Сквозь арку и что там увидел Гарри (джен)

Все мишени тем временем увеличивались в размерах. Подойдя поближе, Гарри увидел, что выбранная им мишень выше него ростом, а сделав ещё несколько шагов понял, что это ШАЛТАЙ-МАЛФОЙ собственной персоной.

– Ну, конечно, это Малфоев отец – и никто другой! – сказал он про себя – Это так же ясно, как если бы его имя было написано у него на лбу!

И правда, он был очень похож на Драко. Характерно прищуренные глаза, небрежная расслабленность в движениях, безупречная осанка, шикарная белая грива, надменно вздёрнутый острый подбородок.

Шалтай-Малфой был одет в Мантию Пожирателя Смерти и держал на коленях маску, так что Гарри только подивился его неосторожности; и, так как глаза его были неподвижно устремлены в противоположном направлении и он не обращал на него ни малейшего внимания, он решил, что это просто-напросто чучело.

– А как похож на Пожирателя Смерти! – произнёс он вслух.

– До чего мне это надоело! – сказал вдруг после долгого молчания Шалтай-Малфой, не глядя на Гарри. – Все зовут меня Пожирателем – ну просто все до единого!

– Я только сказал, что вы похожи на Пожирателя, сэр, – мягко пояснил Гарри. – К тому же некоторые Пожиратели очень хороши собой.

Ему хотелось сказать Малфою что-нибудь приятное, чтобы смягчить невольную обиду.

– А некоторые люди очень умны, – сказал Малфой, всё так же глядя в сторону, – совсем как грудные младенцы!

Гарри не знал, что отвечать; беседа не клеилась – к тому же какая это беседа, если Малфой на него ни разу и не взглянул? Последнюю фразу он произнёс, обращаясь, по всей видимости, к сушёной руке на соседнем прилавке. Гарри стоял и тихонько повторял про себя:

Шалтай-Малфой в Министерстве служил,

Шалтай-Малфой Пожирателем был.

Вся министерская конница, вся министерская рать

Не может Шалтая,

Не может Малфоя,

Шалтая-Малфоя,

Малфоя-Шалтая,

Не может его оправдать!

– Зачем обвинять его в одном и том же столько раз! – чуть не сказал он вслух, совсем забыв, что Малфой может его услышать. – И так всё ясно, всё равно выкрутится.

– Что это ты там бормочешь? – спросил Малфой, впервые прямо взглянув на него. – Скажи-ка мне лучше, как тебя зовут и зачем ты сюда явился.

– Меня зовут Гарри Поттер, а...

– Какое глупое, магловское имя, – нетерпеливо прервал его Шалтай-Малфой. – Что оно значит?

– Разве имя должно что-то значить? – проговорил Гарри с сомнением.

– Конечно, должно, – ответил Шалтай-Малфой и фыркнул. – Возьми, к примеру, моё имя – оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! То же с любым другим чистокровным именем – к примеру, Драко, Северус или даже Альбус. А с таким именем, как у тебя, ты мог бы оказаться кем угодно, даже маглом... Подумаешь, Гриша Горшечников…

– А почему вы здесь сидите совсем один? – спросил Гарри, не желая вступать с ним в спор.

– Потому, что собрание Пожирателей уже закончилось! – крикнул в ответ Шалтай-Малфой. – Ты думал, я не знаю, как ответить? Загадай мне ещё что-нибудь!

– А вам не кажется, что если вы спрячете маску и плащ, вам будет спокойнее? – снова спросил Гарри. Он совсем не собирался загадывать Малфою загадки, просто он волновался за этого чудака. – Вокруг столько Авроров!

– Ужасно лёгкие загадки ты загадываешь! – проворчал Малфой. – Кто решится со мной связаться? Но даже если б кто-то из них и предъявил мне обвинение – что совершенно исключается – но даже если б это вдруг случилось...

Тут он поджал губы с таким величественным и важным видом, что Гарри с трудом удержался от смеха.

– Если б они всё-таки ко мне прицепились, – продолжал Малфой, – Фадж обещал мне... Ты, я вижу, побледнел. Немудрено! Этого ты не ожидал, да? Фадж обещал мне... Да, он так мне прямо и сказал, что он...

– ...Пошлет всю свою конницу, всю свою рать! – не выдержал Гарри.

Лучше бы он этого не говорил!

– Ну, уж это слишком! – закричал Шалтай-Малфой сердито. – Ты подслушивал под дверью... за деревом... в печной трубе... А не то откуда бы тебе об этом знать!

– Нет, я не подслушивал, – возразил Гарри. – Я узнал об этом из книжки.

– А-а, ну, в книжке про это могли написать, – смягчился Малфой. – В этой, как её… "Истории Англии"! Так, кажется, вы её называете? Смотри же на меня хорошенько! Это я разговаривал с Министром, я – и никто другой! Кто знает, увидишь ли ты другого такого! Можешь пожать мне руку – я не гордый!

И он ухмыльнулся во весь рот, подался вперед и протянул Гарри руку. Гарри пожал её, с тревогой глядя на Малфоя.

– Стоит ему крикнуть погромче, – подумал он, – как сюда сбежится весь аврорат. Не знаю, что тогда будет с его репутацией...

– Да-да! – говорил меж тем Шалтай-Малфой, – вся министерская конница, вся министерская рать кинется ко мне на помощь. Они меня живо отмажут, можешь не сомневаться! Впрочем, мы слишком далеко зашли в нашей беседе. Давай вернёмся к предпоследнему замечанию...

– К сожалению, я не очень хорошо его помню, – сказал Гарри вежливо.

– В таком случае начнем всё сначала, – отвечал Шалтай-Малфой. – Теперь моя очередь спрашивать! – ("Можно подумать, что мы играем в такую игру!" – подумал Гарри). – Вот тебе вопрос! Как ты сказал, сколько тебе лет?

Гарри быстро посчитал в уме и ответил:

– Скоро будет семнадцать!

– Ух, какой ты оптимист, мальчик! – обрадовался Малфой. – а что по этому поводу говорит Трелани, будет тебе семнадцать или не доживёшь?

– Я думал, вы хотели, чтобы я не дожил и до шестнадцати, – заметил Гарри.

– Если б я хотел, ты бы и не дожил, – сказал Малфой.

Гарри решил не затевать новый спор и промолчал.

– Скоро будет семнадцать, – повторил задумчиво Малфой. – Какой неприятный возраст! Все эти гормоны, переходный период… Если б ты со мной посоветовался, я бы тебе сказал: "Остановись на одиннадцати!" Но сейчас уже поздно.

– Я никогда ни с кем не советуюсь, – возмущённо сказал Гарри.

– Что, гордость не позволяет? – поинтересовался Малфой.

Гарри ещё больше возмутился.

– Ведь это от меня не зависит, – сказал он. – Все растут! Не могу же я один не расти!

– Один, возможно, и не можешь, – сказал Малфой. – Но я тебе предлагаю свою помощь уже пятый год! Позвал бы меня – и прикончили б всё это дело хотя бы к тринадцати!

– Какая у вас красивая трость! – заметил вдруг Гарри. (Достаточно уже они поговорили о возрасте, и если они и вправду по очереди выбирали темы для беседы, то теперь был его черёд.)

– Нет, не трость, а палочка! – тут же поправился он. – Ведь это, конечно, палочка... Или нет... Я, кажется, опять ошибся. Это трость!

Шалтай-Малфой нахмурился.

– Пожалуйста, простите!

Вид у Малфоя был такой обиженный, что Гарри подумал: "Зачем только я заговорил про это!" Судя по всему, Шалтай-Малфой очень рассердился. С минуту он молчал, а потом просипел глубоким басом:

– Как мне... надоели... все, кто воспитывался у магглов и не в состоянии отличить посох от клюки и мантию от тулупа!

– Я страшно необразованный, я знаю! – сказал Гарри с таким смирением, что Малфой мгновенно смягчился.

– Палочки, дитя моё, бывают у инвалидов и старушек, а это трость! И очень красивая! Тут ты совершенно прав! Подарок от чёрной ипостаси моего друга, Белого Ферзя! Понятно?

– Неужели? – воскликнул Гарри, радуясь, что тема для разговора была все же выбрана удачно.

– Он подарил его мне, – продолжал задумчиво Шалтай-Малфой, закинув ногу за ногу и обхватывая колено руками, – он подарил его мне на день... на день Космонавтики.

– Простите? – переспросил Гарри, растерявшись.

– Я не обиделся, – отвечал Шалтай-Малфой. – Можешь не извиняться!

– Простите, но я не понял: подарок на день Космонавтики? А вы разве космонавт?

– Нет, он просто имел в виду, что капитал Малфоев как космос – постоянно расширяется и большей частью недоступен даже для наблюдения. Вот тебе и заклинание Империус!

– Я не понимаю, при чем здесь Империус? – спросил Гарри.

Шалтай-Малфой презрительно улыбнулся.

– И не поймёшь, пока я тебе не объясню, – ответил он. – Я хотел сказать: "Разъяснил, как по полкам разложил!"

– Но "заклинание Империус" совсем не значит: "разъяснил, как по полкам разложил!" – возразил Гарри.

– Когда я беру заклинание, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, – сказал Малфой презрительно.

– Вопрос в том, посчитает ли также Министерство, – сказал Гарри.

– Вопрос в том, у кого больше денег, – сказал Шалтай-Малфой. – Вот в чём вопрос!

Гарри вконец растерялся и не знал, что и сказать; помолчав с минуту, Шалтай-Малфой заговорил снова.

– Некоторые Министерские очень вредные. Ни за что не поддаются! Особенно авроры! Гонору в них слишком много! Попечители попроще – с ними делай, что хочешь. Но авроры себе на уме! Впрочем, я с ними со всеми справляюсь. Когда приходится требовать от аврора слишком многого, я всегда плачу ему сверхурочные. Посмотрел бы ты, как они окружают меня по субботам, – продолжал Малфой, значительно покачивая головой. – Я всегда сам выдаю им жалованье.

– Вы так хорошо всё объясняете, сэр, – сказал Гарри. – Объясните мне, пожалуйста, что значит стихотворение под названием "Зерьевал".

– Прочитай-ка его, – ответил Малфой. – Я могу тебе объяснить все стихи, какие только были придуманы, и кое-что из тех, которых еще не было!

Это обнадежило Гарри, и он начал:

Варкалось. Хливкие шорьки

Пырялись по наве.

И хрюкотали зелюки,

Как мюмзики в мове.

– Что же, хватит для начала! – остановил его Малфой. – Здесь трудных слов достаточно! Значит, так: "варкалось" – это четыре часа ночи, когда пора уже варить запрещённые зелья.

– Понятно, – сказал Гарри, – а "хливкие"?

– "Хливкие" – это хлипкие и ловкие. "Хлипкие" значит то же, что и "изворотливые". Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения! Так и тут – это слово раскладывается на два!

– Да, теперь мне ясно, – заметил задумчиво Гарри. – А "шорьки" кто такие?

– Это самые хитрые и опытные Пожиратели, днём прикидывающиеся добропорядочными гражданами, а ночью пытающие маглов!

– Забавная, должно быть, у них жизнь!

– Да, не жалуемся! – согласился Малфой. – А живут они в старинных особняках. А что они едят, я даже описывать не буду, потому что там будет слишком много незнакомых тебе слов.

– А что такое "пырялись"?

– Пытали и издевались! Вот тебе и ещё один бумажник!

– А "по наве", – сказал Гарри, удивляясь собственной сообразительности. – Это значит “по приколу”, верно?

– Ну да, конечно! Называется "по наве", потому что это делается немножко по наитию... немножко под травой...

– И немножко на измене! – радостно закончил Гарри.

– Совершенно верно! Ну, а "хрюкотали" это хрюкали и хохотали... или, может, “взятки по карманам рассовывали”, не знаю. А "зелюки" – это работники Министерства!

– А "мюмзики" – это тоже работники? – спросил Гарри.

– Нет, это маглы! Бедные! Кости у них растрепаны и торчат во все стороны, будто веник... Ну а насчет "мовы" я и сам сомневаюсь. По-моему, это значит "далеко от дома". Смысл тот, что их похитили Пожиратели. Надеюсь, ты теперь доволен! Где ты слышал такие мудрёные вещи?

– Я прочитал их в книжке, – ответил Гарри. – А вот Фред Уизли... да, кажется, Фред, читал мне стихи, так они были гораздо понятнее!

– Что до стихов, – сказал Малфой и торжественно поднял руку, – я тоже их читаю не хуже других. Если уж на то пошло...

– Ах, нет, пожалуйста, не надо, – торопливо сказал Гарри.

Но он не обратил на его слова никакого внимания.

– Вещь, которую я сейчас прочитаю, – произнёс он, – была написана специально для того, чтобы вешать лапшу на уши аврорам.

Гарри понял, что придется ему её выслушать. Он сел и грустно сказал:

– Спасибо.

Зимой, когда белы поля,

Пою, соседей веселя.

– Это так только говорится, – объяснил Малфой. – Конечно, я совсем не пою. У меня и слуха нет.

– Я вижу, – сказал Гарри.

– Если ты видишь, есть у меня слух или нет, значит, у тебя очень острое зрение, – отрезал Малфой.

Гарри промолчал.

Весной, когда растет трава,

Мои припомните слова.

– Постараюсь, – сказал Гарри.

А летом ночь короче дня,

И, может, ты поймёшь меня.

Глубокой осенью в тиши

Возьми перо и запиши.

– Хорошо, – сказал Гарри. – Только, можно, не в ту тетрадку, что вы приносили на втором курсе?

– А ты не можешь помолчать? – спросил Малфой. – Несёшь ерунду – только меня сбиваешь.

В письме к ПС-ам как-то раз

Я объявил: "Вот мой приказ".

И вскоре (через десять лет)

Я получил от них ответ.

Вот что они писали мне:

"Мы были б рады, но мы не..."

– Боюсь, я не совсем понимаю, – сказал Гарри.

– Чего тут непонятного? – возразил Малфой. – Я, конечно, приказал всем Пожирателям немедленно сдаваться и выходить по одному, руки за голову. Ведь я же самый преданный борец с Тёмным Лордом.

– Я не понял: вы боретесь с Лордом или против него?

– Дальше будет легче, – вздохнул Малфой.

Я им послал письмо опять:

"Я вас прошу не возражать!"

Они ответили: "Но, сэр!

У вас, как видно, нет манер!"

Сказал им раз, сказал им два –

Напрасны были все слова.

Я больше их терпеть не стал.

И вот я палочку достал

(А сердце – бух, а сердце – стук),

Схватил топор, копьё и лук.

Тут два аврора подошли

Сказав: “ПС-ы спать легли".

Я отвечал: "А я пойду

И всех их в плен вам приведу!"

Я очень громко говорил,

Кричал я из последних сил.

Шалтай-Малфой прокричал последнюю строчку так громко, что Гарри подумал:

– Не завидую я этим двум аврорам!

Но первый горд был и был упрям,

И он сказал: "Какой бедлам!"

Второй – упрям и очень горд,

И он воскликнул: "Что за чёрт!"

Я штопор взял и ватерпас,

Сказал им: "Обойдусь без вас!"

Я волновался неспроста -

Дверь оказалась заперта.

Стучал я в дверь, стучал в окно

И достучался бы я, но...

Наступило долгое молчание.

– И это все? – спросил робко Гарри.

– Да, – сказал Шалтай-Малфой. – Прощай!

Этого Гарри не ожидал, но после такого прозрачного намёка оставаться было бы невежливо. Он встал и протянул Малфою руку.

– До свидания, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал бодро. – Теперь понятно, почему вас так и не арестовали. Ваша история была очень убедительна. Надеюсь, мы еще встретимся.

– Даже если встретимся, нам некогда будет разговаривать, – недовольно проворчал Малфой и подал ему один палец. – В прошлый раз ни ты, ни твои друзья даже не поздоровались!

– Но ведь и вы тоже не поздоровались, – заметил Гарри.

– Я был занят, – сказал Шалтай-Малфой. – А вы мне мешали. Ещё и пророчество разбили.

– Но мы же нечаянно! – возразил Гарри.

В ответ Шалтай-Малфой только закрыл глаза и сказал:

– В следующий раз будь добр, разбей нечаянно себе голову!

Гарри немножко подождал, не скажет ли он ещё что-нибудь, но он не открывал глаз и вел себя так, словно Гарри здесь и не было.

– До свидания, – сказал он снова и, не получив ответа, тихонько пошёл прочь.

Он шёл и шептал:

– В жизни не встречал такого аристократичнейшего...

Он остановился и громко повторил это слово – оно было такое длинное, что произносить его было необычайно приятно.

– В жизни не встречал такого аристократичнейшего...

Но ему не суждено было закончить эту фразу: страшный мат прокатился по лесу, и за его спиной взвилась в небо Тёмная Метка.