Гейм, сет, матч (гет)

Близнец, который вероятнее всего был Джорджем, ушел из Большого Зала даже не глянув в их сторону, и это очень расстроило Паркинсон.

— Это не проблема, Паркинсон, — заверила Миллисент, когда слизеринки пошли в сторону подземелий. — Ты подходишь к этому делу как к спринту, хотя это будет скорее марафон.

— Как будто у тебя есть опыт хоть в том, хоть в другом, — ядовито заметила Дафна, и они с Трейси хихикнули, щлепнув "дай пять".

Это было забавно, конечно, но Миллисент из принципа заехала Дафне локтем под дых. Тут они с Панси хихикнули и "дали пять".

Нет, если со стороны посмотреть, понятно, почему всех слизеринок считали суками.

Дафна легко восприняла тычок локтем: приподнялась и дернула Миллисент за волосы, обозвала ее словом, которое ее мать наверняка бы не одобрила, и смылась вместе с Трейси.

И это устроило Миллисент. Серьезно. Она приподняла руку и пригладила волосы.

— Она покосила мой бантик! — взвыла она.

— Не так уж и страшно, — отмахнулась Панси, все еще расстроенная, что их жертва не увидела ужасающего макияжа.

— Нет, страшно! — выла Миллисент, стараясь, чтобы ее услышали все выходящие из Большого Зала студенты. — Я чувствую! Она же знала, что я должна быть сегодня красивой!

Определенно, Панси не понимала, к чему был этот спектакль — она нахмурилась и без особого утешения заметила:

— Мы вернемся в спальню и там все исправим.

— Я не пойду через всю школу в таком виде! — ныла Миллисент, направляясь к ближайшему туалету. — Он может меня увидеть!

— Как он может тебя увидеть? — раздраженно воскликнула Панси. — На пути к подземельям гриффиндорцы обычно не пасутся.

Миллисент задумалась, осознанно ли та играла роль дуры, или слишком уж отвлеклась на их провал с макияжем, что не могла понять, как на руку им эта ситуация.

— Он может спуститься в подземелья, — сказала она. И добавила потише, словно стесняясь. — Пожелать спокойной ночи. Ведь может же?

Панси скривилась, но вздохнула, ее плечи поникли при мысли, что Миллисент спятила.

— Конечно, — сказала она, не очень убедительно. — Я имею в виду, почему бы и нет? Луна полная. При полной луне случались вещи и постраннее.

Миллисент кивнула и улыбнулась, думая о шоколаде, в надежде, что эта мысль сделает ее улыбку более искренней. Она приоткрыла дверь в туалет и жестом велела Панси заходить.

Панси в ужасе отступила.

— Только не в этот туалет! — выкрикнула она. — Этот туалет кишит гриффиндорцами!

Отличненько получилось, в голосе Панси были именно столько отвращения, сколько было нужно. Не было бы лучше, даже если бы Миллисент заранее ее подучила.

Она позволила своей улыбке немного заостриться, с таким зловещим видом, ненадолго, но чтобы Панси хватило времени понять, что у нее есть план.

— Я теперь встречаюсь с гриффиндорцем, Панси, — нежно сказала она. — Ты больше не можешь так про них говорить.

Закатив глаза, Панси прошла мимо Миллисент и вошла в женский туалет. Даже ее шаги по каменному полу раздавались осуждающе. Она оказалась права: когда Миллисент вошла в комнату, она увидела там трех гриффиндорок, яростно глазеющих на них от раковин.

— О Мерлин, да у них тут гнездо,— сказала Панси, подводя Миллисент к зеркалу и поправляя ее бантик.

— Не поможет, — сказала Анджелина Джонсон. Она стояла рядом с еще одной квиддичной охотницей, которую вроде звали Кети, а Лаванда Браун в это время прятала в сумку "Ведьминский Еженедельник".

Панси злобно посмотрела на них через плечо, ее пальцы быстро и умело распутывали волосы Миллисент и перевязывали бантики.

— А кто спрашивал твоего мнения?

Анджелина выпрямилась и холодно улыбнулась:

— И я все же его сообщу. Делай с волосами что хочешь, Булстроуд, Джордж все равно прокатит тебя с балом.

Миллисент стояла лицом к гриффиндоркам, и она была выше Панси, поэтому отлично могла видеть их, а они могли видеть ее.

— Почему ты такое говоришь? — спросила она, склонив голову на бок и нахмурившись, надеясь, что у нее получается недоумение. Она прищурилась. — Джордж сказал тебе, что хочет меня прокатить?

— Нет, — сказала Анджелина, ее голос был уже не так груб. Она быстро глянула на Кети, перед тем как продолжить. — Но я имела в виду...

Миллисент повысила голос до визгливой истеричности.

— Что ты имела в виду? Панси, что она говорит?

— Я не знаю, — медленно ответила Панси, поворачиваясь и злобно глядя на квиддичных охотниц. — Что ты имеешь в виду, Джонсон. Если этот Уизли не говорил тебе, что собирается прокатить Милли, то с чего ты это взяла?

— Да, с чего? — ныла Миллисент, изо всех сил стараясь казаться отчаявшейся. Когда Анджелина и Кети с ужасом уставились на нее, стало понятно, что работает. Они теперь были загнаны в угол, и пусть слизеринки бы не думая дважды сказали бы кому-то, что она слишком жирная и уродина, чтобы быть парой Уизли, гриффиндорки не были так жестоки.

— Мы просто... — сказала Кети, настороженно оглянувшись на Анджелину. — Он никогда не говорил, что ты ему нравишься, вот и все.

— О, — сказала Миллисент, уже не так истерично. Она поджала губы и кивнула. — Мне нравятся молчаливые и таинственные.

Анджелина и Панси снова переглянулись и явно решили, что больше никогда не поднимут эту тему. Что-то пробормотав, они снова вернулись к прежнему занятию — начали подкрашивать губы.

— Все, твои волосы в порядке, — сказала Панси.

С туалетом они закончили, и Миллисент решительно не было дела, что там с ее волосами, но она прикинулась, что разглядывает их в зеркало со всех сторон.

— Это так красиво, — сказала она, хотя не капельки это было не красиво. Она выглядела так, будто на нее напали первокурсницы, не заплетавшие раньше косы никому, кроме своих кукол, и бантов у которых было больше, чем мозгов.

— Да, да, да, — ответила Панси, которая даже в лучшие времена не отличалась сочувствием. — Пошли.

У нее хватило здравого смысла дождаться безопасности их спальни, прежде чем наконец спросить:

— И что это было?

Пожав плечами, Миллисент принялась снимать мерзкие бантики.

— Не теперь, но когда-нибудь, — начала она. — Эти уизлекопии справятся со своим ужасом и сообразят, что кто-то их подставил. Так мы будем уверены, что они не заподозрят нас. Даже если эти квиддичерки ничего не скажут о нашем разговоре, расскажет Лаванда Браун. Свет не видывал такой сплетницы, как она.

Панси кивнула:

— Неплохо.

— А тебе не кажется странным, — спросила Трейси, — что устраивая людям розыгрыши, вы всегда заодно и из себя дур изображаете?

Панси фыркнула.

— Так это лучше всего, — сказала она. — Так никто не знает, что мы их разыгрываем, и мы можем делать это снова и снова и снова, и все в больших масштабах.

— Угумс, — согласилась Миллисент. — Эти Уизли ни черта не понимают. Им только по шестнадцать, а все уже знают, что им нельзя ни в чем верить. Нам же будет по сто, и мы все еще сможем устраивать розыгрыши.

— Любители, — с добродушным раздражением хмыкнула Панси. — Их карьера шутников уже кончена, всего лишь потому что они так жаждали славы.

Дафна покачала головой.

— Вы слишком уж близко к сердцу это принимаете, — сказала она. — Но вы думали о том, что скоро случится хогсмидский выходной?

Миллисент нахмурилась, вспоминая, планировали ли они что-нибудь на это.

— А нам что-то оттуда нужно?

Дафна рассмеялась, и Трейси закатила глаза.

— Мерлина ради, — сказала она. — Бал же на носу. Парочки идут в Хогсмид. Ну знаешь, вместе. Парочками.

Панси радостно взвизнула, и Миллисент задумалась, может ли она что-нибудь придумать, чтобы не проводить этот выходной с тупым веснушчатым Уизли.