Сестры скорпиона (гет)

Элайв Файтер 

Лучше бы я не приходила в себя, а продолжала бездыханная лежать на каменном полу. Спина болела, запястья ныли не меньше, да и слова Антарес не проходили бесследно. Нет, она была права. Абсолютно права — мне следовало молчать, и я знаю, что она бы на моем месте молчала, но... Я не она, вот в чем проблема. 

— Я думала, король не обманет.

— Кто, Ричард?! Да сама жизнь короля состоит из утаек и обмана... Я удивляюсь, как ты вообще могла поверить в его обещания... Я понимаю, что ты выросла вдалеке от двора, тебя воспитывали на безграничном уважении к персоне его величества, но как можно быть до такой степени доверчивой? Да тебя били плетьми инквизиторы, ты была в их руках! Как ты могла поверить, что они тебя после этого отпустят?

Я была очень глупа, это правда, но легче от этого не становится. 

— Не знаю как, но я в это верила. Ты можешь на меня злиться, я все понимаю, но кое-что у нас еще осталось. 

— О чем ты говоришь?

— Я не сказала Ричарду самого главного, он до сих пор не знает, где Катриона. 

— Это дает нам шанс... Где ты ее спрятала? 

Я только покачала головой в ответ. Слишком много бед случилось из-за моей болтливости, больше я этой ошибки не повторю. 

Антарес хотела было снова закричать, но осеклась:

— А может ты и права. Не надо никому знать, храни свою тайну. 

Как только она произнесла это, в нашу темницу зашли два стражника:

— Одна ведьма — на выход. Король требует к себе. 

Мы с Антарес тревожно переглянулись: которую? 

— Сними с нее цепи, — кивнул стражник своему напарнику.

Антарес? Почему? Зачем? Она же ничего не знает! А если ее постигнет та же участь? Если ей не поверят, что она не знает?.. Я даже помочь не смогу! Я попыталась подползти ближе к наставнице, но солдат заметил это и оттолкнул меня назад: 

— Прочь, ведьма, оставайся там, где лежишь! 

Антарес не позволила себе дрогнуть: пока ее расковывали и поднимали на ноги, она сохраняла гордый и величественный вид... Почему во мне нет этого внутреннего достоинства? Этой твердости? Насколько меньше проблем бы у нас было. Между тем девушку уводили. В глубине ее глаз затаился страх, но она знала, куда идет, и была готова к этой битве... Сейчас я восхищалась своей наставницей как никогда раньше. Она шла к врагу с высоко поднятой головой, а я лежала в грязи и крови, не в силах даже шевельнуться. Клянусь, если с ней что-то случится... Если он посмеет поднять на нее руку... Я найду в себе силы отомстить. 

Как только за стражниками захлопнулась дверь, я обессиленно рухнула на пол. Здесь было грязно и мокро, но сидеть я больше не могла, так же, как и не могла лечь на спину... Мне не впервой быть побитой, так что я знаю, что смогу это пережить. Первые часы самые сложные, но потом будет легче.

Боль подстегивала меня, разум был как никогда ясен, мысли встревоженным роем диких пчел кружились в моей голове, не давая забыться. \"Мы оказались здесь из-за меня, из-за меня, нас сожгут, сожгут, сожгут\", — упорно стучалось в висок. Нет, не бывать этому! Пусть я была глупа и доверчива, но больше я такой ошибки не допущу! Я не буду больше верить никому!

Антарес все правильно поняла: меня с детства учили верить королю-спасителю, королю-кормильцу, мне говорили, что он заботится о нас и любит свой народ... О да, я почувствовала это на себе. Справедливый, добрый король! Тьфу, надеюсь, ты попадешь в седьмое пекло после смерти! Но черт меня раздери, если я теперь хоть что-то понимаю... Как же Антарес? Она знает, кто он, она знает, чего от него ждать, и все же пришла сюда, чтобы забрать его королеву... Впервые я прямо задаю себе вопрос: а зачем? Похоже, я и правда очень глупа, раз думаю об этом только сейчас… Зачем Антарес было нужно все это? Я думала, что у нее есть какие-то чувства к Ричарду, и эта мысль меня устраивала, но позвольте... Чего она хотела добиться? Чтобы он женился на ней? Чтобы полюбил ее? Не похоже. Все, чего она достигла — это его сломанная жизнь. Даже если королева будет возвращена, он не сможет быть с ней прежним, он будет помнить... Я понимаю, на почве ревности женщины способны на многое, но даже Ричард не заслужил такой жестокости. Если наставница любит короля, зачем она сломала его?.. Нет, это не любовь, но что тогда? Горечь обманутых надежд? Не понимаю...

Стоило мне немного пошевелиться, как утихшая боль вспыхнула с новой силой. Надеюсь, мне не зря пришлось это терпеть... Сдержал ли король хоть одно из своих обещаний? Если Бертран узнает обо мне правду... Он отвернется от меня. Он будет презирать и ненавидеть меня. Что может быть хуже? Только одно: если Бертран решит что все это — действие магии, что все это ненастоящее. Но не может же быть все так плохо, правда? Я уже получила свою порцию бед, пусть хоть в чем-то мне повезет. Впрочем... А не лучше ли будет, если юноша возненавидит меня? Я не питаю иллюзий относительно своего будущего. Магия — суровая дама, ты либо принадлежишь ей целиком и полностью, либо бежишь от нее. Я никогда не смогу сблизиться с кем-то из страха навредить...

Как смешно, находясь на пороге смерти, я думаю о своем будущем! Есть ли оно у меня?..

Кажется, мне удалось задремать. Звук открываемой двери резко и грубо вернул меня в реальность. Это привели Антарес. Я лежала, крепко зажмурив глаза и не смела открыть их, я боялась того, что могла увидеть...

Антарес

Через пару минут, — но, по правде говоря, в этой давящей темноте было очень сложно вести счет времени, — тяжелая дверь снова отворилась, и в проеме показались стражники:

— Одна из ведьм — на выход! Король требует к себе.

Меня расковали и выволокли наружу.

Как только голова перестала кружиться, а глаза хоть немного привыкли к яркому солнечному свету, я осознала, что меня снова тащили по городским улицам.

Но на этот раз это не нанесло большого урона гордости — внешняя, показная, она еще тогда была сломлена, да и не гордость это была, а всего лишь гордыня, такая же глупая и ничтожная, как капризы изнеженной фрейлины... Однако внутреннюю, природную, настоящую — ее никто и никогда сломить не мог.

Я больше не обращала внимания на толпу, на грязные выкрики — они отдалились, и стали чем-то неважным, абсолютно меня не задевающим, словно бы они касались другого мира, к которому ни ведьма Антарес, ни леди Анна уже не принадлежали. Я — не я, а абсолютно чужой, равнодушный человек, да и неудивительно — если через несколько часов ты сгоришь на костре, какие тут могут быть земные условности?

Тем не менее, сохраняя на лице презрительное выражение, я покорно шагала по направлению к дворцу. Зачем я там понадобилась, когда все было уже решено, мне было совершенно непонятно, но при небольшом раздумье, впрочем, ответ угадывался довольно легко — им нужна королева. Прекрасно. Только сейчас я смогла оценить все плюсы того факта, что Элайв мне не сказала, куда спрятала Катриону: при всем желании милый Ричард со своими не менее милыми приспешниками не смогут вырвать у меня правду. А Эл слишком слаба, чтобы ее допрашивать — уверена, это одна из причин, по которой именно меня, а не ее ведут сюда. Ну, да это к лучшему — ее уже достаточно истязали.

Настроение мое значительно улучшилось, тем более что внезапно с неба начал накрапывать дождь, чьи холодные прикосновения позволили рассудку войти в состояние полной и окончательной ясности.

Я посмотрела на небо. Рваные, легкие ошметки туч, похожие на растерзанную серую вуаль, неслись, подгоняемые ветром. От их летучей торопливости веяло скрытой паникой. Чего вы боитесь, тучи? Солнца, ветра? Или спешите пролить на землю дождь, спешите быть полезными этому миру? Глупые тучи... Все равно никто не поймет и не оценит пользу дождя, всех пугает ваша черная мрачность. Вот и бегут тучи-ведьмы от ветра-инквизитора, который сам же и заставляет их сюда лететь... Не Инквизиция ли виновна в существовании ведьм? Б-р-р. Нужно выкинуть эти глупые мысли из головы, тем более, что сейчас не лучшее время для отвлеченных абстракций — так или иначе, встреча с королем вся ближе. Боюсь ли я?

Когда меня втолкнули в зал, я сперва подумала, что он пуст — во всяком случае, в первый момент Ричарда я не заметила. Но вот какая-то серая тень отделилась от портьеры в дальнем углу, и я едва не вскрикнула — это был он… и не он одновременно. Нет, несомненно, передо мной стоял Ричард, но не тот счастливый, влюбленный мужчина, с которым я провела эти несколько дней, и даже не тот, смертельно напуганный болезнью жены — нет, здесь все было гораздо страшнее.

Лицо его осунулось, побледнело, как будто неведомая болезнь выпивала из него все соки, но главное — глаза. Они, как и в прошлый раз, были пустыми, но в них жила глухая, безнадежная злость. На меня, на Элайв, на весь окружающий мир...

Именно в этот момент я отчетливо поняла, что потеряла его навсегда, окончательно и бесповоротно, он был мне чужим больше, намного больше, чем в день его глупой свадьбы... Он никогда не вернется, никогда не будет прежним... Ричард, что же я натворила?

Тем временем эта тень человека повелительно махнула рукой:

— Оставьте нас!

— Но, Ваше Величество...

— Вы что, не слышали приказания? — таких бешеных, срывающихся на визг нот в его голосе я никогда не слышала и, невольно поежившись, опустила взгляд, краем глаза заметив, как стражники, недоверчиво косясь на меня, соизволили покинуть зал — может, получится сбежать? Вряд ли.

Повисло молчание, которое я не решилась прерывать. Наконец, король с усилием проговорил, по-видимому, стараясь сохранять спокойствие:

— Ты скажешь мне, куда ты спрятала мою жену?

Я покачала головой, все так же глядя в пол:

— Я не знаю этого, Ваше Величество.

Его голос опять взлетел до самых высоких нот:

— Анна! Да как ты...

— Смеешь? — эхом отозвалась я. — Мне нечего терять. И если бы даже я знала, где находится Катриона, я бы тебе этого не сказала. Никогда!

— И даже в память о нашей дружбе? — спросил он, опасно вкрадчиво. Глаза его при этом оставались наполненными той же пустой злобой, поэтому не составило большого труда разоблачить его ложь — было ясно, что он просто пытается мной манипулировать. А раз мне терять и впрямь, в общем-то, нечего, то будем действовать его же оружием — жалость из меня точно ветром выдуло, как только я вспомнила страшные раны Эл.

— Дружба, Ричард? Возможно, с твоей стороны это и была дружба, а я же тебя любила... долгие-долгие годы... — нараспев, точно сумасшедшая, протянула я, наблюдая, как его глаза заволакивает новой пеленой злости.

— Так ты не скажешь, где Катриона? Ради твоей любви?

Несмотря на очевидное глумление, во мне что-то дрогнуло. Я с усилием покачала головой:

— Я правда этого не знаю...

— Ты лжешь! — крик, мигом лишившийся всякой фальши, прозвучал резко и отрывисто, резанув по ушам. Я против воли поежилась.

— Не могу вам ничем помочь, Ваше Величество. В тюрьме со мной приключилась потеря памяти из-за неблагоприятных условий содержания, — ехидно проговорила я, спокойно глядя ему в глаза. Момент был опасный, но он предпринял еще одну попытку:

— Хочешь, я встану на колени? Я, король, встану перед тобой на колени, — с неожиданной горячностью зашептал он. — А потом отпущу тебя на все четыре стороны! Только скажи...

— Обещаешь? — спокойно спросила я, изучающе глядя на него.

— Да... Обещаю...

— Чего стоит обещание, данное ведьме? Кажется, так ты говорил Элайв?

— Дрянь!

Щеку обожгла пощечина. От неожиданности я покачнулась и упала, уткнувшись лицом прямо в его сапоги, которые он, впрочем, тут же брезгливо отодвинул.

— Мне не нужна любовь ведьмы...

Мир раскололся и уплыл — его осколки тут же смыло волной боли… Это был конец, ведь от меня прежней не осталось ничего. Где-то надо мной прозвучал холодный голос.

— Увести ведьму! Я сказал — немедленно!

И меня снова куда-то тащили, но этого я уже не чувствовала, медленно, но верно погружаясь в беспамятство...

Элайв Файтер

На этот раз Антарес не стали приковывать: цепи не зазвенели, я слышала только, как стражники вошли и затем вышли. Ничего больше. Ни звука. 

Страх заставил резко открыть глаза: девушка сидела неподалеку, устало привалившись к стене. Она была цела. Испугана, потеряна, но цела! Только на щеке краснело небольшое пятно, но это скоро пройдет... Пусть на теле не было ни царапины, но настоящую рану я увидела, заглянув девушке в глаза — в ее взгляде сквозила боль и беспомощность, какие бывают у тяжелораненых. Моя прежняя наставница говорила, что такой взгляд бывает у человека, когда его душа покидает тело. Что же произошло там, в замке? Что ей сказал король?

— Антарес... — тихо позвала я, но она не ответила. Сомневаюсь, что она вообще слышала меня. Пожалуй, лучше ее сейчас не трогать. У нас еще есть время: нас не сожгут, пока король не добьется, чего хочет. Подожду, пока девушка придет в себя, и потом поговорю с ней. 

Ночь спускалась на столицу: в нашей и без того темной клетке исчезли последние лучики света. Я была бы рада забыться сном, как Антарес, которая так ничего и не сказала, но не могла: мысли не позволяли, да и тело ныло. Боль не стала слабее, но я уже могла контролировать свои мысли и не поддаваться панике и отчаянию. Это место, как ни странно, успокаивало. Я слышала дыхание наставницы, то очень ровное, то прерывистое, как от быстрого бега. Это был единственный живой звук, не считая едва слышного звона воды, стекающей по стенам, но все это не нарушало тишины. Место было настолько гиблым, что даже крысы здесь не водились, что, впрочем, было благом. Стражники за дверью тоже приутихли: не то уснули, не то... Я закрыла глаза и прислушалась, как делала это в лесу, стараясь уловить малейший шорох, чтобы даже дуновение ветра не прошло незамеченным. Наш каменный мешок был тих, как могила.

Стоило этой мысли пронестись в сознании, как я услышала небольшой шум. Так крадется зверь или человек, идущий на опасное дело. Кто это мог быть? Что если нас решили сжечь втайне от короля? Церковники вполне могли пойти на такое. Что если смерть придет к нам раньше срока? Я испуганно посмотрела на Антарес, но увидела лишь неясный силуэт в темноте. Она спала и ничего не слышала. Что же делать? Я слышала шаги в коридоре, этот человек шел сюда. Наши стражники на месте? Они остановят его? Впервые я была рада, что они там. 

Человек приближался, и, похоже, его заметили:

— Кто здесь? 

— Что вы здесь делаете, ваше величество? 

Ваше величество? Это Ричард?!

— Я не ваш король, не нужно меня так называть. 

— Как скажете, принц. 

Бертран?! Он пришел сюда? Ночью? Силы неба и ада, что ему здесь нужно?!

— Вы впустите меня, как мы договаривались? 

— Конечно, милорд. 

— Если вам что-то еще потребуется... 

— Я дам вам знать. Благодарю вас за помощь. А сейчас идите в трактир, выпейте за здоровье моей сестры. Я распорядился, чтобы вам поставили бочонок вина. 

— Ваша щедрость не знает границ. 

— Храни вас бог, милорд. 

И они ушли, возбужденно переговариваясь и славя принца. Что здесь происходит? Зачем он отослал стражу?.. Неужели... Нет, это слишком даже для него. 

Загромыхал замок, и дверь медленно отворилась. Яркий свет факела слепил глаза, и пришлось закрыть их руками, чтобы не было так больно. Постепенно глаза привыкли к свету, и я смогла посмотреть на вошедшего. Бертран стоял на пороге, опасаясь идти дальше. Он не видел нас.

— Миледи? Элиза, вы здесь?..

Наверное, будь у меня побольше сил, я бы бросилась ему на шею от радости. 

— Здесь, мой принц, мы здесь! 

Он подошел ближе, высоко держа факел над головой:

— Элиза! — пораженно воскликнул он, разглядев меня. — Что с вами произошло? Как...

— Король не очень-то ласков со своими врагами. 

В глазах юноши блеснуло что-то, а может, это было всего лишь отражение света факела...

— У нас мало времени, миледи. Вы мне потом обязательно все расскажете, а сейчас мы должны идти. 

— Идти? Куда?

— Подальше отсюда. Доверьтесь мне. 

— Я готова вам поверить, но... — недавно я уже доверилась одному знатному человеку, и это плохо для меня закончилось. 

— Нам некогда вести серьезные беседы, миледи. Решайтесь. 

Он все еще называет меня миледи... Значит ли это, что Ричард ему ничего не сказал? 

— Всего два слова. Вы знаете, почему мы здесь? — я кивнула на свою наставницу. 

Он осветил ее факелом и с тревогой спросил: 

— Она в порядке?

— Да, просто спит. Так вы знаете? 

— Ричард сказал мне, но... Элиза, умоляю вас, давайте потом об этом поговорим, а сейчас... 

— Я не Элиза. 

— Что, простите? 

— Мое настоящее имя Элайв. Элайв Файтер.

Он внимательно посмотрел на меня и вдруг улыбнулся: 

— Признаться, оно вам подходит больше. 

Я ожидала чего угодно, но эти слова стали для меня неожиданностью. Что не так с этим человеком?.. Впрочем, теперь я вижу, что он прав, поговорить можно и потом. Если он все знает, и все же решил выручить нас, какие еще могут быть вопросы? 

— Берите ее на руки, и идемте, — откликнулась я, с неожиданной для себя самой решимостью. — Мы и так потеряли много времени. 

Он передал мне факел и последовал моему совету: Антарес все еще не приходила в себя, что, возможно, было к лучшему...

— Нам далеко идти?

— Нет, я все предусмотрел. Не беспокойтесь, миледи. 

Мы быстро покинули нашу клетку, однако, вопреки моим ожиданиям, не вышли на улицу, а свернули в какой-то коридор, а потом еще один, и еще, лестница вниз... Тени плясали по стенам, придавая нашей процессии какой-то языческий оттенок. Я шла вслед за Бертраном, высоко держа факел, чтобы он видел дорогу. Становилось душно, идти было все сложнее... 

— Долго еще? 

— Потерпите немного, миледи, мы скоро будем на месте. 

Действительно, спустя несколько коридоров и лестниц мы остановились перед дверью. 

— У меня на шее висит ключ, Эли... Элайв, снимите его, — попросил принц. 

Ключ помог нам проникнуть за эту таинственную дверь. Там оказалась большая комната, хорошо обставленная и даже имевшая крошечное окошечко под потолком, откуда можно было увидеть краешек неба. Бертран осторожно уложил Антарес на кровать, стоявшую в углу, и, кажется, собрался уходить, но я остановила его вопросом:

— Где мы? 

— В одном из тайных убежищ замка. Вас здесь не найдут. 

— Но мы же... 

— Послушайте, Элайв, — перебил меня принц. — Вы должны оставаться здесь, пока я не вернусь. Это будет скоро. Сейчас уже, должно быть, рассвело, и не успеет солнце уйти на ночной покой, как я буду здесь. Той же ночью мы покинем столицу. 

— А как же... 

— Не беспокойтесь ни о чем. Я вернусь и все объясню, а сейчас мне нужно спешить... Позаботьтесь о вашей подруге, тут есть вода и еда, и будьте готовы. 

— Как я смогу отблагодарить вас, милорд?

— Сможете, — улыбнулся он, и, немного замешкавшись у порога, ушел, ничего не добавив.

Антарес

Даже находясь в забытье, я продолжала ощущать эту чудовищную боль потери — точно блуждая в удушающей тьме, я тщетно искала выход и не находила. Сама жизнь человеческая, казалось, отторгала меня, не давая выбраться на поверхность из черноты, и, наверное, так продолжалось очень долго — или всего лишь миг, — прежде чем мне удалось открыть глаза.

Впрочем, открыла я их только на мгновение, так как сразу пришлось зажмуриться от брызнувшего в глаза ярчайшего света (после оказалось, что это всего лишь тусклая свеча, но после мрака темниц даже слабое пламя казалось мне ослепительным и мучительно резало глаза). Я определенно находилась в какой-то комнате — не в темнице. Странно, несмотря на полубессознательное состояние, я все же помнила, как меня приволокли туда и бросили, точно побитое животное. Не приснилась же мне встреча с Ричардом и сами темницы, в самом-то деле — то, что это было явью, говорила и до сих пор саднящая от удара щека. Где же я?

Я неосознанно потерла кожу в месте удара — пощечина, какой пренебрежительный жест! Думала ли я, что когда-либо заслужу такое отношение Ричарда — брезгливо-опасливое, ненавидящее? Никогда...

И вместе с вымораживающей болью, как ни странно, приходило ощущение какого-то болезненного равнодушия.

Сколько, сколько же ударов может вынести обычная человеческая любовь? Для обычной влюбленности хватит и простой ссоры, чувство покрепче рассыпается от серьезных трудностей... Вот и мое не выдержало — предательства и унижения, этой презрительной ненависти в чужих глазах. Разбилось в зеркальную пыль и смешалось с грязью. Каким нелепым и смешным казалось желание мести, сжигавшее меня еще недавно!

Я подняла руку и взглянула на хрустальную подвеску, в которой, будто страдая, бился крошечный сияющий огонек, похожий на отблеск далекой звезды. Размышляя, я неосознанно спросила:

— Ну что, выпустить тебя? — точно услышав этот вопрос, огонек сверкнул как-то особенно мягко, и, кажется, просительно.

Пора покончить с этой глупой игрой. Я крепко сжала подвеску — по пальцам потекла кровь от впившихся в кожу острых граней, — раздался тихий звон… В последний раз благодарно блеснув — надо же, девчонка мне еще и благодарна! — огонек исчез.

Я почувствовала, как где-то в бесконечности королева Катриона открыла глаза.

— Антарес! Антарес! Ты очнулась? — в мои мысли ворвалась прямо-таки до неприличия счастливая Элайв. Неужели это впрямь не сон, а реальность — и мы спасены? Не может быть! Да и ученицу свою я такой никогда не видела... Она вся просто светилась. Неужто в темнице из дюжины крысиных хвостов при полном отсутствии воды, котла и огня умудрилась приготовить эликсир исполнения желаний? Это, конечно, шутка, но в каждой шутке, как известно, есть доля истины...

Я кивнула.

— Вопросы о моем состоянии — в сторону, Элайв. Лучше расскажи мне, что произошло? И где мы вообще находимся?

Она заметно сникла.

— Слишком сложно объяснить... Тем более, что я сама многого не знаю. Во всяком случае, точно известно только одно — личность нашего спасителя, — она лукаво улыбнулась и отвела взгляд.

— Бертран? — недоверчиво поинтересовалась я. Ответ был лаконичен:

— Да.

— Неужели юный принц окончательно потерял последние остатки разума... — ахнула я. — Впрочем, в его ситуации это логично...

Щеки Элайв заалели. Она прокашлялась и быстро сменила опасную тему:

— Вон в той комнате ты сможешь найти все, чтобы привести себя в порядок, Антарес. Правда, одежда — только мужская, — она пожала плечами, точно извиняясь.

— Все равно... — бросила я. — Но все же интересно, почему принц не смог найти женского платья? К чему этот маскарад?

Девушка замялась:

— Как только ты будешь готова... мы... э-э... поедем в свите принца.

Я кивнула и, не задавая лишних вопросов, скрылась за дверью соседней комнаты.

Когда, спустя полчаса, я вышла, облаченная в зеленый охотничий костюм, взору моему предстала фантастическая картина. Чучело медведя, стоявшее в углу, ныне превратилось в живописно разбросанные кучки шерсти и опилок. Над всем этим великолепием стояла раскрасневшаяся, встрепанная Элайв, держа в руках шпагу.

Я несолидно пискнула, прижавшись к стене:

— Э-ээл! А... Что с медведем?!

Она резко развернулась, едва не проткнув меня своим оружием.

— Ну... — она виновато опустила руки. — Просто я захотела попробовать, насколько она... годится...

Я все еще не могла отдышаться:

— И как? Годится? — слабым голосом спросила я, ощущая предательскую слабость в коленках.

Элайв задумчиво повращала клинок, с такой безумной скоростью, что он слился в сплошную серебряную полосу. Задумалась, насквозь проткнула спинку диванчика... хмыкнула, и вынесла вердикт:

— Признаться, держала я руках и лучше...



В общем, окончательно успокоиться я смогла только тогда, когда с надвинутыми на лицо фетровыми шляпами, на быстрых конях, вслед за принцем, ничуть не удивившимся гибели чучела (может, принял за ведьмины штучки?) мы быстрее ветра унеслись прочь с королевского двора, взбудораженного новостью — на сей раз настоящая королева действительно нашлась, живая и невредимая. Захваченный собственным счастьем в плен, Ричард не стал искать двух бежавших ведьм — и неудивительно, у него были заботы поважнее: разумеется, я о Катрионе. Свита принца тоже осталась праздновать счастливое возвращение своей принцессы — Бертран не протестовал, ведь так не появится ненужных вопросов о присутствии в его окружении двух незнакомых юношей.

Королеву ждала счастливая семейная жизнь, а нас — такая желанная свобода, и неизвестно, кто был счастливее, и кому повезло больше. Все беды и несчастья для меня позади. А ты… Будь счастлива, Катриона Тирион.

Часть Вторая.

Элайв Файтер

В наступающих сумерках мы стремительно покидали столицу, и это был самый счастливый миг за последние дни! Душа моя пела, я вновь чувствовала небывалый подъем сил — хотелось пустить лошадь галопом, достать шпагу и, держа ее высоко над головой, со свистом и гиканьем пронестись по дороге. Несмотря на то, что мы были отверженными изгнанницами, меня не покидало радостное чувство возвращения домой. А ведь и правда — тот мир, в котором нам предстояло жить ближайшее время, был для меня родным домом: эти леса и поля, эти маленькие бедные деревушки, раскиданные между ними… Этот мир жил по своим законам, отличным от лицемерных и лживых правил королевского двора. Я знала, как здесь выжить и была рада вновь ощутить в руках приятную тяжесть стали, а на лице — дуновение холодного ветра, верного спутника любого путешественника.

Выехав за крепостные стены столицы, мы не стали никуда сворачивать, а продолжили ехать прямо по дороге.

— Куда мы направляемся, милорд?

— Здесь неподалеку есть один постоялый двор... Скоро совсем стемнеет, было бы разумно остановиться там на ночлег. Что скажете?

— Мы так и сделаем, — ответила Антарес, ехавшая рядом со мной.

— Надеюсь, там найдется точильщик, — добавила я тихо, но Бертран услышал меня.

— Зачем он вам потребовался?

— Шпага, которую ваша милость изволила мне пожаловать, нуждается в заточке.

Антарес не удержалась от смешка:

— Бедное чучело с тобой бы не согласилось.

— Никогда бы не подумал, что вы разбираетесь в оружии, — удивленно заметил принц.

— Желаете проверить, милорд? Конечно, вы закалены в турнирах, но думаю, какое-то время я бы смогла против вас продержаться.

— Вы шутите?

— Ничуть.

— Я никогда бы не направил на вас оружие, миледи.

Его ответ был безупречен, но мне было немного жаль, я бы с удовольствием попробовала свои силы. Терпкий лесной аромат заставлял бурлить мою кровь, он опьянял, как самое крепкое вино. Наставница заметила это и вполголоса спросила:

— Что с тобой, Эл?

— Отвыкла от свежего воздуха... Ничего, это скоро пройдет.

Когда мы добрались до постоялого двора, на небе уже взошла молодая луна. Ночной холод обжигал кожу, но не мог остудить пылавшее во мне пламя. Что же со мной происходит? Это не просто возвращение в родные края и не долгожданная свобода, это что-то еще... Бертран и Антарес пошли внутрь, чтобы узнать, примут ли нас, а я осталась у конюшни, якобы проверить лошадей. Задумчиво проводя кончиками пальцев по густой гриве, серебрящейся под светом луны, я чувствовала, что ответ где-то близко, но невидим для меня. Или я не хотела его видеть? Так тихо... Только сердце стучит вдвое громче, словно торопясь куда-то. Может, в нем все дело?

— Элайв?

Я подпрыгнула от неожиданности, но это был всего лишь Бертран.

— Простите, если напугал вас.

— Ничего... Признаться, я сегодня немного не в себе.

— Вам пришлось многое пережить в последние дни, так что это не удивительно.

— Пожалуй, вы правы, — в неловкой тишине был слишком хорошо слышен стук моего сердца, поэтому я поспешила нарушить ее. — Вы пришли за мной? Все в порядке?

— Да, для нас нашли комнаты. Сейчас должны подать ужин, пойдемте? — он протянул мне руку. Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди от этого простого жеста. Я подняла глаза на юношу: вот ответ на все мои вопросы. Такой простой и очевидный.

— Простите, но вы забываете, что на мне мужское платье. Согласитесь, будет странно... — улыбнулась я, и это смутило его:

— Да, вы правы, я забыл.

Нам подали великолепный ужин, который пришелся очень кстати после нескольких дней вынужденной голодовки. Когда с основными блюдами было покончено, Антарес задала вопрос, который интересовал нас обеих:

— Принц, поделитесь, наконец, секретом, как вам удалось нас вытащить?

— Это долгая история, дамы, не оставить ли ее до лучших времен?

— Они могут и не наступить, милорд, рассказывайте!

— Что ж... Хорошо. Я начну с того момента, как вас схватили. То есть тогда я об этом не знал, я только слышал, что король поймал ведьм, которые как-то угрожали моей сестре. Ричард вызвал меня к себе. Он долго ходил вокруг да около, пока я не спросил его напрямую, в чем дело. И тогда он рассказал мне про вас, леди Анна: кто вы и почему вас поймали. Признаться, мне было это неинтересно, я уже слышал эту историю от других людей...

— А разве вы не переживали за вашу сестру? — перебила я.

— За Катриону? Ее жизни ничего не угрожало, а тем, что она попала в какую-то неприятную историю, меня не удивить. Так вот, закончив с этим, король перешел к тому, что стало для меня неожиданностью... Он сказал, что хорошо знакомая мне леди Элиза тоже ведьма, что она околдовала меня, и... Я ему не поверил. Поначалу. Но он был так убедителен, что мне пришлось согласиться: никакой Элизы не существует, есть только молодая ведьма, занявшая ее место и каким-то образом убедившая меня, что я ее давно знаю. Кстати, как вам это удалось?

— Зелье. Если помните, я встретила вас бокалом вина.

— Так просто?

— Да, но уверяю вас, оно действовало только на память.

— Хм, очень надеюсь, — на этот раз принцу потребовалось время, чтобы продолжить. — Мне были неприятны слова Ричарда, я чувствовал себя обманутым, но потом... Потом я узнал, что ведьм сожгут, как только добьются от них правды. И тогда я понял, что не могу позволить вам умереть, кто бы вы ни были. В конце концов, я же дал клятву оберегать вас, и то, что мне стало известно, не отменило ее. Итак, я должен был помочь вам и леди Анне, разумеется. Но как? Пусть я стал родственником короля, но весьма дальним — это не давало мне никакой власти. Значит, нужно было действовать тайно. Для начала следовало вытащить вас из тюрьмы, а потом спрятать где-нибудь на время… Подкупить стражу ничего не стоило, да и королевские подземелья настолько обширны, что там может затаиться целый полк, и никто ничего не заметит. Итак, я перевел вас в безопасное место, а когда вернулся, стражники уже были пьяны и вряд ли хоть что-то помнили. Было проще простого убедить этих солдат, что ведьмы околдовали их и сбежали. Именно так они и доложили на утро королю. Сначала Ричард был в бешенстве, но потом, когда моя сестра нашлась, ему стало все равно, и он не задал мне ни единого вопроса относительно моего отъезда... Как видите, все прошло очень легко, нигде не встречал я преград, так что можете благодарить свою удачливость, а не меня.

— Без вашей помощи одной удачи было бы мало. За вас, принц, — улыбнулась Антарес, подняв кубок.

— За нашего спасителя, — поддержала я ее.

Антарес

Мы были в пути уже несколько дней, но, похоже, цель нашего путешествия — Ферлиберт, соседнее королевство, родина принца Бертрана и Катрионы — была все так же далека, потому что мы двигались в обход, опасаясь погони. Кони двигались резво, но, к сожалению, не могли за пару дней преодолеть столь громадное расстояние.

Но путешествием мы, как ни странно, вовсе не тяготились — погода была чудесная, светило яркое солнце, свежий воздух овевал лицо — никаких мощеных улиц и нечистот города, только бесконечно простирающиеся равнины и ощущение свободы, такой же бескрайней и безграничной.

Отношения принца и моей ученицы (я про себя все еще называла ее так, несмотря на расторжение клятвы) тоже способствовали поднятию настроения — и иногда я откровенно потешалась, исподтишка наблюдая за ними.

Дело в том, что принц, как истинный, доблестный рыцарь, стремился избавить беднягу Эл от всех тягот путешествия. Не скажу, что это ей было неприятно, напротив, она была польщена, но… Впрочем, расскажу по порядку.

Первый вечер нашего путешествия вышел неожиданно холодным — и даже магией нельзя было вызвать огня — просто оттого, что поджечь было, в общем-то нечего. Воздух же в дрова превращаться упорно отказывался.

А надо сказать, что мы расположились недалеко от леса, и, теоретически, сухих веток там можно было найти в изобилии. Элайв вызвалась их насобирать, и, как выяснилось, очень даже зря. У нас же имелся благородный рыцарь!

Не допускающим возражений, истинно королевским тоном, он повелел своей Прекрасной даме (а заодно и мне), сидеть тихо и поджидать его с ветвями для костра. Мол, там дикие звери, и вообще, он, как мужчина, просто обязан обеспечить комфорт своих спутниц.

Ну, да, разумеется…

Продрожав, в тщетной попытке согреться, несколько часов, мы, наконец, дождались нашего высокородного дровосека. А после того, как увидели его груз, не знали, смеяться или плакать.

Две ветки. Две небольшие ветки, судя по всему, неумело срубленные мечом с какого-то хилого деревца. Ну, знаете ли…

Не слушая возражений немало сконфуженного принца, нам пришлось идти самим. Правда, сжалившись, мы все же взяли его с собой — веток унесем ненамного, но все же больше.

Спустя полчаса костер пылал, и я в который раз порадовалась, что это мирный костер, который поджаривает дно котелка, а не мою кожу.

Однако существовало кое-что, омрачающее мои мысли — вскорости нам предстояло ехать через лес, и эта перспектива меня несколько настораживала. От стены деревьев веяло чем-то нехорошим, тревожащим, опасным, но обойти лес не было никакой возможности — мешали непроходимые болота. Их и пешком не преодолеешь, а уж на конях… В общем, приходилось ехать через лес.

Странно, должно быть, ведьме бояться леса?

— Ваше Высочество, — обратилась я к принцу. Он вздрогнул, несправедливо оторванный от созерцания хлопочущей над котелком леди Файтер. — Сколько времени займет переход через лес?

Он помедлил.

— Вероятно, три дня… Хотя… — он покосился на явно усталых коней. — Возможно, что и несколько больше, леди Анна.

— Неужели лес такой большой? — поразилась я.

Рядом презрительно фыркнула незаметно подошедшая Элайв.

— Это еще пустяки, Антарес, — глаза ее затуманились воспоминаниями. Она присела и начала пристально вглядываться в языки пламени, медленно, мечтательно проговорив: — Вот тот лес, в котором мне довелось провести несколько месяцев… Это был настоящий лес!

Принц затаил дыхание, вслушиваясь, а девушка, не замечая, продолжала:

— Там деревья росли так густо, что солнечный свет с трудом достигал земли, и был потрясающе зеленым. Он проникал в разрывы листвы, и играл пятнами на стволах деревьев. А различные мелкие звери? Птицы? Да их можно было подстрелить не меньше сотни за день… — она перевела дыхание после восторженного монолога и неодобрительно покосилась на заросли за спиной. — А это разве лес? Так, лесок, лесочек… Но не лес!

В глубине души я была с ней не согласна, но раз ее интуиция молчит, и только для меня от древесной крепости тянет опасностью… Что ж, спишем на женские страхи…

* * *

...Под сень вековых дубов мы вошли ранним утром. Принц ехал во главе нашей маленькой процессии — отставая от него ровно на расстоянии ладони (видимо, из упрямства), ехала Элайв. Я же плелась в хвосте, проклиная все на свете — от моей усталой лошаденки, до последней веточки этого несчастного леса. По счастью, от моего гнева ничего еще не вспыхнуло. Не то что бы я не хотела спалить здесь все… Просто лесной пожар добавил бы нам еще массу проблем.

— В чем дело, Антарес? — удивленно спросила приостановившаяся Эл. — У тебя такой вид…

— Какой? — ощетинилась я. — Мне не нравится это место. В нем есть что-то нехорошее, что-то злое.

— А мы с тобой прямо-таки воплощения добра? — усмехнулась она.

— Нет, ты не понимаешь. Не абстрактно-злое… а зло, направленное против нас, — попыталась я объяснить. По-видимому, напрасно.

— Совершенно нормальный лес, — только и было мне сказано. — Наверное, он пугает… с непривычки…

С непривычки? Ах, с непривычки?

Деревья, увенчанные мхами, старые деревья, давящие, нависающие… Листва, влажным, похрустывающим ковром лежащая под ногами, и скрадывающая звуки шагов. Непонятные шорохи, звуки… Воздух, сдавливающий грудь… Полумрак, почти осязаемо облепляющий кожу…

И к этому мне предлагается привыкнуть?

— Ты действительно ничего не чувствуешь? — почти беспомощно спросила я. Она покачала головой.

Мы уже проехали значительное расстояние, и наконец, смогли найти место, где можно было бы устроить привал. Это оказалась небольшая, но довольно укромная полянка, после полумрака леса кажущаяся ослепительно светлой.

Неподалеку слышалось журчание ручья, и мы смогли вволю напиться, но неожиданно вкус воды показался мне странным, каким-то металлическим, с особенным, гадостным привкусом. Меня замутило. Неужели вода отравлена?

К несчастью, мое состояние не укрылось от спутников:

— Антарес?

— Леди Анна?

Надо же, и говорят уже практически одновременно — вполне сложившаяся пара, подумала я не без сарказма, а вслух сказала.

— Мне несколько нехорошо… Тут есть место, где я могла бы прилечь?

— Ты такая бледная… — еще сумела расслышать я, пока добиралась до импровизированного ложа, в мгновение ока сооруженного из мягкого мха и чьего-то плаща.

Затем сознание куда-то поплыло…

Очнулась я от резкого, но довольно приятного запаха трав — это Элайв колдовала надо мной с каким-то очень ароматным варом. И где она ингредиенты взяла? Ни за что не поверю, что принц расстарался…

Впрочем, трав вокруг предостаточно, для опытного зельевара не проблема… Однако то, что я пришла в сознание, не осталось незамеченным.

— Антарес! Ты в порядке? — шепотом спросила Эл, но тут же оглянулась и крикнула. — Бертран… то есть, Ваше высочество, она жива, я же говорила!

Они что, друг друга, когда я не слышу, уже по именам называют?

— Да, все в порядке… — едва разлепив пересохшие губы, проговорила я, неуклюже приподнимаясь.

— Тогда мы можем ехать дальше, — бодро, и снова в один голос, сказали принц и молодая ведьма. Потрясающее единение. Я вздохнула и поспешила взгромоздиться на своего едва отдохнувшего коня.

Иногда и добрые намерения могут приносить вред. Интуиция просто кричала о том, что не нужно никуда ехать, что правильнее будет остаться здесь, но…

Взрывы веселого смеха едущих впереди всадников — видимо, причиной была какая-то шутка, но я ее не расслышала — заглушила на время ее правильный и, несомненно, мудрый голос.