Другие берега (гет)

* * *

В небольшом домике, который стоял единственный на обширной местности у подножья четырех гор и при этом был утоплен в небольшую скалу, находились двое. Девушка была без сознания, а правильнее сказать ее сознание было отнято у нее насильно. Она лежала на кровати, а парень стоял возле нее.

Нужное место Алек выбирал очень тщательно. Оно обязательно должно было быть безопасным, удаленным ото всех. Этот заброшенный домик подошел, как нельзя лучше, а самое главное, учуять запах Гермионы здесь было просто невозможно, да и его собственный запах на многие километры отсюда просто на просто обрывался. Огромные скалы служили им надежной защитой: ни Каллены, ни Вальтури обнаружить их здесь не смогут.

Много лет назад в этом домике жил отшельник. Жилище было совсем небольшим, но очень уютным. Алек обнаружил его случайно, обустроил его всем необходимым для удобства возлюбленной, а так же сделал запас провизии, так как некоторое время им придется отсидеться здесь.

Приводить в сознание Гермиону Алек пока не спешил, ее реакция ему была известна. Естественно девушка будет сопротивляться его любви, в отличии от него, она совсем его не знала. А вот Алек успел изучить Грейнджер очень хорошо. Ее манера говорить, тщательно подбирать слова при разговоре, даже интонация были подмечены им вплоть до мелочей. Все ее привычки ему теперь были знакомы. По утрам Гермиона любила понежиться в постели и перед тем, как подняться с кровати сладко потягивалась, а еще она обожала кофе с молоком и непременно сладкий. Так же Алек выучил наизусть, что она предпочитала зефир — пастиле, темный шоколад — молочному, а еще очень любила закаты. Она часами могла смотреть на заходящее за горизонт солнце, а Алек в это время бесконечно готов был смотреть на нее. Ему больше всего на свете хотелось сделать ее счастливой, подарить весь мир, все, что только она захочет. Ради одной ее улыбки он готов был на все. Только за то время, что Алек наблюдал за ней, он ни разу не видел, чтобы она улыбалась, словно какая-то проблема не давала ей покоя. Вампир уже сейчас готов был обрушиться на все ее проблемы, лишь бы сделать Гермиону счастливой.

Ждал ли он, что она едва открыв глаза, тут же полюбит его — нет, не ждал. Алек не тешил себя бесполезными надеждами, он знал, что их совместный путь не будет легок. Ему самому придется бороться за ее любовь и одновременно с этим отбивать ее от Калленов, а еще и от Вальтури. Момент борьбы непременно настанет, и тогда он будет во всеоружии. Противостоять они будут вместе, а пока он настраивал себя на долгую притирку с девушкой, которая окончательно лишила его разума. Ради нее одной он готов был на все...

Алек долго не решался вернуть Гермионе чувства, так как ни как не мог подготовить себя к разговору. Ему надо было предстать перед ней впервые, объясниться будет непросто. Пусть не с первого раза, но она должна все понять. Впереди у вампира долгий путь, он ведь должен добиться ее расположения, а это будет очень сложно.

Наконец, он решился. По одному его желанию Грейнджер словно пробудилась ото сна и открыла глаза. Пробудится то она пробудилась, а вот способность двигаться к ней пока не вернулась. Алек подстраховался, предпочитая пообщаться с девушкой, которая может только слушать и говорить. Вампир знал наверняка, что реакция Гермионы на его слова будет очень эмоциональной, не исключена и агрессия, а бороться с девушкой он не собирался и сразу принял меры.

Едва открыв глаза, Грейнджер очень запаниковала — еще бы, ведь она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

"Где я нахожусь? Что со мной случилось? — тут же подумала Гермиона, водя глазами по сторонам. Обстановка вокруг ей была не знакома. Эту темную комнату, с низким потолком она видела впервые. Последнее, что она помнила это то, как она вместе с Сетом собирала растения для отвара, а потом у нее резко потемнело в глазах и все. — Интересно я могу оказаться в своем мире? Может я перенеслась?" — неожиданно обрадовалась Грейнджер, но фигура парня, которая появилась прямо у нее перед глазами в миг уничтожила ее надежды. Бледное лицо юноши и красные глаза тут же выдали в нем вампира, который непременного мог принадлежать только этому миру. Гермиона разочарованно отвела взгляд в сторону, она все поняла и даже не хотела смотреть в глаза этому изуверу, вампиру, который принадлежал к клану Вальтури.

— Прости, я знаю, что этому нет оправдания, — заговорил Алек, ему тяжело было смотреть на то, как отреагировала Гермиона, увидев его. — Конечно, я предпочел бы познакомиться с тобой совсем при других обстоятельствах, но увы это невозможно — все против нас или скорей всего против меня. Но я все же представлюсь. Меня зовут Алек. Тебе так же, наверное, известно, что я вампир. Уверен, что Каллены рассказали тебе обо мне, напугали. Но тебе не нужно меня бояться, я не причиню тебе вреда, Гермиона.

Грейнджер слушала его, все так же опустив взгляд, ей особо стало противно, услышав свое имя из его уст. Она набралась мужества и, взглянув на него, произнесла.

— Говоришь не причинишь? Так ты уже причинил мне вред. Ты выкрал меня, держишь здесь в тайне ото всех, да к тому же обездвижил и одновременно с этим хочешь сказать, что желаешь мне добра?

— Я был вынужден это сделать, добровольно ты бы со мной не пошла, — тут же ответил ей Алек, одновременно оживившись от того, что она вступила с ним в диалог.

— Конечно, не пошла бы. И вообще, что это за варварские способы знакомства? Неужели для этого нужно обязательно красть? — Гермионе было известно о чувствах парня к ней, и если честно, она не совсем знала, как себя с ним вести. Ей нужно быть очень аккуратной в словах. Этот вампир отличный манипулятор, он может управлять чувствами, включать и выключать их по своему желанию. Сделать из нее марионетку ему не составит труда, и она сама того не зная, запросто будет плясать под его дудку. Как всегда Грейнджер необходимо было принимать важные решения молниеносно, чтобы избежать ненужных ошибок. Перед ней был вампир — в схватке с ним она естественно не выстоит, наслышана о их здешних способностях, а если учесть еще и дар Алека, то и подавно с ним тягаться не стоит. Тут нужна была женская хитрость, Гермиона вовремя о ней вспомнила и решила разговор перевести плавно в другое русло. — Тогда и я официально представлюсь тебе. Меня зовут Гермиона, — у Грейнджер от страха все сжималось внутри. Она очень боялась, что он заподозрит неладное в том, насколько резко сменилось ее поведение, но отходить от намеченного плана она не собиралась, так как ей необходимо было вновь вернуть способность двигаться. Посмотрев на юношу, уже более нежным взглядом, она добавила. — У меня все тело жутко затекло.

— Прости. Я сейчас все исправлю, — тут же засуетился вампир и, сделав кое-какие манипуляции руками, тут же смог наблюдать, как предмет его вожделения улыбнулась, получив способность вновь ощущать свое тело.

Гермиона отметила для себя, что женские хитрости иногда могут быть полезны. Она редко прибегала к подобным уловкам, такое поведение ей было совсем не свойственно, но результат, как говориться был на лицо. Грейнджер понимала, что женские чары могут, как помочь, так и здорово навредить, особенно по отношению к вампиру, поэтому решила прибегать к ним в самом крайнем случае.

— Спасибо, — произнесла Гермиона, с трудом поднявшись с кровати. Она стала растирать пальцами затекшие кисти рук, а так же шею. Спина болела настолько, что даже выпрямиться, как следует Грейнджер не могла. Алек стоял рядом и все это видел. Гримаса боли то и дело возникала на лице Гермионы, и он искренне сожалел об этом, ведь это из-за его воздействия, она сейчас в таком состоянии. Зажатые нервные окончания начинают расслабляться и тем самым причиняют дискомфорт по нарастающей, и самое ужасное ведь он ни чем не мог ей помочь, кроме, как вновь лишить ее чувств, а повторение она вряд ли бы ему простила.

— Я правда не хотел, чтобы так вышло. К сожалению людские чувства немного отличаются от того, как чувствуют вампиры. Подобные манипуляцию у них не вызывают особого дискомфорта, я совсем забыл, что у людей все иначе, — Алек искренне раскаивался в содеянном, даже малейшие мучения Гермионы ему доставляли больше боли, чем ощущала она сама. Вампир немного растерялся из сосредоточенного и серьезного война клана Вальтури, он превратился в ранимого мальчишку, который больше всего на свете не хотел больше причинить вред предмету своей любви.

— Я буду тебе очень признательна, если это больше не повторится, — произнесла Грейнджер, одарив Алека осуждающим взглядом. Ее тело постепенно приходило в норму, болевые ощущения и ломота в теле становились уже терпимыми и вскоре совсем исчезли. Взгляд Грейнджер остановился на вампире, она попыталась оценить его слабые и сильные стороны, ей нужно было понять насколько она может им манипулировать, ведь одних женских штучек для побега может быть не достаточно. Один необдуманный поступок и она вновь окажется обездвижена. Ей просто необходимо было заручиться доверием Алека, чтобы не оказаться в плену его чар или еще страшнее — не быть обращенной в вампира.

Гермиона видела сейчас перед собой мальчишку, юнца, который был ростом чуть выше нее. Темные волосы Алека были аккуратно уложены, безупречный внешний вид выдавал в нем некого педанта. Отглаженный белоснежный воротничок на сорочке, бархатный китель, как влитой сидел на его фигуре, стрелки на брюках были тоже идеально ровными. Гермиона к такому не привыкла, ее окружали парни, которые относились не столь щепетильно к своему внешнему виду. Нет, Гарри и Рон, конечно, не были неряхами, просто не придавали своему образу большого значения. А здесь Грейнджер лицезрела некий лоск и холеность и если честно себя почувствовала немного неуютно, она была уверена, что с таким педантом она вряд ли найдет общий язык.

Алек в свою очередь тоже без доли стеснения жадно разглядывал свою добычу. Джинсы и простая рубашка Гермионы его ничуть не смущали. Ему все равно в чем она была одета, его внутренне состояние идеализировало буквально все. Она сама была для него воплощением идеала женщины. Ее запах просто дурманил Алека, заставляя его ледяную кровь просто закипать внутри него, доводя влюбленного вампира до точки кипения. Алек едва сдерживал себя, но он уже привык к самоконтролю, поэтому, чтобы отвлечься неожиданно предложил.

— Ты наверное голодна? Я сделал кое-какие запасы еды. Что бы ты хотела поесть?

— Я бы не отказалась от кусочка пиццы с ветчиной, апельсиновый сок и тост с малиновым джемом, — сама не зная для чего произнесла это Гермиона, так как от страха она напрочь потеряла чувство голода. Сейчас ей даже кусов бы в горло не полез. Но ей нужно было вести себя с ним непринужденно, не показывая своего страха, иначе он может воспользоваться этим. Да и злить этого вампира было нельзя — мало ли чего... Она не знала что от него можно ожидать.

Грейнджер наивно надеялась, что этот Алек навряд ли найдет в этом каменном мешке что-нибудь из перечисленного ею, и как истинный влюбленный он отправится на поиски желанной еды для своей дамы сердца, предоставив ей шанс для побега. Но не тут то было, едва услышав слова Гермионы, Алек довольно улыбнулся и на мгновение исчез, но не успела Гермиона еще обдумать свой план, ища глазами в какой стороне может быть выход, как вампир был уже перед ней с подносом.

— Приятного аппетита

Грейнджер разочарованно посмотрела на еду, но вида не подала, а лишь натянуто улыбнулась. Она уже представляла, как ей через силу придется давиться этой едой, но другого выхода у нее не было. Этот спонтанный план для побега оказался провальным — срочно нужен был другой...

* * *

Гарри неуверенно шагнул вперед, осветив палочкой фигуру в черном. Присмотревшись, он был очень удивлен. Поттер никак не ожидал увидеть здесь в лесу Северуса, который смерил его в ответ таким же пренебрежительным взглядом. Гарри обернулся, посмотрев на свою мать. Лили одобрительно закивала головой, дав понять, что хочет, чтобы он отдал камень именно Снейпу. Поттер ничего не говоря, протянул раскрытую ладонь нынешнему директору Хогвартса. Снейп подозрительно посмотрел на огненно-красный камень, ему даже показалось, что он где-то видел его, но никак не мог вспомнить где. Да и времени на это сейчас не было. Очень не охотно Снейп взял камень в руку и его внимание тут же привлекла белоснежная фигура. Поттер его больше не интересовал, да и мальчишка сам понял, что при разговоре он будет здесь лишним и отошел в сторону, понимая, что этим двоим есть, что сказать друг другу.

— Лили, я не верю своим глазам. Как это вообще возможно? — дрожащим голосом произнес Снейп.

Поттер улыбнулась.

— Несмотря на то, что ты первоклассный волшебник, ты и раньше не слишком верил в чудеса.

— Может потому, что они со мной никогда не случались, — добавил он, пытаясь запечатлеть в памяти такой родной сердцу образ. Он столько лет ее не видел, а она совсем для него не изменилась: та же добрая улыбка, голос, который всегда действовал на него умиротворяюще. Как же он хотел навсегда продлить это мгновение. Но тут у него больно защемило в сердце, и он понял, как же он перед ней виноват. Картина последнего дня ее жизни тут же всплыла в его памяти, и с болью в голосе он произнес. — Прости меня если сможешь. Я очень хотел, чтобы ты осталась жива. Но не смог ничего сделать...

— Нет-нет — это не твоя вина, — Лили подплыла к нему ближе и даже попыталась коснуться его руки, но ее ладонь прошла сквозь нее. — Я знаю, что ты сделал все возможное. Видимо просто не судьба, — она на мгновение замолчала, а потом продолжила. — А еще я знаю, что ты всегда был рядом с Гарри. Я очень ценю это. Так же я знаю, как тебе было непросто оберегать его, но ты с этим отлично справился... А еще мне известно на что ты решился ради моего сына. — Лили не сводила взгляда от Северуса — ее глаза выражали сейчас больше, чем слова. Вся та благодарность, что переполняла ее отражалась в одном единственном взгляде.

— Я это делаю только ради тебя одной. Я пообещал тебе и сдержу свое слово.

— Я никогда этого не забуду. Слышишь, никогда. Ты всегда занимал особое место в моем сердце. И я знаю, что ты всегда знал об этом. У нас была с тобой какая-то особая, ментальная связь. Это больше чем просто любовь. У нас родственные души — любовь ничто по сравнению с этим. Помни об этом и никогда не забывай, каждый из нас пришел в этот мир, чтобы исполнить свое предназначение и у каждого оно свое. Но я знаю, что твоя жертва не является твоим предназначением. Я наверное должна тебя от этого отговорить, но не могу...

— И не надо, — Северус чувствовал насколько для Лили этот разговор был непростым. Он действительно совершенно осознанно решил стать тем якорем, который удержит Гарри в этом мире, чтобы спасти его и Грейнджер и Снейп даже не думал отходить от намеченного плана. — Я для себя уже все решил. Пусть это будет самое наименьшее, что я сделаю для твоего сына. Моя вина перед ним очень велика. Без тебя моя жизнь не имеет больше ценности. А зная, что мой поступок нашел у тебя одобрение, для меня большего и не надо. Я с чистым сердцем исполню свой долг, так же точно, как это сделает сейчас твой бесстрашный сын. Ведь он пришел сюда, чтобы умереть. Для этого нужна большая смелось и я рад, что у него в этот момент есть такая поддержка. Этот камень позволил ему увидеть тебя, — Снейп с благодарностью взглянул на кровавый кристалл на своей ладони.

— Этот камень так же позволил мне поддержать и тебя. Знай, я буду рядом, как с моим сыном, так и с тобой. Смерть не способна разлучить родственные души. Ты и сам прекрасно это знаешь, ведь не раз обращался ко мне с вопросом и всегда внутри себя находил ответ.

Услышав ее слова, Снейп улыбнулся. Ведь действительно так и было и не однократно. Он сам, всегда списывал это на простое совпадение, как всегда из-за своего неверия в чудеса, а ведь они случаются и довольно часто.

— Спасибо, за эти слова, они мне были очень необходимы.

Лили подплыла к нему максимально близко да так, что у Снейпа от волнения остановилось дыхание, он вовсе не воспринимал Лили, как привидение, а общался с ней, словно она была сейчас жива. Былые чувства за столько лет ведь никуда не делись, и он так же робел при ней, как и раньше. Она своими губами прикоснулась к его щеке. По идее он должен был почувствовать леденящий холод, но то ли воображение у Снейпа разыгралось, то ли действительно его восприятие так повлияло, но он ощутил приятное тепло ее губ. Северус стоял сам не свой, замерев на одном месте. Фигура Лили давно уже отплыла в сторону и перед тем, как вовсе исчезнуть произнесла.

— Я не прощаюсь с тобой...