Сквозь арку и что там увидел Гарри (джен)

С этими мыслями Гарри сбежал с холма и перепрыгнул через первый из шести ручейков.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

тут текёт водичка

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Ваши билеты! – сказал Контролёр, всовывая голову в окошко.

Все тут же предъявили билеты; размером билеты были не меньше пассажиров (удивительно, но все до единого пассажиры были преподавателями ЗОТИ – полный поезд преподавателей Защиты от Тёмных Искусств!), и в вагоне поэтому сразу стало очень тесно.

– Та-ак, – протянул Контролёр и сердито взглянул на Гарри. – А где твой билет, мальчик?

И все хором закричали ("Словно припев в песне", – промелькнуло у Гарри в голове):

– Не задерживай его, мальчик! Знаешь, сколько стоит его время? Тысячу галлеонов – одна минута!

– К сожалению, у меня нет билета, – испуганно сказал Гарри. – Там, где я сел, не было кассы...

И хор голосов подхватил:

– Там не было места для кассы! Знаешь, сколько стоит там земля? Тысячу галлеонов – один дюйм!

– Не оправдывайся, мальчик! – сказал Контролёр. – Надо было купить билет у машиниста.

И снова хор голосов подхватил:

– У человека, который ведет паровоз! Знаешь, сколько стоит дым от паровоза? Тысячу галлеонов – одно колечко!

– Лучше мне промолчать, – подумал Гарри.

На этот раз, так как он не произнёс ни слова, никто ничего не сказал, но, к величайшему его удивлению, все хором подумали (Надеюсь, ты понимаешь, что значит "думать хором", потому что мне, по правде говоря, это неясно):

– Лучше промолчи! Знаешь, сколько стоит разговор? Тысячу галлеонов – одно слово!

– Наверное, Лаванда Браун богаче меня и Малфоя вместе взятых! – подумал Гарри.

А Контролёр все это время внимательно его разглядывал – сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в театральный бинокль. Наконец он сказал:

– И вообще ты едешь не в ту сторону!

Опустил окно и ушел.

Господин, сидевший напротив (одет он был в лохмотья, скреплённые кусками верёвочек), произнес:

– Мальчик, который выжил, должен знать, в какую сторону он едет, даже если он не знает, как его зовут!

Миловидный Даун в больничной пижаме, сидевший рядом с господином в лохмотьях, широко улыбнулся и громко сказал:

– Он должен знать, как пройти в кассу, даже если он не читал ничего, кроме моей автобиографии!

Рядом с Дауном сидела Жаба (это был очень странный вагон, битком набитый преподавателями ЗОТИ), и, так как говорить здесь, судя по всему, полагалось по очереди, она сказала:

– Придётся отправить его обратно с багажом. Вырежем обратный адрес ему на руке…

Гарри не видно было, кто сидит за Жабой, он только услышал хриплый голос:

– Пусть в другой раз будет внимательней. НЕУСЫПНАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!

Тут голос закашлялся и замолк.

– Это Хмури, – подумал Гарри. – жив ещё, курилка…

И тотчас же тоненький голосок прошептал ему прямо в ухо:

– Когда помрёт, про него можно было бы придумать неплохую шутку: "Говорят, что у Хмури не было одной ноги и одного глаза... Так это неправда: были у него одна нога и один глаз!" или ещё что-нибудь в таком же духе...

В самом конце вагона кто-то дрожащим голосом выкрикнул:

– Н-на н-нём н-надо н-н-написать: "Хрупкий м-м-мальчик! Не кантовать!"

А голоса продолжали выкрикивать:

– Да! Напишем ему это на лбу, у меня и перо с собой!

– О! Одолжите перо мне, мне нужно подписать несколько автографов присутствующим!

– Отправим его назад в сундуке!

– Ещё не хватало на него тратиться! Пусть тянет поезд вместо паровоза, хоть какая-то польза от него будет!

Но господин в обносках наклонился к Гарри и прошептал:

– Не слушай их, сынок! Просто в конце каждого года отклоняй заявку Снейпа на эту должность!

– И не подумаю! – воскликнул, потеряв терпение, Гарри. – С тех пор как он с Зельеварения ушёл, им стало можно заниматься! Не то чтобы мне так нравился Слагхорн, но вот Принц-Полукровка куда лучший преподаватель, и по зельям, и по заклинаниям!

– И из этого вышла бы неплохая шуточка, – снова проговорил тоненький голосок прямо у него над ухом. – "Обычные девушки мечтают о прекрасном Принце, а почитавшие Роулинг – о Принце-Полукровке"... Или ещё что-нибудь в этом же духе...

– Ах, оставьте меня, наконец, в покое! – сказал Гарри, оглядываясь. (Он никак не мог понять, кто это с ним говорит тоненьким голоском.) – Если вам так хочется шутить, шутите, пожалуйста, сами!

Тоненький голосок в ответ глубоко вздохнул. Он был, видно, очень несчастлив.

– Надо бы его утешить, – подумал Гарри. – Но только почему он не вздыхает, как люди!

Понимаешь, вздох был такой легонький, что он бы его ни за что не услышал, если бы он не раздался у него прямо над ухом. От этого в ухе у него защекотало, и он перестал думать о горестях своего невидимого собеседника.

– Я знаю, что ты мне друг, – продолжал голосок. – Старый друг... верный друг... Ты меня не обидишь, даром, что я – Тёмное Существо...

– Какое существо? – забеспокоился Гарри.

На самом деле он хотел узнать, проходили они его собеседника на ЗОТИ или нет, но задать такой вопрос прямо было бы, конечно, невежливо.

– Неужели ты не догада... – начал тоненький голосок, но его заглушил пронзительный свисток паровоза. Гарри и все остальные в тревоге повскакали со своих мест.

Даун, высунувший голову в окно, оглянулся и спокойно сказал:

– Ничего страшного! Здесь ручеёк, который нам надо перепрыгнуть. Пока я с вами, ни вам, ни поезду ничего не грозит! Моя магия заставит поезд перепрыгнуть этот ручеёк, словно кузнечика!

Все тут же успокоились, только Гарри было как-то не по себе при мысли о том, что колдовать будет даун.

– Зато я сразу попаду на четвертую линию, – подумал он. – А это уже неплохо!

В тот же миг он почувствовал, как поезд поднялся в воздух. От страха он вцепился во что-то, оказавшееся у него под рукой. Это были то ли розовые кружева, то ли какой-то нелепый тюрбан, то ли чьи-то жирные волосы.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

тут текёт водичка

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Не успел Гарри схватиться, как кружева, или тюрбан, или волосы словно растаяли в воздухе. Гарри оказался в пустом туалете на полу, а над головой у него на унитазе устроилось Привидение (так вот кто был его невидимым собеседником!) и обмахивало Гарри косичками.

Это был призрак девочки в очках с кислым выражением лица.

Но Гарри ничуть не испугался: чего ему было бояться после столь долгой и дружественной беседы?

– Значит, ты не всех Тёмных Существ любишь? – продолжал, как ни в чем не бывало, Призрак. – А каких ты любишь?

– Я никаких не люблю, потому что я их боюсь, – признался Гарри. – По крайней мере, из тех, что есть в нашем мире. Хотя я почти ничего о них не помню. Но я могу сказать, как их зовут.

– А они, конечно, идут, когда их зовут? – небрежно заметил Призрак.

– Нет, кажется, не идут.

– Тогда зачем же их звать, если они не идут?

– Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем вообще знать, как что называется?

– Незачем, разумеется! – вдруг обиделся Призрак. – Конечно, зачем куда-то звать бедную Миртл? Зачем нам вообще знать её имя? Всё равно она уже сдохла… Пусть себе сидит одна в туалете! Кому какое дело до того, что я не могу даже погулять пойти?.. Вот если бы зашёл подальше в запретный коридор на третьем этаже, ты бы увидел, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы зря теряем время... Значит, какие существа у вас есть?

– Ну, вот, к примеру, есть у нас Дементоры, – сказал Гарри и загнул на руке один палец.

– А у нас – Цементоры, – сказала Миртл. – Они ходят в синих рабочих комбинезонах, а в руках у них треугольные лопатки. А гнёзда они вьют себе в бетономешалках.

– А что они едят? – спросил Гарри с любопытством.

– Они едят кирпичи и запивают его цементным раствором, – отвечала Миртл. – А ещё кто у вас есть?

– А ещё у нас есть Инферии, – сказал Гарри и загнул второй палец.

– А у нас – Под-Фанерии, – сказала Миртл. – Безмозглые, бездарные и беспринципные. Их голоса могут парализовать волю неопытных волшебников, но даже и сильных магов они способны ввести в кому или отправить в Мунго с приступом шизофрении или маникально-депрессивного психоза.

– А что они едят? – спросил Гарри.

– Капусту, причём исключительно с рук хозяев.

Гарри долго думал об этих ужасных существах и, наконец, сказал:

– А ещё у нас есть Пожиратели Смерти!

– А у нас – Пожиратели Дряни!

– А что они едят?

– Дрянь, конечно! Как где найдут дрянь, так и вьются вокруг неё целыми косяками.

Гарри одолели сомнения.

– А если дряни не будет? – спросил он.

– Тогда они, конечно, умрут, – отвечала Миртл в восторге.

– И часто так бывает?

– Всегда, – сказала Миртл.

Гарри задумался, между тем как Миртл развлекалась, кружа вокруг его головы. Наконец, она уселась на унитаз и пропищала:

– Хочешь потерять своё имя?

– Нет, – испугался Гарри. – Конечно, не хочу!

– И зря, – сказала Миртл обиженно. – Подумай, как это было бы удобно! Скажем, возвращаешься ты домой, а никто не знает, как тебя зовут. Захочет Снейп снять с тебя баллы, рот откроет – и остановится, имя-то он забыл.

– Это мне не поможет, – возразил Гарри. – Даже если он забудет моё имя, он всегда может сказать: "Десять баллов с Гриффиндора!"

– Но ведь ты не Гриффиндор, – перебила его Миртл. – Гриффиндор давно помер, с него баллы не снимешь! Хорошенькая вышла шутка, правда? Жаль, что не ты её придумал!

– Что это ты всё время суёшь мне свои шутки? – спросил Гарри. – Эта, например, тебе совсем не удалась!

Девочка только глубоко вздохнула; по щекам у неё покатились две крупные слезы.

– Не нужно шутить, – сказал Гарри, – если шутки тебя так огорчают.

В ответ Миртл снова грустно вздохнула, а когда Гарри поднял глаза, бедного привидения на унитазе уже не было – должно быть, его унесло собственным вздохом.

Гарри так долго сидел без движения, что ему стало холодно; он поднялся и вышел из туалета.

Вскоре он вышел в пустой коридор. Он был гораздо мрачнее того, из которого он сюда свернул, и Гарри немножко струсил. Всё же, поразмыслив, он решил идти вперед.

– Не возвращаться же мне назад! – сказал он про себя. – Другого пути на восьмую линию нет.

– Это, верно, тот самый этаж, – размышлял он, – где нет никаких имён и названий. Интересно, неужели я тоже потеряю своё имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени, мне тотчас дадут другое, и наверняка какое-нибудь ужасное! А я примусь разыскивать того, кто подобрал моё старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление в “Пророк”, будто я потерял сову: "Потеряно имя по кличке...", тут, конечно, будет пропуск... "На лбу характерный шрам". И всех, кого ни встречу, буду окликать: "Поттер!" – вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли... Разве что по глупости...

– По крайней мере, – подумал Гарри, свернув за угол, – приятно немножко прогуляться в этом... как его? Ну, как же он называется!... – Он с удивлением заметил, что никак не может вспомнить нужного слова. – Когда закроешь за собой одну из... ну, как же их?.. из... этих... – Он погладил дверь по косяку. – Интересно, как они называются? А, может, никак? Да, конечно, никак не называются!

С минуту он стоял в глубокой задумчивости, а потом вдруг сказал:

– Значит, всё-таки это случилось! Кто же я теперь? Я должен вспомнить!. Во что бы то ни стало должен!

Но как он ни старался, ничего у него не выходило. Он всячески ломал себе голову, но вспомнить своё имя не мог.

– Помню только, что там есть С... – сказал он, наконец. – Ну, конечно, оно начинается на С...

Тут из одной из дверей вышла маленькая рыжеволосая девочка. Она взглянула на Гарри огромными грустными глазами, но ничуть не испугалась.

– Цыгель-цыгель! Ай-лю-лю! – сказал Гарри и протянул руку, чтобы её погладить. Девочка отпрянула в сторону, но не убежала, а остановилась, глядя на Гарри.

– Как тебя зовут? – спросила девочка. У неё был мягкий и нежный голос.

– Если б я только знал! – подумал бедный Гарри.

Вслух он грустно промолвил:

– Пока никак...

– Постарайся вспомнить, – сказала девочка. – Так нельзя...

Гарри постарался, но все было бесполезно.

– Скажите, а как вас зовут? – робко спросил он. – Вдруг это мне поможет...

– Отойдем немного, – сказала девочка. – Здесь мне не вспомнить...

Гарри нежно обнял девочку за изящную талию, и они вместе пошли по коридору. Наконец, они вышли в Гриффиндорскую Общую Гостиную; девочка вздрогнула и сбросила с себя руку Гарри.

– Вспомнила! Я – Уизли! – закричала она радостно. – А ты – ты Мальчик-который-выжил!

Тут в её прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она умчалась прочь.

Гарри долго смотрел ей вслед; слёзы навёртывались ему на глаза при мысли, что он так внезапно потерял свою милую спутницу.

– Ну, что ж, – сказал он, наконец. – Зато теперь я знаю, как меня зовут. И то хорошо... Гарри... Гарри... Больше уж ни за что не забуду... Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь идти?

На этот вопрос ответить было нетрудно: из комнаты дальше была только одна дверь, и обе стрелки указывали на нее.

– Дойду до спальни, – подумал Гарри, – тогда и решу. Ведь там им придётся указывать в разные стороны.

Напрасно он на это надеялся! Он всё шёл и шёл, но и в спальне стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано:

К КРОВАТИ ФРЕДА УИЗЛИ

А на другой:

К КРОВАТИ ДЖОРДЖА УИЗЛИ

– Судя по всему, – размышлял Гарри, – они спят вместе. Как это я раньше не догадался... Муж и жена, наверное. М-да… Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!

Так он шёл и шёл, разговаривая сам с собой, как вдруг, выйдя из-за одной из кроватей, он увидел двух близнецов, таких рыжих и одинаковых, что Гарри начал подозревать, что у него двоится в глазах – это, должно быть, дают себя знать последствия вчерашней пьянки в Гриффиндоре по случаю дня рождения жабы Невилла.

Это было так неожиданно, что Гарри вздрогнул и остановился. Впрочем, он тут же успокоился, сообразив, что перед ним не последствия пьянки, а…