Legend of Oxford (гет)

Следующим утром Гарри проснулся очень рано. Наступил его день рождения! Этот день Гарри воспринял радостно, хоть знал, что от Дурслей ждать нечего. Одевшись, он спустился в кухню, где восседал толстяк Дадли, уминавший очередную порцию толстых сарделек. Тётя Петунья пила за столом кофе. Глаза её не отрывались от соседа напротив. Тот подошёл к почтовому ящику и достал оттуда газету. Тётя Петунья удивлённо вскинула брови.

— Насколько я знаю, Вернон, сегодня воскресенье, но к мистеру Уолсорту почта пришла, — обратилась она к мужу, сидевшему в кресле в углу кухни. Его крупную физиономию не было видно за громадной программкой сделок фирмы «Граннингс», которая базировалась на продаже дрелей. Дядя Вернон был её президентом.

— Не удивляйся, Петунья – этот бездельник даже не в состоянии дойти до магазина! Всё заказывает на дом по телефону, — дядино лицо выглянуло из-за программки. О пришествии Гарри подал знак дядя, который грозно взглянул на шевелюру племянника. Он всегда так делал, когда утром Гарри посещал кухню, а иногда и добавлял какое-нибудь речевое дополнение. Но Гарри не мог ничего поделать с волосами – их он унаследовал от отца, у которого шевелюра не отличалась от шевелюры Гарри. Сам Гарри не помнил родителей, но на первом курсе в школе Хогвартс он увидел их в зеркале Еиналеж. Остальное тело Гарри тоже унаследовал от Джеймса Поттера: тёмные, густые брови, худые руки, ноги. От матери у Гарри были глаза – изумрудно-зелёного цвета. Единственной особенностью Гарри от своих родителей, да и от остального волшебного мира был шрам в виде молнии, который находился у парня на лбу.

В прошлом году при вхождении Гарри в кухню, или вообще куда-нибудь, если в комнате находился Дадли, то он со всей быстротой, которой позволял огромный отвисший живот, выбегал из комнаты. На этот раз толстяк не пошевелился и также продолжал свою длиннющую трапезу. Взгляд его, как обычно прилип к телевизору, где шла одна из многочисленных любимых передач кузена.

Гарри прошёл к кухонному шкафу, достал тарелку и положил себе немного сосисок с гречкой. Он не удивился нисколько то, что его день рождения остался на заднем плане всей утренней дурслевской жизни. Дядя Вернон после завершения очередного нудного монолога про дрели своей фирмы поднялся и сказал:

— Петунья, сегодня у меня намечена встреча с мистером Гроунингом. Ты сможешь отвезти Дадли в парк развлечений? Ведь мой сын должен отпраздновать конец средней школы! – воскликнул он, глядя с гордостью на Дадли, ремень, которого готов был взорваться от напряжения под брюхом хозяина. На памяти Гарри за весь июль Дадли водили в парк развлечений не менее десяти раз. Каждый раз Гарри приходилось выбирать между нудной миссис Фигг с её насквозь пропахнувшим кабачками домом и прогулкой по Литтл Уингингу. Гарри прекрасно знал, что последует после дядиного восклицания. Он оказался прав до единого слова, так как в общении с Гарри дядя Вернон употреблял исключительный словарный запас.

— Что будем делать с мальчишкой? – он жестом большого пальца показал скорее на голову с растрепанными волосами Гарри, чем на самого парня. Тётя Петунья взглянула на племянника, как на помойное ведро.

— Отправим его к миссис Фигг – она уже вернулась с похорон своего очередного кота, — уверенно заявила тётя.

— А может, я просто пройдусь по городу? – вмешался в собственную судьбу Гарри. Тётя с дядей взглянули на него теперь как на сумасшедшего. Установилась минутная пауза, во время которой родственника Гарри словно приходили в себя после случившегося шока.

— Ладно, но только держись подальше от нашего дома, парень! – злобно воскликнул дядя Вернон, немного покраснев. Он затряс указательным пальцем. – Если я узнаю, что ты ошиваешься у дома, то тебе это даром не пройдёт! – дядя закончил, развернулся и вышел из кухни. Затем надел плащ на себя и снял с крючка ключи от машины. Тётя взлетела с места и поцеловала в щёку дядю, пожелав ему удачи.

— Пока, Дадли, — окликнул толстяка отец. Дадли не обратил на это внимания и допил вторую двухлитровую бутылку кока-колы. Из коридора послышался звук захлопывающейся двери – дядя Вернон и тётя Петунья вышли на улицу. В этот момент Гарри был полностью уверен, что они обсуждают дальнейшее развитие событий в дурслевском доме. Через некоторое время в дом вбежала тётя Петунья. Она быстро опустошила свою чашку.

— Слонёночек мой, пора ехать в парк развлечений, — обратилась тётя к толстяку, который злобно взглянул на мать, а затем медленно вышел из-за стола. Он взобрался по лестнице и скрылся из виду. Гарри понял, что если вовремя не покинуть дом, то тётя закатит истерику, от которой уши будут ещё полмесяца ныть, поэтому юный волшебник наскоро ополоснул в мойке тарелку с вилкой и выскользнул из дома, натянув до этого лёгкую ветровку. Погода, стоявшая на улице не радовала: хмурые тучи медленно тянулись по небу, не давая яркому солнцу осветить землю Литтл Уингинга, которая уже несколько дней подряд находиться под мрачной пеленой облаков. Гарри прошёл по дурслевской лужайке, которая напоминала грязное месиво. Изрядно испачкав ботинки, он прошёл мимо Тисовой улицы, миновал несколько дворов и оказался в своём любимом парке. Садиться на скамейку он не стал: во-первых, потому, что это было крайне опасно, так как данный объект находился в мутно-коричневой луже, во-вторых, она была крайне мокрой и штаны Гарри промокли бы до нитки. Последняя причина была много проще: Гарри просто захотелось прогуляться по парку. Он был практически пуст – лишь пожилой человек играл со своей собакой, бросая в разные стороны теннисный мяч, который приносил ему пёс. Гарри прошёл мимо них.

Сегодня у Гарри был день рождения, а никаких писем от друзей не было. Было как-то обидно. Только один раз письма не приходили к Гарри – перед вторым курсом домовой эльф Добби спрятал их от мальчика в целях предостережения от очередного нападения Тёмного Лорда. Сейчас Гарри не сомневался, что Вольдеморт снова затевает что-нибудь, но Добби определённо не мог красть письма, ведь Гарри взял с него обещание.

Последнее, что могло быть причиной не появления писем – их перехватили на пути. Невольно в голову Гарри кинулась мысль: что если в письмах была какая-нибудь информация.

Гарри подошёл к дереву и прислонился к нему. Давненько не бывало такого плохого лета: солнечных дней практически нет, а дождь то и дело льёт. Ещё удивительно, что наводнений нет. Сырая земля глубоко прогибается под тяжестью лёгкого Гарри. Парень стоял и стоял, прислонившись к дереву. Порой тяжелые капли падали с густой листвы на куртку Гарри…

Примерно через полчаса пожилой человек покинул парк, из-за начавшегося дождя. Гарри тоже решил поторапливаться домой к Дурслям: ещё не хватало заболеть в собственный день рождения. Постепенно дождь усилился, и парень решительно побежал к Тисовой улице. Куртка со свитером промокли, джинсы прилипли к ногам, ботинки заполнились водой, будто подбитые лодки.

Преодолев, наконец, последний двор, глазам Гарри предстала самая неожиданная картина: несколько дементоров плыли в воздухе рядом с входной дверью четвертого дома. На пороге лежали безжизненные тела Дадли и тётя Петунья. Гарри наблюдал за действиями дементоров несколько секунд, превратившихся для парня в часы, пока эти монстры не заметили застывший на месте силуэт человека со шрамом на лбу. Дементоры моментально ринулись к Гарри. У того отвисла челюсть. Вдруг всё похолодело, душа ушла в пятки, а кровь застыла в жилах. Стало жутко тоскливо, да ещё дождь…

Дементоры были ближе, но Гарри вовремя достал палочку и выкрикнул:

— Экспекто Патронум! – Из палочки выскочил серебряный олень, который озарил мокрый асфальт, ближайшие деревья. Душа Гарри вернулась на своё место, кровь снова запульсировала по венам и стало теплее. Олень ринулся на дементоров, которые в страхе отлетели от светящегося зверя, но олень всё же смог продырявить рогами двух дементоров, которые издали звук, похожий на гром и растаяли в воздухе, оставив от себя серую дымку. Другие дементоры, недолго думая, взлетели в воздух и скрылись за стенами дождя.

Гарри остолбенел на месте напротив дома четыре. Шрам стал больно колоть, голова гудела, руки крепко сжимали палочку. Гарри не мог придти в себя: дементоры как-то попали на Тисовую улицу. Почему он раньше не подумал: ведь в Литтл Уингинг может попасть даже сам Вольдеморт. Хорошо, что было всего несколько дементоров,…

Лицо заливало дождём, одежда промокла до нитки, палочка стала скользкой. Нет, не может быть! – думал Гарри. – Как могут быть дементоры на Тисовой улице?

Олень обнюхивал мёртвые тела тёти Петуньи и Дадли. На лужайке стояла машина тётки. Лица двух Дурслей были белее мела. Гарри медленно шагнул, будто боясь, что трупы очнутся. Затем ещё раз, подошёл к порогу дома и присел на корточки. Засунув палочку в карман куртки, Гарри потрогал пульс Дадли на толстой белой шее. Пульса не было.

Не успел Гарри дотронуться до тёти Петуньи, как до его ушей донёсся звук двигателя дядиного автомобиля. Затем оглушительный тормоз. Гарри выпрямился и взглянул на то место, где должен был быть автомобиль. Фары ярко освещали падающие капли дождя. Дядя медленно выбрался из машины, очевидно не видя, что произошло.

— Что ты здесь делаешь, парень?! – рявкнул он, не поворачиваясь к Гарри. Дядя полез в багажник и достал оттуда несколько пакетов с продуктами. Тут-то его взгляд упал на парня, который стоял у порога, затем на серебряного оленя, с интересом разглядывавшего дядю и его средство передвижение. Наконец Вернон Дурсль заметил лежащих на спине жену и сына. – Что? Что…здесь произошло? – Дядя подбежал к трупам, оттолкнув Гарри в сторону, от чего мальчик грохнулся в лужу. Дядя приложил два пальца к шее Дадли, а затем к шее тети Петуньи. Гарри заметил, что из глаз дяди Вернона выпала серебряная слеза. – Ты их убил? – спросил он голосом сумасшедшего. Гарри отчаянно замотал головой, но дядя не собирался слушать его оправдания: — ТЫ? – заорал он. – ЭТО ТЫ ИХ УБИЛ? ДА, Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ!!! — он резко встал и швырнул Гарри в лицо пакетом. Парень этого броска не ожидал, тот попал в нос. В пакете были какие-то железные банки – именно они угодили в Гарри. Из носа хлынула тёплая кровь. Голова закружилась, и Гарри чуть не отключился. Дядя в отчаянии схватил тётю Петунью и кое-как дотащил их с Дадли до вестибюля дома, затем тяжело поднялся наверх (очевидно в комнату Гарри) и, открыв окно, стал швырять вещи Гарри на улицу. Когда боеприпасы дяди Вернона кончились, он кинул пустой чемодан, а затем и клетку Букли. Хозяйка клетки, больно клюнув обидчика в ухо, вылетела в окно. Затем села на плечо Гарри. После опустошения комнаты, дядя кинул лампу в Гарри, но промазал, и та громко разбилась.

— ЧТОБ Я ТЕБЯ ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ ВИДЕЛ!!!!! ВЕРНЁШЬСЯ, ПЕНЯЙ НА СЕБЯ!! Я ТЕБЯ УБЬЮ! – кричал в окно дядя.

— Я их не убивал, это… — сказал Гарри, но дядя не дал закончить.

— УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ!! – заорал дядя. По его лицу стали струиться слёзы. – УБИРАЙСЯ, ГАДЁНЫШ!

Гарри посмотрел на плачущего дядю: ему было немного жалко дядю, но ещё больше Дадли и тётю Петунью, ведь никогда в жизни б Гарри не убил их…