Delicate - Нежность (гет)

Если мне казалось, что вернувшись в рутину школьной жизни, я смогу привести свои мозги в порядок, то я ошибалась. Я не могу перестать думать о родителях, и о том, что в последний раз я видела маму на грани самоубийства. Я не могу избавиться от мысли, что должно случиться что-то страшное, и что я ничего не смогу сделать из-за того, что нахожусь здесь, в Хогвартсе. Смешно, ведь когда я дома, то хочу в Хогвартс, а когда в Хогвартсе – обратно домой. Жизнь странная штука.

В первый же день после приезда, мой завтрак прервала сова, принесшая письмо от тети Джинни.

Роза,

Тетя Джинни

Почему Гарри и Джинни не могут быть моими родителями? Хотя сомневаюсь, что если бы подобное случилось с Лили, они были бы такими спокойными. Я уверена, что в таком случае Джинни повела бы себя, как Рон Уизли. Гарри же, возможно, стал бы подавлять свои эмоции в течение нескольких месяцев, пока гнев не переполнил бы его, и он, в конечном счете, убил бы кого-нибудь или сбежал далеко, например, в Австралию. Поэтому, может и хорошо, что я не их дочь.

Но я рада, что у меня есть тетя Джинни, потому что с тех пор, как я вернулась в Хогвартс, я боюсь сойти с ума. Меня преследуют мысли, что вдруг начнутся ранние схватки в спальне, я буду кричать во весь голос, но меня никто не услышит. Я знаю, что на таком раннем сроке, ничего подобного произойти не может, но всегда есть опасения, что что-то может пойти не так. Таким образом, в понедельник я следую совету Джинни и иду к мадам Помфри в больничное крыло.

Мадам Помфри пожилая женщина и я очень боюсь, что у нее слишком старомодные представления, и она не захочет мне помогать. Когда я подхожу к больничному крылу, посетителей нет, и мадам Помфри сидит в своем кабинете. Я стучу и вхожу.

— Мадам Помфри? – робко спрашиваю я.

— Да? Уизли, верно?

Я киваю.

— Не могу даже точно сказать, сколько раз видела ваших родителей здесь. Что я могу для вас сделать? – спрашивает она.

— Ну, дело в том… — начинаю я. – Я вроде бы как… с ребенком.

Я не могу подобрать нужных слов. Я сперва вообще собиралась сказать что-то вроде: «У меня булочки в духовке», но потом передумала. Она несколько шокирована, и в какой-то момент мне кажется, что она сейчас наорёт на меня, но она просто встает и подходит ко мне.

— Я вижу, — говорит она. — Как давно?

— С октября, — отвечаю я.

— Вы хорошо питаетесь? Похоже, что вы недоедаете, — говорит она. – Вам необходим пре-натальный тоник. И вы должны будете прийти на осмотр, скажем, в среду утром.

— Эм, да, звучит неплохо, — говорю я, растерявшись от такой непривычной мне мадам Помфри.

— И я предлагаю вам привести с собой кого-нибудь, — говорит она.

Да уж, этого не случиться, Поппи. Но я на всякий случай киваю.

— Спасибо, — говорю я и разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Мисс Уизли, если вам еще что-нибудь понадобиться, не стесняйтесь. Я сохраню ваш секрет.

Я улыбаюсь ей и покидаю больничное крыло. Один пункт из моего списка выполнен. Вдруг у меня появляется желание съесть большой гамбургер с сыром и арахисовым маслом. Обычно, я не ем арахисовое масло. Я бегу вниз на обед и занимаю место рядом с Честити Финч, еще одной шестикурсницей-гриффиндоркой.

— Привет Роза, где ты была? – спрашивает она меня.

— О, я всего лишь сходила за книгой, — лгу я. Я накладываю на тарелку примерно четыре полных ложки картофельное пюре, две свиные отбивные, морковь, брокколи… Я никогда не ем овощи, но они сегодня очень приятно пахнут. Тянусь за грибами, но при виде их мне почему-то становится нехорошо. В чём дело? Грибы даже не пахнут, как все остальное, и все же я чувствую их запах так явно, словно Честити искупалась в них.

— С тобой все в порядке? Ты ужасно побледнела, — говорит Честити.

— Да, со мной все хорошо, — отвечаю я. Я смотрю на свою тарелку, заваленную едой, и понимаю, что есть мне перехотелось.

— Ты собираешься все это съесть? – недоверчиво спрашивает она.

— Эм, нет, — говорю я. – Как говорится, видит око, да зуб неймёт… знаешь что, увидимся позже.

И, не прикоснувшись к своему обеду, я ухожу из Большого зала. Джеймс, Фред и их друзья только освободились после последнего на сегодня урока. Один из друзей подмигивает мне, и я чувствую неприязнь. Этот парень ещё узнает, как со мной заигрывать, точно говорю.

— Рыжая! – восклицает Джеймс. – Тренировка по Квиддичу в семь. Не забудь!

— А, да, — говорю я. Совершенно вылетело из головы.

Я прибегаю в Общую гостиную, хватаю ручку и бумагу, и начинаю строчить письмо тете Джинни. Она же велела писать, если возникнут вопросы, верно?

Тетя Джинни,

Роза

Я иду в совятню отправить письмо, а затем на квиддичную тренировку. Так как я не знаю, можно ли мне летать, то летаю очень медленно и осторожно, не делая резких движений. Я хорошо справляюсь со своей задачей, из всех запущенных в меня мячей, я пропустила только три и то, из-за того, что не стала кидаться за ними, чтобы поймать. Джеймс орет как сумасшедший, каждый раз, когда я пропускаю мяч, но я стараюсь его не слушать.

После тренировки я ставлю метлу а сарай для метел, и Джеймс неожиданно прижимает меня к стене. Он очень зол.

— Рыжая! Какого черта ты вытворяешь? – кричит он.

— Заткнись, Джей, я не в настроении.

— Я не собираюсь затыкаться! Мы должны выиграть этот матч, ведь до сих пор у нас есть шанс получить Кубок! Ради Мерлина, Рыжая! Я думал, ты тоже этого хочешь! Неужели тебе хочется, чтобы Ал и Малфой у нас выиграли?

— Ал твой брат, — говорю я. – Почему ты постоянно доказываешь всем, что лучше его?

— Я просто не хочу, чтобы Слизерин выиграл Кубок. Что, черт возьми, с тобой происходит?

— Оставь меня в покое! – кричу я и убегаю от него, игнорируя его крики. Дом все еще в раздевалке, когда я захожу туда, и у нее забавная улыбка на лице. Она даже не замечает моего настроения.

— Привет, Роза, — улыбается она, — хорошо полетали, правда?

— Я бы не стала говорить это Поттеру, — мрачно говорю я. Она выглядит немного опешившей оттого, что я назвала нашего кузена по фамилии, но мне действительно все равно. Она только пожимает плечами и продолжает улыбаться.

— Я сейчас встречаюсь со Скорпиусом, — легкомысленно говорит она. Очевидно, что она прямо лопается от желания сказать мне это.

— Оу… и как? – спрашиваю я. Пожалуйста, скажи, что ты его ненавидишь…

— Фантастично, — она в восторге. — Роза, мне кажется… кажется, я в него влюбилась.

О, нет.

Этого не могло случиться. Дом не может быть в него влюблена. Дом не влюбилась. Они просто встречаются, всего несколько недель. Любовь не может прийти так неожиданно.

— Оу… ты уверена? – спрашиваю я.

— Я не могу перестать думать о нем, — произносит она, и ее лицо озаряется, когда она говорит о нем. – Мне кажется, что когда я с ним, я счастливее всех в этом мире! И когда я не рядом с ним, я скучаю по нему, мое сердце болит за него.

Дайте мне ведро.

— Роза, — шепчет она, — я думаю переспать с ним.

В момент, когда она мне это говорит, я пью воду. В итоге вода попадает мне не в то горло, и я начинаю кашлять.

— Ч-чт-то? – произношу я сквозь кашель.

— Да ладно тебе, Роза. Каждый делает это. И я действительно считаю, что люблю его, — говорит она, неверно растолковывая мою реакцию.

— Но вы же еще так мало были вместе, верно? И это Малфой… я имею в виду, давай говорить на чистоту, он же спит со всеми, — говорю я. Я такая лицемерка. Я заслуживаю смертную казнь.

— Не говори так, ладно? – шепчет она. – Ты знаешь, сколько у него было девушек?

Я киваю.

– Список девушек Малфоя длиннее, чем василиск.

— Странно, а он утверждает, что спал только с одной, — говорит она.

Я шокировано смотрю на нее, но она просто светится при мысли о нем.

— Видимо, он был девственником еще несколько месяцев назад, можешь в это поверить?

Я качаю головой и шепчу:

— Нет.

— Ой, мне надо идти, — говорит Дом, смотря на часы. Она подмигивает мне и счастливо выбегает из раздевалки.

Да уж, я еще никогда не испытывала такую гамму чувств, как сейчас. Я никогда не думала, что один человек может столько всего сразу чувствовать. Я была дико зла на Джеймса за то, что он орал на меня после тренировки. Я испытываю чувство ревности из-за того, что Доминик собирается переспать с Малфоем. Удивлена, что Малфой был девственником, когда мы переспали с ним, и я просто в шоке от мысли, что была у него первой. Волнуюсь по поводу отношений моих родителей, и, если честно, я слегка голодна.

Я возвращаюсь в замок, не разбирая дороги, поэтому вовсе не удивительно, что натыкаюсь на Лили. Она сидит на ступеньках, и я чуть об неё не спотыкаюсь.

— Лилс? Что ты здесь делаешь, тут же холодно? – говорю я. Но она молчит, поэтому я сажусь рядом с ней. Она дрожит от холода и слезы бегут по ее щекам.

— Лили? В чем дело? – спрашиваю я.

— Почему он выбрал Дом? – рыдает она. – Почему ее?

— Я не знаю, — бормочу я.

Я стараюсь обнять ее, но не уверена, что это ей нужно. Наверное, мне стоит ее просто утешить. Я веду ее из холода в тепло нашей гостиной. Как оказывается, напрасно. Дом и Малфой целуются, свернувшись калачиком на диване у камина. Губы Лили дрожат при виде этой картины, и она уносится к себе в спальню, хлопнув дверью. Шум закрывающейся двери заставляет Дом и Малфоя отскочить друг от друга.

— Что это с ней? – спрашивает Дом.

— Все в порядке, — лгу я, — она просто не в настроении… А что он здесь делает? Слизеринцы не должны находиться в башне Гриффиндора.

Я стараюсь забыть тот факт, что Малфой был в моей комнате около двух с половиной месяцев назад. В конце концов я староста… и я просто не хочу провести ночь с этими двумя под боком.

— Хорошо, я пойду, — говорит Малфой.

— Ты не должен уходить! – возражает Дом. – Рози просто в плохом настроении после тренировки.

— Я не в плохом настроении! – сердито кричу я.

— Это заметно, — бормочет Малфой.

— О, заткнись Малфой и ползи обратно в подземелья, откуда пришел!

Между прочим, я беременная и имею полное право быть стервой.

— Роза! — восклицает Дом.

Малфой ухмыляется. Он знает, что я чувствую, видя его с Дом. Я пялюсь на него с таким видом, что мне бы позавидовали бы и бабушка Молли, и тетя Джинни.

— Увидимся позже, Дом, — говорит он и целует ее. Я скрещиваю руки на груди и смотрю в пол. Он подмигивает мне, кода Дом этого не видит и покидает гостиную. Я ненавижу его.

— Роза, черт возьми, что это было?

— Он не должен здесь находиться!

— А сколько раз ты приводила сюда ребят с других факультетов? Вспомни Карла Бланта? А ведь он с Равенкло!

— Давай закроем эту тему, Дом, — говорю я, потирая лоб. Она вздыхает и выходит через проем вслед за Малфоем. Я не беспокоюсь, отметив, что комендантский час уже наступил, и надеюсь, что староста мальчиков или девочек ее все же поймает и влепит наказание.

* * *

Во вторник я получаю еще одно письмо от тети Джинни. Она действительно оказалась самой лучшей крестной.

Что касается полетов, это не представляет никакой опасности в течение первых нескольких месяцев. Очевидно, когда срок станет большим, то лучше не летать. Но в субботнем матче ты сможешь спокойно участвовать. Я не уходила из Холлихейдских гарпий вплоть до четвертого месяца беременности и, как видишь, на Джеймсе подобное никак не отразилось.

Я смотрю на Джеймса, который сидит через несколько стульев от меня за завтраком. Он и его друг Марк, заключают пари на то, сколько рисового печенья Джеймс может засунуть в нос одновременно.

Не отразилось? Тетя Джинни находится в счастливом неведении обо всем, что связано с её первенцем.

Что касается обследования, убедись, что кто-то будет рядом с тобой. Я бы хотела приехать, но у меня не получается отпроситься с работы. Может, ты бы смогла сходить с Дом или Лили? Или может, стоит сказать отцу, кем бы он ни был. В любом случае, дай мне знать, как все пройдет.

Я провожу весь день в раздумьях, кого же мне, черт возьми, взять с собой на обследование завтра. Я рада, что мама не сказала тете Джинни, что ребенок от Малфоя. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше.

Тренировка по квиддичу сегодня проходит гораздо лучше, чем вчера. Я больше не волнуюсь о полетах, с момента получения письма тети Джинни, так что мне не приходится особо опасаться. Хотя в какой-то момент мне показалось, что бладжер, отбитый Дом, все же снесет меня с метлы.

— Дом! Как ты играешь?! – кричит на нее Джеймс.

— Извини, — бормочет она, но по ней видно, что ей вовсе не жаль.

Через час тренировки мы все страшно замерзли и устали, поэтому Джеймс объявляет об окончании игры и уходит. В раздевалке Дом ведёт себя как разъярённый бык. Она страшно сердита на меня из-за того, что я наговорила Малфою прошлой ночью.

— В самом деле, Роза, могла ли ты меня поставить в еще более неловкое положение? – кричит она.

— Извини, — говорю я, хотя я сделала это не из-за того, что была «не в настроении».

— Ты, по крайней мере, извинишься перед ним?

Я смотрю на нее в шоке, пытаясь понять, была ли это шутка и надо ли мне смеяться.

— Извиняться? – заикаюсь я. Я редко прошу прощения, даже если знаю, что не права. Я самый упрямый человек в этом мире, и Дом это хорошо известно!

— Прекрасно! – сердито говорит она, хватает сумку и направляется к двери. Я провожу взглядом ее спину.

— Так и быть, я извинюсь, — говорю я.

— Спасибо, — говорит она и заметно успокаивается.

Я подхватываю сумку и иду обратно в замок с Дом. К сожалению, Ал и Малфой направляются к подземельям Слизерина, когда мы входим. Дом бежит к Малфою, и я вынуждена идти следом за ней. Это будет самым большим унижением, которое мне доводилось когда-либо переживать.

— Эй, Рыжая! – говорит Ал, очевидно, он рад моему появлению, ведь теперь не придется терпеть Малфоя и Дом с их тошнотворными обниманиями. Я слабо ему улыбаюсь.

— Роза хочет тебе что-то сказать, Скорпи, — говорит Дом.

Скорпи? Она что серьезно?

— О, правда?

В его глазах появляется так раздражающий меня озорной огонек, а уголок рта слегка дергается, словно он пытается подавить улыбку. Я бы сейчас с удовольствием его прокляла.

— Прости, — бормочу я еле слышно.

— Что? – переспрашивает Малфой. – Я совершенно ничего не разобрал.

Мне так и хочется его ударить.

— Я хочу попросить прощения, — четко произношу я, — за вчерашнее.

Он просто не может сдержать самодовольную улыбку. Какой же он противный! У меня так и чешутся руки дать ему по физиономии.

— Я ценю твои извинения, Уизли, — говорит он, — ты действительно сделала мне вчера больно.

Я собираюсь ударить его… я собираюсь его ударить…

— Мне надо идти, — говорю я.

— Пока, — отвечает он. Я клянусь, что все мои силы уходят на то, чтобы не развернуться и не врезать ему.

Я вихрем взлетаю по лестнице, но умудряюсь столкнуться лбами с очень красивой девушкой с вьющимися каштановыми волосами и невинным лицом. Не знаю, почему, но я просто ненавижу таких людей!

— О, Роза, извини!

Это Дженни Уинтерс, новая подружка Альбуса. До сих пор не могу окончательно решить – нравится она мне или нет.

Я считаю, хорошим признаком, что они с Алом встречаются. Он любит ее вот уже второй год, но только сейчас набрался смелости с ней заговорить. Вот чем братья Поттер совершенно отличаются. Если Джеймсу нравится девушка, то он пристает к ней до тех пор, пока та не соглашается пойти с ним гулять. Обычно, это не занимает много времени, потому что почти все студентки Хогвартса грезят о нем. Честно говоря, понятия не имею почему. А вот Альбус становится очень застенчивым и замыкается в себе, когда дело касается противоположного пола. У него нет недостатка в поклонницах, но в основном это те, кто хочет быть с ним ради статуса и его фамилии. Именно поэтому я стараюсь защитить Ала почти так же, как и он меня.

— Привет, Дженни, верно? – говорю я, хотя прекрасно знаю, кто она.

— Да, — говорит она взволновано. – Я… девушка Альбуса.

Она краснеет при слове «девушка». Очевидно, она никогда до этого не считала себя кем-то особенным. Она выглядит счастливой, хотя счастье – это понятие растяжимое. Я только сейчас заметила, что она невысокая. Нет, я и раньше это осознавала, но мне казалось, что она так смотрится на фоне Ала. Но сейчас я вижу, что она ниже меня почти на голову.

— С тобой все в порядке? – спрашивает она. Видимо, даже она заметила в каком я состоянии после извинений перед Малфоем.

— Эм, да, — привычно уже обманываю я. – Просто была неудачная тренировка по квиддичу.

— Оу, Ал будет только рад услышать это! В последнее время он только и твердит о том, что собирается разгромить Гриффиндор в эту субботу, — ласково говорит она. Я заставляю себя смеяться. Я действительно не в том настроении, чтобы и дальше поддерживать этот разговор.

— Эм, Роза? Я… это звучит немного странно… но я понимаю, что ты стремишься защитить Ала. Я знаю, что вы почти родные… я просто хочу, чтобы ты знала – да, я действительно люблю его.

Бедная девочка выглядит так, словно готова тут же умереть от смущения. Ничего себе, похоже, она и на самом деле меня боится.

— Я рада это слышать, — говорю я.

— А еще, — продолжает она, — было бы просто здорово, если бы мы стали подругами?

Это всегда довольно щекотливая ситуация, когда кто-то просит вас стать его другом. Обычно друзьями становятся подсознательно, то есть сидите вы себе в Трех Метлах, разговариваете, а после нескольких стаканов огневиски понимаете, что у вас появился друг на всю жизнь, даже не осознавая, что же послужило причиной такого решения. Маленькой кудрявой равенкловке было не просто подойти ко мне в коридоре и попроситься стать моим другом.

— Эм, да, конечно, — говорю я, еще только соображая, на что подписываюсь.

Искренняя улыбка на красивом лице, располагает к себе и она определенно счастлива, услышав мой ответ. Интересно, захочет ли сохранить нашу дружбу, когда узнает о моей беременности? Мне кажется, когда вся эта история всплывет, то я как раз и смогу узнать, кто же был моим настоящим другом.

— Отлично! – с энтузиазмом восклицает она, и я даже слегка отшатываюсь от нее. – Мне надо доделать домашнюю работу. Я очень рада, что мы с тобой поговорили, Роза.

— Ага, — отвечаю я.

Она улыбается и припускает по коридору. Можно ли ненавидеть таких хороших людей?

Нет, я ничего не имею против хороших людей. Но знаете, люди, которые постоянно улыбаются… им так и хочется пожелать заболеть Драконьей Оспой, чтобы стереть эту улыбку с их лиц. Вот он, тот тип людей, которых я просто ненавижу. Но не могу же я проклясть такое количество народу одновременно!

* * *

В среду утром я просыпаюсь очень рано. Мое обследование назначено на половину восьмого, но я до сих пор не придумала, с кем пойти. Я даже не могу попросить Дом, ведь тогда придется ей все рассказать, а ведь её парень как раз и является причиной всего происходящего. И, если честно, то мне просто неловко. По той же причине я не могу пригласить и Лили — ведь она тоже без ума от Малфоя.

Когда я спускаюсь вниз, обнаруживаю Хью в гостиной. Не похоже, чтобы он действительно выспался. Очевидно, он думает о родителях даже больше, чем я. Присмотревшись, я вижу у него мешки под глазами, и он зевает, а вот заснуть не может.

— Доброе утро, Хью, — говорю я.

— Доброе, — ворчит он.

Затем он подходит ко мне.

— Хм, Хью? У меня сегодня обследование в больничном крыле. Мадам Помфри сказала, что я должна прийти с кем-то. Но ведь в Хогвартсе никто не знает о моей… эм… ситуации… так что… не мог бы ты сходить со мной?

Хью минуту размышляет, а потом пожимает плечами и кивает.

— Если только об этом не узнают мои сокурсники.

Подобного не произойдет, но я не говорю ему об этом. Мы вместе идем по направлению к больничному крылу, и, к счастью, там вновь никого нет. Мадам Помфри проводит меня и говорит, что надо лечь на кровать подальше от двери.

— Это займет всего несколько минут, — говорит она. Она ставит большой белый экран перед кроватью и наколдовывает занавески вокруг нас. Хью сидит рядом со мной и чувствует себя очень неловко, но я рада, что он здесь. Мадам Помфри берет бутылку синего зелья, смачивает в нем ватный тампон, а затем протирает им мой живот. Честно говоря, это очень щекотно. Ненавижу, когда вата щекочет кожу, потому что на меня сразу же нападает приступ неконтролируемого смеха, а окружающие смотрят на меня как на ненормальную. Поэтому я прикладываю все силы, чтобы не засмеяться.

Мадам Помфри берет свою палочку и прикасается к моему животу, неслышно бормоча заклинание. Изображение появляется прямо на белом экране в ногах кровати. В то время как мадам Помфри показывает мне моего ребенка, я натянуто улыбаюсь и выдаю ничего не значащее «О-о-о», потому что совершенно не знаю, что еще можно сказать в этой ситуации. Я не понимаю, что должна увидеть на экране, ведь там нет ничего, кроме размытых линий (ну, это для меня все выглядит именно так). Мадам Помфри взмахивает палочкой, и изображение на экране сжимается до размеров почтовой открытки.

— Это результаты твоего первого обследования, — улыбается она и протягивает мне бумагу.

— Спасибо, — говорю я, — это было… э… великолепно.

Она снова улыбается и затем уходит в свой кабинет.

— А что мы должны были увидеть? – тихо спрашивает Хью. Я лишь пожимаю в ответ плечами.

— Без понятия.