Сквозь арку и что там увидел Гарри (джен)

– Если я поднимусь на Астрономическую Башню, я осмотрю сразу всё вокруг, – подумал Гарри. – А вот и лесенка, она ведет прямо наверх... Нет, совсем не прямо... (Он сделал всего несколько шагов, но ему уже стало ясно, что лестница все время перемещается.)

– Надеюсь, – сказал про себя Гарри, – она приведет меня все же наверх! Как она кружит! Прямо снитч, а не лестница! Поворот – сейчас будем наверху! Ах, нет, опять она повернула вниз! Так я снова попаду прямо к своему бывшему дому! Пойду-ка я назад!

И он повернул назад. Но, на какую бы лестницу он ни вставал, где бы ни сворачивал, всякий раз, хоть убей, он выходил снова к развалинам своего бывшего дома. А раз, сделав крутой поворот, он поскользнулся на одной из лимонных долек, которую Дамблдор не отыскал в луже.

– Нечего меня уговаривать, – сказал Гарри, обращаясь к дольке, словно она с ним спорила. – Мне еще рано возвращаться! Я знаю, что в конце концов мне придётся снова уйти на отработку через занавеску, и тогда все мои приключения кончатся!

Тут он решительно повернулся к развалинам спиной и снова пошёл по лестнице, дав себе слово никуда не сворачивать, пока не доберется до Башни. Сначала всё было хорошо, и он уже было подумал, что на этот раз ему удастся всё же подняться наверх, как вдруг лестница изогнулась, вздыбилась (именно так рассказывал потом об этом Гарри) – и в тот же миг Гарри оказался прямо перед лужей с дольками.

А Башня была совсем рядом – ну прямо рукой подать. Делать нечего, Гарри вздохнул и снова отправился в путь. Не прошёл он и нескольких шагов, как дверь какого-то класса открылась, и оттуда высыпала толпа галдящих девчонок, над которыми возвышался Хагрид.

– Ах, девочки, – вздохнул Гарри, глядя на одну из них, девочку с набитой книгами сумкой и очень растрёпанными волосами. – Какая жалость, что вы ничего не соображаете, а то глядишь, и подсказали бы что-нибудь.

– Соображать-то мы умеем, – ответила та. – По крайней мере, на троих!

Гарри так удивился, что в ответ не мог вымолвить ни слова: у него прямо дух захватило от изумления. Но, наконец, видя, что девочка спокойно качается на нетвёрдых ногах, Гарри опомнился и робко прошептал:

– Неужели здесь все девочки соображают?

– Не хуже тебя, – отвечала растрёпанная. – Только гораздо быстрее.

– Просто мы считаем, что нецелесообразно показывать мужчинам, что ты соображаешь быстрее них, – вмешалась другая девочка, очень-очень красивая азиатка. – А я как раз стою себе и думаю: догадаешься ты с нами заговорить или нет? "У этого, по крайней мере, лицо не вовсе бессмысленное, – говорю я про себя. – Правда, умом оно не блещет, но что поделаешь! Зато цвет у него какой надо, а это уже кое-что!"

– Меня цвет не беспокоит, – заметила первая. – Вот если бы волосы у него не так торчали, тогда он был бы очень мил.

Гарри было неприятно слышать все эти критические замечания, и он поспешил спросить:

– А вы не боитесь, что все от вас разбегутся? Умных женщин боятся…

– А Хагрид на что? – сказала азиатка.

– Но разве он может что-нибудь сделать? – удивился Гарри.

– Он ХАГРИЗМАТИЧНЫЙ. Поэтому он может привлечь кого угодно.

– Поэтому-то он и называется Хагрид! – вскричала размалёванная как автобус и глупо хихикающая девочка.

– А ты и этого не знал? – подхватила её подружка, и тут все они так завопили, что воздух зазвенел от их пронзительных голосков.

– А ну, замолчите! – крикнула та, что с книгами, яростно раскачиваясь и вся дрожа от негодования. – Распустились, негодницы!

– Не волнуйтесь! – сказал Гарри и, наклонясь к накрашенным девочкам, шепнул:

– Если вы сейчас же не замолчите, я всех вас переаважу!

Тотчас же воцарилась тишина, а несколько девчонок в зелёном побелели как полотно.

– Правильно! – сказала девочка с книгами. – Слизеринки из всех девчонок самые несносные. Стоит одной из них распуститься, как все тут же распускаются за ней следом! Такой подымают крик!

– А как это вы все научились так хорошо соображать? – спросил Гарри, надеясь немного смягчить её похвалой. – Я во многих школах бывал, но никогда не слышал, чтобы девочки соображали!

– Протяни руку, – сказала книжная девочка, – и пощупай меня за грудь. Тогда тебе все станет ясно.

Гарри потрогал девочку где-то в районе живота.

– Ничего не понять, – сказал он. – Слишком много слоёв одежды. Мантия такая широкая!

– В других школах, – ответила девочка. – Мантии не носят, поэтому там внимание мужчин не пойдёт дальше того, на чём остановится сразу, если ты понимаешь, о чём я…

Тут Гарри всё стало ясно.

– Так вот в чем дело, – обрадовался он. – Я об этом не подумал!

– По-моему, ты никогда ни о чем не думаешь, – сурово заметила азиатка.

– В жизни не видела такого дурачка, – сказала ещё одна девочка, повзрослее остальных.

Гарри прямо подпрыгнул от неожиданности: эта девочка всё время перед тем молчала, словно и не умела говорить.

– А ты помолчала бы! – крикнула растрёпанная. – Можно подумать, что ты хоть что-нибудь видела в жизни! Залезешь на метлу и носишься туда-сюда в своё удовольствие, а о том, что происходит на свете, знаешь не больше, чем первогодка!

– А есть в Хогвартсе ещё кто-нибудь мужского пола, кроме меня? – спросил Гарри, решив пропустить мимо ушей замечание азиатки.

– Есть тут ещё один тип, который очень похож на тебя. Только он повыше тебя…

– А в остальном – как я? – спросил с волнением Гарри. ("Тут где-то бродит мой отец!" – подумал он.)

– Ну, такой же агрессивный, как ты, – сказала азиатка. – И волосы такие же чёрные…

– Только гладкие, а не торчат во все стороны, как у тебя! – подхватила девочка с книгами.

Гарри это не понравилось, и, чтобы переменить разговор, он спросил:

– А сюда он когда-нибудь приходит?

– Не волнуйся, ты его скоро увидишь, – сказала азиатка. – Он из тех, у кого много мозгов, знаешь?

– А где у него мозги? – спросил Гарри с удивлением.

– В голове, конечно, – ответила азиатка. – А я-то всё время думала, почему это у тебя их нет. Мне казалось, что у вас все с мозгами.

– Вон он идёт! – закричала девочка с длинной косой. – Я слышу его шаги! Только от него так все шарахаются, когда он летит по школе.

Гарри радостно оглянулся – и увидел Чёрную Ипостась Слизеринского Декана.

– Как он вырос! – невольно подумалось Гарри.

И вправду, когда он сидел с Дамблдором в засаде, то был ростом дюйма в три, не больше, а теперь – на голову выше самого Гарри. И цвет лица улучшился.

– Это от свежего воздуха, – заметила азиатка, – здесь у нас чудесный воздух, не то что в его подземельях!

– Пойду-ка я от него подальше, – решил Гарри.

– От него? – переспросила девочка с книгами. – Тогда он сразу тебя поймает. Я бы тебе посоветовала идти прямо к нему!

– Какая чепуха! – подумал Гарри.

Впрочем, вслух он ничего не сказал и направился в противоположную от Чёрной Ипостаси сторону. К своему удивлению, он тут же столкнулся с Ипостасью у входа на Астрономическую Башню, куда раньше никак не мог подойти.

– А ты здесь откуда? – спросила Чёрная Ипостась Слизеринского Декана. – И куда это ты направляешься? Смотри мне в глаза! Отвечай вежливо! И не верти пальцами!

Гарри послушно посмотрел ему в глаза и постарался объяснить, что сбился с дороги, но теперь понимает свою ошибку и собирается продолжить свой путь.

– Твой путь? – переспросил Декан. – Не знаю, что ты хочешь этим сказать! Здесь все пути мои!

Внезапно смягчившись, он прибавил:

– Но скажи мне, зачем ты сюда пришёл? Пока думаешь, что сказать – чисти котёл!! Это экономит время.

Гарри немного удивился, но Чёрная Ипостась Слизеринского Декана внушала ему такое почтение, что возражать он не посмел.

– Вернусь домой, – подумал он, – и попробую чистить котлы, когда буду опаздывать на зельеварение!

– Ну вот, теперь отвечай! – сказал Декан, посмотрев на часы. – Когда говоришь, открывай рот немного шире и не забывай прибавлять: "Профессор"!

– Я просто хотел подняться на Башню, профессор...

– Понятно, – сказал Декан и погладил Гарри по голове, что не доставило тому ни малейшего удовольствия. Оглядевшись, Декан прибавил:

– Разве это Башня? Видал я такие башни, рядом с которыми этот не потянет даже на дешёвый фаллический символ!

– А ещё я хотел посмотреть школу...

– Разве это школа? – перебил его Декан. – Видал я такие школы, рядом с которыми эта – просто кружок поклонниц Локхарта!

– Ну, нет! – сказал вдруг Гарри и сам удивился, как это он решается возражать Декану. – Хогвартс – не кружок. Это уже просто оскорбление!

– Разве это оскорбление? – сказал Декан и затряс головой. – Слыхал я, в том числе и от вас, такие оскорбления, рядом с которыми это – просто признание в любви!

Тут Гарри на всякий случай почистил котёл, потому что по голосу Декана ему показалось, что тот всё-таки немного обиделся. Они молча пошли дальше и, наконец, поднялись на вершину Астрономической Башни.

Несколько минут Гарри стоял, не говоря ни слова, – только глядел на раскинувшуюся у его ног страну.

Это была удивительная страна. Поперёк бежали прямые ручейки, а аккуратные живые изгороди делили пространство между ручейками на равные квадраты.

– По-моему, Завуалье страшно похоже на шахматную доску, – сказал наконец Гарри. – Только фигур почему-то не видно... А, впрочем, ведь вы – Чёрный Ферзь, так? – радостно закричал он, и сердце громко забилось у него в груди. – Значит, здесь играют в шахматы! Весь этот мир – шахматы! Это одна большая-пребольшая партия. Ой, как интересно! И как бы мне хотелось, чтобы меня приняли в эту игру! Может, после этого я смогу наконец сбить спесь с Рона! Я даже согласен быть Пешкой, только бы меня взяли... Хотя, конечно, больше всего мне бы хотелось быть Ферзём!

Он робко покосился на настоящего Ферзя, но тот только милостиво улыбнулся и сказал:

– Это легко можно устроить. Будешь играть за Белых. Станешь Белой Королевской Пешкой. Лили временно вышла из игры, освободив тебе дорогу… Так что ты сейчас стоишь как раз на второй линии. Доберешься до восьмой, станешь Ферзём, самым главным у Белых. Такое предсказание есть.

– Очень хорошо! Я быстро туда добегу. Только мне пить очень хочется!

– Этому горю помочь нетрудно, – сказала Чёрная Ипостась и вынула из-за недр мантии небольшой кубик в бумажке. – Хочешь зелье? “Магия Магги”, новая версия!

Гарри подумал, что отказаться будет невежливо, хотя зелье показалось ему несколько странным. Он развернул зелье и стал его жевать; зелье было страшно сухим, и он чуть не подавился.

– Пока ты утоляешь жажду, – сказала Чёрная Ипостась Слизеринского Декана, – я размечу площадку.

Он аппарировал вместе с Гарри на лужайку перед озером, вынул из кармана ленту с делениями и принялся отмерять на земле расстояния и вбивать в землю колышки.

– Вот вобью ещё два колышка, – сказал он, – и покажу тебе, куда ты пойдёшь. Хочешь ещё зелье?

– Нет, нет, благодарю вас, – ответил Гарри. – Одного вполне достаточно.

– Надеюсь, ты больше не хочешь пить? – спросила Ипостась.

Гарри растерялся, но, к счастью, Декан продолжал, не дожидаясь его ответа.

– На третьей линии я повторю тебе свои указания, чтобы ты их не забыл. На четвертой – я с тобой расквитаюсь. На пятой – я тебя подставлю.

Гарри с интересом смотрел, как он вернулся к началу, а потом медленно пошёл вдоль ряда колышков. Около второго он остановился, повернулся и сказал:

– Пешка, как ты знаешь, первым ходом прыгает через клетку. Так что на третью клетку ты проскочишь на всех парах – на поезде “Хогвартс-Экспресс”, должно быть, – и тут же окажешься на четвёртой. Там ты повстречаешь близнецов Уизли... Пятая клетка залита водой, а в шестой расположился Шалтай-Малфой... Но ты молчишь?

– Разве... я должен... что-то сказать? – запинаясь, спросил Гарри.

– Тебе бы следовало поблагодарить меня за любезные пояснения, – отвечал Чёрный Декан с укоризной. – Что же, предположим, что ты так и сделал... Значит, так: седьмая клетка вся зависит от Общественного Мнения, но ты не беспокойся: один из журналистов напишет о тебе статью. Ну, а на восьмой линии мы встретимся как равные – ты будешь Ферзём, и мы устроим по этому случаю Финальную Битву!

Гарри почистил ещё один котёл и снова засунул руки в карманы. У следующего колышка Декан опять повернулся.

– Если не знаешь, что сказать, матерись! – заметил он. – Когда летишь на метле, руки разводи в стороны! И помни, что ты безответственный и наглый идиот!

С этими словами он повернулся, на этот раз не дожидаясь, пока Гарри дочистит котёл, подбежал к четвертому колышку, оглянулся, сказал:

– Прощай!

И бросился к последнему.

Как это произошло, Гарри не понял, но стоило Декану добежать до последнего колышка, как он тут же исчез. ("Аппарировал!" – догадался Гарри.) А Гарри принялся размышлять о том, что он теперь Пешка и что скоро ему ходить.