Хроники одного Города (джен)

"Всегда есть Город, всегда есть Гаррет, всегда есть пошатнувшееся равновесие..."

Вроде как афоризм

На фоне факелов Форта Айронвуд была отчетливо видна медленно приближающаяся к нам фигура. Длинный тяжелый плащ скрывал человека и скрадывал его движения, и невозможно было определить даже его пол. Однако когда незнакомец приблизился, я бы поспорила с кем угодно, что к нам шел мужчина — настолько уж характерной была его походка. А когда ветер принес едва уловимый запах пыли и бумаги, мне многое стало ясно... и вместе с тем крайне любопытно.

— Кто это? — тихо удивился мой спутник, и в его серых глазах мелькнул интерес.

— Тш-ш, — я приложила палец к губам и улыбнулась. — К нам пожаловал Хранитель…

* * *

Просто так встретить Хранителя на улицах Города представлялось едва ли возможным. Рассердить буррика, я полагаю, и то было бы проще, а, по крайней мере, лично я о таком удивительном случае еще не слышала: более флегматичных животных вряд ли можно было сыскать.

Ни одного магистра или послушника ордена Хранителей, праздно прогуливающихся по Городу средь бела дня, никто не видел; это был моветон, как сказала бы какая-нибудь высокородная дама. Проще говоря, Хранители появлялись на улицах исключительно в темное время суток. Не знаю, может, вместе с членством в их ордене человек приобретал аллергию на солнечный свет, или же Хранители просто блюли свою репутацию таинственных затворников... В любом случае, эти их "прятки" являлись основной причиной, по которой большинство обывателей даже не догадывались о существовании ордена Хранителей. А вообще, если закрыть глаза на их порядком надоевшую загадочность, эти ребята во все времена были очень полезны Городу. Издревле они пытались поддерживать равновесие в нашем раздробленном обществе. В основном, конечно, от них доставалось ордену Хаммеритов и общине Язычников. Фанатики обеих сторон просто обожали устраивать "веселые" потасовки "стенка на стенку" с кровищей и кучей трупов в придачу, от чего нередко страдали обычные горожане, просто оказавшиеся на свою беду рядом с дракой. Обычно, если враждующие стороны слишком расходились, Хранители стравливали их верхушки, и в итоге от двух могущественных организаций оставались обезглавленные и обескровленные секты, даже не помышляющие о сражениях с неверными и насаждении своих идеологий. Горожане вздыхали спокойно, а Молоты с Язычниками на время затихали, занятые зализыванием ран. Мало-помалу они восстанавливали силы, пока их не накапливалось достаточно для новой заварушки, и старая история повторялась на новый лад... об этих вечных соперниках, как и о ситуации с различными орденами в Городе, кстати, стоит рассказать поподробней.

В нашем Городе с незапамятных времен находили себе пристанище различные сообщества. Причиной тому была просто удивительная лояльность герцога, который однажды решил, что гораздо выгоднее будет не бороться с различными сомнительными общественными формированиями, а обложить их некоторым количеством налогов (если они, конечно, хотели стать легальными). Как это ни странно, большинство свежеиспеченных орденов и братств согласились их платить. Благодаря таким "добровольным взносам" Город стал процветать и вскоре превратился в один из красивейших и богатейших оплотов цивилизации, жемчужину северных земель Королевства. Только вот сложно было разобраться, чего больше принесла Городу инициатива герцога: вреда или пользы...

Достоверно известно, что Хаммериты, в простонародье называемые "Молотами", присутствовали в Городе еще во времена, когда он был маленькой деревушкой. Это легко вычислить по преобладающему в Городе стилю архитектуры — шпили, каменные дома с круглыми глубокими арками, высокие здания, витражи в храмах и церквях и резные каменные горгульи, украшающие почти все старинные постройки. Много веков назад тогдашний управляющий города, герцог Квинский, увидев выгоду для города, вступил в орден Хаммеритов. С тех пор Молоты являлись неотъемлемой частью Города. Молодые адепты каждую ночь вместе со стражей патрулировали улицы, вкладывая все силы в охрану горожан от разбойников и воров, а иногда и от кое-кого пострашнее... например, от злобных тварей, изредка выползавших из Бонхарда — древнейшей гробницы северных земель. А во время войны с оборотнями хаммеритские воины сражались в первых рядах, бок о бок с солдатами королевской армии. Наряду с Хранителями, некоторые монахи-хаммериты состояли в теплых дружеских отношениях с герцогом, что не могло не влиять на издаваемые им законы и указы. Все технические изобретения, столь облегчившие быт простых горожан, такие как водопровод и городской канал — все это было сконструировано, отлито и выковано в хаммеритских кузнях. Тем, кто здесь вырос, невозможно было представить Город без Молотов. Как и без Язычников...

Люди с раскрашенными лицами и странными именами пришли в наши края внезапно и совсем недавно,… по меркам самого Города, разумеется. Столетия два назад в восточных лесах, что лежали у окраины Города, обосновалась некая странная община. Поселенцы именовали себя Язычниками, пропагандировали единение с природой и поклонялись древнему древесному божеству — Трикстеру. Люди герцога, посланные расспросить незваных гостей, с чем те пришли, вскоре вернулись в Город, отравленные каким-то неизвестным смертельным ядом. На следующие переговоры с Язычниками отправились Хаммериты... Тот день теперь называют "днем Поющей крови". И именно с того самого дня началась история вечного непримиримого противостояния этих двух сил... Несмотря на все усилия, выгнать Язычников из леса Хаммеритам не удалось. В конце концов, герцог все же нашел способ обложить этих агрессивных дикарей налогами и даже заставил жить, соблюдая законы. Ну... большую часть... и в светлое время суток. До сих пор неизвестно, какими жертвами (в прямом и переносном смысле) было достигнуто это соглашение, и что конкретно оно требовало от каждой из сторон — городское правительство предпочло оставить его условия в тайне. Молоты, первое время пребывавшие в шоке только от того, что герцог начал вести переговоры с "погаными древопоклонниками", после легализации их общины устроили грандиозный скандал, а глава ордена от имени всех его последователей официально запретил поклонение Трикстеру. Так и велась с тех пор между Хаммеритами и Язычниками кровопролитная война.

Именно три эти фракции — Хранители, Хаммериты и Язычники — обычно грубо нарушали общественное спокойствие, скрашивая междоусобицами и интригами наши унылые однообразные будни. Остальные же группировки были слишком малы и не оказывали серьезного влияния на политическую атмосферу Города.

* * *

На улицы плавно спускалась ночь. В густых сумерках я не смогла разглядеть выражение лица Льюиса, но у меня не было никаких сомнений — он изумлен. Да и неудивительно. Я и сама пребывала в некотором замешательстве. Что Хранителю от нас понадобилось? А может, не от нас, а от меня? Или же от Льюиса? А может, он просто мимо идет? Хотя мы с Льюисом скрывались в небольшом тупике, совсем недалеко от входа на кладбище. Предполагать, что Хранитель специально направлялся в этот самый тупик для того, чтобы поразмышлять о бренности всего сущего и тщетности бытия, было бы глупо. Следовательно... следовательно, пришло время поздороваться. Хранители — люди серьезные, даже с перебором, с ними лучше было соблюдать этикет. Так, на всякий случай....

— Мира и Равновесия, брат, — произнеся традиционное приветствие Хранителей, я учтиво поклонилась, одновременно с этим незаметно пихнув Льюиса локтем в бок, чтобы он наконец вышел из ступора.

— Насколько я помню, ты не состоишь в нашем ордене, так что опустим церемонии. Тихая ночь, Энн, — спокойно и тепло поздоровался со мной незнакомец, и сердце мое ёкнуло. Этот голос я не забыла бы никогда...

— Хранитель Артемус?

Вне всяких сомнений, это был он. Собственно, а кто еще из Хранителей мог бы искать со мной встречи? Артемус, на мой взгляд, был самый адекватный из всей их братии, повернутой на равновесии. И единственный, с кем при необходимости можно было иметь дело.

* * *

Когда я во времена своей суровой юности оказалась на улице, без жилья и средств к существованию, меня, совсем еще молодую и глупую, нашел Гаррет. В тот памятный день унылая, я сидела на травянистом холме на берегу моря, и, бросая камешки в воду, раздумывала, что мне делать и как быть дальше, а Гаррет неслышно подошел ко мне и сел рядом. Увлеченная мыслями, я его даже не заметила поначалу... Честно сказать, когда он заговорил, у меня от неожиданности чуть сердце не встало, хоть я виду и не подала. Вор тяжело (хоть и немного фальшиво) повздыхал о моей нелегкой судьбе и заявил, что, к сожалению, совершенно не умеет говорить положенных нежных приободряющих глупостей, которые люди так хотят услышать в подобные моменты. Кстати говоря, не очень-то они мне и требовались... просто потому, что к тому моменту мое любопытство пересилило тоску. Ну, а что вы хотели: внезапно появившийся Трикстер, не пойми откуда странный мужик бандитской наружности, начинает вести со мной светскую беседу на актуальные темы... После такого своеобразного вступления Гаррет мне представился, а затем рассказал много интересных вещей.

Например, то, что он уже несколько месяцев наблюдал за мной, и что его внимание ко мне было глубоко корыстным, поскольку я понадобилась ему для каких-то личных целей. Такая откровенность со стороны вора меня сильно удивила: воспитанная в приличной семье, в то время я была свято уверена, что все преступники — лжецы и проходимцы, которых хлебом не корми — дай облапошить какую-нибудь наивную дурочку... слова Гаррета же с этим образом никак не вязались.

Ну а далее вор поведал мне свою невеселую историю — за ним уже как два года вели охоту Ланнан-Ши — отвратительнейшие существа, неведомо откуда взявшиеся в этом мире. Большую часть своей жизни они пребывали спящими, но периодически их будило острое чувство голода. Питались же эти милашки не безобидной ерундой вроде зажаренных поросят, а людскими душами. После пробуждения демоны, первое время невидимые для людских глаз, скитались по местности, выбирая жертву из не самых добропорядочных людей, а после того, как их выбор остановится на каком-то одном человеке — уже ни за что не отступались, пока не сожрут его полностью. Делалось это так: сначала они насылали на жертву ужасные, высасывающие жизненную силу сны, когда же она кончалась — съедали душу человека, ну и, напоследок, в качестве деликатеса демонам оставалось тело бедняги.

Выслушав трагическую историю Гаррета, я, конечно, ему посочувствовала, но все-таки задала логичный вопрос: "И при чём здесь я?". Как оказалось, очень даже при чем: благодаря неординарной природе моих способностей, а именно — сочетанию магии с ликантропией, я могла без проблем сопротивляться насылаемым Ланнан-Ши кошмарам, и, следовательно, противостоять самим демонам. А затем вор заявил, что у него ко мне есть предложение, отказаться от которого с моей стороны было бы непростительно глупо... В принципе, я уже догадывалась, какое, и ожидала лишь, когда он его озвучит, и что сможет предложить взамен. "Если ты поможешь мне, если переманишь на себя этих тварей, я в долгу не останусь", — внимательно глядя мне в глаза, произнес Гаррет. Он пообещал научить меня всему, что знает сам, что гарантировало бы мне безбедное существование; а также — его личное покровительство на первое время.

"Поверь бывалому вору, одна ты в Городе долго не продержишься", — продолжал убеждать меня Гаррет, и, хотя я здорово сомневалась в его словах, старый плут все же сумел как-то меня уболтать на участие в этой самоубийственной затее... Трикстер бы побрал красноречивый язык этого наглого афериста! Гаррет, глазом не моргнув, пообещал мне (соврав, конечно же), что в момент, когда Ланнан-Ши устанут ждать меня в сновидениях и нападут в материальном мире, наготове уже будут стоять специально обученные и готовые к обороне силы Хранителей, и лично мне ничего угрожать не будет. Из его туманных объяснений я поняла, что демонов во время этой охоты смогут увидеть, а значит — уничтожить другие маги.

Он так уверенно все расписывал, что я, разумеется, ему поверила... Да что там, прямо скажу — я купилась с потрохами на его россказни! И, конечно же, с радостью согласилась заключить с ним сделку. Сейчас я сама себе казалась доверчивой дурехой; но, если посмотреть с другой стороны, кому из нас не хотелось в восемнадцать лет совершить героический подвиг? К тому же, становиться бродяжкой у меня не было никакой охоты, а Гаррет предлагал какой-никакой выход из моего бедственного положения.

Так оно и получилось: целый год я шлялась за Гарретом по пятам, училась сливаться с тенью, вскрывать замки и грабить богатых глупых людей (умных людей, охранявших свои запасы гораздо тщательней, Гаррет предпочитал грабить в одиночку, чтобы я "под руку не лезла"). Дружбы у нас с ним первое время не получалось — мы вечно цапались, кидались друг в друга тяжелыми предметами и оба по двести раз успели пожалеть, что заключили этот договор. Когда я, наконец, нашла могилы, где спали днем Ланнан-Ши, в Город неожиданно нагрянул руководитель Непознанных Рихтер.

Этот удивительный человек очень тяготился своим бессмертием и как раз собирался свести счеты с жизнью, отдав себя этим самым демонам. Я нашла способ с ним поговорить, и, наверное, мои наивность и романтичность задели какие-то струнки в его душе. Так и не использовав свой единственный шанс обрести желанную свободу, Рихтер помог мне отыскать остальные могилы тварей. Тут-то и выяснилось, что, все-таки, сил моих недостаточно, чтобы с ними справиться.

В общем, Рихтер спас мне жизнь, уничтожил демонов и скрылся из Города, даже не помахав мне ручкой на прощание. А сразу после того, как я пришла в себя после победы Непознанного над Ланнан-Ши, меня бесцеремонно сцапали Хранители, а после — долго и методично допрашивали в своей цитадели.

Если конкретней, вопросы задавал тот самый Артемус, разумеется, под надзором Главного Хранителя Орланда... та еще надутая шишка и не самый приятный собеседник. Еще и нервный какой-то... Надо отдать должное Артемусу — он был очень мягок и тактичен и смог удержать Орланда от искушения запереть меня в подземельях цитадели. Я сразу поняла, что он в целом положительный человек. Да и Гаррет много хорошего о нем рассказывал... ну, из его уст все сказанное можно считать комплиментами, особенно по сравнению с тем, что он говорил о других Хранителях.

Я считаю, все бы только выиграли, если бы Артемус в ордене был главным; а то из-за самодурства Орланда внутри Ордена постоянно возникали какие-то конфликты и неурядицы. Радикально настроенный и властный Главный Хранитель имел привычку принимать странные, алогичные решения, последствия которых порой приходилось разгребать всем миром, то есть всем Городом. Хотя, я, на самом деле, немножко перегибала палку, но как можно было остаться беспристрастным к человеку, который хотел заточить вас в темницу?

Однако даже я была вынуждена признать: были у него и успехи. Взять хотя бы недавно введенную магическую систему поиска. Очень полезная вещь для нашей доблестной стражи: заплатил магам, и те тут же вычислили преступника по ауре, только лови и сажай. Правда, эту систему все порядочные домушники за неделю научились обходить... Но, с другой стороны, по-настоящему толковых специалистов по части темного ремесла в Городе было мало. Артемус же — всегда был в ордене чем-то вроде сдерживающего клапана для порой не самых разумных проектов Орланда. А с Гарретом у них вообще были странные отношения.

На первый взгляд — классический вооруженный нейтралитет, но глянешь иногда — вполне себе дружеские... это, мягко говоря, необычно, учитывая отношения ордена Хранителей и вора...

Сущность равновесия — это разъединение. Понять причину, почувствовать симпатию или антипатию — значит потерять равновесие. После — нельзя полагаться на деяния свои. Ноша наша не должна зависеть от духа нашего.

Майяр, Третий Хранитель.

— Могу я быть чем-либо вам полезна, Хранитель Артемус? — с безупречно-вежливой улыбкой спросила я.

— Можешь. У меня есть к тебе одна просьба... И, если ты не занята, я хотел бы украсть у тебя пару часиков. Вы, я надеюсь, не против, молодой человек? — Вопрос был адресован моему спутнику, Льюису. Тот уже окончательно пришел в себя и даже успел устыдиться своего по-детски неприкрытого изначального удивления.

— Ну что вы, не буду вам мешать… Энни, я жду тебя у Мафусаила. — Кивнув мне на прощание, Льюис растворился в ночи, а я вздохнула с облегчением: иногда этот парень слишком надоедал мне.

— Итак? — вновь улыбнулась я.

— Позволь предложить тебе руку, — галантно произнес он и действительно предложил руку. Вернее, локоть. — Нас ждет небольшая прогулка.

Прошествовав мимо Хаммеритской стражи Форта Айронвуд, мы свернули на площадь Старого Квартала, и я рефлекторно зажмурилась от резко ударившего в глаза света. Времени уже было без четверти полночь, а июльские ночи всегда были особенно темными, так что стража старалась в этом месяце развешать как можно больше факелов по улицам. Чем больше света, тем меньше опасности — так считали городские чиновники, в частности — барон Майер, начальник городской стражи. И, по моему скромному мнению, он был прав... ибо темнота городских переулков никогда не была пустой. Всегда, всегда случайного прохожего в ней поджидал некто, готовый познакомить его со своим кинжалом, а его кошелек — со своими руками. И было настоящим везением, если на пути попадался всего лишь Гаррет или ему подобные мастера, которые лишь хмыкали про себя и шли дальше (унося ваши драгоценности с собой, куда же без этого). Но могли попасться и обычные малахольные третьесортные грабители, готовые перерезать горло за золотой. А временами из катакомб под Городом выползали на свежий Городской воздух древние чудовища... так что неизвестно, что было хуже — понятный, и даже почти родной разбойник, или неизвестная, отвратительная, жуткая тварюга.

Но даже с учетом обычной для стражников паранойи, сегодня на улицах было как-то слишком светло... не иначе, как в Город приехал какой-то важный гость. Лица у стражников были такие одухотворенные, что аж челюсть от одного взгляда сводило, а в трактире было тихо, как на похоронах, хотя обычно там завсегдатаи каждые пять минут затевали либо песнопения, либо потасовки. Как видно, что-то грандиозное произошло, пока я моталась в другой город...

С Городом было что-то не так; уверенность в этом крепла во мне с каждой секундой. Чего-то не хватало; чего-то знакомого и привычного настолько, что уже и перестаешь замечать. Я уже успела всерьез занервничать и с трудом удерживалась от того, чтобы не начать вертеть головой во все стороны, стремясь обнаружить причину своего беспокойства, как вдруг поняла... Возле канализации, мимо которой мы с Артемусом только что прошли, хорошо пахло. Обычно к стоку невозможно было подойти без заклятия-щита, чтоб тут же не упасть в обморок от смрадного запаха. А тут… не то что бы благоухало, но и нос зажимать не хотелось. Что же я пропустила? Нас что, сам король осчастливил своим визитом? Я продолжила незаметно наблюдать за площадью, но ничего странного больше не заметила. Как всегда в это время, по улицам гуляли люди, смеялась молодежь у фонтана, звонко топая по мостовой, бегали дети, радуясь, что жара, наконец, ослабила свои путы.

А между тем Город наблюдал. Невозможно было определить, как именно это происходит и в чем выражается, но я остро чувствовала присутствие рядом кого-то большого, непоколебимого и надежного. Будто из каждого окна и проема за нами следило незримое нечто.

Прохладный ветер приятно обдувал наши лица, а от мостовой тянуло теплом. Уверенность и спокойствие медленно возвращались ко мне. Я знала: что бы ни произошло в городе, мне, как и другим адептам темного ремесла, всегда в нем найдется место.

Хранитель Артемус мягко вел меня под руку, увлекая к проходу в Стоунмаркет. Скривившись при виде моего лица, страж все же неохотно пропустил нас, поймав на себе строгий взгляд Артемуса.

Да, пару раз я оставила охрану с носом и заставила побегать по городу за иллюзией, пока я проворачивала свои дела... А ребята попались обидчивые.

Впрочем, сейчас меня больше занимал шагавший рядом со мной Хранитель…

А Артемус тем временем молчал. Очевидно, ждал, когда я не выдержу и заговорю первой.

— Куда вы меня ведете? — непринужденно спросила я, чуть улыбаясь.

Хранитель с сомнением посмотрел на меня и некоторое время соображал, сказать мне правду или подождать.

— Просто вы так таинственно молчите, что я уже и не знаю, что думать. А терпеть нет сил, — добавила я.

— Я хочу предложить тебе посетить нашу обитель, — ответил Артемус. — А зачем — ты узнаешь уже внутри, если тебя это заинтересует, конечно.

— И долго продлится этот визит?

— Не очень, — с сомнением в голосе сказал он, явно что-то прикидывая в уме. — По крайней мере, до следующего вечера домой ты точно вернешься.

Я восхитилась понятием Артемуса о "не очень долго". Мне до него было еще ой как далеко: я искренне считала, что за сутки можно успеть переделать кучу разных дел.

— Совсем недавно вы сказали, что похитите у меня всего пару часиков, — покачала я головой. — У меня вообще-то были свои планы на эту ночь.

— Я у тебя действительно только пару часиков украду, даже меньше. Все остальное достанется Орланду,— деликатно уточнил Артемус.

Встреча с Орландом? Не знаю, какой реакции на это сообщение от меня ожидал Артемус, но от его слов мне стало совсем безрадостно... ибо с этим без сомнения гениальным человеком подружиться я так и не смогла. У Главного Хранителя был острый, неординарный ум; он никогда не сомневался в принятых им решениях, а если начинание себя не оправдывало, то вполне был способен отвечать за свои ошибки; именно при его руководстве Хранители наконец-то начали приносить реальную пользу Городу. Но один-единственный недостаток с лихвой перекрывал все его положительные качества: до жути отвратительный характер. Казалось бы — ничего страшного, у большинства одаренных людей существуют проблемы с коммуникабельностью, но Орланд в этом плане мог заткнуть за пояс кого угодно. При разговоре с ним человек оказывался просто погребенным под градом недвусмысленных намеков, завуалированных оскорблений и язвительных реплик, и все это подавалось свысока, с напыщенным высокомерием и презрением к "жалким плебеям", какими, по его мнению, являлись все не-Хранители. Даже по сравнению с другими гениями Орланд был просто невыносим.

— А это обязательно? — угрюмо спросила я.

— Да, Энн, это обязательно. Поверь, он тоже не в восторге, но сейчас… пойдем уже быстрей, и ты сама все узнаешь.

Мы зашагали быстрей и вскоре оказались в тупике. Дав мне знак отойти подальше, Артемус взмахнул руками и начертал глиф. Знак пару секунд держался в воздухе, а затем перетек на каменную стену. Хранитель надавил на светящийся символ на кладке, и открывшийся проем дохнул на меня чистейшей магией.

— Дамы — вперед, — улыбнулся Артемус, и я шагнула внутрь.

* * *

Мы оказались в огромной библиотеке. В носу тут же засвербело от пыли, и я, не удержавшись, чихнула. Интересно, они тут хоть иногда прибираются?

Легонько взяв рукой мой локоть, Артемус повел меня мимо огромных книжных стеллажей. Пользуясь не слишком быстрым темпом, я высматривала на корешках названия книг. «Темные анналы», «По пути к свету», «Инуминалум», «Сквозь зеркала», «Магические артефакты», «Древние знаки»…

Света факелов, в большом количестве размещенных в помещении, все же не хватало для того, чтобы увидеть библиотеку полностью: потолок терялся где-то в темноте. Хранитель Артемус молчал и равнодушно скользил взглядом по стеллажам с книгами. В целом, обстановка была приятной, и даже какой-то таинственной... впрочем, это как раз было неудивительно, если вспомнить трепетную любовь Хранителей к загадочности. Только вот тишина немного давила... Я удержала себя от того, что бы невзначай споткнуться и уронить что-нибудь, а потом мы неожиданно пришли.

За еще одной дверью нас ждало меньшее по размеру, но не менее грандиозное помещение. Это была просторная зала; напротив входа в нее располагался огромный камин. Вокруг него полукругом стояли высокие стулья, в которых уже сидели люди, и их тени причудливо отплясывали в свете полыхающего в камине огня. Незанятым в полукруге оставалось лишь одно место...

— Я рад, милочка, что вы все-таки почтили нас своим драгоценным присутствием, — раздался голос до боли знакомый и ненавистный.

Да, да... И вам не кашлять, Хранитель Орланд.

Вслух, конечно же, я этого говорить не стала, дабы не провоцировать Главного Хранителя на получасовую лекцию о вежливых манерах.

— Соизвольте быстрее занять свое место, мы и так прождали вас немыслимое количество времени. Спасибо, брат Артемус, вас мы больше не задерживаем, — продолжал меж тем Орланд.

Мысленно приготовившись за эту ночь выслушать кучу гадостей в свой адрес, я опустилась на стул. Это не баронское кресло... Или же потому, что я пришла последней, мне досталось самое плохое место? Да впрочем, по сравнению с предстоящим купанием в словесных помоях от Орланда, неудобный стул казался сущим пустяком. Главный Хранитель стоял у самого камина, поэтому лица его я не видела, но зато у меня была возможность рассмотреть людей, сидевших рядом со мной, однако и тут меня настигло разочарование — на головы всех были накинуты капюшоны, причем такие глубокие, что даже носов было не видать.

— Итак, друзья, теперь мы можем наконец-то поговорить о деле. Как все мы, без сомнения, знаем, в наш Город прибыл его Величество со своей свитой…

Да, я была права! Вот уж удивительное событие для этого Города... Теперь наши стражники будут хвастаться не только тем, что у нас самый честный герцог, но и тем, что к нам приезжал сам король. Хотя, если говорить начистоту, герцог не такой уж и правильный, каким его представляют себе начальник городской стражи и его подчиненные; однако, похоже, они пребывают в счастливом неведении. А вот города, где побывал лично его величество, можно пересчитать по пальцам... Так что, в ближайшее время стоит ожидать превращения нашего Города в настоящую Северную Столицу... если, конечно, местные жители вдруг разом не полопаются от осознания собственной важности. И что заставило нашего монарха сняться с насиженного теплого места в южных городах и преодолеть такое расстояние? А уж сколько опасностей поджидало его на таком пути… похоже, я перестала жалеть, что согласилась пойти с Артемусом, да и на неудобный стул как-то резко стало наплевать...

— ...Вчера я имел с ним весьма обстоятельную беседу, — распалялся меж тем непривычно-вежливый Орланд. — Много нехороших вещей, друзья мои, происходит в нашем королевстве. На западе оживились племена Змей, разорено несколько деревень. На востоке видели группы вооруженных отарков, но и это еще не все…

Малочисленные, но сильные и выносливые люди-Змеи наводили ужас на весь Запад. Там, где они проходили, не оставалось даже пепелищ, не говоря уже о выживших.… За всю свою недолгую жизнь я не слышала ни об одном счастливчике, которому удалось бы вырваться с территории, захваченной Змеями. Мужчин и женщин убивали на месте, детей забирали с собой: кто из них выживал в племени, тот впоследствии становился его членом. Обычно эти дикари не вставали на чью-либо сторону в войнах и конфликтах; единственным человеком, власть которого они когда-либо признали, был Вольфгант…

Под его же знамена в свое время встали и отарки — подземные племена нелюдей. Впрочем, только такой, как Вольфгант, смог бы построить этих полудиких тварей, ибо, хоть они и обладали некоторыми зачатками интеллекта, дисциплина у них хромала на обе ноги. Главной же целью в жизни отарка всегда было сделать как можно больше гадостей людям; ради этого отарки готовы были на все, даже прикончить своего сородича, если тот вдруг захотел отнять добычу. Любимым развлечением отарков было выпивание пленника: жертву связывали по рукам и ногам, а затем делали на теле несколько надрезов и пили кровь у еще живого человека. В результате, как нетрудно догадаться, жертва умирала от потери крови. Твари же придавали крови особое значение: считалось, что при питье крови отарк получал силу жертвы. Суеверие? Возможно, но самовнушение — мощная вещь. Со всей этой их кровожадностью и жаждой убийства, они представляли собой грозную силу... до тех пор, пока у них был властный и жесткий руководитель. После падения Вольфганта отарки ушли в самые глубокие пещеры, боясь, что Королевство Серых Туманов пошлет за ними армию для полного уничтожения. Но король решил оставить их в покое; он лишь повелел закрыть все известные выходы из пещер в Восточных горах магией. Уже тогда было понятно, что совсем все входы и выходы закрыть невозможно, и, когда придет время, отарки осмелеют и выползут на поверхность

— И как это касается нас? — раздался холодный голос кого-то из тех, кто сидел рядом со мной. — Змеи и отарки — проблемы Короля и его армии, но никак не Хранителей, и, тем более, воров.

Он сказал «воров»?

— Если ты думаешь, что пребывание в вашем обществе вызывает у меня сентиментальную радость, то ты глубоко ошибаешься, Церитин, — с презрением ответил Орланд. Ну вот, хамить начал... прямо камень с души. А то я уж было начала сомневаться, не подменил ли его кто. — У меня и без того достаточно других дел. Если ты сидишь здесь, мой недалекий друг, то значит, что проблема Змей и отарков относится и к тебе.

— Придержи язык, Орланд, — угрожающе процедил Церитин. — И впредь будь повежливее, все же с нами дама.

— К слову о дамах... — гаденько улыбнулся Главный Хранитель, предвкушающе стрельнув в мою сторону глазами. Я мысленно застонала и подобралась, готовясь принять удар.

— Может быть, ты вернешься к делу, Орланд? — грубо прервал его знакомый голос. — Ты тут не один такой занятой.

Гаррет! Совсем рядом со мной, через одного человека, сидит Гаррет! Ну да, как же иначе, без величайшего вора всех времен и народов не обходилась ни одна мало-мальски грандиозная авантюра ордена. Я улыбнулась: я очень давно не видела друга и успела немного соскучиться.

Каких усилий стоило Орланду удержаться от высказывания очередной гадости, надо было видеть. Создалось ощущение, что он разжевал и проглотил целый лимон... Его перекошенное лицо здорово согрело мне душу. Справившись с собой, он, кашлянув, продолжил:

— Да... я перейду к делу. Так вот, мои уважаемые друзья, Змеи и отарки — это еще далеко не все. Месяц назад из Красных колец сбежал Вольфгант…

Тяжелая, мрачная тишина воцарилась в библиотеке. По моей спине пробежал холодок... Плохая новость, ой какая плохая... Плохая настолько, что лично мне сразу же захотелось рвануть не оглядываясь в самой глухой уголок королевства, оказаться как можно дальше отсюда, и забыть, забыть...

— Все здесь мы знаем, кто такой Вольфгант, — выдержав паузу, продолжил Орланд, — все мы помним те двенадцать лет его владычества... почти все. Официальную историю падения Вольфганта тоже все прекрасно знают…

— В каком это смысле «Официальную историю», Орланд? — перебила его я, зацепившись за странное словосочетание.

— Не могли бы вы не перебивать меня, деточка?!

— Нет, не могла бы, — отрезала я. — Раз уж я здесь, я хочу получить ответы на все свои вопросы. Если же ты собрался проигнорировать мое любопытство, то, прошу прощения, но я буду вынуждена вас покинуть. Гаррет верно сказал, не только у тебя куча дел.

— Раз уж ты здесь, изволь заметить, что я еще не закончил говорить! И если ты найдешь в себе хоть крупицу терпения, то вскоре услышишь свои ответы! — рявкнул на меня Главный Хранитель. — А теперь помолчи и послушай!

Я поджала губы и пристально посмотрела Орланду в глаза. Он же, видимо, решив выплеснуть на меня всю проглоченную ранее ярость, явно заготовил для меня еще одну порцию отборного ора и ждал лишь моей ответной реплики.

— Так значит, Вольфгант вовсе не сошел с ума после неудачного эксперимента? — напряженно спросил Гаррет, проигнорировав нашу перепалку.

— Нет, не сошел, — подтвердил Хранитель, неохотно отводя от меня взгляд. — И даже более того, тот эксперимент ему удался. Магический ритуал на смешении отражений воды, смерти и крови…

Кто-то изумленно ахнул, а я нахмурилась. Какого он добивался результата, я не знала, но, судя по компонентам, вряд ли это было что-то доброе, светлое и миролюбивое.

— Как ему это удалось? — вопрос, заданный густым мужским голосом.

— Как ему это удалось — не твое дело, Аргус, — отрезал Орланд, — но вот вам итог: Вольфгант стал бессмертен в обычном смысле этого слова.

— Раз он бессмертен, — снова подала голос я, — каким образом его удалось заточить в Красных Кольцах?

— Первый рациональный вопрос за все время вашего здесь присутствия, деточка, — съязвил Орланд. Впрочем, в этот раз он меня как-то не зацепил — Орланд явно пребывал в растерянности.

— Суть ритуала Вольфганта состояла в том, чтобы поместить всю свою магическую силу в мощнейший артефакт. Если быть точнее — в Книгу Памяти. Слышали о такой? — Хранитель в упор посмотрел на меня.

* * *

Книгу Памяти сделал какой-то архивариус прошлых веков, и сразу после создания Книга исчезла. Не потерялась, не осыпалась прахом, и даже не была украдена, а именно исчезла. Этот артефакт задумывался как вещь, способная хранить в себе имена всех рождавшихся магов и определять их местонахождение. Казалось бы, ничего особенного: исчезла и исчезла, невелика потеря; но автор сразу после исчезновения обратился в Орден Хранителей за помощью. Как выяснилось, книга изготовлялась с помощью подчиняющего зелья на крови, а штука эта обладает мощной силой, в умелых руках способной за раз сравнять с землей среднего размера город вместе со всеми его жителями. На вопрос, на кой ляд делать такой мощный артефакт только для того, чтобы знать имена всех ныне живущих магов, создатель внятно ответить не смог. Поразмышлять же над этим подольше ему не довелось, поскольку вскоре его казнили: к подобного рода экспериментаторам орден всегда относился безо всякой жалости. Книгу искали долго и тщательно, потому как стоило ей только попасть не в те руки… Но ни Хранители, ни кто иной так и не смогли найти пропажу, и поиски прекратили. Все произошло так давно, что историю эту почти забыли и использовали лишь в поучительных целях, дабы удержать артефакторов-новичков от подобных необдуманных экспериментов.

— Нам неизвестно, где и каким образом нашел ее Вольфгант, — продолжил Орланд. — Хранители не успели тогда ничего предпринять и не справлялись с ситуацией во времена владычества тирана; тогда в дело вступили Непознанные. Вот о них, кстати, некоторые из присутствующих знают больше, чем даже я.

Снова взгляд в мою сторону.

То, что мне удалось познакомиться с самим Рихтером, не открыло для меня принципиально новых границ в познании мира и не принесло никакой выгоды, кроме спасенной жизни, разумеется.

— Насколько мне известно, они были осведомлены о планируемой попытке обрести бессмертие и намеренно дали Вольфганту время для проведения ритуала. И только сразу после его окончания Непознанные как-то изъяли Книгу, после чего заточили его в Красные Кольца. — Орланд с совершенно серьезным видом продолжал рассказывать какие-то невероятные, нереальные вещи. С большим трудом мне приходилось убеждать себя поверить в правдивости его слов.

— Не понимаю... — вновь заговорил обладатель густого голоса, некто Аргус. — Никогда не слышал, что можно отделить от себя свою магическую силу, и при этом еще стать бессмертным.

— Разумеется, не слышал, Аргус: это единственный и, я надеюсь, неповторимый случай, — поморщился Орланд. — Я же здесь для того, чтобы описать вам ситуацию в целом, а не рассказывать о сомнительных магических экспериментах…

— Послушай, Хранитель, — перебило его новое действующее лицо: молодой мужчина с каштановыми волосами, от которого явственно тянуло магической силой, снял капюшон, демонстративно скрестил руки на груди и проговорил, нарочито растягивая слова: — Мы все здесь поняли, что Вольфгант разделил себя на физическую и магическую сущность. Всем также ясно, что подробностей мы от тебя не услышим. Ты лучше скажи, как он тогда магией владел, если она вся была заключена в Книге?

— Магия, Рем, заключенная в такую долговечную вещь, не могла более истощаться, исчезать или ослабевать, — вновь скривился Орланд. — И именно это дало Вольфганту бессмертную жизнь. Его собственная магическая сила постоянно подпитывала его, не давая стареть.

— Значит, ему постоянно нужно было таскать Книгу с собой? — заключил Гаррет. — Или же они могут взаимодействовать на расстоянии?

— Слово «взаимодействие» тут явно не подходит, — возразил Рем. — Я полагаю, что он только забирал силу у книги, верно?

— Верно, — согласился Главный Хранитель. — Теперь, когда вы все для себя уяснили, позволите продолжить?

— Прошу прощения, — прикрыв глаза, извинился Рем.

— Гаррет правильно догадался, — вернулся к своему повествованию Орланд. — Единственным неудобством для Вольфганта оказалось то, что ему приходилось постоянно носить Книгу с собой. Как я уже упоминал, Непознанные отобрали у него Книгу сразу после завершения ритуала, а без артефакта в руках Вольфгант вмиг стал обычным человеком, лишенным магических сил. Но, так уж вышло, что пока существует Книга Памяти, существует и её владелец.

— Три месяца назад книгу украли, — сказал Орланд, — а еще через два месяца сбежал Вольфгант.

Дело приняло не просто серьезный, а очень серьезный оборот, поскольку у нас в наличии помимо злобных дикарей и кровожадных нелюдей теперь имелся предположительно восстановивший свою силу темный маг, который очень обозлен на Королевство Серых Туманов. Я буду не я, если через год или того меньше Вольфгант двинется на нас войной, во главе армии отарков, Змей и других малоприятных существ. Пожалуй, у короля назрела большая проблема... как, впрочем, и у всех остальных жителей Королевства.

У меня оставался один-единственный вопрос, адресованный Орланду, но Гаррет меня опередил.

— Это все просто прелестно, — сказал он, а я приподняла бровь. — Но при чем тут, собственно, я?

— И я, — вставила я, потому что друг, как всегда забыл про меня.

— Все в свое время, — вежливо улыбнулся нам Орланд, и я вздрогнула.

Признаться честно, я ни разу не видела Главного Хранителя вежливо улыбающимся.

— Непознанные вышли на контакт с его величеством и предложили помощь; их боевые маги теперь несут дежурства в каждом пограничном городе. Их обязанности — обучать, укреплять, защищать; в общем, подготовить королевство к предстоящей обороне. Но их очень мало, поэтому я хочу, чтобы большинство из вас отправились вслед за ними вместе со своими более-менее подготовленными послушниками. На местах вас будут ждать Непознанные, они вам и объяснят ваши задачи. На сборы вам дается неделя: времени у нас не так уж много. Более точные указания вам даст Артемус завтра. Вы можете быть свободны. Гаррет, Энн, Аргус, Рем, останьтесь: нам предстоит отдельный разговор. — Коротко и по делу... не знала, что он так умеет.

Но отдельный разговор пришлось отложить, потому как в зал зашел молодой послушник, и, поклонившись, что-то зашептал Орланду на ухо. Главный Хранитель нахмурился, окинул нас тяжелым взглядом и попросил немного подождать.

«Немного» растянулось часа на полтора... что за странные понятия у Хранителей о временных отрезках?! Сутки для них — недолго, полтора часа — немного... Ну, зато за это время я успела о многом подумать. Например, поразмыслить над одним интереснейшим вопросом... А какого, простите, бешеного буррика, Непознанные дали Вольфганту провести тот эксперимент? Почему отобрали артефакт только после того, как маг стал бессмертным? Надеялись, что у него ничего не выйдет, и он сам себя убьет? Просто непозволительная глупость с их стороны. Глупость?..

Тогда уж моя…

Ибо глупыми Непознанные никогда не были. Сильными, жестокими, порой — непонятными, но не глупыми. Я чего-то не понимаю?

— Есть идеи? — голос Аргуса вывел меня из задумчивости.

— Что? — переспросила я.

— Он имеет в виду, догадывается ли кто-нибудь из присутствующих, зачем мы понадобились Орланду, — пояснил Рем.

Гаррет фыркнул и снял капюшон.

Я знала, о чем он подумал. Мне тоже первым пришло в голову именно это. То, зачем мы были нужны.

Кража книги.

Видя, что Гаррет не собирается делиться предположениями с остальными, я тоже предпочла не высказывать свои догадки. Кому нужно, тот сам до этого дойдет, не так уж это и сложно.

Аргус переводил взгляд пытливых голубых глаз с меня на Гаррета и обратно. Не дождавшись от нас ответа, он переключился на Рема и получил от него вежливую улыбку.

— Что, никто не хочет говорить? — вдруг вспыхнул Аргус. — Боитесь все? Боитесь, что пошлют в самый пожар? Страшно?

Теперь уже мы все смотрели на него с явным удивлением.

— Это, конечно, нормально — быть слегка не в себе после таких новостей, но, право слово, это не причина так нервничать, и, тем более, срываться на крик, — заметил Рем. — Нам всем интересно, зачем мы здесь сидим. Догадки есть у всех, и, пожалуй, все они одинаковы.

— Вот ты, Аргус, почему здесь? — мрачно спросил Гаррет.

— Если я это скажу, вор, ты не выйдешь отсюда живым, — осклабился в ответ Хранитель, и меня передернуло от заносчивости в его голосе.

— Вот поэтому и я молчу. Не стоит вам знать лишнего, — пряча едва заметную в неровном свете пламени ухмылку, склонил голову Гаррет, пропуская мимо ушей выпад Хранителя. — И поверьте: я планирую убраться отсюда сразу же, как только появится такая возможность... а впрочем, даже если она и не появится.

Я хмыкнула. Да, это был один из талантов Гаррета — сбегать даже из тех мест, откуда выхода нет и быть не может в принципе. Чего стоит побег вора из местной тюрьмы, где у каждой двери и в каждом углу караулят по три-четыре стражника. После триумфального выхода Гаррета из Серых Камней (так негласно называлась городская тюрьма) воровская гильдия утроила на него свой напор. Вообще, эта история продолжалась довольно долго: глава гильдии много лет назад уже подмял под себя всех мало-мальски талантливых грабителей, разбойников и воров; и только Гаррет да еще несколько мастеров вроде него наотрез отказались к ней присоединяться. Некоторые — по причине высокого налога, который члены гильдии обязаны были отдавать с каждой вылазки в общак; другим не нравились некоторые входящие в нее личности; а кто-то просто хотел свободы... сам Гаррет, например. Уже очень много лет Морис Рассельский всеми силами старался привлечь Гаррета в свою гильдию. Чего он только не перепробовал: и угрозы, и уговоры, и саботаж, и шантаж; но результаты его действий всегда были одинаковы... вернее, их не было. Одному Строителю известно, как Гаррет выбирался из всех подстроенных Морисом передряг... Мне, по крайней мере, он никогда про это не рассказывал.

На месте Рассельского, зная способность Гаррета выкручиваться из любой ситуации, я бы оставила вора в покое, но глава гильдии, очевидно, был слишком самоуверенным и наглым для того, чтоб адекватно оценить свои шансы. Легкие деньги и безнаказанность окончательно вскружили ему голову: герцог, не смотря на негодование стражи, старательно закрывал глаза на его организацию, поскольку она отстегивала огромные деньги в казну города.

— Энн?

Голос Рема вывел меня из раздумий, и я внимательно посмотрела на Хранителя.

— Твоя очередь…

— Моя очередь сказать, чтобы вы не совали нос куда не следует, а не то вам всем не поздоровится? — криво улыбнулась я. — Кажется, все, кроме меня, уже обменялись любезностями, да?

— Господину Хранителю показалось, что ты подозрительно тихо себя ведешь, — хмыкнул Гаррет, подняв на меня взгляд своих серых глаз. Вернее, глаза — в левой глазнице друга находился искусственный протез изумрудного цвета, позволявший ему видеть в темноте не хуже кошки, совы или зомби.

— Предлагаю дождаться Орланда, — глядя на него, неопределенно помахала рукой в воздухе я. — Он обещал прояснить ситуацию.

— Тебя ведь довольно долго не было в Городе, — неожиданно сменив тему, заметил Рем. Я с удивлением воззрилась на него:

— А откуда вы знаете? — я недобро сощурилась. — Я думала, мои дела никого кроме меня не касаются...

— Хранитель Артемус поручил мне найти тебя еще месяц назад, но я так и не сумел, — развел он руками.

— Что ж, я действительно отсутствовала месяца два, — согласилась я, чувствуя, как внутри волной поднимается раздражение. — Как-то не подумала, что мои личные дела пойдут вразрез с вашими грандиозными планами. Так значит, вы все это время меня ждали? Потому что мне показалось, что король, нагнавший на Орланда панику, приехал совсем недавно. Или я ошиблась?

— Все верно, — кивнул Рем, и я приподняла бровь.

— Так зачем меня начали искать месяц назад?

Получить ответ я так и не успела, потому как в зал вошел крайне озадаченный Орланд. На него сразу с любопытством уставились четыре пары глаз. Заметив наш интерес, Орланд пожал плечами, пододвинул свой стул так, чтоб тот оказался напротив нас, и, наконец, сел.

— Нас ожидает сложный разговор, — произнес Хранитель, — и я очень надеюсь на вашу… порядочность и понимание.

При слове «порядочность» он с сарказмом глянул на вора. Гаррет на это никак не отреагировал: разводить ненужную демагогию по любому поводу было не в его стиле.

— В этот раз обойдемся без лишних прелюдий. Итак, Энн... насколько я знаю, ты состоишь в общине наемников, — разумеется, сложный разговор Орланд решил начать с обсуждения именно моей персоны. И, надо же, какой он, оказывается, догадливый; городские сыщики просто тихо плачут от зависти…

— С тех самых пор, как ты покинула цитадель Хранителей, я наблюдал за тобой. Мафусаил отлично выучил тебя за эти пять лет, хоть такой срок и является незначительным для подобной профессии…

— Что тебе от меня нужно? — спросила я прямо. Гаррет одобрительно усмехнулся: он тоже не любил долгие словесные игры, которыми так увлекались Хранители.

— Вольфгант направляется сюда, — похоже, сам Орланд тоже обрадовался, что не придется долго с нами рассусоливать. — Нам нужно знать, что ему здесь понадобилось.

— А это разве не очевидно? Здесь сейчас находится король, какие еще у Вольфганта могут быть причины?.. И почему я? У нас есть уйма разведчиков гораздо опытней меня, почему бы не поручить слежку им?

— Ты — оборотень, — объяснил Орланд, проигнорировав первый мой вопрос. — Ты — исключение из правил. Кровь ликантропов плохо сочетается с магическим даром, ты знаешь об этом. У обычных магов доля силы в ней заглушает остальные примеси; но в тебе яда волков больше, чем магии. Сила просто дополняет тебя, не причиняя вреда твоему организму, что дает тебе одну очень важную способность: тебя невозможно засечь с помощью магии. Понимаешь? Ты — не человек и не волк; в этом плане ты наравне с Вольфгантом. Он не сможет тебя почуять; если ты, конечно, не попадешься ему на глаза. За то время, пока мы пытались установить за ним наблюдение, наш орден потерял уже двоих человек, а сейчас не то время, в которое было бы позволительно нести какие-либо потери.

— Своих людей вам, значит, жалко, а я меня — нет? — горько усмехнулась я.

— У тебя, в отличие от остальных, есть шанс остаться в живых, — возразил Хранитель, начиная потихоньку напрягаться. — Если сейчас мы не сможем уничтожить Вольфганта — он уничтожит всех нас. У тебя не так много вариантов, из которых можно выбирать: мизерный шанс уцелеть, если мы предотвратим катастрофу, и практически верная смерть на войне. К тому же, уж поверь на слово, у меня найдется способ заставить тебя согласиться на это задание... но я не хотел бы к нему прибегать, ибо все еще надеюсь разрешить наши разногласия мирным путем.

Я призадумалась. В словах Орланда сомневаться не приходилось — орден Хранителей заставлять умел… самым простым способом для них было бы пригрозить натравить на меня родственников: семья, насколько мне было известно, до сих пор разыскивала меня. О да, родители были бы просто счастливы моему "возвращению в родовое гнездо"... Почему? Ну, как же... блудная дочь уже много лет назад должна была раскаяться и вернуться домой. Какими бы паршивыми ни были наши взаимоотношения — традиции были прежде всего. Слава Строителю, ни брат, ни родители не нашли способа сломать магическую защиту, которую наложил на меня Мафусаил много лет назад. Однако заклинания, даже самые мощные, никогда не выстоят против грубой физической силы; и стоило Хранителям показать семье, где я живу, — меня тут же нашли бы.

С другой стороны, раз Вольфгант направляется сюда, у нас был замечательный шанс проследить за ним и узнать, что он замышляет. Разумеется, личность, помыслы и мотивы безумного темного мага интересовали меня в последнюю очередь, но... Случись война, кто победит? И выживу ли я в таком случае? А если выживу, какова будет моя жизнь?

— Даже и не мечтайте, — хорошенько подумав, отрезала я. — Вольфгант мне не враг, да и я не самоубийца.

— Мне бы не хотелось прибегать к силе, Энн, — сухо отчеканил Орланд.

— Мне бы тоже, — в тон ответила я, поднимаясь со стула.

Я все же успела отсидеть себе все, что только можно.

— Сядь! — рявкнул Хранитель. — Наш разговор еще не окончен! Ты будешь в этом участвовать вне зависимости от своего желания, и мнение твое здесь ничего не решает и никого не волнует!

— Ну давай, заставь меня, Орланд, — понизив тон, криво ухмыльнулась я, внутренне напрягаясь.

В ответ на свою реплику я ожидала увидеть как минимум толпу стражников, вбегающую в библиотеку, а так же пытки, уговоры и прочие принудительные меры, но Хранитель лишь мерзко улыбнулся и, поправив очки, повернулся к вору.

— А теперь твоя очередь, Гаррет… Ты же догадываешься, как будет рад тебе барон Майер? О да, ты знаешь, как он предвкушает вашу встречу…

Ни для кого не было секретом, какой огромный зуб имеет барон Майер на Гаррета. Похоже, цитадель уже окружили его лучшие стражи, с обещанием внеочередной премии тому, кто предоставит барону голову Гаррета; можно даже отдельно от тела...

— Я думаю, не стоит озвучивать то, чего мы — орден Хранителей и король лично — хотим попросить у тебя. Ведь так?

— Это чистой воды самоубийство! — вскинулась я. — У Гаррета нет никакой защиты от Вольфганта; вы сами знаете, что он вообще не владеет магией. Бесспорно, он хороший вор, но он далеко не всемогущ. Вы что, хотите противопоставить сильнейшему темному магу простого человека? Мне просто кажется, Орланд, или ваш Орден действительно потерял свое значение для Города, ибо компетентность ваша стала равна нулю?

— Не рассуждай о вещах, тебе неведомых, неразумный ребенок! — взвился Орланд. — Компетентность ордена тебя не касается! А ваше участие в этом деле, еще раз повторюсь, дело уже решенное…

— Решенное кем? — перебила я.

— Королем! — Орланд перешел уже на крик, и я невольно подивилась такой неуравновешенности Хранителя. Я еще помнила те времена, когда вывести его из себя считалось верхом словесного мастерства. Много же воды утекло с тех пор...

— Вы оба обладаете наиболее полной информацией о Городе и всех его тайнах. Только вы сможете подобраться к Вольфганту незамеченными и забрать у него книгу!

— Вот уж не поверю, что кроме нас не найдется людей, обладающих теми же знаниями, — возразила я, тоже чувствуя, как в груди закипает злость. Хотелось просто развернуться и уйти — самоубийцей я отродясь не была и становиться не собиралась. А следовательно, и продолжать этот разговор смысла не видела. — Обратитесь к ним, а мне пора.

Но только я собралась исполнить свои намерения, как меня тут же с размаху припечатало магией к стулу.

Разумеется, все замечательные эмоции мне пришлось переживать с невозмутимой миной на лице. Поерзав немного на стуле, я убедилась, что без помех подняться с него повторно у меня не получится, а ответить заклинанием я не решилась, ибо оказалась бы одна против нескольких неслабых противников.

— Немедленно отпустите меня, — процедила я, прожигая Орланда взглядом.

— Я согласен, — спокойный голос Гаррета вклинился в наше противостояние совершенно неожиданно.

Мы с Хранителем удивленно замолчали, и синхронно обернулись к Гаррету.

— Это ты сейчас сказал? — на всякий случай уточнила я.

— Есть варианты? — усмехнулся он.

— Точно ты? — все-таки усомнилась я. — И на что именно ты согласен?

— Я украду для вас эту книгу, — повторил Гаррет, — но у меня есть условия.

— Я тебя слушаю… — Хранитель, настороженно прищурившись, пригляделся к вору, словно надеялся глазами найти подвох в его словах.

— ...А остальное я хотел бы обсудить с тобой лично, — улыбнулся Гаррет.

* * *

Домой я добиралась уже следующим вечером — любознательность, общительность и дотошность Хранителей воистину не знали границ. В тяжелой, плохо соображающей голове роились прочно застрявшие в ней за эти ставшие для меня бесконечными сутки образы: спутанные меж собой факты и домыслы, обрывки рассказов очевидцев, легенд, сплетен, шпионских докладов и научных трактатов, имена, голоса и лица — знакомые и не очень... До половины пятого ночи Орланд выкладывал нам все, что было ему известно по интересующей нас теме. А после мы все вместе гадали, зачем Вольфганту понадобился именно наш город, и чем обернется для здешних обитателей его интерес. За отсутствием у нас необходимых сведений все предложенные версии рассыпались в прах на остром языке Главного Хранителя. От резонного требования поделиться своими соображениями на этот счет, раз уж чужие ему так не по душе, Орланд лишь отмахнулся, важно заявив, что его голова в данный момент занята поиском решений для особых, поставленных лично ему задач, которые будут поважнее наших блужданий в потемках неизвестности. И, тем не менее, требовал продолжать строить хлипкие, словно карточный домик, заведомо неудачные версии. Такой мозговой штурм продолжался несколько часов кряду, пока даже Главный Хранитель не признал, что нашим натруженным головам пора отдохнуть. К моему глубокому разочарованию, по окончанию обсуждения на волю никого не отпустили. Хранитель предоставил нам комнаты, в которых нам было велено обдумать полученную информацию (так же дозволялось пару часов поспать), а спустя некоторое время созвал нас обратно, и пытка продолжилась. В итоге к вечеру второго дня у меня слипались глаза от недосыпа и громко стучало сердце от кофеина. Это еще хорошо, что Хранители додумались нас накормить и напоить, а то с них бы сталось и забыть о такой мелочи... Уставшая и совершенно разбитая после передозировки общением с Орландом, я собиралась прийти домой, хорошенько выспаться, и уже завтра обсудить сложившуюся ситуацию с когда-то приютившим меня, а ныне моим близким другом и наставником Мафусаилом. Но, хотя моя голова готова был взорваться от избытка новых сведений, перестать анализировать я не могла.

Увлеченная разгоревшейся в цитадели хранителей дискуссией, я совсем позабыла, что категорически отказалась участвовать в этой сомнительной авантюре. Сейчас же я подумывала, что все же стоит плюнуть на все и залечь на дно.

Тем не менее, неразгаданных тайн и загадок оставалось еще предостаточно, как в истории с Вольфгантом и Книгой, так и по отношению к самим Хранителям; и я, не-смотря ни на что, хотела бы получить все ответы.

Какая роль в намечающейся игре отведена Рему и Аргусу? За все сутки об этом не было сказано ни слова. Кто они вообще такие? Обычные Хранители? Или же некто сильней и опасней?

Почему Непознанные позволили Вольфганту провести опасный ритуал, принесший столько проблем? Ведь останься маг смертным, проблема с ним разрешилась бы со временем сама собой.

Почему поиски Книги Памяти хотят поручить обыкновенному вору и не слишком-то опытной наемнице? Что бы там ни говорил Орланд про мои особенности, у Невыразимцев в арсенале были силы гораздо мощнее нашего убогого тандема.

Какие такие "более важные" задачи стоят перед Орландом?

И, наконец, почему, ну почему Гаррет согласился? Выведать это у него не было ни времени, ни возможности, так как тот около часа назад заперся с Орландом в кабинете обговаривать условия, о которых Гаррет уже вскользь упоминал. Ждать, пока они закончат, и я смогу поговорить с другом тет-а-тет, у меня просто не было сил. Я не сомневалась, что список требований Гаррет Хранителю предоставит широченный: поскольку вор согласился на такую опасную и, вместе с тем, лично ему невыгодную работенку, то, видать, дела у него идут не так гладко, как ему хотелось бы.

Дойдя до хаммеритского форта, я в недоумении остановилась: на кладбище творилось что-то неладное. Громкие разговоры, крики, возня. Под ложечкой неприятно засосало, пустой желудок словно сжался в тугой комок. Немного постояв, прислушиваясь к доносившимся издалека голосам, я осторожно двинулась вперед. Миновав тоннель, соединяющий погост и Старый квартал, я почти сразу наткнулась на Сторожевых.

— Кто? — мрачно спросила возникшая предо мной фигура, облаченная в черный балахон.

— Последний враг — смерть, — удивленно произнесла я пароль, и человек в балахоне отступил в сторону, позволяя мне пройти.

Сторожевых почти никогда не выпускали прямо вот так, на улицы города, а если и выпускали, то по каким-то совершенно особым поводам. В нашей общине они были кем-то сродни искателям Хранителей: клан специально обученных элитных бойцов, наделенных немалой магическим даром. Сильные, безжалостные и хладнокровные, безэмоциональные, словно глыбы льда — с ними невозможно было договориться. Они хранили верность только тем, кто их нанял.

Внезапно в нос ударил терпкий пьянящий запах свежей крови. Сердце забилось чаще и сильней, в животе призывно заурчало. Я поморщилась и вовремя одернула себя, чтоб не ускорить шаг.

Организму срочно требовалась еда. Современные оборотни в отличие от своих предков обладали достаточным уровнем самоконтроля, дабы более не нуждаться в свежей крови и постоянных охотах — нам достаточно вовремя питаться обычной человеческой пищей, желательно — мясной. А в совсем уж крайних случаях всегда можно прибегнуть к магической помощи: то же заклятие насыщения, например, хоть и отнимало безумно много сил, но в иных случаях бывало действительно необходимо... но тогда у меня не было времени на волшбу.

Голод немного затуманил мой и без того путаный рассудок, но в то же время, запах крови, с каждым шагом становившийся все сильней, пугал и настораживал, и этот страх позволял мне держать себя в руках. Запах был таким насыщенным и густым, что я даже боялась представить, какое зрелище ожидает меня в конце пути...

Обойдя еще один пост Сторожевых, я наконец узрела причину поднявшейся паники. Бледно-зеленый гребень, желтые змеиные глаза и перепонки на "руках", — огромное мертвое чудовище лежало у старых могил, широко открыв остекленевшие глаза. Верхние конечности твари были покрыты кровью. Свежей кровью... Я напряглась — запах будоражил нюх, но я отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

Рядом с тварью лежал еще один мертвец, человек. Сделав два шага вперед, я присела на корточки и перевернула его лицом вверх.

— Подожди, Энни! Не надо!.. — донесся чей-то оклик откуда-то издалека, но было уже поздно. Кажется, потом мне кричали что-то еще... но я уже ничего не слышала, и не видела ничего вокруг.

Тело пронзила судорога, и я замерла, не в силах даже дышать. Не в силах поверить своим глазам. Отчаянно цепляясь остатками разума за обрывки мечущихся в панике мыслей.

Этого просто не может быть... Это какая-то ошибка, обман зрения... Это неправда…

На меня смотрели остекленевшие глаза Льюиса. Глубокие царапины обезобразили гладкое, красивое лицо, теперь застывшее в уродливой гримасе предсмертного крика, а его окровавленные ладони все еще зажимали страшную рану – практически полностью распоротый живот. Он был мертв.

Я словно окаменела: тело не слушалось, воздух отказывался идти в легкие. И только стук сердца, набатом отдающийся где-то в затылке, доказывал, что я еще жива.

Я резко зажмурилась, в надежде, что вот-вот проснусь, и все это окажется лишь кошмарным сном… Через несколько секунд я медленно открыла глаза...

И ничего не изменилось. Передо мной по-прежнему лежал мой мертвый друг, уже успевший остыть на вечерней прохладе.

Я с трудом протянула непослушную руку к лицу Льюиса и закрыла ему глаза. Ладонь трясло, будто от холода.

Нет.

Нет.

Нет.

Это невозможно...

Кто-то подошел ко мне со спины, обхватил за плечи и поднял на ноги. Я качалась, словно на ветру, и точно бы упала, если бы заботливый некто не придержал меня за локоть. Затем меня куда-то повели... Я не хотела идти, не должна была, просто не могла... Душа буквально разрывалась на тысячу частей. Мне было больно, тоскливо, горько и страшно.

Страшно, что Лью больше никогда не будет встречать меня по утрам веселыми шутками; никогда не будет смешно опускать взгляд, когда я подшучу над ним в ответ; никогда не будет задавать глупых вопросов и звать на свидания. Никогда. Вообще.

А взамен наше кладбище станет больше еще на одну могилу.

Боже, как же так…

— Пойдем, дочка... — Кто-то ласково звал меня, но я с трудом понимала значение слов. — Пойдем, ты уже ничем ему не поможешь.

Я подняла взгляд и увидела перед собой Мафусаила. На его щеках тоже блестели слезы.

— Пойдем, моя хорошая, пойдем…

* * *

Кажется, я проспала целую вечность. Утро, словно наперекор ужасной ночи, оказалось ярким и солнечным. Лучи солнца проникали в мою комнату сквозь полупрозрачные шторы; в косых столбах света танцевала взвешенная в воздухе пыль.

Я лежала, уставившись невидящим взором в потолок, и думала.

О том, откуда появилось это чудовище; о том, кем или чем оно вообще было; о том, много ли еще таких тварей ждет своего часа в темных углах города; о том, почему Льюису никто не пришел на помощь... вновь одни вопросы, и ни одного ответа. А стоит опустить веки — тут же из памяти вставала страшная картина: мокрая от крови земля, мертвенно-бледное, искаженное ужасом лицо Льюиса, и особенно четко — его остекленевшие пустые глаза.

Вчера, когда Мафусаил привел меня домой, я была не в состоянии осмыслить произошедшее. Визит к Хранителям, новости о побеге Вольфганта, приказ выкрасть Книгу, почти сутки практически в заточении, и в довершение — гибель Льюиса... слишком многое произошло за столь небольшой промежуток времени. Но сейчас я была готова. По крайней мере, мне так казалось...

Я медленно встала с постели — затекшие от долгого лежания в одной позе мышцы отозвались по всему телу тугой болью. Кое-как одевшись, я поплелась на кухню. Как я и думала, Мафусаил уже ожидал меня там.

Учитель сидел у холодного камина, глядя в согреваемую руками чашку с успевшим остыть чаем. Вокруг губ Мафусаила залегли глубокие морщины, плечи его поникли — куда только делась привычная гордая прямая осанка. Глава гильдии словно постарел за прошедшие сутки лет на десять — то, что произошло этой ночью, не на шутку его подкосило. Разумеется, мы несли потери не в первый раз — труд наемника во все времена был сопряжен с риском — но они никогда еще не были такими... внезапными, ошеломляющими и необъяснимыми.

Плачевное состояние Мафусаила ранило меня не меньше, чем гибель напарника. Задержавшись на секунду в дверном проеме, я осторожно шагнула из коридора в кухню. Первая же кухонная половица предательски скрипнула под ногами, и я поняла, что переоценила свои возможности — координация движений после перенесенного стресса все еще была нарушена. Мафусаил тут же поднял взгляд от чашки и посмотрел на меня, печально и устало. Только тогда я смогла увидеть, что задорный огонек, всегда, что бы ни случилось, плясавший в добрых и внимательных глазах, потух. Прежде у старика были яркие синие глаза с пригоршней лукавства и смеха; теперь же в них плескалась лишь боль.

Больше не таясь, я пересекла кухню, и заняла второе стоящее у камина глубокое кресло. Выдержав паузу, необходимую мне, чтобы собраться с силами и мыслями, я глухо спросила:

— Как это произошло?..

Молчание было долгим. Столь долгим, что я уже намеревалась повторить вопрос, решив, что старик меня не расслышал или не понял; однако спустя минуты, показавшиеся мне вечностью, Мафусаил наконец заговорил, медленно и тихо.

— Я не знаю, дочка. Никто не знает... Мы подоспели туда слишком поздно, когда все уже было кончено. Вчера меня насторожило ваше долгое отсутствие — этот безответственный мальчишка запросто мог бесследно пропасть на несколько часов, но ты... ты бы обязательно нашла способ меня предупредить, оставила бы какую-нибудь весточку. Я отправился поспрашивать у наших, не просила ли ты передать мне, где и почему вы задерживаетесь... и наткнулся на Лью.

— Что за тварь сотворила с ним такое? — в горле вновь встал комок, но я изо всех сил держала голос ровным.

— Это был куршок, житель подземных катакомб. Слышала о них?

— Нет, — я покачала головой. — Но теперь я хочу знать об этих тварях все. Как оно выбралось? Почему оказалось на кладбище? Зачем напало на Льюиса?!

— Я не знаю.

— Да хоть что-то ты знаешь?! — раздраженно зарычала я: пустота и оцепенение в душе сменились холодной яростью.

Клянусь, я найду и вырежу под корень логово этих отвратительных отродий!

— Что тебе известно о войне с оборотнями? — неожиданно спросил Мафусаил, резкой сменой темы сбив меня с толку. — Ту, что была пять столетий назад?

— Я кое-что знаю о ней из рассказов и летописей... — не понимая, к чему он клонит, сдержанно кивнула я.

— Разумеется... — старик слабо улыбнулся. — Расскажи мне о ней, и я заполню пробелы в твоих знаниях.

— Какое вообще отношение ко всему происходящему имеет давно забытая война?! — я вновь начала сердиться.

— Это поможет тебе лучше понять, кто такие куршоки, — мягко пояснил он.

Я недоверчиво вздохнула, и послушно принялась рыться в памяти.

— Если верить сказаниям, волки пришли в наши земли из-за Северного моря, с Туманных Берегов. Несколько месяцев им пришлось проплыть без еды и воды — многие из них погибли в пути от голода и обезвоживания. В летописях предков говорится, что изначально помимо них на кораблях находились и простые люди — пассажиры и матросы, но никто из них не дожил до берега... Оборотни пересекли море на каменных ладьях; секрет постройки этих удивительных судов давно утерян, а все имевшиеся в нашем распоряжении их экземпляры ныне покоятся на дне Проклятой бухты. Ты же слышал о ней? Слышал, конечно. Именно в этой бухте люди тогда потопили все Волчьи корабли... Но это произошло уже после войны. Впрочем, это не важно... Важно то, что когда наши предки высадились наконец на берег, в их глазах уже горело желтое пламя…

Я заметила непонимание во взгляде старика и замешкалась. Я что-то сказала не так? Ах да, откуда ему это знать...

— Если радужки оборотня окрашены в желтый цвет — это значит, что он одержим жаждой крови. Я думаю, что это случилось с предками от того, что их единственной пищей многие месяцы была человеческая кровь. Как бы тебе объяснить... Это состояние в некоторой мере сравнимо с неутолимым голодом зомби; но, в отличие от мертвых, Волки умны и проворны. И остановить их можно, только убив.

Старик озабоченно покачал головой, и уже собирался что-то у меня спросить, но я жестом остановила его, и усмехнулась:

— Мы поговорим об этом позже. Сейчас у нас и без того полно тем для обсуждения, — я никогда прежде не рассказывала старику об особенностях моей расы, не собиралась делать этого и теперь. — Я продолжу?

Мафусаил прикрыл глаза и кивнул.

— Едва высадившись на берег, волки напали на людей, без предупреждений, без объяснений, без причин... Хотя, одна веская причина все же была — то самое проклятие, жажда крови. Тебе, наверно, интересно, почему предки вообще отправились в столь долгое странствие, если знали, что в дороге могут в прямом смысле обезуметь от голода? С прежнего места обитания предков выгнали демоны Бездны. Огромные, злобные, безжалостные чудовища… я читала о них в летописях. Внешне они были похожи на людей, но были чернокожи, и вместо рук у них росли крылья. Демоны могли одним взглядом своих красных глаз заставить оборотня страдать и мучиться, могли таким образом даже сжечь его заживо — настолько велика была их сила. Предки, осознав, что не в силах побороть захватчиков, решили бежать через море. Я думаю, что если бы волки во время плавания питались обычной едой, то тех страшных событий можно было бы избежать, но запасов в трюмах оказалось недостаточно для столь долгого пути. Итог закономерен: голод свел предков с ума, и они стали одержимы.

— Ведомые кровью, оборотни, потеряв разум, обрели невероятную силу и выносливость; королевство же оказалось не подготовлено к вторжению, тем более с такой неожиданной стороны. Город стоял одним из первых на пути одержимых волков... осада продолжалась недолго — уже к вечеру второго дня стены пали. Люди в панике бежали в леса, тем самым даруя оборотням простор для охоты. Лишь немногие горожане тогда не поддались общей истерии, и нашли в себе силы сплотиться перед лицом неведомого доселе недруга. Шел десятый день после падения Города, когда защитник Грегори — один из выживших магов — сумел вывести магическую формулу особой защиты от волчьего нюха. Я так и не нашла более подробных упоминаний об этом заклятии; возможно, это была какая-то особенная, специфичная магия, доступная лишь некоторым избранным.

— Когда большая часть выживших оказалась невидима для оборотней, те напали на Хранителей и магов, укрывавшихся цитадели, и это оказалось для предков главной ошибкой. Маги защищались с отчаянием и яростью идущих на смерть. Наши легенды гласят, что площадь перед цитаделью Хранителей целиком превратилась в кровавое озеро. А потом… потом была вспышка. Яркая, словно солнце спустилось на землю... И волки сдались. Вот и все. Никаких подробностей, как и в случае с защитным заклинанием... Некоторые предки частично вернули свой рассудок, но полностью нормальными стать им уже было не суждено — жажда крови наложила свой отпечаток на их разумы. Так закончилось вторжение оборотней. На самом деле, вся эта история, начиная от высадки волков на северном побережье и заканчивая последней битвой у цитадели, продолжалась от силы месяц, так что это даже и войной-то назвать сложно...

— Это все, что ты знаешь?

— А этого разве мало? — отступившее было раздражение нахлынуло на меня с новой силой. — И я еще раз спрашиваю, какое отношение эта война имеет к... к гибели... Льюиса....

Злость испарилась так же быстро, как и пришла, осталась лишь горечь. Произнести его имя неожиданно оказалось так невероятно больно... больно до дрожи. До огромного давящего комка в горле, до рези в глазах, до лихорадочно-сбивчивого биения сердца.

— Ну, ну, Энн, что же ты... тише, девочка, тише... ну-ка подними глазки, посмотри на меня... ох, дочка, что-то ты совсем расклеилась. Я понимаю, мы все сейчас выбиты из колеи, но не нужно накручивать еще сильней... Ты когда ела последний раз?

— Не помню... — ответила я хрипло и отрывисто, с трудом выдавливая из себя слова. — Мафусаил, не тяни... расскажи мне, пожалуйста. Я так больше не могу. Мне очень больно...

Блеклые синие глаза преисполнились состраданием.

— Ты никогда не задумывалась, почему оборотням позволили беспрепятственно проживать на наших землях? Я вот однажды задумался, и даже нашел ответ: почти забытый прелюбопытнейший исторический факт. Оказывается, следом за волками, можно даже сказать — практически одновременно с ними, на нашу землю пришли некие неведомые нам доселе чудовища. Бледно-зеленая кожа, змеиные глаза, огромные гребни, перепонки вместо пальцев... знакомое описание, не так ли? Напали на нас они так же неожиданно, как и вы.

Я поморщилась. Никогда не гордилась свей расовой принадлежностью, и не любила излишние напоминания о ней.

— Извини... я хотел сказать, как и оборотни. Но по сравнению с волками, куршоки были абсолютно… бездушными, чуждыми человеческой природе тварями. У них не было никаких мотивов для агрессии: если оборотни охотились, чтобы утолить звериный голод, то куршоки убивали людей просто так, бессмысленно и жестоко. Они были крупнее нас, сильнее, выносливей, прекрасно видели в темноте, а их чешую практически невозможно было пробить обычным оружием. Люди поняли, что надежды на спасение практически нет — своими силами справиться с этой напастью нам было не под силу. И тогда волкам предложили искупление — жизнь в обмен на жизнь. Обнадеженные обещанием помилования, оборотни перебили почти всех тварей, но уничтожить их без остатка волкам помешали Хранители. Они посчитали, что вырезать подчистую целый биологический вид разумных существ будет кощунством по отношению к природе и равновесию. Поэтому Хранители лично отловили и обездвижили по одному оставшихся в живых куршоков, а затем — сослали их в подземные катакомбы под Городом, предварительно лишив их памяти о надземном мире. Все выходы на поверхность были опечатаны глифами — на случай, если заклятие по каким-то причинам сработает неправильно или развеется, и твари вспомнят о своем прошлом и захотят выбраться наружу; по этой же причине в течение нескольких лет у запечатанных дверей ставили посты из лучших Хаммеритов. Но эти меры предосторожности оказались излишними — Хранители редко ошибаются в делах, касающихся магического вмешательства. После избавления волками жителей королевства от угрозы уничтожения со стороны куршоков, оборотням позволили остаться на этой земле — в благодарность за помощь. Теперь ты понимаешь? Те оборотни — твои предки — знали, кто такие куршоки; возможно, они были с ними даже из одних краев. Нам ведь до сих пор неизвестно, что скрывается там, за Северным морем...

— Получается, для того, чтобы узнать, кто они, я должна расспросить об этом наших старост... Проклятые Трикстеровы рога, вот уж к кому мне совсем не хотелось бы обращаться за советом, — пробормотала я в смятении.

— Может быть, среди твоих сородичей все же найдется кто-то, кому ты... не успела наступить на хвост, и кто может ответить на вопросы? — осторожно предположил Мафусаил.

Я скривилась.

— Возможно, такие есть, — не стала спорить я. — Но отыскать их будет сложно. Уж лучше я спрошу об этом у Хранителей. Надеюсь, мне не откажут в такой маленькой…

Я замолчала, так и не договорив. Хранители... Отарки, Змеи, Вольфгант, Гаррет, Книга Памяти... Вот же Трикстеровы козни! Я совсем забыла...

— Мафусаил, мне нужно рассказать тебе кое о чем…

В глазах старика промелькнул слабый интерес. Я вздохнула, и попыталась как можно короче изложить наставнику суть дела.

— Несколько месяцев назад из Красных Колец сбежал Вольфгант. Он украл артефакт — Книгу Имен, в которой была заключена вся его магическая сила; и теперь он направляется сюда. Долго объяснять, почему дела обстоят именно так, но именно мне было предложено попытаться выследить его и украсть эту Книгу. Кроме меня, на это дело подбивали Гаррета, и он, как ни странно, согласился. Все это, только более обстоятельно, нам сообщили Хранители; они вчера созывали специальное совещание по этому поводу, поэтому-то я и не вернулась вовремя...

Я замолчала, чувствуя, что мозг сейчас взорвется. Льюис, куршоки, Вольфгант... Для того, что бы разобраться в образовавшемся круговороте непонятностей, нужно было с чего-то начать.

Стоило, наверное, прогуляться по Городу — послушать городские сплетни и спокойно обдумать все случившееся. А еще — навестить Гаррета, он наверняка смог бы подсказать что-нибудь дельное.

— Это правда? — в голосе Мафусаила зазвенел металл. — Вольфгант сбежал? Как такое возможно?

— По словам Орланда, он просто исчез из своей камеры, — пожала плечами я. — А незадолго до того из тайника Непознанных пропала Книга Памяти.

— Разве она не была утеряна много лет назад?

Надо же... похоже, Орланд и впрямь поделился с нами сверхсекретными сведениями, раз даже Мафусаил не был в курсе реального положения дел. Однако теперь мне самой предстояло решать, какой информацией делиться, и с кем.

Рассудив так, я рассказала наставнику о проведенном Вольфгантом ритуале, и о том, почему ему так важна Книга Памяти. Внимательно меня выслушав, он несколько секунд сохранял молчание, после чего вынес вердикт:

— Тебе лучше исчезнуть на время. Дело, тебе порученное — неоправданный риск; ты не сумеешь провернуть его и выбраться от Вольфганта живой. Если ты сунешься к нему, никто не сможет тебе помочь — ни я, ни Хранители, ни Рихтер, ни Гаррет. Уходи, Энн. И не волнуйся на счет угроз Орланда — если он вздумает сунуться к твоей семье, я найду способ его остановить. Орланд любит загребать жар чужими руками, а в этот раз он просто посылает тебя на верную гибель... Льюиса уже не вернешь, а тебя я не хочу видеть мертвой.

Я впилась пальцами в подлокотники:

— Я понимаю, что это задание крайне опасно, но послушай... Гаррет уже на него подписался, и я не могу бросить его одного, да еще когда против нас играет такой сильный соперник. Чем я буду лучше Хранителей в таком случае? Тем более... сам подумай, как странно все совпало: Вольфгант идет на наш город, и в то же время из катакомб выползают куршоки. Значит кто-то распечатал один из входов в катакомбы. Вдруг это связано? Я обязана выяснить...

Конечно же, я кривила душой. Но что я могла сказать Мафусаилу, кроме этих фальшиво звучащих аргументов? Что всякий раз, когда закрываю глаза, вижу искалеченное тело Льюиса? Что до дрожи боюсь того, что следующий раз в таком виде предо мной предстанет он сам, или Гаррет, или кто-то из моих товарищей по общине? Что не могу перестать думать о словах Орланда и вспоминать те ужасные годы, когда я жила со своими кровными родственниками, которых у меня язык не повернется назвать семьей? Что я скорей соглашусь пойти на смерть, чем вернуться в родительский дом, выйти за нелюбимого, рожать каждый год и ежедневно пить человеческую кровь?..

Эти страхи были иррациональны, но мне никак не удавалось избавиться от них. Мне просто необходимо было забыться, а сделать это я могла лишь занявшись чем-то действительно важным. Иного пути я не знала.

Видимо, Мафусаил все же смог прочитать что-то по моему лицу, хотя я и таилась от него как могла. Взгляд его изменился, стал мягче и печальнее.

— Никто не властен принимать решения за тебя, — покачал он головой. — Ни я, ни, тем более, Хранители. Но все же…

— Когда… похороны?.. — перебила его я.

И снова слова давались с трудом. Ногти царапнули по обивке — руки сами собой сжались в кулаки. Я закрыла глаза и сделала три глубоких вздоха. Нужно держать себя в руках.

— Сегодня вечером, — глухо отозвался старик. — Ты... сможешь?..

Незавершенный вопрос звенящей тишиной повис в воздухе.

Конечно смогу... разве могу я поступить иначе...

Я молча кивнула и поднялась с кресла.

— Мне нужно идти. Нужно найти Артемуса, обсудить планы на будущее. Не хочу видеть Орланда. Только не сейчас...

— Подожди, — жестом остановил меня Мафусаил, — тебе нужно поесть. Я видел, как ты вчера… реагировала на кровь.

Внимательный, как всегда...

— Не волнуйся, — я вымученно улыбнулась. — Я никого не загрызу.

— Ты знаешь, что я не об этом! — нахмурился старик, и непреклонно продолжил: — Не мучай себя, просто поешь.

— А то, что я не хочу, тебя не волнует?

— Абсолютно. Подожди немного, я сейчас тебе разогрею.

Промедлив секунду, я покорно села обратно: сил не было ни спорить, ни возражать.

Передо мной, сцепив руки в замок, сидел пожилой мужчина и напряженно меня рассматривал. Казалось, словно хотел запомнить меня до единой черточки, чтоб потом вывесить портрет на улицы с надписью «разыскивается». Но, к сожалению для него, я пока не давала поводов для таких мер.

— Леди Энн, — напряженно проговорил он, — мы получили… приказ, и больше не смеем вас задерживать.

Это все, что смог выдавить мне барон Майер – начальник городской стражи – после внушения сверху. Я видела, с какой неохотой он меня отпускал, но выхода у него, слава всем, не было.

— Я рада. — Я постаралась вложить в свой голос как можно больше дружелюбия, поскольку до сих пор раздумывала: обратиться ли мне к нему за помощью с куршоками. — Ваши люди очень давно точат на меня зуб, и я их, в какой-то степени, понимаю.

Майер кивнул, едва приподняв брови в изумлении, и встал со стула.

— Подождите, — мягко попросила я, — я хотела поговорить с вами кое о чем, барон, но, разумеется, это дело сугубо секретное.

— Вы всегда можете на меня положиться.

— Видите ли, вчера вечером у нас произошло убийство…

Зрачки барона сузились, и он стал похож на ищейку.

— Вот как. И что же, вы хотите, чтобы я послал людей в ваш квартал для расследования? – уточнил он.

— Ну что вы, ваших людей у нас и так чересчур много, да и ловить некого уже. Убийцы уже мертвы, по крайней мере, те, которых мы успели поймать. Это были куршоки.

— Куршоки? — недоверчиво переспросил Майер, на что получил короткий утвердительный кивок, — Точно? Их видели?

— Собственными глазами, — подтвердила я, облокачиваясь на спинку неудобного стула. — Льюис Грей, тот, кого убили, отнял жизнь у одного из них. Труп все еще лежит на окраине погоста, мы не знаем, что делать с ним…. Это странно, да?

Мне даже не нужно было развивать свою мысль – барон Майер все понял.

— Странно, очень странно, — согласился он. — Куршоки вылезают на поверхность лишь в исключительных случаях. Их глаза отвыкли от солнечного света настолько, что даже ночью им слишком светло на поверхности.

* * *

Накануне я, здраво рассудив, что Орланд мне не откажет в посещении их библиотеки, раз уж я согласилась на эту авантюру, отправилась к Хранителям. Помаявшись с полчаса перед их дверью, я послала поисковый импульс Артемусу – уж он-то точно поймет, что меня нужно встретить. Маг действительно пришел спустя недолгие пять минут и взволнованно посмотрел на меня.

Кратко объяснив свою цель визита, я была вознаграждена сочувствующим взглядом и разрешением пользоваться библиотекой, пока меня не засек Орланд. А еще Артемус предложил помощь, я даже удивилась слегка, но все же отказалась – чем он сможет мне помочь? Найдет вход в подземелье и выпытает всю информацию?

В главной сокровищнице знаний я быстро нашла раздел с тварями и углубилась в поиски необходимой книги. А она точно должна была быть, учитывая, что я сегодня услышала от Мафусаила – наверняка Хранители вдоль и поперек изучили куршоков, прежде чем сослать их под землю. И книга нашлась в самом дальнем и темном углу. Почти довольная собой, я обосновалась за одним из многочисленных письменных столов и окунулась с головой в книгу. К слову сказать, она была совсем тоненькой, как будто написана не про одну из самых загадочных рас, а про белок.

Потом выяснилось, что изучение куршоков проводила либо кучка послушников, либо три пьяных Хранителя – почерк был настолько кривой и разный, что я еле смогла разобрать слова. В итоге промаявшись часа полтора, я сделала для себя несколько выводов: куршоки боятся огня, хорошо восприимчивы к магии, боятся волков (ну кто бы сомневался), и их лучше не убивать обычным оружием – шкура способна выдержать даже самый тяжелый меч в сильных руках. Помотав головой, чтоб развеять ненужные мысли я поставила книгу на место и покинула цитадель.

Выйдя от Хранителей, я собралась было искать Гаррета, но меня внезапно окружила стража и, схватив, потащила в тюрьму, где я и встретила барона Майера.

* * *

— Они что-то искали? — спросил барон.

— Я не знаю, — удивилась я. — По словам моих друзей, все произошло быстро и тихо. Никто не застал драки, нашли только тела.

— Тогда почему вы считаете, что тварей было несколько?

— Это же очевидно. Куршоки плохо видят на поверхности, одному сложно было бы победить хорошо натренированного человека, значит, их было по меньшей мере трое. Я хорошо знала Льюиса, он был моим другом. Поверьте, его сложно убить быстро и бесшумно, он неплохо мог постоять за себя.

— Я сожалею, — склонил голову барон, — но что вы хотите от меня?

— Вы знаете, что происходит в Городе лучше, чем я. Я была бы благодарна, если вы поможете мне.

— Хм...

— Видели ли их в Городе? Когда, при каких обстоятельствах, что произошло потом? Может быть, кто-нибудь разговаривал с ними? Поднимите старые дела и записи допросов. Все, что есть. Это ведь может коснуться и простых горожан.

— Я отдам приказ, — после непродолжительного молчания скривившись, произнес барон, — но услуга за услугу.

— Что вы хотите? — я даже не удивилась.

— Ничего не выполнимого я не попрошу, но сейчас не время для таких просьб, — ушел от ответа начальник городской стражи.

Я нахмурилась. Что-то мне эта ситуация напоминала. Ах, да Гаррет… Когда-то вор тоже предложил мне свои услуги в обмен на помощь. Обернулось бы все это моей смертью, если бы не вмешательство Непознанных.

— Говорите прямо, барон, — потребовала я.

— Какие у вас дела с Королем?

Я усмехнулась.

— Этого я сказать не могу, все, что нужно знать вам вы узнаете. Сожалею, но это действительно государственная тайна, как бы, ни звучало это пафосно. Я не имею права.

Он тяжело кивнул и задумался.

— Где Гаррет?

Клянусь, еще чуть-чуть и я бы улыбнулась. Как он предсказуем.

— Гаррет, как и я, находится под защитой Короля. Я как раз шла его искать, когда меня схватили ваши ребята.

— Изыдите, мисс Энн, — мрачно вздохнул он.

* * *

Снова смеркалось. Тучи накрывали Город тяжелым покрывалом, обещая освежающий ливень. Горожане спешили домой к теплому очагу и уюту, в окнах загорались свечи и факелы. Запахло прохладой. На улицах остались лишь бродяги и хмуро поглядывающие на меня стражи. Темнота наползала медленно и величественно, заставляя сердце сжиматься от красоты вокруг. Готические шпили собора Святого Эдгара четко прорисовывались на фоне еще светлого неба, погружая Город в романтическую дымку.

Существует легенда, что наш Город строился древними и мудрыми магами Друимом, Летаргом и Изабеллой. Быстрый, несдержанный, но отходчивый Друим символизировал огонь, задумчивый, тихий и мудрый Летарг – воду и ветер, а милая, приветливая и хозяйственная Изабелла – землю. Они строили этот город, лелея мечту о многих учениках, что сменят их в дальнейшем. Доки, Дейпорт и Северный квартал находились у моря, и предназначались они для магов воды, Южный квартал, что находится между последними, отводился для магов огня. Старый квартал – для магов воздуха, и Истпорт – для магов земли. Но случилась беда, которая порушила все надежды. Древний демон Трикстер пробудился от многолетнего сна и захватил Город. Десять лет Друим, Летарг и Изабелла воевали с ним, и наконец, душной летней ночью им удалось вновь погрузить демона в сон. Маги смогли набрать учеников и заселить Город. Все были счастливы, но спустя столетие они во всей красе увидели наследие монстра. Усопшие люди поднимались с могил с горящими от жажды глазами и пожирали живых. Никакие заклятия не могли вернуть зомби в могилы, или уничтожить их. На помощь отчаявшимся магам пришли адепты Строителя, читающие молитвы и разбрызгивающие святую воду. С нечеловеческим криками мертвые сгорали навсегда, но дурная слава уже пошла по миру о проклятом Городе, и маги разбрелись по всей земле. Долгое время Город оставался пустым, лишь Хаммериты, не уставая, освящали землю. Люди просто боялись идти. Постепенно, со временем, в Город начали приходить бродяги в поисках ночлега, беглецы с других стран или просто странники без чувства страха.

Но официальная история Города начиналась с момента прихода в эту местность семьи Хейнц. Они построили здесь деревню, которая разрослась сначала до небольшого городка без названия, а потом уже и до полноценного Города.

Все это я тоже почерпнула из библиотеки Хранителей, информация была очень занимательна, учитывая, что с самого детства нам твердили совсем о другом. Однако на дальнейшие изыскания не оставалось времени.

После того, как Хранитель Артемус забрал меня из тюрьмы, мне пришлось выслушать кучу лекций об осторожности и ответить на множество вопросов, в том числе и о нашем совместном с Гарретом задании. Странно, что такой человек, как Артемус, ничего не знал о происходящем. Посовещавшись, мы пришли к выводу, что у нас не так уж много времени.

После захода солнца я наконец-то собралась искать Гаррета, что являлось очень сложной задачей. Вор постоянно менял свое место жительства и об адресе никому никогда не сообщал. В общем-то, это было правильно с точки зрения его безопасности, ибо в Городе было много желающих повесить его шкуру дома на гвоздь в виде трофея. Но с другой стороны – когда Гаррет был нужен, искать его становилось морокой. Я сделала проще – активировала магический поиск, он помогал только в случаях, когда искомый объект желал, чтоб его нашли, и я сильно сомневалась, что будет результат, но однако. Серебристый волчонок, радостно взвизгнув, умчался по улицам и вернулся полчаса спустя. Гаррет находился в своем излюбленном месте – таверне Дейпорта. Хмыкнув, я направилась к этому злачному месту. Гаррет обитал только в таких местах. Все другие были просто ниже его достоинства.

В таверне было непривычно тихо по причине присутствия в Городе короля. Конечно, никому ведь не хотелось попасться в руки озверевшей от бдительности страже. Несколько шапочно знакомых мне воров и разбойников с почти безупречной репутацией чинно попивали пиво, тоскливо глядя куда-то вдаль. Хозяин таверны, толстяк Мерри, скучал за прилавком, изредка поглядывая вниз, очевидно раз за разом подсчитывая выручку. Учитывая его кислое выражение лица, можно было предположить, что она сегодня не ахти. Гаррета я обнаружила в самом конце зала, он сидел лицом к входу и, по-видимому, напряженно о чем-то размышлял. Невесело усмехнувшись, я стала пробираться к нему. Несколько человек проводили меня заинтересованными взглядами и получили в ответ хмурый оскал. Немногие в Городе знали, кто мы на самом деле такие, основная масса людей думала, что наша община – просто слегка ненормальная группа людей, непонятно почему жившая возле кладбища. Это и было к лучшему.

— Привет, — поздоровалась я.

Ничего не ответив, Гаррет поднес палец ко рту, прося немного помолчать. Я пожала плечами и кивнула трактирщику. Мерри подмигнул мне, показав, что все понял и щелчком подозвал худосочного мальчишку, работающего у него помощником. Кивнув в мою сторону, толстяк отвел взгляд и снова заскучал.

Я заказала две кружки темного пива и села напротив вора, с интересом глядя на него. Казалось, что после того внезапного собрания в цитадели Хранителей прошло уже очень много дней, а на деле всего лишь полтора. Длинные темные волосы Гаррета, собранные в хвост, скатались, словно он и не спал вовсе с той самой ночи, глаза запали, и его искусственный протез выглядел просто жутко на осунувшемся лице. Невольно мне стало жаль Гаррета. Не так уж и легко достались ему слова согласия, как мне показалось вначале.

Мальчишка с негромким стуком поставил на стол две большие кружки с пивом и бесшумно удалился. Одну из них я легонько пододвинула к вору, тот в ответ кивнул и продолжал молчать. Я сделала глоток и с наслаждением закрыла глаза – напиток был холодным и вкусным, а мне необходимо было немного расслабиться. Поставив легкий щит вокруг нас, я вытянулась на стуле и намеревалась было немного подремать, но Гаррет резко вышел из своих раздумий и веселым голосом поинтересовался как у меня дела.

— Не то чтобы очень, — скривилась я. — А ты как будто совсем не спал, выглядишь жутко.

— Ты сама не красавица, — широко улыбнулся он.— Давай, рассказывай, давно хотел с тобой поговорить, да времени не нашлось.

— А нечего рассказывать, — развела я руками, — мне не до того было сегодня. Единственное, была в библиотеке Хранителей, да и то не ту информацию искала.

— Значит, ты согласилась, — скорее утвердительно, чем вопросительно заметил он.

— А что мне оставалось делать? — тоскливо пожала я плечами. — Все мы теперь в одной лодке.

— Ты могла бы сбежать в другую страну,— возразил Гаррет, внимательно глядя мне в глаза.

— Что за глупости? — удивилась я.— Как я могу сбежать? Здесь, в этом Городе, вся моя жизнь. Здесь Мафусаил, ты, мои ребята , я не могу. Да и выбор у меня не велик: сбегу в другой город – меня тут же найдут родители. Еще не известно, что хуже — это задание или пожизненное заключение в золотой клетке. И вообще, это предательство, знаешь ли.

— Вот как, — немного нежно улыбнулся он. — А со мной бы ты сбежала?

— Нет, — усмехнулась я, — даже не рассчитывай.

— И не собирался. Что ж, тогда у меня есть для тебя информация к размышлению. Узнал я кое-что занимательное сегодня. Говорят, прошлой ночью на поверхность вылезли куршоки. И твари эти явно что-то искали.

Я встрепенулась и стала жадно внимать словам друга.

— Они проникли в Городской музей в Олдейле, в храм Святого Эдгара и попытались ворваться в дом Герцога. Учитывая, что, по словам Орланда, Вольфгант уже где-то на подходе к Городу, информация очень интересна, не так ли?

— Что-нибудь взяли? — затаив дыхание, спросила я.

Разгадка, казалось, была на поверхности.

— Нет, вообще ничего, представляешь? Убили четырех стражей и одного горожанина. Тело последнего не нашли, что самое занимательное.

— Тогда как узнал ты, что это был обычный горожанин? — не поняла я.

— Ты не дослушала меня, — пояснил он, — тело не нашли, а вот голова лежала на месте, на месте убийства конечно.

— И кто это был? — озадачилась я.

— Простой плотник-пьянчуга, — охотно ответил Гаррет, — я уже его проверил, ни в каких особых делах замешан не был, разве что когда-то в молодости копал колодец в Старом квартале и в пьяной драке покалечил другого парня.

— Плотник копал колодец? Как это?

— Ну… все мы стараемся заработать, — слегка удивился он моему вопросу. — Ты сама когда-то воровала, помнишь?

— Такое забудешь, — хмыкнула я и сделала большой глоток из кружки. — Ну тогда вот тебе еще кое-что. В ночь, когда мы были у Хранителей, куршоки зашли на нашу территорию и убили… Льюиса.

Немой и долгий взгляд на меня.

— Мне жаль, — глухо произнес Гаррет.

Я передернула плечами и прикрыла глаза.

— Лью неплохо умел обороняться, — сказала я, сидя все еще с закрытыми глазами, — один из них сейчас лежит на окраине погоста. Мы до сих пор не придумали, что с ним делать.

— Ага, Хаммериты тоже убили двоих, правда, с телами они не церемонились, и пепел давно развеян. Соберись, Энни, сейчас не время. Я уверен, что-то это да значит.

— Только что? Что твари могли искать? Ты уверен, что из музея ничего не пропало?

— Абсолютно, — кивнул Гаррет. — Они даже не трогали защитные щиты и сигнализации. Это странно.

— И это «странно» как-то связано с Вольфгантом, зуб даю, — я открыла глаза, — знаешь, если бы я была на его месте, первым делом я бы обезопасила себя. И только потом начинала бы массовую резню.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Гаррет.

— Я не сильна в темной магии, но уверена, что раз можно разделить физическую и магическую сущность, значит можно и брать силу у Книги на расстоянии. Понимаешь?

— Думаешь, Вольфгант хочет снова провести какой-то ритуал и отделить от себя артефакт? Этот... Рем, кажется, вчера об этом упоминал.

— Да, и мне кажется, что эта версия имеет право на существование. И не отделить, Гаррет, а всего лишь… усилить свою связь с ней и потом просто спрятать в укромном месте.

— Сделать так, что бы Книга лежала в тайнике, и он мог с легкостью черпать магию от нее, находясь на каком угодно расстоянии? — уточнил Гаррет. — А у него губа не дура!

— Именно, — щелкнула я пальцами.

— И ты думаешь, куршоки ему в этом помогают? — протянул Гаррет. — Хм-м… интересно. Ты же понимаешь, что это звучит, как полный бред?

Я уверенно покачала головой.

— Нет, ты послушай. Это высший раздел магии, у меня просто никогда не будет доступа к подобной информации. Я имею в виду, как именно маг хочет это осуществить. Я думаю, тут нужно подходить с другой стороны. Я попробую найти куршоков и выяснить что-нибудь, в конце концов, я и так собиралась их искать.

— Ты искала информацию именно по ним? — спросил Гаррет.

— Конечно, — скривилась я, — мне необходимо знать, вернутся они или нет снова. Но в книгах ничего существенного нет, даже где вход в их катакомбы, не написано.

— В книгах — нет, — согласился вор,— а в моей голове — есть. Я знаю, где находится вход в их обитель…

Теперь настал мой черед удивляться.

— Что?

— То, что ты слышала, я бывал там один раз. Не то что бы очаровательное место, но и не хуже, чем Колыбель.

— Что ты там делал? — моему изумлению не было границ.

— Искал одну интереснейшую вещицу, — отмахнулся он, — это не важно, важно то, что нам есть с чего начинать.

Гаррет снова улыбался, похоже, он был готов идти туда сегодня же. На всякий случай я уточнила:

— Мы ведь вначале подготовимся к походу, прежде чем спускаться, верно?

— Не считаешь же ты меня неопытным юнцом? — хмыкнул он. — Я поищу карту их местности, где-то у меня она завалялась.

— Идет, — кивнула я, — а я как раз закончу все свои дела.

Внезапно мне пришло в голову то, что я до сих пор не отчиталась перед Мафусаилом за выполненную работу в другом городе. Как-то слишком многое и слишком внезапно произошло, и я, разумеется, забыла обо всем.

— Возьми побольше усыпляющего газа, я уверен, у вас его в достатке, — прищурился Гаррет, — внизу живут огромные крысы, и они очень хорошо реагируют на этот газ, даже быстрее чем люди. Пригодится легкий клинок, арбалет, ну и нож, так на всякий случай. Разумеется воды, еды и немного своих мозгов.

Я хмыкнула.

— Да уж, лишними они никогда не бывают. Но арбалет возьмешь ты, у меня его просто нет. Как куршоки реагируют на магию?

— На боевую?

— На любовную, Гаррет, — закатила я глаза,— конечно, на боевую!

— Как и все остальные,— пожал он плечами, — они в принципе очень похожи на нас с тобой по физиологии.

— На тебя похожи, — поправила я, — не забывай, что я слегка все же отличаюсь от людей.

— Ой, брось кокетничать, — поморщился Гаррет, — ты обычный человек, просто у тебя больше талантов, чем у других.

— Угу, просто идеальная женщина, — еле слышно саркастически пробормотала я.

— Что?

— Ничего, — я мимолетно улыбнулась. — Есть еще какая-нибудь информация?

— Обрывки, — поморщился вор, — то тут, то там заговоры, тайные сообщества, перевороты. Все как обычно, перед началом больших проблем.

— Что еще за заговоры? — заинтересовалась я.

— Слышала про псевдоготов?

Я скривилась. Разумеется. Разумеется, слышала: эти люди примерно год назад поселились на неосвященном кладбище, надели на себя черные балахоны и начали петь хвалебные песни дьяволу. Ничего особенного в них не было бы, если бы не начали пропадать люди. Никто долго не мог понять, куда деваются именитые горожане и обычные бродяги, пока однажды Льюис, выполняя задание, не стал свидетелем жутчайшего жертвоприношения. Несчастную женщину изнасиловали и порезали еще живую, даже не потерявшую сознание. Вызвав нас на подмогу, Льюис наблюдал за этим зрелищем, пока жертву не убили, наконец. Вмешиваться Лью не стал, поскольку псевдоготов было несколько десятков. Но потом, когда извергов арестовали, он еще долго мучился от мысли, что не смог помочь женщине.

Дьяволопоклонники с тех пор затихли, но теперь вот выяснилось, что они готовят нам что-то совсем интересное.

— Что они задумали?

— А ты как думаешь? — хмуро спросил Гаррет.

— Мне казалось весть, что маг сбежал, секретная, — приподняла я одну бровь, верно истолковав красноречивый намек, — он что, сам с ними связался?

— Может быть и так, а может, и нет.

— И каким образом они собираются ему помогать? — эту информацию следовало бы передать Хранителям и Мафусаилу, пусть разбираются.

— Я немногое смог услышать, — признался Гаррет, — но говорили они о каких-то предшественниках.

— О чем?! — Я схватилась за край столешницы, боясь потерять равновесие. — О предшественниках?! Гаррет! Почему ты не рассказал об этом раньше?!

— А что это за штука? — поинтересовался он, пристально наблюдая за мной.

— Ох… это… тебе лучше не знать.

— И все же?

— Предшественники – это порождения Трикстера, демоны вроде Ланнан-Ши, но только хуже. Мы не будем углубляться в демонологию, да? Главное то, что нельзя им позволить впустить тварей в наш мир. Где ты их видел, псевдоготов, я имею в виду?

— В Мрачном переулке, они создали портал на старое кладбище. Просто ради интереса прошел за ними и услышал то, что услышал.

— Когда это было?

— Да вот, прошлой ночью…

— Нужно сообщить об этом Хранителям, — тремя большими глотками я осушила стакан. — И Мафусаилу, они займутся этим.

Я поднялась со стула, но тут же опустилась обратно. Вор смотрел на меня безмятежно, словно ничего важного только что не сказал.

— Гаррет, может быть есть еще что-то, чему ты не придал значения?

Вор на минуту задумался, но потом отрицательно помотал головой.

— Больше ничего особенного, — уверенно ответил он.

— Тогда идем, — махнула я головой, — это очень важные новости.

До башни Хранителей мы добирались рысцой.

* * *

Все наши благородные потуги пропали даром, ибо на следующем же повороте путь нам преградило донельзя странное существо. Оно выплыло из-за угла, словно богатая барышня, боявшаяся споткнуться на высоких каблуках. И все было бы ничего, если бы это была та самая барышня.

Существо имело четыре ноги, оканчивающиеся ярко-рыжими копытами, голову лошади и туловище с оперением цвета, идентичного с копытами. Глаза у чудища были оранжевым и зеленым и имели разную форму, и смотрели явно в разные стороны. В общем, выглядело это настолько странно, что я даже забыла испугаться. Существо двигалось осторожно, однако, не издавая ни звука, ни даже шороха. Мы замерли глядя на эту картину с удивлением. Клянусь Строителем, я такой твари не видела даже в учебниках Непознанных. Осторожно отойдя в сторону, я поманила замершего Гаррета. Тварь остановилась примерно в футе от нас. Прошла минута, две… оранжевый глаз внезапно резво уставился прямо на нас.

Мы ждали.

— А, презренные дорж, — неожиданно сказало существо на чистом королевском. — Я бы на вашем месте повернул обратно и спрятался бы в ближайшем канале. Предшественники начали свою работу, и лишнюю кровь проливать вовсе ни к чему.

Сердце забилось быстрее.

— О чем ты? — удивленно спросил Гаррет.

— Зло проснулось, смертный, — попыталось более понятно объяснить существо. — Уходите с его пути.

Надо ли упоминать, что у него получилось не очень…

— Бред какой-то, — покачал головой вор. — У тебя не создается впечатления, что мы участвуем в дешевом триллере? По мне, так все признаки налицо: главный злодей, главный король и главный козел отпущения, вернее два.

— Или в комедии, — добавила я, разглядывая терпеливо ожидавшее ответа существо.

— Одно другому не мешает. Ну? Где твое зло? — Вор, наконец, обратился к твари.

— Везде, — лаконично ответило оно.

— Гаррет, помолчи, — поморщилась я, — послушайте, вы кто вообще?

— Свиг, — зеленый глаз животного вдруг повернулся влево и напряженно куда-то уставился.

— Какой такой Свиг?— переспросила я.

— Тот самый, которого вы все упоминаете ради ругательства, — казалось, мы этого Свига весьма забавляли.

— Я думала, что «Свиг» — это просто слово такое, — растерялась я. — А откуда вы взялись? В смысле, где вы живете?

— Я спал, дорж, как вдруг почувствовал, что оно зашевелилось, и устремилось в этот мир, по пути замарав мое жилье своим злом. Я больше не могу быть на втором, там грязно и испоганено. И я пришел предупредить вас. Нужно остановить его, иначе оно испортит и третий.

— Второй, третий – что? — явно не понял Гаррет.

— Слой, мир, у-ро-вень, кажется, вы так это называете.

— Мы живем в слоеном пироге? — осклабился вор.

— Гаррет, я сказала — заткнись, — отмахнулась я. — А кто они – предшественники?

— Умный дорж, — зеленый глаз вновь повернулся к нам. — Предшественники проснулись, и теперь они голодны. Их нужно загнать обратно в семнадцатый.

— Где они сейчас?

— Везде, — повторил Свиг. — Ты их не чувствуешь, они пока слабы. Но как только наступит война, они напьются злобой и нападут. Я видел, безумный дорж сбежал с темной книгой, его нужно остановить. Нет места войне.

— Он так странно говорит, — прошептал Гаррет. — Как будто слова выучил и теперь неумело их складывает в предложения.

— Так и есть, дорж, я считал слова и говорю их вам, прошу простить мою речь. Я спал много лет и много пропустил.

— Все в порядке, — заверила я. — Скажите, а как они выглядят?

— Я вижу их большими красными червями, доржи их не видят, они для вас, как духи. Не видно, но есть. Потом, когда кровь наполнит их, они примут истинный облик.

— Потрясающе, на мир напали больше красные червяки, — вздохнул за спиной Гаррет.

— Как их уничтожить?

— Их нельзя убивать, иначе придут на смену еще более злые твари, их нужно загнать на семнадцатый и снова дать им уснуть, — произнес Свиг.

— И как это сделать?

— Не дать войне, я же сказал. Сюда идут ваши твари, мне пора…

Существо так же осторожно развернулось и аккуратно, словно барышня удалилось за поворот.

— Все-таки комедия, — решила я. — Идем отсюда, нужно спешить к Хранителям. Неплохо было бы проверить информацию, и рассказать Орланду.

— Подожди, — Гаррет толкнул меня к стене, — слышишь?

Я затаила дыхание, прислушиваясь, но тщетно. Город жил обычной жизнью.

Я покачала головой.

— Я слышал… шлепок. Давай подождем.

Я кивнула.

— О каких тварях он сказал? — прошептал вор.

— Тварях? Я думала, он о стражниках, — удивилась я.

* * *

Сидели мы довольно долго, но обещанных гостей все никак не наблюдалось. Под монотонное жужжание голоса Гаррета меня все сильнее стало клонить в сон, и я уже было задумалась, не прикорнуть ли — все равно чутье разбудит меня, если это понадобится, как вдруг Гаррет схватил меня за плечо и затряс.

— Что? — удивленно спросила я.

— Я тут зря свою логику напрягаю? — гневно спросил он.

— А она у тебя есть? — усомнилась я.

— Я тебе говорю, что все очень странно, — раздраженно произнес он. — Нам поручают безумное задание, и не успели мы за него взяться, как появляется какой-то Свиг и заявляет, что мир захватывают червяки. Ничего не напоминает тебе это?

— Напоминает, — кивнула я. — Дурдом мне это напоминает, очень сильно и отчетливо. И я почему-то в центре этого безумия внезапно оказалась. Что-то еще?

— Вообще-то, да, — возмутился друг. — Это ты тут эксперт в магии и прочей ерунде, и мне хотелось бы узнать твое мнение!

— Я тебе его уже сказала, — улыбнулась я.

— Что-нибудь конкретное озвучь!

— Послушай, я не понимаю, что ты от меня хочешь, — развела я руками. — Этого типа с разными глазами я увидела впервые, да и слышала тоже. Предшественники – это демоны, и мы теперь знаем, каким образом они появляются в нашем мире и как обретают тело. Больше я ничего не понимаю и в ближайшие пять часов точно не собираюсь разбираться.

— И что им надо?

— А что нужно злу? Власть, могущество, еда. Не думаю, что они даже разумны. Сам посуди: их разбудили, не накормили, вот они и разозлились. Пошли добывать себе еду — просочились в наш мир, начали сеять вражду, агрессию и прочее. Как следствие, сбежал Вольфгант, учуявший их след. Все просто. Начнется война, духи напитаются злобой, отчаянием и смертью, окрепнут и обоснуются в нашем мире. Нужно предотвратить войну, и тогда они вернутся обратно и заснут мертвецким сном до следующего пробуждения.

— Так и будет?

— Это мои предположения, — пояснила я. — В общих чертах примерно так. Можно мне теперь поспать?

— На мостовой?

— А у тебя есть с собой кровать? — хмыкнула я.

— Ну-у, не с собой, конечно…

— Тихо!

К нам, наконец-то, кто-то приближался…

Шаги были… странными. Они шлепали. Шлеп, шлеп, шлеп… Словно мокрой тряпкой по мостовой.

Я осторожно потянулась к ножу в сапоге и увидела, что кинжал Гаррета уже у него в руках. Все-таки мой друг гений в темных делишках…

Мы срослись с замшелой каменной стеной, стараясь не двигаться и не дышать. Нетрудно было предположить, кто к нам приближается. Вопрос в том, сколько их?

Вскоре куршоки явились пред нами.

Змеиные глаза, гребни на головах, огромный рост и зеленая кожа, признаться честно — выглядело это устрашающе. И я еще теснее прижалась к камням на стене. Рука Гаррета накрыла мою, и я почувствовала в ней газовую гранату.

Твари шли медленно, но все же приближались к месту, где мы стояли. Нас они, конечно, не видели, что меня несказанно радовало. Я еле заметно покачала головой, прося Гаррета не кидаться на них.

Куршоки прошли мимо нас, даже ни разу не заподозрив, что за ними внимательно наблюдают четыре глаза — три нормальных, один механический. За ними тянулась вонь затхлой воды и гниения.

Я, наконец, решилась пошевелиться и слегка сжала ладонью запястье Гаррета. Он ответил мне вопросительным взглядом.

— Идем за ними, — прошептала я беззвучно.

Поскольку он читать по губам не умел, мне пришлось повторить это раз пять, пока до него не дошел смысл моего самоубийственного послания.

— С ума сошла? Я не пойду! У меня с собой ничего нет!

— Все будет в порядке.

— Я сказал — не пойду. Если надоело жить, иди одна.

— И пойду, — рассердилась я.

— Постой.

— Что?

— Вот, — он протянул кинжал. — Будь осторожна.

Я скривилась, взяв предложенное оружие.

И пропала в темноте.

* * *

Первые часы преследования я проклинала себя, на чем стоит Город, и даже два раза упомянула Свига. Однако, вспомнив удивительную тварь, решила все-таки в дальнейшем воздержаться.

Мы спустились в неприметный канализационный лаз в Доках, и там я с удивлением обнаружила небольшую пещеру, уводящую в катакомбы. Да уж… знал бы Герцог. Впрочем, вход в пещеру был настолько узким, что я поневоле засомневалась, пролезут ли куршоки в него. Твари моих сомнений нисколько не разделяли и проскользнули внутрь почти ужом. Я же, выждав около получаса, двинулась вслед за ними. К сожалению, грацией ужа я не обладала, и проникла внутрь с грохотом, нехорошими словами и страхом, что безбожно себя выдала.

Но пронесло. Твари, очевидно, уже давно ушли.

Внутри было отвратительно. Всюду слизь — на стенах, на потолке, на полу. В многочисленных лужах копошилось что-то…. Что-то. Сырой и затхлый воздух, почти абсолютная темнота, изредка разбавляемая светящимися кристаллами, и непереносимая вонь. В общем, чудное место.

От галереи пещеры, в которой я стояла и отчаянно морщилась, вело два хода. Узкий и настолько низкий, что, соберись я пойти по нему, мне пришлось бы ползти, захлебываясь в слизи, и широкий и высокий. Вообще удобней было бы идти по свободному ходу, но оттуда доносились человеческие голоса.

Едва заметный туман, появившийся из моей ладони, немедленно превратился в тонкую, путеводную нить. И разумеется, он показал на узкий лаз. Еле заметное покалывание руки выдавало магические ловушки в просторном коридоре.

Я поморщилась… и еще раз поморщилась. Жаль, что оборотни не могут не дышать. Набрав в легкие побольше воздуха, я нырнула в отвратительно воняющую жидкость.

Очевидно, что куршоки могли легко обходиться без воздуха, если пользовались этим ходом, потому что спустя несколько минут я почувствовала головокружение и боль в груди. Камень почти обволакивал меня и становился все уже и уже. Неупомянутая, но хорошо знакомая паника подступала постепенно и со вкусом.

Я же не смогу даже развернуться!

Но кошмар внезапно кончился, когда я обнаружила, что могу вынырнуть, и там есть воздух.

Что я говорила? Сырой и затхлый? Да он божественен — этот воздух!

Я стояла по грудь в грязи, в которой то тут, то там копошились какие-то мелкие твари, и с наслаждением дышала.

Но это все романтика, потому что, как только я вспомнила чудесную ванну у нас дома, свежий воздух, да и... В общем, это место перестало казаться мне божественным. И я прогребла дальше, брезгливо отталкивая от себя водоплавающих червяков и других странных насекомых. Настрой из уныло-отвратительного постепенно переродился в поиско-приключенческий. А о Льюисе я старалась не думать…

Тоннель постепенно расширялся, а река из зловонной жижи уступила место такой же луже. Шла я недолго, по моим меркам, и в конце концов, дорога привела меня в сердце катакомб. Теперь уже вокруг было сухо, тепло и даже как-то уютно. Я стала осторожнее, и старалась держаться подальше от светящихся кристаллов — лооров, и изо всех сил напрягала слух. Спустя примерно полчаса я уловила еле слышные завывания. Пение? Что там происходит?

Осторожность пришлось удвоить, поскольку эти твари обладали невероятной силой, и одной против всех мне выходить не хотелось, исход был очевиден. Хотя что там было написано в книге? Куршоки боятся волков? Неплохо бы, но здесь, под землей, мой волк сам испугается замкнутого пространства. Петляя пустынными коридорами, я наткнулась на подобие столовой — и первого куршока. Он стоял спиной ко мне, держа в руках копье, явно отобранное у стражников. Мимоходом вспомнив о свойстве зрения ящериц, я практически проползла к следующей двери. Благо шуму от меня было немного, спасибо тренировкам Мафусаила. Просочившись в другое помещение, я чуть не ойкнула — здесь была спальня. Твари спали, прижавшись друг к другу, почти даже не посапывая. Пожелав про себя им приятных снов, я поползла дальше. Слава Строителю, подобных курьезов больше не случалось, и я вскоре вышла к огромному залу. Помещение разделялось на две части: в верхней стояло роскошное каменное кресло, на котором удобно устроился… человек. В нижней части был большой фонтан с чистой водой. Тварей набилось в зал немало, но проход к фонтану оставался свободным и благо темным. Скрестив на удачу пальцы, я мышкой проскочила к фонтану и спряталась. Оставалось только слушать. А послушать там было что, ибо беседа была в полном разгаре.

— Мы попытался пройти в кладбище, — шамкал грубым голосом куршок, — но там защитники, мы не получилось.

— Сколько? — внимательно спросил человек с трона.

— Гребень не уметь счет, их было много, — ответила та же тварь.

— Значит, медальон вы не нашли, — подытожил человек, — что ж, придется заняться этим самому.

— Царь, медальон там, мы просто не смог забрать, — в диалог включился рычащий голос другого куршока, — но в наземном мире есть вор, он может. Он легендарный вор.

— Имя? — заинтересовался мужчина.

— Гаррет.

Я беззвучно захихикала. Опоздали, господа твари, захомутали вашего вора уже.

Однако таинственный человек этого, похоже, не знал, и лелеял надежды. Интересно, кто это? Что ж, послушаем.

Между тем он встал, и я, наконец, смогла его разглядеть из своего неудобного убежища. Он был великолепен, в прямом смысле этого слова. Высокий, точеные черты лица, умный взгляд и мягкая улыбка. Тело гибкое, стройное, но и не худое. И это было только первое впечатление — из-под фонтана.

— Друзья! — Зычный голос мужчины отражался от пустых каменных стен. — Вам осталось приложить не так много усилий, и мы свергнем продажных Герцогов и Королей! Вы займете надземный мир, ибо он принадлежит по праву всем! Не людям! А всем — вам, людям, буррикам, отаркам и многим другим расам! Люди заняли его, потому что сильны и их много! У них есть магия и технологии! А у вас нет ничего, кроме этих катакомб! Мы объединимся и разделим все блага! Не слушайте тех, кто будет говорить вам, что надземный мир только для людей! Не слушайте, если говорят, что вы напали на эти берега в далекой давности! Это были не вы, а ваши предки! Тысячелетиями вы искупали эту вину, и этого достаточно! Не слушайте, если вам будут говорить, будто вы чудовища! Все расы разные, есть отвратительные и злобные создания среди всех — людей, отарков, змей, куршоков, оборотней! Нам с вами досталась великая роль в истории — переломить предрассудки и объединиться! Ведь мы живем в одном мире, почему мы должны враждовать и убивать друг друга? Но для этого нужно много поработать! Вы согласны?

Нестройный гул голосов протянул — «Да!»

— Тогда начнем!

После этих слов я похолодела. Потому что прямо на меня шли четыре твари, тащившие огромный железный чан.

Строитель, помоги…

Но сегодня был мой день, и посудину установили в пяти – шести футах от меня.

Резвый куршок-подросток живо развел под ним огонь, а остальные потихоньку начали заливать котел водой.

Что они творят? Походная уха?

А когда чан наполнили водой, начался сущий кошмар. Мужчина встал и затянул тягучую песню на неизвестном языке. Сначала я слушала, а потом голова взорвалась оглушающей болью. Магия била из Вольфганта — а это был именно он, судя по невероятной силе, — словно вода из городского фонтана. Котел вместе с магом окутало туманом, и я поняла, что пора отсюда сматываться.

Как добиралась я обратно, я не помню. Очнулась только в Доках, обессиленная и выжатая. Наверное, не смогла бы сотворить и простейшего заклятия. Кто-то поднял меня на руки и куда-то понес. Сил сопротивляться не было совсем, поэтому я отдалась на волю случая.

Судя по запаху, меня принесли в какую-то дыру и положили на ощутимо жесткую кровать.

— Ну же, детка, очнись, — приглушенно пробормотал голос, и после в меня влили Живицу — мощнейшее тонизирующее и обезболивающее средство.

Наконец, я смогла открыть глаза и сфокусировать зрение на моем спасителе. Ну конечно…

— Гаррет, ты что, следишь за мной? — прохрипела я.

— Ну и воняешь же ты, — проникновенно поделился он, — ты где купалась? В канализации? Теперь придется все тут отмывать.

— Хуже.

— Глупая девица, выпей еще, а потом вот этого, — он подал мне Живицы и коньяка.

Одним махом проглотив все это, я закашлялась, но стало лучше.

— Спасибо,— прохрипела я. — Я бы сама не добралась.

— Я сам еле добрался обратно, — хмыкнул он.

— Что? Ты там был? – От удивления я даже приподнялась на локти.

— Не бросать же тебя одну, — поморщился он. — Наемник доморощенный. Кто ж так близко к проведению ритуала подкрадывается?

— Я же не знала.

— Ты ж наемник, — передразнил он. — Приходи в себя и проваливай, я не хочу светить эту квартиру. Обсудим завтра у Хранителей.

— Ты преувеличиваешь, это не квартира — это дыра. — Я с трудом встала и тут же ощутила всю прелесть вони, исходившей от меня.

И как только куршоки ее не заметили? Привыкли?

— Дай переодеться что-нибудь, — жалобно попросила я.

Гаррет хмыкнул и весело на меня взглянул.

— Посмотри в моем шкафу, только не испачкай ничего, вонючка.

— Да иди ты, знаешь…

— Чай?

— С коньяком, — согласилась я.

— Сопьешься же. Между прочим, тебя Мафусаил искал, и мне пришлось рассказать, где ты.

— Не удивлюсь, что это он заставил тебя идти за мной, а не твоя совесть, — буркнула я из соседней комнаты.

— Совесть? Это ты о чем?

— Есть такое удивительное слово, представляешь?

Найдя в немногочисленных вещах вора что-то подходящее мне по размеру, я переоделась и вышла обратно.

Чай у Гаррета всегда получался просто восхитительным — терпким и бодрящим. Но добраться до желаемой чашки мне не удалось, ибо он с нелицеприятными комментариями отправил меня мыться.

— И не выходи, пока не смоешь всю вонь! — прозвучало мне вдогонку.

Отмокала я долго и упорно, в картинках представляя, как мне попадет от Мафусаила. Я ведь обещала вернуться к вечеру, на похороны… Но грустные мысли я отмела сразу же, не время еще. Выйдя из ванны, я, наконец, села за стол и с жадностью накинулась на скудные съестные припасы Гаррета и его замечательный чай.

* * *

Льюис Грэй 558 — 584 гг.

«Голубого тебе неба»

— Здравствую, Лью… прости, что не пришла на похороны, — я заговорила, слегка заикаясь от волнения и от вновь подступившей горечи. — Ты знаешь, я весь этот день старалась не думать о тебе. Наверное, тебе там обидно, прости меня. Я не умею красиво говорить, ты же знаешь, у нас по этому делу Мафусаил профи. Но ты был замечательным, верным другом. Всегда встречал меня шутками, дарил цветы, а я, глупая такая, не хотела ничего замечать. Мне очень больно, что тебя больше нет, совсем больно. Видишь, я даже плачу, а ты всегда говорил, что я всем мужикам мужик. Как оказалось, нет… Я надеюсь, тебе там хорошо. И мы обязательно встретимся с тобой. Может даже скоро, потому что война надвигается. Прошляпили мы Вольфганта, он теперь с этими проклятыми куршоками сидит в подземелье и говорит прекрасные речи. Я отомщу за тебя! Ни один из них не уйдет живым, обещаю. А теперь прости меня, я пойду, иначе совсем расклеюсь. Я буду приходить сюда и все тебе рассказывать, чтобы ты не скучал. Пока.

Утирая слезы, я пошла домой получать нагоняй от напуганного моим долгим отсутствием Мафусаила.

Голова раскалывалась так, что я засомневалась, а действительно ли я вчера только лишь приключений на свою голову нашла? Вспомнив кружку темного пива вчера, я все же отмела эту мысль.

Со стоном приподняв голову, я взглянула на часы и ужаснулась. Десять часов вечера! Свиг подери этих куршоков и Вольфганта, я с ними весь режим собью!

— Мафусаил! — прохрипела я голосом городского пропойцы. – Ты дома?

— А где мне быть? — старик зашел в спальню. — Голова болит?

— Очень, — призналась я. – Такое чувство, что я вчера много пила.

— Ты вчера споткнулась и упала, — подсказал Мафусаил.

Это я могу…

— Хорошо, в смысле, я поняла. Я сейчас встану.

— Тебя там ждут, — заметил старик.

— Кто?

— Не знаю, он просил не будить тебя. Сказал, что с удовольствием подождет.

Прикинув, кто может прийти ко мне в десять вечера, я составила целый список с именами и отправилась проверять свои догадки.

Однако меня ждало жестокое разочарование вместе с уже знакомой паникой.

За столом, мирно попивая чай, сидел Вольфгант собственной персоной.

— Э-э-э, добрый вечер? – вытаращила глаза я.

— Рад встрече с вами, Энн, — он встал и галантно поцеловал мне руку.

— Взаимно, господин?..

— Мельник. Называйте меня просто Мельник, — улыбнулся он.

— Как скажете, господин Мельник. Присаживайтесь. Может быть, еще чая?

— Благодарю, но я не хочу вас задерживать.

Я все никак не могла собраться с мыслями.

— Я к вам с необычной просьбой. Мне нужно найти одного человека…

Спасибо, поняли — Гаррета вам подавай.

— Что же тут необычного?

— Это очень известный человек, — мягко сказал Вольфгант, — в определенных кругах общества. К тому же, по слухам, вы знаете его.

— Я знаю многих людей, господин Мельник, — улыбнулась я. — Кто конкретно вам нужен?

— Гаррет.

— Гаррет-вор?

— Именно.

— Позвольте поинтересоваться, зачем?

— Он прекрасно выполняет некоторые щекотливые дела, скажем так, — Вольфгант так искренне улыбнулся, что я чуть не забыла, кто передо мной сидит.

— Приходите завтра к этому же времени, — подумав, сказала я, — если он в Городе, я приведу.

— Буду вам признателен, — Вольфгант изящно поклонился, кивнул у порога Мафусаилу и ушел, мягко притворив дверь.

Я села, побоявшись не удержаться на ногах.

— Новый заказчик?

— Нет, это новая головная боль, — растерянно отозвалась я. — Знаешь, кто это был?

— Нет, конечно, я его первый раз видел.

— Вспомни, о чем мы говорили после смерти Льюиса, — хмуро подсказала я, отчего-то опасаясь прослушки. — Наш дом все еще под чарами?

— Разумеется, — задумчиво отозвался старик, — ты хочешь сказать, это кто-то из его свиты?

— Я практически уверена, что это он сам.

— Тогда потом обсудим, раз такое время неспокойное начинается, лучше обновить чары. Ты есть хочешь? У меня омлет скоро готов будет.

Внезапно в груди защемило, а на глаза навернулись слезы.

— Мафусаил?

— А?

Я порывисто обняла его.

— Ну что ты, дочка? — старик бережно обнял меня в ответ.

— Что бы я без тебя делала?

— Влезала бы в неприятности, как и сейчас, — проворчал он, но мой внезапный порыв был ему приятен.

Я сильнее прижалась к груди Мафусаила, стараясь сохранить теплое чувство в груди.

— Как думаешь, Лью простит мне, что я не пришла на похороны? — проговорила я в рубашку.

— Ну конечно, глупенькая, куда ж ему деваться. Успокойся, пожалуйста, только не плачь.

— Кто сказал, что я плачу?— спросила я, отстраняясь.

Он ласково погладил меня по голове.

— Так будешь омлет?

— Обязательно.

— Не переживай, все успокоится, если мы будем действовать быстро и осторожно, — пристально глядя на меня, сказал он.

— Он вчера провел какой-то ритуал, — понизила я голос, творя кратковременные чары тишины, — и боюсь, что это тот самый. Разделил книгу и себя, теперь выкрасть артефакт будет сложнее.

— Ты уверена? Может быть, ритуал был другой?

— Я не знаю, — поморщилась я. — Меня накрыло волной магии, голова разболелась так, что Гаррету пришлось тащить меня на руках до своего дома. А потом отпаивать коньяком.

— Ты не слышала заклинаний?

— Он что-то пел, языка я не распознала,— я отпила кофе и расслабилась.

— Это еще ничего не значит.

— Это что-то да значит, — покачала я головой. — Не с книгой ритуал, так еще с какой-нибудь гадостью.

— Я ничего не понимаю в этом. Думаю, тебе нужно рассказать все Орланду, — посоветовал Мафусаил.

— Я собиралась к нему еще вчера, но не получилось. Не знаешь, где Гаррет?

— Этот прохвост везде, — усмехнулся он. — Думаю, он сам найдется. Ешь.

Передо мной стояла чашка с восхитительным омлетом.

— Я тебя обожаю,— вздохнула я. — Сегодня чары не будем обновлять, потому что мне нужно уходить. Но перед этим… мы вчера говорили с Гарретом, и по его словам, снова объявились псевдоготы. Они открывают двери в наш мир для предшественников. Подкинь ребятам работу, пусть обшарят Город.

О Свиге я ничего не сказала.

* * *

Самый верный признак того, что в Городе что-то происходит — отсутствие Молотов на своих постах. Я не увидела их даже на входе в Форт Айронвуд, что само по себе было пугающе. На моей памяти такого не было даже в день Святого Эдгара, когда все Хаммериты находились на службах.

Удивленно оглядываясь по сторонам, я шла к Башне Хранителей, в надежде прояснить что-нибудь по этому поводу. Город был все так же ярко освещен, поэтому мне приходилось тщательнее искать темные переулки и лазейки, дабы не нарваться на неосторожного разбойника или вора, на всякий случай. Зато наткнулась на огромную сломанную статую.

Несколько лет назад, когда я была совсем глупым и наивным ребенком, у Хранителей случился кризис, это довольно частое явление у них. На этот раз все зашло довольно далеко и обернулось трагедией. Одним из секретных сил Хранителей были глифы — некие символы, дававшие дополнительные возможности. Одна из послушниц, не сумев справиться с нахлынувшими возможностями, захотела гораздо большего. Много лет работы над глифами, и на свет явилось нечто совершенно новое и устрашающее. Ведьма оживила двухметровые каменные статуи и послала их пошалить в Городе. А сама, воспользовавшись общей паникой, проникла в Башню Хранителей и учинила незабываемую расправу над орденцами. Все бы закончилось очень плохо, если бы она смогла рассчитать свою силу, но увы, у ведьмы не получилось справиться с Орландом. Бежав с места битвы, она скрылась в тайном доме и в канализациях продолжила работу. Долго колдовать над еще более устрашающим оружием ей, однако, не пришлось. Орланд, увидев, насколько плохи дела, в который раз призвал к сотрудничеству Гаррета. Смысла описывать все их приключения нет, но результатом всему был Окончательный глиф. Активировав его, Гаррет уничтожил все остальные магические символы, и статуи снова стали неподвижными. А ведьму из благодушия сослали в Шейлбридж — сгоревшую психбольницу. В одно время там водились зомби – бывшие пациенты. Но Гаррет, в одну из своих вылазок туда, уничтожил чудовищных созданий.

Так как выбраться из Шейлбридж без посторонней помощи было невозможно, надо полагать, она уже сошла с ума, или умерла. Проведать ее никто так и не отважился.

В те месяцы паники и безобразий погибло много народу, но Город за несколько лет успел оправиться от потрясений. А Сломанную статую не стали убирать, оставив ее в качестве памятника жертвам безумной ведьмы.

Однако когда я вошла в Стоунмаркет, размышления пришлось прервать из-за истошных и истеричных криков, разносящихся по всему кварталу. И объяснение всему этому также не заставило себя ждать — я оказалась прямо за спинами огромной толпы полуистлевших зомби. Моему удивлению не было предела.

Ожившие трупы с усердием атаковали таверну, где спрятались все, кто успел туда добраться. Насладиться нежнейшей и свежей человечиной мешали стража и Молоты, изо всех сил кромсающие тварей на куски. Поскольку число зомби явно превышало количество защитников, обычные и обглоданные трупы валялись всюду.

Какой-то не в меру ретивый оккупант с нечленораздельными звуками обернулся и радостно крикнув, пошел ко мне. Я его восторга не разделяла и с поспешностью кинула в него огнем. Но поспешность не всегда равна качеству, так что зомби мало обратил на это внимания, не испытав ни капли боли. Стиснув зубы, я отошла, давая себе время, и снова угостила его огнем. На этот раз подействовало. Труп загорелся, и спустя считанные секунды развеялся в пепел.

К сожалению, мои пиротехнические манипуляции незамеченными не остались, и я что есть мочи припустила от орды зомби в обратную сторону, надеясь, что никого на пути не встречу. Попутно кидая за спину огненные снаряды, я лихорадочно размышляла, куда же мне бежать. Вариант отвести толпу преследователей к нам на кладбище отпадал по причине малого числа магов среди нас, и я продолжала бежать по улицам, оглашая их истошными воплями. Не то, что бы мне было совсем страшно, но предупредить зазевавшихся горожан стоило. Выскочив из прохода со Стоумнаркета и попав в Старый Квартал, я ринулась к входу в Олдейл. Там находился парк Язычников, а они всегда умели ладить с зомби и вполне могли чем-нибудь помочь.

Крики мои пропали впустую, ибо улицы были безлюдны, если не считать вездесущих крыс, но они мало интересовали и меня и трупов.

Но удивительнее было то, что мертвецы, с таким упорством старающиеся меня достать, достаточно быстро бегали. Обычно зомби передвигались медленно из-за сгнивших конечностей, а этим все было словно до Свига. Будто кто поработал над ними. Тут же к месту вспомнилась новость Гаррета о псевдоготах.

Помимо необычайной резвости и скорости, мертвецы, как оказалось, обладали хоть плохоньким, но действующим стратегическим мышлением, что меня чуть не подвело.

Заметив краем глаза, что число преследователей уменьшилось, я не стала задумываться над этим. Как оказалось, зря. Пропавшая часть зомби появилась неожиданно прямо передо мной, скалясь и отчаянно, совершенно по-мертвецки ухмыляясь.

Остановившись, я растерялась, но мозг, отчаянно бивший тревогу, спать не давал, и я снова пустила в ход огонь. Пока смута и неразбериха царила в рядах противника, я прошмыгнула мимо них, чувствуя на себе горящие загребущие пальцы.

Квартал банкиров, легальных ювелиров и прочей знати встретил меня поистине мамонтовым спокойствием. Прогуливались люди, патрулировали улицы стражники, еще не ведавшие, какой сюрприз привела я им.

— Зомби! — заорала я. — За мной идут зомби! Стоунмаркет ими уже захвачен, бегите!

Будь у меня время, я бы навсегда запечатлела в своей памяти обалдевшие лица людей, но увы…

Очевидно, увидев подтверждение моим крикам, граждане с визгом кинулись кто куда, а я, чертыхнувшись, остановилась. Нельзя было позволить мертвецам увлечься кем-нибудь другим.

— Береги-ись! — мимо меня пробежал страж со злобно-испуганным выражением лица, и я, пожалев его, кинула в орду зомби огнем.

С громким пшиком несколько тварей вспыхнули и исчезли, а подбежавшие коллеги смельчака с уважением поглядели на меня.

— А можешь еще так? — спросил меня один из них, судя по погонам, старший.

— Если сможете держать их на одном месте, — следующий сгусток огня с задором полетел к тварям.

— Лучше язычников позовите сюда, — сказала я ему, в очередной раз прицеливаясь. — Они знают, как их успокаивать менее радикальными мерами.

— Уилл! Бегом в парк, веди сюда поганых!

Топот тяжелых сапог заглушил ревущий огонь, нашедший очередных жертв.

— Встать вдоль улицы и не подпускать мертвецов к магичке! — заорал главный, и его подчиненные беспрекословно послушались.

— Давайте, сударыня!

Огонь все пожирал и пожирал зомби, но казалось, им нет конца. Они что, из воздуха материализуются?

С нечеловеческим криком один из стражников исчез в толпе мертвецов, а у меня кольнуло в сердце. С удвоенной силой я посылала огонь в противников, а стража рубила других на части.

Язычников так и не было, и меня это злило все больше и больше. Где бродят эти раскрашенные?!

Неожиданно к моему заклятию присоединилось еще одно, и я увидела недалеко от себя Хранителя.

— Нужно еще немного продержаться! — крикнул он мне, и я кивнула.

Следующие несколько долгих минут смешались в сплошной жар, усталость, громкие приказы главного стража и крики боли.

Помощь наконец-то пришла. Оставшаяся совсем не маленькая толпа мертвецов внезапно испустила долгий вздох и осела на землю. Мой заряд впечатался прямо в стену, и она, не выдержав, очень громко сломалась.

— Ой, — сказала я.

Неожиданно наступила оглушающая тишина. Я огляделась по сторонам, и заметила неодобрительный взгляд мага-Хранителя.

— Зачем с такой силой? — поинтересовался он.

— Не имею привычки контролировать. А что ты с ними сделал?

— С кем?

— Со стеной, — закатила я глаза. — Ну с зомби же!

— А! А… это не я, это Язычники.

— Вот как. Пойду, я, пожалуй, схожу туда, — я все еще тяжело дышала, как после долгого бега.

Подозрительно косясь на пытающуюся отдышаться стражу, я стала тихонько отступать к парку Язычников.

Ночь прошла бессмысленно и странно.

Я зашла в парк высказать возмущение Язычникам за их нерасторопность, но меня встретила хладнокровная и невозмутимая жрица Виктория. Поблагодарила за интересное выступление и заявила, что в парк я пройти не смогу. В любое другое время, но только не сейчас. Все остальные попытки задать нужные вопросы Виктории живо напомнили мне разговор со стеной.

Растерянная, я вернулась к панике в Олдейле и случайно сломанной мной стене. Однако и там меня поджидал сюрприз.

— Ведьма-а-а! — взвыл чей-то истеричный голос, стоило мне лишь показаться из-за поворота, — что ты сделала с моей таверной?

Немолодая полная тетка в миленькой цветастой ночнушке сладострастно орала на меня через всю улицу.

Внимательно оглядев руины, я действительно опознала в них бывшую "Нянюшку Смегг" и немедленно раскаялась. По рассказам Мафусаила, там подавался лучший грибной пирог в Городе.

— Госпожа Смегг, успокойтесь, — раздраженно говорил совсем молодой стражник, — произошла совершенно дикая ситуация, вам обязательно возместят ремонт стены из городской казны. Но дайте нам сначала разобраться в ситуации. Возьмите мой плащ и идите к родным или друзьям, а завтра вечером приходите в управление, и мы во всем разберемся.

Женщина на эти правильные со всех сторон советы не обратила никакого внимания, все время она злобно и угрожающе смотрела на меня.

Вот что-что, а успокаивать истеричных теток я никогда не умела, в этом отношении зомби были как-то сговорчивее. Поэтому в голове немедленно завелась мысль о спасительном побеге.

— Сломали! Убили! Кровопийцы! — женщина живописно тыкала в меня огромным указательным пальцем и угрожающе топталась. — Да чтоб у тебя земля из под ног ушла, паршивка!

Я попятилась, про себя решая, что никогда в жизни не зайду в ее таверну.

— Госпожа Смегг! — рявкнул страж. — Если вы сейчас не замолчите, я буду вынужден применить силу!

Эти волшебные слова внезапно были услышаны, а я решилась сделать несколько шагов вперед. Не то чтобы мне очень хотелось туда идти, но это был единственный сейчас путь в другую часть Города, и к тому же я вспомнила про Хранителя. Он мог значительно облегчить мне жизнь.

— Ну? Ты обещал мне плащ, — неожиданно сменила тон нянюшка Смегг, — или ты хочешь, чтоб я вот в таком виде шла через весь Город? Я приличная женщина!

Паренек, не скрывая облегчения, разделся и накинул форменный плащ на плечи женщины.

А я, осторожно пробираясь к скромно колдующему Хранителю, искренне предполагала, что одним плащом бедный парень не отделается.

— Одна ночью я не пойду! Пусть меня кто-нибудь проводит!

Я, не удержавшись, мрачно хмыкнула — как будто кто-то может позариться на эту красавицу. А страж, осознав, что отделается он от женщины только тогда, когда сдаст ее родным целой и невредимой, тяжело вздохнул и подал руку.

— Простите, господин, — окликнула я Хранителя, отводя взгляд от парочки.

— А, мисс Энн, — кивнул он, — вы молодец.

— Спасибо, — склонилась я, — я к вам по делу. Мне срочно надо увидеть хранителя Орланда.

Мужчина с сомнением посмотрел на меня.

— Боюсь, он сейчас занят.

— У меня для него важные новости, и он очень хочет их знать,— возразила я.

— Вы меня не понимаете, он действительно занят, — вздохнул Хранитель, — его с самого утра никто не видел.

— Что, вообще никто? — на всякий случай растерянно переспросила я.

— Вообще, — беспомощно развел руками Хранитель и улыбнулся.

Все мои планы свалить проблемы на могучие плечи Орланда, кажется, потихоньку разваливались на маленькие кусочки.

— Но если вы его найдете, вам будет благодарен весь орден.

— Это вы сейчас пошутили?

— Конечно, — снова улыбнулся Хранитель, — Орланда сложно найти, когда он этого не хочет.

— Ладно, я поняла. Скажите тогда, вы знаете, откуда эти зомби полезли?

Не мог же, в самом деле, любопытный Орланд пропустить такое событие.

— Отовсюду, госпожа, с неосвещенных погостов, с Форта Айронвуд, с катакомб.

— А из-за чего?

— Не знаю, мисс Энн, может быть, чуть позже мы поймем, но не сейчас.

— Тогда удачи вам, — вздохнула я.

Впрочем, мне причины глобального восстания мертвецов были видны, как через стекло. Вечером ко мне пришел Вольфгант узнать, как найти Гаррета, и почти сразу после его ухода, в Город повылезали зомби. Ясно было, что его работа — но зачем?

Это что, такое развлечение — поднять из могил мертвецов? И что он этим добился?

— Девка, ты так и будешь стоять в проходе? — кто-то рявкнул мне в ухо, за что и получил кинжалом по лицу.

— Какая хорошая у меня реакция, кто бы мог подумать, — нервно засмеялась я, наблюдая за ругающимся стражником, — простите, пожалуйста, я не специально.

Оказывается, пока я размышляла, ноги сами принесли меня к выходу.

Хорошо, что рукояткой шарахнула, а не лезвием.

— Случайно? — взревел стражник. — Ты меня чуть не убила. Да я тебя засажу!

— Эй-эй, послушай, а ничего, что я сейчас зомби отгоняла? — возмутилась я.— Пока ты тут неизвестно что охранял!

Возмутилась и воспользовалась коронной фишкой Гаррета — побежала.

А пока не слишком худой страж пытался меня одновременно и догнать и высказать все, что обо мне думает, до меня дошла простая истина.

— Он же наверняка отвлекал внимание! — победно воскликнула я и тут же споткнулась.

Поднявшись с мостовой, я уже знала, куда мне надо бежать.

* * *

Форт Айронвуд утопал в тишине, словно в болоте, медленно-медленно погружаясь в трясину. Никто не ходил, не разговаривал, не ругался, Старый квартал словно вымер. Оглядевшись вокруг, я не увидела ни одного огонька в окнах, и даже неугомонный морской ветер замолк.

Отсутствие Хаммеритов на постах всегда означало неприятности в Городе. Так и было.

Открытые двери безмолвно покачивались при всяком отсутствии ветра. Хорошо, хоть не скрипели.

Я передернула плечами и осторожно вошла внутрь. Здесь, в отличие от улицы, гулял как будто пьяный ветер. Потоки воздуха поминутно меняли направление и силу, разбрасывая по огромному залу листки из книг и катая легкие подсвечники. В Форте резко и возбуждающе пахло свежей кровью. Оглядев всю залу, ничего похожего на трупы я не нашла. Зато количество крови, зашкаливавшее за все пределы допустимого, окупало все с лихвой. Ею живописно и с художественным размахом было забрызгано все: пол, стены и даже потолок.

Тут кто-то явно здорово повеселился.

Мягко и как можно более бесшумно я продвинулась к открытой двери в знаменитые Хаммеритские склепы.

Всем, кто хоть немного был знаком с историей Хаммеритов, было известно, что в этом месте было заключено в надежные тиски проклятие Язычников. Несколько десятков лет назад убитая здесь жрица Виктория, осознанно или нет, подняла из могил мертвецов. И ни святая вода Молотов, ни природная магия Язычников не могла надолго упокоить их. Глава Хаммеритов инспектор Дрепт, отчаявшись, попросил помощи Хранителей, и совместными усилиями трех орденов им удалось ограничить место неупокоенности. Потом здесь был построен форт Айронвуд, дабы сдерживать резвых зомби.

Так и было с тех пор — Город принадлежал живым, а подвалы Айронвуда — мертвецам.

Надо полагать, Вольфгант, прекрасно осведомленный об этом факте, разрушил охранные чары и выпустил зомби на улицы. Вот здесь я и собралась искать Орланда, потому что только с помощью этого вредного и злобного тирана можно было снова запереть проклятие.

Сделав несколько шагов вниз, я остановилась, не в силах больше идти дальше. Тьма на самой первой площадке двигалась, клубилась, принимала самые разные очертания и фигуры. Ох и сильна же была Виктория, раз ее наследство не утратило силу даже через столько лет.

Идти вниз мне совершенно не хотелось, и даже не потому, что эта тьма была мне не по зубам, и не потому, что я бы не вернулась. Это было бы проще простого, но вот была бы это я? Меньше всего хотелось проверять. И еще страшно было так, что тряслись колени и было трудно дышать.

Медленно и не поворачиваясь, я попятилась.

— Не бойся, Энн, это я навел страху, чтобы никто лишний не спускался, — резко произнес голос, и я осталась на пороге, пригвождённая ужасом.

Тьма мягко облачилась в облик Орланда. Он стоял внизу, глядя на меня черными глазами, тонкие губы сложились в улыбку.

— Ты ведь меня искала? Этот злодей отпустил проклятие, и мне пришлось много поколдовать, чтобы вновь запереть его. Иди сюда.

Однако сейчас я могла только слушать его. Страх приковал меня к месту, лишил речи, и спасибо, хоть не рассудка.

— Ну не бойся же ты, — в голосе Орланда прорезалось раздражение, — как маленькая девочка, цветного тумана испугалась.

— К-кто… — пропищала я.

— Что — кто? — передразнил меня Хранитель. — Быстрее, у меня слишком мало времени! Ты ведь шла что-то рассказать мне?

— Нет, — я кое-как справилась с предательским голосом, — я не шла, я тут случайно.

— Энн! Я знаю, что он приходил искать вора! — прошипел Орланд. — Долго ты будешь топтаться на пороге?

— Откуда? — взвыла я. — Откуда вы узнали про Вольфганта?

— Не произноси его имя, глупая девица!

— Что-о?

— Иди сюда! — как-то совсем по-особому рявкнул Хранитель, и я отшатнулась, споткнулась о выступ и вывалилась в зал.

Я лежала на полу, в чужой крови, и с наслаждением ощущала, как меня отпускает ужас.

— Надо же, хоть чему-то в твоей общине учат, — насмешливо сказал Орланд, — я уж думал, придется тебя спасать. Не самое приятное место теперь этот подвал. И вряд ли когда-нибудь станет лучше.

Я в который раз взвыла, подскочила и кинула сеть смерти в демона. Никакого существенного дискомфорта существу мое заклятие не принесло. Он просто прищелкнул пальцами, и моя магия исчезла.

— Это я, я, — хмуро произнес Орланд, — хочешь, расскажу в деталях, как допрашивал тебя после истории с Ланнан Ши?

— Покажи кровь, — прохрипела я, — ей не обманешь.

Пожав плечами, Хранитель ударил запястьем об острый угол ближайшего стола, поморщился и показал мне медленно выступающую кровь.

Я вздохнула.

— Что за? Это действительно ты, Орланд?

— Кто позволял тебе меня на «ты» называть? — прошипел он и тут же осекся.

Сейчас явно не время, он прав.

— Это действительно я, да. Умная девочка, молодец, что не послушалась наваждения.

— Это было...

— Да-да, это было оно. Идем отсюда, не будем дразнить эту дрянь, — он прочертил рукой портал и подтолкнул меня в потревоженное пространство.

* * *

— Значит, он активировал книгу, растревожил проклятие и теперь ему нужен этот прохвост Гаррет,— резюмировал мой сбивчивый рассказ Орланд.

— Активировал? — удивилась я. — Откуда вы узнали, что именно активировал?

— А мне что, обязательно объяснять? — раздраженно спросил он. — Раз я говорю, активировал, значит, так и есть.

— Было бы неплохо, — скривилась я, — я в этом безобразии, вообще-то, тоже участвую. Я, вообще, думала, что он уже провел ритуал разделения.

Мы сидели в той же библиотеке и пили какую-то несусветную гадость, которую нам подал совсем молодой послушник.

— Для того, что бы его провести, Вольфганту не хватает кое-каких вещей. Что ж, тут все понятно. Я пошлю Язычников разобраться с предшественниками, это их работа.

— Подождите-подождите, — замотала я головой, — где и что тут должно быть понятно?

— Ох, Строитель, до чего же ты глупая девица! И за что мне эта возня? Слушай: Вольфгант активировал книгу, и теперь, чтобы провести ритуал, ему нужны хорошие.... проводники силы, скажем так. Их у нас в Городе предостаточно, перечислять я не буду, для тебя это не имеет значения. Эти вещи неплохо охраняются. А в то время, пока по городу ходили толпы мертвецов, ограбили музей…что такое?

— Музей ограбили? — я не верила своим ушам.

— Да, пока ты разрушала трактиры, кто-то, и твоего мозга должно хватить, что бы понять кто, залез в музей и стащил несколько интересных вещей.

— Как вы узнали об ограблении так быстро?

Орланд закатил глаза.

— Ты что, не слышала, как охранные чары выли? Ты же в Олдейле была, а музей через две улицы находится от трактира Смегг!

— Мне как-то не до того было, — огрызнулась я, стараясь вспомнить, слышала ли я что-нибудь, — постойте, так я правильно догадалась про разделение книги и Вольфганта?

— Дурища несчастная, конечно, правильно! Иначе я бы с тобой на другие темы разговаривал.

— Откуда вы узнали об этом? Я же с вами еще не делилась подозрениями.

— Не перебивай меня! Остальные проводники, необходимые ему, находятся у Хаммеритов, Язычников и у вас. Пробраться туда может только профессиональный и опытный вор, а Вольфгант уж кем-кем, а им никогда не был. Поэтому он идет к тебе искать Гаррета: легче заплатить вору, чем обнаружить себя уже здесь, в Городе, и отбиваться от всех желающих убить его. Ты, надеюсь, не забыла, что нам вроде неизвестно ничего о местонахождении Вольфганта?

— Не забыла.

— Бессмысленно и безмерно рад. Теперь нам нужно устроить встречу Гаррета и нашего злодея. Где он? Я, разумеется, вора имею в виду.

— Откуда я знаю, — огрызнулась я, — сама его искать собиралась.

— Вот найди и приведи ко мне своего дружка.

— Я не понимаю, вы говорили, что Вольфгант далеко, но он оказался здесь. Как же так, вы ведь не ошибаетесь, Орланд?

— Ошибаются королевские шпионы, мисс Энн, — хмуро ответил Хранитель. — Ты не на то обратила внимание. Не думала, почему Вольфгант так открыто пришел к тебе, зная, что его увидит куча народу?

— Я бы списала это на его уверенность о нашей неинформированности и репутации нашей общины,— объяснила я.

— Нужны мне твои догадки! — внезапно рявкнул он. — Пошла вон!

Подавляя желание запустить кружкой с немыслимой гадостью в этого повелителя сарказма, я покинула библиотеку.

— Ой, — сказала я глядя, как какой-то незнакомый и подозрительный парень открывает дверь Гарретовой квартиры, — а я, наверное, не туда попала.

— Да ну? — он нагло ухмыльнулся, вертя в руках бытовой небольшой молоток.

— Тут жил мой заказчик, — вдохновенно соврала я и попятилась назад, — я к нему.

Я узнала этого типа. Года два назад, он объявил охоту на поздно гуляющих мужчин и женщин. Перерезал им горло, забирал ценные вещи и скрывался в неизвестном направлении. Зачем — загадка века. И однажды он наткнулся на меня. Я некоторое время недоумевала, почему он бежит за мной с ножом, и перебирала в памяти всех недоброжелателей. Но потом все-таки прозрела и завела его в Бонхард — чудесный и древний рассадник мертвецов, темноты и страха. Я привязала его к одному из прогнивших деревянных гробов и, пожелав спокойной ночи, исчезла.

И теперь этот чудом выживший тип медленно, но уверено меня вспоминал. Не самая приятная новость.

— Ну раз его тут нет, — нервно улыбнулась я, — то я пойду.

И бросилась бежать от проблем подальше.

— Это ты! — злобно прокричал он вслед и чем-то кинул в меня вдогонку, наверное, тем молотком.

Инструмент пребольно стукнулся мне о локоть, и я зашипела. Надо было уходить, и как можно скорее. Где эта стража, мне интересно?

Мужчина, очевидно, не удовлетворившись маленькой местью, уверенно бежал за мной.

Во славу закона подлости я пробегала мимо равнодушных ко мне горожан, способных только стражу позвать.

Не найдя нигде укрытия, где можно было незаметно исчезнуть из поля зрения преследователя, я решилась использовать магию. В драке с зомби я израсходовала много сил, поэтому колдовать мне было вовсе не желательно, но выхода, похоже, не было. Резко остановившись, я взмахнула руками и прочертила крест.

— Вот тебе, милый мой, — мстительно заявила я, наблюдая, как тип подлетает в воздух и с силой бьется об стену.

Главное — не перестараться.

— Что здесь происходит? — закричал грозный и незнакомый голос.

Я обернулась и увидела выбегающего из-за поворота Хаммерита.

— Привет тебе, почтенный, — поклонилась я, — помнишь мерзавца, который убивал горожан по ночам, пару лет назад?

Хаммерит недоуменно, и кажется, с надеждой посмотрел на меня, и на стонавшего в воздухе преступника.

— Матерь моя! А ведь, действительно, он! — Хаммерит с радостным криком кинул в него тяжеленный молот.

Я содрогнулась: эта штуковина легко может перебить позвоночник буйвола, что уж тут говорить о хиленьком человеке. Но не зря этих ребят несколько лет учили виртуозно обращаться с оружием — субъекту всего лишь перебило ноги.

Передернувшись, я решила уйти отсюда, пока еда, заботливо приготовленная Мафусаилом, не вырвалась обратно. Переломанные ноги — весьма отвратительное зрелище. Мне даже стало немного жаль беднягу.

Оглянувшись по сторонам, я увидела спасительную тень у противоположной стены, и нырнула туда, не дожидаясь расспросов Хаммерита.

Пора было менять план поиска Гаррета.

Но моя новая и гениальная тактика принесла мне сплошное недоумение. Что за Свиг? Трактирщик, мелкий воришка Лис и скупщица Сандра с серьезными лицами сообщали мне, что не видели его уже давно, а за спиной смеялись и весело ухмылялись.

В конце концов, я разозлилась и еле сдержала себя, когда в Стоунмаркете меня грубовато окликнул страж. Рассудив, что сейчас я опасна для общества, как Гаррета, так и остальных людей, я решила закусить. Еда всегда меня успокаивала.

Зайдя в первый же попавшийся на пути трактир, в котором я была не далее, чем часа полтора назад, я обнаружила этого труднонаходившегося подлеца.

— Ты мерзкая и вредная лягушка, — сообщила разозленная я Гаррету, подлетая к его столику, — где тебя Свиг носит?

— Ты чего буянишь? — немного удивленно спросил вор. — Что я опять сделал? Ладно, присядь, морду мне потом бить будешь.

Поджав губы, я уселась напротив и требовательно посмотрела на него.

В ответ он вопросительно изогнул бровь и сделал ничего не понимающий вид.

— Ну и в чем дело?

— А то ты сам не знаешь, — прошипела я, наклоняясь к нему, — сколько дружков тебе уже донесло, что я как собака бешеная ищу тебя?

— Несколько, — примирительно улыбнулся он, — но я ведь сюда и пришел, чтоб ты меня нашла.

— Спустя несколько часов!

— Я старался, как мог, честно. Меня барон Майер задержал.

— Вот как?

— Ему не терпится выяснить, что происходит, ты же понимаешь.

— Весьма предсказуемо, — согласилась я, стараясь успокоиться, — но к Свигу барона, ты мне нужен.

— Правда что ли? — ухмыльнулся он. — Я-то уж грешным делом подумал, что ты соскучилась.

— Размечтался. Вставай и пошли к Орланду, он тебя ждет.

На лице Гаррета предсказуемо появилось унылое выражение.

На улице он незамедлительно скользнул в тень холодной и шершавой каменной стены и исчез. Вполне в своём репертуаре, да.

* * *

Я пожала плечами и, кривясь, последовала его примеру. Не люблю повторять, но тут другого выхода не было.

— Я теперь поняла, почему твои друзья так мерзко хихикали на мои вопросы, — шепотом сообщила я другу, — небось радовались, а?

— А ты думала, — улыбнулся Гаррет, — в день, когда эти друзья будут расстраиваться моим неприятностям, я пойму, что умер. А так все в порядке, можно не переживать.

— Шикарно.

Мы свернули в маленький тупичок в Стоунмаркете, и я вспомнила, что здесь был вход в длинный, заваленный мусором подземный проход к цитадели Хранителей.

— И что, нам обязательно идти по этой свалке? — спросила я подозрительно сияющего счастьем Гаррета.

— А что тебя смущает? — удивился он.

— Запах, — честно призналась я, — я не в восторге от помоек, я думала, ты знаешь об этом.

— Бедненькая, — ехидно ответил вор, открывая старую, но смазанную решетку в каменном полу, — а я-то думал, ты переменила свои вкусы. Помнится, три месяца назад с удовольствием дышала протухшим рыбьим ароматом.

Гаррет имел в виду мое недавнее дело. Тогда к нам обратились Язычники с просьбой разузнать, куда пропадают их дети. Я скучала, и поэтому взялась за задание с радостью, а в итоге вышла на совершенно несуразный орден. Они воровали малышей, опаивали их дурман-зельем и приносили в жертву повелителю тьмы. Что это за повелитель, я так и не смогла узнать, а к Хранителям, разумеется, не пошла. Тех малышей, что еще оставались в живых, я случайно нашла на складе рыбы. Мне пришлось долго повозиться, чтоб незамеченной подобраться к ним и выяснить, что у меня есть еще сутки до очередного жертвоприношения. Выбиралась со склада я с еще большей осторожностью, помня, что моя ошибка может стоить жизни детей. А уж протухшей рыбой я тогда надышалась вдоволь, на всю жизнь вперед, наверное.

— Иди ты, — посоветовала я ему и спрыгнула в гостеприимно распахнутый люк.

Шли по проходу мы молча, хотя я затылком чувствовала, что Гаррет порывается сказать какую-нибудь колкость. Но он отважно молчал и морщился от вони.

Ход был длинным, узким и с крысами. Они сидели кучками под редкими лоорами и молча провожали нас взглядами. Вор отвечал им тем же, а потом бросал на меня долгие и красноречивые взоры. Впрочем, никакого красноречия мне не хватало, чтобы все это правильно истолковать.

Когда перед нами появился тупик с лестницей вверх, мы обрадовались, словно дети. Нас ждал свежий, чистый, незамутненный помойками, воздух.

Гаррет жестом остановил меня и стал медленно, громко стуча и бренча всем, чем только можно, подниматься вверх.

Люк наверху почти сразу же открылся.

— Кого тут носит? — рявкнул сварливый голос и тут же закашлялся. — Твою....ну и вонь!

— Отходи, — посоветовал вор, — нас тут ждут.

— Э! Что? А-а-а, это ты грязный пройдоха, залезай быстрее! Воняет, как в канализации.

Чудесная у него логика!

Мы залезли внутрь, и я вздохнула с наслаждением.

— Пошли, Энн, нас тут заждались.

— Это тебя заждались, — поправила я, — я с Орландом недавно виделась.

— Все равно пошли.

Охранник смотрел на нас с подозрением и почему-то с восхищением.

* * *

Кабинет великого и ужасного, как и полагается таким кабинетам, находился на самом верху башни, куда мы поднимались уже добрых четверть часа. Наверняка, Орланд специально поселился там, чтоб подчиненные дергали меньше.

— Так что произошло? — наконец спросил Гаррет. — Зачем я так срочно понадобился?

Я уже думала, что он решил дотерпеть до победного и узнать все от Хранителя.

— Ко мне приходил Вольфгант, — понизив голос, сообщила я новость, — тебя искал. Правда, здорово?

Вор остановился и резко ко мне обернулся.

— Что ты сказала? Мне не послышалось?

Он прислонился к каменной стене.

— Не послышалось, не переживай. Слушай.

— Нет уж, я сначала сяду, — покачал он головой.

Наложив вокруг нас полог тишины, я уселась напротив вора.

— Видел, что творилось в Городе?

— Мертвецы? — понимающе спросил он. — Да, я слышал.

— А я видела. До их появления ко мне пришел Вольфгант и попросил найти тебя, мол, для грязных делишек. Я, конечно, сказала, чтоб завтра приходил, а сама подалась к Орланду. Он хоть и гад, каких поискать, но умный и, как оказалось — более информированный. Вышла с кладбища, а людей нет, представляешь. Даже Хаммеритов. Как оказалось, все выжившие столпились в трактире, стражи и Молоты их, конечно, отгоняли, но не слишком успешно.

— И ты решила погеройствовать?

— Они сами меня увидели и побежали за мной, — обиделась я.

— Ну да, — заржал Гаррет, — все как обычно.

— Ты слушай лучше! Я тебе про твою проблему рассказываю, между прочим. Вот... пока я оглашала криками весь город и устраивала забег с зомби, Вольфгант или его подручные ограбили музей. Украли, по словам Орланда, предметы, способные быть проводниками силы: это для Книги нужно. Но помимо этих вещиц ему нужно еще несколько таких же, и... ты улавливаешь, да?

— Представь себе, — задумался Гаррет, — и что мне нужно украсть? Значит, ты была права насчет ритуала разделения, да?

— Да, я верно угадала. А залезть тебе придется к Язычникам и Хаммеритам.

— Трикстерова лапа, — выругался он, — надеюсь, придется красть не главные их артефакты?

— Нет, — помотала я головой, — такие вещи не подойдут для этого ритуала.

— Откуда ты знаешь, какой ритуал будет? — скептично поднял брови вор, — неужто Орланд проболтался?

— Не обязательно точно знать ритуал, чтобы понимать, какие артефакты там пригодятся, — вздохнула я. — Ни Портир, ни лапа не могут быть проводниками энергии, они ее собирают, а не отдают, понимаешь?

— Нет, конечно, — фыркнул Гаррет, — но верю на слово.

— Пошли уже, нам еще подниматься тысячу лет по этой лестнице.

Хоть с тысячей лет я и погорячилась, но добирались до кабинета главного Хранителя мы около получаса.

— Слушай, так ты мне расскажешь, почему мы пошли через этот кошмарный и вонючий лаз? — не вытерпела я. — Чем тебя улицы не устраивают?

— Хотел тебе удовольствие доставить, — развеселился Гаррет.

— Ты сейчас получишь, — мстительно пообещала я.

— Мне уже страшно, — серьезно кивнул он, — а если честно, то я не слишком вежливо расстался с Майером и решил не нарываться на неприятности.

Благоразумный Гаррет, кто бы мог подумать, что такое бывает!

* * *

А потом мы добрались-таки до верхушки башни, и Орланд вероломно выставил меня обратно на бесконечную лестницу, мотивировав свой поступок тем, что мне и так все известно.

Здраво рассудив, что единственное дело, которое меня ждет — это обновление магической защиты дома, и оно может подождать, я уселась на пол, предварительно застелив его сумкой.

Судя по сегодняшним событиям, дело набирало обороты стремительно, и не за горами был тот день, когда нам придется пойти и выкрасть эту книгу. А я даже не была к этому готова. Мысленно дав себе зарок наведаться к нужным людям за всякими штуковинами, я как-то неожиданно уснула. Приснился мне Орланд, строящий мертвецов в боевые ряды и приказывающий им громить Хаммеритов. Зрелище было забавное, но вдоволь насмотреться мне на него не дали. Я проснулась от ощутимого пинка. Вскочила, вынула нож и была скручена жилистыми мужскими руками.

— Орланд! — рыкнул Гаррет. – Это уже перебор!

— Если ты считаешь, что моя башня — это постель для всяких девиц, то спешу тебе сообщить, что твоя подружка не в моем вкусе, — тихо и ядовито ответил Орланд.

Я все-таки исхитрилась кинуть нож в этого поганца и с удовольствием заметила легкий испуг на его лице. А потом Гаррет стащил меня вниз по лестнице.

— Я когда-нибудь залезу в его кабинет и испорчу все, что только можно, — мстительно заявил вор, вытаскивая меня на улицу, — а ты больше так не делай.

— Козел, — с чувством выговорилась я, все еще злая от унижения.

— Не то что бы я не боялась их, — прошептала я, с ненавистью смотря на медленно крадущихся тварей, — но сегодня произошло уже столько, что мне просто лень ввязываться в очередные неприятности. Давай мы их обойдем, а?

— Как пожелают дамы, — одними губами ответил Гаррет, и я с облегчением потянула его назад.

Наверное, не будь я такой усталой и замученной приключениями, ситуация показалась бы мне забавной. Дело в том, что Гаррет сразу после того, как мы вышли из цитадели Хранителей, соблазнил меня новой бодрящей настойкой в трактире "Дохлая рыба". Он так щедро и красиво ее расхваливал, что я вдруг поняла, что просто не могу жить без нее. И вот по пути из Стоунмаркета в Доки, через которые мы решили пройти в Южный, а потом в Старый кварталы, мы чуть не наткнулись на группу куршоков. Я в самый последний момент успела почти бесшумно утащить Гаррета в переулок.

— И чего они опять тут ходят? — недоуменно прошептала я. — Барон Майер, насколько я поняла, пытается их найти. И о чем думает Вольфгант? Если стража поймает хоть одного, обязательно же допросят по полной!

— Вольфгант тут не причем, скорее всего. — Мы уселись на лестницу, издали наблюдая за монстрами. — Куршоки достаточно свободолюбивый народ, вряд ли они потерпят прямые приказы. Ты же сама слышала ту его речь, в тронном зале, он знает, как приручить их. И сомневаюсь, что у него хватит глупости прямо запретить им выходить на поверхность.

— Мне рассказывали, что все входы в катакомбы запечатаны глифами, а пользоваться ими умеют только Хранители, — нахмурилась я. — Ты можешь представить, что бы кто-то из них решил выпустить этих на свободу?

— Не говори глупостей, — отмахнулся он, — они просто продолбили лаз и все.

— Как уверенно ты говоришь, — удивилась я, — раньше они не вылезали так явно. Тем более, у куршоков глаза, насколько я знаю, болят даже темной ночью. Какое тогда удовольствие — выходить на поверхность?

— Ты вот вроде читала про них, — покачал он головой и приобнял, — а ничего все равно не знаешь. У них существует такая специальная... каста тех, кто с самого детства очень много времени проводит на поверхности. Они считаются там самыми лучшими.

— Разведчики?

— Ну... для их интеллекта, пожалуй, да. Но в основном они воруют еду, золото, выпивку, иногда людей.

— Как мерзко, — я скривилась, — и почему я ничего об этом не знала?

— Наверное, потому что никогда ими не занималась, — пожал он плечами. — Не думаю, что куршоки представляют хоть какой-то интерес для твоих заказчиков. Магией они не обладают, каких-то особых знаний нет, а все драгоценности, что у них имелись, я выкрал уже давно.

Я ухмыльнулась.

— Это во время истории с ведьмой? Что тебе там понадобилось?

— Ерунда, в общем-то. К ним случайно попал ключ от Книги Пророчеств, и Хранители попросили достать его.

— Потрясающе, ключ от самой важной книги в Городе лежал в подземельях, в лапах не слишком разумных существ, — я фыркнула. — Как это похоже на Орланда — создавать всем неприятности. И вообще, Гаррет, что твоя рука делает на мне?

— Что? О! Тебе не нравится?

— Извини, пожилые, одноглазые воры не в моем вкусе! — я скинула с себя его руку. — Пошли уже отсюда.

— Через пост стражи или проплывем до Старого квартала по каналу? У меня есть здесь знакомый, он мог бы одолжить нам лодку.

— У меня есть вариант лучше — у Язычников в парке специальный тоннель, они должны нас впустить, — я потащила Гаррета вверх по лестнице.

— Правда? — кажется, он был удивлен. — Я никогда о нем не слышал, почему бы?

— Наверное, потому что ты воруешь то, что плохо лежит, а не спасаешь их детей, — резонно предположила я, размышляя, стоит ли сообщать страже о незваных гостях или сразу идти к Хаммеритам, все-таки последним не в пример легче справиться с куршоками. — Подержи мои шмотки, я предупрежу стражу о куршоках. Не могу смотреть, как они бездельничают.

Подозрительно разглядывая мое лицо, стражник все же выслушал меня и побежал за подмогой. Правда, попросив до этого никуда не уходить. Кто-то, а эти ребята никогда не рисковали зря своими шкурами, и я тоже.

— Теперь мы можем добраться до «Дохлой рыбы» по улицам, — улыбнулась я.

— А я-то размечтался посмотреть на этот тоннель, — хмыкнул Гаррет, — держи свою сумку и пошли, сегодня я тебя напою.

Я насмешливо покосилась на вора.

— Настойкой, разумеется, а то ты вон, бледная какая.

Я хмыкнула и скользнула к проходу в Южный квартал, ежесекундно оглядываясь по сторонам. Нам вроде бы ничего не грозило, но смерть всегда приходит неожиданно. И уже большая радость, что страже объяснили, что мы с Гарретом пока не доступны. Я злорадно усмехнулась, когда представила унылые лица этих ребят.

— Чего скалишься? — прошептал Гаррет.

— Вспомнила кое-что, — шикнула я, — ты помолчи лучше, тут кто-то ходит недалеко.

Гаррет замолк.

На повороте на нас налетела какая-то тщедушная и пахнущая перегаром женщина. Она вскрикнула и пустилась бежать.

— Не понимаю, почему они все меня так боятся, — вздохнул Гаррет.

— Не понимаешь? — я подавила желание улыбнуться. — А в зеркало-то ты смотрел? Не такой уж ты и красавчик, как тебе кажется.

— На себя посмотри, оглобля, — он фыркнул, — я привлекаю женщин ореолом таинственности и романтичности! Зачем мне нужна эта красота?

— Чтоб люди от тебя не шарахались, — подсказала я.

В Южном квартале был потрясающе красивый мост, раскинувшийся через небольшую речушку, в которую горожане постоянно скидывали мусор. И оттого она жутко воняла, не смотря ни на какие меры. Полгода назад сюда поставили стражу, в надежде остановить безобразие, но результата, разумеется, не было. Ситуацию изменил приезд Короля: Город вычистили, отмыли, речушка перестала вонять и даже чуть переменила цвет.

Но зато теперь наш Город меня пугал своей величественностью. Порой сквозь кошмарную круговерть событий проглядывало это ощущение. Налет грязи, преступности и лицемерия делал Город роднее и уютнее. И если раньше, подняв взгляд и увидев потрясающие шпили башен, крыши готических соборов и древние горгульи, можно было застыть от восхищения, понимая, что нигде в мире ты не увидишь такого великолепия, то сейчас красота была везде, и ее было страшно трогать, касаться, словно ты уже не входил в круг ее друзей, будто теперь ты не принадлежишь Городу.

Мы молча проскочили за спинами двух стражников, миновав слишком освещенный участок улицы так быстро, как только могли. А потом, за углом, Гаррет схватил меня за руку и кивнул на неприметную лестницу, ведущую на крышу замшелого многоэтажного дома. Надо же, никогда ее не видела.

Наверху я огляделась и снова задохнулась от красоты этого невозможного Города:, почему-то именно ночью он был красивее всего.

— Это еще что, ты не видела его на восходе, — правильно истолковав мое восхищение, сказал Гаррет, — идем, здесь нам никто не подаст чудесной, бодрящей настойки.

— Перестань, — попросила я, — иначе я прямо сейчас захлебнусь слюной. Где здесь спускаться, показывай.

Показывать оказалось нечего — мы проникли в дом через чердак, а оттуда уже потихоньку спустились в Старый Квартал.

Трактир "Дохлая рыба" располагался в бывшем жилище Чумной ведьмы — знаменитой колдуньи, принесшей когда-то давно в Город дохлую, зараженную крысу. Сама ведьма болезни не перенесла и умерла буквально спустя несколько дней после того, как началось моровое поветрие. Меня, собственно, всегда интересовало – а зачем она тащила с собой заразный труп?

Дом стоял пустым около двухсот лет, а потом из него решили сделать музей; отремонтировали, обставили соответственно, но люди боялись заходить в проклятый дом. И он пустовал еще несколько десятилетий, пока один предприимчивый тип не снял его для трактира. По его приглашению Хаммериты прилюдно освятили помещение, и в забегаловку повалили люди. В основном, конечно, разбойники, убийцы, воры, прохиндеи и прочий сброд.

Мафусаил рассказал мне как-то, что такое название трактир получил после драки, в которой зарезали главу Гильдии Убийц по прозвищу Дохлая рыба.

Вот в это прелестное место мы и направлялись.

— Прошу, мадам, — шутливо поклонился Гаррет и открыл передо мной дверь.

— Как вы любезны.

Я сделала шаг внутрь и вдруг заметила что-то инородное на периферии зрения, инстинктивно нагнулась и спасла свою дурную голову от летящего стула. Он ударился о стену и рассыпался на жалкие, гнилые обломки.

— Какая прелесть, — ничуть не удивившись, заметил Гаррет за спиной.

И он был прав, Свиг всех съешь! Картину, открывшуюся перед нами, впору было писать маслом! В центре, раскидав тяжеленные столы, мутузили друг друга четыре огромных стражника. Очевидно, в начале шоу их было больше, потому что на безопасном расстоянии от места действия, на полу, валялись люди. Вокруг них суетились прехорошенькие служанки — вытаскивали из карманов кошельки, вытирали кровь, приводили в себя и пытались отправить домой.

В углу тоже была драка, не такая смешная, как центре, но все же. Похоже, что именно оттуда прилетел стул. Все остальные посетители сгрудились по безопасным закуткам и громко подбадривали драчунов. И аккомпанементом ко всему этому безобразию выступала развеселая музыкальная группа, играющая, если я правильно расслышала, джаз.

— Гаррет, и что это? Мы же не будем присоединяться, правда?

— Ну, разумеется, нет. Это всего лишь общая зала, нам нужно будет ее только пройти, а вот за теми шторками есть еще одно помещение — нам туда.

— Потрясающе, — выдохнула я, — ну что, поползли?

Преодолев несколько смертельно опасных футов, мы нырнули за старую, потрепанную штору и оказались в объятиях глыбоподобных охранников. Гаррет что-то прошипел им, и перед нами открылась дверь в рай.

Кажется, я даже разинула рот — настолько велик был контраст.

— Ого!

— Я тоже сперва удивился, — широко улыбнулся Гаррет, толкая меня дальше, — ты не думай, мы еще не пришли. Здесь есть специальные зачарованные комнаты, где никто нас не подслушает. Вот там мы и будем спиваться от тоски по несовершенному миру.

— Как сказал! — улыбнулась я.

После шикарной, богато обставленной и чистой залы мы попали в невзрачный коридор. Нас встретил хмурый Боб — хозяин заведения — и проводил в небольшую, уютную полуквартиру.

— Если о нас будут сплетничать по Городу, то я оторву тебе голову, — пообещала я Гаррету, осматривая широкую двуспальную кровать.

— Я тебя умоляю, о нас сплетничают давно. Ну, вернее, обо мне и какой-то девице. Ты что, не знала?

— По-твоему, мне интересны все слухи о тебе, гуляющие по городу? Если эту девицу не будут соотносить со мной, то мне до потолка. Я просто не хочу портить себе репутацию приличной девушки.

— Приличная девушка? Ты — приличная девушка? — он громко заржал. — Я всегда знал, что у тебя отличное чувство юмора!

— Заказ лучше сделай!

Я покачала головой и плюхнулась на стул, все-таки эта ночь хоть и не была самой безумной в моей жизни, но почти до нее дотягивала.

Перед тем, как совсем расслабиться, мне оставалось сделать одно — проверить чары на комнатах, на всякий случай.

Заклятия оказались в полном порядке, но я перестраховалась и вплела в них свое.

— Что ты делаешь? — Гаррет с интересом смотрел, как я машу руками.

— Порчу на тебя навожу. Ты мне обещал бодрящую настойку, и у меня кончилось терпение, теперь я стану смотреть, как ты будешь кричать от невыносимой боли и корчиться на полу. Правда, здорово?

— Ну и шутки у тебя. Вот твоя настойка, смотри, целая бутылка, можешь все выпить. Теперь ты сжалишься надо мной?

— Только если сюда принесут поесть, и ты мне расскажешь, до чего договорился с Орландом.

— Он сказал, что ты и так в курсе, — удивленно заметил Гаррет, открывая бутылку.

— Ты же знаешь его, он почему-то считает, что все люди должны знать все происходящее в его голове, — я заприметила симпатичные рюмки на полке и поспешила их достать, — но я только догадываюсь.

— И о чем? — жидкость цвета расплавленного серебра пролилась в рюмки, и я тут же схватила одну.

— Из чего настойка?

— Не переживай, никто нас не отравит, — улыбнулся Гаррет. — Ну так, и?

— О чем, о чем? О плане действий, разумеется. Поправь меня, если я ошибаюсь. Ты встретишься с Вольфгантом, украдешь для него безделушки, потом на них Орланд наложит следящее заклятие и во время ритуала все вместе навалятся на Вольфганта, а мы в это время стащим Книгу?

— Ничего ты придумала! Не так все сложно. Я не буду отдавать награбленное Вольфганту, я принесу ему сделанные Орландом подделки со следящим заклятием. А Книгу мы выкрадем прямо во время ритуала. Ты пей-пей, чего так вылупилась на меня?

Я покрутила пальцем у виска и махом выпила рюмку настойки.

Что-то обжигающе-горячее волной прошлось по моему телу, и я с удивлением поняла, что мои глаза больше не смыкаются от усталости! Отличная вещь!

— Замечательная штука, Гаррет, но прости — ты идиот, — улыбнулась я. — Вспомни, что произошло со мной в подземелье куршоков, и увеличь втрое. Ты не Книгу будешь там воровать, а затыкать мне рот, чтобы нас не обнаружили. Такое количество магии у меня вызывает нестерпимую боль, и с этим ничего нельзя поделать. Сам же ругал меня, что я слишком близко подобралась.

Видно было, как разочарование постепенно проявляется на лице Гаррета.

— О, — скривился он,— и почему ни я, ни Орланд про это не подумали?

— Потому что об этом знаешь только ты. Обычные маги и простые люди ничего не почувствовали бы на моем месте, — сказала я. — Нам нужен другой план. И в цитадель Хранителей я больше не пойду, даже не надейся.

И мы замолчали.

Я налила себе еще бодрящего алкоголя, а Гаррет отошел и уселся у камина. Ему лучше всего думалось у огня, он сам как-то мне рассказал об этом. Но думать здесь, наверное, было нечего. Еще пока я говорила, в голове вертелись две версии, но почему-то и та, и другая здорово смахивали на самоубийство.

— Есть специальные следящие чары — паутина, — неуверенно начала я, — если их наложить на настоящие артефакты, которые Вольфгант хочет использовать в ритуале, то они перекинутся и на Книгу. И после того, как этот тип спрячет свое сокровище, мы ее выкрадем. Придется привлечь еще народ, конечно, но что уж тут поделаешь?

— А зачем еще тебе люди? — Гаррет прикрыл свой единственный настоящий глаз, и мне пришлось смотреть в искусственный зеленый.

— Ты хоть понимаешь, какие проклятия наложит Вольфгант на Книгу и как он ее спрячет? Я не такой уж и мастер в колдунстве — так, нахваталась по верхам. Мне далеко даже до Мафусаила, хотя тот самоучка, а уж про этого злодея я и вовсе не говорю.

— Сомневаюсь, что Орланд одобрит, — протянул Гаррет, — тут и смысл — не допустить разъединение Вольфганта и Книги.

— Смысл в том, что нам нужно остановить его, а кража Книги — единственное средство, — возразила я., — Ммогу тебе еще предложить навалиться всем скопом на этого типа завтра вечером у меня дома, но я сомневаюсь в успехе этой затеи. Вольфгант, знаешь ли, талантливейший маг.

— Можно было и не озвучивать, — кивнул он. — Кстати, куршоки ведь искали что-то на кладбище, верно? Мне и у вас надо что-то украсть?

— Да, медальон, — растерянно согласилась я. — Слушай, а я ведь про него только сейчас вспомнила. Но ты не переживай, я тебе его сама отдам.

— Это тоже действие магии?

— Нет, это моя тупость, не переживай. Иногда я просто забываю о важных деталях.

— Ты — наемник, и что-то важное способна забыть? — изумился он.

— Именно поэтому Орланд и считает меня тупой, — поморщилась я, — и если ты скажешь мне еще что-то об этом, получишь!

Гаррет уничижительно хмыкнул, а потом снова засмеялся.

— Не лопни, — не то что бы я действительно обижалась, но сделать оскорбленный вид стоило, иначе он будет смеяться надо мной до самого утра.

До которого осталось не так уж и много, а мне, не смотря на живительную силу серебристой настойки, надо было поспать.

— Прости, — покаялся отсмеявшийся Гаррет несколько минут спустя, — просто никогда бы не подумал.

— Где моя еда, кстати? — я возмутилась.

— Я проверю, — кивнул он, все еще улыбаясь, и скрылся из комнаты.

Он вернулся минут через пять, неся огромный поднос с едой и вином.

— Зачем здесь еще алкоголь? — подозрительно спросила я.

— Ты что, опять все забыла? Я же обещал, что я напою нас с тобой.

— Получишь, Гаррет, — я погрозила ему кулаком, — и ты обещал напоить меня, а не нас.

— Неужели ты думаешь, что я упущу возможность разгромить эту часть ресторана, набить морду трактирщику и грязно пристать к тебе?

— Я тебя сейчас не убила только потому, что ты держишь в руках еду, а я ужасно голодна, но это ничего — еще немного, и я не откажусь поужинать человечинкой! — я старалась говорить угрожающе, но, кажется, ничего у меня не получалось.

— Тебе же самой смешно. Иди жрать, барышня, а то еще чуть-чуть, и мне станет страшно.

* * *

Следующие полчаса мы молча ели восхитительно зажаренную курицу и пили совершенно отвратительное вино.

— Пока мы не напились и не пошли бить Боба, ты скажи, что думаешь о моем плане, — я вернула разговор в рабочее русло, — ибо еще немного, и мне будет не до государственных заговоров.

— План вполне в моем стиле, — развел он руками, — но с Орландом надо все-таки посоветоваться.

Впоследствии мне так и не удалось вспомнить подробности той ушедшей в вечность ночи. Я почему-то считала, что разговоры о пьянстве, дебоше и других славных действиях были всего лишь шуткой, но разлепив глаза на следующий день и застонав от кошмарной головной боли, поняла, как ужасно ошибалась.

Перед глазами мерно качалась какая-то тряпка и издавала мелодичные звуки, отдававшиеся в мозгу, как звон колокола в соборе святого Эдгара. Я лежала, не шевелясь, справедливо полагая, что организм сам знает, как ему реагировать на неизвестные предметы, самостоятельно летающие в воздухе. Мозг пока же на такой глубокий анализ способен не был, и я продолжала пытаться разглядеть эту непонятную штуковину через мутную пелену перед глазами. Потом, спустя невероятно долгую секунду, я вдруг вспомнила, что если моргнуть — то зрение вернется. И я моргнула.

По ощущениям в теле и в сознании, в следующий раз я открыла глаза часа через четыре. Тряпка все еще висела передо мной в воздухе, раскачиваясь и звеня какой-то погремушкой, привязанной к ней — это все я рассмотрела, когда ко мне вернулась способность соображать.

Я осторожно, насколько это было возможно в моем состоянии, поднялась с постели, не задевая таинственную вещь, и осмотрела себя. Удивительно, но на мне была надета моя собственная рубашка, принадлежавшая раньше Мафусаилу, и вообще — находилась я дома. Обратившись к своей памяти, я нашла лишь большие темные провалы. Как я в таком состоянии попала домой и еще умудрилась переодеться, наверное, навсегда останется в тайне.

Покачала головой, пробормотала о своей неуёмности в пороках и медленно надела привычную дневную одежду, которую кто-то аккуратно сложил прямо на мои книги.

Наконец я обратила пристальное внимание на таинственную звенящую тряпку. Но ничего странного в ней, кроме места зависания, не было. Осторожно, даже сейчас не забывая о проклятиях, ловушках и мести, я отвязала погремушку и бросила в мусорку. И ткань тот же час безвольно упала на кровать.

— И что, собственно, это было, мне интересно? — прохрипела я в пустоту комнаты.

Надо будет спросить Гаррета, вдруг чего помнит.

Следующий час я провела в ванне: отмокала, снимала головную боль и сонливость — хорошо быть чародейкой. Другие после неудавшейся — или удавшейся — пьянки в себя приходят очень долго. Мне же достаточно пары часов и хорошей сытной еды. На кухню я вышла с мокрыми волосами и совсем по-домашнему, не ожидая увидеть Мафусаила дома. Но как повелось этим утром — я снова ошиблась, старик сидел на единственном в доме высоком табурете, явно украденном из какого-то трактира, и что-то шептал.

— Что ты делаешь? — осторожно спросила я, оглядываясь по сторонам.

Но Мафусаил не обратил на меня никакого внимания.

Я подошла поближе, вглядываясь в длинное, испещренное глубокими морщинами лицо, но оно было все таким же бесстрастным. Потом я заметила, что тело старика было напряжено, словно струна, натянутая до предела, руки с силой сжимали худые колени, и спина прямая. Мафусаил колдовал.

Я хлопнула себя по лбу. Точно же — защита дома, я сама просила вчера ее обновить, и как это водится, тут же забыла, дурища несчастная.

Становиться на равных с ним мне было уже не резон — запросто могла нарушить всю конструкцию заклинаний, но отдать толику своей энергии никогда не было поздно. Как можно осторожнее я присела у ног Мафусаила, и сжала руками напряженные кисти старика. Магия, повинуясь моей просьбе, полилась, подпитывая его. Он , было, дернулся, но тут же успокоился, и не стал прерываться.

Когда-то меня учили, что человек равнодушный, лишенный сильных эмоций никогда не сможет стать чародеем, потому что волшебство подпитывается за счет отражений человеческих чувств. На месте, где произошло убийство, очень легко можно было навредить, а в доме, полном любви, сотворить темное проклятие было невозможно. Я знала, что если очистить сознание и настроиться на определенный душевный порыв, можно было увидеть эти отражения. Это было похоже на причудливые разводы краски в воде: красное — любовь, черное — ненависть и смерть, голубое — дружба, мягкий сиреневый — материнские чувства. Очень психоделическая картина мира, если окидывать все одним взглядом. Дух захватывало. И чтобы подпитывать этими отражениями свои слова и превращать их в заклинания, нужно было быть... сентиментальным, пожалуй, очень легко поддаваться чувствам.

И поэтому сейчас мое сердце наполнялось нежностью к старику. Моя была эта нежность или его, неважно, очень скоро она становилась одной на двоих. Самые надежные защитные заклинания были построены на доверии, преданности и любви.

Я никогда не забывала, что несколько лет назад была в этом Городе ничем и никем, и сейчас всем была обязана Гаррету и Мафусаилу. И если этого одноглазого прохвоста отблагодарила я еще в тот же год, избавив его от охотившихся на него демонов, то со стариком было все сложнее. Чем отплатить человеку, которому почему-то нравится видеть у себя дома мою физиономию, я не знала. Я много раз порывалась съехать в какую-нибудь съемную квартиру, благо в деньгах не было особого недостатка, но Мафусаил всякий раз возражал, и мне приходилось оставаться.

Это произошло сразу после драки с Ланнан-Ши, захотевшими полакомиться душой Гаррета. Меня бессознательную и обессиленную притащил к себе домой Мафусаил, с которым к тому времени мы были знакомы около полугода, и заявил, что я останусь у него — и точка.

Рука под моей ладонью расслабилась и немного пошевелилась — я встрепенулась.

— Привет, пьяная барышня, — слабо улыбнулся старик, — ну и насмешила ты меня утром.

— Не дави на больную рану, Мафусаил, — залилась краской я, — я совершенно не помню ничего, и даже больше скажу — я, наверное, и не очень-то хочу вспоминать.

Я легонько поцеловала старика в теплую щеку, получив в ответ благодарный взгляд, и направилась к шкафу, где под охлаждающими чарами хранилось мясо с овощами. Есть хотелось, словно в желудке ничего не было вот уже месяц.

— Вы планировали избивать наш порог своими носами, петь непристойные песни и пугать трактирщика "Дохлой рыбы"?

Я застонала.

— Только не говори, что мы все-таки дрались с Бобом, — умоляюще попросила я, укоризненно глядя на трясущиеся руки. — Вчера это звучало, как невинная и смешная шутка.

— Да откуда я знаю, что вы вчера делали? — старик улыбался, разводя огонь в печи, — ты пришла в обнимку с Гарретом за полчаса до рассвета. Вы распевали похабные песни, обсуждали разбитую морду трактирщика и никак не могли проститься друг с другом. И, в конце концов, ты пригрозила жестокой расправой парню, если он начнет к тебе приставать, а потом вытолкала из дома.

— Пока все довольно невинно, — неохотно признала я, — а ты не знаешь, что это за тряпка висела у меня над головой, раскачивалась и звенела какой-то погремушкой?

— О чем это ты? Какая погремушка, у нас их сроду не было.

— Ясно, ничего ты не знаешь, — тем временем из-под моих умелых и трясущихся рук появился огромный бутерброд с хлебом.

— Если ты выйдешь замуж, твой муж будет самым счастливым человеком на свете, — оценил мой кулинарный талант Мафусаил, — так что за тряпка с погремушкой?

— Посмотри сам, — отмахнулась я, к тому моменту думавшая только о еде, — я отвязала побрякушку и все колдунство рассеялось. Может быть, это я ее и повесила, что только не приходит в голову пьяному человеку.

А когда он скрылся в моей комнате, которую я почему-то забыла проветрить, я приступила к... к чему? К ужину или обеду? Сколько сейчас времени, Свиг меня дери? Вольфгант! Должен прийти Вольфгант, а я сижу тут непонятно в чем и с вожделением смотрю на еду!

Я запихала в себя огромный бутерброд и, роняя стул, кинулась в свою комнату переодеваться.

— Шашуфл!!! Онланд!

— Что? — ошеломленно переспросил Мафусаил, держа в руках ту самую погремушку.

Огромным усилием воли, я прожевала и проглотила еду.

— Сколько времени? Почему ты не разбудил меня? В десять должен Вольфгант прийти, а я тут...

— Но еще семь часов, — осторожно заметил Мафусаил.

— Правда? — я перестала суетиться и остановилась, как вкопанная, посреди комнаты. — Фух!

— Странная ты сегодня, — покачал он головой, — а это, кстати, не твоих рук дело. Очень интересная штука, не находишь?

Он протянул мне вещицу.

Я плюхнулась на кровать и повертела ее в руках. С первого взгляда никакой магии я в ней и не увидела, обычная детская игрушка. Со второго взгляда и с выявляющего заклятия тоже ничего не оказалось. Я недоуменно взглянула на старика и рефлекторно позвенела погремушкой.

Следующие мои действия прошли мимо сознания, потому что, как только мелодичный звон разлился в комнате, я зачем-то взмахнула свободной рукой, подчерпнула отражения от находящегося вблизи кладбища и произнесла незнакомое заклинание. И потом Мафусаил со всех сил ударил меня по рукам и лицу — игрушка выпала из рук, жалобно позвякивая, а я обрела власть над своим телом.

— Трикстер меня возьми! — я отскочила к двери, увлекая за собой Мафусаила.

Ничем не примечательная серая тряпка, так и лежавшая на полу, резко взлетела под потолок, пару раз сделала невероятные кульбиты и значительно увеличилась в размерах. Я панически поставила щит между ней и нами, продолжая глядеть во все глаза. А потом ткань словно раздвинулась, завертелась вокруг свой оси и с металлическим лязгом шлепнулась обратно на пол.

Но самое удивительно было еще впереди. Прошло несколько секунд тишины, прежде чем мы услышали глухое рычание.

— Свигово проклятие! — выдохнула я. — Ты знаешь, что это?

Мафусаил приложил палец к губам, прося меня замолчать. Я не успела отследить всего превращения, и когда снова взглянула на тряпку, ее там не оказалось, но зато на меня глядело... животное. Железное, маленькое, не больше табуретки для ног, чересчур зубастое животное.

— Душа моя, — прошептал Мафусаил, — с этой штукой тебе надо подружиться, и очень срочно.

— Иначе оно нас съест? — уточнила я очевидную вещь.

— Догадливая ты моя!

Существо сидело на полу, внимательно глядя на нас фиолетовыми механическими глазами, и чуть рыча. Я бы могла предположить, что оно тоже растерялось, но прочесть что-то на железной морде было сложно.

— Привет, — нерешительно проблеяла я, осторожно делая шаг навстречу, — как тебя зовут, маленький механический зверь?

Он предполагаемо заворчал громче и мягко, почти бесшумно, сделал шажок назад.

— Оно тебя боится, — тихо сказал Мафусаил, — я потом расскажу, что это. Зверушка только родился и ничего не понимает, ему страшно. Присядь, чтобы ты не была такой большой.

Я, как можно грациознее и неторопливей опустилась на колени на пол.

— Не бойся меня, — ласково и медленно говорила я, глядя прямо в глаза, — я тебя не обижу, да и сложно мне будет это сделать. Посмотри, ты вон весь из металла, непробиваемый, небось. Давай, подойди ко мне.

Конечно же, это странное существо не послушалось меня, и с рычанием отошло еще на шаг назад.

Следующие несколько минут я непрерывно говорила со зверем, и так и эдак умоляя его подойти ко мне, но добилась лишь того, что оно в истерике взвизгнуло и спряталось под кровать, мерцая оттуда потусторонними фиолетовыми глазищами.

— Мафусаил?

— Идем отсюда, — пробормотал он, — старайся не поворачиваться к нему спиной.

Мы вернулись на кухню, и я тут же потребовала объяснений.

— Кто-то тебе здорово удружил, Энн. Эта тварь — пожиратель душ, их создавали специально для убийства демонов и прочих существ. Зачастую методы убийства разных чудовищ настолько разнятся, что не понаберешься на них охотников, а это, так сказать, универсальное средство. Проблема только в том, что прежде чем использовать пожирателей, их надо приручить. А это очень долгий и трудный процесс.

— А почему ты думаешь, что его подослали именно мне? — нахмурилась я, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь об этой зверюге.

— Потому что я тоже тряс погремушку, и ничего не произошло. Думаю, она была настроена на тебя конкретно.

— Мало мне проблем, да? — жалобно спросила я, — Вольфгант, книга, прешественники, Орланд, теперь еще и пожиратель душ! Может быть, ты займешься им, пока я не могу? Или отдадим его Хранителям. О, точно! Я заверну эту штуку и подарю Орланду на день рождения! То-то он обрадуется!

— Не получится, девочка моя, — сочувствие из Мафусаила сочилось, как из Главного Хранителя — яд,. — Сейчас он совсем маленький, и его магия рассчитана только на тебя, то есть, он видит и слышит только тебя. И я не ручаюсь за последствия, если ты оставишь его одного — он может просто сойти с ума от страха и наделать много непоправимых глупостей.

Я застонала.

— О, нет, нет, нет! Ну что за ерунда творится, а? Не могу ни дня прожить без неприятностей! — я была в отчаянии. — И что, когда я теперь буду с ним нянчиться? Ты хоть понимаешь, как мало у нас у всех времени? Сегодня Гаррет возьмется за задание для Вольфганта, и как только он все выполнит, настанет мой черед! Мне придется следить за этим Свиговым Вольфгантом, чтобы не упустить момент!

Стоило мне слегка повысить голос, как тут же из недр моей комнаты раздался надрывный, страшный вой. Похоже, что бедное существо было в ужасе.

— Вот дура, — в который раз я хлопнула себя по лбу и пошла к зверенышу.

Я очень любила животных, и слышать такие крики даже от механической твари не могла — сердце разрывалось от жалости.

— Ну что ты, мой хороший, — как можно ласковей проговорила я, — не бойся ничего, я здесь. Давай, выходи из-под кровати и перестань визжать, пожалуйста.

Я бегом прошептала несколько заклинаний, что бы обезопасить руки, и заглянула под кровать. Пожиратель зажался в маленький железный комочек, раззявил пасть и, не останавливаясь, выл.

— Ну не бойся, не сделаю я тебе ничего плохого, — я очень сомневалась, что зверюшка расслышала меня, и в момент, когда он раскрыл пасть совсем широко, быстро схватила его и вытащила на свет.

Несчастный детеныш даже не мог сопротивляться, настолько силен был его ужас, только крик усилился почти до ультразвука.

Что теперь делать? Погладить его, как щенка?

Я попробовала обнять покрепче существо и провести ладонью по голове. Странно, металл должен быть холодным, а не теплым, ну да это было не так важно.

Несколько минут я безостановочно гладила пожирателя душ и шептала ему в механическое ухо всякие нежные глупости, пока, наконец, он не замолк.

Ох, блаженная тишина! Уши болели после такой какофонии, будто мне кто-то барабанные перепонки проткнул.

— Ну, вот видишь, все в порядке, — поучительно сказала я зверенышу.

Он жалобно пискнул и поднял на меня фиолетовые глаза.

— Что смотришь? Давай знакомиться, меня зовут Энн. А тебя как обзовем, птица-ревун?

— Отстань от него, — голос Мафусаила заставил меня вздрогнуть. — Дай ему отойти от истери...

Конец фразы потонул в жутком визге — щенок опять заорал, испугавшись, видимо, моего резкого движения.

— Тш-ш, — я наклонилась прямо к его уху, — все в порядке, не бойся. Все хорошо...

Успокоился пожиратель душ через четверть часа, я специально засекала.

— Мафусаил, что же мне делать? — в ужасе от своих перспектив спросила я мудрого старика. — Я же не смогу от него отойти!

— Он еще маленький совсем, успокой его, и он уснет, — прошептал Мафусаил и бесшумно вышел из комнаты.

Я тут же почувствовала себя матерью.

Через час глаза зверя потухли, из чего я сделала вывод, что он уснул, и, не решаясь оставить его одного, пошла на кухню, таща его на руках. Устрашающие зубы тихо щелкали около моей шеи, умилительное зрелище.

— Положи-ка его куда-нибудь, пускай спит, — посоветовал Мафусаил, наливая мне кофе, — нужно будет что-то с ним придумать, хотя... он — твой способ отвязаться от этого задания с книгой.

— Ты же умный дедушка, — прошептала я, боясь потревожить звереныша, — Орланд убьет его собственноручно, если подумает, что я соберусь отговориться от задания этим чудом с зубами. Расскажи мне подробнее про пожирателей душ.

— Если его правильно воспитать, ты получишь хорошего помощника, пожиратели очень преданы своим хозяевам. Его убийственная сила огромна, если понадобится.

— Он разумен? — этот вопрос интересовал меня больше всего.

— Да, конечно, — спохватился Мафусаил, — недели через две, он начнет немного понимать то, что ты ему говоришь, а через год сможет общаться с тобой. Правда, пожиратели не любят разговаривать вслух, в основном они контактируют телепатически, мозг — в мозг.

— А едят они что?

В итоге Мафусаилу пришлось написать для меня целый свиток с правилами как кормить, поить и воспитывать зверя. С получением и прочтением оного мне стало немного полегче и я даже повеселела.

* * *

Гаррет пришел ко мне бледным и разбитым. Мученически взглянув на меня, он завалился в кресло и только оттуда подал голос.

— Я тебя ненавижу, — с чувством сказал он.

— Сочувствую, — улыбнулась я, — кофе будешь? До прихода Вольфганта осталось чуть-чуть, тебе надо хотя бы соображать немного.

— Буду. Вот скажи, почему не придумали какой-нибудь антипохмельной настойки?

— Что бы жизнь раем не казалась? — предположила я, наливая в большую кружку напиток. — Представляешь, как озолотился бы этот счастливчик?

— Я сейчас ничего не могу представлять. Только если кровать, большую мягкую кровать.

— Можешь после выспаться у меня в комнате, — предложила я, — когда закончите.

После двух кружек кофе, взгляд Гаррета стал осознанным, чем я не преминула воспользоваться.

— Ты случайно не помнишь, чем закончился вчерашний вечер?

— Твой или мой? — уточнил он.

— А мы провели его поодиночке? Мафусаил сказал, что мы пришли сюда вместе и я тебя выгнала.

— Да, и пригрозила покусать, если я буду к тебе приставать, — подтвердил он, — а потом я вернулся в «Дохлую рыбу». И больше ничего не помню.

У меня была еще куча вопросов, но время поджимало.

— Ладно, все потом. Слушай внимательно: если что-то пойдет не так, сдергивай эту шторку с окна, — откроется портал на неосвещенное кладбище. Вольфганту понадобится пара секунд, что бы последовать за тобой, ты должен успеть сбежать.

— Защиту на меня настроила?

— Не я, Мафусаил и уже давно. Такое вещи просто так не делаются, для этого нужно несколько сильных магов. Ладно, я пойду, у меня еще куча дел.

Немного помедлив, я засунула все еще спящего пожирателя душ в сумку и под изумленный взгляд Гаррета выскочила наружу.

Старый квартал встретил меня теплым, южным сухим ветром и монотонным шумом городской жизни. На улицах уже стемнело, и стражи с хмурым видом зажигали факелы, то и дело оглядываясь вокруг. Я тихонько ухмылялась, скользя в тени каменных, замшелых стен, и подавляла желание выскочить на свет с криком "Бу". Даже мое волшебное мастерство не спасло бы меня тогда от мечей. Так что, глупую шутку я решила придержать при себе.

Этой ночью мне предстояло наконец-то сходить в лавки торговцев оружием, эликсиров зелий и прочей лабуды, которая может мне внезапно понадобиться. Не была я там, помнится мне, года полтора, добывая все необходимое для заказов у запасливого Мафусаила. Тот ворчал, что я его когда-нибудь разорю, но всегда неизменно выдавал требуемое. И вот сегодня, когда у меня внезапно оказалось несколько свободных часов, я решила прогуляться и обновить запасы бодрящего зелья, сонного газа и прочих полезных штуковин, справедливо рассудив, что в такое время Мафусаилу не помешает иметь запас всяких полезных штуковин лично для себя.

Пожиратель душ, засунутый в сумку, тихо сопел у меня за спиной, изредка переворачиваясь, одному ему ведомым способом. Я до сих пор не представляла, что буду с ним делать, когда начнется заварушка, но предпочла засунуть свои невеселые мысли подальше, надеясь, что все как-нибудь разрешится на месте.

Мой путь лежал в Олдейл, к деду Шеймусу, у которого всегда были готовы свежие склянки с Живицей, жидким газом, мгновенной тьмой и перечным бальзамом. Последний был моим любимым, стоило его разлить рядом с теми, на кого было жалко тратить жидкий или усыпляющий газ, как они тут же начинали со страшной силой чихать, кашлять и лить слезы. Самым главным было убежать до того момента, пока бальзам не подействовал на меня. Ну, или пока меня не заметили...

Квартал после двух вторжений в музей, кишел стражами, Язычниками и Молотами. Все они неодобрительно друг на друга косились, но ссоры затевать не решались, потому что, во-первых, Король был в Городе, а во-вторых, зверствующий барон Майер. Я хмыкнула — раньше не прошло бы и получаса, как они устроили бы свалку. Шмыгнув под высокое крыльцо ювелирной лавки, я огляделась. И происходящее мне не понравилось: проход в переулок к Шеймусу был перекрыт задумчивым хаммеритским магом, который поигрывал своим огромным посохом с красным камнем на наконечнике. При желании этой штукой можно было так вдарить врага, что ух! Мне-то это, наверное, не грозило, но светиться все равно не хотелось. Не хватало мне еще невольно сдать в чем-то деда Шеймуса. Обходные пути тоже не пестрили разнообразием, всюду стража-стража-стража!

И тут я вспомнила, что видела у самой двери магазинчика неприметную, старую лестницу, ведущую наверх. А это значило, что скорее всего можно было пройти к заветной цели по крышам.

Я вернулась обратно к арке с поднятой металлической решеткой, и чудом не наткнувшись на стражника, вышла в Старый квартал.

— Ходят тут всякие, — высокомерно заявила расфуфыренная девица, каким-то чудом углядевшая меня в тени закоулка, — вот позову стражу, и посмотрим, как тебе понравится в серых камнях!

Я молча достала из сапога длинный кинжал и скорчила зверскую рожу. Глазастая доносчица резко вздохнула и тут же отвернулась, видно, передумав кого-либо звать.

Я принялась размышлять.

Если я полезу на крыши этих двухэтажных домов, то выйти в Олдейл смогу, но вряд ли попаду туда, куда нужно, потому что дом, в лавке которого торговал Шеймус, насчитывал этажей девять, а по голым стенам лазить я еще не научилась. Это Гаррет умел преодолевать любые препятствия, а у меня это получалось только когда сильно припечет. А если попробовать прокрасться по стене, разделяющей кварталы? И меня сцапали бы как миленькую, если не стража, так заинтересовавшийся Хаммерит. Я беспомощно обвела взглядом улицу, вызывая у себя в памяти расположения домов. Так, кажется, я все поняла. Ох и хитрый этот дед Шеймус!

Я ужом проскользнула мимо все еще стоявшей на месте девицы, и быстро пересекла освещенную площадку перед "Дохлой рыбой". Слава Свигу, никого наблюдательного больше не нашлось. Мой путь сейчас лежал к еще одному магазину специфических запрещенных и не очень товаров. У входа в него я постояла, оглядываясь в поисках лестницы наверх, но все было тщетно. Значит, придется проникать внутрь. Не стесняясь, я зашла в лавку, мимоходом оглядев выставленный товар, и скривилась: ну и качество у них.

— О, леди, пришли посмотреть? — прошепелявил старый продавец.

— Нет. Как подняться на крышу этого дома? — я сделала лицо как можно серьезнее.

— А, да вон туда, — старик махнул рукой на дверь подсобки.

— Премного благодарна, — ответила я, уже открывая заветную дверцу.

Внутри оказалась древняя винтовая лестница, по которой мне пришлось подниматься минут десять, не меньше. А наверху, обследовав три крыши, я нашла искомый спуск к лавке Шеймуса. И он оказался с подвохом. Даже будь я ростом с куршока, пришлось бы прыгать, рискуя драгоценной шеей, чтобы достать до лестницы. А если еще вспомнить о сопевшем за моей спиной пожирателе душ... И какой калека строил эти дома, мне интересно?

Пришлось спуститься вниз и купить прочную веревку с крюком. Дед, считая отданные мной золотые, хитро блестел глазами и еле скрывал злобное хихиканье. Теперь понятно, почему он без проблем меня впустил, юморист Свигов.

Во второй раз я поднялась по узкой лестнице и подошла к краю крыши. Я осторожно опустила на пол сумку с пожирателем, и принялась вязать хитроумные узлы, проверяя каждый по пять раз.

Спустилась я, слава всем, без приключений, только металлическая зверушка что-то рыкнула тихонько и снова засопела.

А внизу меня поджидал очередной сюрприз — лавка Шеймуса была надежно закрыта. Честное слово, я чуть не прокляла запертую дверь от бессильной злости! Ко всем прочим неприятностям за моей спиной послышались шаги. Вот, Свиг! Убежать я уже не успевала, осталось только бесшумно погасить факел и притаиться.

— Закрыт он сегодня, — расстроенно буркнул голос, — и завтра закрыт будет. Я уже подумываю объявление повесить на двери.

Ко мне вышел тот самый хмурый Хаммерит, охранявший проход.

— Привет, женщина, не бойся, я ничего тебе не сделаю.

— Не сомневаюсь, — еле слышно ответила я, — тебе как бы запрещено.

— Я не люблю нападать без причины на подозрительных пройдох, давай, иди отсюда, пока стража не нашла тебя. Они тут раз в несколько минут патрулируют.

— А где Шеймус? — спросила я, не надеясь получить ответ.

— Да в музее он, колдует над экспонатами, поливает синей смертью и записывает пароли для смотрителей.

— О! — я удивилась. — Все уже украли, чего там выкручиваться?

— Это уж нам виднее, иди, давай!

Я пожала плечами, проводила взглядом доброго Молота и полезла обратно. Невезуха как она есть. А потом мне пришло в голову, что я не спросила еще кое-чего: а сообщат ли людям, что экспонаты музея поливают синей смертью?

Эта штука очень коварна и опасна, стоит человеку прикоснуться к предмету, опрысканной этой гадостью, как он превращается в синий пепел. Снять проклятие с вещи можно, лишь произнеся пароль. Помнится мне, лет двадцать назад, когда еще это зелье не было запрещено, одна женщина пыталась вылечить с помощью него мужа-алкоголика. Кажется, она до сих пор в тюрьме...

Я прошла мимо даже не взглянувшего на меня старика-торговца и закрыла дверь лавки.

Чем хорош Старый квартал, так это тем, что из него можно попасть в любой район Города. Возникни у меня твердое желание переехать от Мафусаила, я не думая сняла бы квартиру именно здесь. Правда, сомневаюсь, что у меня оно появится, это желание.

Стражи перед "Дохлой рыбой" ощутимо прибавилось. Наверное, опять драка в трактире началась. Не желая натыкаться на этих бравых мужей, я открыла решетку от канализационного люка и спрыгнула вниз в зловонный, мутный ручеек.

Сейчас пора было зайти в Стоунмаркет к леди Сандре, которая прекрасно точила мой любимый длинный кинжал. Иногда одной заточки хватало на полгода, хотя если подумать, я использовала его исключительно в бытовых целях — резала хлеб, веревки, ковыряла каменные стены в поисках тайных записок от заказчиков и иногда срезала кошельки. Пока я шлепала по канализации, за моей спиной заворочался пожиратель душ, карябая своим телом мою кожу.

— Р-р-р-р, — выразительно сообщил мне он.

— Привет, малыш, не очень-то вовремя ты проснулся.

— Р-р-р-р!

— Что р-р-р? Думаешь, я тебя понимаю? Ничего подобного.

— Р-р-р-р!!!

Я остановилась и спустила зверя на землю.

— Ну, что хочешь?— недовольно спросила я.

Пасть с кучей острейших зубов открылась, потом закрылась и снова открылась. А затем это невозможное чудо сделало несколько кругов вокруг себя и село, пристально уставившись на меня.

— Ты что, милый, играть хочешь? — обалдела я.

— Р-Р-Р!!!

Звереныш еще раз прокрутился вокруг своей оси и помчался по тоннелю, периодически издавая это свое "р-р-р-р".

— Ты куда? — завопила я так, что эхо повторилось трижды. — А ну вернись! Мы не дома! Малыш!

— Р-р-р-р! — раздался голос детеныша вдалеке.

Чертыхаясь, я побежала за пожирателем, стараясь не производить вокруг себя много брызг.

— Вот паршивец мелкий!

Вся моя конспирация полетела псу под маленький железный хвост, шуму мы наделали столько, что нас и в Доках услышали, наверное.

Я добежала до конца тоннеля и увидела беспокойно ерзающего пожирателя с крысой в зубах. Вернее, с тем, что осталось от этой крысы...

— А ну –ка, брось ее сейчас же! — строго приказала я.

— Р-р-р! – тварюшка вовсю веселилась, прыгая на месте.

— Стоп! Хватит вертеться! Иди сюда сейчас же! — я протянула руки к зверенышу.

Не подозревая ничего плохого, пожиратель радостно кинулся ко мне, сомкнув зубы. Крыса развалилась на три части, две с отвратительным шлепком упали в зловонный ручей, а третья осталась в зубах. Я подняла его в воздух, держа его от себя подальше и как можно строже заговорила:

— Ты мне срываешь вылазку, понимаешь? Сейчас на нашу возню сбегутся стражи и поймают меня за шкирку! А я этого не хочу. Я хочу кое-куда сходить, а потом вернуться домой. И там мы поиграем. Ты все усек?

— Р-р-р?

— Нет, мы сейчас играть не будем! Мы немного погуляем, а потом домой, — еще раз и кратко повторила я, — р-р-р?

— Р-р-р! — честное слово, этот паразит махал хвостом!

Надо было назвать его механической собакой, а не пожирателем душ.

Я аккуратно обтерла зверя своей запасной рубашкой и снова посадила его в сумку, напоследок адресовав ему грозный взгляд.

— Р-р-р!

— Нет, ты не только должен спокойно сидеть, но еще молчать.

— Р-р-р!

— Ты не правильно понимаешь слово "молчать", дружок.

— Р-р-р-р-р-р-р-р-р!!!

— Тихо!

— Р-р-р...

Я закатила глаза и повернула обратно. В Стоунмаркете, наверняка, у канализационной решетки собралась на наш концерт вся стража. Придется выходить в Южный квартал и оттуда шлепать к Сандре.

Если я и надеялась, что эта железная морда послушается меня, то очень слабо. Пока я выбиралась из канализации на площади в Южном квартале, он безостановочно рыкал и изо всех сил ерзал, просясь на землю. Моя бедная спина саднила и ныла, и наверняка истекала кровью.

— Изверг! — сообщила я этой скотине, накладывая на него заклятие невидимости.

Не хватало еще его обнаружить перед Сандрой. Эта ушлая тетка тут же растрезвонит всем о моем новом железном питомце.

Скупщица краденного встретила меня открытой улыбкой.

— Привет, детка, что ищешь? У меня новое поступление камушков.

— Спасибо, обойдусь. Поточи мне кинжал, пожалуйста, лучше.

— Скучная ты какая, — обиделась женщина, — нашла Гаррета своего? Говорят, он прятался от тебя у стражи. И как умудрился вырваться?

— У него свои методы, — засмеялась я, — меня больше удивляет, как он жив до сих пор.

— О! У него свои методы!

Через полчаса немного утомительной болтовни ни о чем, я вырвалась на улицу и отправилась в последний на сегодняшнюю ночь пункт — магазин оружия в Доках. И самое странное, я добралась до него совершенно без приключений, если не считать, конечно, безостановочного рыканья. Пока я торчала у Сандры, звереныш на мое безмерное удивление молчал и даже почти не шевелился. Зато когда мы оказались на улице тут же восполнил все упущенное.

— Эй, кто это тут? — окликнул меня вкрадчивый голос.

Я резко обернулась на звук и выхватила кинжал.

— Р-р-р-р-р, — угрожающе зарычал Пожиратель.

— Тихо-тихо, — прошептала я, вглядываясь в темноту.

— Кто тут, я спрашиваю? Сейчас мухоморчиками закидаю!

Язычники. Только они могут называть стрелы мухоморчиками.

— Привет, дитя леса, я тут мимо пробегаю, — ответила я, расслабляясь.

— А-а-а, черненькая Энн, ну проходи-проходи...

Странные они все-таки.

Я тихонько зашла в магазин. Заведовала здесь всем железная Нэни. Ее так прозвали за твердую руку, жесткий нрав и болезненную неприступность. Единственный мужчина, который привлекал Нэни — Гаррет, но тот по жизни, кажется, был хроническим девственником. Нэни от этого еще больше зверела и кидалась на партнеров, клиентов и работников.

— Привет, — как можно приветливее улыбнулась я, — я к тебе с необычным заказом.

— Давай, — совершенно спокойно проговорила она.

— Мне нужна ртуть. Много ртути, литров пять, не меньше.

— Когда надо? — равнодушно уточнила Нэни.

— Желательно, сегодня, а еще лучше вчера. Сможешь?

— Да что тут сложного. Часа через три пришлю посыльного на кладбище, там с ним и расплатишься. Еще что-то?

— Да...

Я набрала кучу магических кристаллов, новые отмычки, и собралась было уходить, как Нэни меня неожиданно остановила.

— Постой, у меня тут еще кое-что есть. Гаррету понравится, я уверена.

И она положила на прилавок три самые роскошные вещи, какие я когда-либо видела. Новенькие, блестящие арбалеты разных размеров. Я ими вообще-то, никогда не пользовалась, но все равно не могла оторвать взгляд.

— Какая красота! Гаррету это не просто понравится, он будет валяться у тебя в ногах и молить сделать скидку, — засмеялась я. — Стоят они кучу золота, верно?

— Р-р-р, — тихо сообщил мне Пожиратель душ.

Я дернула сумкой, и, делая вид, что ничего не случилось, взяла в руки один из арбалетов.

— Ты правда так думаешь? — внимательно посмотрела на меня Нэни.

— Ты конкретно о чем? О том, что Гаррету понравится, или о том, что он будет умолять о скидке? — тактично уточнила я.

— О втором.

— Конечно, правда! Ты не знаешь его, что ли? Покажи ему новую игрушку, и его уже ничто другое не будет интересовать. Хоть стражу заставь перед ним танцевать вальс, он и не моргнет. Слушай, а из этого арбалета можно магическими кристаллами стрелять?

— Спрашиваешь, — фыркнула она, — возьми и попробуй.

Я благоговейно зарядила маленький, легкий, темно-коричневый арбалет водяной стрелой и прицелилась в мирно спящую на стене муху.

Щелк! Насекомое обиженно шлепнулось на пол вместе с лужей воды.

— Какая-то скорость маленькая, — удивилась я, — муха даже не погибла, кажется.

— Ты что, первый раз в руках арбалет держишь? Дай подтяну...

Прошло довольно много времени, когда я выбралась наконец от Нэни. И, разумеется, в моей сумке, подальше от шаловливых зубов Пожирателя лежал арбалет. Кажется, это была любовь с первого взгляда.

— Р-р-р! — взвизгнул звереныш.

— Все-все, идем домой! — заверила я его и зашагала в сторону тоннеля язычников.

— Привет, душа моя, — довольно произнес вор, попивая мой кофе, — я тут рассудил, что если никуда не пойду, то обязательно с тобой здесь встречусь.

— Да ты прямо гений, — хмыкнула я, сгружая пожирателя и сумки, — что, успел поспать на моей мягкой кровати?

— Кто это, я все хотел спросить? — заинтересованно рассматривая звереныша, он проигнорировал вопрос.

— Это, друг мой необразованный, пожиратель душ — прекрасно отлаженная машина для убийства подлых Гарретов и прочих противных типов, и вообще просто душка.

— Так вот как он выглядит, — задумчиво сказал он. — А где ты его достала?

— Это не я его достала, это он меня достал, — поправила я Гаррета и кратко рассказала историю неожиданного появления.

Предмет нашего обсуждения тем временем выбрался из сумки и осторожно тянул меня за штанину, удовлетворенно рыча.

— А может, это Орланд? — предположил Гаррет, с любопытством наблюдая за зверьком. — От него всего можно ожидать.

— Да ну, не говори глупостей. Зачем ему подсовывать мне дополнительную проблему? И кстати, не советовала бы тебе это делать, — Гаррет осторожно протянул руку к маленькому чудовищу, — он тебя еще не видит. Оттяпает руку и не заметит.

— Не видит? Он что, совсем маленький?

— Я думала, это понятно по моему рассказу, ему несколько часов отроду. Ты вот что, не морочь мне голову. О чем вы договорились с Вольфгантом?

— Не напоминай мне, — поморщился он, — не зря его прозвали темным магом! Он умудрился заказать мне кучу артефактов, достать которые практически невозможно, за смешную оплату. Как он это сделал, я все сообразить не могу? Не иначе, как страшная темная магия.

— Ну-у, там, в подземельях куршоков, он был весьма убедителен. Что ему стоит очаровать и тебя? — ответила я. — Но я бы посоветовала попытаться поднять оплату.

— Давай ты не будешь учить меня таким вещам? — раздраженно попросил вор. — Я в них получше тебя разбираюсь!

— Не бухти, — улыбнулась я, — я всего лишь хотела сказать, что Вольфгант может заподозрить что-то, если ты будешь чересчур покладистым.

— Я сам знаю! — Гаррет смотрел на меня недовольно. — Твоя машина для убийства, между прочим, сейчас сожрет твою ногу.

— Он не прикасается зубами ко мне, — успокоила я его.

Пожиратель душ, порвав мои штаны, тем временем сидел и обмусоливал мою лодыжку. Наверное, это было такое приятное занятие, что он даже рыкать перестал.

— Рассказывай, Гаррет, — попросила я.

Он тяжело вздохнул и посмотрел на меня немигающим, тяжелым взглядом.

— Он заказал мне Книгу Хаммеритов, этот ваш медальон, Чашу желаний и какую-то книжку Хранителей. Срок дал большой, за что ему спасибо — три месяца. Я успею все достать и уехать на другой материк.

— Это ты так пошутил, насчет материка? — осторожно спросила я. — Он теперь тебя везде найдет, если ты сбежишь.

— Я уже принял заказ, куда мне теперь деваться? Это так, просто мечты.

— Великий мечтатель, — фыркнула я, осторожно отцепляя от себя Пожирателя. — Значит, у нас в запасе три месяца. Это же подарок какой-то! С чего бы это Вольфгант так не торопится, не знаешь?

— Понятия не имею, он со мной планами не делился. Но это и вправду подозрительно. Боюсь, снова придется идти к Орланду, как он меня уже достал, слов нет.

— Не тебя одного. Но идти не обязательно, мы можем отправить посыльного с запиской.

— А какой смысл? Все равно мне книгу у них забирать надо будет, одной встречей больше, одной меньше — какая разница? — скривился Гаррет. — Тем более, я не знаю, что из себя представляет Чаша Желаний и где она находится.

— У Язычников она, — подсказала я, — и они тебе ее просто так не отдадут, хоть три войны будут висеть перед нашими носами.

— Когда это ты успела покопаться у них в сокровищнице? — удивился Гаррет.

— Было дело, — самодовольно хмыкнула я, — только чашу я там не видела, описание лишь встретила в списках. На ней куча драгоценных камушков, между прочим, леди Сандра удавилась бы от зависти. Кстати, о зависти. Твоя бессменная поклонница — Нэна — завезла к себе три превосходных арбалета, один я забрала у нее, можешь поглядеть, он в сумке.

Гаррет алчно сверкнул настоящим глазом и потянулся к лежащей на полу сумке.

— Р-р-р, — пожиратель душ вдруг ощерился и угрожающе зарычал.

— Ой, ты же не видишь никого еще, дружок? Или период детства благополучно миновал?

— Р-р-р, — зверенок довольно уселся на сумку.

— Хороший охранник, — криво улыбнулся вор, — теперь я никогда не смогу тебя обчистить.

— Я рада, — довольная, я сама достала арбалет и протянула Гаррету, — хоть какая-то от него польза.

Как я и предполагала, вор, увидев игрушку, тут же выпал из реального мира. Он благоговейно ощупывал арбалет, нажимал на спусковой крючок и крутил рычажок для подтягивания пружины.

— Какая работа! — завистливо вздохнул он. — Говоришь, у нее еще две штуки остались?

— Тебе придется на ней жениться, что бы их заполучить, — рассмеялась я, — стоят эти игрушки, как пол королевства.

— Значит, придется ограбить полкоролевства, — кивнул вор, — жениться я отказываюсь!

— А кто тебя просит? Делать мне больше нечего, ты мне и холостым нравишься.

— Правда? А говорила, что тебя не привлекают пожилые и небритые воры.

— Я тебе больше скажу, даже если эти пожилые воры побреются, все равно ничего не изменится.

— Ну тогда я пошел к Свигу? — радостно спросил Гаррет.

— Не прибедняйся, когда это Нэни стала Свигом? — усмехнулась я. — Никогда, кстати, не понимала ее вкус в амурных делах. Давай лучше опробуем его? Должна же я научиться обращаться с арбалетом.

— Это все потому, что у тебя совершенно нет вкуса на мужчин! Давай стрелы, — азартно сказал Гаррет.

— Ур-р-ру-р-ры-ы! — радостно запрыгал вокруг меня пожиратель, умудрившись несколько раз наступить на ногу Гаррету.

— Оу!

— Рыр-р-ры? — удивленно прорычал зверек, озадаченно глядя чуть мимо своей жертвы.

— Молодец, дружок, — сдавленно захихикала я.

— Ну и зверь у тебя!

— Он мне начинает нравиться! — одобрительно сказала я, доставая стрелы из сумки. — Заряжай!

Мы возились с арбалетом минут десять, подгоняя его до идеального состояния.

— Возьми его в руки так, что бы эта штука тебе не мешала, — начал лекцию Гаррет, — словно она — продолжение твоей руки, привыкни к нему, перестань вообще замечать.

— Ты думаешь, я способна понять все нюансы за пять минут? — скептично спросила я. — Целиться вот сюда?

— Да, подними его на уровень глаз пока и прицелься. Стреляй в дверь, она у вас все равно не ахти какая новая, но удар выдержит.

— Посмотри только, может за дверью есть кто?

Гаррет выглянул и покачал головой.

Я тщательно прицелилась и спустила рычаг, в предплечье тут же ударила небольшая отдача, а стрела плотно вошла в дерево двери.

— Круто! — восхищенно прошептала я. — Еще хочу! А как ты так стреляешь, что почти не поднимаешь арбалет?

— Ты женщина, поэтому не обладаешь нужными для этого качествами, — самодовольно сообщил он.

Я замахнулась на него оружием, и, оступившись, чуть не упала на пол.

— Вот о чем я и говорил, — Гаррет ржал, как сумасшедший, поддерживаю меня за талию, — никакой координации!

— Да иди ты, — буркнула я, сбрасывая с себя его руку.

Я снова встала поудобнее, прицелилась и выстрелила. И в этот момент произошло еще кое-что — открылась дверь. Я в полсекунды облилась холодным потом и представила мертвого, истекающего кровью Мафусаила. Но на порог с нечеловеческим криком упал вовсе не он.

— Дела-а, — изумленно протянул Гаррет, разглядывая огромную, зеленую тушу куршока.

Я потеряла дар речи.

— Чего встала, заряди еще одну стрелу, он жив еще! — рявкнул Гаррет.

Однако этого не понадобилось — пожиратель душ со злобным рычание кинулся на тварь, громко споткнулся о лапу куршока, упал, встал и со страшным хрустом перекусил ему шею.

К горлу подкатил ком, и я кинулась в туалет.

Вернулась я в кухню все еще с метафоричным привкусом крови во рту.

— Надо же, какая ты нежная, — насмешливо заметил Гаррет, — а твой цепной зверь убежал, между прочим.

— Куда? — воскликнула я и кинулась на улицу.

В нескольких метрах лежал еще один мертвый куршок с характерной рваной раной на груди. Я отстраненно удивилась тому, что пожиратель еще, оказывается, и прыгать высоко умеет.

— Малыш! — заорала я. — Иди ко мне!

— У-у-у-у! — до меня донесся далекий воинственный клич.

— И ты все еще недовольна своим подарком? — тихо и серьезно спросил вор.

— Меня пугает его поведение, — буркнула я и пошла искать зверя.

Пожирателя мы обнаружили сидящим еще на одном мертвом куршоке, вся его металлическая пасть была забрызгана кровью.

— Пошли домой, — сурово велела я, не особо не надеясь, что он меня поймет.

Так оно и получилось: зверюга, кажется, искренне не понимал причину моего недовольного тона.

— Домой! — еще раз повторила я.

Зверь недоуменно сверлил меня фиолетовыми глазами.

— Ох, ладно! — я взяла на руки этот кусок металла и быстро зашагала обратно.

Гаррет шел рядом, хмурясь и покусывая тонкие губы.

— Кажется, мы кое-чего не учли, — произнес он, как только я захлопнула дверь с торчащей в ней стрелой. — Они приходили за тобой.

— Не факт, — покачала я головой, смачивая кусок материи, что бы стереть с Пожирателя следы преступления, — куршоки приходили и в прошлый раз.

— Я помню, за медальоном, но сейчас это дело поручили мне. Что еще Вольфганту может понадобиться на кладбище?

— Убрать свидетеля? — логика была очевидна. — Тогда ему и Мафусаила надо будет убить, он же видел его.

— Ну, с твоим стариком и сам Орланд не справится, — нервно хмыкнул Гаррет, — почему на вашем доме нет защитных заклятий? Ведь маги вроде, и не самые слабые в Городе.

— Стоят, — прохрипела я, — но они не от проникновения врагов, а от подслушивания и магических атак.

— Значит, поставьте и от проникновения! Что за безответственность?

— Гаррет, их нельзя сюда ставить.

— Это почему?

— Потому, что иначе никто не сможет вообще сюда прийти, а у Мафусаила куча дел, которые он тут обсуждает с людьми.

— Значит, тебе надо спрятаться.

— Это отличная идея, — кивнула я, — но сначала нам надо срочно идти к Орланду.

— И не поспоришь, — скривился он.

* * *

Рассудив, что после выкрутасов моей милой зверушки главному Хранителю и в голову не придет уничтожать пожирателя, я взяла его с собой.

— Ты бы сообщила Мафусилу о нападении, вдруг еще придут, — предложил Гаррет.

— И без тебя умная, — огрызнулась я, — оставила я послание ему.

— Не бурчи, — оборвал меня он, — и не иди так быстро, давай не будем попадаться никому на глаза. Стража хоть и получила приказ нас не трогать, но мало ли кто шарится еще по Городу.

Я хмуро кивнула и скрылась в тени.

* * *

— Кто тебе подарил это сокровище, девочка? — удивленно вопрошал меня Орланд, осторожно рассматривая мирно дремавшего пожирателя Душ, — таких и на материке-то не осталось.

— Я бы и сама хотела узнать.

— Ага-ага, а ну-ка переверни его, мне надо посмотреть на его лапы!

Я нежно взяла на руки зверька и протянула главному Хранителю.

— Что и требовалось, — удовлетворённо кивнул он, секунду помолчав, — взгляни сюда.

На ступне Пожирателя был выгравирован знак Непознанных.

— Твой учитель все еще следит за твоей судьбой? — насмешливо спросил он. — Надо же, какая преданность!

— Перестаньте! — воскликнула я. — Это не ваше дело!

— Ах, не мое? Не мое? В моем городе безмозглой девице присылают опаснейшую тварь в личное пользование! И это не мое дело? Да ты хоть знаешь, что он может натворить?

— Знаю! Сама видела! Хотите полюбоваться? Добро пожаловать на кладбище!

— Р-р-р! — Пожиратель душ угрожающе зарычал.

— Лучше сбавьте тон, — благожелательно посоветовал стоящий в углу Гаррет.

— Тихо, малыш, — я ласково погладила металлическую голову, — здесь нет врагов. И на всякий случай предупреждаю, я его вам не отдам и уничтожить не дам. Мне его подарили, я его и воспитаю.

— Я еще не обезумел настолько, чтобы поднимать руку на сокровище, — скривился Орланд.

— Мы рады.

В свое время я проходила обучение у Непознанных — тайного ордена, заправлявшего всеми магическими делами в Туманном Королевстве. И мой учитель — Лукас — совершенно неожиданно воспылал ко мне запрещенной страстью. Запрещенной — в прямом смысле слова, Непознанные, когда вступали в орден, давали обет не заводить ни жен, ни каких-либо привязанностей. И после не слишком длительного обучения мы расстались, договорившись никогда не искать друг друга. Мне-то оно и не надо было, а вот Лукас, хоть и сдержал обещание, но за мной, очевидно, посматривал. Наверное, он узнал, что я влезла в эту неприятное дело, и решил меня подстраховать. И я не знала, ругать его или благодарить...

— Меня больше беспокоят эти куршоки, — призналась я, успокаиваясь, — если они пришли именно за мной...

— Успокойся, это еще не известно, — Орланд сверлил меня тяжелым взглядом, — Вольфганту пока совершенно незачем тебя убивать. Если он дал вору три месяца на выполнение заказов, значит, у него есть еще какие-то планы на это время. А обнаруживать себя здесь ему не выгодно.

— А кто узнает, что это именно он меня заказал? — возразила я. — Врагов у меня много, а уж у Мафусаила — при всей его доброжелательности — еще больше. Все вполне можно списать на месть.

— Ты не понимаешь, глупая женщина, Вольфганту прекрасно известно, что его пасут королевские шпионы, и уж связать одно с другим им не составит труда. Ты же шастаешь ко мне почти каждый день, думаешь, ему об этом не известно?

— Так чего он ко мне пришел, если знает, что я сюда вхожа? — удивилась я.

— Он еще не в курсе, что его здесь засекли, думает, что ты по своим делам общаешься с нами.

— Это проверенная информация или ваши домыслы? — подал голос Гаррет.

— Стал бы я делиться своими догадками! — Хранитель снова начал выходить из себя. — Значит так, ты спрячешься у нас на пару недель, а мы инсценируем твою смерть. Пока шумиха будет утихать, займешься воспитанием этой твари. А ты, вор, добывай Чашу Желаний, с Хаммеритами я договорюсь, они так книгу отдадут.

— Надо предупредить Мафусаила, — хмуро сказала я, — и забрать у него медальон.

— Рем этим займется, — отмахнулся Орланд, — все, разговор окончен. Найди послушника Захариуса, передай, что я велел тебя заселить отдельно от всех. Потом найди книги про пожирателей душ и не показывайся мне на глаза без особой на то необходимости!

"Это будут самые долгие две недели..."— обреченно подумала я.

Меня разбудило ощущение чьего-то назойливого присутствия. Я удивленно продрала глаза и уставилась на фигуру человека, теряющуюся в темноте. Странно, Хранители предпочитали меня избегать все эти дни...

— Не пугайся, девочка, это всего лишь я, — раздался успокаивающий голос Мафусаила.

— Что-то случилось? — спросила я, садясь.

— Ну как тебе сказать... Происходит тут много чего, я, собственно, и пришел рассказать.

— Ну давай, — сонно согласилась я.

— Похоронили мы тебя рядом с Льюисом.

Я скривилась. Очень неприятно было слышать такие новости.

— А как отреагировала общественность?

— По-разному, ребята расстроились и решили устроить куршокам кровавую месть, Хаммериты в недоумении, недоброжелатели молчат, но втайне радуются, полагаю, а твои родители закатили грандиозный пир.

— Не надо никакой кровной мести, — проворчала я, — сейчас только этого не хватает. Разобрались с предшественниками?

— Меня тактично попросили не лезть в это дело, — пожал плечами старик, — и еще, приходили странные люди, назвались твоими друзьями, спрашивали, за что тебя убили и как.

— Кто? — удивилась я. — Не Непознанные случайно?

— Нет, этих я бы узнал, женщина с мужчиной, неприятная парочка. Все пытались выведать, чем ты занималась в последнее время, не было ли конфликтов с куршоками. Мутно, в общем, как-то.

— Люди Вольфганта? — предположила я.

— Да ну, глупости, — отмахнулся Мафусаил, — он же тебя и попытался убрать, зачем ему что-то еще выведывать? Хотя, на его месте, я бы сначала тебя попытал и допросил.

— Какой ты добрый, — хмыкнула я, — здорово, что ты не на его месте! Но ведь действительно странно, если он меня в чем-то подозревал — почему не расспросил?

— Вот-вот, и думай теперь, что вокруг тебя происходит.

— А ты не заморачивайся, — посоветовала я, — сделать все равно ничего не сможешь, это, в конце концов, мои проблемы, как-нибудь разберусь. За этой парочкой проследили, кстати?

— А как же, что я, дурак какой? Но только они уехали из Города сразу же и больше не появлялись.

— Куда уехали?

— Сели на корабль на Даркфорд уже как неделю назад. У тебя есть оттуда знакомые?

— Да откуда бы? — удивилась я. — Впрочем, кто их знает, большинство заказчиков даже не представляются. Можешь описать их?

— Высокий пожилой мужчина с неприятным лицом и родинкой на пол носа, и толстая женщина, тоже пожилая, слащавая такая, вся в малиновом и с кудряшками.

— Нет, никогда таких не встречала, — нахмурилась я.

Даркфорд — большой остров в южной стороне, был отдельным государством, люди там занимались, в основном, земледелием и торговлей. Никаких войн или странных историй за ними и подавно не числилось, поэтому я и была в недоумении.

— Знаешь, я много думала и пришла к выводу, что куршоки могли заявиться ко мне самостоятельно. Гаррет говорил, что они свободолюбивые и решения любят принимать самостоятельно. Вбили себе в голову отомстить за тех товарищей, что угробили Лью, а Вольфгант ни сном, ни духом.

— Ну, кто знает, — с сомнением протянул Мафусаил.

— А что Гаррет? Рыдал белугой на моих фальшивых похоронах? — усмехнулась я.

— Дождешься от него, — весело фыркнул старик, — он даже не заявился, записку только прислал с соболезнованиями.

— Вот скотина! — возмутилась я. — Ну надо же, умер его единственный друг, а он даже не смог притащить свою задницу! Ну, я ему покажу, где Свиги обитают!

— Не забудь позвать меня, ни за что не пропущу это зрелище. Не напоишь старика чаем, Энни?

— О, это легко! Где-то тут бродит послушник Захариус, его сослали за какие-то провинности прислуживать мне, теперь он тяжко стонет, пять раз в день заваривая мне чай. Все остальное время бедняга отсыпается. Этот Орланд все-таки ужасный тиран, так загонял бедного мальчика!

Я соскочила с кровати и выглянула в коридор. Захариус спал на кушетке в коридоре.

— Просыпайся, дружок, иначе я умру без двух чашек горячего чая! — весело окликнула я послушника.

— Умбр-р, ага, леди, я сейчас...

— А что в Городе творится?

— Ничего особенного: Король устроил ревизию у Герцога, все в панике, стража звереет с каждым днем. Вот и все.

— Нда, стоило мне спрятаться, все успокоилось, — улыбнулась я, зажигая факел.

— Ну, ты у нас дама везучая, это всем известно. Как твой пожиратель поживает?

— Ох, Мафусаил, все как раньше — рыкает и играет, как помешанный. Тебе приносили, кстати, ртуть? Я ее у Нэны заказывала для Малыша.

— Стоит запечатанная в твоей комнате. Могу передать тебе на днях.

— Нет, меня Орланд всем обеспечил, пускай дальше пылится.

Мы просидели со стариком еще часа полтора, болтая о разных пустяках, и потом он, поспешно попрощавшись, покинул цитадель Хранителей. Я осталась в комнате одна, если не считать спавшего под кроватью пожирателя и двух пустых чашек.

Прошло уже двенадцать дней моего заточения у гостеприимного Орланда, за это время я успела хорошо подружиться с моим Малышом, вдоволь с ним наиграться и добиться того, чтоб звереныш начал меня немного понимать. Если верить книгам, водившимся здесь в изобилии, и Мафусаилу, пожиратель со дня на день должен был сказать свое первое "мама". А еще, ко всему прочему, я ужасно соскучилась по улицам города и конечно, проходимцу Гаррету. Он так и не удосужился навестить меня хоть разочек. Как у него шли дела, я не имела ни малейшего понятия, потому что свято хранила единственный наказ Орланда — держаться от него подальше. Это, надо сказать, устраивало нас обоих, хоть в чем-то мы сошлись в своих желаниях. Все остальные Хранители и послушники, за исключением Захариуса, меня тоже игнорировали, опасливо косились и старались поскорей закончить разговор. Не получилось у меня здесь друзей завести, ну Свиг с ними, может, это и к лучшему. Благо мое добровольное заточение близилось к концу, и я предвкушала ночную прогулку по Городу. В конце концов, к деду Шеймусу я в прошлый раз так и не попала, а закупиться у него надо.

Я попросила послушника сварить мне кофе и села на кровать. Сон совершенно пропал, а заниматься было нечем. Безделье не моя стезя, я начинаю сразу же скучать, возводить к небу взгляд и бросаться на стены. Я мельком взглянула на свое отражение в зеркале, и меня посетила крамольная мысль расчесаться. Мои длинные черные волосы за ночь скатались и стали походить на прическу Гаррета, не в лучшие ее времена. Но мгновение спустя я отмела эту мысль — подождут до утра. В конце концов, кого они интересуют, кроме меня? Мой последний ухажер погиб от лап куршоков.

Здесь, в этих мрачных стенах, мне, к сожалению, некуда было спрятаться от мыслей о Льюисе. Я в подробностях вспомнила, как мы встретились на мрачном кладбище, как он заинтересованно смотрел на меня и все стеснялся попросить приходить почаще. Вспомнила, как после моего выздоровления принес мне белую розу и читал какие-то смешные романтические стихи. Мне тогда не хватило духу признаться, что я терпеть не могу такие нежности, но, кажется, со временем он сам все понял. Хотя еще долгое время после своего открытия таскал мне букеты ромашек и зазывал погулять по дикому побережью, я снова и снова отказывала, а он все звал и звал. Глупый смешной мальчик считал, что в глубине души я мечтаю о романтике, ужине при свечах и тихом семейном уюте. Именно поэтому я так боялась дать надежду Льюису, ведь из нас двоих именно он мечтал о прогулках под луной и детишках. А на первом совместном нашем деле пелена окончательно слетела с его глаз, мы тогда трое суток, вставив в глаза спички, следили за бандой придурков, сбежавших с опасным артефактом Язычников. Преследование захватило меня с головой, и я, совершенно не фильтруя речь, материлась, как портовый пьянчуга, курила крепкий табак и пила кофе литрами. Льюис, конечно же, был в шоке, но попыток завоевать мое глупое сердце не прекратил, правда, все-таки, перестал вести себя, как влюбленный дурак, что было воспринято мной с восторгом. В общем, к его вящему недовольству, мы подружились: пили в перерывах между заказами, носились по Городу и окрестностям за злодеями и читали книжки. Жаль, что он так глупо погиб, хоть волком вой.

Робко вошел Захариус с благоухающим кофе.

— Готово, госпожа. Меня просили передать, что Артемус просил вас зайти к себе утром.

— Спасибо, — кивнула, принимая чайник с кофе. — Иди спать дальше, я к тебе больше не пристану.

— Спасибо, я кажется, за один год здесь отоспался, — нахально улыбнулся он. — Осталось наверстать еще четыре.

— Ну и не теряй времени, жертва тирании, — улыбнулась я.

* * *

— Заходите, Энн, — радушно сказал единственный адекватный человек в этом грозном заведении, — нам нужно обсудить кое-какую мелочь.

— С удовольствием, — не стала стесняться я, — за это время я настолько соскучилась по нормальному общению, что готова обсуждать даже бурриков.

— Понимаю, — усмехнулся он, — думаю, вы не откажетесь от пива?

— Более того, я буду на нем настаивать! Мой внутренний алкоголик буянит и требует хотя бы небольшой пирушки.

— Ну и отлично! Мой внутренний собутыльник давно мечтает о нормальной компании.

Хранитель встал и, шурша длинными одеждами, вышел из кабинета.

Я оглядела помещение. С моего последнего посещения в этой комнате мало что изменилось, а ведь прошло больше четырех лет! Все тот же большой стол с кучей хаотично разбросанных на нем свитков, портрет забавно напыщенного Орланда и неизвестной красивой дамы, добавить еще пару кресел для посетителей и огромный книжный стеллаж, вот и все убранство. В моем вкусе, в принципе.

— Пиво сейчас принесет ваш счастливый слуга, — сообщил вернувшийся Артемус, — ну а пока можете задавать вопросы. Мне ваше общество более чем приятно, в отличие от главного Хранителя, поэтому ругаться мы, думаю, не будем.

Я оживилась.

— Что с Вольфгантом? Где он, что задумал?

— Это легко, он покинул Город и уехал под видом торговца в Аркул — соседний город. Посетил там Медного Горшка, слышала о таком?

— Нет, — помотала я головой, — стыдно сказать, но я и в Аркуле ни разу-то не была.

— Это тамошний знаменитый кузнец, очень талантливый.

— И что он от него хотел? — удивилась я.

— Оружие, много-много оружия. Видимо, Вольфгант решил оснастить армию.

— Не понимаю... зачем ему лично ехать невесть куда, что бы заказать железки? Не мог послать кого-то еще? Помощников, небось, найдется куча. И какую армию? Отарки, кажется, даже спят в постели со своими ятаганами, с самого детства!

— Хороший вопрос, — кивнул Хранитель, — только Медный Горшок не самый обычный кузнец, все оружие, вышедшее из-под его рук, магическое. Мы думаем, что Вольфгант решил собственноручно помочь ему с магией.

— Наверняка какую-то гадость затеял, — скривилась я, — а что с королевской армией, она сможет отразить удар?

— Куда денется? Ярость Короля — не шутка, эти ребята лучше умрут героями, чем выживут, сбежав с поля боя. Но ты не переживай, это все головная боль Короля и его военачальников.

— А что если они погибнут и проиграют, эти бравые ребята? — скептично спросила я.

— Мы надеемся, что до этого не дойдет, — успокаивающе улыбнулся Артемус, — о, а вот и наше пиво, спасибо, Захариус!

Послушник молча шмыгнул в дверь и тихонько ее прикрыл.

— Я все равно ничего не понимаю, — призналась я. — Если Вольфгант скрывается, как он мог так легко заказать столько оружия? Такие вещи незамеченными не остаются.

— О, ну обстановка была очень секретная, поверь. Просто никто не учел, что подмастерьем у Медного Горшка работает один из наших ребят. Вольфгант немного... тщеславен, он любит всю эту таинственность.

— И что, он даже не проверил этого помощника? Я начинаю сомневаться в его умственных способностях.

— Подмастерье — мальчишка еще совсем, кто же будет проверять ребенка?

— А, ну тогда еще куда не шло, — согласилась я, с наслаждением делая первый глоток превосходного темного пива. — И сколько времени это займет?

— А ты как думаешь?— усмехнулся Артемус.

— Три месяца? — фыркнула я. — Невелика загадка, конечно. А что скажете о моих мнимых друзьях, которые приходили узнать про мою смерть?

— Мы подняли на уши наших шпионов на Даркфорде, дали им описание, но не думаю, что курьер уже добрался до острова. Подожди немного, и все выяснится.

— Какая я важная персона, с ума сойти можно, — виновато улыбнулась я, — у вас столько проблем из-за меня.

— Но даже они не окупают твои проблемы, возникшие из-за нас, — понимающе подмигнул мужчина.

— Честно признаться, я о них как-то забыла, — рассмеялась я, — все так закрутилось и так интересно, что я почти не держу зла на Орланда. Чуть-чуть только, так, в порядке традиции.

— Это ты просто отвыкла от него, вот пообщаешься в очередной раз и сразу все вспомнишь.

— Ваша правда, — согласила я, — так, теперь второй вопрос: что с Гарретом?

— Наш вор охаживает Язычников и так этим увлекся, что про все забыл, — ответил Артемус. — Виктория перепрятала чашу, да так хорошо, что тот до сих не выяснил, где она находится.

— Давно Гаррету не подкидывали такие сложные дела. Обычно у него все просто — получил заказ, пошел, украл, — покачала я головой. — Ну хоть какой-то прогресс у него есть?

— Не знаю, — развел руками Хранитель, — он с нами никогда не откровенничал, и я его, в принципе, понимаю.

— Да, — покивала я, — вы не самая лучшая могила для тайн, уж не обижайтесь.

— А на что мне обижаться? — пожал плечами Артемус. — Я полностью с тобой согласен.

Я улыбнулась.

— А что твой питомец?

— Почти ничего нового: научился меня понимать, жду, когда заговорит. По прежнему рыкает и прыгает по всей комнате, скоро раздолбит вам все полы.

— Сломанные полы — не самая страшная неприятность. Скоро он войдет в переходный возраст, через пару-тройку месяцев примерно, станет упрямым и вредным, так что готовься.

— Да, я уже чувствую себя мамашей, — кивнула я. — А какие мелочи вы хотели со мной обсудить?

— Да, собственно, твою внешность,— виновато улыбнулся Артемус.

Я тут же начала вспоминать, причесалась ли я все-таки или нет.

— А что с ней не так?

— С ней все в порядке, но официально ты мертва, надо бы ее поменять. Скоро ты выйдешь отсюда, не хотелось бы светить тебя в Городе.

— Логично, — уныло согласилась я. — Я могу переодеться в мальчика, с моей фигурой это не сложно.

— Пожалуй, да, но твою походку никакие переодевания не спасут, — рассмеялся Хранитель. — Есть более простой вариант — сделаем из тебя язычницу и дело с концом. Я, надеюсь, ты ничего не имеешь против красных волос, нового носа и другого цвета глаз?

— И вы думаете, меня с этой маскировкой никто не узнает? — недоверчиво спросила я.

— А кто приглядывается к язычникам? — пожал плечами Артемус.

В общем-то, это было правдой. Язычников мало кто любил.

— Можно, конечно, но если мне потом вернут мою внешность обратно, — поставила я условие, — я ее, знаете ли, очень люблю.

— Легко, — согласился Артемус.

Так спустя сутки я обзавелась новой ярко-красной шевелюрой, которую изрядно покромсали, блеклыми голубыми глазами и вздернутым носом.

— Да уж, — весело усмехнулась я, разглядывая свое отражение, — все ловеласы Города теперь мои!

— Все правильно, госпожа, — заявил восхищенно разглядывающий меня Захариус, который и вытворил это безобразие, — я бы с вами погулял!

— Цыц! — сурово сказала я.

Пожиратель душ меня сперва не узнал.

— Ры-ры-ы-ы? — удивленно прогундосил он.

— Это я, глупенький, — рассмеялась я.

Я сидела на крыше многоэтажного каменного дома и с растерянностью обозревала Город. Он отвечал мне тем же — я явственно ощущала на себе тяжелый, насмешливый взгляд чего-то большого и нечеловеческого. Такие ощущения — отнюдь не редкость, в любой момент ты можешь согнуться от эфемерной тяжести, или же, наоборот, воспарить душой совершенно без причины. На этот раз Город смотрел на меня без злости, но и без радости, наверное, просто с любопытством. Как сумасшедшие ученые разглядывают подопытных крыс, и не могу сказать, что меня это радовало. Я адресовала Городу последний хмурый взгляд и закрыла глаза. Пора было начинать думать о проблемах.

Они у меня появились совершенно неожиданно, как это обычно и происходит. Три дня назад, в последний день моего пребывания в цитадели Хранителей, ко мне пришел мрачный Орланд и заявил, что у него для меня есть работа. Оказалось, что в порт вернулся корабль, на котором уплыл курьер с заданием разобраться с моими мифическими друзьями. Живых на борту не оказалось, впрочем, как и мертвых. Свиг его знает, во что превратились несчастные пассажиры "Морской колючки", это-то мне и предстояло узнать. А дело было так: когда стражники, дежурившие в тот день в порту, удивились и задались вопросом — почему никто с корабля не выходит, они сунулись туда сами. Сунулись и пропали, прохожие только слышали, как они кричали. Тут же ситуацию донесли до барона Майера, и тот, не будь дураком, обратился к Хранителям. Подряженные на это дело послушники, едва ступив на борт, отказались идти дальше, заявляя, что там находится нечто. Орланд поорал на нерадивых учеников и попросил сходить проверить уже полноценных магов. Но и с ними случилась оказия — точно так же, едва ступив на деревянную палубу, Хранители оттуда сбежали. Пройти дальше им не дал животный, слепой страх. Рем, который был в их числе, описал это как помрачнение сознания.

— Я просто не мог и сделать шаг дальше, так было страшно. А хуже всего то, что мне даже не пришло в голову мысли, что я маг и могу справиться с любой нечистью. Я просто забыл об этом. А ведь я не самый эмоциональный человек...

Вот так все и выглядело. Орланд тяжело попросил меня попробовать посмотреть, что там, даже не настаивая на обязательном выполнении задания. Дескать, уж если я со своей необычной магией не справлюсь, то придется ему идти самому. Я еле удержала при себе вопрос, почему бы ему сразу не идти туда самому, и пожала плечами. В конце концов, я уже две недели изнывала от скуки, а такие вещи входили в мою работу. А у меня теперь был пожиратель душ, которому я так и не смогла придумать имени, надо было его попробовать в деле. Уж что-что, а убивать он умел — я убедилась своими глазами. Напоследок как-то неуверенно попросив притащить ему тварь, находящуюся на корабле, если у меня, разумеется, получится, Орланд выгнал меня из своей крепости.

Первым делом я отправилась к трактирщику "Бешеного стража" и тихонько попросила найти для меня квартиру. Ясное дело, что я больше не могла заявиться на кладбище. Эралд как раз подрабатывал поиском арендных квартир для подозрительных типов, таких как я, например. В итоге к вечеру я уже заселилась малюсенькую халупу на окраине Дейпорта. Весь следующий день я потратила на то, что бы притащить туда свои самые необходимые вещи, включая ртуть для пожирателя, а потом отсыпалась.

Решив напоследок посидеть на крыше и подумать, я проникла туда через дом, и уселась на край карниза. Поход на корабль я не рискнула отодвинуть на другое время, хотя изрядно трусила, но в такое время может случиться всякое, а оставлять в Городе неведомую нечисть было ни в коем случае нельзя. Надо сказать, я бы с удовольствием взяла бы с собой Гаррета, он в подобных местах побывал, взять хотя бы ту же Колыбель Шейлбридж — сгоревшую больницу для душевнобольных, населенную особой разновидностью зомби, или Девятый Вал — тоже корабль, полный мертвецов. Но мастер-вор был жутко занят добыванием Чаши желаний, что поделать.

Открыв глаза и последний раз посмотрев на улицы, простиравшиеся внизу, я встала и скользнула на чердак. Пора заняться делом.

* * *

Ничем не примечательная "Морская Колючка" мирно стояла у причала в Доках. Вокруг было непривычно пусто и одиноко, надо понимать, все старались обходить это место стороной. Никакого ужаса у меня корабль не вызывал. Я осторожно спустила на землю пожирателя душ и внимательно посмотрела в его фиолетовые глаза.

— Значит так, малыш, сейчас мы пойдем в очень опасное и странное место, и может случиться такое, что я потеряю там разум и буду вытворять всякие ужасные вещи. Твоя задача — всюду тихо следовать за мной, защищать меня, если кто нападет. Если со мной что-нибудь случится, ты должен вытащить меня отсюда, понимаешь?

— Р-р-р... — этот зверенок меня, слава всем, понимал уже очень хорошо, — р-р-р.

— А можешь словами сказать?— спросила я без особой надежды.

— Р-р-р, — виновато прорычал пожиратель.

— Ясно, ну что ж, не можешь и не надо, как-нибудь потом, — вздохнула я. — Ну что, идем?

— Р-р-р!

И мы пошли. Перепрыгнув на палубу, я прислушалась к себе: пока ничего иррационального мой разум не творил, за что ему спасибо. Зверек с легкостью последовал за мной, не производя никакого шума. Я удивилась — все-таки тварь вся состоит из металла и по идее должна грохотать на весь квартал.

Достав из сапога кинжал, предварительно облитый тонной святой воды, я спряталась в тени. Для начала следовало осмотреть саму палубу. Обогнув ходовую рубку и проигнорировав гостеприимно распахнутую дверь в жилые помещения корабля, я пробралась в носовую часть. Меня встретила гробовая тишина, сломанный руль и куча ящиков. Повсюду валялись деревянные ошметки и кусочки каната, нещадно кем-то изорванного. Очевидно, здесь произошла хорошая драка, хотя я не обнаружила ни капли крови. Это было странно, нет, кровь была, но старая, ей никак не меньше месяца, а это мне не подходило. Пожав плечами, я пробралась на корму, но и там была та же картина: куча разбросанного мусора и ничего больше.

"Я так и знала, что придется спускаться в жилые отсеки", — обреченно подумала я.

Уже подзабытый рефлекс всюду ходить на полусогнутых ногах пришлось тут же вспомнить, потому что погружаться в эту непроглядную тьму в полный рост было откровенно страшно. Но сначала я наложила на себя и пожирателя заклятие непроницаемости — очень полезная штука, с помощью нее никто не смог бы меня почуять или заметить с помощью магии. Конечно, сильные и грозные колдуны вроде большинства Хранителей и Мафусаила легко могли его сломать, но я не думала, что нечто внутри способно на такие сюрпризы

Спускаться почти по отвесной лестнице наощупь было очень неудобно, но мне и в мысли не приходило зажечь огонь. Чем меньше они знает о моем присутствии, тем лучше.

"Р-р-р-р", — неожиданно в моей голове прозвучало чужое предупреждающее рычание.

"Умница ты моя, — обрадованно подумала я, — впереди кто-то есть?"

"Р-р-р", — пожиратель меня неведомым образом услышал и был доволен похвалой.

"Будь наготове, дружок, если я с ним не справлюсь — убивай не раздумывая".

И мы продолжили путь во тьме. Удивительно, но лестница все не кончалась и не кончалась. Такое ощущение, что я спускалась уже минут пятнадцать, и мне это здорово не нравилось: с виду корабль был весьма компактным. Но все когда-нибудь кончается, и я, наконец, ступила на деревянный пол. Темнота здесь скромно ютилась по углам, уступив главную роль мрачному потустороннему зеленому свету.

«Ты можешь сказать, сколько здесь нечисти?» — я мысленно обратилась к зверушке.

Пожиратель довольно прорычал девять раз.

"Это называется девять, малыш".

"Р-р-р".

Я немного постояла, вглядываясь в узкий пустой коридор, ожидая кого-нибудь увидеть. Обычно мертвецам было сложно находиться на одном месте, и они постоянно бродили по одному выбранному маршруту, меняя его лишь изредка, когда встречали добычу. Это здорово облегчало жизнь, если требовалось незаметно проскользнуть мимо них. Я очень надеялась, что мои неведомые враги имеют те же милые привычки. И я оказалась права.

Прежде твари сначала появился сиплый, прерывистый, леденящий душу хрип. Я примерзла к стене. А потом появилось и само нечто... Ничего более отвратительного я не видела в жизни. Очевидно, это что-то раньше и вправду было человеком, но Трикстеровы рога, как же быстро оно изменилось! Существо, нервно и неправдоподобно шагая, появилось из ближайшей каюты. Оно шло на всех четырех конечностях. Голое, лысое и пепельно-серое тело синхронно передвигало левую руку с левой ногой, потом правую руку с правой ногой. То, что раньше было вполне милым человеческим лицом, теперь больше напоминало глиняную маску с застывшей на ней неестественно-широкой улыбкой. Я пригляделась и вздрогнула: кто-то ножом садистски увеличил эту улыбку до неправдоподобных размеров. Глаза горели демонически-красным светом. Существо размеренно и судорожно кивало своей отвратительной головой.

«Строитель, спаси меня», — пронеслось у меня в голове. Я не могла пошевелиться из-за охватившего меня животного ужаса.

Этот хрипящий кошмар остановился посреди коридора, уставившись на закрытую дверь другой каюты.

Постояв немного, тварь улеглась на пол, и даже лежа она умудрялась мерзко дрыгаться.

Если бы мне пришло в голову создать подобного голема, я бы, пожалуй, изломала все кости человека, а потом неправильно бы их срастила, все до последней косточки. Потому что иначе голем никогда не смог бы так двигаться. Это было ненормально, неестественно, отвратительно!

Я была уже готова отдать приказ пожирателю уничтожить тварь, но тут открылась дверь, на которую неотрывно смотрел монстр. Собрат первой твари выглядел абсолютно идентично. На мгновение они замерли, а потом с жутким ревом кинулись друг на друга.

«Вот и ответ на вопрос, почему их всего девять», — отстраненно подумала я.

Эти двое катались по полу, со смачным хрустом ударялись о стены, и все равно непрерывно нервно дергались. Я уже не знала куда деться, потому что коридор был узким, буквально шага три, и они неминуемо должны были оказаться рядом со мной. А мой ужас, сковавший не только мозг, но и тело, не даст мне сопротивляться.

Со страшным хрустом одна из тварей оторвала другой руку, она полетела в нашу сторону, попала в меня и с мерзким шмяком упала рядом. Я сжала губы, чтоб не вскрикнуть. Стоило им понять, что здесь находятся не только они, но и кто-то чужой, внимание тут же переключилось бы на меня.

«Р-р-р», — успокаивающе прорычал пожиратель.

Дескать, не волнуйся хозяйка, они мне на три зуба. Хотелось бы верить.

"Если они нас заметят — убей немедля", — приказала я.

Я смотрела на этот ужас, не веря своим глазам и проклиная выдумщика Орланда. Лучше бы он сам сюда спустился, эгоист Трикстеров!

Снова раздался отвратительный хруст, и я с омерзением увидела отлетевшую вдаль башку одного из монстров. Поверженное тело, последний раз дернувшись, осело на пол и больше не двигалось.

Ага, есть на вас все-таки управа.

С ужасом я ожидала, что победившая тварь обернется к нам и кинется. И она действительно обернулась! Растянуло широко жуткую улыбку и захрипело, меня передернуло: заостренные, окровавленные зубы нечисти были не меньше десяти дюймов в длину.

«Как они у тебя во рту-то помещаются?» — привыкший к постоянному анализу мозг работал, очевидно, сам по себе. Я бы никогда не смогла самостоятельно выдать сейчас даже такую примитивную мысль.

Но мое заклятие работало безотказно: существо нас в упор не видело.

Потом тварь отвернулась от нас и, неестественно двигаясь, припала к своей жертве. Я грешным делом подумала, что она сейчас начнет отрывать куски мяса и жрать, но ошиблась — монстр с отвратительным причмокиванием пил кровь.

Я больше не могла это выдерживать.

"Малыш, убей их! Если это возможно, одного оставь в живых, но так, что бы он не мог причинить никому вред, а лучше — чтоб вообще не мог двигаться!"

— Р-р-р-р! — радостно и кровожадно воскликнул пожиратель и кинулся к пирующей твари.

Та, мгновенно насторожившись, резво обернулась и, оскалившись, кинулась на моего зверька с мерзким хрипом.

Это были последние ее звуки. Пожиратель прыгнул на монстра, с жутким хрустом перебил ему хребет, а потом оторвал голову.

И тут я с облегчением поняла, что в безопасности. Малыш за что не допустит моей смерти. Спасибо тебе, Лукас, за это чудо!

Пожиратель умчался вглубь помещения, а я села на лестницу, на всякий случай повыше. Страшно захотелось курить.

Внутри кают грохотал пожиратель, хрипели эти странные големы и двигалась мебель. Удивительно, но я не переживала за моего малыша — была уверена, что справится. Тот, кто создал этого замечательного зверька — святой человек!

Через несколько минут все было кончено. На корабле наступила тишина, лишь изредка прерываемая победными рыканиями.

— Р-р-р! — удовлетворенно заявил мне мой питомец, с легкостью волоча мертвое тело твари.

Хотя погодите... нет, не мертвое — всего лишь обездвиженное. Глаза монстра горели яростным красным светом, у него был перебит позвоночник.

— Ты просто молодец, мой милый, — восхищенно сказала я, — уверена, стоит мне представить лицо Орланда, когда я принесу ему этот подарок, у меня мгновенно улучшится настроение!

— Р-р-р! — пожиратель был горд собой.

Теперь мне надо было как-то утащить наш трофей наверх и незаметно для горожан приволочь в цитадель Хранителей. Та еще задачка, но я с ней справилась. Должна же я была хоть что-нибудь сделать в эту ночь сама.

Вопреки моим ожиданиям, мое настроение не поднялось, даже не смотря на ошарашенное лицо Орланда. Он, скорее всего не ожидал, что у нас все получится.

— И как ты с ними справилась, девочка?

— Это не я, а пожиратель душ. Сейчас все расскажу, только дайте мне покурить!

Безропотно Хранитель вручил мне трубку с табаком и принялся терпеливо слушать.

Мой рассказ получился очень кратким, потому что у меня просто не хватило слов описать всю жуть того, что происходило на корабле. А потом я запоздало вспомнила, что надо было бы пошарить по каютам, вдруг наткнулась бы на что интересное. Но сокрушаться уже не было смысла.

— Орланд, у меня абсолютно вылетело из головы осмотреть каюты, — честно призналась я, — пусть ваши послушники посмотрят, хорошо? Теперь там нет ничего страшного.

— Пустоголовая девчонка! — проворчал он.— Ладно, иди, отдыхай, я разберусь с остальным.

Чувствуя неимоверную усталость, я пробралась в свою новую квартиру, помыла зверя, расцеловала его зубастую морду и вырубилась, не успев даже раздеться.

Тварь из "Морской колючки", почему-то больше не казавшаяся мне страшной и мерзкой, сидела на кровати и стучала по моей голове маленьким серебряным молоточком. Я была в недоумении. Зачем она это делала? Чего хотела добиться? Боли я тоже, надо сказать, совсем не чувствовала, лишь легкую щекотку. Чудеса какие-то…

— Что ты делаешь? — я решила, что вежливость — это наше все и тактично заглянула в красные глаза.

— Ыр-ыр-у, — виновато ответило оно.

— Ты умеешь излагать свои мысли не только хрипением? А я и не знала. Ну и?

— У-уры-ру-у, — еще виноватее проурчало нечто.

— Нет, так дело не пойдет, — не согласилась я, — даже так я все равно ничего не понимаю. Может, ты писать умеешь?

— Уру-ры, — удрученно помигало глазами чудовище.

— Ну вот, и что же нам делать? — я была в растерянности.

И тут мне в голову пришла неглупая мысль. Да такая неглупая, что я замерла.

— Постой, а что ты делаешь у меня дома? Ты же покалеченный у Хранителей лежишь!

— У-у-у-у-ур!

— Нет, это все-таки странно, — покачала я головой и... проснулась.

Оказывается, на моей кровати сидел вовсе не монстр с этого жуткого корабля, а мой пожиратель душ. Он удрученно глядел на меня фиолетовыми глазами и попискивал.

— Ур-р-рыр-ф-ф-ф!

— Как же здорово, что это ты, малыш! — хрипло рассмеялась я. — Ну, что хотел?

Оказывается, он хотел похвастаться целой кучей дохлых крыс. На тушках я отчетливо различила следы острых зубов пожирателя, но, не смотря на это, крысы имели вид… крыс, а не перекрученного фарша. Прекрасно.

— Учишься, молодец, — сонно кивнула я, — и для этого ты меня разбудил? Хочу тебе честно признаться — мне это не интересно. Правда, ты не обижайся, но я не переношу вид крови и трупов, даже крыс.

— Ур-р-р-р, — кажется, звереныш был разочарован.

— Не переживай, если тебе нравится — лови их сколько твоей железной душе угодно будет. А я пойду досыпать, денек вчера был — это что-то.

Но мой план провалился с треском. Видимо в отместку мне, зверюга с сочными звуками пережевывал свою добычу, хрустя костями на всю маленькую квартирку.

Он что, ест их? Мне казалось, что органическая пища для железной туши не может подходить в принципе, по законам логики хотя бы. Поворочавшись на кровати, я со вздохом встала. За окном стоял отвратительный дождливый вечер. Ветер бушевал со страшной силой, отчего трещали хлипкие окна. Мимолетно выглянув наружу, я отшатнулась от лица незнакомки, смотрящей прямо на меня из окна. А потом пришло воспоминание, что это я. Хранители хорошо поработали над моим личиком, хоть мне оно теперь и не нравилось. Слишком… слащавое и милое. Мой не самый легкий характер и очаровательная внешность вызывали хороший такой когнитивный диссонанс. Но вернуть свою неприметную физиономию — значит раскрыться, поэтому делать нечего, придется свыкаться.

Начать эту нелегкую процедуру я решила с крепкого кофе, благо им запаслась на месяцы вперед. По моему скромному мнению, это было отличным началом прекрасного вечера.

Если честно, я с трудом представляла, чем буду заниматься все эти три месяца, пока Вольфгант улаживает свои делишки в Аркуле. Не будь я официально мертва, можно было бы набрать заданий и с чистой совестью ими заниматься. Но сейчас и думать нечего об этом, меня тут же заметят мои же ребята и начнут задавать вопросы. И я не могла поручиться за то, что среди нас нет шпиона, готового донести Вольфганту или его приспешникам о странной язычнице, ошивающейся среди наемников.

И несмотря на то, что вчера в «Морской колючке» я прокляла всех и все, в том числе и свою профессию, отдыхать мне не хотелось. Залезть, пожалуй, туда снова и осмотреть помещения? Неплохая мысль, но скорей всего, на корабле уже побывали Хранители и вытащили оттуда все, что было ценного.

Задумчиво попивая вторую чашку кофе, я решила, что лучше бы идти сразу к Хранителям, а конкретно — к Артемусу. Он парень, хм, мужчина хороший, славный и вежливый. Попробую расспросить о причинах мутаций несчастных моряков. Сможет — ответит, не сможет — вежливо отправит к Трикстеру на рога. Все лучше, чем слушать рев Орланда и удерживать себя от глупых поступков.

А еще надо было бы найти Гаррета. Хотя бы просто для того, что бы опробовать на нем свою новую внешность. Я не знала, какие девушки во вкусе воришки, но обворожительно поулыбаться, покачать бедрами и потом с милой ухмылкой обломать — чем не замечательная шутка? Ну а после уже рассказать ему о тайном ходе в катакомбы Язычников, где Виктория хранила ценные штуки. Вполне сойдет за извинение.

Мои грандиозные планы, а заодно и жизнь, чуть не поломал заскучавший пожиратель. Видимо устав делать из дохлых крыс неаппетитный фарш, он решил поиграть со мной. Вытащил из кладовки рюкзак и легким движением тела закинул мне его на колени.

Я похолодела, побледнела и затряслась. В сумке, которую я так и не разобрала, лежали две мины, включающиеся как раз после подобных бросков.

Твою ж…. Трикстерову мать!

Три, два, один…

Вроде тихо, ничего не щелкает… Неужели не активировались?

Стараясь унять дрожь в руках, я сняла с себя сумку и осторожно положила на пол.

— У-у-у-ур?

— Молчи! — охрипшим голосом попросила я.

Осторожно вытащила из рюкзака мины. Не активированы, слава Неведомому Богу!

— Малыш, если ты еще раз так сделаешь, мы помрем, не успев даже попрощаться! — с чувством сказала я. — Видишь эти штуки? Это мины! Они могут взорваться от малейшего движения! Никогда, никогда, ты слышишь, так не делай! Лучше уж крыс своих кидай!

Не знаю, проняло ли железную зверюгу, но он промолчал.

Осторожно отнесла бомбы в единственный крепкий шкаф, предварительно обмотав их тряпками, и упала на стул.

Пожиратель все еще молчал, только грустно глядел на меня фиолетовыми глазами.

— Вот теперь мне точно надо выпить, — сказала я, непонятно к кому обращаясь.

— Ры-ы-ы?

— А ты дома сидеть будешь, как я тебя в трактир понесу? Или погуляй ночью, пособирай себе еще крыс, но что бы никто не увидел тебя.

Если честно, я сама не поняла, почему мне так легко удалось отделаться от компании пожирателя душ. С каждым днем он был все настырнее и настырнее, старался следовать за мной повсюду, все понюхать и попробовать на зуб — ну чисто, детеныш любопытный! А сейчас вот сидел, смотрел внимательно, вроде даже согласился. Не иначе что-то задумал, впрочем, пусть его. Походит по Городу, посмотрит. Главное — на людей кидаться не будет, я ему это строго-настрого запретила, как только он начал ясно понимать мою речь.

Еще раз подозрительно посмотрев на детеныша, я покачала головой. Натворит дел — так натворит, что уж сделаешь.

— Будешь гулять, не показывайся на глаза людям, ты понял? Мне лишние проблемы из-за тебя ни к чему.

— Ур-р-р!

* * *

— Ага! Опять ты! Чего пришла, паршивая язычница?

Приветствие главного Хранителя Орланд сбило меня с ног. Буквально. Этому поспособствовало еще и его тело, конечно, несущееся на всех порах мимо меня.

— Мне надоело тебя здесь постоянно видеть! Еще раз придешь без приглашения, заколдую!

Орланд прокричал мне это, уже сворачивая куда-то в сторону тайной библиотеки.

— И вам здравствуйте, господин Хранитель, — растерянно сказала я, — а вы милы как никогда.

И я очень сомневалась, что он меня услышал. Ну и ладно, не больно и надо.

Помочь подняться на ноги, как истинный джентльмен, мне никто не спешил. Все, видимо заразившись от своего начальника, куда-то спешили. Бегали туда-сюда, бормотали формулы непонятных заклинаний, перекидывались книжками. Форменный бардак!

— Ролан, посмотри тут, на трехсотой странице, я не могу разобрать глифы! О, простите, мадам, а что вы здесь делаете? Язычникам запрещено находиться у Хранителей.

— Я по приглашению, — ответила я, — и я не язычница, я…

— А-а-а, госпожа Энн, ну идите. Если увидите Артемуса, попросите срочно спуститься в Зал Совещаний!

— Болван! Ты чему учился? Это глифы погоды! — рявкнул мужчина, которому кинули книгу. — Ты где эту книгу выкопал вообще? Она ненужная, со дня последнего глифа не работает!

— На полке сложных заклинаний стояла!

— Перевешаю этих послушников!

Я покачала головой, и поспешила в центральную часть цитадели, где находился кабинет Артемуса. Суеты не убавлялось, по мере моего продвижения. Маги орали на переписчиков и послушников, гоняли их магическими посохами, и громко ругались матом.

Когда первоначальное удивление прошло, мне стало смешно и любопытно.

— Эй, что происходит? — остановила я одного из младших членов ордена.

— Внутренние дела не касаются чужаков! — грозно ответил мне с виду пятнадцатилетний юнец. — А что вы делаете здесь? Кто разрешил находиться в обители нашего ордена?

— Ты мне еще вопросы задавать будешь? Надо, значит, мне здесь находиться! Где Артемус?

— Лазутчица! — заорал он и тут же принялся чертить на мне смертный глиф.

Я сработала на рефлексах, хорошо хоть, что они не были заточены на убийство. И слава Неведомому Богу, что моя реакция не шла ни в какое сравнение с реакцией этого ненормального. Мое заклинание его откинуло и швырнуло об стенку. И только после этого я удивилась… а чего это он, в самом деле?

— Лазутчица, значит? — сощурилась я.

Я перевернула его вверх ногами и отлевитировала к себе.

— Кто твой наставник?

Но парнишка, кажется, от удара потерял сознание, глаза его закатились, дышал хрипло.

— Тьфу на тебя!

Самое удивительное — никого не возмутил мой поступок. Маги обходили меня и послушника стороной, усмехались и ничего не говорили. Наверное, он здесь всех достал…

— Энн! Как хорошо, что ты пришла! — раздался знакомый голос Артемуса. — Я как раз собирался послать за тобой гонца.

— Здравствуйте, брат, — криво улыбнулась я, — а я вот вас и искала.

— Что ты сделала с Гордоном? — хранитель подошел ко мне и с любопытством осмотрел висящего вверх ногами мальчонку.

— Попыталась научить разговаривать вежливо, — виновато ответила я, — и немного перестаралась.

— А, понимаю.

С легкостью отобрав у меня заклинание, Артемус осторожно опустил послушника на одну из скамеек.

— Это родственник Орланда, он иногда бывает… не сдержан, не сердись на него.

— Не сдержан? — иронично переспросила я. — Он попытался меня убить, начал смертельный глиф чертить! Так у вас называется не сдержанность?

— Он бы не смог, — улыбнулся маг, — для глифа смерти необходимо обладать незаурядной силой, коей Гордон не владеет, к счастью. Идем, он скоро придет в себя и побежит к Орланду под крылышко.

— Ну, надо же, и что, главный Хранитель его возьмет под… крылышко?

— Очень сомневаюсь. А, кстати, откуда ты знаешь глифы? Не припомню, чтобы кто-то тебя этому учил.

— Моя профессия подразумевает знание таких вещей, — ответила я, не желая вдаваться в подробности.

— Гаррет. Он тебя научил, верно?

— Ему запрещено, — поджала я губы, — нет, не он.

Артемус промолчал, печально улыбнувшись.

Мы снова, как в первый раз, несколько недель назад шли молча. Хранитель, было, попытался мне предложить локоть, но я, фыркнув, отказалась.

Он виновато улыбнулся.

— Пресловутое воспитание, все время забываю, что ты девушка сильная и самостоятельная.

Мы пришли в скромный кабинет, и он предложил мне кресло.

— Садись, Энн. Чай?

Я помотала головой.

— Спасибо, Хранитель. Я ненадолго. Хотела спросить про «Морскую Колючку», вы разобрались, что там произошло?

— Увиденное не дает покоя? Понимаю. Разобрались, конечно же. Ты устраивайся поудобнее, я тебя задержу немного.

Я нахмурилась, но последовала совету Артемуса. Забралась в кресло с ногами и внимательно посмотрела на него.

— Виноват обычный медальон капитана с изображением его жены и сына, он изменился, омагичился, если можно так сказать. Что-то вселилось в него, что-то темное и опасное. Я думаю, что это работа Предшественников. Воссоздать события еще не удалось, но примерно я могу тебе описать. Тварь околдовала капитана, отчего он погиб. А после уже он превратился в чудовище. И перекусал команду, ну и дальше по кругу.

— Как же корабль тогда доплыл до Города, если им никто не управлял?

— Я не знаю, — вздохнул он, — но можно предположить, что это тоже Предшественники. Не сомневаюсь в том, что они на это способны.

— Они разумны? — удивилась я.

— Не совсем… но, безусловно, выгоду свою могут понять. Наверное, трагедия произошла уже около берега, там, где твари могли почуять людей — пищу, точнее.

— Артемус, Орланд как-то упоминал, что с этими тварями должны были разобраться Язычники. Что-то случилось, и они не смогли? Не лучше ли попросить Мафусаила, у него, я думаю, получится.

— Смогли, но не совсем. Виктория сообщила, что они закрыли вход в наш мир для этих существ, но убивать тех, кто уже просочился сюда, отказалась. Они как-то связаны с Трикстером, а он у них безусловно почитаем. И я хотел бы попросить тебя кое о чем.

— Вот как? — я не была в восторге от такого поворота событий.

— Разумеется, ты можешь отказаться, — поспешно заверил меня хранитель.

— Никогда бы не подумала, что Хранители способны предложить варианты выбора. И я, скорее всего, откажусь, уж простите.

— Видишь ли, мы боимся, что подобные вещи, пропитанные магией Предшественников, могут быть в Городе. И… ты знаешь реакцию Хранителей на них и их создания. А у тебя легко получилось преодолеть воздействие медальона. Если бы ты согласилась поискать такие вещи по Городу, мы были бы весьма тебе благодарны, — кажется, наивный Артемус решил, что может меня проигнорировать, подобно Орланду.

— Это не очень хорошая идея, — помотала я головой, — не думаю, что подобное развлечение доставит мне удовольствие. И почему бы этим не заняться Главному мастеру Сарказма, а?

— Орланд сейчас занят немного другим делом, и оно не терпит промедления…

— Артемус, — возмутилась я, — у вас целый орден сильнейших магов, книги различных глифов, талантливые послушники. И вы не можете преодолеть эти штуки? Какие проблемы — пошлите за ними исполнителей!

— Да, я понимаю, какими олухами мы выглядим в твоих глазах, — вздохнул он, — но боюсь, что исполнители будут еще менее эффективными, чем мы. Они могут быть очень подвержены влиянию этих вещей. Все Хранители заняты сейчас, сама видела: ищут способ уничтожения опасных артефактов. А ждать в этом деле нельзя. Если кто-то из горожан превратится, это будет катастрофой.

— И почему, все-таки, я?

— Потому что тебе сейчас нечем заняться, — виновато улыбнулся он, — и это твоя работа.

— Я в отпуске! — возмутилась я. — В общем, повторяю, я отказываюсь.

Вскочила, и не глядя на Хранителя, вышла из кабинета. Ну его к Трикстеру! Надоели! Выследить Вольфганта — Энн, помоги, посмотреть, что творится на корабле — Энн, помоги найти артефакты — Энн!

Я лавировала меж спешащими магами, упорно молчала на нередкие удивленные вопросы: «Что вы здесь делаете?» и мысленно посылала всех к Трикстеру на обед. Никто моих желаний, к сожалению, не выполнял, но пользу ругательства принесли — медленно, но уверенно я начала понимать, как смешно выгляжу в своем гневе. Прав был Гаррет, когда говорил, что злая я — весьма потешное зрелище.

На самом деле удивительно, что я так разозлилась. Хранители всегда вершили свои дела чужими руками, и рекорд в роли «чужих рук» пока еще держал вор, собственной хитрой персоной. А я на задворках, так что жаловаться мне было не на что.

Умудрившись не столкнуться с Орландом, я покинула цитадель Хранителей, с наслаждением вдохнув свежий воздух. На меня тут же обрушились ледяной ливень и сильный ветер, но мне это было как раз на пользу – вспышка гнева окончательно угасла, оставив после себя легкое недоумение и недовольство. Разумеется, собой и Хранителями, в первую и вторую очередь. Представляю, что подумал обо мне Артемус, но, наверное, это не должно было меня волновать. В конце концов, они меня выбрали сами.

Город тонул в непогоде, словно хлипкий корабль в шторм. Вода лилась с неба практически сплошной косой стеной, и вездесущий туман, который не мог разогнать ни дождь, ни ветер опустился так низко, что я не могла увидеть даже своей ладони на протянутой вперед руке. Бедные стражники, как же они дежурить-то будут? Впрочем, я здорово сомневалась, что хоть одного смогу найти сегодня на улицах. Это и к лучшему… вообще, отсутствие стражников – почти всегда к лучшему. Правда, придется быть осторожнее, так на всякий случай: много кто захочет воспользоваться непогодой для темных делишек, хотя… я, пожалуй, слишком высокого мнения о людях.

Я промокла сразу же, буквально за пару секунд, так что не видела смысла стараться идти под крышами или защищать себя магией, тут, если честно, никакое волшебство не могло помочь. Если уж Городу хочется облить всех жителей водой, или заморить жарой – он сделает это, не смотря ни на какие препятствия.

Я уже проскочила три квартала под дождем, успела вымокнуть так, будто купалась, и, разумеется, успела полностью успокоиться. Я даже перестала себя укорять в несдержанности – надоело.

Как я и предполагала, моя осторожность была излишней – кажется, я вообще была единственным человеком, решившим прогуляться по такой погоде. Дождь не стал ни на йоту слабее, и все бил и бил по каменной дороге, еще часа три такого безумия — и речка выйдет из берегов, топя близстоящие дома. Я двигалась на ощупь, по стенам – боялась провалиться в канализационный люк, их тут было как пива в трактире – много.

Два раза меня посещала мысль пойти домой и завалиться спать, наплевав на свои планы, но каждый раз я упорно отказывалась и продолжала идти к своей цели. Но вся проблема была в том, что я понятия не имела, где находиться цель, то есть Гаррет. Дома? У Хранителей? В каком-нибудь богатом доме? В трактире? Он мог быть везде, и эти мысли приводили меня в уныние. Шарахаться по Городу в такую волшебную погоду и искать его мне не хотелось, и идти домой в одиночестве тоже. Дилемма, достойная самого Орланда…

Вода на улице дошла мне уже до щиколотки, и я устав бездумно брести, прислонилась к стене. В голове вертелась еще одна мысль – послать магический Поиск, вот только увижу ли я его при таком тумане? Найти Гаррета с помощью серебристого волчонка было не слишком сложно, но вот разобрать потом координаты…

Но я щелкнула пальцами и торопливо оглядело видимое пространство – ничего не было….

Дзынь!

— Кто тут? – вздрогнула я, не успев заставить себя замолчать.

Дзынь!

Неизвестного я не могла увидеть, как ни старалась. Не хватало еще напороться на… О, Трикстер всех забери! Если эти твари уже появились…

Кабы бы не дождь, я бы почувствовала, что облилась холодным потом, литрами холодного пота!

А потом что-то теплое потерлось мне о ногу. Скосив глаза вниз, я взглянула…

— Ух! С ума сойти…

Волчонок смотрел на меня снизу вверх, махал хвостом и ждал приказаний.

— Гаррет, найди мне Гаррета, — попросила я, отходя от испуга, — и сюда же приходи, чтобы я смогла тебя увидеть.

Он как обычно махнул хвостом и исчез, и появился только спустя полчаса. Все-таки Гаррет – мастер маскировки! Координат его оказалось пять, значит, он куда-то шел.

Что заставило Гаррета выйти в этот кошмар? Уж не к Язычникам ли собрался? Не-е-т, не может быть, эти поганцы прекрасно понимали, насколько сейчас уязвимы, и наверняка поставили дополнительный круг охраны. А вор хоть и обладает механическим глазом, все равно ни Трикстера не увидит сейчас. Ну значит, я не оторву его от важных дел…

Я снова побрела по улице, уже превратившейся в реку. Примерно прикинув цифры и карту города, я поняла, что Гаррет ходит где-то около Олдейла, а это значило, что он, скорее всего, решил в очередной раз поживиться чужим добром. Хотя опять же странно, в такую погоду все дома сидят, не станет Гаррет бездумно рисковать своей головой. Может быть, он у скупщика?

Дрожа от холода, я кое-как пробралась к входу в Олдейл. Вода уже доходила до колена, а дождь даже и не думал заканчиваться – заливал все вокруг, будто так и надо.

Я чертыхнулась про себя, кляня вздорный характер Города.

— Не самая хорошая погода для прогулок, верно, госпожа?

Густой мужской голос вывел меня из раздумий. Удивленно проморгавшись, я обнаружила прямо перед собой мокрого, замерзшего стражника. Первая реакция – бежать — умерла вместе с напоминанием, что я теперь не Энн, а вовсе не пойми кто.

— И для дежурств тоже, — понимающе улыбнулась я.

— Что верно, то верно, поганка, — хохотнул он, — проходи.

— Спасибо, офицер, — склонилась я, — не утоните тут, городская стража не переживет резкого падения численности в своих рядах.

Страж рассмеялся моей неудачной шутке так, будто я сказала что-то действительно смешное.

— У нас свои способы, госпожа. Всего доброго.

Свои способы? Небось, коньяк во фляжке, не то отчего он так весел?

Но винить его в употреблении на службе я бы не стала, потому что трезвым стоять на одном месте в этот безумный вечер – свихнуться можно от страха и холода.

В Олдейле не было никого, по крайней мере, мне так показалось. Но учитывая, что видимость была очень плохая и я умудрилась проморгать стражника, я бы не стала надеяться на правдивость своих выводов, тем более, Гаррет должен был быть где-то здесь. Как же его найти?

Сомневаясь, я подошла к двери ювелирной лавки, ища свежие следы взлома, но замок был цел, и, разумеется, мокр. На всякий случай, подергав ручку, я ушла. Сюда Гаррет забредал постоянно, можно даже сказать, что этот магазинчик был его любимым. Бедный ювелир менял замки так часто, как мог, но для Гаррета подобные меры не являлись непреодолимыми, все-таки он был лучшим в своем деле. Не помогала и усиленная охрана лавки – обычно никто не успевал заметить пропажу драгоценностей, а самых резвых вор просто оглушал. Но стоило отметить и умеренность Гаррета – он никогда не обчищал ювелира до нитки, обычно ограничивался парой дорогих безделушек.

Я усмехнулась своим мыслям и решила быстро обойти квартал, надеясь наткнуться на хоть какую-нибудь подсказку. Но быстро не получилось – довольно сложно было передвигаться по улицам по колено в воде. Я усиленно работала ногами и руками, медленно продвигаясь к площади у трактира. Наверное, унылое шатание по городу, временно превратившегося в реку, что-то сделало с моими мозгами — в нормальном состоянии я бы ни за что не пришла к той глупой мысли, что занимала сейчас мою голову.

Гаррету нужно найти побрякушку у Язычников – верно? И он никак не может добраться до нее, так? Так может, он решил подключить свои связи у Хаммеритов? Его давний недруг инспектор Дрепт имел перед вором один небольшой должок и мог ему помочь. На самом деле, по моему мнению, Молот не был ничем обязан моему другу, но, к сожалению наши с ним взгляды расходились. А дело все в той самой ведьме, что несколько лет назад изрядно проредила и орден Хранителей, и Хаммеритов, и самих горожан. Насколько я когда-то поняла из скупых высказываний Гаррета, Дрепт был знаком с той ведьмой еще в детстве, и она ему то ли изрядно насолила, то ли напугала. И он, не давая себе продыху, искал ее долгих пару десятков лет, а то и больше. А Гаррет вот и нашел и уничтожил ее могущество.

Ерунда, конечно, но я все же решила проверить — никогда не знаешь, куда заведет тебя поиск Гаррета. А потом можно было заглянуть и к скупщику.

С трудом поднявшись на площадь, я оглядела ее, стремясь узнать, сколько здесь стражи и есть ли Язычники (мне почему-то казалось, что они меня быстро выведут на чистую воду), но все попытки были тщетными. Передернув плечами, скорее от холода, чем от растерянности, я побрела к дому инспектора. Благо, у него было огромное окно, выходившее на эту площадь, так что поглядеть, что происходит у него в квартире, было не сложно.

Дрожа, я пересекла площадь и остановилась у окна. Судя по мерцанию света, в квартире Хаммерита кто-то был, и я, подтянувшись за подоконник, заглянула.

Так и есть – сам молот сидел за письменным столом и задумчиво грыз писчее перо, однако ни листка пергамента, ни книги перед ним я не увидела. Не успев удивиться этой странности, я почувствовала, что руки меня больше не держат. А потом вдруг мир взорвался темнотой, и перед тем, как я потеряла сознание, почувствовала, что кто резко схватил меня под мышки.

* * *

Из глубокого несознания меня вывел сильный удар по лицу. Резко распахнув глаза, я скривилась от боли и не смогла сдержать стон – возмущенный, впрочем. Похоже, меня все-таки как-то раскрыли: облик язычницы не сработал.

Дернувшись, я с ужасом поняла, что привязана к стулу по рукам и ногам. Мысли тут же завозились со скоростью бегущей черепахи. Кто? Вольфгант? Куршоки? Личные недоброжелатели?

Окинув взглядом помещение, я увидела только голые каменные стены, еле освещенные тусклой свечой. Куда же меня притащили?

— Очнулась, принцесса зеленого леса? – ласково спросил меня мужской голос.

Поскольку у меня болела голова, я решила, что голос я не опознала.

Обладатель голоса стоял за моей спиной и не спешил показываться мне на глаза.

— Мерзкий людишка ответит за глупый поступок, — прохрипела я, старательно скашивая глаза, — выпьется кровушка, а тельце накормит дубы зеленые. И никто не вспомнит воришку язычницы.

Похититель цинично хмыкнул и передвинулся мягким, еле слышным шагом.

— Возможно, дорогуша, но боюсь, кровушки моей тебе не достанется. Спросишь потом у Трикстера, какова она на вкус.

Голос действительно был знакомым – глубоким, сильным и с хрипотцой. До боли родным и не всегда любимым. Я хмыкнула и тут же перестала дергать руками, силясь сотворить какое-нибудь заклинание.

— Воришка Гаррет думает, что сможет убить. Воришка Гаррет глупый, — несмотря на ужас всей ситуации, мне стало смешно.

— Неужели?

Вор, не беспокоясь уже о своем несохраненном инкогнито, вышел в поле моего зрения, и угрожающе склонился надо мной.

— Повелительница знает, зачем воришка шастает вокруг нас, повелительница следит за воришкой. Воришка умрет, — наверное, я зря это делала, никто не обвинит Гаррета в том, что он убил меня, думая, что я шпион от Язычников.

А ведь я должна была догадаться, что вор, со своей паранойей, заподозрит любую язычницу рядом с собой в недобрых намерениях. И как только такую идиотку Мафусаил отпускает на задания? И, кстати, как Гаррет меня углядел?

— Знает? – оскалившись, переспросил он. — И как давно ты наблюдаешь за мной?

— Повелительница все знает, — ответила, стараясь скрыть смех, — повелительница всех видит.

— Как-давно-ты-за-мной-наблюдаешь? – злобно прошипел Гаррет, больно схватив меня за горло, и сжал пальцы.

— Язычница наблюдает за воришкой много-много лет, Гаррет глупый, до сих пор не догадался, — прохрипела я.

— Ничего страшного, милочка, ты все сама расскажешь глупому Гаррету! Тебя когда-нибудь пытали, дорогая? Незабываемое ощущение. Я могу показать.

Последнюю фразу Гаррет томно прошептал мне в ухо.

А потом отпустил горло.

— У моего друга есть замечательный подвальчик, с дыбой и другими милыми приспособлениями. Мы пригласим на праздник еще людей, и они сполна насладятся твоим телом. А первым буду я, раз уж ты настолько ко мне не равнодушна. Тебе как нравится – на коленях и связанной, или сразу лежа?

Пока вор в красках шептал мне на ухо о прелестях мужского доминирования, я прокашлялась, и попыталась его перебить. Но неудачно.

— Послушай…

Резко отодвинувшись от меня, вор с силой ударил меня по лицу. Охнув от боли, я сжалась, насколько мне позволяли путы, и опустила голову, опасаясь повторного удара.

— Или, может быть, тебя приковать к стене?

— Гаррет, — прохрипела я уже нормальным голосом, — если тебе так не хватает покорной женщины, обратись к Железной Нэни. Она готова ради тебя и на дыбу, и на стену.

Я не успела поднять на него взгляд, но была уверена, что на лице этой сволочи появилось удивление.

— Я Энн, придурок! Шуток не понимаешь? Где ты видел, что бы Язычники могли подходить к дому Хаммерита? Он же облит святой водой, а поганцы от нее шарахаются, как от чумы!

— Энн?

Я наконец заставила себя взглянуть на него.

— Трикстер в посудной лавке! Спроси меня что-нибудь, известное только нам двоим!

Гаррет задумался.

— Что мы с тобой делали в ту ночь в трактире?

— Мы напились до зеленых бурриков, а потом я очнулась дома с жуткой головной болью! Серьезно думаешь, что я способна что-то запомнить в таком состоянии?

Улыбка Гаррета потухла, и он встревоженно вгляделся в меня. Кажется, поверил…

— А что мы пили?

— Настойку твою хваленую, — отрезала я, — может, все-таки развяжешь меня?

— Да, конечно, — скомкано произнес он и тут же достал старый кинжал из чехла, — сейчас.

Я почувствовала, что путы, стягивающие мои руки и ноги, спали с меня, и я застонала от боли.

— А почему…

— А потому, — сквозь ответила я, злобно смотря на Гаррета, — что я не могу разгуливать теперь в своем облике. Неужели это непонятно?

— Надо было предупреждать! Как мне было реагировать на твою слежку? Естественно, я подумал, что язычники что-то заподозрили!

— Я следила за тобой? Ты псих, Гаррет! В этом тумане ни Трикстера не видно! Я искала тебя, и подумала, что ты можешь зайти к Дрепту! Если бы я тебя увидела, то наверняка бы окликнула!

— Да ладно? – хмыкнул он. — А что ж ты сразу не сказала правду? К чему эту чушь плела?

— Пошутить хотела! Ситуация знаешь ли… смешная вышла.

— И дошутилась бы до перерезанного горла! Совсем мозги растеряла?

— Это ты мозги растерял! Нападаешь на каждого встречного!

— А ты, похоже, уверилась, что я пушистый зайка? – еще раз премерзко улыбнулся вор.

— Ну что ты, для зайки ты слишком страшен, — огрызнулась я уже на пути к выходу. — Не льсти себе!

— О, да, зато ты теперь хоть куда! И показать есть что, и повертеть чем, правда? Не хочешь оставить себе эту внешность навсегда? Будешь первой среди портовых шлю…

Вот что-что, а таких намеков я терпеть не могла, и развернулась с намерением вмазать по наглой роже Гаррета. Все-таки в свете последних событий, я, положа руку на сердце, немножко имела на это право. Наверное. Но сегодня, видимо, вовсе не мой… моя ночь.

Руку мою он перехватил в полете, дернул на себя, и я оказалась жестко прижатой к мокрой и холодной стене.

— Успокойся, — процедил он, — не трать свои силы понапрасну, все равно не дотянешься до меня.

— Неужели? — передразнила я, и щелкнула пальцами, желая зацепить его хоть чем-нибудь.

Я уже говорила, что ночь не моя?

Извернувшись, он отпрянул в сторону, и заряд магии впечатался в стену, сделав в ней приличную дырку, в которую тут же начал проникать дождь.

Отвратительная ночь.

— Я же говорил – не достанешь, — неожиданно весело хмыкнул он, поднимаясь, — не могу сосчитать, сколько раз меня пытались убить с помощью магии. А ты, уж извини, не лучшая из лучших.

— Ты придурок, — раздосадовано сообщила я.

— Зато умный и быстрый. Чего ты разозлилась? В том, что случилось, виновата ты одна.

— Ты назвал меня проституткой!

— А ты меня страшным, — пожал он плечами, — хотя сама так не считаешь. Так что мы квиты, я не считаю, что ты будешь первой среди… эй-эй! Куда делось твое чувство юмора?

Он, смеясь, увернулся от удара.

— Ну не сдержался я, не считаю я тебя… все, молчу, ладно, — все еще смеясь, отмахнулся он.

Я вздохнула. Ну почему, почему в свои друзья я выбрала вот это... нечто? Похоже, идиотка – мой диагноз, и к Хаммеритам не ходи.

— А ты зачем меня искала?

— Соскучилась, — огрызнулась я.

— Да? – понимающе хмыкнул он.

— Нет!

— Ты вся мокрая, знаешь? – нечеловечески проницательно заметил Гаррет, пропуская меня в «Дохлую рыбу».

— Да неужели? – у меня не было желания отшучиваться.

Разумеется, я с самого начала понимала, что необоснованно расслабилась и не просчитала всех возможных последствий. И очевидно – с самого начала. Пора было сесть и спокойно обдумать план действий. Я не понимала, почему не занималась этим в дни моего вынужденного заточения у Хранителей. Все-таки женское во мне проглядывало со страшной силой, как бы я его не прятала. И первое, что нужно было сделать – договориться с Гарретом о постоянной связи, хотя бы, чтобы не повторялось таких ситуаций. А второе – подготовить пути к отступлению. Может, я и была оптимисткой, но уповать на то, что нам удастся выследить и выкрасть Книгу – увольте. Такое было возможно лишь благодаря чуду и невероятному везению. Конечно, я надеялась, как и всякий человек на моем месте, но надежда – это не залог к успеху.

Рядом шагал Гаррет, жизнерадостно поглядывающий на меня. Кажется, он находил все забавным и смешным.

— Ты, кстати, не помнишь, подрались мы тогда с Бобом, или сил не хватило? – между прочим спросила я.

— Я бы не назвал это дракой, — хмыкнул он. — Мы набили ему морду за какую-то идею, это точно мне вспоминается, а вот за какую – это уже вопрос.

— И нас сюда еще пускают?

— А чего бы и нет? – пожал он плечами. — Подумаешь пара синяков, ерунда же.

Я усмехнулась и промолчала.

Охранникам Гаррет что-то прошептал и сунул им в руки мешочек с монетами. После этого махнул мне рукой на комнату.

Внутри было темно и прохладно, и я, уже давно замерзшая, кинула шар огня в камин с подготовленными дровами. Помещение тут обволок теплый, мягкий свет.

— Проверь защиту, — попросил Гаррет, и ушел.

Удивившись такой предусмотрительности, я подумала, что Гаррету, очевидно, есть, что мне рассказать.

Закрыв глаза, и переменив зрение, я осмотрелась и неприятно удивилась – ярким, желтым пятном в заклятия тишины и прочих, был вплетен «Эргус» — индивидуально настраиваемое подслушивающее заклятие. Кому стало интересно то, о чем беседуют в этих комнатках?

Удерживая картину магических переплетений, я накинула на себя полог отвлечения внимания, и пошла за тянувшейся ниточкой. Стало немного легче, когда я увидела, что желтые нити тянулись из всех комнат. Значит, вполне возможно, что хотели проверить не нас: в конце концов, откуда они могли знать, что мы снова придем сюда. Все линии тянулись к глухой стене в конце коридора. Я подошла туда и тут же увидела, что вовсе это не стена, а плохо замаскированная дверь.

Я раздумывала. Надо ли идти туда, учитывая свою усталость и рассеянность? Не стоит ли просто сменить трактир?

За спиной прошел ничего не заметивший Гаррет с подносом. Мимоходом заметив, что выглядит он с подносом очень странно, я вернулась в комнату.

— Откуда ты…

Я подняла палец, призывая его молчать, и одними губами прошептала о подслушке. Кажется, не быть мне мастером – он ничего не понял. Я повторила еще раз, и глаза Гаррета округлились.

— Кто?

Я пожала плечами.

— Можешь узнать?

Я цапнула его за руку и потянула в коридор.

— Там, — показала пальцем на дверь.

— Я разберусь, — кивнул он, — потом. Можешь снять?

Последнее слово – тоже одними губами.

— Без проблем, — пожала я плечами, и вернулась обратно.

Снимать такие заклятия – самое легкое занятие, помнится, я первым освоила это умение у Непознанные. Нужно было только расплести нити, смотать нужную и оборвать где необходимо, а остальное снова положить на место. Самым сложным было сделать так, что бы накладывавший их маг не узнал об обрыве нити, но и тут не было чего-то, с чем я бы не справилась – всего лишь наложить чары заморозки на обрыв.

Взяв все нити в руки, я распределила их по пальцам, и на свободную руку намотала желтую линию. Она загадочно мерцала и переливалась всеми оттенками от насыщенно оранжевого до лимонного.

Через минуту все было кончено.

— Все?

Я кивнула и плюхнулась на пол около камина.

— Может, это Боб? – спросила я.

— Он не волшебник, но попросить, конечно, мог. Только зачем? – Гаррет сел рядом.

— Вот ты об этом и узнаешь, только осторожно. Вдруг это нас хотели подслушать?

— Не сомневайся во мне, — улыбнулся он.

— О, ну куда уж мне. Ты хотел что-то мне рассказать? – перешла я к волнующей меня теме.

— Спросить хотел. Но сначала ты выпьешь это, — он вскочил и налил в рюмку коричневой жидкости, — а то трясешься, как суслик.

— Коньяк? – я с омерзением вдохнула запах алкоголя.

— Зато согреешься.

Я кивнула и махом опустошила рюмку.

— Мне тоже надо кое-что рассказать тебе, но сначала ты, — выдохнула я, ожидая приятной теплоты в теле.

— В Городе появились твари, — начал Гаррет, — странные, опасные. Вчера видел, как один сожрал человека с потрохами.

— О! Все-таки появились, — скривилась я, — я знаю, что это…

Я рассказала Гаррету о моем походе в «Морскую колючку» и разговоре с Артемусом.

— И ты отказалась? Почему? – кажется, он удивился. — Это же твоя работа – ловить всяких тварей.

— Позволь напомнить, что вовсе не моя. Это обязанность Хранителей – защищать горожан от неведомых пакостей. И вообще, мне не предложили оплату. Это свинство, в конце концов.

— С этим у них всегда плохо, пока не напомнишь о деньгах – будут молчать, как язычники на допросе, – согласно кивнул Гаррет. — Но не могла бы ты этим и впрямь заняться?

Я удивленно покосилась на него. С чего бы это?

— С какой радости, дорогой мой? Мне, по-твоему, больше делать нечего?

— Потому что скоро нам станет не до них, — туманно просветил он меня, — вернется Вольфгант, закончит ритуал и позовет на чай свою армию. Тем более, тебе это ничего не стоит – выпустишь на охоту своего звереныша, а сама будешь пиво попивать в тепле и неге.

— Я бы предпочла, что бы монстрами занялись Хранители, — помотала я головой, не имея никакого желания влезать в это дело, — считай это делом принципа. Мне не нравится, что они сидят в своей башне и ничем не озабочены.

— Может и озабочены, — пожал он плечами, — я просто думаю о будущем. Чем меньше у нас противников – тем лучше.

— Нет, Гаррет, — раздраженно ответила я, — меня сейчас больше интересуют твои дела.

Он напряженно уставился на меня. Я только сейчас заметила, каким уставшим и больным выглядел вор. Под глазами мешки — так и не прошли с давней встречи у Хранителей, мокрые волосы походили на безжизненные нити, и единственный настоящий глаз ввалился. В глубине души я его пожалела, нелегко ему давались поиски артефакта язычников.

— Я говорила тебе о тоннеле язычников как-то, помнишь? Ты там бывал?

— Что? – встрепенулся он. — Нет, я о нем забыл. Где он?

— В Доках. Тебе придется постараться, чтобы никто не увидел тебя входящим внутрь. Помнишь, где находится вечный пост у язычников – прямо на входе в парк. Там и тоннель.

— Скрытый вход?

— Да, понажимаешь камни, какой-то из них должен сработать.

— Я так и знал, что стоило встретиться с тобой раньше, — задумчиво протянул Гаррет, — а что там внутри?

— Понятия не имею, я не заглядывала туда, куда мне не надо.

— Я разберусь, — кивнул он, довольно улыбаясь. — Ты, кстати, согрелась?

— Еще не совсем, но коньяка мне больше не надо. А может быть… хочешь, я схожу с тобой? Отвлеку язычников, а потом прошарим весь тоннель. Вдвоем быстрее будет.

— Я работаю один, — лицо Гаррета резко посуровело.

— Там могут быть ловушки, как ты с ними разберешься?

— Разве я не показал тебе сегодня, что никакой маг мне не страшен? – хмыкнул он. — Разберусь как-нибудь.

— И ты сможешь снять, например, «Поступь Мага»? Или «Смертельные сети»?

— С чего такая озабоченность моими талантами? – вскинул он бровь. – Или, может быть, моей судьбой?

— О, прошу тебя, только не начинай про мою гипотетическую влюбленность в тебя, — поморщилась я, — я просто волнуюсь за итог нашего дела.

— Что ты меня любишь всей своей гадкой душонкой, я и так знаю, — торжествующе поглядел на меня Гаррет, — но так откровенно…

— Гаррет!

— Напрашиваться, напрашиваться, конечно, — рассмеялся он, — такого еще не было!

— Потому что ты неуч! Выучил пару приемов и считаешь, что все тебе по зубам!

— Зато тебе твоя ученость сегодня не помогла. Я мог тебя убить в любой момент. О! Я знаю, я тебя уязвил, да? Гордость маленькой ведьмы задета и жаждет мщения? Хочешь спасти меня?

— Делать мне больше нечего. Но я все же предлагаю тебе засунуть свое тщеславие…

— Куда? – широко ухмыльнулся он, с интересом наблюдая за мной. – В тощую зад…

— К Трикстеру под хвост! – возмущенно прервала я его.

— Оно там уже побывало и осталось недовольно. Ну, хорошо, ты можешь отвлечь язычников, а потом встретить своего героя из трудного похода. Тебя устроит это? Говорят, все порядочные женщины примерно ждут своих мужчин, заламывая хрупкие пальцы и безутешно рыдая в платок. — Гаррет смеялся.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты идиот? – вздохнула я, так и не придумав в ответ хоть что-нибудь остроумное.

— Конечно. Ты. Раз по сто на дню вслух, и раза в три больше — про себя.

Гаррет не появился ни на следующий день, ни через два дня. Шла уже вторая неделя его отсутствия, и мне приходилось подавлять свое беспокойство. Все мои попытки выяснить местонахождение его или найти хотя бы его тело окончились ничем — Гаррет не хотел быть найденным. Магический поиск молчал, а пробраться в тоннель едва ли было возможно: Язычники что-то заподозрили, и охрана, состоящая из воинов и магов, стояла у входа круглосуточно. Есть ли другие входы туда, я не знала, как не знали и Артемус с Орландом. Впрочем, те не волновались, уверяя, что если Гаррета бы убили, они узнали бы об этом вторыми. Оставалось надеяться, что он не попался: что такое разъяренные Язычники, я знала не понаслышке.

В одну из ночей, услышав от трактирщика «Бешеного стража», что дед Шеймус закончил свою работу в музее, я решила, что неплохо бы наконец его навестить.

После того локального городского потопа, погода оставалась холодной и сырой. Скоро на нас должны были обрушиться ледяные ветра и легкие морозы, лето в наших краях всегда кончалось резко — в середине или конце августа. А в сентябре в Городе уже шли первые снегопады.

Как можно теплее одеваясь, я отчетливо ощущала недовольство пожирателя. Он так хотел пойти со мной, что умудрялся передавать мне свои эмоции. Ему казалось несправедливым, что я не хочу брать его с собой и знакомить с людьми. Объяснить, что это опасно для нас обоих, у меня пока не получалось. На мои возражения он выразительно рыкал и показывал свои зубы. Мол, если что, он заставит замолчать любого, стоит мне только попросить. От мыслей, что зверек может самостоятельно расценить какое либо событие, как опасное для своей хозяйки, меня бросало в дрожь.

— Ты не можешь убивать всякого, кто захочет причинить мне вред, — покачала я головой. — Наказание не должно быть чрезмерным. К тому же, не забывай, что человек, увидевший тебя рядом с язычницей, может подумать, что я собираюсь с помощью тебя навредить кому-то невиновному. Я пойму этого человека, и ты тоже должен этому научиться.

— Р-р-ры?

— В большинстве случаев — убивать плохо. Я не говорю сейчас о тех куршоках, или о тварях с корабля. Первые хотели навредить мне, без оснований, а вторые созданы злом и это зло несут в себе, поэтому должны были быть уничтожены.

Пожиратель промолчал.

— Ты растешь и становишься любопытным, и не всегда верно себя ведешь. Вспомни хотя бы, как ты неделю назад убил ту несчастную собаку. Я знаю, она бросилась на меня, но еще я знаю, что недалеко лежали ее щенки. Она испугалась меня, почуяв оборотня, и хотела их защитить. И это желание не заслуживает смерти. Понимаешь? Ты должен научиться оценивать мотивы, прежде чем убивать по собственному почину, именно мотивы имеют вес. И я не смогу брать тебя с собой, пока не увижу, что ты все понял.

Зверек недоуменно смотрел на меня, наверное, мои слова показались ему слишком сложными.

— Ну что? Не понял ничего?

— Ры!

— Ты пока не понимаешь, почему человек поступает тем или иным образом, и поэтому можешь навредить невиновному. Прошу тебя, посиди здесь, а потом мы с тобой пойдем гулять вместе. И там я попытаюсь объяснить попроще. Ты согласен?

— Р-р-р, — расстроенно, но, кажется, согласно ответил он.

— Я недолго.

* * *

А в лавке деда Шеймуса меня настигли неожиданные известия.

— Не знаешь, поганка, с чего бы в Бонхарде нечисть стала пробуждаться?

— Язычница не знает, — отозвалась я.

— Тьфу на вас! Ты можешь говорить, как нормальный человек? Вечно вы о себе говорите, как будто другого обсуждаете! Чего тебе?

— Зелья. Дед Шеймус может продать язычнице живицу, перцовое зелье, — мне пришлось потрудиться, чтобы не улыбнуться.

— Еще что надо? — я кожей ощущала исходившее от него ко мне отвращение.

Я выложила перед ним заранее составленный список и мешочек с монетами.

— В Бонхарде пробудились зомби? — спросила я, наблюдая, как продавец шарит по ящикам.

— Уж ты-то должна об этом знать, думаешь, поверю тебе? Вы, поганцы, вечно несете в Город мерзость и смерть, Строителя вам в боги.

Нелюбовь Шеймуса к Язычникам была известна всем его клиентам, но на его торговлю никак это не влияло. Зелья и информацию он продавал всем, независимо от собственных предпочтений.

Я добавила еще несколько монет.

— Приходили тут, рассказывали, что слышали рык и скрежет зубов [1] изнутри Бонхарда, — он выставил передо мной сумку с зельями, заученным движением смахивая деньги с прилавка. — Что-то пытается оттуда выбраться. И рассказываю я это тебе только потому, что знаю, кто убил зомби в Олдейле. Но еще я знаю, кто их создал! И если твари выберутся из гробницы, я пойду к Королю. Слыхала ведь, что он здесь? И тогда ваша богомерзкая Виктория поплатится за все! Строитель вас возьми, и кто только додумался всем вашим шаманкам давать одно и то же имя?

Я молча покинула лавку, не решившись что-нибудь сказать в ответ. Шеймус был довольно прозорливым человеком, и я бы не хотела вызывать каких либо подозрений. А молчание у Язычников было в чести, особенно — рядом с чужими.

Возвращаясь домой уже проверенным маршрутом, я пыталась понять, что именно послужило причиной событиям в Бонхарде: Вольфганта в Городе не было, а те маги, кто имел силу пробудить мертвых, не имели мотивов этого делать. Ни Орланд, ни Артемус не стали бы создавать такую угрозу. А Виктория, что бы про нее не думал Шеймус, слишком любила Город. Оставались еще проклятые Предшественники. Но их я никак не могла постичь. Свиг упоминал, что они невидимы для нас и они повсюду. Следует ли понимать, что они неосязаемы? Но существо, не имеющее тело, не может причинить физический вред кому-либо, не может в обычном смысле колдовать — это было основное свойство магии. Как при этом они могли изменить медальон в «Морской колючке»?

Надо бы посмотреть поближе на Бонхард.

[1] Цитата из книги правил Хаммеритов. Известно, что дед Шеймус пытался вступить в их орден.

На этот раз мы забрались в лес. Далеко в небе можно было увидеть неяркое марево от Города, и только это напоминало мне, что каких-то два часа быстрого шага отделяли меня от людей. Уже слегка пожелтевшие листья на деревьях шелестели на сильном ветру — осень не замедлила явиться в наши края.

Я ежилась, поплотнее запахивая плащ, и наблюдала за разыгравшимся пожирателем. В последнее время он взял моду ловить на лету все тяжелое, что мог поднять. Вот сейчас он подбрасывал зубами булыжник и с восторженным рыканьем ловил, не забывая гордо коситься в мою сторону. Хвалить я его не спешила, потому что помнила, как однажды, проснувшись, увидела лежащие на полу обломки стульев. Тогда я выяснила, что помимо сложной науки о мотивации мне предстоит научить его ценить окружающую меня обстановку. Пока у меня этого не получалось, к сожалению. На мою внятную просьбу не портить мебель в квартире он очень удивился. А потом, под пологом ночи, когда я совершенно неожиданно спала, притащил два дорогих кресла с гербом барона Майера. Пришлось объяснять, что нельзя красть чужие вещи, тем более такие узнаваемые. Стулья я потом сожгла на единственной городской помойке и хорошо потратилась на новые. Испытывая страшную обиду, пожиратель уничтожил их на следующую ночь, которую я провела у Хранителей. И после долгой ругани и пихания в железную морду денег он притащил мне окровавленный кошелек, под завязку забитый монетами, всем своим видом показывая, что я делаю проблему из ничего. Психанув, я посадила его на замагиченную цепь и ушла выяснять обстоятельства.

Тогда я очень испугалась, что он кого-то убил. Но в это же утро в отчетах стражи увидела запись, что на купца напал неизвестный монстр, испугав того до икоты. Деньги я, разумеется, не вернула, но немного успокоилась.

Надо ли упоминать, что никакая цепь не смогла удержать смертельно обиженного пожирателя, и что я обнаружила квартиру в руинах. Сам зверь забился в кладовку и громко обиженно поскуливал, непонимающе глядя на дверь. Успокаивался он долго, но, в конце концов, уснул у меня на коленях, трогательно уткнувшись мордой в живот. Раны от его зубов не зажили даже спустя неделю.

С тех пор мы ежедневно покидали Город, и подолгу гуляли в лесу — там никакие разрушения не были страшны.

— Р-р-р! — камень с глухим стуком упал на землю перед пожирателем.

— Что?

— Р-р-р!

— Разнообразный у тебя словарный запас…

Зверенок бесшумно подбежал ко мне и требовательно заглянул в глаза. Выглядел он на редкость серьезно.

— Что случилось?

— Р-р-р!

Пожиратель покрутился на месте, повернулся ко мне спиной и сел. До меня, наконец, дошло.

«Здесь кто-то есть?»

— Ры!

Я поднялась со старого пня, напряженно вслушиваясь. Что-то и вправду изменилось. Вокруг было тихо — оглушительно тихо. Ветер дул все с той же силой, но не шевелились ни листья, ни пожухлая высокая трава, ни даже мои волосы, свободно спадавшие на плечи. Стрекотавшие до этого ночные кузнечики замолкли, не слышно было и птиц.

«Все признаки нежити, малыш. Далеко они?»

— Р-р-р.

«Как-то неуверенно. Ты не можешь определить?»

Пожиратель, не сводя взгляд с леса, отчетливо кивнул.

— Ну пошли, посмотрим, кто там, — вздохнула я. — Не могу предположить, что им потребовалось в лесу.

Выйдя с поляны, мы тотчас оказались окруженными непроницаемой тьмой. Оглянувшись, я с неприятным удивлением не увидела и самой поляны — позади нас был только густой туман. Тишина царила здесь полноправно, словно мы были не в лесу, а забытом склепе. Я неуклюже двигалась по тропе, выставив вперед руки, и видя впереди только отсветы от фиолетовых глаз пожирателя.

«Р-р-р!» — в отличие от меня, зверек не разделял беспокойства. Он бесшумно шел, поминутно оглядываясь на меня и подбадривая.

Немного успокоившись, я ускорила шаг, стараясь поднимать ноги как можно выше — не хватало только запнуться за какой-нибудь корень. Вскоре мы свернули с утоптанной тропы и углубились в дебри невысокого вечнозеленого кустарника. Пришлось сбавить темп, потому что я постоянно натыкалась руками на деревья.

И там я повторно облилась потом — ничто не издавало ни звука: ни раздвигаемые мной ветви, ни мои шаги.

«Тебе не кажется это странным, малыш? Слишком уж тут тихо».

Зверек еле слышно фыркнул.

«Считаешь, что нам нечего бояться?»

— Ры! — определенно утвердительно ответил он.

«Тогда не отходи от меня далеко, я почти ничего не вижу».

Лес сгущался, явно не желая пропускать меня вперед. Я знала, что мы вскоре должны были войти на территорию Язычников — они обычно ограждают свои владения густыми кустами и ядовитыми грибами. Наткнуться на них значило бы для меня несколько часов сладостных галлюцинаций, но колдовать свет я не решилась — все еще было непонятно, что учуял пожиратель и насколько оно было близко.

Но света и не понадобилось — тьма спустя минут двадцать начала рассеиваться, борясь с неярким зеленым свечением. Его источники, негромко звеня, медленно плыли по воздуху, давая мне возможность осмотреться. Мы залезли в самые дебри, вокруг, куда ни глянь, перед глазами были тонкие коричневые ветви с мелкими иголками. Они уже разодрали до крови мне руки и лицо, но обращать на это внимание сейчас я не собиралась. Дома, в конце концов, был чудесный мафусаилов бальзам, быстро заживляющий незначительные раны.

— Ры-ы?

«Огоньки — это колдовство Язычников, и они не опасны. Мы на их территории», — пояснила я.

Удовлетворившись моими словами, пожиратель продолжил путь, непринужденно помахивая металлическим хвостом.

Кусты вскоре кончились, открывая мне больший обзор на вековой лес. Изрытые червями стволы деревьев терялись где-то в ночном небе, не давая возможности увидеть их реальный размер. Это был самый старый лес у нас в округе. Говорили, что здесь росли живые деревья, ловившие путников гибкими ветвями и питавшиеся их телами. Но верилось этому слабо, поскольку я бывала здесь уже много раз и ни разу ничего подобного не замечала. До деревни оставалось пару часов пути, и я совсем успокоилась — очевидно, пожиратель учуял не нежить, а какие-то ритуалы Язычников.

«Зря мы сюда пришли. Здесь ничего опасного нет».

— Р-р-р! — протестующе ответил пожиратель.

«Это может быть колдовство. Язычники ни за что не допустили бы к себе зомби. Они ненавидят их так же, как Хаммериты, хоть и умеют создавать в отличие от последних».

Но зверек, порой проявляющий поистине ослиное упрямство, шел вперед. Вздохнув, я последовала за ним.

Первого Язычника мы встретили спустя полчаса. Он стоял у огромного дерева, безразлично глядя в пространство. Меня, ясное дело, он заметил уже давно — не особо я и таилась, но мешать не думал. Я молча поклонилась.

— Забавненького зверька привела черненькая Энн, — проскрипел он. — Зачем она обрядилась в Язычницу?

Я удивленно замерла, гадая, как он меня раскусил.

— Что?

— Проходи, черненькая Энн. В лесу спокойно.

— Как ты меня узнал?

Но разговор на этом закончился. Он не проронил ни слова на мой повторенный дважды вопрос. Я развернулась к пожирателю, собираясь сказать, что мы поворачиваем назад, но не успела. Нас снова настигла тьма.

— Да что это такое? — в сердцах воскликнула я. — Эй, ты сказал, что все спокойно!

Язычник привычно промолчал. Пришлось наколдовать свет, чтобы знать, откуда именно выпытывать информацию. Но этого не потребовалось: стражник стоял на месте, бессмысленно вглядываясь во тьму остекленевшими глазами.

— Эй?

За спиной у меня зарычал пожиратель, и я, забыв о Язычнике, оглянулась. Прямо на меня, футах в двадцати, смотрели красные яростные глаза.

— Убей, — не думая, скомандовала я, вешая в воздух шарики света.

Немедля ни секунды, зверь стрелой бросился в кусты, откуда тут же послышалось злобное рычание и последующий за ним хруст костей. На фоне тишины эти звуки почти что оглушили меня так, что пришлось помотать головой.

Подождав мгновение, пока картинка мира придет в порядок, я подошла к поверженному врагу и узнала серую тварь с неестественно широкой улыбкой. Удивляться тут было нечему: они уже появлялись в Городе, как и боялся Артемус. Стража и Хаммериты пока с ними справлялись, так что потерь среди горожан практически не было. Но я слышала, будто барон Майер под напором Герцога и короля собрался объявить комендантский час. И это было бы здорово, потому что со своей внешностью я утратила недолговременную неприкосновенность своей персоны, а Язычников стража не очень любила. Что уж было говорить про Хаммеритов.

— Р-р-р! — предупреждающе зарычал пожиратель, и я резко обернулась, отбросив мысли.

Мы были не одни. Десятки глаз светились в темноте там, куда не проникал свет от моих шаров. Они перемещались по кругу, заключая нас в широкое кольцо. Я не сомневалась, что это были сородичи умершего чудовища — а кто еще? И еще — я по-прежнему слышала только себя и пожирателя, что было очень странно, я ведь прекрасно помнила, как подобные твари хрипели на корабле.

— Встань рядом со мной, — скомандовала я, — и не давай им приблизиться. Посмотрим, как они реагируют на магию.

Реагировали они прекрасно. Как только первый шар огня врезался в попытавшуюся скрыться тварь, она бесшумно рухнула на землю и больше не шевелилась. Со следующими мне пришлось повозиться, потому что они оказались весьма проворными, и каждый раз ловко ускользали от огня. Как только я выпускала из рук очередной шар в одну из тварей, другая резко выскакивала на меня из кустов с явным намерением хорошенько полакомиться. Не успевала я приложить ее, как появлялись следующие. Мне не хватало времени — создание огня занимало несколько секунд, а эти секунды мне были очень нужны.

Твари пытались играть со мной, это стало понятно после трех одинаковых маневров. Я смогла убить только двух, и еще столько же, кажется, ранить, тогда как меня едва не задели еще девять. Если бы не пожиратель, меня прикончили бы через несколько минут после начала атаки.

Но все закончилось быстро — пришла помощь. Несколько десятков шаманов-Язычников появились за спинами тварей. Те явно не ожидали такого подвоха, и вся их тактика тут же развалилась, так и не успев дать результата.

— Помоги им, малыш, — попросила я, — теперь я смогу справиться и без тебя.

Пожиратель, доселе стоявший недалеко от меня в воинственной позе, нежно посмотрел на одну из поверженных тварей, и, кажется, с удовольствием внял моей просьбе.

Тьма и тишина так и не рассеялись со смертью последней твари. Свет от моих шаров резко заканчивался примерно в футе от них, и дальше ничего не было не видно. Не знай я, что там точно такой же лес, то подумала бы, что сплю — так все было нереально.

— Здесь есть еще кто-то из них, — предположила я. — Магия все еще не рассеялась.

На меня презрительно посмотрел старый шаман.

— Гнилозуб их не видит, — отрезал он. — Гнилозуб не знает, кто ты. Никогда не видел в деревне.

Я изумленно окинула его взглядом.

Шаман не понял, что видит перед собой чужака. Как же тогда меня узнал язычник-стражник?

— Гнилозубу не нравится твой зверь. Кто ты?

Я ничего не ответила, пораженная неожиданной мыслью. Желая проверить ее, я медленно подошла к застывшему стражнику и положила руку ему на лоб. Он был холодным, как у мертвеца, будто стражник не разговаривал со мной менее часа назад. Пульса на шее тоже не было. Согласно моим представлениям, язычник был мертв больше двух часов. Хотя, я могла и ошибаться.

— Он мертв, — тихо сказала я, разворачиваясь к Гнилозубу, — он давно мертв. Но до сих пор стоит.

Шаман сделал огромный шаг, попутно невежливо меня отпихивая, и провел ладонью по лицу стража. На мгновение застывшее лицо озарилось вспышкой гнилостного зеленого цвета, и Гнилозуб отшатнулся.

— Что ты сделала с ним?

— Ничего. Он говорил со мной, как раз перед нападением.

— Что сказал Репей?

— В лесу спокойно. Он сказал: в лесу все спокойно. А потом появились твари.

Шаман вновь оглядел меня, и резко толкнул посохом замершее тело.

За спиной резко взвыл пожиратель и перегородил путь между мной и стражником.

— Убери, — приказал шаман, и снова толкнул мертвое тело.

На этот раз оно упало на землю, почти заглушив меня хрустом костей. Я посмотрела вниз и застыла от ужаса — все кости были сломаны. Или не все. Но мертвый язычник на земле представлял собой страшное зрелище: руки и ноги были вывернуты под неестественным углом, шея явно свернута. И я была уверена, что и позвоночник постигла та же участь.

— Может, он превращается, — прошептала я, не отводя взгляда от тела, — в то чудовище. Поэтому темно и тихо.

— Мы идем к повелительнице, — резко сказал шаман, — ты ей все расскажешь.

Я кивнула, отворачиваясь.

— Пошли, малыш, — позвала я.

За моей спиной Гнилозуб раздавал указания остальным, доселе молчащим шаманам.

Повинуясь движению моей руки, все шары света полетели за мной, оставляя язычников в постепенно заполнявшей пространство темноте. Я мстительно улыбнулась, услышав, как громко выругался старый шаман, и создал свой свет.

— Как ты думаешь, этот парень и правда собрался стать той странной тварью?

— Ры.

— Спасибо, — тяжело вздохнула я. — Может быть, ты уже для «да» и «нет» придумаешь разные ответы? Ну там, два раза рыкнешь?

— Ры!

— Ну да…

* * *

Когда мы предстали перед Викторией, я поняла, что окончательно запуталась в язычниках. Я никогда не умела читать скрытые эмоции по лицу собеседника, но в этот раз была готова поклясться, что она меня начала узнавать. Вероятней всего сомневалась, конечно — ведь я официально была мертва, но не нужно быть мастером, что бы увидеть ее удивление. Когда я заговорила, Виктория пристально вглядывалась в меня, словно желая увидеть что-то одной ей доступное.

— Ты ведь не язычница, — медленно произнесла она, когда я закончила свой рассказ. — Иначе я бы знала тебя.

— А вы всех своих знаете? — уточнила я.

— Конечно. Ты сомневалась?

Отвечать я не стала: какой смысл говорить очевидные вещи? Раз уж шаман сходу что-то заподозрил…

— Значит, твой зверек учуял нежить, и ты пошла проверять? Зачем?

— Я ожидала увидеть обычных зомби, — призналась я. — Не хотела, что бы они проникли в Город.

— И подумала, что справишься с ними, — задумчиво кивнула она. — Значит, ты уже с ними сталкивалась.

— С ними сталкивался почти каждый горожанин, — пожала я плечами. — Вы сами знаете, как часто они появляются на кладбищах.

— Мне ли не знать, — согласилась она. — Твоя манера речи кажется мне знакомой, мы раньше встречались?

— Пожалуй, — уклончиво ответила я, — а это важно — выяснять, где и когда?

— Не переживай, я не буду тебя допрашивать.

В этом я не сомневалась: зубы сидящего рядом пожирателя говорили сами за себя. Честно говоря, на ее месте, я бы тоже не решилась.

— У меня есть предположения, но я оставлю это для себя — приятно будет подумать на досуге.

— У вас есть более важная проблема, — намекнула я. — Ваш стражник все еще лежит на поляне мертвый и окаменевший. И мой зверек на него бурно реагирует. Я бы на вашем месте не затягивала с разговорами.

— Но ты не на моем месте. Не хочешь присесть? Служанка сварила прекрасный чай.

Я чертыхнулась.

— Вы хотите еще что-то узнать от меня? — напрямик спросила я.

— Мои шаманы сейчас разбираются с тем, что ты упомянула. Если им понадобится помощь, мы обязательно туда пойдем. А я пока хочу еще поговорить с тобой.

— Сколько угодно, — вздохнула я.

— Что ест твой зверь? После драки он должен быть голоден.

— Не переживайте, я его хорошо кормлю. Так ведь, малыш?

Пожиратель, молча сидевший у моих ног, скромно рыкнул, не отрывая взгляда от Виктории.

— Никогда не видела такого странного зверя, — с любопытством произнесла язычница. — Я подумала, что это очередное мерзкое изобретение Молотов, но в нем жива природа. Что это за создание?

— Я не хочу отвечать на этот вопрос, — покачала я головой, принимая чашку ароматного чая у служанки. — Но к его созданию Хаммериты действительно не причастны, здесь вы правы.

— Ну разумеется, — презрительно ответила Виктория, — эти безумные фанатики не способны на создание живых существ. Я могу к нему прикоснуться?

— Если он не против.

Пожиратель не выразил возражения, когда высокая, красивая язычница потянулась к нему рукой. Он быстро взглянул на меня и, получив одобрение, сам потянулся к ней. Наблюдать это было забавно: язычница явно опасалась его торчащих в разные стороны зубов, но любопытство побеждало, а пожиратель в силу своего возраста и развития еще ничего не боялся, но, судя по его осторожным движениям, смог почувствовать нерешительность Виктории. Его хвост дергался из стороны в сторону, и я в который подумала, что название ему придумывал явно какой-то зануда: как можно так глупо назвать железную собаку?

— Он теплый! — изумленно сказала Виктория. — Как такое может быть?

— Не спрашивайте меня, в его внутренностях я не разбиралась.

— Ры! — возмутился пожиратель моим невежеством и сделал еще один шаг к язычнице.

Внимание к своей персоне зверьку явно понравилось, потому что он после недолгих поглаживаний, он с видом собственника, забрался к ней на колени. Виктория на миг скривилась от боли, когда он случайно задел ее зубами, но тут же снова улыбнулась.

— Удивительный зверь. Ты уже дали ему имя?

Ответить я не успела. В дверь хижины, где мы сидели, ввалился Гнилозуб с перекошенным от страха лицом. Он тяжело оперся рукой о стену и со свистом выдохнул, словно до этого надолго задерживал дыхание.

— Повелительница! Гнилозуб и остальные шаманы ушли оттуда. Что-то напало на нас!

— Малыш, иди ко мне, — я осторожно забрала пожирателя с рук Виктории, не желая ей мешать.

— Что напало? — радостное любопытство тут же слетело с лица язычницы, уступив место тревоге.

— Гнилозуб не знает, повелительница, — старик все еще натужно дышал, и я поняла, что он бежал.

— Стало страшно? — резко спросила я.

Мой вопрос он проигнорировал, но не согласиться не мог.

— Оно попыталось влезть в Гнилозуба, попыталось разодрать кожу и захватить. Я не видел его, наверное, это злой дух. Или проклятие грязных Молоточков!

— Это артефакт, Виктория, — сказала я, — он превращает людей в этих монстров. Нужно убрать его из леса.

Язычница перевела на меня взгляд, сощурив глаза, и я почувствовала себя неуютно.

— Что ты об этом знаешь?

— Немного. Я объясню по дороге, если вы не против.

Мне пришлось здорово подумать, прежде чем рассказать удобный для меня вариант событий в «Морской колючке», но Виктория не стала придираться к рассказу. Она выслушала меня с каменным лицом и переспросила только про Предшественников. Мне показалось — мысль, что существа, связанные с ее ненаглядным Трикстером, могут причинить вред ее народу, вызывала у нее отторжение.

На место драки мы отправились вдвоем, не считая, конечно, пожирателя. Гнилозуб с ужасом взирал на Викторию и наотрез отказался идти с нами.

— Не стоит на него злиться, даже Хранители не смогли войти на корабль с этой штукой, — попыталась оправдать я старого шамана.

— Даже Хранители? Ты сравниваешь нас с этими крысами? Все, на что они способны — собирать ягоды чужими руками, — полным презрения голосом ответила Виктория.

— Я сказала что-то оскорбительное? Они хороши в магии, понимают в ней лучше, чем кто-либо в нашем Городе. А уж чем они там ягоды собирают — не суть.

— Это еще не значит, что они ее действительно понимают!

Тьма в лесу отступила, теперь он выглядел так, как и должен. Ночные птицы перекрикивались друг с другом и порхали с ветки на ветку, нимало не заботясь о недавно произошедшей здесь трагедии. Шары света открывали нам небольшой участок видимости, и я уже успела представить, как из темноты на нас неотрывно смотрят сказочные чудовища. Я поплотнее закуталась в плащ, спасаясь от пронизывающего ветра и своих ощущений. Пожиратель бежал впереди нас и выглядел беззаботным, как всегда. И я поймала себя на мысли, что завидую — ему не страшны ни темнота, ни богатое воображение.

— Насколько известно мне, магию Хранители очень даже понимают.

Неожиданно Виктория громко рассмеялась. Перемена настроения была столь разительна, что я от неожиданности остановилась и недоуменно взглянула на нее.

— Ты даешь мне столько подсказок! — ответила она на невысказанный вопрос. — Сколько поставишь на то, что я разгадаю тебя к завтрашнему вечеру?

— Хоть все свое состояние, что ничего у вас не получится. Другое дело, что его у меня не много.

— Ты такая самоуверенная. Ага, вот мы и пришли, — Виктория нахмурилась. — Здесь что-то есть. Ты чувствуешь?

— Вам тоже страшно?

— В отличие от моих шаманов, я могу с этим справиться.

— И от Хранителей, — про себя сказала я. — Очередной повод для гордости.

— Что?

Я помотала головой.

— Ры! — пожиратель встал в стойку.

— Мы не одни, — улыбнулась я. — Хотите себе тварюшку для изучения? Малыш для вас постарается.

— Ры-ры! — довольно подтвердил он.

— Он был одним из моих людей, — отрезала Виктория. — Я сама им займусь. А ты поищи вещицу.

Я тут же почувствовала себя странно пристыженной, и отвернулась. Язычница, больше не сказав мне ни слова, скрылась в чаще леса, куда неотрывно смотрел пожиратель.

— Ры?

— Она справится, — неуверенно сказала я. — А нам надо найти артефакт, который превратил того парня в чудовище. Ты его чуешь?

— Ры, — отчетливо покачал головой зверек.

Отлично, похоже, пожирателей делали только для борьбы с разными тварями и демонами, а с вещицей придется разбираться самой.

Я развесила в воздухе еще больше осветительных шаров, что бы при случае увидеть даже небольшой предмет — не хотелось попасть впросак перед Викторией. Когда лес заиграл зеленоватыми бликами от больших глянцевых листьев Остаманы, я, не удержав восхищенного вздоха, огляделась. Всюду, куда дотягивался взгляд, виднелись вековые, обхвата в три стволы, и тонкие, чуть проросшие деревья. Выложенная камнем тропа, которую я до этого не замечала, тянулась вглубь языческого леса, и я невольно задумалась, сколько же людей ее делали. Если, по словам Мафусаила, наши городские мостовые Хаммериты с помощью своих технологий выкладывали годами, то сколько же времени заняла одна эта тропа?

— Ищи что-нибудь странное на земле, малыш, — попросила я.

— Ры! Ры!

— Что такое?

Похоже, что пожиратель ничего искать не хотел — он до сих пор неотрывно смотрел вслед исчезнувшей в чаще Виктории и нервно переступал с лапы на лапу.

— Ры?

— Ты хочешь пойти за ней?

— Ры!

— Как пожелаешь. Но не трогай людей и животных, прошу тебя.

Зверек, получив разрешение, бесшумно сорвался с места и скрылся из виду — только кусты немного шевельнулись за ним.

— Похоже, у меня появилась соперница…

* * *

Я внимательно оглядела землю освещенного пространства и дала приказ шарам спуститься пониже. Работы предстояло много: все было усыпано желтой хвоей и прошлогодними засохшими листьями.

Разгребая их, я в очередной раз задумалась о Гаррете. Куда он мог пропасть? Сгинул в лапах языческих чудовищ? Я встречалась с ними однажды, и мне этого хватило, что бы подальше забросить мысль пробираться туда незваной гостьей. Уже один их размер повергал мою душу в трепет. Слышала, будто управлять ими могли лишь шаманы, а остальные язычники, как и я, старались реже попадаться им на глаза. Что станет с человеком, который побывает в их лапах, мне представлялось с трудом. Впрочем, Гаррет, по моим сведениям, с ними встречался и одного смог убить — чем, я понятия не имела. Но это Гаррет, он с чем только не сталкивался в своих скитаниях в поисках наживы. Одно время мне казалось, что он посещает подобные места не столько для добычи, а сколько с целью пощекотать себе нервы. Но одно дело все расставило на места. Мы тогда случайно встретились в каком-то захудалом трактирчике, и под пиво, он мне проболтался, что кто-то из свиты герцога заказал ему найти записи об одном из погибших пациентов Колыбели Шейлбридж — о Короле Никто. Дело это сулило Гаррету неплохой куш — редко такой дают за никому не нужные бумаги. Но проблема была в самой Колыбели. Люди боялись даже стоять рядом с ее воротами, что уж было говорить о проникновении внутрь.

Долгие годы здание Колыбели использовали для экспериментов над безумцами. Я читала кое-какие записи о них: обкладывание больных горячими металлическими брусками, окунание в расплавленный воск, разработка методов лоботомии. Чего только там не творили с людьми, но единственное, чего они не делали — не лечили. Ни один пациент не вышел из Колыбели, все погибли от тех или иных причин. Потом, во время пожара, сгорело старое здание детского приюта, и всех беспризорных поселили в северное крыло Колыбели. Конечно, пациентов оградили от детей решетками, но я нисколько не сомневалась, что встречи были и ничем хорошим не заканчивались. И в один момент, когда врачи окончательно превратились в палачей, перестав воспринимать людей как личностей, один из пациентов, страдавший излишней любовью к огню, поджег свою палату. Строитель его знает, как умудрились врачи просмотреть этот момент. Погибли все — врачи, больные, дети. Само здание было каменным, и почти не пострадало, сохранились и истории болезней, запертые в железные сейфы.

Колыбель на несколько лет погрузилась в мертвую тишину.

А потом что-то изменилось. Может быть, виноваты в этом были язычники, любящие везде совать свои носы, но скорее всего, это была уже моя собственная версия, весь ужас, годами носившийся по больнице, вся боль людей, не смогших пережить пытки, преобразили Колыбель. Наделили ее псевдоразумом, духом, или Строитель его знает чем. Здание подняло тела сгоревших пациентов и пустило их в вечный пляс. Словно заведенные, кадавры, такое название дал им Гаррет, много лет бродили по пустым коридорам, не зная устали.

Все это рассказал мне Гаррет, а позже дал почитать те записи, которые зачем-то вынес оттуда. Как сейчас помню, какой озноб меня пробил от витиеватых, восторженных отзывов о лоботомии Ранкорна, обертываний и прочих пыток. Гаррет отказался от того заказа, сказав, что ни за какие деньги он не войдет больше в Колыбель.

* * *

Артефакт — маленький клык неизвестного животного на веревочке — я нашла случайно. Вернее, наткнулась на него рукой, когда, устав от поисков, оперлась рукой о дерево. Он висел на обломанном сучке и переливался мрачным зеленоватым цветом. Наверное потому я его и не заметила — блики зеленого цвета были везде. Сомнений, что это он, у меня не возникло — кем надо быть, что бы не почувствовать его магию. Я тут же отдернула от него руку и на всякий случай отошла подальше. Немного подумав, я наложила на него отвлекающее заклятие и пошла искать Викторию. Она уж всяко больше смыслит в подобных вещах.

Я собиралась отнесли клык Хранителям, но как его перенести в цитадель, не повредив себе, не знала. Вообще-то я доверяла Артемусу, когда он сказал, что подобные вещи не действуют на меня, но перестраховаться стоило.

Язычница нашлась недалеко от входа в деревню. Она, словно забыв, что еще недавно была расстроена смертью одного из своих людей, самозабвенно играла с пожирателем.

— Он же поранил вас, — я кивнула на окровавленные руки. — Вы могли бы ему сказать быть осторожнее.

— Ерунда какая, — отмахнулась она. — Царапины стоят того, что бы познакомиться с таким удивительным зверем.

— Я нашла артефакт и собираюсь забрать его из леса. Здесь ему нечего делать.

— Ты можешь делать с ним, все, что угодно. Но я хочу знать, как он оказался в моих землях.

— Не думаю, что могу вам помочь, — удивилась я. — Возможно, кто-то подарил его вашему стражу.

— Или принес его сюда сам. Для чего?

— Много вариантов, выбирайте, какой вам нравится больше. Виктория, вы же знаете, что происходит в Городе, неужели не догадываетесь?

— О чем это ты? — вскинулась она.

— Король приехал, — подсказала я, — наверняка не просто так. Зомби с Айронвуда вырвались, Хранители зашевелились, куршоков стали видеть на поверхности. Что-то будет происходить. Я думала, вы знаете.

Рассказать ей о Вольфганте я уже не могла в силу клятв, которые дала Орланду.

— Ах, это. Они ловят какого-то сбежавшего мага. Сомневаюсь, что это серьезно. Ты ведь уже уходишь?

— Ухожу, — опешила я, — но мне нужна помощь. Я опасаюсь дотрагиваться до артефакта голыми руками, и…

— Погоди немного, я выращу тебе паучий кокон.

Она небрежно взмахнула рукой и вновь обратила внимание на игравшего пожирателя.

Я с недоумением смотрела на нее, пока не почувствовала, что по мне кто-то ползет.

— Не трогай их, и тебе не причинят вреда.

По моим ногам и рукам маршировали сотни мелких пауков, а на земле их было еще больше. Я передернулась, но смахивать их не стала. Насекомые остановились в футе от Виктории, вероятно чего-то ожидая.

— Ты ведь маг, — утвердительно сказала она. — Задай им направление в сторону артефакта, и они все сделают.

— Пауки у меня на руках, — возразила я.

— Ах, да, — через секунду насекомые слезли с меня, и я получила свободу. — Только не расходуй много сил на магию, они этого не любят.

На мою находку хранители отреагировали неоднозначно. Артемусу явно понравилась моя инициатива, но настаивать на продолжении он, кажется, не решился. Впрочем, мы ни словом не упомянули о моей вспышке раздражения ни сейчас, ни в прошлый раз. И я была ему за это благодарна, потому что хоть и не чувствовала за собой неправоту, но вспоминать о своей глупой несдержанности не любила.

— Невероятная история, Энн. Поздравляю, ты только что ощутимо прибавила мне работы в ближайшие дни.

— Сочувствую, — иронично отозвалась я, не глядя ему в глаза. — Страшно представить, когда вы теперь сможете спать.

— О, не переживай, утренние собрания весьма продолжительны, и от недосыпа я не умру. Но меня беспокоит то, что от твоей маскировки почти нет толку. Можно предположить, что тот стражник — Репей — узнал тебя уже, будучи не-человеком…

— И откуда этому не-человеку меня вообще знать? — возразила я. — В «Морской колючке» меня никто не видел.

Подняв взгляд, я увидела жалостливую улыбку на лице Артемуса. Все понятно: точно такое же выражение приобретало лицо Гаррета, когда я, еще в самом начале нашего знакомства, задавала глупые вопросы.

— До какого уровня ты доучилась, не напомнишь?

— Не напомню, вы и так все знаете.

— Ну, разумеется, знаю — до первого. И очень жаль, выбери ты другого мастера, лет через пятьдесят стала бы хорошей волшебницей со средними способностями. Видишь ли, при преобразованиях подобно тому, что вы лицезрели, возможно впасть в состояние… всезнания.

— Этого не может быть, — пораженно замотала я головой. — Это противоречит всем законам мира.

— Так же как и превращение из человека в монстра. Прецеденты были, я довольно много об этом читал. И все они связаны с тварями из других слоев. Но меня беспокоит Виктория. Вы ведь сотрудничали довольно тесно в последнее время?

— С ней мы виделись пару-тройку раз, и я бы не сказала, что особо заинтересовала ее.

— Но она была к тебе благосклонна, — заметил Артемус, наливая кофе в маленькую фарфоровую чашку.

Маленький кабинет тут же наполнил умопомрачительный аромат. Я сглотнула слюну — оказалось, что я не ела ничего целую вечность назад.

— Я оказала ей неоценимую услугу, — согласилась я, с жадностью глядя на напиток.

Хранитель, перехватив мой взгляд, тут же передал мне чашку и потянулся за новой.

— Виктория умная и сильная женщина, Энн. Постарайся держаться от нее подальше. Еще одну новую внешность тебе уже не наколдовать.

— Спасибо за совет, — хмыкнула я, с жадностью глотая обжигающий кофе. — Артемус, чем вы здесь занимаетесь? Меня очень сильно напрягает, что артефактами никто не озабочен. Не окажись мы в лесу сегодня, целая община язычников подверглась бы страшной опасности. И положа руку на сердце, я бы возможно и помогла вам, за соразмерную оплату, конечно, но появилось слишком много неотложных дел.

— Неотложных? — Огонь от факела на секунду отразился в глазах хранителя, и я снова отвернулась.

— Будь здесь Гаррет, мне было бы легче, — кивнула я, делая еще один глоток. — Я собираюсь проверить кое-какие дошедшие до меня слухи.

Я не хотела посвящать его в свои планы. Хранители наглядно доказали мне, как они могут использовать не особо значащую информацию. Ведь не знай они, что я обладаю своими талантами, не смогли бы вынудить меня участвовать в охоте за книгой. А если о походе в Бонхард узнает Артемус, узнает и Орланд. Это было худшим из зол.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Не знаю, какой ответ тебя устроит, — развел он руками, видя мое нежелание говорить. — Этой проблемой занимаются, и небезуспешно. Мне удалось получить информацию об одном растении, которое притупляет страх перед тварями, сейчас его постоянно пьют стражники и Хаммериты. К сожалению, оно весьма ядовито, и долго травить людей мы не можем.

— Артефакты тоже вызывают страх у людей. Растение спасает и от него?

— Они вызывают страх только тогда, когда действуют. Я ведь спокойно принял от тебя клык, помнишь? Но в любом случае, мне неизвестно, помогает ли растение от воздействия артефактов — прецедентов пока не было.

— Уру-ру, — вдруг подал голос доселе сладко спавший пожиратель.

Он неуклюже вылез из-под стола и жалобно посмотрел на меня. Я не смогла не улыбнуться, и я мельком взглянув на Артемуса, увидела, что и он не устоял.

— Кажется, он хочет к тебе на колени, — хмыкнул хранитель.

— Это правда, малыш?

— Ур!

— Как вы узнали, чего он хочет? — спросила я, осторожно поднимая зверя.

— Понять магическую тварь проще, чем человека. Это возвращает нас к разговору о твоем первом уровне.

— Оставьте это, меня он устраивает. Так вы не знаете, как находить артефакты?

— Пока нет. Но уверен, это ненадолго. Я хочу еще раз обратить твое внимание на Викторию, Энн.

— Думаете, это диверсия? Но кто мог специально подбросить клык в лес? Вы сами говорили, что Предшественники неразумны.

— Я боюсь, что Вольфгант. Его могущества вполне достаточно для этого. Если он нашел артефакты или узнал способ подчинения тварей — это создаст нам много дополнительных проблем.

— Я могу на время отдать вам пожирателя, — тяжело вздохнула я. — Походите с ним по Городу, поищите. Вещи он не найдет, но их порождения чует хорошо. Только, боюсь, он тоже может создать вам проблем. Малыш иногда не совсем понимает, как поступать можно, а как нет.

— Если он сам согласится, — Артемус удивился моему предложению. — Признаюсь, я не ожидал от тебя такой щедрости.

— Я боюсь за Хаммеритов, — призналась я. — Они лучшие бойцы в Городе, не считая регулярной армии, но их печально мало. Если что-нибудь подобное попадет в один из их монастырей, силы Города будут серьезно подорваны. Но на неделю максимум, неизвестно, как пожиратель себя поведет без меня.

— Уру-ру, — сонно рыкнул малыш.

— И еще я хочу попросить вас дать мне возможность посидеть в вашей библиотеке. Мне нужна кое-какая карта.

* * *

На подготовку к визиту в Бонхард у меня ушло несколько дней. Поскольку я решила не говорить Артемусу, какая именно карта мне нужна, то пришлось просидеть в библиотеке целый день. Я вся будто вывалялась в пыли и к ночи уже падала от усталости и недосыпа. Если так пойдет и дальше, я просто не доживу до возвращения Вольфганта в Город. Но карта в итоге нашлась на стеллаже, посвященном целебным снадобьям. Почему я решила покопаться в нем, я не понимала — часто с недосыпа вытворяешь и не такие вещи. А уж логику хранителей понять и подавно была не в силах.

Еще несколько часов ушло на перерисовку карты, и когда я поняла, что способна вырубиться прямо здесь, копия была готова.

Другая проблема возникла следующим вечером, когда я перебирала свое снаряжение. Проверив на цельность водяные и огненные стрелы, я вспомнила, что в гробнице мне будет страшно не хватать флаконов со святой водой. И с ними-то и была загвоздка. Та вода, что продавалась в воровских лавках, зачастую оказывалась либо подделкой, либо недостаточно сильной для уничтожения зомби. Раньше с этим была намного проще: стоило только прийти в Хаммеритский храм и попросить Первосвященника благословить. Они никогда не отказывали в этой малости, потому что зомби периодически появлялись на заброшенных кладбищах и нападали на людей. Но прийти язычнице в храм Строителя было чистым и изощренным самоубийством.

Я в который раз пожалела об отсутствии Гаррета, который мигом бы решил мои затруднения.

Пару часов я прокручивала в голове вариант забраться в хаммеритский склад, где всегда вдоволь было святой воды, незаконно. Но в итоге отказалась от этого — маги у Молотов городскую казну проедали заслуженно. Вполне могло статься, что я закончила бы свою жизнь прямо там же, и никакая магия мне не помогла бы.

Следующий вариант — идти в Бонхард без святой воды — я отмела сразу же. Это было бы верхом глупости. Одно дело стрелять по зомби огненными шарами на улицах Города, где зомби было не так много, и ко мне могли прийти на помощь. А другое — пользоваться магией в древней, разваливающейся гробнице, где мертвяки задавили бы числом, стоило мне обнаружить себя. Я не говорю уже о том, что на меня могло что-нибудь обрушиться при взрыве. Поэтому я приберегла огненные стрелы и магию на самый крайний случай.

Решение, как всегда пришло неожиданно. Оно было простое, как замок в бедняцком доме. В тот же момент я сорвалась в Доки в лавку к Железной Нэне.

Бедная влюбленная женщина почти сразу же поверила моему рассказу, что Гаррет, не имея возможности сам прийти к ней, через меня попросил достать святой воды и благословить целый колчан водяных стрел.

В Город в преддверии скорой зимы основательно вторглись ветра, дожди и туман. Люди тщетно кутались в осенние плащи и надвигали на головы глубокие капюшоны, но принизывающий, сырой воздух проникал под одежду без особых усилий.

Казалось, что все затаилось в ожидании чего-то нехорошего. Стражи стали трезвее, даже по сравнению с июлем, когда в Город прибыл король, злобнее и раздражительнее. Они небольшими патрулями ходили по улицам, напряженно всматриваясь в темные углы и лица бродяг, надеясь хоть кого-нибудь арестовать, что бы погреться в теплых участках при допросе. И им это удавалось: сумели поймать даже легендарного убийцу-Джека, который вот уже три года блестяще ускользал от стражи. Джек погорел на своей известной в узких кругах слабости — горячим блинам мадам Паддижу. Хотя поговаривали, что страже просто повезло, и они на самом деле оставили свой пост, поддавшись той же слабости, а Джек, оказавшийся в пекарне одновременно с ними, занервничал и попытался сбежать.

Усилили свои посты и Хаммериты, которые благодаря своей обширной сети информаторов всегда чуяли приближающиеся неприятности. Они и принимали главный удар переродившихся тварей, поскольку даже принявшие некое растение стражи оставались не слишком храбрыми людьми. Разумеется, исключения были, но факт, что ребята барона Майера не любили связываться с нежитью, был известен всем. Я сумела прочитать два отчета городской стражи об уничтожении «невиданной, мерзкой Господу Строителю нежити». Хаммериты, кажется, были недовольны тем, что городская охрана беззастенчиво присваивала себе их подвиги, забывая даже нормально переписать отчеты, но мрачно молчали, проповедуя знаменитое смирение.

Но на лицах и тех и других уже были видны следы того самого найденного Артемусом растения — красные от лопнувших сосудов глаза, мешки под ними и общий бледный вид. Оставалось надеяться, что Хранители с помощью пожирателя хоть что-нибудь найдут и прекратят прореживать ряды защитников.

Отправиться в Бонхард я решила на рассвете, в надежде хоть на какое-то освещение в начале пути — во времена строительства самых верхних уровней гробницы было принято выдалбливать в потолке небольшие окошки. Но как всегда получила обратное — туман, появившийся после обильного ночного дождя, не позволял видеть ничего дальше вытянутой руки. Зато идти по улицам было очень просто, в большинстве случаев опасных для меня Хаммеритов я просто слышала и вовремя обходила по большой дуге.

Город еще спал вместе с жителями и стражниками, уютно похрапывавшими на своих постах. Но на этот раз их разгильдяйство не вызывало во мне неудовольствия — все-таки они переживали не лучшие времена. Даже жаль было ребят, ведь не смотря на беспробудное пьянство большинства из них, стража всегда приходила на помощь горожанам, попавшим в беду. Если последние, конечно, не находились где-нибудь в бедняцких трущобах, куда даже самые смелые охранники побаивались ходить поодиночке.

Но на рынке Стоунмаркета, который невозможно было обойти другими путями, мне пришлось вспомнить забытые за несколько недель навыки скрытного перемещения. Что там произошло, я не смогла понять из-за тумана, но стража вместе с Хаммеритами кого-то искали. Скорее всего, либо случайно наткнувшегося на сонного охранника вора, либо, что было более серьезно — убийцу, впрочем, кто его знает, там могла оказаться и нежить. Я уже собиралась накинуть на себя заклятие отвлечения внимания, но тут мимо места, где я стояла, пробежал хаммеритский маг с посохом наготове. Дело оказалось куда как серьезнее — если того бедолагу найдут и начнут атаковать, я могла случайно попасть под заклятие. Ну а после допросы, пытки и Крагсклефт — подземная тюрьма молотов, откуда, я слышала, мало кто выбирался.

Я долго всматривалась вверх, пытаясь найти пристойный обходной путь, и наконец заметила длинную балку, выступавшую из основания крыши дорогого трактира. В который раз мысленно поблагодарив Гаррета, в свое время нещадно меня гонявшего и учившего, как легко и тихо взбираться почти на любую высоту, я достала стрелу, которая при вхождении в деревянную поверхность выпускала длинную удобную веревку.

Тихо забравшись наверх, я неслышно выдернула стрелу и аккуратно смотала веревку обратно — грешно разбрасываться такими вещами.

Крыши после дождя были скользкими, и к тому же ветер, уже не встречавший препятствий в виде стен и домов, заставил меня быть крайне осторожной. Я практически ползком преодолела рынок по кругу и с облегчением и дрожью в ногах спрыгнула вниз, тут же быстро скрывшись в тумане на соседней улочке.

Больше, к счастью, таких препятствий мне не встретилось, и я успешно покинула Город.

* * *

Бонхард некогда находился в большом удалении от жилой зоны, но спустя век Город так разросся, что расстояние оказалось ничтожно малым даже для тупых зомби, периодически оттуда выбиравшихся. Раньше, когда там еще хоронили людей, чьи родственники или заслуги того позволяли, мертвеца заносили через неприметный и хорошо защищенный вход. Но стоило неупокоенности запустить свои когти, Хаммериты тут же завалили дверь, повесив большую табличку, предупреждавшую честных (и нечестных) горожан, что их поход туда может стать последним в этой жизни. Но время и буррики, поселившиеся там после запустения, создали достаточно новых проходов внутрь, одним из которых я собиралась воспользоваться.

Это был кусочек крыши, неуклюже выползший на поверхность. Рядом лежал, источая даже в холоде запах гниения, зомби. Я крадучись обошла его и, извернувшись, залезла внутрь своей цели: каменный гроб с еще читавшейся надписью был разворочен, а крышка, которую совершенно точно сдвинули изнутри, лежала на полу, разломанная на несколько частей. Не приходилось сомневаться, что хозяин сейчас отдыхает на поверхности, впав в какое-то подобие покоя. Идти дальше сразу же расхотелось, но круглая шахта, кем-то заботливо прокопанная, уже ждала.

Спускаясь вниз по веревочной стреле и периодически глядя на удаляющийся дневной свет, я ощущала себя все более неуютно. Двигаться было легко: я упиралась спиной и ногами в стену и вполголоса ругала себя за излишнюю инициативность. В конце концов, тьма стала такой густой, что я с трудом различала стены. Здесь они были особенно холодными, но хотя бы не сырыми. Преодолев какую-то часть пути, я остановилась, пережидая судороги в ногах, и вскоре продолжила путь. Был момент, когда руки чуть не соскользнули с веревки, и я, беспомощно шипя, проехала вниз, чудом зацепившись за небольшой каменный выступ. С трудом успокоив бешено стучащее сердце, я продолжила спуск и была вознаграждена неожиданной пустотой внизу. Исхитрившись застыть в более-менее надежном положении, я освободила одну руку и осветила себе путь слабым светом.

Внизу виднелись несколько досок, и я осторожно на них наступила. Это оказались деревянные перекрытия, которые образовывали полукруг над большим залом. Меж ними зияли провалы, позволяя мне оценить, в какое кровавое месиво я превращусь, если прогнившая поверхность меня не выдержит. Пришлось осторожно прилечь, навскидку определив самое прочное место, и осторожно наколдовать шары света. Когда зала внизу стала достаточно освещенной, я со вздохом облегчения закрыла глаза. Все оказалось не так страшно, как я представляла: Бонхард был построен целиком из огромных камней, а значит, неожиданных обвалов, скорее всего, получится избежать.

Внизу бродили зомби, раз-два… пять штук, еще один — шестой — неподвижно лежал у огромной колонны. Неяркий рассеянный свет мертвецов нисколько не взволновал.

Немного отдышавшись, я осторожно поднялась и оглядела пространство, ища безопасный способ спуска. Идти дальше по деревянным перекрытиям мне показалось самоубийством, поэтому я прошептала заклинание, позволявшее мне почти спокойно ходить среди толпы неупокоенных внизу. Стрела, до сих пор воткнутая наверху, упала вниз с громким стуком, стоило лишь мне специальным образом дернуть за веревку. Внизу не послышалось ни звука, впрочем, я сомневалась, что зомби способны были уловить его с такого расстояния.

Судя по карте, в этой части катакомб хоронили членов богатых торговых семей. Денег, очевидно, сюда было вложено немало: разломанные гробницы сверху представлялись мне произведением искусства. Над каждой из них висели истлевшие гербы, мне даже показалось, что на одном из них я увидела волчье ухо — символ семейства оборотней-отступников, отказавшихся поселиться в закрытой долине, где до сих пор жили мои родители. Когда-то отступники были искусными ювелирами, но время их не пощадило, и последняя представительница, по слухам, окончила жизнь, случайно оказавшись в драке между Хаммеритами и отколовшимися от них Механистами.

Я медленно, стараясь не издавать ни звука, спустилась по веревке вниз, внимательно оглядываясь на неуклюже шатавшихся зомби. На меня они не обращали никакого внимания, медленно шаркая истлевшими ногами по каменному полу. Их глухое рычание эхом перекатывалось по пустынному залу, отражаясь от стен. Я проигнорировала страх, волной разлившийся по телу, и осторожно сдернула стрелу, поймав ее на лету. Зомби, остановившись за моей спиной, насторожился, но, не уловив больше ни звука, продолжил путь.

Я не стала задерживаться у гробниц, испытывая неприязнь к их расхищению, да и Гаррет, когда-то побывавший здесь, наверняка не оставил ни одной ценной вещи без внимания.

Огромную колонну, казавшуюся теперь мне башней, уходящей вниз, огибало два узких коридорчика, а по краям залы — в западной и южных сторонах — еле виднелись две двери. Требовалось достать карту, чтобы, не теряя времени, определить, какой из ходов ведет дальше, но я не осмеливалась шуршать свитком и привлекать внимание зомби.

Крадучись, я пересекла помещение и заглянула в левый коридор, огибавший башню-колонну. Тьма расступилась перед тусклым шариком света и осветила очередного зомби, ради разнообразия спокойно стоявшего у стены. Судя по разодранной одежде, когда-то это была женщина, и женщина из богатой семьи — на шее висела потемневшая золотая подвеска с драгоценными камнями. Тело неупокоенной высохло до такой степени, что горло уже не было способно издавать ни звука, иначе я бы ее услышала.

Коридорчик был настолько узким, что обойти зомби было невозможно, и я вернулась к правому проходу. Тот на первый взгляд был пуст. Бесшумно ступая по полу, я достигла двери в башню и осторожно прислушалась. Внутри кто-то бродил, впрочем, догадаться — кто, было несложно. Но помещение должно было быть небольшим, так что я сомневалась, что обнаружу там слишком много мрачных жильцов. Подождав, когда шаги чуть затихнут, я потянула за ручку — заперто. Очень интересно…

Замок с виду был несложным, и я легко вскрыла его давним подарком Гаррета — изящными отмычками. Снова дождавшись, пока зомби внутри отойдет подальше, я сняла с себя заклятие и вместо этого повесила полог тишины — если двери бы скрипели, а это наверняка так — мне пришел бы конец. Убрав свет, я осторожно отворила дверь и тут же закрыла ее за собой, держа наготове флакон со святой водой. Оставалось на слух определить, сколько здесь мертвяков и куда кидать воду. Быстро поменяв заклинания обратно, я прислушалась — шаркающие шаги звучали примерно в двух футах от меня.

Открыв дрожащими пальцами пробку, я плеснула водой в то место, где по моим представлениям находился зомби. В башне прозвучало последнее «Ы-ы-х!» и с тихим шипением мертвяк растворился, не совладав с благословленной хаммеритским первосвященником водой. Я снова зажгла свет и вздохнула — больше никого не было. Зато женщина с золотой подвеской за стеной заволновалась и пошла к двери, судя по звукам, тяжело подволакивая сгнившие ноги. Запирать отмычками замок я никогда не пробовала, поэтому просто заколдовала его. Ручка с той стороны беспомощно подергалась и затихла. Я тут же задалась вопросом — чем зомби поняла, что ей не открыть дверь, если все мозги давно испортились. А потом отмахнулась — глупые загадки можно решать и потом — когда буду в безопасности.

Я посветила шаром вниз, чтобы при случае не пропустить гостей, но широкая винтовая лестница на несколько пролетов была пуста.

Я рассчитывала найти здесь что-то похожее на магию, с которой столкнулась в катакомбах под Айронвудом, откуда Вольфгант выпустил в Город мертвецов. Или не найти. В любом случае, нужно было понять, что здесь происходит. Если слухи деда Шеймуса не преувеличены, я столкнусь с огромным количеством зомби. И поскольку здесь им поживиться нечем, кроме бурриков — а эти звери умеют очень резво убегать при опасности, — они будут тянуться к магии, в надежде заглушить вечный голод.

Карта указала мне, что я невольно оказалась на верном пути. Те два прохода в зале были всего лишь тупиковыми усыпальницами неких Роунделла и Тима. И какой ненормальный зануда составлял эту карту?

* * *

Я чувствовала себя погребенной заживо. Узкие коридоры сменялись один за другим, и лишь изредка попадались большие залы с высокими потолками, позволяющими вздохнуть немного свободнее и расправить плечи. Бонхард нагнетал страх с легкостью садиста, медленно вонзающего нож в тело жертвы — и жертва, то есть я, извивалась в путах липкого ужаса, не в силах скинуть его с себя. Все подземелье будто дышало — тяжело и надсадно вместе с мертвецами, потерянно бродившими из одной стороны в другую. Никак не получалось успокоить сердце: сразу, как выравнивалось дыхание в моей груди, случалось что-то, что запускало страх по новой. Зомби ли, неожиданно появившийся из-за угла, обрушившаяся балка, которую я не заметила в тусклом свете шара, или непонятно откуда взявшаяся летучая мышь. В такие моменты я приваливалась к стене, жадно глотая спертый воздух, и долго стояла, заставляя себя продолжить путь.

В какой-то момент я тоскливо подумала, что придется здесь остаться ночевать. Обойти хотя бы половину Бонхарда за день было невозможно, но я все-таки надеялась найти подсказку не в самом конце пути.

Один раз зомби меня почуяли. Я спускалась вниз по веревочной стреле на третий уровень, потому что лестница в башне обвалилась, а прыгать я не решилась — слишком далеко и ненадежно. Когда я поставила ноги на твердую поверхность и сорвала стрелу, дверь, ведущая внутрь, неожиданно открылась. Нос к носу я столкнулась с относительно свежим зомби. Кожа его местами сильно сгнила, а мясо воняло так, что я чуть не отшатнулась. Но привычка не дала шевельнуться, что и спасло меня. Мертвец насторожился, потянул остатками носа воздух, ощерился в жутком оскале и протянул вперед руку. Из его груди торчали стрелы — штук шесть не меньше.

Осторожно и бесшумно я нагнулась, не давая мертвецу прикоснуться ко мне, и скользнула вбок — почти к самому обрыву. Молясь про себя, чтобы лестница выдержала, я вытащила из кармана святую воду и щедро выплеснула в шагнувшего зомби. Он с тихим шипением исчез в клубах смрадного дыма. Тихо прикрыв дверь, я запечатала ее магией и тут же без сил сползла вниз.

— Еще пару дней такого безумия, и я подамся в Хаммериты, — прошептала я, только чтобы разрушить тишину. — Там хотя бы святую воду бесплатно выдают… и не принимают женщин.

Руки и ноги так тряслись от напряжения, будто я неделю вспахивала поле, заняв место лошади. Холодная вода из фляжки слегка освежила, и я закрыла глаза, представляя ясное ночное небо над Городом — оно всегда было красиво.

Когда наступала зима, Хитрая Лисица занимала почти половину небосклона, неизменно указывая сверкающим носом на север. В детстве кухарка — моя большая любимица — часто рассказывала, что Лисица так торопилась за лето и осень обежать землю и принести на хвосте снег, что попала лапой в звездный капкан. Увидев несчастье, Куница — небольшое гаснущее созвездие — стала насмехаться над ней. Лисица умоляла помочь ей выбраться, но насмешница была глупа и жестока. И тогда Лисица взмолилась Строителю, и он, обходя очередной раз землю, услышал ее мольбы. Разжав капкан, Строитель строго посмотрел на Куницу. От этого она вся сжалась, зная, как скор бог в гневе на расправу, и начала было умолять его о помиловании, но Строитель не позволил ей сказать ни слова.

— Если ты такая злая и жестокая, что даже мольбы о помощи не тронули твое сердце, будешь сидеть в этом капкане до тех пор, пока кто-то не сжалится над тобой, — с суровым лицом рассказывала кухарка Тони. — И с тех пор Куница чахла и меркла в уголке неба, отчаянно крича о помощи, но никто, помня ее злобу, не хотел помогать.

Разумеется, все это сказки, но в свое время эта история была моей любимой. Я тысячу раз просила Тони рассказать мне ее, и однажды даже поделилась ей с братом. Вульх пришел в восторг и потребовал рассказать ему что-нибудь еще. Тогда мы еще дружили, не подозревая, что в один миг предпочтем забыть о существовании друг друга…

* * *

Я, кажется, задремала, успокоенная безопасностью своего убежища, но грохот снаружи разбудил меня, заставив подскочить на полу. Затаив дыхание, я слушала, как растревоженные зомби торопились на звук. Но вскоре все затихло, и я подумала, что возможно, что-то рухнуло. В таком месте это неудивительно, особенно учитывая, сколько тонн камня и земли находилось над нами.

Сон немного приободрил и успокоил меня, и я решила перекусить, не зная, когда мне еще попадется такое же удобное убежище.

Шар света раздвоился, повинуясь мне, и в ярком свете я заметила вещь, которой здесь было совсем не место. Книга. На полу лежала книга, отделанная грубой кожей. Серая обложка оказалась черной, после того, как я стряхнула с нее пыль. Никаких надписей не было, и я, слегка заинтригованная, открыла ее.

«Карлайл обещал заплатить 50 золотых, если мы спустимся в Бонхард, — гласили неровные строки, — и достанем Рог Квинта. Это редкая удача!

Дранко вчера в трактире говорил, будто эта гробница проклята, и здесь всюду ходят мертвые. Но я ему не верю: такой трус, как Дранко, не пошел бы на дело, будь там так опасно. К тому же все знают, что мертвецы встают только рядом со странными людьми, что живут в лесу. Так что, думаю, он просто нас пугал. В самом деле, там лишь куча скелетов и много золота, которое я заберу с собой. Тогда можно будет купить хороший дом и навсегда забыть Подветренную гильдию. Как же давно я мечтаю об этом!

Я решил записывать все, что будет происходить в нашем походе, чтобы когда-нибудь вспомнить о нем, сидя в мягком кресле у камина.

25.06.»

Дневник? Какой ненормальный будет вести его в Бонхарде, полным зомби и бурриков? А он, судя по нескольким исписанным листам, его все-таки вел.

— Романтик-вор, ну кто бы мог подумать, — прошептала я, вздрогнув от звука собственного голоса.

«Мы остановились на привал у гроба какой-то Джули, видать, знатная была старуха — внутри нашлись тяжелые золотые кубки. Не могу даже представить, сколько монет можно будет выбить за них из старого Перри.

Сегодня я окончательно убедился, что Дранко все придумывал насчет мертвецов. Мы не встретили ни одного. И хоть тут и страшновато, я с радостью пойду дальше: хочется еще чего-нибудь найти. Возможно, ниже похоронены более богатые люди, и Феликс перестанет жадно смотреть на наши с Маркусом сумки — сам виноват, нечего щелкать клювом.

Я только не понимаю, почему сюда никто до нас не ходил. Здесь же целая сокровищница!

26.06».

Следующая запись была датирована двадцать седьмым числом — и как он умудрялся не потеряться здесь во времени?

«Мы чуть не заблудились в этих коридорах! Касер, который лучше всех разбирается в картах, целый день водил нас по кругу. А Феликс так орал на него, что сорвал голос. А еще мне показалось, что однажды позади меня что-то промелькнуло — я как раз обернулся посмотреть, за что запнулся. Это было что-то огромное, примерно размером с корову.

27.06»

— Необразованный романтик-вор, — хмыкнула я, — как же можно не узнать буррика?

Дальше была приписка, видимо сделанная в тот же день:

«Из круглого хода, что мы нашли, доносятся какие-то странные звуки, как будто что-то хрипит или рычит. Феликс сказал, что это ветер завывает. Но какой может быть ветер в подземельях? Дранко снова стал говорить о мертвецах — надеюсь, он просто нас пугает. Сегодня мы уже никуда не пойдем, а заночуем здесь — в странной маленькой комнате, залитой светом, непонятно откуда взявшимся. Мне она не нравится, как и все остальное вокруг, но здесь хотя бы можно подпереть двери и не бояться, что кто-нибудь войдет.

Нужно положить золото под себя, что бы Феликс не отобрал его, пока я сплю. Он почему-то совсем не набирает драгоценностей, хотя их здесь просто горы. Наверное, хочет забрать их у меня на выходе».

Я перебрала в памяти все помещения, в которые заходила, но не вспомнила ни одного похожего, где бы ниоткуда лился свет. Судя по тому, что записи не обрывались, принять к сведению эту информацию стоило.

«Здесь ходят мёртвые! Дранко был прав! Прямо на наших глазах эта тварь набросилась на Соула и выдрала ему горло. Мы не успели помочь ему, и теперь он тоже мертв. Мы разрубили зомби на кусочки, но эта тварь рычала до тех пор, пока мы не отошли на достаточное расстояние! Как это возможно? Я никогда не испытывал такого ужаса и до сих пор дрожу от страха. Феликс сказал, что нам нужно поскорее найти рог, и поэтому мы будем идти с короткими остановками.

Господь Строитель, как же я хочу на поверхность!

28.06»

А вот и зомби появились. Интересно, встречу ли я этого Соула?

«С меня хватит. Если Феликс хочет остаться и быть убитым — его дело, но моя доля не настолько велика, что бы я остался здесь еще хотя бы на минуту. Мы уже потеряли Дранко — из-за этих проклятых зловонных бурриков и Маркус не смог перепрыгнуть через ту огромную расщелину. Наверное, утонул, а может, разбился вдребезги. Потом на наших глазах Касер был весь истыкан стрелами в хитроумной ловушке в одном из этих огромных восьмиугольных склепов. Не то чтобы мне было хоть каплю жаль этого ублюдка, но у меня нет ни малейшего желания закончить свою жизнь так же. Я уже не надеюсь увидеть Фе… ».*

Дальше текст был такой неразборчивый, что я не смогла прочитать не слова. Но это уже было неважно.

Ловушки! Меня затошнило, когда я представила, как вылетают стрелы из небольших отверстий и со свистом вонзаются в мое тело. Я могла долго и мучительно умирать, лежа в кромешной темноте, неспособной сотворить ни посланника Мафусаилу, ни даже жалкого шара света! А потом на запах свежей крови пришли бы вечно-голодные зомби и…

Нет, не надо этого представлять.

«Я... близко... слышу эхо... отовсюду…

В этой части гробниц полно ловушек. Нет никакого способа ограбить некоторые из этих склепов, но Рог будет моим, я это знаю. Только мне нужно отдохнуть. Здесь вроде нет никого, и если я полностью завернусь в спальный мешок и лягу под скамью, меня никто не достанет. Эти мертвецы очень неуклюжие, и от них легко убегать. Главное, не поддаваться панике, как Рик».

Весь разворот был забрызган давно засохшей кровью. Неизвестно, достали ли несчастного вора из-под скамьи, или поймали на следующий день в попытке выбраться из этого ада. У него могли остаться товарищи, донесшие дневник до башни. Впрочем, нет. Была еще одна маленькая заметка, сразу объяснившая мне, каким образом тетрадь сюда попала.

Почерки сильно отличались, и второй был мне поразительно знаком. В самом низу страницы Гарретовой рукой было выведено:

«Кучка недоумков».

* Thief Gold и Thief the Dark Project. Часть записки оставленной одним из воров в Бонхарде.

Бонхард дышал натужно, с хрипами, с трудом вырывая глоток затхлого воздуха из своих недр. Что-то проснулось внизу — такое желанное, родное, темное. Оно и помогло ему, заставило взглянуть на мир глазами подгнивших тел, ощутить приятный запах разложения и сырости, заставило осознавать. Огромное тело, местами кровоточащее каменной крошкой, было еще сильным и крепким. Внутри, в самом низу, раздавался натужный гул — он хотел есть. Голод пробуждал спящие вечным сном тела, отправлял на поиски добычи.

Бонхард знал, что внутри ходит кто-то живой — как мелкий клещ, незаметно перемещающийся по голой коже. Но глаза не видели, и нос не чуял. Он знал, что найдет клеща, сожрет и утолит свой голод — дело только во времени. Сила ровным слабым следом струилась вслед за клещом, и Бонхард шел за ним, с наслаждением поглощая магию.

Коридор, еще один, зал с тремя еще не вставшими мертвецами, еще один коридор и…

* * *

Зомби, ошалело мотая головой, шел прямо на меня. Все его тело было истыкано стрелами, и при должном воображении его можно было бы сравнить с большим мертвым ежом. Нас разделяло совсем небольшое расстояние в несколько футов, но я не торопилась доставать святую воду — его ждала еще одна ловушка, значительно отличавшаяся от тех, что он уже преодолел. Странное восьмиугольное отверстие, еле заметное в полумраке, ощутимо отдавало магией.

Я внимательно наблюдала, на какие плиты наступал мертвец, и кажется, нашла небольшие отличия. Впрочем, мне могло и показаться, что та часть пола, что активировала ловушки, немного выпирала.

В коридоре ярко вспыхнуло синим светом, и зомби рассыпался прахом, не успев издать ни звука. Я тихо присвистнула.

Постояв пару минут и не увидев других тварей, я осторожно пошла вперед, стараясь не наступать на подозрительные плиты. Видимо, Строитель сегодня был на моей стороне, я миновала опасный участок без проблем.

Это был уже пятый подземный этаж Бонхарда, и здесь повсюду стояли гробницы Хаммеритов. А это означало, что здесь лежит куча драгоценностей, и соответственно имеется много ловушек. Идти приходилось осторожно, осматривая каждый фут пространства, но слава Строителю — подо мной оставался только один ярус, а значит, мое путешествие подходило к концу.

Зомби здесь было удивительно мало — спасибо магическим ловушкам, но несколько штук все же попались на пути. В основном они просто неподвижно лежали на полу, полузадушенно хрипя — если было чем. Этих можно было просто обходить, они вставали, только когда ощущали добычу рядом с собой. А мои заклятия пока справлялись со своей задачей.

Я настолько устала от вечной тьмы и замкнутости пространства, что даже не осматривала особо странных мест, но все же один зал сумел меня заинтересовать. Обойти его было никак нельзя, и я остановилась на пороге, сдерживая удивление. Вероятно, это было место упокоения какого-то важного хаммерита — каменные стены были завешаны гербами с молотом и вырезками из хаммеритских писаний. Слова уже невозможно было разглядеть, и я не стала напрягать зрение. Но удивило меня другое — на полу лежало яркое пятно света в форме огромного молота, оно занимало почти всю залу, разгоняя тьму. И ни ловушек, ни зомби, ни развороченных гробов — мертвые здесь спали вечным, спокойным сном. Даже дышалось по-другому, хотя я и не сразу это заметила.

В противоположном конце зала я разглядела простой каменный постамент, на котором когда-то лежала вещь, очевидно, очень дорогая для покойного. Он был пуст и покрыт пылью — значит, либо воры добрались и сюда, либо у меня разыгралось воображение.

Откуда шел свет, я не поняла, потолок был глухой, как и везде. Здесь был какой-то подвох, и я остановилась на пороге, мучительно размышляя. Где? В чем?

А потом, стоило мне сделать первый шаг внутрь, вдруг раздался тихий звон цепей. Я остановилась, не веря своим ушам. Сделав шаг назад, — обратно на порог, я усилила свет и огляделась. Подвох обнаружился в виде еле заметного колебания воздуха прямо над световым пятном. А ведь оно так и манило к себе — пройтись, вспомнить солнечный свет.

Первый же кинутый камешек рассыпался в пыль, едва оказавшись в световом пятне.

— О-о-о, — не удержалась я. — Кажется, здесь не очень любят незваных гостей.

Пробираясь через зал по немногочисленным теням, я старалась как можно дальше держаться от света. Звон цепей усиливался, когда я проходила совсем близко от ловушки, и я, дрожа от страха, постаралась покинуть это место как можно скорее.

Порог был совсем близко, когда меня что-то настигло: темнота навалилась, смяла меня и придавила к полу. Нелепо взмахнув руками и вскрикнув, я распласталась совсем рядом с дверным проемом.

— Энн?

* * *

…Клещ попался. Запищал, задергался в невидимой паутине его голода и вожделения, и, не устояв, умер, живописно раскинув руки. Бонхард дрожал от нетерпения поскорее разделаться с жертвой, но что-то гнало его сознание в другую сторону. Что-то давно требовало его внимания, но азартные поиски назойливой букашки не давали больше ни на чем сосредоточиться. Но теперь, когда погоня закончилась, его нутро взвыло от противного, тревожного чувства — бежать, бежать, бежать. Нет, не бежать — заснуть, тогда его не заметят, не тронут.

Бонхард затих, затаился в темных углах, извилистых коридорах и под потолком. И присмотрелся…

Фигура незнакомца была закутана в темную тряпку, но это не помешало учуять его силу. Огромную и опасную, но все же не сравнимую с той, что родилась в нем — там, в самом низу.

Тихий голос нашептывал, что надо ждать, молчать, не двигаться и тогда его не заметят, не тронут, не съедят. И Бонхард молчал и не двигался, повинуясь голосу.

«Отпусти, отпусти клещика, увидят…»

«Нет, мой-мой, я поймал, я съем!»

«Отпусти-отпусти-отпусти».

«Нет! НЕТ!»

Незнакомец склонился над пойманной букашкой, провел клешней по красным волосам, и вдруг резко обернулся.

И тогда Бонхард взвыл — яростно, со страхом, умоляюще. Враг забирал у него силу — тело корчилось, выкручивалось, как в тисках, скулило от боли.

«Нет, нет, нет, перестань!!!»

«Отпусти букашку».

«Отпущу-отпущу, не трогай!»

«Это не я, дурачок».

* * *

— Энн?

Я резко вскочила, панически сжимая плечи руками, все еще чувствуя, будто меня сплющивает.

— Энн, все хорошо. Подожди, я дам свет …

— Свет? — прохрипела я. — Здесь же хаммеритская ловушка, света должно быть много.

— Я случайно деактивировал ее, когда отцеплял от тебя этого гада.

— Артемус, — я потрясенно вгляделась в посеревшее лицо хранителя.

— Признаться, я не особо удивился, когда понял, что здесь именно ты. Но как же тебя сложно выслеживать!

— Артемус…

Я захлебнулась в чувстве внезапной привязанности и замолкла, не в силах выразить свою радость.

Он улыбнулся.

— Рад, что успел. Как ты себя чувствуешь?

— Я не знаю. Как хорошо, что ты пришел!

Усилием воли я задавила в себе желание обнять его и потрясла головой.

— Что это было? Я… ощущала себя кем-то. Он очень голоден.

— Это Бонхард, ярусом ниже живет какая-то темная тварь. Она пробудила в нем сознание, как когда-то было в Колыбели. Наверное, ты соприкоснулась с его разумом, такое бывает.

— Кошмар, — пошатываясь от слабости, я встала и оперлась о косяк. — Ты не представляешь себе, какой он… мерзкий.

Артемус печально улыбнулся и протянул руку.

— Теперь ты не откажешься опереться на меня? Бонхард выпил все твои силы, а нам еще нужно выбираться, пока его жадность не пересилила страх.

— Я хотела узнать, что будит здесь мертвецов, — сказала я, чувствуя, как он обнимает меня и ведет назад. — Думала, что это Вольфгант.

— Если бы ты мне хоть немного доверяла, то получила бы свой ответ без таких усилий, Энни. Ты позволишь себя так называть?

Вопрос был глупым — сейчас я готова была позволить Артемусу все, что угодно, лишь бы он не покидал меня.

— Вольфганту не нужны медлительные мертвые для армии, у него достаточно живых и быстрых. Мне очень жаль, но твой поход был вовсе не нужен.

Его руки дарили мне странное, теплое спокойствие, и я расслабилась. Боль постепенно стихала в теле, но идти самой было все еще сложно. Хранитель безошибочно выбирал самые короткие и безопасные пути.

— Здесь много ловушек.

— Не считаешь же ты, что я не способен обнаружить бездарные капканы для дураков? — Артемус улыбался, и это тоже успокаивало.

— Мне это не нравится. Знаешь, я не питаю к тебе особо теплых чувств, но сейчас готова продать за тебя даже Мафусаила. Ты заколдовал меня, да? Зачем?

— О, это побочный эффект, не обращай внимания. Мне пришлось поделиться с тобой силой, чтобы ты могла идти. Завтра проснешься и по прежнему будешь меня не любить.

— Вполне заслуженно, — со стыдом добавила я.

— Ну, разумеется.

— Он бы убил меня, да — Бонхард?

— Нет, — хмыкнул Артемус. — Для этого у него еще мало сил. Чуть попозже ты бы сама сбросила его магию, это не сложно. Но вот зомби представляли бы для тебя большую опасность.

— Спасибо, что спас. Ничего, что я на «ты» перешла?

— Переживу как-нибудь. Главное, с Орландом этот трюк не повторяй, вряд ли он придет в восторг…

* * *

Спустя долгие футы темных коридоров, лестниц и дорог, я обнаружила себя в кабинете Артемуса. Он бережно усадил меня в кресло и теперь наливал в чашку живицу. Сил не осталось ни на что — даже слушать его было сложно.

— …Так что на счету твоего пожирателя три спасенных жизни. Впрочем, я сомневаюсь, что те парни хоть что-то помнят.

— Ага.

Хотелось заснуть прямо здесь — свернуться калачиком в кресле, рядом с Артемусом, он не будет мешать, и от Орланда защитит…

— Боюсь, что нет, Энни.

— Что?

— Мешать я тебе и правда не буду, а вот от Орланда защитить не в состоянии.

— Я что, вслух это сказала? — вздохнула я. — Извини…

— Не надо извиняться. Я, признаться честно, уже подумываю чаще делиться с тобой силой — такие комплименты мне делали лет тридцать назад. Выпей-ка, полегчает.

Я послушно припала к кружке, и вскоре по телу разлилось приятное тепло, принося с собой силу и проясняя сознание.

— Надеюсь, ты не воспользуешься моим состоянием и не будешь выпытывать секреты?

— Я воспользуюсь твоим состоянием и напою тебя пивом, — хмыкнул он, — а тайны твои я могу узнать и без тебя. Темное ведь, верно?

Я кивнула.

— Пока я хожу, вспомни, что интересного ты видела внутри. Мне бы не хотелось ходить туда еще раз, а понять, насколько там все плохо, нужно. Надеюсь, твой рассказ поможет.

Закончив говорить, Артемус остановился напротив меня и хмуро посмотрел.

— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Ничего, просто устала, — отмахнулась я, не желая его беспокоить.

— Врешь, — вздохнул он. — Я сейчас вернусь и осмотрю тебя.

Я с теплотой посмотрела на закрывшиеся за ним двери и в очередной раз напомнила себе, что мои эмоции — не совсем мои.

И все-таки, что раньше мне мешало присмотреться к Артемусу получше?

А потом я на секунду закрыла глаза и, кажется, уснула.

— …Придется проснуться.

Кто-то мягко потряс меня за плечо.

— Скоро сюда придет Гордон, если ты помнишь, это родственник Орланда. И он обязательно доложит, что ты здесь спишь.

— Что? — прохрипела я. — Какой Гордон? Где сплю?

Открыв глаза, я тут же ощутила, как затекло все тело. Деревянный подлокотник кресла больно впился мне в руку, и я попыталась пошевелиться.

Маленький кабинет был освещен тремя свечами, а на столе передо мной стоял чайник, распространяющий аромат кофе.

Надо мной с мягкой улыбкой склонился Артемус. Выглядел он уже не таким посеревшим и усталым, как в Бонхарде. Сколько же времени прошло?

— Ты его заколдовала, помнишь? Паренек молодой, он попытался напасть на тебя.

— А… да, помню, конечно. Артемус… извини, я заснула.

— Не стоит извиняться за каждый чих, — покачал он головой и выпрямился. — Позволишь?

С меня аккуратно стянули теплый плед, которым я была укрыта.

— Да, я сейчас уйду. Я не собиралась здесь спать, но боюсь, что мой организм оказался со мной не согласен, — сказала я, чувствуя, как предательская симпатия накрывает меня с головой.

— Честно говоря, не хотелось бы тебя отпускать — ты так и не рассказала мне ничего. Просто, боюсь, ты спящая скомпрометировала бы меня, и я был бы вынужден рассказать Орланду о нашей встрече в Бонхарде. А ты ведь этого не хочешь, верно?

— Не хочу, — тупо помотала я головой, опуская глаза вниз.

Смотреть на него и хотелось и не хотелось — похоже, побочные эффекты меня не отпустили. И я вполне могла наговорить много лишнего — то, за что придется, потом краснеть.

— Тогда за той дверью умывальник, а я попрошу послушника принести нам еду.

Артемус явно польстил умывальнику — меня ждала простая деревянная лохань с теплой водой. Когда я умылась и попыталась руками привести в порядок волосы, в голове, наконец, прояснилось — словно мутное стекло убрали.

— А что ты делал в Бонхарде? — задала я самый очевидный вопрос, почему-то не пришедший мне в голову раньше.

— Хотел выяснить, что за тварь поселилась внизу.

— Но ничего не вышло, — кивнула я.

— Я увидел свежий след в пыли, и подумал, что кто-то решил обогатиться. Пошел выручать — дураком быть зазорно, но глупость смерть не заслуживает.

— Ты ведь появился в тот момент, когда я потеряла сознание, — вспомнила я, отбирая из рук Артемуса чашки и кофейник. — У тебя руки трясутся. Так почему ты не показался раньше? Ты ведь видел меня?

— Видел? Нет, конечно! У тебя особая магия — ты забыла? Я тебя не видел и не слышал. Только когда ты начала камнями кидаться в ловушку, тогда и понял, насколько близко подошел.

Мы сели за стол, и только тогда я подняла глаза на Артемуса — на его лице было знакомое выражение снисходительности, которое тут же исчезло.

— Ты пришел очень вовремя, — все-таки не удержалась я. — Как ты это назвал — соприкасаться сознаниями? Это было отвратительно — словно я превратилась в половинку личности. Одни мысли — есть, есть, поймать, убить, спрятаться.

— Сознания зданий примитивны, — согласился он. — Но никаких последствий не будет, если тебе интересно. Я осмотрел тебя, пока ты спала — все в порядке.

Я с силой сдержала очередное «спасибо» и просто кивнула. Когда же это кончится?

— Так что ты там видела, Энн? — Артемус отставил чашку в сторону и наклонил голову.

Его глаза смотрели на меня спокойно, не насмешливо, как это обычно бывает у Гаррета, а с теплотой. Я снова опустила взгляд.

— Ничего особенного. Сплошные зомби, только их было чересчур много. Но… ты сам сказал, что это Бонхард их поднимает. И я тоже это почувствовала — он смотрит с их помощью, ходит с их помощью. Они словно марионетки.

— Обычное поведение.

— Но есть еще кое-что. С ним кто-то разговаривал, и этот кто-то — вполне разумен, как мне показалось. Его фразы были более… осмысленными и выразительными. Может быть, это та тварь?

— Салат, Энни? Ты совсем ничего не ешь.

Я удивленно взглянула на него, совершенно забыв, что собиралась смотреть на него как можно реже.

— С-спасибо…

— В доме Резерфордов будет проходить бал через два дня, — тяжело вздохнул Артемус. — Я хотел бы нанять тебя — нужно кое-кого высмотреть. У Орланда возникли сведения, что туда проникнет один из предателей — человек Вольфганта.

Я почувствовала себя дурочкой. О чем он говорит?

— Что? Я не…

Но он поднял руку, прося меня помолчать, и взмахнул второй. Дверь за моей спиной резко распахнулась, и в комнату упал парень в одежде переписчика.

— А я как раз снял заклятие от подслушивания, — приветливо сказал Артемус.

Я непроизвольно спрятала лицо в ладонях, желая провалиться куда-нибудь подальше от предстоящей сцены.

— Я… я…

— Хотел забрать у меня отчеты Орланду, разумеется. Они в шкафу, в третьем ящике от пола, возьми, пожалуйста, сам.

Гордон, а это был именно он, трясущимися руками выдвинул ящик и не глядя вытащил кипу пергаментов.

— До… до свидания.

Дверь мягко закрылась, и я убрала от лица руки.

— Как видишь, мы были близки от провала, — иронично хмыкнул Артемус.

— У него нет чувства самосохранения? — потрясенно спросила я. — Мне бы в голову не пришло сделать что-то подобное.

— Подозреваю, что он действовал по заданию Орланда.

— Что-о?!

— Паранойя здесь цветет буйным цветом, но это наши внутренние дела. Тебе не стоит беспокоиться.

— Орланд подозревает тебя? В чем? Ты же в ордене уже… а сколько ты здесь?

— Уже и не помню, — улыбнулся Артемус. — Но если тебе интересно, я обучал Гаррета, когда тот был еще подростком. Каким славным мальчиком он тогда казался…

— Да уж, а вырос в…

— Не будем об этом, — хохотнул он. — Говоришь, с Бонхардом кто-то разговаривал? Очень интересно… Похоже, мне придется туда еще раз наведаться. Как видишь, я не всю работу скидываю на тебя.

* * *

Когда основное время, что проводишь на улице — ночь, то дневной город способен оглушить тебя не хуже пушечного выстрела. Я знала, что проживающих рядом людей много, но как всегда реальность подкинула небольшой сюрприз — их было слишком много. Я первую минуту я застыла, не в силах сделать ни шагу, чувствуя, как подступает паника и обычная в таких случаях агрессия.

Люди ходили, бегали, наперебой предлагали купить то свежие пирожки, то капусту — голова шла кругом от гомона. Вдалеке слышались голоса стражников, матерящихся на какого-то незадачливого человека, им вторили яростные крики хаммеритов, то и дело вспоминающих Строителя и святого Эдгара.

— Городская стража поймала неведомых монстров! Городская стража поймала неведомых монстров! Что же с нами будет? Тетенька, купите газету! Два медяка! Купите, тетенька! Ой…

Грязный, размахивающий газетой мальчишка отшатнулся от меня, увидев, к кому он полез, и тут же бросился в противоположную сторону.

Нужно было срочно идти домой — ненавижу толпу, постоянно переполняют желания то прибить кого-нибудь, то убежать, то заплакать. Ненавижу это ощущение беспомощности и страха. Надо было остаться у Артемуса — переждать день и спокойно добраться до дома ночью.

Лучше бы и правда вернуться, он поймет, но…

Но это не мои эмоции. Нельзя показывать свою слабость, нельзя. И так много лишнего наговорила. Никогда не поверю, что он в самом деле такой, и пусть сердце говорит что угодно, пусть.

Когда же это пройдет? Он говорил, что после сна мои чувства снова будут принадлежать мне.

Я сделала неуверенный шаг вперед и тут же меня поглотила толпа. Пришлось стиснуть зубы и повторять про себя старую языческую считалочку, которая обычно помогала сосредоточиться:

«Раз, два, три, четыре, пять, ведьма шла меня искать…»

— Смотри, куда прешь, поганка! Кто сюда ее пустил вообще? Стража!

«Стащит туфли, стащит кожу, а наскучит, с тебя тоже».

Старая, надменная леди с унылыми служанками, проходя мимо, презрительно окатила меня взглядом.

«Раз, два, три — жертва ведьмы выходи!»

— Ткани на любой вкус и кошелек — не проходите мимо! Ткани на любой…

— Да заткнись ты, у тебя тряпки от старости разваливаются! Небось, из-под покойной бабки вытащил!

— Не трогай мою бабку, урод!...

— Смотрите-смотрите, язычница, вот ей сейчас молоты зададут…

— Да ну, она как призовет Трикстера…

— Да мертв он, придурок! Давно уже!

«Раз, два, три, четыре, пять, ведьма шла меня искать…»

Мне удалось перейти пару улиц и нырнуть в узкий переулок между стеной, отделяющей Южный квартал и Стоунмаркет с трактиром. Шум приутих, заглушенный почти сплошными стенами, и стало немного легче. Я прислонилась к холодному камню и шумно выдохнула. Но до Дейпорта было еще идти и идти, а контролировала я себя уже с трудом.

«Раз, два, три, четыре, пять, ведьма шла меня искать…»

— Эй, тебе плохо?

Я вздрогнула и огляделась — переулок был пуст.

— Леди! Я вас спрашиваю!

— Кто здесь?

Над головой раздался звук распахиваемых ставен, и, подняв голову, я увидела круглое мужское лицо, озабоченно меня рассматривающее.

— А… язычница… ты это, иди отсюда. А то я стражу позову!

«Стащит туфли, стащит кожу, а наскучит, с тебя тоже».

Переулок выходил в самый конец Стоунмаркета, откуда я собиралась попасть в Южный квартал, а там уже можно было спуститься в канализацию. И пусть по грязи, но в одиночестве преодолеть львиную долю пути.

Выглянув из-за поворота и машинально проверив путь, я почувствовала, что на плечо легла чья-то ладонь.

Тело среагировало быстрее сознания, и я, неведомо как, развернувшись, ударила заклятием во врага. Увидеть я ничего не успела, но услышала, как он зашипел от боли.

«Раз, два, три, жертва ведьмы, выходи».

Со стучащим сердцем рванув из переулка, я вылетела на улицу и с размаху в кого-то врезалась. Судя по всему, это был какой-то несчастный прохожий. От удара я отлетела на пару футов и упала. Голова взорвалась болью, и я попыталась закрыть ее руками. Но и с ними, кажется было не все в порядке — при падении что-то хрустнуло.

— Ага! Дрянь! Во имя Строителя, я тебя!..

Чудовищный удар, пришедшийся в живот, начисто лишил меня способности думать. Боль была такая, что крик застрял в горле.

— Извините, господа, но она моя.

Где-то сверху сверкнуло заклятие, и послышались звуки падающих тел. Стоны хаммеритов вперемешку с проклятиями еле долетали до моего замутненного болью сознания. Но тело и без того знало, что делать — я ползла, сама не понимая, куда и зачем, хотя вообще-то хотелось неподвижно лежать. А еще лучше — отключиться, хоть ненадолго.

— Поспи-ка ты, Энни…

* * *

В третий раз за последнее время я пришла в себя в кабинете Артемуса. Впрочем, чтобы понять это, мне понадобилось несколько долгих мгновений.

Хранитель сидел рядом со мной, держась за мою, очевидно, сломанную руку. Боли не было: ни в животе, ни в руке, хоть и выглядела она отвратительно.

— Ты издеваешься надо мной, да? — прохрипела я.

— Отнюдь. Полежи тихо, пока я тебя лечу.

Тут я заметила, что вокруг сломанной конечности пробегают всполохи сиреневого цвета. Действительно — лечит.

Что же за невезение-то такое? Из Бонхарда меня вытащил Артемус, от расправы разъяренных хаммеритов спас тоже он. Как же мне потом отделаться от Хранителей, имея столько долгов?

Проклятая боязнь толпы, не впади я в панику, сама справилась бы, но нет — вместо этого шарахнула Артемуса и убежала, как дурочка. Хотя он тоже хорош, кто же со спины-то подкрадывается?

В руке что-то щелкнуло, и я рефлекторно дернулась от боли.

— Уй!

— Все, полежишь несколько дней и будешь снова цела, — устало сказал он.

Я взглянула на него — Артемус снова неважно выглядел.

— Зачем ты следишь за мной?

— Это была вынужденная мера. Ты лежи, не вставай… О чем я? Ах, да. Кажется, я должен попросить прощения за этот инцидент.

— За то, что вылечил меня?

— Нет, за то, что не предупредил, — улыбнулся он. — Пока ты спала, кое-что произошло: убита Виктория.

— Что?!

— Лежи, я сказал! — разозлился Артемус. — Ты хоть когда-нибудь слушаешься? А впрочем…

Он махнул рукой.

— Язычники же вели себя тихо в последнее время, — я не обратила внимания на его вспышку, но прекратила попытки сесть.

— Кто-то убил Викторию — ее нашли в парке в Олдейле часов шесть назад. И ее подданным это не понравилось. Естественно, подумали на хаммеритов, кому она еще так мешала? Была страшная драка, кажется, погибли шестеро или семеро с обеих сторон, пара стражников и несколько простых горожан, случайно оказавшихся в том месте. Крови натекло, в общем, море. Хорошо, что я успел к тебе.

Опять.

Но Артемус не выглядел недовольным, скорее обеспокоенным и напряженным.

— Дай воды, — попросила я.

Пока он наливал из прозрачного графина, я поправила кофту на животе и спросила:

— Так значит, все сейчас ищут виноватых?

— Очень активно, — кивнул он, подавая мне стакан. — Я не должен был отпускать тебя. Посчитал, что ты взрослая девочка — пройдешь незаметно.

— Я вз… а, ладно. Просто так получилось. Мне самой нужно было вернуться.

— Не хочешь объяснять?

Я помотала головой.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— Замотался, слишком о многом размышлял, а потом отвлекся, — тихий вздох, — не подумал о последствиях. Как видишь, это могло привести к катастрофе.

Я задумалась. Он, конечно, виноват, но в этой ситуации первый мой враг — я сама, так что стоит забыть. Какой теперь смысл обсуждать?

— Виктория много кому мешала, сложно даже сказать — кому больше. Но Хаммериты — это самое очевидное решение, они вечно были на ножах.

Артемус поморщился, странно на меня взглянул и спрятал лицо в руках.

— Эй? Что такое? — забеспокоилась я и снова попыталась встать.

— Лежи, пожалуйста, лежи. Все в порядке, я просто устал.

Я закусила губу и опустилась на подушки. Что тут надо было сказать? Отдохни? Как-то это слишком… интимно?

— Может, ты поспишь, а? Я подожду тебя здесь, никуда не буду высовываться, обещаю.

В конце концов, он столько раз меня уже спасал, почему бы не посочувствовать немного? Здесь от меня не убудет.

— Конечно, ты подождешь, — передернул он плечами, — тебе даже вставать пока нельзя, если не хочешь проваляться в постели до возвращения Вольфганта. Но…

— Но?

— Но. Ты можешь пообещать мне одну вещь?

Ого.

— Я постараюсь, — удивленно ответила я, — все зависит от характера просьбы.

— Мне нужно, чтобы ты нашла Гаррета. Как только будешь способна встать с постели, ты должна будешь исчезнуть отсюда, найти Гаррета и привести его ко мне — скрытно. И не дай Строитель, об этом прознает Орланд. Ты поняла?

Ого!

— А ты ничего не хочешь мне объяснить?

— Нет, — закрыл он глаза. — Ничего не хочу объяснить. Сделаешь?

Вернувшись, наконец, в холодную и пыльную квартиру и разведя в очаге огонь, я поняла, как облажалась с данным Артемусу обещанием. Кто меня вообще за язык тянул? А еще думала, что от меня не убудет, если посочувствую.

Помещение прогревалось медленно, а меня до сих пор иногда то знобило, то бросало в жар. Перед тем, как отпустить меня, Артемус предупредил, что мелкие последствия травм еще будут меня донимать некоторое время. В остальном же я считала, что мне повезло — за четыре дня, что я была вынуждена провести у Хранителей, Артемус вылечил меня. Страшно было представить, сколько времени бы я потеряла без его помощи.

Забравшись с ногами в кресло, которое подтащила к самому огню, я попыталась сложить в одно целое всю имеющуюся информацию. Честно сказать, Артемус вел себя очень странно — сразу после сеансов лечения молча уходил, не оставаясь ни одной лишней минуты. Раньше я бы поняла такое поведение. Но теперь, когда я практически была уверена, что он испытывает ко мне какую-то симпатию, его поведение вызывало вопросы. А еще эти подозрения Орланда, необходимость в Гаррете и, наверняка как-то связанная со всем смерть Виктории.

Была очевидная мысль, что Артемус сам приложил руку к убийству, но зачем? Единственный мотив, который приходил в голову — Виктория решила помочь в чем-то Вольфганту, но хранители, как и я, знали, что ей это без надобности. Язычников вполне устраивало их положение. Да, в Городе их ненавидели и боялись, но однако исправно платили огромные суммы за озеленение или лекарскую помощь. И тогда совершенно непонятны поползновения Орланда. Главный Хранитель никогда не был белоручкой и вполне мог бы поддержать Артемуса. И причем тут Гаррет?

С другой стороны, у Орланда могли быть на Викторию какие-то планы, которые, возможно, не одобрял Артемус. И после убийства, он вполне логично заподозрил Артемуса. И послал следить за ним глупого мальчишку. Почему его? Я не могла поверить, что у Орланда нет опытного и преданного хранителя, способного остаться незамеченным.

В любом случае, я не хотела становиться пешкой в интеллектуальных играх хранителей, и Гаррета вплетать в них тоже не хотела. У него, судя по всему, проблем и так было достаточно.

Но обещание есть обещание, и надо было его выполнить. Поисковое заклинание я пробовала и до этого, но оно не приносило результатов: либо Гаррет не желал, что бы его нашли, либо был мертв. И никаких других сведений о его хотя бы недавнем местоположении я не имела, чтобы попытаться проследить за его мыслями. В общем, я совершенно ничего не знала, и на фоне паршивого самочувствия и попранной гордости впала в меланхолию.

Не было рядом даже Пожирателя, который умел рассмешить меня своим еще наивным нравом.

Погода, будто вторя моему настроению, обрушилась на Город очередным ливнем и ледяным ветром. Мир посерел, поскучнел и замер в ожидании зимы.

Окна дребезжали от налетающих порывов, и я, опустошив две кружки с чаем, решила плюнуть на все вопросы и отправилась под одеяло спать. Там хотя бы было тепло.

* * *

Прошло три дня, прежде чем мне стало легче, и я решилась выйти на улицу. Шел препротивный моросящий дождь, но я была рада и этому. Свежий воздух хотя бы развеивал тоскливые мысли, которые захватили меня, стоило только провести в полном одиночестве несколько дней. Я не помнила, что бы когда-то раньше подобное меня угнетало, так что периодически сама себе удивлялась.

Передвигаясь по многочисленным теням, я с наслаждением вдыхала чистый, холодный воздух.

После беспорядков и драк, король, все еще зачем-то здесь пребывающий, велел ввести комендантский час. Теперь после одиннадцати вечера все ворота между кварталами закрывались, а нарушителей, если такие были, бросали пережидать ночь в грязных камерах участков.

Обойдя уже три поста стражи, я пожалела, что не попросила Артемуса убрать облик язычницы и заменить его на что-нибудь менее вызывающее. Разумеется, меня заверили, что стражу и хаммеритов предупредят, что определенную язычницу трогать нельзя. Но разбираться, я это или нет, они будут только после того, как прибьют.

И к моему тщательно скрываемому разочарованию, Артемус прямо запретил мне приходить к нему до того, как я найду Гаррета. Ну, или совсем в крайнем случае. Объяснять что-либо он отказался, но при этом так посмотрел, что охота расспрашивать отпала.

Мне хотелось с кем-нибудь поговорить о чем угодно: о деле, о Городе, о Виктории. Но вокруг был только пустые мокрые улицы и недружелюбные стражники.

Обхватив себя руками, я застыла у каменной стены, пропуская бледного молота. Видно было, как несчастный пошатывается от усталости, но сочувствовать я пока не могла — слишком свежи были воспоминания. Подождав, пока хаммерит скроется из виду, продолжила путь.

Честно говоря, никакой цели эта прогулка не имела. Была вначале мысль наведаться в квартиру Гаррета, поискать хоть какую-то зацепку, но надежды, что там сейчас не живет другой человек, было мало.

И все-таки, чтобы обрести хоть какую-то цель, я свернула в Цветочный переулок, откуда можно было легко перелезть через стену в Южный квартал и кратчайшим путем выйти на дом Гаррета. Заходить туда смысла не было, но хотя бы поглядеть издалека в окна и понять, что там происходит, было можно.

Сознавая абсурдность подобной идеи, я все же с трудом преодолела стену, в сотый раз кляня хаммеритов, и спрыгнула на скользкий от дождя камень мостовой.

— А? Что это? Ты слышал? — меня окутал густой голос.

— Я сейчас слышу только, как хлюпает вода в моих ботинках! Пошли быстрее!

Перебежав за спинами стражников через дорогу, я бесшумно открыла дверь и попала в старый дом, где сдавались дешевые квартиры. Здесь было два выхода, чем я и собиралась воспользоваться. Выскользнув на улицу, я затаилась и услышала жалобные всхлипывания буквально в паре футов от себя.

Тощая девушка с большим кошельком на поясе металась в углу между площадью и Лютным переулком.

— О, нет, только не я, я ничего никому не скажу. Пожалуйста, не трогай меня!

Никого поблизости нее я не увидела, и посмотрела на женщину с удивлением. Кому она это говорит? И что вообще делает на улице в комендантский час?

Сделав мягкий шаг в сторону, я услышала под ногой визг боли и отшатнулась. Большая серая крыса, коих тут водилось в изобилии, злобно ощерилась и прошмыгнула в канализацию.

— Нет, пожалуйста-пожалуйста, не убивайте меня! Я отдам деньги, только не трогайте!

— Деньги? — улыбнулась я. — Давай.

Она меня не видела, но услышала вполне ясно. Испуганно замерев и прижавшись к стене, она вертела головой из стороны в сторону.

— И в-вы не тронете меня?

— А это смотря сколько денег ты дашь.

Но я уже видела, что дармовых денег мне не получить. В зоне видимости мелькнули чьи-то руки и тут же исчезли. Вместе с кошельком, разумеется.

— Нет! Нет-нет-нет… Их украли, я не виновата, пожалуйста, не тро…

Но я уже скрылась в тени соседнего дома, потом следующего, и еще одного. Наконец, когда попалась удачная выемка, я спряталась.

Здесь стены не защищали от непогоды, и на меня обрушился шквал ледяного ветра. Но обращать внимание на разметавшиеся волосы и мокрую пыль на лице не было времени.

Ведь там действительно кто-то был. Кто-то с вполне человеческой рукой и с человеческой же ушлостью. И я его не заметила, хотя внимательно оглядела пространство вокруг женщины.

И это было странно. Я ни секунды не удивлялась, почему не засекла Артемуса, до его уровня мне еще расти и расти, но не заметить вора?

— Привет, душа моя.

Чья-то рука мягко легла мне на талию, и я вторично отшатнулась.

— Признайся, ведь ты скучала?

— Гаррет!

— Ну надо же, сколько экспрессии…

Я выдохнула и, наконец, ощутила, насколько продрогла.

— Нельзя же так пугать!

За поворотом раздались громкие шаги, и он, схватив меня за руку, уволок в следующий закуток между зданиями. Ветер тот час оборвался, не сумев преодолеть защиты замшелых стен.

Гаррет мрачно наблюдал за удаляющимися стражами, а потом повернулся ко мне. В его глазах была привычная насмешка вперемешку с дружелюбием.

— Ты меня искала?

— Предлагаешь делать ударение на слове «меня» или «искала»? — я все еще тяжело дышала.

— На слове «ты», — осклабился Гаррет.

— Тогда нет, не я, хотя собиралась. Не хочешь…

— Не сейчас. Здесь скоро будет море стражи, я видел, кого-то убили у входа в Стоунмаркет.

Выглянув на улицу, он тут же отпрянул обратно, мимоходом прижав меня к стене. В руках незаметным образом появилась световая бомба.

— Ударение на слове «слишком много стражи», — пояснил Гаррет в ответ на мой недоумевающий взгляд.

Шаги снова раздались совсем рядом, и я подавила ответную реплику. Если Гаррет считает, что не способен справиться без вспышки, то это его дело.

— Чертов ветер, — раздался приглушенный голос. — Дует и дует, уж поскорее бы зима. Эй, Роули, глянь за теми бочками, мне показалось, что-то шевелилось!

— Молоточники не будут прятаться за бочками, болван! Это крысы, скорее всего. Пошли уже, надо сообщить в Стоунмаркет, чтобы наши там поискали этих чокнутых.

— Предлагаешь оставить квартал без охраны?

— Да брось, здесь сейчас будет Фор со своими цепными псами. Мимо них никто не проскочит.

В голосе стражника чувствовалась обида пополам с уязвленной гордостью.

Гаррет снова высунулся наружу, постоял немного и махнул мне рукой. Путь был свободен, но как любезно нам подсказали стражники — пока. И мы бегом рванули в Лютный переулок, стараясь держаться в густых тенях, обильно селившихся вдали от света зажженных факелов. Сегодня света было мало — спасибо сильному ветру, с легкостью задувавшему огонь.

— …чертовы сукины дети, — донеслись до меня последние слова стражника.

А я вдруг осознала, что Гаррет вернулся, живой и судя по всему здоровый. И это едва ли не заставило меня с размаху врезаться в стену. К счастью, я успела вовремя повернуть, и оказаться на небольшой рыночной площади.

— Не спи, — процедил Гаррет. — Это единственная вспышка, что у меня есть.

Я хотела было фыркнуть, но сбившееся из-за болевшего живота дыхание не позволило издать ни звука.

Успели мы вовремя: как только за мной закрылась решетка неприметного люка, улицу наполнил свирепый лай собак и окрики людей.

— Ну надо же, а я-то думал, речь шла о стражах… эй, ты чего?

Боль скрутила меня, нахлынула темнотой в глазах. Я скрючилась на земле, стараясь дышать как можно глубже. Вдох-выдох, вдох-выдох.

— Ты слышишь? Энни?

— Слышу, — прошептала я. — подожди, сейчас пройдет.

Сквозь волнообразную боль я почувствовала, как Гаррет сел рядом и притянув, положил мою голову к себе на колени.

— Говорить-то можешь?

Я кивнула.

— Что болит?

— Потом, ладно? Дай полежать.

Когда боль закончилась, я поднялась с земли и тяжело оперлась о стену. Гаррет все это время не отходил ни на шаг.

— Хаммериты напали, — ответила я, не глядя на Гаррета. — А Артемус меня хоть и вылечил, но…

— Боли остались, — договорил он. — Это мне знакомо. Тебе лучше?

— Да. Давай только зайдем куда-нибудь, холодно…

— Зря ты поссорилась с хаммеритами, — задумчиво сказал Гаррет, дожидаясь меня в паре шагов впереди. — Они здорово умеют портить жизнь.

— Спасибо, а то без тебя не знаю.

— Давай помогу, — в третий раз предложил он.

Но мне почему-то не хотелось к кому-либо прикасаться. Ну разве что… но это сейчас было не важно.

— Сама дойду, тут немного осталось.

Мы уже были в Дейпорте, на улице Горшечников, где и находился мой дом. Оставалось перейти только улицу, но там, так некстати, были стражники.

Гаррет еще раз критически меня оглядел и осторожно прижал к стене.

— Стой тут, и не смей падать. Я с ними разберусь.

— С ума сошел? Их же трое! — вяло возмутилась я.

— И они испуганы. Не трусь, немного осторожности, и скоро ты будешь в постели.

Я кивнула. В конце концов, Гаррет среди нас был единственным, у кого не кружилась голова и наличествовал ясный ум. И световая бомба, и арбалет.

Он скрылся в темноте, и наступила тишина, нарушаемая лишь негромкими голосами стражников. Впрочем, слов было не разобрать: стража отлично знала, что их не любят в таких районах, как Дейпорт, и старалась не привлекать к себе лишнего внимания. Наверное, сюда засылали самых провинившихся.

Я вздрогнула от оглушительно шума и завертела головой. Что случилось? Кто и что где громит?

— Эй! Кто тут балуется? — закричал страж, доставая меч.

Очень разумно.

Подобравшись, стражники побежали в ту сторону, где, очевидно, Гаррет что-то разрушил. Я меланхолично подумала, а что будет, если они прибегут сюда и увидят меня. Но они не прибежали, зато появился довольный Гаррет.

— Пока они не поняли, что их надули, у нас минуты полторы, пошли. — Несмотря на многочисленные отказы, он все-таки подхватил меня и потащил вперед.

У двери я наконец смогла отпихнуть Гаррета от себя и достать из кармана ключи.

— Быстрее.

— Не лезь под руку, ладно? Их даже еще не слышно.

— Я в этом не сомневаюсь, кому захочется орать среди ночи в Дейпорте? — хмыкнул он. — Дай мне.

Он попытался было отобрать у меня связку, но я уже провернула ключ на один оборот, и рука Гаррета просто натолкнулась мою.

— А вот теперь слышно.

Подъездная дверь открылась со скрипом, и я первая прошмыгнула внутрь.

— Какой-то проклятый дурак использовал шумовую стрелу! — донесся до нас негромкий голос. — Ищи его теперь! Небось убежал уже!

— Не ори, Ленни. Убежал и убежал, просто молчи об этом на отчете, и ни…

Закрытая Гарретом дверь оборвала разговор стражников, и я не смогла разобрать конец фразы.

— Даже искать нас не собираются, — улыбнулся он, протягивая руку, — давай ключи, душа моя. Не могу больше смотреть на твои трясущиеся руки.

— Они не трясутся! — я кинула в него связкой, и слегка промахнулась.

Ключи звонко упали на каменный пол.

— Я вижу, — насмешливо сообщил он.

Ничего остроумного придумать я не смогла и поэтому просто молча пошла к лестнице на второй этаж. После темной улицы свет факелов немного резал глаза, и, боясь упасть, я вцепилась в перила.

За спиной раздался звук закрываемого замка, и Гаррет тут же нагнал меня. Уже не выпуская ключи из рук, открыл квартиру и затащил меня внутрь.

— Ну, располагайся. И расскажи, наконец, что тут происходит.

— Угу, спасибо, что пригласил. Раз уж ты такой гостеприимный, свари мне чай.

Незастеленная кровать манила к себе почище Артемусовских наваждений, действия которых я однажды на себе испытала. Не раздеваясь, я упала в постель и укуталась одеялом. Все-таки на улице было страшно холодно. Прав был стражник — поскорее бы выпал снег и замерли ветра, сил уже никаких нет терпеть.

Пока Гаррет безропотно выполнял мое поручение и разжигал огонь в очаге, я успела слегка согреться.

— А где твой зверь?— неожиданно спросил он.

— У хранителей, — пробормотала я, — ловит тех тварей.

— Эй! Не вздумай засыпать!

— Тогда поговори со мной. Где вот ты был, скажи на милость. Я почти извелась, думала, либо убили тебя, либо ты нашел тщательно охраняемое сокровище, мимо которого не смог пройти.

— Если бы. Как твоя добрая душа и предсказывала, попал в магическую ловушку. Пока сообразил, что это ловушка, а не реальность, пока выбрался.

— Да-а? А какую?

— Сам не знаю, — передернул он плечами и отошел от очага, где уже разгорался маленький огонек. — Зашел в какую-то комнату, потерял сознание и пришел в себя уже в Городе.

— Не поняла, — я даже приподнялась слегка от удивления.

— В ненастоящем Городе. Наверное, это какая-то иллюзия была. Мой дом там был разрушен, Хранители просто исчезли куда-то. И повсюду на улицах кровь, трупы, будто Вольфгант со своей армией уже успел прийти в гости. И ты была мертва. Твой труп вообще первым попался на пути. Неприятное зрелище.

— Наваждение, — удивилась я. — Откуда у Язычников такие сильные маги?

— Не знаю, — Гаррет сел рядом со мной и пристально посмотрел в глаза. — Тебе лучше?

— Да, не волнуйся. И как ты понял, что это не реальность?

— Уж очень много нестыковок, и я никогда не слышал о магии, способной переносить человека на большие расстояния. В общем, как только пришел в себя, так и заподозрил.

— Гаррет, тебя не было несколько недель. Это сколько же ты в себя приходил?

Он отвернулся к огню и пожал плечами.

А я представила, каково очнуться в залитом кровью Городе и понять, что все кончено. Что не будет больше прежней жизни.

— Тебе там Орланд перерезал горло, — чересчур жизнерадостно добавил он. — А ты в последние секунды жизни оторвала ему голову. И, кажется, была этим довольна. Это и стало первой каплей. Никогда не видел, что бы умирающий человек радовался чужой смерти.

— А ты…

— А я не успел.

Я промолчала и сильнее закуталась в одеяло.

Разгоревшийся огонь распространял тепло по квартире, чайник тихо шипел, нагреваясь. А мы молчали. Потому что — что тут скажешь?

— В общем, я рад тебя видеть, — после пятиминутного молчания подвел итог Гаррет, — живой. И если тебе все еще интересно, я достал Чашу Желаний.

— Правда? — оживилась я, радуясь смене темы. — Покажи!

— Думаешь, я с собой таскаю? — возмутился он.

— А…

Я немного передвинулась, поднялась и села рядом с ним. Гаррет, приподняв бровь, проследил за моими действиями, но ничего не сказал.

— А тебя Артемус видеть хочет.

— Какое открытие. Я почти не удивлен. Что у него там стряслось?

— Не знаю точно. Но Орланд его в чем-то подозревает, возможно, в убийстве Виктории.

— Что?

— В убийстве Виктории, кто-то шесть дней назад проткнул ее хаммеритским мечом. Язычники, естественно, с хаммеритами подрались, потом наоборот, и еще раз, и еще. Ну ты понял. Король с бароном Майером психанули и ввели комендантский час. Собственно, из-за этих событий я и попала под раздачу: меня приняли за язычницу, и если бы не Артемус, валялись бы кусочки моего тела по всему Стоунмаркету.

Гаррет не сводил с меня округлившихся глаз.

— Ты хочешь сказать, что Артемус убил Викторию?

— Ну, нет, конечно! Я не знаю, убил или нет, но после он попросил меня без тебя не возвращаться.

— И на основе этой информации ты сделала такие выводы?

Я схватилась за голову, вздохнула и подробно все рассказала, кое о чем, конечно, умолчав. Пока я говорила, Гаррет успел заварить чай и принести нам по кружке. Окончательно согревшись к концу рассказа, я скинула одеяло, сиюминутно пожалев, что завалилась в постель, не раздевшись — теперь придется искать новое белье.

Гаррет молча слушал, опустив голову и изредка отхлебывая чай. Который кстати, оказался невероятно вкусным. Уж что-то, а чай он готовить всегда умел.

— Сказал бы мне кто раньше, что ты добровольно пойдешь в Бонхард…

— Эй, это что, сейчас самое главное? — возмутилась я и толкнула его локтем.

— Нет, — улыбнулся он. — Главное будет попозже… возможно. Я тут кое-что случайно узнал, пока подбирался к Чаше Желаний. Но два раза рассказывать не хочу. Не заснешь, пока я буду пытаться притащить Артемуса сюда?

— В мою квартиру?! А новую ты мне потом искать будешь?

— Зачем искать, душа моя? — неожиданно повеселев, спросил он. — Есть у меня на примете одна — уютная, чистая, с двуспальной кроватью…

— Да пошел ты…

Пока я пыталась запустить в него подушкой, Гаррет, хохоча, выскочил из дома, напоследок шепнув:

— Не засыпай, я скоро вернусь.

* * *

Естественно, я заснула. Стоило остаться в тишине полутемной квартиры, как я незаметно провалилась в сон. Снились мне неподвижные, задумчивые стражники, которые стояли на мосту и повторяли какие-то глупые стихи про зеленую воду. Потом один из них сделал шаг и беззвучно ушел под воду. Я было хотела закричать, но второй повернулся ко мне и строго приказал молчать. От неожиданности я послушалась.

— Рад, что ты нашелся.

А третий стражник, незаметно оказавшийся рядом, положил руку на мой живот. По телу разлилось горячая, тяжелая волна, унося с собой остатки боли. Я блаженно закрыла глаза и проснулась.

— Здравствуй, Энни.

Рядом со мной сидел Артемус и совершенно бесстыдно гладил мой живот.

— Что ты делаешь? — хриплым со сна голосом возмущенно спросила я.

— Лечу тебя, конечно, — невозмутимо ответил он. — Так и знал, что ты опять во что-то вляпаешься.

— Сам просил найти Гаррета, между прочим.

Я немного успокоилась и с интересом вгляделась в мягкое лицо Артемуса. Тот снова выглядел усталым, будто и не спал с нашей последней встречи.

— Ну, из того, что он мне рассказал, ты тут совершенно не причем. Но спасибо тебе, правда. Я подумал, что ты забудешь о моей просьбе.

— Как это — забуду? Ты с таким лицом попросил меня…

— Я немного не про то говорю, Энни. Я ожидал, что ты не станешь впутывать Гаррета в проблемы хранителей.

— А… я и не хотела. Но пообещала ведь.

Он улыбнулся, убрал руку с живота и мягко погладил меня по плечу.

— Я не помешаю? — раздался насмешливый голос Гаррета.

Тут же стерев со своего лица улыбку, я села на кровати. Боль полностью прошла и я даже почувствовала себя способной встать, но была остановлена тяжелой рукой Артемуса.

— Лежать до завтра, как минимум. И вообще, ты устраиваешь себе небольшой отпуск до того, как полностью поправишься.

Гаррет смотрел на нас с веселым изумлением.

— Я только надеюсь, что ты не затащишь Энн в свой орден, — хмыкнул Гаррет. — Всегда, когда ты с таким интересом смотришь на людей, их ждут долгие годы мучений под руководством Орланда. Будь другом, не губи девочку.

— Может, хватит? — рассердилась я. — Лучше расскажи, что ты выяснил у язычников. И объясните мне, что происходит!

Наступила тишина. Гаррет смотрел на Артемуса, Артемус на Гаррета, а я переводила взгляд с одного на другого.

— Я все расскажу, — наконец, вздохнул хранитель. — Но с условием, что меня накормят. Сто лет нормально не ужинал.

— Эй! Не надо на меня так глядеть, я, между прочим, в гостях, — помотал головой Гаррет.

Но деваться ему было некуда, и я подавила в себе желание засмеяться.

— Изверги!

Когда на кухне загремели посудой, Артемус повернулся ко мне.

— Честно говоря, ни разу не пробовал приготовленную Гарретом еду, — тонкая улыбка скользнула по его лицу. — А пока дай-ка я посмотрю твои синяки. Думаю, их уже можно сводить…

Артемус был слишком близко, вертел мое лицо руками, как будто какой-то штучный товар, и очень сосредоточенно рассматривал. Хотя чего интересного может быть в синяках?

— Постарайся не шевелиться, — попросил он.

Я выразительно взглянула на его руки и закатила глаза. Потому что говорить мне тоже запретили, мол, так заживать быстрее будет. В жизни не слышала ничего более бредового, но если ему так хочется…

Кожу на лице под пальцами Артемуса противно защипало и обожгло жаром, я было дернулась, но остановилась под тяжелым взглядом.

— Пока Гаррета тут нет, я хочу, чтобы ты знала. Я уверен, что Викторию убил Орланд. Прямых доказательств у меня нет, но зато много косвенных. Он сходит с ума, Энни, следит за всеми, ищет мнимых предателей. И он знает, что я его подозреваю. Я хочу, чтобы ты забыла дорогу в нашу цитадель и была предельно осторожна. У Орланда достаточно информации, чтобы уличить нас… в связи.

— Что ты говоришь? — прошептала я, не сводя взгляда с его лица. — Орланд убил Викторию? Но зачем?

— Он считал, что она пойдет к Вольфганту. И молчи, пожалуйста, иначе я тебе новых синяков налечу.

Я потрясенно закрыла рот. Но как так? Почему? Неужели Орланд действительно рехнулся? Свиг, это же катастрофа! Катастрофа!

В животе противно заныло, и мне захотелось закутаться в одеяло, чтобы хоть на миг почувствовать себя защищенной. А Артемус не сводил с меня обеспокоенного взгляда.

Кошмар, какой кошмар. Что же делать?

— Просто будь осторожной, ладно? Не ходи открыто по Городу, так тебя никто не сможет выследить. Все, теперь можешь говорить.

Он убрал руки с моего лица, и мне захотелось тут же потребовать вернуть их обратно.

— Но зачем ему надо следить за мной? Он же не думает, что…

— Энни, я правда думаю, что он сходит с ума. А такие люди, с его-то силой, чрезвычайно опасны. Никто не знает, что у него в голове.

Артемус попытался отодвинуться, но я вцепилась в его руку и притянула еще ближе.

— Ты уверен? Скажи мне, ты действительно в этом уверен? Какие доказательства у тебя есть? — прошептала я.

Артемус сопротивляться не стал и мягко сжал мою руку.

— Кто-то рылся в оружейном складе, я не досчитался хаммеритского меча, за хранителем Ремом — он как раз вплотную занимается язычниками — плотно следят исполнители, очень сильно возросли полномочия Гордона — Орланд всегда доверял своим родственникам. От меня очень много скрывают, Энни.

— А я… тебя подозревала в убийстве Виктории.

— Ты и сейчас должна подозревать, — он еще больше понизил голос. — Откуда тебе знать, что я не вру? С каких пор ты мне вообще доверяешь?

— Почему ты так говоришь? — опешила я.

— Да потому что ты наивная, как маленький ребенок!

— Ну тогда сними с меня это заклятие! Сам же знаешь, что оно до сих пор действует!

— Какое заклятие?

— Не прикидывайся дураком!

Я попыталась выдернуть руку, но Артемус сжал ее еще сильнее.

— Я же сказал тебе…

Дверь из кухни распахнулась в самый неподходящий момент, и перед глазами предстал Гаррет с тарелкой бутербродов в руках.

— Как трогательно, — хмыкнул он.

— Что трогательно? — нахмурилась я и вдруг осознала, как мы выглядим со стороны. — Гаррет, иди к буррику. Под хвост.

Артемус отодвинулся от меня и окинул вора хмурым взглядом.

— Не хочу ходить вокруг да около. Мне нужно, что бы ты кое-куда залез и поискал информацию.

Ого.

— Не хочешь сначала объяснить? — удивился Гаррет.

Артемус откусил большой кусок и практически не жуя проглотил его.

— Есть большая вероятность, что Орланд в очередной раз перешел границы. Я уверен, что смерть Виктории — его рук дело, тому есть немало косвенных улик. Ты ведь знаешь Орланда, он на все пойдет, стоит ему заподоз…

— Я понял, — оборвал Артемуса Гаррет. — К Виктории приходили… вербовщики. Или вербовщик. Я слышал обрывок разговора шаманов в языческих катакомбах.

— Так ты это хотел рассказать? — вскинулась я. — И как? Завербовали?

Гаррет молча пожал плечами и отвернулся к огню.

— Получилось ли у них уговорить Викторию, я не знаю, но тон у тех шаманов был… недовольным. Язычники не любят чужаков, особенно, когда они пробираются без спроса туда, куда не надо, и устраивают драки.

— Ты уверен? — удивился Артемус.

— Ну не драки, они, скорее всего, защищались, но первое впечатление наверняка было испорчено.

— Когда это было? — спросила я, гадая, солгала ли мне тогда Виктория.

— Душа моя, ориентацию во времени я потерял очень быстро, — горько ответил Гаррет, а потом резко развернулся.

— Ну? Куда ты хочешь меня втравить на этот раз?

— У Орланда в кабинете есть сейф, думаю, ты об этом прекрасно знаешь, — сказал Артемус. — Мне нужно, чтобы ты забрался туда и посмотрел отчеты. В одном из них наверняка есть что-то и о Виктории.

— Хочешь, чтобы я достал для тебя доказательства виновности Орланда? И к чему это приведет?

— С ними я смогу законно сместить Орланда с поста главного хранителя. Если я не ошибаюсь, конечно.

— Не раньше, чем он мне заплатит за книжку Вольфганта, — хмыкнул Гаррет. — Иначе придется раскошеливаться тебе. А ты ведь этого не любишь, правда?

Я попыталась подавить смешок, но взгляды обоих мужчин — ироничный и укоризненный устремились на меня.

— Я заплачу вам обоим, — вздохнул Артемус. — По двести золотых. Хватит?

— Ого, ночь благотворительности? — рассмеялась я. — Мне лично хватит, и попробуй только забыть!

— А с тебя сниму пятьдесят за спасение жизни, не думай, что я такой добрый.

Я хотела было напомнить, что второй раз он меня спасал из-за собственной забывчивости, но Гаррет прервал начавшийся было шутливый спор.

— Когда идти?

— Как пожелаешь. Орланд отбудет… через шесть часов, и у тебя двое суток в запасе.

— Охрана?

— Двое исполнителей, один послушник, на двери магическая ловушка, но я постараюсь снять ее. Во время отсутствия Орланда охрана обычно удваивается, так что будь осторожнее.

Гаррет кивнул и сел на пол там, где только что стоял. Устремив насмешливый взгляд разных глаз, сказал:

— Мне нужны деньги на оружие. Мимо исполнителей даже я так просто не пройду…

— Артемус, а не может быть, чтобы Орланд оказался предателем? Сам пойми, это странно, — задумчиво начала я, — он был адекватным, когда я его видела в последний раз. Как обычно ругался, угрожал, но ничего из ряда вон не говорил, не творил. А тут вдруг…

Я осеклась. Гаррет и хранитель смотрели на меня с жалостью.

Ну что я опять сказала?

— Эй! Что такое?

— Мы через это уже проходили, — снисходительно ответил Гаррет. — И ошиблись. Орланд глупый, самодовольный дурак, но не предатель.

— Ты уверен? Его могли запугать, в конце концов, шантажировать…

— Я тоже сомневаюсь в этом…

— В таком случае, я вообще ничего не понимаю! — рявкнула я на обоих.

Как обычно в таких ситуациях, мне захотелось встать и пройти пару кругов по комнате, но тяжелая рука Артемуса легла на плечо и не дала пошевелиться. Подавив сиюминутное раздражение, я откинулась на подушки, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Вот сами посудите. Если Орланд не предатель, но убил Викторию по каким-то своим соображениям безопасности, зачем он тогда воспользовался мечом, который может его скомпрометировать? Почему за тобой, Артемус, следит этот придурок Гордон, а не исполнители? И почему Орланд тебя не убил, в конце концов, если уж подозревает?

— Самый первый запрет в уставе ордена — не убей соратника своего, — мягко подсказал Гаррет. — И единственная, кто за всю историю его нарушил, это Гамалл. Думаю, тебе известна ее судьба. А все остальные вопросы вполне резонны, но я бы не ждал особой логики поступков от Орланда.

— Издеваетесь надо мной? Не ждать логики от Орланда? А что еще от него ждать? Не ты ли, Гаррет, вместе со мной бегал к нему с каждой крохой информации?

— Не злись, Энни. Возможно, я просто не все рассказал, — примирительно сказал Артемус. — Меч действительно пропал, но на его место был положен новый. В записях же это не отражено.

— Тогда с чего ты взял, что там лежит другой меч?

— Я вижу, если люди мне врут, Энни. А когда я расспрашивал оружейника, он совершенно точно врал.

Гаррет смотрел на нас с интересом.

— Ну хорошо, а Гордон? — нахмурилась я.

— Честно говоря, сам теряюсь в догадках, то ли это предупреждение, то ли очередной выверт в голове Орланда.

— Ладно… ладно, я поняла. Но… какой смысл в смерти Виктории? Не будет ли еще хуже, когда у них появится новая Виктория?

— Именно поэтому тебе и говорят, что Орланд сходит с ума, — насмешливо сообщил Гаррет.

— Надо всю информацию давать, если не хотите глупых вопросов! — огрызнулась я.

Гаррет не ответил, только скользнул по мне взглядом, отчего мне захотелось в него кинуть чем-нибудь, но на плече все еще лежала ладонь хранителя. А кстати, что она там делает?

— Деньги, Артемус, — потребовал он. — Если хочешь, чтобы я выбрался живым из вашей цитадели.

— Я провожу тебя до скупщика, — кивнул Артемус. — Иди вперед.

Мне захотелось схватиться за голову. Что он творит?

— Пошушукаться хотите? — мрачно улыбнулся Гаррет и встал с пола. — Ну-ну.

Когда мы остались одни, Артемус сказал только одно:

— Я еще приду, Энни. Не засыпай.

* * *

Оставшись в одиночестве, я подтащила к себе остатки бутербродов и мысленно дала себе обещание закупиться продуктами. Гаррет наверняка извел весь запас мяса.

Прогоревший очаг дышал последним теплом, и надо было бы подкинуть туда дров, пока угли совсем не потухли, и холод вновь не поглотил квартиру. Наплевав на указы, я легко поднялась с постели, на ходу жуя бутерброд. Брошенные поленья легко занялись пламенем, и я села поближе к огню.

Через два дня кончалось лето, а значит, скоро на смену дождям придут обильные, волшебные снегопады, затихнут ветра, и Город на месяц превратится в сказку. Хотя скрытно передвигаться по улицам станет не в пример сложнее, и придется использовать магию. Или надо не забыть попросить Артемуса поменять мне внешность.

Так скоро сама себя забуду…

Артемус пришел спустя час. Деликатно постучал в дверь и с улыбкой зашел внутрь. Перед этим я успела забраться обратно в кровать, так что никаких возмущений не последовало. Зато я получила теплый взгляд.

— Отправил Гаррета в свою старую квартиру, — сказал он. — А сам решил еще немного побыть с тобой. Гордон, видишь ли, уснул волшебным сном и проснется не раньше, чем через четыре часа.

— Я бы его пристукнула в подворотне, — вздохнула я. — Ненавижу, когда за мной следят.

— И сама же этим занимаешься, какой забавный факт.

Я пожала плечами.

Он присел рядом и обвел комнату взглядом.

— Я немного погорячился сегодня, когда сказал, что ты не должна доверять мне, — неожиданно начал он. — Мне нет смысла вредить тебе, надеюсь, ты понимаешь это.

— Ну… да. Понимаю. Знаешь, можно попросить тебя?

Он кивнул.

— Наколдуй мне новую рожу, пожалуйста, а? Сил нет уже светить ей по всем углам.

— Да, — грубо хохотнул он, — дали мы с ней маху. Но все, что я могу — вернуть твое настоящее лицо.

— Что, совсем никак?

— К сожалению, один человек может иметь только два лица. Это один из законов изменения живых существ. Иначе бы я уже давно превратил бы тебя в самую незаметную девушку в мире.

Это было печально. Теперь, если подозрения насчет Орланда верны, ходить мне все время под заклятием.

— Не расстраивайся, скоро все закончится, — Артемус, улыбаясь, прикоснулся к моей руке. — Нужно только собрать все силы и выкрасть эту проклятую книгу. Не могу поверить, что Непознанные так глупо подставили всех.

— Наверняка были какие-то причины не уничтожать ее, — возразила я. — По крайней мере, Рихтер не показался мне тогда… глупым.

— Глупым? Свиг с тобой, девочка, нет, конечно. Ошибки встречаются у всех, и чем могущественнее человек, тем они страшнее.

— Ты хотел сказать — чем больше у человека власти?..

— Рад, что ты меня понимаешь. Дай-ка, я посмотрю твой живот.

По телу пробежали мурашки, когда он мягко надавил на плечи, заставляя меня лечь. Только что мне казалось, будто я знаю, что происходит, но сейчас немного запуталась. Разум говорил одно, а тело реагировало иначе.

— Артемус, ох, у тебя руки холодные… Ты мне все-таки объясни, почему я до сих пор под твоими побочными эффектами?

А он между тем расстегивал мою рубашку. Остановился на середине и удивленно посмотрел на меня.

— О чем это ты? Ах, да…

И замолчал, вдруг весело улыбнувшись. Он вообще сегодня слишком часто улыбался.

Кажется, я сказала что-то не то.

— Ты позволишь мне быть откровенным?

— Ну, в данной ситуации откровеннее быть просто некуда, — вздохнула я, молясь про себя не услышать чего-то уж совсем неприятного. — Давай.

— Боюсь, никаких эффектов уже давно нет, — кратко сказал он. — А теперь не шевелись, я попробую убрать этот кошмарный синяк.

И что вот тут ответить? Ну и дура же я…

Ярко горело пламя в очаге, за окном завывал свирепый ветер, а я неподвижно лежала, чувствуя, как под холодной рукой Артемуса щиплет кожу. Ситуация была неловкой.

— Через два дня мы с твоим пожирателем пойдем гулять в лес, за Северным кварталом, — мне показалось, что он едва сдерживает смех. — И я пообещал ему, что ты придешь с ним повидаться.

— Приду, — смущенно ответила я. — А вы с ним разве еще не закончили работу?

— Нет. Кто-то постоянно разбрасывает все новые артефакты по Городу. Мы едва успеваем уничтожать одних тварей, как появляются другие, и так по кругу. Иногда просто зла не хватает, и я не завидую этой сволочи, попадись он мне под руку.

— Только малыша на него не натравливай. Не нужно ему убивать людей.

— Не буду, — покачал он головой. — Сейчас будет больно, потерпи, пожалуйста.

И тут меня скрутило с такой силой, что я непроизвольно выгнулась дугой. В живот словно вставили огромный раскаленный бур и с садистским удовольствием прокручивали. Медленно-медленно. Кажется, я закричала, потому что краем сознания уловила, что второй рукой Артемус зажал мне рот. Внутренности вскипели, перемешались, и я потеряла сознание.

* * *

— Все, Энни, все. Ты молодец, — кто-то хлопал меня по щекам.

В комнате по-прежнему было светло, за окном все так же бушевал ветер. А Артемус сочувственно склонился надо мной.

— Больно больше не будет. Полежишь до утра, и можешь свободно вставать.

Я кивнула, стараясь глубоко дышать. Боль прошла без следа, но тело все еще трясло от напряжения.

— Мы сейчас попьем чай, и все пройдет.

— Нет, — попросила я. — Подожди… посиди здесь. Не хочу чай, хочу спать. Ох, ну ты и лечишь…

— Как умею.

Я сжалась на кровати, чувствуя, как Артемус укрыл меня одеялом. И еще недавно я сочувствовала Хаммеритам? Да чтоб их пожиратель душ сожрал, проклятых фанатиков!

— Пока ты лежала у нас в цитадели, я много думал о тебе. Не смотри на меня так, я всего лишь хочу вернуться к твоему образованию. Девочка ты способная, и если захочешь, я мог бы помочь тебе. Откровенно говоря, знаешь ты непозволительно мало.

— Ты считаешь меня глупой? Ничего удивительно, ты изучал магию, Свиг знает сколько лет. Естественно, тебе кажется…

— Не кажется. Я не сказал, что ты глупая. Но мои послушники сейчас знают больше, чем ты.

— Ну, спасибо…

— Я сегодня откровенен, забыла? — рассмеялся он. — Может, все-таки чай?

— Давай, — вздохнула я. — И извини, что тебе приходится столько возиться со мной.

— Кажется, я уже просил тебя не извиняться за каждый чих. На данный момент это единственная приятная обязанность.

Сжавшись в комочек, я наблюдала, как Артемус наполняет чайник водой и вешает его на огонь. Свет отбрасывал причудливые блики, и казалось, что полуседые волосы Артемуса становились то рыжеватыми, то возвращали свой естественный темный оттенок.

Интересно, откуда он? А, впрочем, меня заносит. Какая разница? Вполне хватит того, что в последние дни в мыслях только он.

— Я подумаю, — пообещала я, и, поймав его взгляд, пояснила, — насчет твоего предложения. Но сильно не рассчитывай, мне не особо нравится мысль заиметь тебя в учителя. Хватило одного Люка…

В лесу стояла звенящая тишина, нарушаемая только скрипом снега под нашими ногами. Мы уже давно шли молча, совершенно забыв расцепить озябшие руки. Или не желая. По-видимому, об этом задумывалась только я, Артемус же просто мрачно молчал, изредка отодвигая передо мной отяжелевшие ветви. Не такой я ожидала прогулки, но и молчать с ним было удобно. Пожалуй, молчать с ним было лучше, чем с кем-либо другим.

Я изредка бросала на него быстрые взгляды, пытаясь понять, о чем он думает, но Артемус меня игнорировал.

Наш разговор зашел в тупик после краткого рассказа о записях, обнаружившихся в сейфе Орланда, который, вот сюрприз, так и не поменял замки после последнего набега Гаррета. Не ожидала от него такого. Как и не ожидала, что ситуация окажется гораздо хуже всех предположений Артемуса. Прямых доказательств о причастности Орланда к смерти Виктории найти не удалось, но это было делом получаса. Нужно было лишь потрясти проклятого Гордона, которого отрядили «разобраться с Викторией», как гласила необдуманно брошенная записка в его сундуке.

Помимо информации о вербовщиках в деревне язычников, Гаррет нашел неотправленное письмо Орланда к Непознанным, в котором очень эмоционально было написано, что Исполнители с некоторых пор исполняют не все приказы. Почему — он не знал, и срочно просил помощи. И я вполне понимала его волнения, хоть и не сталкивалась с Исполнителями лично. Зато очень тесно с ними враждовал одно время Гаррет. И то, что он рассказывал, внушало опасения. Исполнители, по его словам, совершенно неадекватно реагировали на посторонних людей, хладнокровно убивая каждого, кто вызывал у них хоть грамм подозрений. И по уставу ордена, о чем поведал мне Артемус, они не отвечали ни за какую зря загубленную жизнь, кроме, естественно, убитых хранителей.

Гаррет, озадаченный новостями, даже предложил пробраться к ним в обитель и попробовать разузнать причину. Но Артемус отказался. Это было слишком опасно, и неизвестно, нашел бы он хоть что-нибудь.

А на вопрос, что он намерен делать, — а я была уверена, что Артемус так просто это не оставит, — он тяжело взглянул на меня и замолчал.

И с тех пор не проронил ни слова, лишь однажды вынырнув из своих мыслей, когда я запнулась за спрятанный в снегу корень — схватил меня за руку, и с тех пор не отпускал. Это было приятно, что даже уйдя с головой в свои мысли, он заботился обо мне.

Пожиратель, который в начале встречи радовался мне, как ребенок, куда-то умчался, устав бесплодно добиваться нашего внимания. Было жутко стыдно перед ним, но играть со зверем почему-то казалось неуместным — уж слишком тяжело становилось на душе при взгляде на Артемуса. Как помочь ему, я не знала, поэтому просто молчала, держась за его руку.

И еще я страшно злилась. Не на Орланда, хоть это и было разумным, а на Гордона, который являлся обычной, жадной до власти пешкой. Это было иррационально, странно, и даже догадываясь о его незавидной судьбе, я не могла никак переключить свой негатив на главного виновника бед. Потому что от Орланда я в принципе не ждала ничего хорошего, хотя и не такой глупости, конечно. Но все же с ним было все ясно, а наглый и неумелый мальчишка страшно раздражал. На что он надеялся, выполняя подобные поручения? Что его раньше срока возведут в хранители, забыв, о каких вещах ему ведомо? Если он не поумнеет и не сбежит отсюда, его ждет смерть. Страшная плата за глупость и жадность.

Хотя… хранители ведь не убивают своих?

— Замерзла? — тихий голос Артемуса встряхнул меня.

Оказывается, мы вышли на дикое, скалистое побережье Северного моря. А я даже и не заметила, как похолодало от близости воды.

— Немного, — как можно нежнее ответила я, слегка покривив душой.

Насколько доставал взгляд, вокруг была тяжелая, темная, неподвижная вода, в которой моментально растворялись крупные снежинки.

— А ты?

Артемус пожал плечами.

Мы остановились у огромного, засыпанного снегом, плоского камня, и он выпустил мою руку.

— Я схожу за дровами, подожди здесь.

Когда его темная фигура скрылась в лесу, я смела с камня снег и, постелив сумку, села.

С тех пор, как мы с братом обнаружили на берегу раздувшийся, страшный труп, я не любила приходить на берег зимой. Становилось холодно, и в каждом движении волны чудились утопленники. Наверное, это самая жуткая смерть — задохнуться на глубине ледяного тяжелого моря, хуже разве что быть похороненной заживо, зная, что каждый вздох приближает тебя к концу.

Просить Артемуса уйти отсюда, было, наверное, глупо, и я, не желая смотреть на воду, подняла голову вверх. Лицо тут же залепило снегом, который спустя мгновение превратился в капли воды. Неудобно, но зато нет этих противных ощущений.

Рядом упала связка влажных веток — вернулся хмурый, запорошенный снегом Артемус.

— Подвинься и побереги волосы.

Я молча послушалась, отойдя на пару футов. Артемус наскоро сложил ветки в кучу и выпустил огненный шар.

Мир на пару минут сузился до размеров костра. А когда глаза привыкли к свету, я увидела, что Артемус пристально смотрит на меня.

— Что?

— Садись.

Я снова послушалась, присаживаясь совсем рядом с ним. Не получив никаких возражений, сжала его руку, лежащую на колене, и увидела, как его пальцы переплетаются с моими.

— Не могу решить, что делать, — тихо сказал он, не отрывая взгляд от наших рук. — Один вариант страшнее другого, но бездействовать нельзя.

Я промолчала, ожидая продолжения.

— Один раз Орланд чуть не довел все до полного краха, и я понадеялся, что на собственных ошибках он учится. Зря, оказывается.

Снег оседал на его волосах.

— Не учится, не осознает, в этом они похожи с Гордоном, но тому простительно — пока он всего лишь мальчишка.

— Что с ним будет?

— С Орландом?

— Нет, с Гордоном.

— Не знаю, — вздохнул Артемус. — И выгонять опасно, и убивать нельзя. Наверное, если после окончания учебы не образуется, станет исполнителем. Таким, как он, дорога только туда.

— Позволишь ему безнаказанно убивать?

— Ты не понимаешь, что такое Исполнители, Энни, — грустно улыбнулся он, накрывая второй рукой наши переплетенные пальцы. — Это уже не люди, а просто человеческие тела. Они не имеют жалости и сочувствия, не умеют любить или дружить. У них вообще нет никаких эмоций, зато силы хоть отбавляй. Это наказание, а не привилегия. Их единственное желание — выполнять приказы.

Сердце сжалось. Правда оказалась очень страшной.

— Так почему они не слушаются?

— Даже если я узнаю, вряд ли ты услышишь от меня ответ, — мягко улыбнулся он.

Я закусила губу.

— Но что ты будешь делать? — повторила я вопрос. — Сместишь Орланда и займешь его место? Уничтожишь Исполнителей? Что?

Артемус улыбнулся еще шире.

— Два самых очевидных варианта, да? Ох, Энни, нет, конечно, нет. Я еще не настолько выжил из ума.

Я отвернулась, не зная, смеются надо мной или нет, и почувствовала, как он, отпустив ладонь, осторожно привлекает меня к себе.

Из головы тут же вылетели и Орланд, и исполнители, и злость на Гордона. Я осторожно взглянула на Артемуса и, встретив внимательный взгляд, обняла его. Разговаривать расхотелось, потому что стало хорошо, потому что, оказывается, я очень ждала этого.

— Когда-то я мечтал стать главным хранителем, это правда, — спокойно сказал он. — Но годы, проведенные в ордене, наглядно показали мне, чего стоит этот пост. Такую цену я платить не готов.

— Какую?

— А сама как думаешь? Время, нервы, привязанности, их у меня и так слишком мало.

— Я удивляюсь, как ты ловко уходишь от ответа, Артемус, — вздохнула я.

— Не ухожу, — улыбка стала немного виноватой. — На самом деле я все еще думаю об этом, выбираю наилучший вариант из имеющихся.

— Но уже завтра вернется Орланд…

— Когда ты шла сегодня ко мне, ты прикрывалась заклинанием? — неожиданно прервал он меня и чуть отстранился.

— Ну да…

— Кто-нибудь следил за тобой?

— Нет…

Резкий порыв ветра бросил в нас кучу мокрого снега, и я, наплевав на все, сильнее прижалась к Артемусу. Не столько из желания спастись от ветра, сколько просто оказаться еще ближе.

— Тогда почему ты боишься Орланда? Будь опасность так велика, думаешь, я позволил бы тебе выйти на улицу? — он чуть повернулся и мягко сжал в объятиях.

Позволил! Ничего себе разговоры!

— Я не его боюсь, — пробормотала я в его плечо, решив оставить возмущение при себе. — Я боюсь за тебя.

Меня погладили по голове.

— Побойся, — я почувствовала, как он кивнул. — Давно никто не боялся за меня, уже и забыл, как это приятно.

— О чем ты думаешь, а? — тяжело вздохнула я. — Я же тебе не байку из трактира рассказываю…

— О тебе, — просто ответил он. — И о нас.

Я не смогла не улыбнуться и подняла голову, встретившись с ним взглядом.

— Это гораздо приятнее, чем думать о проблемах, — Артемус погладил холодной рукой меня по лицу.

Захотелось прижаться к его ладони, но я не пошевелилась. Было страшно и непривычно, никогда еще взаимоотношения с мужчинами не заходили так далеко.

— Ты меня немного пугаешь… — призналась я. — И я себя тоже пугаю.

Все стало слишком зыбко. Только что мы говорили об Орланде, и вдруг вступили куда-то совсем не туда. Я не знала, как себя вести — прижаться еще крепче, как того хотелось, или бежать без оглядки, как подсказывал рассудок. Но не доверять Артемусу уже не получалось — слишком много произошло между нами. По крайней мере, мне так казалось, что слишком много. Что считал он, я знать не могла.

— Представляю, что творится в твоей полной глупых предрассудков голове, — в голосе слышалась улыбка. — Тогда давай поговорим о другом. Только не об Орланде, на днях и так узнаешь, чем все кончится.

— А о чем нам еще говорить? — удивилась я. — Если помнишь, все наши темы всегда крутились вокруг дел.

— Есть еще одна, — я почувствовала, как он целует меня в макушку. — Правда, ты, похоже, напрочь забыла о ней.

Я с усилием подавила дрожь в теле и закрыла глаза.

— На днях я тебе предлагал помочь с обучением, — напомнил он.

— Видишь ли, у меня на тебя большие планы… В хорошем смысле, разумеется.

И тут я осознала, что даже обнимает меня не просто Артемус, а хранитель Артемус.

Я слегка отодвинулась от него, не веря своим ушам.

Какие еще планы? Почему именно сейчас?

— Я, пожалуй, перефразирую, — рассмеялся он, глядя на мое вытянувшееся лицо. — Я собирался сделать тебе некоторое предложение. Деловое, разумеется, и долгосрочное.

— А конкретнее? — растерянно спросила я.

— Полгода назад я краем уха услышал разговор, что Король собирается тесно сотрудничать с Орухом, — и, видя мое недоумение, пояснил. — Это небольшое государство на юге, у границ Большой пустыни. У них очень любопытный общественный строй. Не смотри так удивленно, действительно любопытный, и не только он. В общем, там есть, что изучать. Проблема в том, что законы Оруха не предполагают подобной возможности.

— Я не поняла, ты хочешь, чтобы я тайно туда проникла и написала трактат об общественном строе Оруха? Ты ничего не перепутал? Это задача для… а для кого, кстати? Для историков?

Я освободилась из объятий Артемуса и подкинула в костер веток.

Да уж, разговоры с Артемусом, как в повозке по ухабам — никогда не знаешь, где удивляться.

— Для начала мне просто нужно, чтобы ты туда съездила и разузнала, как стать полноправным жителем Оруха. Все сведения об этом засекречены, насколько мне известно.

— Но почему я?

— На это есть много и личных и объективных причин. Какие тебе озвучить?

— Объективные, пожалуйста.

— Ты разумный и сообразительный оборотень. Первые два качества очень ценю я, а третье будет в почете в Орухе. Принесу-ка еще дров.

Я проследила, как он поднялся, задержал на мне взгляд и медленно пошел к лесу.

Ну, ничего себе новости…

Предложение Артемуса меня озадачило, слишком уж неожиданно, слишком уж зыбко наше будущее, чтобы заглядывать так далеко. Но у него, похоже, не было сомнений. Или меня так оригинально успокаивали…

Непривычно было чувствовать себя так неуверенно, словно стоять на тонком льду. Я очень боялась соглашаться, но отказываться от законных поводов часто его видеть не хотелось еще больше.

Мир постепенно сужался до одного единственного человека. Это, конечно, скоро пройдет — мне ли себя не знать, но…

— А если я откажусь? — громко спросила я возвращавшегося Артемуса.

Он скинул ветки рядом с костром и пожал плечами.

— Тогда мне придется найти другой повод видеться с тобой.

— Разве тебе нужны поводы?

— Они нужны тебе.

Я промолчала, потому что он был прав. Я вряд ли смогла бы когда-нибудь просто так к нему прийти.

— Поэтому не испытывай на прочность мою изобретательность, пожалуйста, — не отказывайся.

Я вспыхнула.

— Издеваешься?

Артемус вздохнул, сел поближе и обнял.

— Ты мне нравишься, Энни, и я знаю, что нравлюсь тебе. Уж прости, но твою радость при виде меня сложно интерпретировать как-то иначе. Я не издеваюсь, я просто пытался до тебя это донести. На самом деле мне не важно, кто поедет на Орух, мне важно, чтобы ты была под рукой.

— Ничего себе «под рукой»! — невпопад прошептала я и погладила его по плечу.

— Ох, замолчи, пожалуйста, — рассмеялся он, взял в руки мое лицо и поцеловал — коротко и нежно.

Сердце, которое и до этого от волнения билось слишком часто, застучало, как сумасшедшее. Я отпрянула, испугавшись, потом передумала и подвинулась обратно.

— Что ты делаешь? — голос сбился.

— Не упускаю свой шанс, — серьезно признался Артемус. — Не бойся, больше я к тебе не притронусь.

— Не притронешься?

— Если ты не попросишь.

— Артемус … — я ощутила себя слабоумной.

Что сказать? Что я не боюсь? Что, несмотря на то, что я не могу — хочу еще? Но за «хочу еще» следом придут другие «хочу»…

Я порывисто и крепко обняла его, так ни на что и не решившись. И почувствовала, как он гладит меня по спине и целует в висок. Сердце нежно сжалось.

— Ты продрогла. Давай найдем пожирателя, и я провожу тебя до дому.

— И потом уйдешь?

— Нет, если ты не захочешь. Посижу до утра, а там может быть, и слова у тебя найдутся, — снова легкий поцелуй в висок. — Пойдем…

* * *

Придя в остывшую за несколько часов квартиру, мы наскоро разожгли очаг. Утомленный пожиратель еще раз обиженно глянув на нас, забрался на кровать и уснул, по крайней мере, мне так показалось.

Я действительно немного промерзла, как, видимо, и Артемус, который сразу же сел близко к огню. Остановившись в нерешительности посреди комнаты, я предложила ему чай.

Когда котелок был поставлен на огонь, немного подумав, я плюнула на приличия и уселась рядом с ним. Артемус тут же осторожно обнял меня, и я прислонилась к нему, положив голову на плечо. Было хорошо.

— Это самая странная ночь в моей жизни, — призналась я. — Не ожидала я от тебя… такого. И от себя.

Обратная прогулка по заснеженному Городу выветрила из меня все лишнее волнение, оставив внутри нежность и приятную усталость.

— Была бы ты поопытней, не ждала бы другого развития событий. Но, пожалуй, в этом-то и есть твоя прелесть.

Я хмыкнула.

— И не понять, комплимент это был или завуалированное оскорбление.

— Не то, ни другое, — хохотнул он.

— Артемус… так кто станет новым главным хранителем?

— Никак не дает покоя?

— Вы сами меня в это втянули, конечно, не дает.

— А кто спорит? Не знаю, Энни, это будет решать совет. Но надеюсь, с ним можно будет найти взаимопонимание.

— Да уж, — засмеялась я. — После первой встречи с Орландом мне долго снились кошмары.

— Так уж и долго?

— Ну, пару дней.

Артемус фыркнул.

Старая заколка спала с моих волос, и я почувствовала, как он мягко расправляет их по плечам.

Больше он ничего не говорил, и мы просто сидели у огня, слушая, как закипает вода и трещат поленья.

Что будет завтра, я не знала, но волноваться больше не хотелось. В конце концов, у нас есть Гаррет, который не раз выбирался из, казалось бы, безвыходных ситуаций, я — не самая сильная и способная волшебница, но и не бездарь. Как-нибудь справимся, нужно только не проворонить Вольфганта.

Согревшись, я проваливалась в сон, просыпалась, все еще ощущая рядом с собой Артемуса, и снова засыпала. Один раз он меня потревожил, когда закипела вода, но через пару минут я снова дремала у него на плече, сквозь сон улавливая приятный аромат чая.

Кажется, подходил пожиратель, снова требуя внимания, Артемус ему что-то тихо сказал, и опять наступила приятная тишина.

Пока, наконец, не наступило утро, и я не обнаружила себя в одиночестве в своей постели.

Дни потянулись медленно, словно часы размазали по суткам тонким слоем. Город, похоже, решил подарить своим жителям праздник, и снегопад не прекращался ни на час, медленно заключая улицы в ледяную ловушку. По утрам люди не могли выбраться из домов из-за сплошной снежной стены, надежно перекрывавшей выход. Город был максималистом и теперь тонул в снегу, накрытый тишиной и холодом, как сплошным стеклянным колпаком.

Из окна я наблюдала, как горгульи на крыше хаммеритского храма по нескольку раз за день обзаводились внушительными снежными шапками, а затем, не выдержав тяжести, сбрасывали их с трехэтажной высоты здания.

И дрова и еда в доме заканчивались, что неминуемо несло в себе необходимость выйти наружу. День назад соседи общими усилиями все-таки прокопали небольшую дорожку от двери до улицы, где уже не покладая рук трудилась стража — надо полагать, очень недовольная таким поворотом событий, но с Майером спорить было себе дороже. Основной вопрос состоял в том, что передвигаться по таким сугробам на ногах было довольно затруднительно.

Когда я уже начала с интересом разглядывать свои многострадальные стулья и топор, в дверь постучались.

— Открывай, душа моя, — донесся до меня приглушенный голос, когда я завозилась с замками.

Гаррет ввалился в квартиру с грацией буррика — отпихнул меня из прохода и засыпал снегом весь порог.

— Я знал, что тебя нужно спасать, — довольно заявил он, легко поднимая меня на ноги. — И именно поэтому украл по дороге и тебе пару снегоступов.

— Украл… Вот просто для интереса, а мыло себе ты тоже крадешь? — я спросила первое, что пришло в голову.

— Какое мыло? — отшутился он. — Купил я их, купил, украсть бы все равно не получилось. Держи и надевай, хочу показать тебе, что я нашел.

— Гаррет, нет, стой, что там с Хранителями?

— Не знаю, — беспечно пожал он плечами, — внутрь меня не пустили. Да я и не особо рвался…

Я подозрительно посмотрела на него, натягивая теплый свитер.

— Это еще почему?

— Уверена, что хочешь услышать ответ?

Хорошенько поразмыслив я решила, что спокойствие мне пока дороже. Хотя какое тут спокойствие… Бьюсь об заклад, что он утащил что-нибудь ценное.

На выходе из дома я остановила Гаррета и накинула на нас заклятие, следуя совету Артемуса.

За дверью нас ждал ад — кое-как расчищенная дорожка напоминала элемент лабиринта, а стена из снега доходила мне до груди. Ночь была темной, только рассеянный свет луны, пробивавшейся через тучи, давал немного света. А снегопад все не прекращался.

— Я надеюсь, нам не сильно далеко идти, Гаррет? Иначе пара кварталов, и я умру прямо в этом кошмаре.

— Идем в Доки, — насмешливо улыбнулся он. — Не бойся, на этих штуках ходить легко.

— Ну да, будто я в первый раз их надеваю…

Понятия не имею, как выглядели огромные борозды в снегу, при не совсем видимых людях, но я надеялась, что и от следов магия отводила взгляд. Впрочем, на пути нам никто не попался — уставшие стражники спали либо в своих постелях, либо на посту.

Ноги болели от напряжения страшно, но футы нетронутого снега оставались позади, и мы приближались к Докам. Зачем мы туда шли, я не знала — Гаррет любил многозначно намекнуть на что-то интересное и загадочно замолчать. Обычно он действительно приводил меня к чему-то любопытному. Но на этот раз я готова была его придушить, если меня ждало что-то… посредственное.

А ждала меня, как оказывается, работа.

— Я расчищал здесь прошлой ночью, но, сама понимаешь… Своими огненными шарами ты сделаешь все намного быстрее.

— Гаррет, зачем тебе этот тупик? — скептично спросила я.

— Увидишь. Ну не упрямься, душа моя, здесь и правда очень интересно.

Я вздохнула, жалобно посмотрела на него и поняла, что у меня нет шансов...

Когда от снега осталась лишь грязная жижа, мы увидели небольшой люк.

— Что там? — спросила я.

Загадочно взглянув на меня, Гаррет поднял крышку и скрылся.

Негромко чертыхаясь, я последовала за ним и была поймана внизу, отчего мы оба упали на холодный каменный пол.

— К твоему сведению, прыгать я умею, — зашипела я, сжимая дико болящий локоть.

Гаррет снова легко поднял меня с пола.

— Не ной, я просто не успел отойти. И дай, наконец, свет, я ничего не вижу.

Когда я сняла с нас заклятие и шар света взмыв под потолок, я поняла, что нахожусь в пещере. В пещере под городской улицей, которая могла в любой момент обрушиться.

— Что это за место?

— Это, душа моя, подъезд, — вдруг широко улыбнулся Гаррет. — К очень большому дому.

Его ярко-зеленый искусственный глаз ярко сверкнул, и я отшатнулась.

— Идем…

Он схватил мою руку и потащил вперед — в темноту, которую даже магия плохо разгоняла. Но шар плыл впереди нас, так что обошлось без дальнейших травм. Один коридор с замерзшими трубами мы миновали слишком быстро, чтобы я смогла что-то рассмотреть, зато второй коридор был усеян светящимися кристаллами, которые выращивали язычники. Шар тут же поблек и потерялся на фоне холодного и яркого света.

— Ты с ума сошел? — я, наконец, опомнилась и выдернула свою руку. — Тащишь меня к язычникам?

— Нет…

— Мало тебе показалось в прошлый раз?

— Энн! — он повысил голос. — Язычники ушли оттуда давно.

Я замерла.

— Ты уверен? Что это за место?

— Ты убиваешь всю интригу, — вздохнул он и приблизился ко мне. — Обещаю, там ничего опасного.

— Засунь свою интригу Трикстеру в... — возмутилась я. — В общем, или объясни, куда мы идем, или я возвращаюсь!

* * *

— Ненавижу тебя, — искренне прошептала я, вжимаясь в стену.

Мимо проходящий куршок щелкнул пальцами, неуверенно оглянулся и продолжил путь.

— Ничего опасного! Ну да, эти твари ведь такие душки, куда уж тут тебе!

Гаррет улыбался. Его, казалось, не волновали ни куршоки, ни отсутствие у меня оружия. Он не позволил мне убить ни одну тварь, что мы встретили здесь, а встретили мы много. И он все еще молчал о нашей конечной цели.

Наверное, мне нужно было вернуться обратно — в безопасность, но Гаррет никогда бы потащил меня сюда неподготовленной просто так. Тайна манила меня, сверкала детскими пятками догадок и скрывалась за очередным поворотом.

— Но больше всего я ненавижу тебя, когда ты так сильно похож на хранителя!

Когда мы пробегали через небольшой освещенный факелом участок, я увидела, что Гаррет, кажется, был уязвлен. Но через пару секунд снова улыбнулся.

— Хорошая попытка, детка, — прошептал он мне на ухо. — Но я обижусь как-нибудь потом.

После чего надвинул на голову капюшон и скрылся в очередной тени.

Я вздохнула, вздрогнула от движения за спиной и поспешила за ним. Гаррет поймал меня за руку через шесть-семь шагов и подтащил к себе.

— Тихо…

Щелк.

— Не верь, — щелк, щелк, — мир только здесь.

Щелк.

— Много будешь знать, — щелк, — скоро умрешь.

Я нахмурилась. Куршок говорил противно, щипяще, скрипуче, так, словно тупыми ножами по голой коже резали.

— Один из тех идиотов, что не подозревают о существовании наземного мира, — прошептал Гаррет, когда куршок отошел от нас.

Я проводила взглядом удаляющуюся зеленоватую фигуру и пожала плечами.

— Уже недалеко, идем…

Я здесь уже, разумеется, была, когда следила за двумя куршоками — еще летом. Видимо, Гаррет знал еще один, более удобный вход, но что он здесь такого нашел?

Подземелья Куршоков когда-то были богатыми: я то и дело натыкалась то на резные каменные колонны с небольшими выбоинами, то на причудливые статуи, и ни на одной из них не было лица. Наверное, однажды кто-то разбил их. Все.

Но вскоре я забыла про статуи, когда мы вышли в огромный зал с небольшим островком-возвышением. Здесь было пусто, но зато горели факелы.

— Здесь нет ничего интересного, — сказал Гаррет.

— Ты был здесь? Что ты искал? — я временно забыла про свое недовольство.

Он посмотрел на меня неожиданно хмуро и нехотя ответил.

— Ключ.

Лаконично. Но он не дал мне задать следующий вопрос.

— От Компендиума Бесчестия.

— От чего?

Мы пересекли зал, крадучись в тени, и только на выходе он снова обернулся ко мне.

— Это книжка с дурацкими пророчествами Хранителей. Не знаю, кто ее написал, но дам сто золотых тому, кто прибьет его. Ставлю свой арбалет, что и насчет Вольфганта там есть пара строк.

Я скривилась и ничего не ответила.

В пророчества я не верила, хоть и однажды с одним столкнулась — весьма косвенно. Оно тогда как раз не исполнилось, разрушив мою наивную веру в древних мудрецов.

— Нам туда.

Гаррет махнул рукой на небольшую двухэтажную башенку, к которой вели две широкие лестницы.

— Там была библиотека, и там до сих пор лежат кости каких-то хранителей. Они были такими идиотами, что сумели попасться в руки куршокам. Думаю, ты полюбуешься на них с радостью.

— Если мы сами не попадемся к ним в руки, — договорила я.

Усмехнувшись, он скрылся в тени между стенами, и мне ничего не осталось, как последовать за ним.

Ни внизу, ни наверху, поднимаясь по лестнице, мы не встретили ни одной твари, что несколько удивляло меня, но не Гаррета. Тот шел уже не таясь, словно знал, что больше никто нам не помешает.

— Если ты здесь уже был, почему бы просто мне не рассказать, что видел?

Он остановился, обернулся, оперся рукой на каменные перила и серьезно ответил:

— Потому что я не знаю, верны ли мои догадки.

— Серьезно? Думаешь, я бы не поняла бы твоих слов? — скептично спросила я и указала кивком вперед, чтобы он продолжил идти.

Задерживаться здесь не хотелось.

— Сейчас сама все поймешь…

Библиотека, к которой мы пришли довольно быстро, была пуста — ни единой книги, ни пергамента, ничего. Хотя откуда бы им тут было взяться вообще?

— И что ты хочешь мне показать?

Гаррет улыбнулся, сделал шаг вперед и надавил рукой на монументальный, каменный стеллаж… который тут же сдвинулся с места, открывая нашему взгляду еще одну комнату.

— Что это?

Я прошла внутрь, не отводя взгляда с каменных постаментов — единственных предметов обстановки.

— На пол посмотри, — попросил Гаррет.

Свет усилился, и я увидела кривые линии, соединяющие постаменты. Они были выдолблены прямо в камне уже давно, но было заметно, что их недавно подновляли.

Я поняла, почему меня сюда притащили, и еле сдержала смех.

— Это не работает, Гаррет, ты зря беспокоился. Не думаю, что ритуалы именно так и проходят — люди в кругу в мантиях, хоровое пение и кровавое жертвоприношение.

— Почему ты так уверена? Здесь нет пыли, заново выдолблены эти бороздки, а я вскоре должен принести Вольфганту артефакты. Все сходится?

— Совершенно верно.

Свет погас, слушаясь моей руки, и я скользнула в угол.

— Не нужно меня бояться, — произнес чужой мужской голос, и свет вновь вспыхнул в комнате.

На нас смотрел молодой мужчина в мантии хранителя.

— Признаю, мне не стоило так появляться, но это был очень подходящий момент, и я не устоял.

Мы молчали.

— Я пришел с вами познакомиться.

Но он был мне знаком — я совершенно точно видела его однажды. Это не был один из безликих и незнакомых мне хранителей, с ним было что-то связано.

— До сих пор моя деятельность лежала далеко от вас обоих, и лишь однажды мне поручили, Энн, проследить за тобой…

Я, наконец, вспомнила.

— Хранитель Рем?

— Главный Хранитель Рем, — поправил он.

— О!

От сердца отлегло. Судя по тому, что новый Главный Хранитель нашел время для развлечений, у них там все в порядке.

— И что вы хотите? — спросила я, переглядываясь с Гарретом и отступая на шаг назад.

— Хочу узнать, что вы оба намерены делать. Орланд заигрался во власть и выпустил из-под контроля и вас и ситуацию…

Я скривилась.

— Но я этого…

— Да-да, — прервал его Гаррет. — Может, обойдемся без прелюдий?

Рем никак не отреагировал ни на мою гримасу, ни на неуважение Гаррета, будто этого ожидал.

— Иногда мне кажется, что вы оба знаете слишком много и не то, что вам необходимо знать. Никто из вас не удивился моей должности, не спросил, что с Орландом…

Мы молчали.

— Хотя чему я удивляюсь? Говорят, что несколько дней назад исполнители, охранявшие кабинет Орланда, неожиданно заснули на своем посту. Твой стиль, Гаррет?

— Я уже начинаю скучать по Орланду, — сказала я в пустоту.

— В этом месте Вольфгант действительно будет проводить ритуал, — Рем не обратил внимания на мои слова. — Я удивлен твоей скептичности, Энн.

— То есть?

— Мы нашли это место месяц назад, неужели Орланд настолько не доверял своим пешкам, что не рассказал самого главного?

Неужели Артемус настолько нам не доверял? Я взглянула на Гаррета, который почему-то никак не отреагировал на слова Рема.

— Так что вы собираетесь предпринимать?

Новый Главный Хранитель был безупречно вежлив, молод, красив и доброжелателен. И бесил не хуже прямолинейного и грубого Орланда. И судя по всему, не меня одну.

— Ничего, — ответила я, проглатывая раздражение в голосе. — Мы решили действовать по обстоятельствам. Выясним дату, заберемся сюда и украдем книгу.

На его месте я бы мне не поверила. Но по доброжелательно-бесстрастному виду невозможно было угадать эмоции.

— Вам нужна будет наша помощь, — мягко сказал Рем.

— Как только — так сразу, — снова прервал его Гаррет. — Не бойся, стесняться мы не будем. Но ты пришел сюда не за этим…

— Все, что мне было необходимо, я уже увидел.

— А конкретнее?

— Хочешь, чтобы я был откровенен с вами?

Я села на постамент и скрестила руки на груди. Ситуация попахивала абсурдом — будто мы находились не в старой части Города, давным-давно ушедшей под землю, а в цитадели Хранителей, где нам ничего не угрожало. И разговаривали не о деле, а об оборках на моем несуществующем платье.

— Хочу не слышать риторических вопросов. Зачем ты пришел сюда? Теперь у тебя достаточно власти, чтобы вызвать нас к себе. Понадеялся услышать что-нибудь важное? Застать врасплох?

— Когда будет ритуал? — прервала я их.

Рем подошел к одному из постаментов, провел пальцами по холодной каменной поверхности, немного нахмурил лоб и ответил:

— Как только он вернется в Город и заберет у Гаррета артефакты. Я был бы на твоем месте осторожнее, — он взглянул на вора. — Кто знает, когда он захочет избавиться от свидетелей… Гаррет?

Я успела увидеть, как расширились его глаза, прежде чем потух свет, и накинула на нас обоих заклинание. Потеряв нас из виду, Рем выругался, и я почувствовала удовлетворение от проступившего на его лице раздражения.

В три шага дойдя до Гаррета и опустив руку на его плечо, я еле слышно прошептала:

— Что ни Главный Хранитель, то самородок. Идем, ничего стоящего мы от него не услышим.

В комнате ярко вспыхнуло.

— Энн! Гаррет! Нам лучше мирно поговорить!

Гаррет подтолкнул меня к выходу, и, незаметно минув недовольного Рема, мы оказались в библиотеке.

— Иногда я тебя обожаю, душа моя, — прошептал Гаррет. — Так мне раньше можно было поступать только с Артемусом...

Утро наступило слишком рано.

Казалось, что я добралась до дома еще в темноте, но когда разогнулась, растопив очаг, небо уже немного посветлело, обещая в будущем приобрети мягкий молочный оттенок. В квартире было холодно и оттого неуютно. А меня все еще трясло, даже несмотря на то, что на улице, в общем-то, по осенним меркам, было очень тепло. Но снег есть снег, а подземелья есть подземелья, там, наверное, становится теплее только к концу июля.

Я закуталась в плед и села у огня, стремясь прогнать из тела холод и дрожь.

В темной, освещенной лишь жарким огнем в очаге комнате, когда за окном наливался невидимый за тучами рассвет, реальность казалась зыбкой и расплывчатой, распадалась на кусочки и снова собиралась вместе, скрепленная кучей бессмысленных фраз и образов.

Я помотала головой, на миг прогоняя сон, и уставилась вглубь комнаты.

Стул с накинутым на него зимним плащом, арбалет, который я так и не трогала с тех давних пор, размывались в темноте, теряли и изменяли очертания.

Усилившийся на фоне приближающегося полнолуния слух уловил, как на кухне пробежала мышь, вероятно, в поисках еды, и я с досадой, но все еще лениво подумала, что надо было уже давно вернуть малыша домой. На бесчисленные полчища крыс он охотился с удовольствием, значит, и мышей изведет. Эти твари переносили болезни в таких количествах, и от них так трудно было избавиться, что лучше было начать до того, как гостей станет слишком много.

Я сама не заметила, как почти сползла на пол, обнимая себя руками. Было холодно, но шевелиться не хотелось.

Снова шорох, еще один, звук открываемой двери внизу — я мимолетно удивилась: кому может понадобиться выходить на улицу в такой час?

А потом с крыши упал снег, погребая под собой незадачливого соседа.

Глаза закрывались, голову наполняли бессмысленные образы, фразы и слова.

Прости меня…

Кто должен тебя простить? — тут же вклинился второй голос.

“Нужно встать и помочь, — вдруг подумалось мне. — Если снег на крыше за день стал слишком твердым, ему может проломить голову или что-то сломать. Вставай. Надо”.

Глаза распахнулись, плед был откинут, и я, накинув плащ, выбежала из квартиры, только сейчас по-настоящему осознавая, что где-то там погибает человек.

Но я ошиблась. Все соседи мирно спали, не помышляя о безумствах. А на лестничной площадке стоял бледный, чуть испуганный Гаррет.

Холод, отогнанный испугом и беспокойством, почувствовал слабину и вернулся, обнимая тело тонкими ледяными щупальцами.

— Ты идиот, — выдохнула я.

Это формулировка показалась мне такой исчерпывающей и абсолютной, что даже добавить было нечего. Я махнула ему рукой.

Верно поняв мой знак, Гаррет в три прыжка добрался до меня, и мы зашли в квартиру.

— Что опять случилось?

— За квартирой Артемуса следят, — коротко ответил он, осторожно кладя сумку на стул, куда я до этого снова повесила плащ. — Я останусь пока у тебя.

Он не спрашивал — утверждал. Впрочем, как всегда.

— Оставайся, — пожала я плечами, медленно прокручивая в голове его слова.

Кто следит? Кому так нужен теперь Артемус, если Орланд вне игры? Или нужен Гаррет?

— Кто следил? — спросила я, сообразив, что размышлять здесь нет смысла.

— Хранительский послушник. У тебя есть чай? Я замерз.

Я кивнула и ушла на кухню, подхватив с пола плед и вновь закутавшись в него до самой макушки.

Значит, новая задачка…

Мысли ворочались в голове очень медленно, но на удивление ясно, подкидывая варианты, как монетки.

Орел — Рем, вслед за Орландом, заподозрил в чем-то Артемуса.

Воды почти не осталось в емкости. Пришлось наклонить ее, чтобы зачерпнуть полный ковшик.

Решка — Артемус действительно в чем-то виновен.

Но не беда, на улице куча чистейшего снега, который ничего не стоит растопить.

Орел — Рему не понравилась наша выходка, и он нам не доверяет.

А она и правда была глупой, но я не смогла справиться со своей гордостью и выслушать его. Возможно, в слежке виновата именно я.

Решка…

— Он тебя заметил? — я вышла из кухни с полным чайником воды.

Гаррет сидел на подоконнике, хмурясь и о чем-то размышляя.

— Если он был там один — нет, я ушел сразу после того, как он начал ошиваться в округе. Выпрыгнул в окно. Боюсь, правда, это не имело смысла...

Ну да, на снегу следов не скроешь.

— ...Не смог спрятать царапины на окне.

— А снег? — удивилась я.

Тяжелый чайник слегка накренил металлический штырь, и огонь радостно набросился на новую жертву.

— Там уже убрано.

...Решка — нам не доверяет Артемус. Ведь он не рассказал нам о спрятанном за пустой библиотекой зале. Артемус, который готов по первому зову прийти на помощь, и Артемус, который, даже целуя меня, думал о делах ордена. Интересно, кто предложил мою кандидатуру в напарники Гаррету?

— И что ты об этом думаешь?

— Думаю, что нам не удастся наладить контакт с новым Главным Хранителем.

— Наплевать на него.

Я вернулась к очагу и вновь уселась на пол. Дрожь почти прошла, но согреться мне так и не удалось.

— Меня волнует, что о том зале мы узнали от Рема, который вроде бы не был посвящен в наши приключения. А не от Артемуса.

Гаррет пронзительно взглянул на меня и мягко усмехнулся.

— Ты слишком часто стала о нем говорить.

— Потому что его стало слишком много? — парировала я, повышая голос. — Куда не глянь — повсюду Артемус.

— Ответ может быть очень прост, — пожал он плечами. — Хранители обязаны выполнять все прямые указы главного. А Орланд никогда не доверял ни мне, ни тебе.

Я немного оживилась.

— Считаешь, что Орланд запретил остальным делиться с нами информацией, а играть против себя — нет?

— Скорее всего, просто не догадался.

— И что будет, если кто-то из них нарушит приказ?

— Ничего, — криво улыбнулся Гаррет, слезая с подоконника.

Я нахмурилась, наблюдая, как он бесцеремонно хватает мое одеяло и присаживается на пол с противоположной стороны очага.

— Не понимаю…

— Это… уже въелось в их сознание.

— Гаррет, объясни попроще, — попросила я.

Он вздохнул, задумался, а потом его искусственный глаз сверкнул зеленью, когда он повернул голову ко мне.

— Я попробую. Год назад твои драгоценные сородичи учинили зверскую расправу над какой-то девчонкой. Говорили, она с кем-то переспала и забеременела. Помнишь?

Я кивнула.

— Она ведь оказалась одной из немногих ваших, решившихся лечь под мужчину без брака, я прав? Конечно, прав. И ты, душа моя, никогда так не поступишь, даже зная, что с тобой подобного не случится — уж слишком много у тебя… защитников. Тебе очень хорошо вбили в голову, что нельзя, а что можно. Ты не ляжешь в постель уже из принципа, потому что считаешь, что это…

— Унизительно и грязно, — понимающе кивнула я. — И это действительно так. Думаешь, у Артемуса такие же… принципы насчет повиновения?

— Я знаю его много лет, Энни, и они у него действительно есть. Но вот вопрос: до каких пределов он готов им следовать? На кону стоят слишком много жизней, и твоя в том числе. А ты ведь ему нравишься…

Я постаралась ничем не выдать своего неожиданного смущения.

— Да и я не последний человек в его жизни. В свое время он практически усыновил меня, чего, к счастью, все-таки не произошло. В любом случае, мы теперь знаем, где будет происходить ритуал, а с Артемусом я позже поговорю.

— Это мы теперь знаем, — согласилась я. — А чего мы не знаем еще?

— Это я и хочу выяснить...

— Лучше я. Все равно нужно нести ему артефакты, я не смогу сама наложить на них Сеть. Но давай вернемся к Рему и тому послушнику.

Гаррет поморщился, потрогал чайник и тут же отдернул руку, обжегшись.

— Дальше, душа моя, идут лишь мои догадки. Не принимай их за чистую правду.

Я повернулась к нему лицом, прислонила голову к кирпичам и обняла себя руками — все никак не становилось тепло.

— Рем хоть и выглядел полным болваном, однако вряд ли им является. Я знаю их кухню изнутри, Энни, сам пробыл там много лет и видел достаточно. Рему не мы интересны, ему нужно знать, каковы наши отношения с Орландом и с Артемусом — а это уже сейчас должно волновать его разве чуть меньше, чем Вольфгант. Орланд уже отработанный материал, его никто не подпустит к важным вопросам, а вот наш друг — другое дело. Если я прав, и Артемус сыграл в назначении Рема главную роль, а значит, и в отстранении Орланда, — он прощупывает почву. Кому он доверяет, кого любит, кто важен для него, и насколько далеко Артемус зайдет, если вдруг кто-то из нас будет стоять на кону.

Гаррет с силой потер лицо руками.

— Но про тебя он все знает, Рем ведь старше тебя на… а на сколько? — спросила я.

— Лет на десять. Да, знает, но немного. Артемус никогда не скрывал, что поддерживает со мной связь, но и не раскрывал полностью карты. Мы можем быть друзьями, а можем и быть выгодными знакомыми — не забывай, что я участвовал в трех их заварушках с Язычниками, убил Карраса, когда тот окончательно спятил, и разобрался с ведьмой. Наше общение можно трактовать по разному, а Рему важно знать…

— Чьим благополучием, в случае чего, он сможет шантажировать Артемуса, — догадаться было уже несложно.

— Именно. И если мои возможности он более-менее знает, то ты для него, душа моя, темная лошадка. И Артемусу нужно быть очень осторожным, не показывать, насколько ты ему симпатична.

Я вздохнула. Разумеется, Гаррет заметил, насколько изменились наши с Артемусом отношения, и очень хотел узнать насколько.

Огонь тихо потрескивал в очаге, разнося тепло по дому, а за окном продолжали кружиться крупные снежинки.

— И как он будет играть на нас, если такое понадобится?

— Не будь наивной, будет цель, найдутся и средства.

— И еще он боится наших возможностей? — задумчиво предположила я. — Не ахти каких, но знать, придем ли мы ему на выручку, ему нужно. Так? А он ведь добился больших успехов, Гаррет. Мы не удивились, когда он назвал свою новую должность. Из этого можно сделать далеко идущие выводы — что Артемус доверяет нам настолько, что рассказывает внутриорденские подробности. Что доверяет больше, чем другим Хранителям.

— На это я бы на твоем месте не надеялся. Артемус учтив, обаятелен и в большинстве случаев честен, и он умеет этим пользоваться. Да возьми хотя бы себя, ты уже предполагаешь, что стала ему другом, что значишь что-то для него. Но в общем, ты права.

— Но это ведь правда, — не удержалась я.

— Я разве спорю? Конечно, правда, он может даже любить тебя до потери памяти и одновременно не доверять. Не обманывайся его обаятельностью и мягкостью, Энни, как друг тебе говорю.

— Поясни, что ты хочешь сказать, — попросила я. — Я вроде тебя понимаю, но, кажется, не улавливаю чего-то главного.

— Главное в том, что Артемус сблизился с тобой — по-настоящему, не ради тебя, а ради информации и твоего доверия. И уже потом — на втором месте у него стоишь ты. И так будет всегда.

За окном стало еще чуть светлее,

— Разумеется, он не станет пользоваться тобой так прямо, он будет любить тебя и дружить с удовольствием. И дорожить будет. И отдавать взамен много. Много больше, чем ты сможешь дать ему, и даже больше, чем заслуживаешь. Но начинка у него хранительская — гнилая и двуличная.

Я жадно слушала Гаррета, обняв себя за плечи и сгорбившись.

— Это очень тонкая грань, Энни. Не важная по сравнению с ценой, что ты получишь. Но ты всегда будешь помнить, что в первую очередь ты средство, а не человек. Что бы ни случилось.

Гаррет говорил про себя — взгляд перестал быть направленным и слегка затуманился.

А я запуталась.

— Но ты и сам такой, Гаррет, — возразила я, не в силах до конца его понять. — Ты поступаешь так же.

— Да. Я точно такой же, но я с тобой был честен с самого начала. Ты знала, что мне нужны твои способности, а тебе необходим был кров, еда и нужные связи. Это была сделка, и что из нее выросло — другое дело.

— И это важно? — спросила я. — Я… не могу найти существенных различий.

— В большинстве случаев нет...

Мы замолчали, погруженные в свои мысли. Я силилась понять, где находится эта хранительская гниль и стоит ли оно того. Но вспоминала лишь его теплые руки, мягкие поцелуи и хрипловатый голос.

По телу пробежала дрожь.

Я вздохнула.

— А не мог сам Артемус послать следить за тобой?

— А смысл?

— Но ведь кто-то послал? Кто? И зачем? Рем? Но какой ему смысл от знания, что ты живешь в квартире Артемуса?

— Со мной мог быть Артемус, — снисходительно ответил Гаррет. — Замышляющий что-то недоброе.

Я закрыла лицо руками.

— Это какой-то кошмар, Гаррет. Мне иногда кажется, что враг у нас не Вольфгант, а Хранители. Столько проблем и загадок, и только ради того, чтобы выкрасть эту трикстерову книгу!

— Тебя они еще не касались, — возразил он. — Проблемы.

— Неужели? — я отняла руки, сцепила их в замок и уставилась на него. — А Морская колючка? А мой пожиратель, теперь поселившийся там? А эта смазливая рожа? Да меня тошнит от нее, Гаррет! Каждый раз, возвращаясь домой, я удивляюсь, что меня никто по дороге не изнасиловал! Да я даже не имею понятия, жив ли Мафусаил!

Я резко оборвала себя и глубоко вздохнула.

— Давай больше не будем об Артемусе, — тон получился чуть резковатым.

Закипел чайник, и чтобы отвлечься, я вскочила. Металлическая ручка нестерпимо обжигала, а в темноте не было видно, куда я кинула полотенце. Пришлось, чертыхаясь, натягивать на ладонь рукав и, стиснув зубы, нести чайник на кухню.

На этот раз чай заварила я сама, не давая Гаррету тянуть время. Тому, впрочем, и не хотелось сегодня возиться на кухне. Он лишь поблагодарил сухим кивком и принял из рук обжигающую кружку.

— Я принес артефакты, — Гаррет кивнул на сумку. — Нужно отнести их к Хранителям, пока не поздно.

— А если за тобой установил слежку кто-то другой? — спросила я.

— Значит, мы об этом узнаем, рано или поздно...

Я разозлилась.

— Ты не понимаешь, что я хочу сказать? Если среди Хранителей есть предатель? Тогда Вольфгант прекрасно осведомлен о том, за кого ты играешь на самом деле! И тогда весь ритуал будет ловушкой!

В комнате раздавался слабый, странный звук. Я опустила глаза и поняла, что он исходит от моей кружки с кофе — руки так дрожали, что ложка мелкой дробью билась о медь.

Параноик.

— Предлагаешь заниматься всем в одиночку? — будь в комнате светло, я бы увидела, как он иронично приподнял бровь. — Не выйдет, душа моя. Заклинание ты сама поставить не сможешь, снять магическую защиту с книги тоже. Ты ведь помнишь, кто остался с нами в ту ночь в библиотеке? Рем и Аргус, уверен, планировалось, что они будут меня страховать.

— Никто не знает, что мы задумали, — возразила я. — Если что-то подобное и планировалось, то они должны были отвести на себя первую атаку Вольфганта, если бы тебя обнаружили.

— И ничего не изменилось. Только ты теперь должна будешь наложить защиту и на них.

* * *

Разумеется, к Хранителям пошла я. Гаррет остался дома, морщась от першения в горле и слегка покашливая.

Уже наступил вечер, когда я, наконец, проснулась и вышла на улицу.

Погода изменилась — злобно завывал ветер, словно уже наступила настоящая зима. Снежная пыль взвивалась наверху под порывами и оседала на плечи и голову, пока я шла по заново выкопанной соседями дорожке.

А когда прогалина вывернула на ровную поверхность, я согнулась от тяжести ветра. Он проникал всюду — под зимний плащ, крупной вязки шапку, в рукава, выметал все тепло, оставляя за собой крупную дрожь.

Что же ты творишь, Город?

Словно в ответ на мои мысли ветер взвыл еще яростнее, и мне пришлось закрыть лицо руками, спасая его от острых, как иглы снежинок.

Потянулись долгие кварталы и улицы, засыпанные снегом. Ветер убаюкивал Город, укрывал горгульи, башни и крыши легким покрывалом морозца, пел заунывную колыбельную песнь плотно стоявшим друг с другом домам.

Город хотел спать — понял, что переусердствовал, потратил все силы. Сказку превратил в плен. Впрочем, ему нравилось, только муравьишки все продолжали исходить недовольством.

Я растерянно усмехнулась — такие мысли всегда приходили без предупреждения, без причины, извне.

Не расстраивайся, я рада тебе.

Ветер вновь взвыл, поднимая вокруг меня ледяную пыль, окружая колючим коконом.

Я фыркнула и стряхнула с ресниц снежинки.

Похоже, стражники решили забыть про Дейпорт, и, как я подозревала, про все окраинные городские районы. Доки, Северный квартал, Истпорт наверняка были все так же затоплены снегом.

Ноги страшно ныли с непривычки от таких нагрузок, но я старалась не обращать внимания на боль — главное быстрее добраться в тепло. Мерзнуть не было уже никаких сил — даже день сна под теплым пледом не принес мне облегчения. Стоило только выйти в холодный подъезд, как тело начало потряхивать.

Наверное, я заболевала, иначе как еще объяснить это странное состояние.

— Эй, красавица, не холодно одной ходить в такую погоду?

Я удивленно подняла голову и разглядела мужчину в окне второго этажа.

— Ты могла бы зайти ко мне, я тебя согрею...

Он был пьян — голос заплетался, растягивался в длинные гласные и срывался в неожиданных местах.

— Эй, ты куда? — удивленно спросил он, когда я вздохнула и побрела дальше. — Ты не можешь мне отказать, я младший помощник Барона!

— Никогда не думала, насколько к простому народу близки младшие помощники Барона, — прошептала я, сворачивая за угол. — Он бы еще квартиру в Доках снял и рассказывал свои сказки.

Я шла, неуклюже помогая себе взмахами рук, проваливалась в снег почти по колено, дальше тонуть, слава создателю снегоступов, у меня не получалось.

На боку болталась сумка с артефактами.

Город готовился ко сну: уже давно закончили работать магазины, кузницы, мастерские, остались открытыми лишь круглосуточные таверны с вечно недовольными от недосыпа барменами.

Я миновала Дейпорт и вышла в очищенный от снежных завалов Старый квартал. Идти стало намного легче. Снег здесь раскидали по стенам, и казалось, что идешь по белоснежной пещере. Если не поднимать голову вверх.

Когда появился первый стражник, от удивления я еле успела накинуть на себя заклинание. Но это было и не нужно. Приглядевшись к нему и постаравшись не скрипеть снегом, я поняла, что он шел домой. Ни о какой работе там и не могло быть и речи. Бедняга — немолодой, усатый мужчина, спал на ходу, изредка распахивая глаза и мотая головой. Меч на его поясе обреченно болтался в такт неровным, расслабленным шагам.

Он прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону, что и было понятно, и вскоре скрылся за поворотом. Провожая его взглядом, я вдруг забеспокоилась — а дойдет ли он домой или свалится где-нибудь за углом? Убирать снег днями подряд — тяжелый труд, и замерзнуть насмерть явно не то вознаграждение, на что он рассчитывал.

Но я зря волновалась — очень редко, при всех природных катаклизмах, что здесь происходили, погибали люди. Город любил своих жителей. Очень странной любовью, но все же.

* * *

Артемус при виде меня не особо удивился.

— Здравствуй, Энни, проходи.

Я закрыла за собой дверь и смущенно улыбнулась.

— Я пришла по делу… Но если ты растопишь камин, я буду благодарна тебе до конца следующей недели.

— Всего лишь недели? — серьезно уточнил он. — А если я налью тебе горячий чай?

— Мне придется стать твоим должником навечно, — вздохнула я, проходя внутрь комнаты.

Артемус усмехнулся и махнул рукой на кресло.

— Сильно замерзла? Погоди минуту, я попрошу послушника принести дров.

Я кивнула, проводила взглядом его спину и огляделась. Все по-прежнему стояло на своих местах — либо Артемус был редким аккуратистом, либо его послушники прибирались здесь слишком часто. Впрочем, неважно.

В комнате было тепло и без камина, но я не рискнула снимать плащ. Зато поставила в угол снегоступы, стянула мокрые ботинки и забралась ногами в кресло.

Артемус, вернувшись, негромко хохотнул, пропуская внутрь бледного послушника с вязанкой дров.

— И принеси, пожалуйста, девушке много горячего чая… И еще один плед. Боюсь, у меня тут скоро начнется эпидемия простуды.

Послушник свалил перед камином дрова и молча ушел, стараясь не смотреть на Артемуса.

— Что это с ним? — удивилась я.

— Ему стыдно, — улыбнулся тот, закидывая в очаг поленья. — Неделю назад он провалил испытание и с тех пор старался не попадаться мне на глаза, боясь, что в наказание его заставят убирать снег во дворе.

Я хмыкнула, представляя как Артемус метлой гонит несчастного мальчика на улицу в ночь.

— И ты заставишь?

— Нет, конечно, — улыбнулся он, разжигая огонь. — Всего лишь хотел назначить дату повторного испытания. Перебирайся поближе к огню, дождемся Михо и расскажешь, что за дело тебя привело.

— У меня их даже три, — призналась я, садясь у самого камина и протягивая к нему озябшие руки. — И по одному из них я собиралась ругаться. Ты не против, надеюсь?

— Ни в коем случае, — невозмутимо ответил он, укрывая меня пледом и задерживая руки на плечах.

Я улыбнулась, понимая, что обещания своего, скорее всего, не выполню.

Вернулся Михо с бледным видом, неся поднос с дымящимся чайником и перекинутым через руку тонким пледом.

— Спасибо, — Артемус поднялся ему навстречу. — И приходи в следующий понедельник на пересдачу, пожалуйста. Право, не стоит от меня прятаться, никто тебя выгонять не собирался.

Еще больше побледневший послушник мелко закивал и сбежал из кабинета.

— В сумке лежат артефакты, что достал Гаррет, — сказала я, не давая Артемусу произнести ни слова. — На них нужно наложить следящую сеть.

Он выпрямился, в миг утратив всю легкомысленность.

— Что вы вдвоем задумали?

— А вот это ты узнаешь, если правильно ответишь на вопрос.

— Вот как...

С сумкой в руках он приблизился, сел напротив и пристально вгляделся. А потом фыркнул и стянул с меня мокрую шапку. Волосы тут же непослушными кудрями рассыпались по голове. Артемус, улыбаясь, заправил волосы мне за уши, а после нашел мою ладонь и сжал ее в руке.

— Ну и в чем же я виноват?

— Позапрошлой ночью мы имели честь познакомиться с Ремом, ну… более близко. В той потайной комнате у куршоков, за библиотекой.

— У куршоков? — переспросил он. — Ничего не понимаю, что ты там делала?

— Не понимаешь? Ты это серьезно сейчас? А я вообще-то собиралась спросить, какого Свига мы ничего о ней знаем!

Он нахмурился, опустил взгляд и потом снова взглянул на меня.

— Расскажи подробнее, я пока и правда ничего не понимаю.

Я с подозрением посмотрела на него, но все же пересказала наши приключения. Чем больше я говорила, тем сильнее прояснялось лицо Артемуса, пока он в меня не прервал.

— Понял… Энни, ты правда думаешь, что я позволил бы себе так с вами поступить?

Я немного смутилась и пожала плечами.

— Ты действительно так думаешь, — он был удивлен. — Послушай меня. Я не ожидал, что Рем устроит это представление… Та комната — просто комната, линии там выдолблены послушниками, пыль убрали они же. Но Вольфгант не собирается ее использовать.

Я непонимающе смотрела на него.

— Но тогда…

— Мы проверяли Рема, как и других кандидатов, как и Орланда. Не думай, что я не услышал тебя тогда, когда мы в последний раз разговаривали втроем.

— Так в ордене есть преда...

Он поднял руку, прося промолчать и прислушался.

В комнату постучались.

Три раза.

— Войдите, — разрешил Артемус, отпуская мою ладонь.

— Как интересно, — раздался из-за двери знакомый голос. — А я так надеялся, что наша леди первым делом навестит меня...

В кабинет медленно, странно цепляясь длинными пальцами за ручку, вошел Рем.

— Мне жаль, что я помешал вашему разговору, но он показался мне очень интересным. Может быть, продолжим его втроем?..

— А что было прикажешь делать? — Артемус был спокоен и невозмутим.

В отличие от Рема и меня главного Хранителя, слава Строителю, интересовала не моя просьба поколдовать над артефактами, а фраза Артемуса о его проверке. Это было так по-Хранительски — беспокоится в первую очередь за свою власть.

— Хотя бы сообщить мне, как только меня выбрали! — Рем был в ярости. — Ты выставил меня идиотом…

— Я забыл, — спокойно признался Артемус. — Прошу за это прощения.

Они спорили уже с полчаса, совершенно забыв о моем присутствии. А я и не спешила напоминать о себе — тихо сидела у камина, стараясь выглядеть как можно меньше и незаметнее.

Можно было даже не сомневаться, что меня тут же выгонят, как только обратят внимание, а мне было интересно, да к тому же совершенно не хотелось возвращаться сюда еще раз.

— Ты дал мне неверные сведения, не подумав, как я захочу ими распорядиться! За тем залом установлено наблюдение, я сам приложил немало усилий, чтобы знать о каждом разе, когда туда заходят! И кого я поймал? Эту глупую девчонку и вора!

— Я был бы поосторожней с такими заявлениями. Энн отнюдь не глупа, всего лишь неопытна, что не отменяет того, что они единственные из нас, кто в последнее время занимался делом. Не будь неблагодарным, Рэм.

Артемус тоже забыл обо мне. Уверена, что он никогда не позволил бы себе оценивать меня в моем присутствии.

— Они делают то, на что согласились сами! И сейчас совершенно не об этом речь!

— Понимаю, — кивнул Артемус.— И уже признал свою ошибку. Что от меня хочешь еще?

— Я хочу знать обо всем, что здесь происходит! Что ты задумал, чем ты занимаешься! О каждом шаге вора и девчонки. Я хочу знать, с каких пор ты не имеешь от них секретов!

И почему все разговоры сводятся к нам? — с тоской подумала я, кутаясь в плед.

— О чем это ты? С чего ты взял, что я полностью откровенен с кем-то?

— Они знали, что будет выбран новый главный Хранитель, вот я о чем! Меня не устраивает, что о внутренних делах ты рассказываешь посторонним!

— А как бы ты поступил на моем месте? Орланд мог в любой момент начать их подозревать в предательстве, такое уже случалось, помнишь? Гаррет еле унес ноги от Исполнителей, и я всего лишь предупредил их об этом. А дальше молчать уже было бы подозрительно, ты ведь хочешь, чтобы они доверяли нам? Хотя о чем я говорю — доверяли мне, ты не произвел на них впечатления, сам слышал. И я повторяю — ты знаешь обо всех моих действиях, тебе не в чем меня подозревать. О зале в затопленной цитадели я забыл, прости. Но больше мне нечего сказать.

Я невольно восхитилась Артемусом, это надо же так уметь — ничего по сути не сообщить, но оказаться правым со всех сторон. Хотя Рем, кажется, не был со мной согласен.

Он бросил на меня неприязненный взгляд, тут же разрушив убеждение о моей незаметности, и подошел к двери.

— Мы еще поговорим более обстоятельно в моем кабинете. Закончишь с ней, поднимись ко мне.

— Как скажешь, — смиренно и невозмутимо ответил Артемус.

Дверь бесшумно закрылась за главным Хранителем, и мы остались вдвоем.

Артемус стоял посреди комнаты, не двигаясь, размышляя о чем-то. Я заметила, что когда он думал, то всегда морщил лоб.

В молчании прошли несколько минут, а я все не решалась подать голос.

Будут ли неприятности у Артемуса из-за его откровенности? И что за игру он вел против Рема? Почему действительно не сказал о проверке? Не может быть, что он правда забыл. Такое можно было ожидать от меня, но никак не от Хранителя — какого-либо. Хотя о смерти Виктории он в тот не рассказал, из-за чего пострадала я.

А если забыл специально — чтобы расположить меня к себе?

Нет, чушь какая. С большей вероятностью я бы обозлилась на него, не стоит видеть во всем хитрые игры. Так недолго дойти до паранойи.

— Согрелась? — спросил Артемус.

Я посмотрела на него с сомнением и прислушалась к себе.

— Нет, не очень. Наверное, заболеваю.

Он вернулся ко мне — сел рядом у камина и снова надолго замолчал, хмурясь своим мыслям.

Исподтишка разглядывая его, я не могла не признать, что он был красив, даже в свои годы, даже не смотря на седые волосы и тонкие морщины у глаз и рта, а ведь ему наверняка больше пятидесяти. Гаррет говорил, что Артемус подобрал его самого в нежном возрасте и уже тогда был взрослым. Конечно, не стоит доверять его ощущениям, Артемусу могло быть и девятнадцать-двадцать тогда. Когда я в восемнадцать лет встретила Мафусаила, он показался мне глубоко старым — думала, что доживает последние годы. Однако чем больше его узнавала, тем моложе мне он казался, особенно для своих семидесяти. И только совсем недавно я узнала, что маги живут немного больше обычных людей — магия подпитывает их силы, не дает организму разрушаться слишком быстро.

Так сколько сейчас Артемусу?

— А сколько тебе лет? — спросила я, не надеясь на ответ.

Он посмотрел на меня удивленно.

— Пятьдесят шесть, зачем тебе?

— Любопытно, — пожала я плечами.

— Чем? — он заинтересовался.

— Ну…

Сложно было ответить на такой вопрос.

— Не знаю, просто интересно. Так значит, за Гарретом следили по приказу Рема?

— Не понял…

— Гаррет не так давно пришел ко мне и сказал, что около твоей квартиры ошивается ваш послушник. Гаррет ушел и прихватил с собой артефакты. Мы не могли понять, кому это надо, ведь тебе известно, где находится Гаррет.

Артемус смотрел на меня с все возраставшим удивлением.

— А еще сам знаешь, мы удивились, когда Рем рассказал нам о том зале у куршоков. И все это сложилось в не очень приятную картину. Поэтому я была зла на тебя, да и сейчас зла. Ты можешь больше меня не обсуждать в моем присутствии? Было бы хорошо вообще этого не делать, но я понимаю, что без этого никак.

— Я отвлекал от тебя внимание Рема, — пояснил Артемус. — Да и не сказал ничего оскорбительного. Но сейчас не об этом. Гаррет узнал послушника?

Я покачала головой.

— Темно же на улице. Но ты можешь проверить.

Он тут поднялся и, выглянув в коридор, кликнул Михо. Оказывается, он до сих пор был где-то поблизости.

Я слышала, как они шептались о чем-то, но слов разобрать не смогла.

Чай остыл, и я повесила огонь чайник, чтобы разогреть воду. Дрожь давно прошла, но мне было нехорошо — нервно гудела голова и срывался голос. Дурацкая зима. Как ни жди ее и не люби, все равно принесет за собой противную простуду, першащее горло и озноб.

Огонь бессильно пытался пожрать закопченные бока круглого чайника, а я с неприятным чувством в груди поняла, что Гаррет как всегда был прав. Артемус неторопливо и обаятельно втирался в мое доверие, практически не прилагая к этому усилий. Хотя кто его знает, может, и прилагая. Самое страшное — ему даже не было необходимости врать. Наверное...

— Захариус выяснит все потихоньку, — сообщил вернувшийся Артемус. — К Рему мне нет смысла сейчас лезть, он слишком зол.

— Ты говорил с Михо, — хмуро заметила я.

— Попросил передать просьбу, — подтвердил он. — Ну что? Я ответил на твои вопросы?

— Нет, конечно, — я фыркнула и подобралась поближе.

Артемус бережно привлек меня к себе и провел рукой по рыжим волосам.

— Я боюсь, что не уловила сути вашего спора. Вы всех по очередности проверяли, сообщая ложные места проведения ритуала? И как бы вы узнали, кто оказался предателем? И кто это — вы?

Артемус фыркнул мне в макушку.

— Мы — это я и еще кое-кто, кому я полностью доверяю. Имя все равно тебе ничего не скажет, поэтому оставлю его пока в тайне. Узнали бы от того… позволь об этом тоже умолчать, не нужно тебе знать всех подробностей.

— Это еще почему? — я нахмурилась.

— Потому что ты будешь находиться слишком близко к Вольфганту. Будет нехорошо, если ты разболтаешь ему все тайны. Под пытками или с помощью обмана. Понимаешь меня?

— Ты вынуждаешь меня согласиться, — возразить было нечего.

— Ну. таков мой план, — Артемус снова погладил меня по голове. — Я запру дверь, подожди.

— Но предателя-то хоть поймали? — несмотря на приятные ощущения от его рук, я была недовольна.

Как и с Ремом, Артемус не рассказал мне ничего, но оказался прав. Логика была безупречна — я правда могла попасться Вольфганту в руки, и прежде чем убить, он допросил бы меня с пристрастием. Так что чем меньше я знаю, тем лучше, но…

Но я вынуждена была согласиться и рассказать Артемусу о плане дальнейших действий.

Ох уж этот Артемус, пожалуй, стоит принять его предложение, хотела бы я научиться так же поворачивать все ситуации в свою пользу.

— Почему ты так смотришь на меня? — он рисовал пальцами на двери какой-то глиф.

Яркие линии растворялись с тихим шипением, не оставляя на дереве ни следа.

— Восхищаюсь. Какой же ты все-таки ушлый тип.

Он негромко хохотнул.

— Думаешь, я тебя обманываю?

— Я много чего думаю, — уклончиво ответила я. — Гораздо больше, чем ты предполагаешь. Но мы ушли куда-то не туда. Ты не ответил.

— Не поймали, его и не было. Это была просто проверка — на всякий случай.

Артемус захватил сумку и вернулся ко мне, осторожно доставая по очереди все добытые артефакты. Последние два — отданные добровольно — книгу и Мафусаилов медальон — он достал из старого сундука.

— Значит, сеть? Зачем, можешь объяснить?

— Могу, — слишком унылым голосом произнесла я. — Нам не удастся выкрасть книгу во время ритуала — я просто не смогу прикрыть Гаррета, плохо реагирую на такую сильную магию. Нас тут же обнаружат. А вот если дать Вольфганту провести ритуал, успокоить, а потом, когда сеть перекинется на книгу, тебе не составит труда выяснить, где она находится. И будет уже легче.

— Но она будет хорошо защищена, — возразил он, кладя артефакты вплотную друг к другу. — И что значит — плохо реагируешь на сильную магию?

Пришлось рассказать ему о моем первом походе к куршокам. Артемус хмуро кивал, водя рукой по воздуху. Я чувствовала, как магия лилась из него свободной силой, наполняя комнату до краев, а потом сужаясь в небольшой неровный круг. Линии переплетались, оседали на вещах, пытались зацепить окружающую обстановку, но Артемус обрывал лишние, и они бесформенными нитками оседали на ковре, постепенно растворяясь.

— А сейчас ты чувствуешь себя хорошо?

— Горло першит и голова болит, — педантично уточнила я, не в силах удержаться от колкости.

Он закашлялся, как мне показалось, от смеха, но вскоре снова был собран и серьезен.

Линии образовывали странный, завораживающий узор, но уже таяли, впечатывались в артефакты.

— Поэтому ты не доучилась у Непознанных? Сильная магия уничтожает тебя? Какой забавный эффект…

— Нет, не поэтому. И давай не будем говорить о Непознанных, это слишком личная тема.

— Как хочешь, — все было готово, и Артемус перевел на меня заинтересованный взгляд.

Чайник засвистел, и я вздрогнула. Артемус остановил меня движением руки и склонился, снимая чайник с огня. На вороте мантии я увидела странный знак в виде двух перечеркнутых дугой линий. В верхней части между ними была точка.

— Что значит этот символ? — я провела по нему пальцем, когда Артемус освободил руки.

Он смотрел на меня с каким-то нечитаемым выражением широких, больших серых глаз.

— Глиф литеры «А», первая буква моего имени.

А после чего притянул меня к себе и поцеловал. Я задохнулась от неожиданности и попыталась оттолкнуть его, но вскоре перестала сопротивляться, покорившись. У Артемуса были сильные ладони, которые он с силой сжимал на моих плечах. Я подвинулась, заставляя его обнять меня, и оказалась слишком близко в кольце его рук.

Это было странно и хорошо — чувствовать рядом с собой сильное, худое тело, прикасаться пальцами к лицу и коротким седым волосам, взъерошивать их, оставляя на голове бардак.

Я не решалась открыть глаза, боясь спугнуть прекрасный момент. Его руки спустились вниз — к талии, и с силой прижали меня к себе.

Артемус все углублял поцелуй, я почувствовала его язык и, испугавшись, отпрянула, отталкивая его руками.

Он, в отличие от меня не был взволнован.

— Я ведь обещал, что не трону. В этом-то ты мне веришь?

— Я…

Плюнув на все, обняла его и сама поцеловала полные губы, обвивая руками шею.

Артемус был нежен и осторожен, как в первый раз на берегу моря, под первым снегом в этом году. Гладил ладонями спину, шею под тяжелыми чужими локонами.

Вдруг пришла мысль, обдав тело холодом — а как он отреагирует на мою настоящую внешность? На невзрачное лицо с рвано обрезанными прямыми волосами, жутко выпирающими скулами и обычными круглыми глазами.

— Хватит, — сказал уже он, последний раз целуя меня. — Хватит...

— Почему? — шепотом спросила я, протестуя.

Он печально улыбнулся.

— Какая же ты забавная, Энни. Потому что мне захочется большего, и потому что на большее я не имею права.

— Ты имеешь в виду… — я почему-то смутилась.

— Ну да, — весело засмеялся он и посадил меня к себе спиной, обхватывая руками, сцепляя их в замок. — Какая ты догадливая.

Я подумала, что он мог бы не говорить таких вещей — совсем не хотелось знать, чего он на самом деле желает. Но тело все еще замирало и сжималось от воспоминаний и его рук на животе.

— Снаружи холодает и собирается вьюга, — сказал он мне в затылок. — Не нужно тебе плутать в сугробах. Оставайся у меня.

— Здесь есть вторая спальня?

— Угу.

Чуть подумав, я кивнула.

Мысль была здравой — голова болела все сильнее, а тело, вроде бы согревшееся, снова затрясло, хотя я не могла с уверенностью сказать, отчего.

— И как отреагирует Рем и остальные Хранители, узнав, что я ночую у тебя? Не так давно ты хотел скрыть, что я заснула у тебя в кресле — после похода в Бонхард.

— Сейчас мое задание — оберегать вас с Гарретом, так что я не делаю ничего предосудительного.

Я сжала его руки и положила голову ему на плечо, тут же почувствовав легкий поцелуй чуть повыше виска.

И в первую очередь — почему бы себе не признаться, мне не хотелось уходить от Артемуса, от его рук и теплого тела. От его хитрости, расчетливости и обаятельности.

Так странно понимать его недостатки и все равно не желать покидать его.

— Какой же ты ушлый тип все-таки, — вздохнула я.

Артемус засмеялся и покрепче обнял.

— Это еще почему?

— Потому что ты не рассказал ровным счетом ничего, а мне до сих пор не хочется тебя ничем тяжелым прибить.

— Ты преувеличиваешь. Но я могу тебе рассказать кое-что еще, и тогда ты не сможешь меня упрекать, что я держу тебя под информационным колпаком. Хочешь?

— Более глупых вопросов ты в жизни не задавал. Говори.

— Мы нашли тех, кто разводил по Городу тварей. Точнее сказать не мы, а стража, и совершенно случайно.

— Тогда почему ты употребил «мы»? — спросила я. — Чужая слава покоя не дает?

— Не дает, — согласился Артемус. — Их заметил один из Хранителей, но справится не смог…

— И неожиданно вовремя появилась стража? Никогда за ними таких чудес не наблюдала.

— У них не было ни единого шанса пропустить веселье, Энни, — хохотнул Артемус. — Планировался массовый налет на стражей, но Марк умудрился перебить большую часть тварей, пока его не зацепили. Это случилось в Южном квартале, прямо у самого их управления, так что стражникам оставалось лишь добежать и в нужный момент помахать мечами.

Я чуть развернулась и поджала под себя ноги, прижимаясь щекой к плечу Артемуса.

— Так что завтра я верну тебе Пожирателя. Хочешь, приведу сюда прямо сейчас?

— Нет, спасибо, дай мне подготовиться, кажется, я отвыкла от его проявлений любви. Они иногда очень травмирующие.

Я закашлялась и раздраженно поморщилась.

— Чай, — подсказал Артемус.

— И кто это оказался — те, что тварей выпускали на улицы? — спросила я, отпивая из чашки.

— Мелкие сошки из какой-то преступной группировки в Блэкбруке. Их наняли другие мелкие сошки, только уже из Бона, а дальше сама понимаешь — скорее всего, концы теряются в куче таких же незначительных связей.

— Как же ты отдашь мне Пожирателя, если сам не уверен, что обрубили все концы? — я схватила его руку и прижала к щеке — мне снова было холодно.

— Перед смертью они были красноречивы.

— Их убили? — я подскочила от неожиданности прозвучавшего ответа.

— Казнили, — поправил меня Артемус и укрыл меня сползшим на пол пледом. — Не смотри так на меня, они этого заслужили. Король велел Баронам Блэкбрука и Бона разобраться с гильдиями, в которых они состояли. Уверен, остальных тоже не пощадят.

— Люди будут недовольны, — буркнула я, возвращаясь в объятия Артемуса.

— Что людям до казней воров и убийц, Энни? Они будут рады. Плохо, что нам не удастся найти главного заказчика.

— Вольфгант? — это было очевидно.

— Да подумай, зачем ему это? Ты заметила, как действовали твари? Единственную нацеленную на кого-то важного атаку предотвратила ты вместе с языческими шаманами, дальше они убивали всех, кто попадался им на пути. Ни разу даже не попытались прорваться в резиденцию Барона к Королю. Какой Вольфганту смысл убивать горожан, кто будет жить в Городе, если он победит? Кто будет платить ему дань? Нет, Энни, я сомневаюсь, что это он.

— Но кто тогда?

Он пожал плечами.

— Я, кстати, всегда хотела спросить — а почему наш Город? Что Вольфгату здесь так интересно, что он решил начать войну именно здесь? Мы находимся на краю Королевства, никаких стратегически важных точек, кроме выхода к морю, здесь нет, так почему? После нас только леса и горы и граница с пустынными землями, где ничего нет.

— Здесь есть мы, — просто ответил Артемус. — После Непознанных он боится больше всего Хранителей. Со всем остальным справится его армия.

— Но он ничего не предпринимает против вас, — возразила я. — Ушел в соседний город делать себе оружие и не чешется.

— Кто тебе сказал, что ничего? Три покушения на Орланда, и никого не удалось поймать, один раз пытались зацепить меня — словно бы случайно кто-то переодетый под Хаммерита.

— И что? — я приподнялась и пытливо взглянула на него.

— И ничего. Он мертв.

— Но тебя не задели? Как ты вообще рядом оказался?

Артемус посмотрел на меня снисходительно, словно я сказала страшную глупость и потянулся за чайником — подлить нам обоим горячей воды.

— Я шел к тебе, после того, как отдал деньги Гаррету и наткнулся на язычника. Хотел его незаметно обойти, но тот был ранен — стрела попала в ногу. Пока я ее осторожно вынимал, появились Хаммериты и попытались его добить.

— И что? С чего ты взял, что тебя не зацепили случайно? Или из злости, что помогаешь?

— С того, что они меня не видели, я скрыл себя чарами прежде чем они появились. И ни один из них не имел магического посоха, как это у них принято, однако убить меня пытались магией — целенаправленно, хоть и наугад.

— И зачем ты его убил, если мог выспросить спокойно потом? — я отхлебнула из чашки горячего чая.

— Не я, Язычник его убил.

— А потом убили Язычника?

— Ну разумеется. После смещения Орланда я навестил первосвященника Гридуса, показал труп, и он его не узнал. Никто, впрочем, не узнал. А другим Хаммеритам он представился как брат Кавадор, только имей в виду, никто из высшего духовенства о нем не слышал. Да и выбор имени странный... Он просто появился, а рядовые Хаммериты не имеют обыкновения спрашивать — кто и откуда. Ничего уже не выяснишь. Но вот тебе еще один ответ на твой вопрос.

Артемус поднялся и принялся ходить из угла в угол. Я тут же почувствовала раздражение из-за слишком большой разницы в росте — мне пришлось сильно задрать голову, чтобы не спускать глаз с лица. Но вставать не хотелось — горячо горел камин, не давая мне окончательно замерзнуть, приятно ныли ноги после прогулок по сугробам, и по-прежнему гудела голова. Честно говоря, хотелось уже лечь, но речь Артемуса стала слишком вдохновленной, чтобы прерывать его.

— Помнишь самый первый факт о Городе, что узнает каждый сюда прибывший?

Я нахмурилась, вспоминая, но тут же перед глазами появилось яростное лицо Мафусаила из прошлого.

— Этот Город имеет тайну, и ее все знают?

— Верно! Каждый ее разгадывает, именно из-за нее случаются такие вещи. В преддверии возможной войны сюда слетаются все, кто не попадя — мелкие сошки из Блэкбрука, твари, что они напустили, куршоки оживились неимоверно, те твои странные друзья, что не вернулись на остров. У всех разные цели, но все собрались в Городе. Он их манит, он всех манит.

Артемус успел вовремя притормозить около кресла, чуть не наткнувшись на него. Тут же развернулся и пошел к двери.

— Значит, если не приказом Вольфганта сюда напустили тварей, то это кто-то, чьи действия не играют на ему на руку. Все равно ведь Вольфганта в первую очередь заподозрят, а ему внимание сейчас ни к чему.

— Все верно, Энни. Но твари не твоя задача. Когда Орланд захотел тебя отправить на проклятый корабль, я был против. Удивлен, что ты согласилась.

— Мне было скучно, — буркнула я, сильнее кутаясь в плед. — Тем более Орланду не в пример труднее отказать.

Он остановился посреди комнаты и критически оглядел меня.

— Ложись-ка ты спать, Энни. Я принесу тебе что-нибудь жаропонижающее.

* * *

А в субботу я почувствовала, как небо рушится на мою многострадальную голову. Это было ожидаемо, реально, нечему, казалось, было удивляться. Но увидев в глубине леса Вольфганта, я ощутила, как земля уходит из-под ног. Мне хватило выдержки и хладнокровия негромко призвать к себе Пожирателя и прикрыть нас магией, пока нас не заметили.

Мы стояли вдалеке от него, на возвышенности, тогда как следы Вольфганта уводили в небольшую низину, поросшую многовековыми деревьями и частым кустарником. Наверное, из-за слишком густого леса прогулка оказалась возможной — разумеется, со снегоступами, а Пожиратель так вообще небольшим таранчиком проделывал в снегу запутанный лабиринт.

Но мое зрение всегда было очень четким и резким, и никаких сомнений не могло возникнуть. Я успела увидеть, как он взмахнул рукой и вмиг превратился в очень старого человека. После чего медленно, помогая себе огнем, поднялся наверх — в противоположную сторону. К Городу.

И вероятно к Гаррету.

Помоги нам Неведомый Бог.

— Интересно, почему именно в лесу? — вслух спросила я и получила в ответ удивленное рычание. — Что ему тут делать? Подождем, пока он не отойдет подальше? А потом осмотримся.

Больше я не снимала с нас заклятие, и мы тихо ходили по нашим следам, заметая их сорванными хвойными ветками. Нам повезло просто невероятно, что Вольфгант оказался в низине и не смог нас увидеть, но стоило нам поменяться местами и… Я бы не ручалась за исход.

Спустя час, когда я замерзла, поскольку лишилась возможности хоть немного согревать себя магией, мы решились спуститься к следам Вольфганта.

В лесу стояла мертвая тишина, ничем не прерываемая, даже ни одного дятла не оказалось поблизости, хотя их тут у нас водилось достаточно.

Выжженная прогалина петляла сквозь деревья, огибала особо густые заросли кустов и вела на восток — в непроходимые дебри. Я недоумевала. Что в глуши могло понадобится Вольфганту? Не может же он здесь жить.

Пережидать время у куршоков в их пещерах тоже не было хорошим вариантом, но ведь не в лесу…

А потом, словно призрак, перед нами вырос старый, обветшавший особняк, прорезавший воздух двумя узкими башенками.

Я остановилась, смотря на него в немом изумлении.

— Он сошел с ума? — спросила я в воздух. — Селиться здесь, когда его может засечь любой мимо проходящий человек...

Меня можно было бы назвать полной идиоткой, если бы я поддалась первому порыву и полезла в тот странный особняк. Но постояв немного и прислушавшись к разуму, я решила поскорее покинуть лес. Чем скорее, тем лучше.

Чтобы лишний раз не заморачиваться и не заметать следы, мы пошли по выжженной Вольфгантом прогалине, заранее скрыв себя заклятьем.

Меня невероятно раздражало, что я так часто стала его применять. До сих пор единственные люди, что имели на меня зуб, честно старались догнать меня на своих двоих и трясли типовыми ордерами на арест, которые выдавались им пачками уже подписанными. А я, в свою очередь, старалась честно от них убегать, прибегая к магии лишь в крайних случаях.

Конечно, не то чтобы я делала это из сострадания к ним, на самом деле это было весело — почти во всех случаях. Очень удобно играть с ними, практически точно зная исход. Не всегда везло, разумеется, но до Серых камней дело ни разу не доходило. А вот до штрафов — да. И я старалась честно их платить.

Сейчас же скрываться приходилось и от стражи, и от Хаммеритов, и от Орланда. Неприятно ощущать себя чужой в родном Городе, и я уже не чувствовала, что мне будет весело, если я наткнусь на стражу. Язычников до сих гоняли и пачками кидали в тюрьму не разбираясь, поэтому те поспешили скрыться у себя в лесу до того, как выпал снег. Переждать бурю и разобраться с ситуацией.

Прогалина вывела на тракт. Снег немного запорошил его после того, как по нему проехались повозки с инструментами, так что следы Вольфганта были хорошо видны.

До Города было пару миль, и нам понадобилось полтора часа, чтобы добраться до южных ворот.

Стражник не обратил на меня никакого внимания, но пришлось еще пару часов постоять, прежде чем подъехала повозка со стражниками, убиравшими снег на тракте, и вслед за ними войти в Город.

При рассеянных лучах солнца он казался похожим на огромный пряничный домик. Мы попали в Торговый квартал, который я не любила за его многолюдность, но нельзя было отказать в мастерстве давно мертвым архитекторам. Статуи крылатых людей, вызывавшие у меня неприятные ассоциации с Ланаан-Ши, горгульи на массивных, остроконечных крышах, узкие оконные проемы с цветными витражами. Город здесь был особенно живым, как и в Старом квартале. Наверное, в отличие от меня, он любил многолюдные площади и улицы.

Мы прошли мимо маленькой, украшенный крылатыми статуями хаммеритской часовни, которую охраняли два изрядно замерзших молота и один маг. Звон колокола звал людей на четырехчасовую молитву, и двери были гостеприимно распахнуты, выпуская живительное тепло на улицу. Горожане тянулись в часовню не все, но вера Хаммеритов была здесь единственной официальной, а пример Барона и кучи чиновников заражал простых людей.

Я сама любила постоять на их службах. Не потому, что верила — о таком пока предпочитала не задумываться, вспоминая хаммеритские тексты, полные фанатичной жестокости, но певчие пели так пронзительно и красиво, что щемило в сердце.

Но отозвалась я по-настоящему только однажды, когда выехала совсем далеко от дома. Это было в какой-то деревне, в каком-то бедном доме, где люди стояли на службе, а не привычно сидели.

Там пели три человека, и я не знала языка, но ничего более прекрасного, тихого и проникающего в душу никогда не слышала. У них не было музыкальных инструментов, только голоса. Но я трепетала, как девчонка перед свадьбой, не в силах сделать ни шага наружу, боясь пропустить хоть одно незнакомое слово.

А потом, когда все разошлись, я покинула ветхий дом, наполненный светом, и нигде больше не встречала подобных.

Звон колоколов затих, и в часовне зазвучала тягучая, как мед песня. Об огне, металле, Строителе и кузнице для душ сильных, что поглотит неверных и перекует любимых детей Строителя в нечто новое.

Двери часовни захлопнулись, и я очнулась.

Торговый квартал сменился Олдейлом, затем Старым кварталом, Стоунмаркетом и, наконец, мы вышли к старому, неприметному дому в Южном квартале. Там теперь снимал новую квартиру Гаррет, не пожелавший менять излюбленное место обитания. Деревянная обитая матрацем дверь покачивалась на петлях, и я осторожно ее отворила.

Гаррет днем обычно предпочитал отсыпаться, потому что не имел, как я, возможности скрыться в любой момент, а стражи было много. Я надеялась, что и сегодня он не изменил своей привычке. Нужно было предупредить его о Вольфганте и попросить быть осторожным.

На стук никто не отозвался, и я осторожно вскрыла дверь отмычками.

Захламленная, провонявшая мышами квартира пустовала. Пришлось оставить записку на полях нового выпуска газеты.

«Иди к А. Э».

Теперь нужно рассказать Хранителям о Вольфганте и об особняке в лесу. Уж они-то, наверное, смогут посмотреть, какая защита там стоит, и проникнуть внутрь.

Мне поразительно везло, и это слегка напрягало. Почему я оказалась именно в том лесу, именно в тот момент и именно в таком правильном месте? Как будто мне кто-то помог, направил в нужное место, как и в тот раз с Язычниками. Ведь какой был шанс, что я окажусь в их лесу, наткнусь на меняющегося человека и найду проклятый амулет? Никакого, но однако я оказалась там.

Если мне так перестанет везти в самый важный момент, может случиться плохое.

Снова пошел снег, тихий, мелкий, колючий. Я закутала лицо в шарф и свернула к воротам к Стоунмаркету.

Людей было много, поскольку суббота — выходной день, и все, как обычно, кинулись запасаться продуктами, боясь голода из-за перекрытого тракта. Я бы на их месте не волновалась, учитывая, что король за каким-то Трикстером был все еще здесь.

Пожиратель держался рядом со мной, стараясь не попадаться никому под ноги.

В небольшом тупичке, как обычно, было пусто, и я безбоязненно пустила поиск внутрь цитадели.

Открыл проход мне незнакомый послушник и с поклоном пропустил внутрь.

— Артемус здесь? — тихо спросила я.

Мальчишка словно в замешательстве кивнул, а затем помотал головой.

— Он просил не пускать к себе никого.

— Даже меня?

— А что в вас особенного?

А действительно.

— Тогда передашь ему записку? Прямо сейчас пойди и подсунь под дверь, потому что это очень важно и срочно. Или лучше своему Главному Хранителю. Вот что, я напишу два письма, и ты отдашь им обоим.

Так, по крайней мере, у Рема не будет возможности скрыть от Артемуса информацию. Кто их знает, о чем они в итоге договорились.

На это послушник согласно закивал и протянул руку.

— Я их еще не написала, дай мне пергамент, перо и чернила.

Меня провели в Зал Послушников и выдали требуемое.

«В лесу, в милях двух от Южных ворот, по правую сторону, если смотреть в сторону от Города, видела Вольфганта. Он меняет свою внешность, но я успела его узнать. Там же в лесу стоит старый особняк, в котором, судя по всему, остановился Вольфгант.

Внутрь не лезла.

Энни».

— Узнаю, что открывал — оторву голову, — пообещала я и покинула Цитадель Хранителей.

Снег усилился, и стало темнеть — с полчаса назад зашло солнце, и вечер вступал в Город как полноправный хозяин. В домах начали зажигаться огни, уменьшился поток людей, и идти стало легче.

— Ну что, Малыш, навестим Мафусаила? Опасно, конечно, но у меня не осталось денег даже на еду и дрова.

— Ры-ы, — пожиратель, судя по всему был рад любому плану, лишь бы не сидеть на месте.

* * *

Я решила дождаться ночи, чтобы не наткнуться на кого-либо. Поэтому, когда мы подошли к деревянной, уже обитой утеплителем двери, на улице было относительно темно.

Ключ, предусмотрительно захваченный, легко провернулся в замочной скважине, и дверь бесшумно отворилась.

Дом освещало лишь жаркое пламя очага. Оглядев кухню я еле сдержала смешок — крошки на столе, немытые кружки и тарелки — Мафусаил в своем характере.

Сам он спал в своей кровати, укутавшись одеялом по самую макушку. На меня нахлынул поток нежности и радости.

— Эй, — прошептала я. — Просыпайся, это я.

Он глухо закашлялся и тут же повернулся, ошарашенно глядя на меня.

— Привет, — я не смогла сдержать улыбки.

— Энни… — полуутвердительно и полувопросительно — Мафусаил умел ставить в тупик своей интонацией.

— Ничего не случилось, — опередила его я. — Пришла повидаться. Одевайся, а я согрею чай.

И заодно уберу бардак на кухне.

Но вслух этого говорить не стоило.

Я потратила несколько минут в поисках свечей, которые в конце-концов нашлись в холодильном шкафу. Не самое подходящее место, но что возьмешь с вечного холостяка?

Дрожащие огоньки осветили дом теплым светом, и я быстро смела со стола крошки вместе с грязной посудой.

— Хотя бы видимость чистоты…

В раковину вслед за тарелками опустился котел с остатками супа и черпак.

— Побереги мое самолюбие, — попросил улыбающийся Мафусаил, выходя из спальни. — Не комментируй ничего.

Он кутался в старую шерстяную кофту, давным-давно подаренную мной, и мелко-мелко дрожал.

— Что с тобой? — нахмурилась я. — Тебе холодно?

— Немного заболел, ничего страшного.

Он притянул меня к себе и крепко обнял. От одежды пахло дымом и чем-то еще. Я вздохнула и погладила его по спине. Почему-то остро захотелось пожалеть Мафусаила.

— Если заболел, где тогда Фрэнсис? — спросила я его в плечо.

— Роды у Бэк принимает со вчерашнего дня, там все плохо. А я обойдусь…

Он запнулся.

— Где ты была? Ты никогда меня не оставляла так надолго.

Я закусила губы.

— Ох… я болела. А потом снова болела. Знал бы ты, сколько всего произошло с тех пор.

Мафусаил отпустил меня и кивнул на диван, приглашая.

— Ты садись, а я тебе приготовлю что-нибудь, — не согласилась я. — Как ты живешь здесь один?

"Без меня" повисло в воздухе, но он все понял.

— Ну я ведь просил, — поморщился он и с ногами залез в кресло.

Я усмехнулась и набрала воды в таз. Пока заклинание грело воду, поставила чайник на огонь и повернулась к Мафусаилу.

— Тебе нужна помощь?

Он ожидаемо отмахнулся.

— Не сейчас. Расскажи лучше, что происходит.

За окном бушевала метель, поднимая в воздух тонны снежной пыли. Представляя, как я пойду обратно в квартиру в такую непогоду, я уже готова была остаться здесь до окончания бурана, наплевав на опасность быть замеченной. Впрочем, если использовать магию…

Рассказ потек медленно, тихо, мой голос перемешивался с треском поленьев в камине, наполнял теплый воздух словами.

Мафусаил слушал, отведя глаза вниз — обдумывал мой рассказ.

— …Около той хаммеритской комнаты на меня напал Бонхард, он словно ожил, обрел разум. Мне показалось, будто я слилась с ним воедино, но потом все закончилось, и я увидела Артемуса. Оказывается, он шел за мной давно, но не мог обнаружить. А когда я потеряла сознание, заклятие спало, и он увидел меня на полу. Прогнал Бонхарда и вытащил меня оттуда.

— Глупая девочка…

— И с тех пор наше общение стало более… доверительным, пожалуй.

Чайник пронзительно засвистел, и я поспешила снять его с огня, а вслед повесила котел с наготовкой для супа.

Мафусаил было попытался подскочить и помочь мне, но был остановлен протестующим возгласом.

— Сиди, я сама все сделаю.

— Я так и думал, что у тебя будут проблемы с иллюзией на лице. Сильно досталось? — обсуждение перекинулось на мою стычку с Хаммеритами.

— Порядочно, — поморщилась я, вспоминая тяжелые удары в живот. — Но Артемус все исправил. А чуть позже вернулся Гаррет и все слишком быстро завертелось.

— Например?

— Орланда, например, сняли с должности, теперь там новый Главный Хранитель, честно признаться, ничем не лучше прежнего.

— Правда? Тоже не щадит своего голоса?

— Этот — напротив, — рассмеялась я. — Красив, обаятелен, красноречив и льстит кому ни попадя. Но впечатление производит еще хуже, чем Орланд.

Мафусаил одобрительно хмыкнул.

— А сегодня я увидела — случайно, Вольфганта. Похоже, скоро все начнется и...

Заскрипела дверь и из моей комнаты, и оттуда пятясь задом выполз Пожиратель, таща в зубах подушку.

— Р-р-р...

Мы молча наблюдали за его стараниями. Увидев, что был застигнут на месте преступления, зверек распахнул пасть в немом изумлении, и подушка беззвучно упала на пол.

— Ры-ы? — фиолетовые глаза остановились на Мафусаиле.

Я подавила смех.

Он перевел взгляд на меня и я почувствовала не свою обиду.

— Это Мафусаил и он свой, — подсказала я.

— Ры-ы-ы-ы...

— Совершенно верно, — обида сменилась заинтересованностью.

Забыв о трофее, Пожиратель деловито подбежал к креслу и обнюхал ноги Мафусаила.

— У него есть обоняние?— удивился Мафусаил.

— Ры-ы-ы!

— Даже не думай сомневаться, — рассмеялась я. — У него есть все, кроме совести.

— Ры!

— Но малыш с этим не согласен…

Захватив чашку чая, я отодвинула Пожирателя и села у ног Мафусаила.

— Замерзнешь ведь.

Я отмахнулась.

— Брось, все хорошо будет. Скоро закончатся все мои блуждания, и я вернусь к тебе.

— Я бы не рассчитывал на радостную встречу, люди не поймут твоего воскрешения.

— Как-нибудь все утрясем, это не самая важная проблема. Все хорошо, Мафусаил.

— Но ты нервничаешь, — он возразил и погладил меня по голове. — И уже второй раз повторяешь, что все хорошо будет.

Он снова закашлялся.

— Может, тебе заварить трав? — предложила я.

— Перестань возиться со мной, как с маленьким. Где ты живешь сейчас?

— В Дейпорте, сняла небольшую квартиру после того, как Орланд отпустил меня. Сейчас там настоящий снежный ад. Так ты мне не ответил — моя помощь нужна? Мне не нравится, что ты тут один по ночам, да еще заболевший.

— Ничего, дочка, все могло быть намного хуже, так что не переживай.

— Расскажи, и я постараюсь помочь.

Я отставила чай, мимолетно пригрозив потянувшемуся было к ней Пожирателю, и положила голову Мафусаилу на колени.

Он задумался, обводя кухню взглядом ярких голубых глаз.

Огонь в камине уютно потрескивал, нагревая будущий суп, но дрова уже прогорали, и мне пришлось снова встать, чтобы подбросить новых.

— Ничем ты тут не поможешь, это жизнь, Энни. Кто-то ходит вокруг нас, выспрашивает, пытался заслать ко мне какую-то хитрую тетку, и я так и не смог выяснить, кто она. Историю рассказала складную, достоверную, а как я копнул чуть глубже, так показались мелкие нестыковки — совсем мелкие. Не будь в королевстве такая ситуация патовая, я бы не обратил внимания. Но случай с куршоками, тобой и Лью вынуждает быть осторожным. Не ее эта история.

Я стояла у камина, не двигаясь, почти не дыша.

А Мафусаил чуть наклонился, провел руками по коротким седым волосам и чему-то фыркнул, словно отмахнулся от назойливой мухи.

— Настоящая ее обладательница скорее всего мертва — Иммануэль Гош, дочь заезжего купца и леди Анжелики — она держала аптеку в Доках несколько лет назад. Ты не знаешь ее, Энни, она пропала, когда ты еще жила с родителями. Подозреваю, и она и ее настоящая дочь давно мертвы. И кто-то решил воспользоваться ее именем.

— Есть подозрения для чего? — резко спросила я и подошла к Мафусаилу.

Он поглядел на меня — снизу вверх, и я опустилась перед ним на колени, схватив за руку.

— Ты же понимаешь, что их слишком много? Энни, ты все-таки замерзнешь на полу.

Я помотала головой, давая знак продолжать. Он покорно кивнул и крепко, до боли сжал мою ладонь. Я прижала к его руке щекой.

— Есть Дик, он влез в очень нехорошую историю с Нэнбортом — баронским прихлебателем, я не буду тебе подробностей рассказывать, ни к чему это. Его нет в Городе, ушел еще до снега, я отправил подальше от греха. Есть еще Ирма с ее сейфами в банке, тоже вариант. Есть я, в конце концов, сколько копали под меня раньше и сколько будут еще?

— И где теперь эта Иммануэль? Ты ее спугнул?

— К сожалению… исчезла, как только стало известно, что я не нашел никаких документов. Это ничего, Энни, это ерунда.

Мафусаил попытался успокоить меня, видя, как я перепугана, но никакой ерунды тут не было. Хотя и не катастрофа, конечно. Если проблема действительно с Нэнбором, то всегда можно было надавить на кого надо, и над кем Мафусаил имел власть. Или попросить, что было более безопасным вариантом.

— Я спрошу Гаррета насчет Ирмы, но не гарантирую ответа. Его не было в Городе довольно долго, да и сам понимаешь — найти кого-то в такую погоду довольно проблематично.

Мафусаил кивнул.

— Спасибо. Ты только не заморачивайся. И меня другое беспокоит сейчас больше — ты. Я боюсь. Не перебивай, пожалуйста. Ты слишком импульсивная, Энни, слишком часто забываешь думать, я боюсь, что ты попадешься.

— Не надо, — попросила я.— Не переживай, у меня вокруг и так слишком много защитников, я не пропаду. Тем более, от меня сейчас требуется только одна вещь — хорошо поколдовать, когда придет время. Все остальное сделают другие.

— О ком ты сейчас? О своем Гаррете? До сих пор не поняла, что он готов оставаться рядом лишь до поры до времени?

Я нежно улыбнулась.

— Ты ошибаешься, здесь ты ошибаешься. Гаррет — плут и сволочь, но ему я доверяю разве что чуть меньше, чем тебе. Но я говорила и об Артемусе. Я не совсем уверена, какие между нами сейчас отношения, да и не могу доверять до конца, но пока мы не выполнили заказ, он будет на моей стороне. Потом — не знаю, да и неважно это сейчас.

— Я с ним не знаком, — хмуро, будто это подводило точку, отрезал Мафусаил. — И не могу доверять.

— Но у тебя нет выхода. Потерпи немного, хороший, и все образуется. Я обещаю не лезть в самое пекло.

Пожиратель, чувствующий обиду на нас, подобрался ко мне и выразительно заглянул в глаза. Теплый металл заскрежетал под ногтями, и Мафусаила передернуло.

— Строителя ради, ты не можешь гладить его как-нибудь по-другому?

— Ты справишься с этими хождениями вокруг нас? — обеспокоенно спросила я, проигнорировав просьбу.— Если что… хотя нет, лучше бы не просить ничьей помощи. Но если…

— Не заморачивайся. Такое происходит почти что постоянно, просто я не всегда тебя посвящаю. Да и сейчас… я просто давно ни с кем не мог поговорить, ничего не утаивая. Ерунда это, Энни.

Я вздохнула, чувствуя жгучий стыд по щекам. Слишком надолго Мафусаил остался один — без меня, пока я... Трикстер, пока я днями погружалась в свою глупую влюбленность.

— Прости, скоро ты не будешь один, — я поцеловала его руку, крепко зажмуривая веки. — Глупо получилось. Я так старалась отвлечься от смерти Лью, что забыла обо всем на свете.

Он хмыкнул.

— Самобичевания тут как раз и не хватало. Я рад, что там оказался он, а не ты, как бы это отвратительно не звучало.

— Я бы справилась…

— С одним куршоком — да, но не с несколькими. Не заводи свою женскую шарманку, пожалуйста, ни к чему это.

— Уры-ы, — согласно прорычал Пожиратель, сладко зевая.

— Чего нам ждать, Энни? Готовиться к войне, прятать детей и женщин? Я должен защитить своих людей.

Я задумалась.

Снегопад сыграл нам на руку — и отаркам и людям-змеям сложно будет сюда пробраться, но ведь Вольфгант смог преодолеть огромное расстояние и по заваленному тракту. Есть ли ход в Город, способный вместить вражескую армию?

Ну да… катакомбы куршоков, я совершенно не знала, насколько далеко они простираются под землей и с чем соединяются.

— Прятать, — кивнула я. — На всякий случай, не уверена, что снег сдержит армию Вольфганта. Но и здесь у него куча сторонников. Не нужно детям встречаться с куршоками. Но только куда ты их отведешь?

— Я договорился с Хаммеритами, они спрячут, кого смогут, в свои монастыри. Их замки довольно вместительны. Да и Энжелворч до сих пор считается одним из самых безопасных мест в Городе.

— В Доках, недалеко от входа в Южный квартал, есть вход к куршокам, он в тупичке. Неплохо было бы его запечатать…

— Сделаем,— снова закашлялся Мафусаил. — А остальные присоединятся к страже. Я надеюсь, до открытых столкновений не дойдет…

Бульон в котле закипел, и я с неудовольствием поднялась, чтобы скинуть овощи.

— Это будет зависеть от быстроты Хранителей. Я не слышала, что Непознанные сюда приходили, так что сопротивление лично Вольфганту будут оказывать сами Хранители. Сложно тут что-то говорить… Не вовремя как это все…

— А когда война приходила вовремя? Не говори глупостей и иди сюда.

Я послушалась и вернулась к Мафусаилу. Он положил мне руки на плечи и чуть притянул к себе.

— Пообещай, что будешь осторожна, — попросил он.

Я беспомощно улыбнулась.

— Неужели ты думаешь, будто мне хочется умирать?

— Я думаю, что ты глупая девочка и сама не понимаешь, куда влезла. Если останешься жива, тебя не оставят в покое, зная, какую пользу ты можешь приносить.

Ну, в этом я не сомневалась.

— Без тебя бы я не догадалась, ага. Но что было прикажешь делать — оставлять Гаррета одного наедине с вечно играющими в игры Хранителями?

— Именно. Оставить его разгребать весь бардак и уйти в другой город, да в тот же Бон.

— Знаешь же, что я так никогда не поступила бы…

— Да знаю, конечно. Иногда я думаю, что перестарался, вытравливая из тебя родительское воспитание.

Я подавилась чаем, закашлялась, разбудив Пожирателя. Он приоткрыл глаза и недовольно рыкнул.

— Спи, малыш. Ты берешь на себя слишком много, Мафусаил, не думай, что вправду меня перевоспитал.

— Действительно? Могу напомнить, как мы в первый раз поссорились, и твою реакцию.

Я нахмурилась.

— Нет, вот этого напоминать не надо.

— Вот то-то же.

За окном особенно сильно взвыл ветер, можно было даже услышать, как трещат окна, справляясь с его натиском.

— Перебирайся на диван, не могу смотреть на твою соскучившуюся нежность.

Я рассмеялась, уткнувшись лицом ему в ладони.

— Соври мне, что тебе не нравится, — предложила я, но послушалась — на полу было действительно холодно.

На ходу помешав суп, я забралась на диван и крепко обняла согревшегося Мафусаила, прижавшись щекой к его плечу. Его ладони тут же зарылись в дурацкие рыжие волосы, растрепывая их еще больше.

— Расскажи мне об этом Артемусе, — попросил Мафусаил, наблюдая, как потревоженный Пожиратель, понуро плетется в нашу сторону. — Эй-эй, ты куда это полез, дружок?

— Ры! — вяло возразил малыш и забрался к нам.

Выступающая, блестящая шестерня больно царапнула ногу, когда он старательно укладывался рядом.

— Бесполезно. Он иногда забирается ко мне в кровать, и тогда хоть вой, пока он устраивается — исцарапает все, что можно.

— Артемус.

Я вздохнула.

— Ну что — Артемус? Он Хранитель, кажется единственный адекватный среди них, хотя тот еще ушлый тип. Не знаю, что можно о нем сказать — умный, приятный. Почему ты спросил?

— Ты упомянула его несколько раз, да он и находится сейчас ближе к тебе, чем я. Хочу понять, насколько на него можно положиться. Честно только скажи.

Я удивилась — ведь старалась не показывать ничего лишнего, но Мафусаил то ли все равно заметил, то ли сказал сейчас правду.

— Мне довольно сложно оценивать его объективно, но… дай подумать. Сейчас я бы ему поверила, потому что знаю его цели. Потом — в обычной жизни, пожалуй тоже, но… он политик. А им сам знаешь — до конца верить нельзя.

Мафусаил вздохнул.

— Если вести себя с политиками правильно, можно с определенной долей вероятности ожидать от них благосклонности. Боюсь только, что тебе это умение не по зубам.

Я еле слышно хмыкнула. Уже второй человек предупреждал меня об Артемусе и говорил почти тоже самое. Стоит прислушаться, наверное. Но как это сложно — разделять человека на две личности. Я была согласна и с Гарретом, и с Мафусаилом, но сердце кричало совсем о другом.

— Я буду осторожной, обещаю.

— Вот и умница...