Karma Police (гет)

Со мной что-то случилось, сомнений больше нет. Эта штука выявилась

как болезнь, а не так, как выявляется нечто бесспорное, очевидное. Она

проникла в меня исподтишка, капля по капле: мне было как-то не по

себе, как-то неуютно — вот и все. А угнездившись во мне, она затаилась,

присмирела, и мне удалось убедить себя, что ничего у меня нет, что

тревога ложная. И вот теперь это расцвело пышным цветом.

Жан-Поль Сартр, «Тошнота»

Жизнь постепенно налаживалась. Снейп переговорил с юристами. Его предположение подтвердилось — судебное решение об аресте счетов могло быть оспорено. На подготовку документов требовались время и деньги, а для ускорения процесса — большие деньги. Галлеоны на взятку Северус добыл как порядочный, законопослушный гражданин — взял кредит. В проправительственном банке ему отказали, зато в оппозиционном управляющий лично назначил аудиенцию. Это был чернявый крючконосый гоблин, похожий то ли на крошку Цахеса*, то ли — страшно сказать — на сплющенную копию самого Снейпа. Глумливое подсознание напомнило Северусу про чёрного ферзя и шашку. Нет уж, пусть лучше Цахес!

Цахес поил отменным кофе и настойчиво предлагал спонсировать предвыборную кампанию. Снейп благодушно пил третью чашку, улыбался, на вопросы отвечал уклончиво. Чтобы улыбка выходила понатуральней, представлял свою рожу на предвыборных плакатах на фоне строящихся заводов и колосящейся ржи. С Кингсли аналогичные колдографии выходили, мягко говоря, не очень. Ряха растекалась по плакату, как подтаявший шоколад, и заполняла его целиком, не оставляя места ни полям, ни заводам. Что там ещё обычно подсовывает нам наглядная агитация? Ах да. Дети! Дети — наше будущее. Снейп вообразил себя с лучезарным оскалом, указывающим дорогу в светлое будущее опрятным розовощеким школьничкам. Это уже был перебор. Удерживать выражение лица в рамках вежливой заинтересованности стало практически невозможно. Цахес принял плохо скрываемое веселье на свой счёт и скосил взгляд на отполированную до зеркального блеска боковую поверхность минибара — проверить, не застряло ли что-нибудь между передними зубами. Снейп пообещал рассмотреть предложение о спонсорстве со всей возможной серьезностью, тщательно взвесив все «за» и «против», уже мысленно взвешивая на ладони мешочек с галлеонами. Благодарно принял в качестве залога дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества кредит по сниженной на четверть процента ставке.

После «разморозки» счетов жизнь стала налаживаться удвоенными темпами. Часть денег Снейп довольно выгодно, как потом выяснилось, вложил в акции «Даркмэджикэнтерпрайз». Компания разрабатывала средства слежения и контроля над тёмной магией. Нарцисса официально зарегистрировала основанный ею и существующий исключительно на благотворительных началах «Фонд Помощи Выжившим». Некоммерческую организацию для краткости переименовали в «Фонд Выживших» и объявили аферой, затеянной ради отмывания грязных малфоевских денег. Слова словами, а на деле от грязных денег никто не отказывался. Взятки потекли рекой. Мутный зеленоватый поток пенился золотом, затекал в папки, конверты и секретеры, открывал все двери. Для Драко придержали сравнительно скромное место в министерстве. Кабинет на первом этаже основного корпуса. Восхождение по мраморным ступеням к креслам с высокими спинками обещало быть долгим. Драко не прельщала перспектива многолетнего добросовестного бумагомарательства «в ожидании Годо» и толкотни у парадных лестниц, которые, как в Хогвартсе, иной раз без предупреждения меняли направление. Вот если бы найти лестницу пожарную, а лучше сразу аварийный лифт, доставляющий на верхний этаж в обход других достойных господ... Но пока Драко был увлечен «Даркмэджикэнтерпрайз». Мечтал заполучить контрольный пакет акций и сменить название. Снейп его в этом поддерживал.

Пэнси удалось устроить на медицинские курсы. Она и правда была умница. Дневала и ночевала в хирургическом отделении Мунго. В Мэноре мисс Паркинсон практически не видели, что было, несомненно, к лучшему, поскольку Астория, напротив, зачастила. Светило магической кардиохирургии, мотивированный непристойно щедрыми пожертвованиями от Фонда Выживших, взял Пэнс в ассистентки. Вскоре девушка уже смогла самостоятельно оплачивать комнату в общежитии, и переехала окончательно. Общага располагалась неподалеку от Мэнора, в пределах шагово-аппарационной доступности, но всё равно прощание покидающей «дворянское гнездо» Пэнс с остающимся Снейпом было долгим и слезливым. С Драко Пэнс не разговаривала.

Крэбб в плане трудоустройства оказался безнадёжен, и репутация родителей-упивающихся была здесь совершенно не при чем. В итоге Винса признали негласным начальником службы безопасности Мэнора, назначив ответственным за гриффиндорские посылки и письма. Обезвреживать взрывоопасные объекты Крэбб научился быстро и лихо. С письмами дело обстояло несколько хуже, но спустя пару недель молодой человек уже вполне уверенно сортировал почту, отправляя прямиком в камин красные с золотым тиснением конверты анонима-графомана.

«Эдак скоро читать научится!» — думал Снейп не без гордости за бывшего студента.

Избавиться от Риты Скитер оказалось проще всего. Кусты магнолии под окном Сев обработал инсектицидом.

Единственное, что никак не желало устраиваться и налаживаться, — это отношения с Нарциссой. Можно сказать, всё становилось только хуже. Первоначальная теплота между ними практически сошла на нет.

Отношения — это в некотором смысле почти самостоятельные живые организмы. Тонкие до неразличимости ниточки нервов тянутся от одного к другому. Переплетаясь и соединяясь синапсами, они превращают сердца в сообщающиеся сосуды эмоций, переживаний. Если ниточек много, чувства переливаются по ним как по капиллярам — свободно. Распределяются равномерно. В сообщающихся сосудах уровни выравниваются. Когда сердца бьются согласованно, натянутые нити вибрируют, колеблются гармонически и гармонично, рождая музыку, тона́, полутона́ и обертоны.

Нарцисса чувствует, что их с Северусом ритмы в противофазе. Интерференция гасит её сигнал, и он не проходит. Колебания затухают, музыка затихает. Нарцисса упорна, очень старается достучаться до Снейпа, даже докричаться. Выходит из себя. Но это как пытаться прикурить на ветру. Вспышка — и ничего. Пламя слишком дрожит и бьётся, слишком неустойчиво. Гаснет мгновенно.

Северус ни о чем таком не думает. У него просто болит горло. Шрам. Это ноющая, тянущая, тягостная боль. Глухая, тупая и изматывающая. Снейпу хочется разодрать горло в кровь, развести края раны пошире и выпустить её, но боль так просто не выгонишь. Она не поверхностная, не подкожная — засела, затаилась, а может, заперта очень глубоко внутри. Она прячется — или запрятана — где-то в сонной артерии. Затихает днём и расходится к ночи, являясь Снейпу во снах, которые больше не похожи на откровенные, яркие и красочные кошмары военного времени. Нет даже желтых глаз. Вообще ничего нет. Только серость, морок, муть. Перед самым пробуждением Снейпу кажется, что в ногах его копошатся липкие гады. Не змеи, что-то совсем мелкое. Мелкие бесы. Черви.

Снейп проанализировал свои ощущения и пришёл к выводу, что боль под шрамом — психосоматическая.

*Крошка Цахес, по прозванию Циннобер — персонаж Э.Т.А. Гофмана.

Фразу «в ногах копошились липкие гады» я позаимствовала у С. Довлатова.