Олдовая история о каверзах бытия (гет)

В темном проходе послышались шаги. В коридоре не было освещения, только сквозь небольшие щели в стенах проникали слабые лучи вечернего солнца. Шаги приближались. Теперь стало возможно рассмотреть неясный силуэт: высокий человек в длинном плаще нес что-то в руках. Быстро пробежав мимо, он свернул за угол. Если проследовать за ним, можно оказаться в большой комнате, мгновенно потеряв его из виду среди других многочисленных людей. Тусклый свет свечей ослепляет глаза — привыкшим к темноте, освещение им кажется очень ярким.

Чуть освоившись, ты начинаешь различать и другие предметы в комнате: большая, квадратная, она, казалось, могла вместить множество человек. Двери здесь были одна напротив другой. Через первую туда-сюда сновали чем-то занятые люди. Вторая дверь была заперта снаружи.

— Black Angel, не мешайся под ногами. Лучше зажги канделябры на стенах, — молодой юноша, хлопая длинными ресницами, посмотрел на «длинного в плаще» и побежал исполнять приказание.

Посреди помещения находился стол. На нем стояли маленькая красная свеча, чаша и тот самый сверток, который принес наш проводник.

Окон здесь не было — эта комната находилась в самом центре заброшенного здания. Этот дом построил два века назад какой-то купец, увлекавшийся культурой западных стран. Каким-то чудом это здание сохранилось. Оказавшись на окраине города (из-за смещения центра), он никому не мешал, поэтому его оставили как достояние прошлого. Но по прошествии некоторого времени, этот дом забыли, и сие стало излюбленным местом для Goths.

Сегодня на полночь было назначено собрание — все стекались на торжество. Посвящение всегда было большим праздником для готов и великой честью для посвящаемого. Поэтому все избранные постепенно сходились сюда, появляясь парами и поодиночке.

— Все готово? Все пришли? — спросил Shadow, откидывая со лба капюшон с красной подкладкой.

— Да. Через пять минут начинаем, — ответил Идар, поправляя полы точно такого же плаща. — Ты принес реликвию?

— Она уже на месте.

Подойдя ко столу, Идар откинул ткань, скрывавшую неизвестный доселе предмет.

— Shadow! Где ты его раздобыл? — удивленно воскликнул юноша, аккуратно развертывая человеческий череп.

— Связи, — усмехнулся гот.

В зале царило сдержанное оживление. Дети тьмы стояли кто где и тихонько переговаривались.

Закончив приготовления, Shadow поднял руку: все мгновенно стихло. Готы выстроились вдоль стен. Идар и Shadow встали по краям стола.

Ровно в полночь (а отсюда хорошо был слышен звон часов на городской площади) открылись створки запечатанных дверей: сперва в помещение ворвался густой туман, закрывая весь обзор. Он постепенно оседал и становился прозрачным, подсвечиваясь мягким зеленым сиянием. Никто не заметил, как зашли остальные. Когда же туман, расползаясь по комнате, опустился на пол, стало возможно рассмотреть вошедших: два стража держали под руки человека в белом балахоне. Аларис, стоявший позади них, обошел стол.

— Подойди ближе… — стражи сняли повязку с глаз новичка. Он растерянно захлопал глазами, с любопытством оглядываясь вокруг.

— Скажи мне, зачем ты пришел сюда?

Юноша оторопело уставился на предводителя:

— Ну… как! Как это зачем?! Ну… Я же гот!

Стражи переглянулись.

— В смысле в том… — он взял себя в руки. — Смысл моей жизни заключен в обретении покоя среди вас, прекрасных слуг Смерти!..

«И зачем только мы его берем?» — Идар поморщился.

Аларис кивнул. Стражи подвели его ближе к столу.

— Ты уверен своих силах перенести те испытания, которые налагает наша жизнь?

Посвящаемый прикрыл глаза в знак согласия.

— Тогда опусти свою длань на эту главу, — Аларис указал на череп, лежащий на черной шелковой ткани. — И повторяй за мной: Я клянусь в сией мрачной и непроходимой бездне проживать свое земное бытие, чтить и уважать законы Тьмы, усмирять свое экзальтированное сознание прохладой сумрачных размышлений, быть верным Мраку, разделяя свое существование с моими нареченными братьями и сестрами.

Он повторил эти торжественные слова клятвы и почувствовал, как гордость переполняет его душу.

Стражи отошли в сторону. Стоящие по краям стола подошли к юноше и, неизвестно откуда взявшимися, ножами стали разрезать длинные рукава. Стоящие у стен, затянули что-то заунывно-торжественное. Закончив обряд порчи балахона, на новоизбранного накинули черную ткань, в знак вступления в общество.

— Отныне твое имя Сандалф, что в переводе означает «истинный волк». Теперь ты один из нас. Твое настоящее предназначение заключено в вечном покое. Помни свою клятву.

Хор смолк. Стражи увели юношу.

— А теперь прошу пройти всех в наш пиршественный зал для продолжения празднества, — Аларис вышел первым, подавая всем пример последовать за ним.

Комната, куда направились представители темной субкультуры, находилась этажом выше и была значительно меньше и вытянутее, церемониального зала.

Через древние полуразрушенные решетки окон проникал слабый ночной свет, легкий ветерок, игравший висюльками старинных свечных люстр, почти не холодил голые плечи готесс. Около одной из стен находился шведский стол с легкими закусками и напитками. В углу стола стояла стопка тарелок. Мрачные юноши и девушки разбирали еду и разбредались кто куда. Романтики устраивались на подоконниках, ища вдохновения в лицезрении полной луны. Остальные разговаривали, собираясь небольшими группами. В общем, все было как всегда.

Внезапно открылась дверь, и вошли трое: нареченный Сандалфом и сопровождающие его стражи. Зал на мгновение стих, но это было только мгновение, и вскоре беззаботный гул восстановился.

— Приветствуем тебя, наш новый брат! — Идар подошел к троице. — Позволь ознакомить тебя с данной обстановкой.

— Я тебя узнал: ты порезал мою руку, когда рвал рукав, — Сандалф неодобрительно сверкнул глазами.

— Мне очень жаль. Но все же, прошу, пройдем дальше.

Представив новопосвященного некоторым лицам и оставив его беседовать с одной из компаний, Идар подошел к окну.

— Грустишь, красавчик? — к юноше подошла высокая (чуть ли не на целую голову выше) девушка.

— Нет, мне ни грустно ни холодно, Валькирия, — он недовольно отвернулся. Имея средний рост для юношей его немного смущали высокие люди, а в особенности девушки. Да и сама Валькирия подошла не в самый подходящий момент — неприятный осадок остался в его душе после кратковременного общения с Сандалфом.

— Что же ты тогда стоишь здесь? Побудь с нами, в компании. Или ты хочешь немножко романтики? — готесса нежно приобняла задумавшегося Идара и притянула к своей груди.

— Валькирия! Что ты делаешь?! Веди себя прилично хотя бы сегодня! — Идар вырвался из объятий девушки и направился к выходу — настроение было испорчено окончательно. Валькирия вслед весело расхохоталась: ей нравилось играть с этим «мрачным романтиком», не имеющим своей девушки. И Идар это знал, но ничего поделать не мог — не поднимешь же руку на женщину, тем более на одну из самых прекрасных черных роз, за которых разорвут на части «во имя их спасения и защиты чести».

У дверей Иадр столкнулся с Аларисом:

— Ты уже уходишь?

— Да. У меня разболелась голова — не хочу мешать своим видом празднику. До завтра.

— До сегодня, — улыбнулся предводитель.

Юноша вышел.

— Мамочка не потеряет?

— Ты один дойдешь?

— Может, проводить?!

Ну конечно. Куда ж без этого? Парочка его ненавистников тихо, но отчетливо пустили стрелы сарказма и зло рассмеялись. Парень также знал, что они завидуют его тесным отношениям с Аларисом, поэтому ненавидят.

* * *

В холле его встретил отец: скрещенные на груди руки и хмурый взгляд исподлобья не предвещали ничего хорошего. Он стоял рядом с зеркалом, прислонившись одним боком к стене, и внимательно наблюдал за сыном, как тот раздевается.

— Ну и где ты был? — слова отца прозвучали глухо, но четко. Идар молча прошел мимо.

— Юра! Я тебя спрашиваю!

— Мне не 13 лет, чтобы отчитываться перед тобой, — спокойно ответил он.

— Юра! — мужчина остановил юношу, развернув его за плечи. — У тебя же есть телефон, мог бы предупредить?!

— Он разрядился еще вечером, — парень стоял, отвернув голову.

— Сын, — отец поднял его лицо и пристально посмотрел в голубые глаза сына. Да, это, возможно, единственное, что досталось от него в наследство. Только его глаза собственного сына выражали безразличие и что-то еще, непонятное для него. — Ты опять был у своих готов?! Что же ты делаешь с собой? Умой лицо и ложись спать! Завтра поговорим… — мужчина сел на диван, устало откинув голову на спинку.

Юра молча направился наверх. Парень поплутал немного в полумраке, несколько раз проходя мимо своей комнаты — переехав сюда полмесяца назад, он еще плохо ориентировался в этом доме. Наконец, нащупав заветную ручку, он плюхнулся в кресло, обхватив руками голову.

— Эта бренная жизнь… Она немыслимо невыносима и немилосердна… Когда же и мой час придет?..

Просидев так минут пять, он, размазав по лицу злые слезы и краску, схватил ручку… Когда пришел в себя, он прочитал следующее:

По темной аллее идет человек.

Несет он подмышкой прекрасный букет:

Черные розы, построившись в ряд,

Молчат о печали, и грустен их взгляд.

Одежды, темнее безлунной ночи,

И мрачен их вид. «Не плачь, но кричи.

Не думай, но верь, тогда обретешь

То счастье, которое ты изберешь.

Не слушай иных, кто против нас всех:

Они не заменят тебе тех утех,

Которые здесь почувствовал ты».

Он помнит, он верит, он видит. «Но Вы…»

Тот день роковой: он как наяву.

День посвящения… Летом в жару,

В душную полночь, когда город спал,

В темной развалине отрок лежал.

Копья, кинжалы, мечи и ножи

Склонились над ним в виде звезды.

Длинный, как день, сухой и прямой

Маг-чародей заклинанье прочел.

«Встань, о, наш брат! Теперь среди нас

Обретешь ты покой. Придет и твой час!»

Юноша медленно сел на скамью.

Он был на месте. «Тебя все и ждут» —

Черное платье; крылья-глаза;

Белый румянец — это она…

Вам не понять красоты наших мыслей.

Мир на земле — наш смысл жизни.

Черная прядь на лицо упадет.

Всё изменяется… «Люди, я — гот!»

— Да, полный бред, — усмехнулся Идар.

— Пиплы, я — хиппи! — Сансара каталась под столом от смеха.

— Тебе смешно, а он в депрессии, — в зрачках Анубиса отразилась улыбка. — Рад за тебя, моя вредная фея, что тебе удалось немножко развеяться на празднике.

— Да, спасибо тебе, мой мрачный друг, что привел меня в это полчище! — она довольно потерла ладошки. — А он должен быть благодарен — депрессия, это для поддержания его же имиджа.

— Хочешь сказать, что спасибо должен сказать я? — кот соскочил с окна и прыгнул бесшумно на стол. — Уморился, бедняжка, — бог Смерти осторожно потрогал лапой покойно спящего Идара.

— А ты почему? — она нагло уселась на расслабленную спину гота.

— Как бы это мое увлечение, и ты посодействовала развитию событий.

— Кстати о событиях. Чой-то он так на этого волчару ощерился? Мне этот субъект тоже показался довольно противненьким — не люблю подлиз, — она передернула плечами, играя с цепочкой на шее спящего. — Эта его слащавая мордашка и ненатуральность… Брр! Чую, он еще попадется нам на пути...

— Понаблюдаем за ним? Али натворим что? Или может быть пока не стоит вмешиваться…

— Нам? Не вмешиваться?! Хотя, судя по его противному взгляду он еще покруче нас натворит делов…

— Посмотрим, если что — время никогда не поздно вернуть, изменив ход событий.

— Да… мы это умеем! А вот что это за дыдла к нему клеется?

— Готесса.

— Кэп. Понятно, что не реперша. Но… явно никакой любви тут нет и быть не может. Что за дурацкие навязывающиеся отношения?

— Тебе захотелось поссорить — ты разругалась в пух и прах. Тебе приспичило развязать войну — ты подкосила главное жизненное составляющее — здоровье. Также и ей — в силу своего самовлюбленного характера, возвышения своей красоты — захотелось поиграть, потравить, поиздеваться, etc.

— Нашел с кем сравнить! Как всегда тактично, Анубис!.. Но хотя ты в чем-то прав — мы немного похожи, так же любим управлять. Только уж ей не сравниться со мной!

— На то и есть женская натура, сущность, которую не отнять…

— Ох, вы, мужчины, никогда не понимаете нас, женщин!

— Ну, я не совсем и мужчина, а ты — не совсем и женщина. Не понимая тебя, не был бы я твоим ненаглядным.

— Ах да, милый котик, ты-то умеешь когда надо понять, — Сансара кокетливо поправила прическу. — Но, согласись, у мужчин с женщинами (имею в виду земных представителей) с этим большие проблемы…

— С этим я соглашусь, — Анубис задумчиво посмотрел на юношу. — А что, неплохая идея! Ты согласна на очередное развлечение?

Фея внимательно посмотрела в оживленно заблестевшие глаза своего спутника и в ответ только загадочно усмехнулась…