Ронокоп и волшебная палочка (джен)

Рон Уизли убрал дела в сейф, закрыл кабинет на ключ и тройной коллопортус с подвешенным летучемышиным сглазом лично от сестренки, выпустил на волю форменную серую мантию, после посещения сортира заправившуюся в штаны, помахал помдежу Факу и неспешной походкой полностью свободного человека пошел до пабу.

Поговаривали, что отдельный туалет был проклят. Забивался он чуть не каждую неделю, воняло там, как в свинарнике, а за бачком и в самом бачке регулярно обнаруживались пустые бутылки из-под сливочного пива, а то и огневиски. Правда, будущий великий следователь подозревал, что в первом и втором виноваты констебли, проходившие через единственный сортир огромной толпой и в строго определенное время. Он же еще не забыл, как всплывали туалеты в Хогвартсе, если кинуть в унитаз всего один гондон, и как воняло там после первого и единственного соревнования «кто выше нассыт на стенку». В третьей странности и подавно однозначно был повинен Фак, который однажды набухался до того, что забыл в сортире палочку. Добрые коллеги оружие подтырили и долго еще наслаждались перекошенной рожей помдежа. Тот носился по отделу, мысленно уже выхватывал от начальства фирменных дээмпэшных звездюлей, увольнялся с позором и без пенсии и чуть не под суд шел. А когда палочку-таки вернули, Фак в лучших традициях передержанного в лампе джина покрыл всех матом и чуть не заавадил некстати подвернувшегося тогда еще стажера Уизли.

И все же некоторые вещи, например, можно было объяснить только древним проклятием. Почему, иначе, свет вырубался всякий раз, когда Ронни заходил в туалет подумать о вечном, а?! А Мерлином проклятая блядская мантия, норовившая заправиться в штаны?!

Как и всякий суровый взрослый мужик двадцати лет отроду, Рон все еще продолжал расти. И жрать хотел, как всякий растущий организм — всегда и желательно побольше. Сидеть на шее у предков было недостойно сурового взрослого мужика, а в ДМП платили мало.

В результате данного трагического стечения обстоятельств и без того высокий и худой Ронни стал сущим глистярой, купленные еще в школе на вырост штаны на котором держались очень сложно. Попадавшая за пояс мантия положение спасала, штаны начинали сидеть, как влитые, будущий великий следователь забывал о них вовсе — и в результате разгуливал по всему отделу, как самое натуральное кладбищенское уебище.

Но сегодня Уизли получил аванс и собирался встретиться с Гарри в миленьком пабе, угостить друга пивом и угоститься за счет друга пивом. По подсчетам Рона, аванс в Аврорате был вчера, а значит, взаимные угощения можно уравнять. Еще в плане на вечер было пускать друг другу пыль в глаза и мериться героикой и общей охуенностью...

С Гарри, да...

Зато у Рона член был аж на два сантиметра длиннее.

Будущий главный аврор уже ждал будущего великого следователя за стойкой. На лице у него были написаны скука и отвращение, а форменная алая мантия измялась не хуже, чем у Рона.

«Ничего, рыжим красное все равно не идет, — неубедительно утешил себя Ронни».

— Джин решила, что я собрался по бабам, — вздохнул Поттер первым.

— По бабам, по барам... одна буква — а такая разница! — глубокомысленно подтвердил юный Уизли и заказал им обоим пива.

На голодный желудок пилось легко и весело, а напивалось — быстро и радостно. Чесночные гренки мало спасали ситуацию, и вскоре друзья уже делились друг с другом подробностями службы — впервые за долгие-долгие годы они делали что-то не вместе.

— А еще у нас упиванца задержали! — размахивал кружкой, щедро кропя всех окружающих пивом, Поттер. — Метка, то-сё, хуё-моё! А у нас же теперь как? Метка — все, изменник родине, пошел на хуй в Азкабан, дементоров кормить! И тут все завертелось! Допросы — с перерывами на пожрать-поспать, дома у него — обыск, на работе — обыск. Пока обыскивали — он сознался и своих еще сдал, жалко — не я допрашивал... Ну так мы с обыска прямо на задержание и поехали. Потом еще арест, наши в Визенгамот ходили как свидетели — какую он общественную опасность представляет!

— Чо, молодцы! — пьяно завидовал ему Рон. И немедленно выпил. — Зато я уже четыре раза дежурил на сутках и два раза сам на выезде был!

— Мерлинова задница! — восхищался в ответ Гарри. — Расскажи!

Рон вспомнил свой самый первый (и единственный, действительность он приукрасил ровно вдвое) выезд, и подробностей ему расхотелось.

— А еще у нас злодей детективу палец на допросе сломал!

— А у нас на Малфоя-папу дело в производстве! Выемку делали — так древние манускрипты на трех грузовиках вывозить пришлось! Мы осмотры делаем — половину сразу в Отдел Тайн на экспертизу отдавать надо!

— А у нас!..

После четвертого пива, когда стало понятно, что Джинни всенепременно наябедничает матушке о прогрессирующем алкоголизме жениха и брата, а Гермиона сожителя и вовсе на порог не пустит, так что нечего и останавливаться в возлияниях, отважные борцы со злом перешли к песням:

— "На Арране-острове или в Ливерпуле, шотландцу с англичанином все равно, где жить! Родина есть родина"...

После пятого — вернулись к разговору о работе.

— На самом деле у нас пиздец, как скучно! — выдавал ведомственные тайны Рон. — У вас вот все же жизнь какая-никакая, упиванцы-выемки, а у нас... ууу... у нас не злодеи, а дубилы... тьфу, дебилы какие-то! Кража пяти галеонов из ящика стола в магазинчике! Угон метлы несовершеннолетними ебанавтами с целью покататься!

— Да хоть фордика «Англия»! — страдал в ответ Поттер.

Пиво из кружки расстроенного героя выливалось на мантию, причем в о-очень характерном таком месте.

— У нас этот поганый упиванец — один на весь Аврорат! Их же всех почти переловили, пока мы с тобой в Академии на занятиях жопы просиживали, а кого нет — те шкерятся, как мыши под веником... Я на работу-то, по ходу, прихожу старшим офицерам кофе носить, бумажки копировать да за сигаретами бегать! Тьфу, блядь! Облился!..

Рону, конечно, были свойственны преувеличения, но сейчас он мог спокойно сказать, что Гарри не просто облился — он вылил себе на мантию почти полную кружку гинесса, и вообще-вообще не покривить против истины.

— Снимай мантию! — объявил он тем тоном, которым обычно говорят «эврика».

— Чо, думаешь, надо? У меня там футболка... с черепашками-ниндзя, — растерялся будущий главный аврор.

— Насрать, я тоже разденусь! Из солидарности!

Если Ронни приходила в голову какая дурная идея, окружающие могли начинать спасаться бегством. Идеи Уизли попадались не только идиотские, но и жирные, моментально выпихивающие все остальные мысли. Даже, например, ту, что на нем самом под мантией была еще Биллова старая клетчатая рубашка, по степени обтрюханности воротника уступавшая только незабвенной парадной мантии с четвертого курса.

Свернув форменные мантии в неаппетитные комки, лучшие друзья выпили еще по пиву и перешли на разговоры за баб. Потом — за то, как они этих самых баб любят («не-не-не, ты чо, братан, мне только Гермиона нужна!!») и как раз задумались, не спеть ли им еще чего такого душевного, как вдруг Рону почудилось некое подозрительное движение в районе филея Гарри.

Зашедший с полчаса назад и усевшийся рядом с ними за стойкой плюгавенький мужичонка явно пытался проинспектировать карманы его друга!

То ли полученные в Академии навыки в голове всплыли, то ли пьянство в кои-то веки пошло Рону Уизли на пользу, но движения его были точны и молниеносны, а цель — благородна (а то, что высокий стул в процессе рухнул — так хрен ли хозяин их такие неустойчивы купил?!).

Заломив руку злу, борец с оным громогласно призвал в свидетели всех наличных посетителей, уронил еще один стул и чуть не повторил подвиг детектива Уокера, правда, с пальцем на ноге и при участии мебели, а не жулика.

— Я ж говорю тебе, дебилы они. — С выражением полного морального удовлетворения в лице, голосе и сиянии ауры, гудел Рон, удерживая злодея, пока Гарри расплачивался за пиво (из своего кошелька) и вызывал по Ронову зеркалу наряд. — Ну вот чо тебе, утырок, стоило посмотреть повнимательнее, а?! Ну, сидят два пацана, бухают себе, никому не мешают — ну ты б хоть посмотрел, чо за тряпки мятые у нас на коленях! Нашел, кого грабить — дээмпэшного следака и аврора!.. Не-ет, у нас тут свидетелей предотвращенного преступления навалом... а райончик-то мой... молодец, Ронни, «палочку» волшебную для отдела срубил!..

— Жалко, — сказал чуть протрезвевший Гарри грустно.

— Что палку срубил? — аж обиделся Уизли.

— Что он не ужасный темный маг, — объяснил Поттер. — Я тоже хочу волшебную «палочку»...

— Ничо, — великодушно (гулять так гулять!) успокоил его друг. — Мы его Робинсону отдадим, он нам напишет поэму в трех действиях, как хотел министерство захватить и возродить Волдеморта из его старых труселей!

С жанрами у Ронни было туго. Впрочем, он вообще не особо читал, а Гермиона до художественной литературы в нелегком деле ознакомления парня с маггловской культурой (и с культурой вообще) еще не дошла.

— Не, — еще сильнее расстроился будущий великий аврор. — Так не честно. Я хочу бороться со злом, а не фальшивые «палки» в статистике рисовать. Жалко, что я типа герой: так бы тоже недобрал баллов для Аврората и был бы уже такой же крутой, как ты.

Ангельский хор запел у Рональда Уизли в голове, и чуть побитая в процессе задержания личность жулика засияла райским светом Откровения.

Его лучший друг, Величайший Отныне и Навсегда Герой Всея Магической Британии Гарри мать-твою-Поттер во всеуслышание объявил, что Рон — круче!..

— Ничо, Гарри, — покровительственно улыбнулся он. — Зато потом ты будешь гасить волдемортов пачками, а я так и продолжу ловить дебилов.

Положительно, это был самый лучший день в его жизни!..

Когда злодея досматривали, из кармана потасканной мантии констебль извлек подозрительно знакомый кошелек.

— Никто не узнает?

Бесконечно крутой борец со злом Рон Уизли посмотрел на жулика. Похлопал себя по карманам. Встряхнул безнадежно измятую серую мантию.

— Блядь! — сказал Рон.