниз.

Он следует за мной, шаг в шаг, и мне неудержимо хочется обернуться и увидеть его лицо. Но я не оборачиваюсь. Чувствую на волосах его дыхание, и от этой необычной близости сердце замирает. Но он знает, что я с Малфоем.

В гостиной горит камин.

— Почему же не пришел Малфой? — внезапно вспоминаю я. Мне необходимо это знать.

— Он… хотел позлить тебя… но, по-моему, это жестоко…

— Мальчишка! — я и сама толком не понимаю, к кому обращена эта реплика, но Гойл, похоже, воспринимает ее на свой счет и поспешно отходит в сторону. Неужели он все же боится меня? Или тут кроется что-то еще?

Не оборачиваясь, ухожу в спальню. Уже в душе мне в голову приходит мысль, что Гойла следовало бы поблагодарить, но усилием воли я отгоняю ее: мне не положено раскисать. Тем более из-за Гойла.