Быстрый, Мертвый и Хорек (гет)

Спешившись и привязав лошадей к коновязи, Гермиона и ее спутники вошли в салун. Им в лицо ударил запах табачного дыма, виски и пота. Как только троица появилась на пороге — двери салуна еще скрипели за их спинами — все замолчали, повернулись и уставились на чужаков. Гермиона остановилась, давая глазам привыкнуть к полумраку. За грязными, в застарелых пятнах, столами сидели такие же грязные потрепанные люди с продубленными ветром и солнцем, заросшими лицами. В стаканах поблескивало виски. Тлели огоньки самокруток. На заплеванном полу валялись окурки. За барной стойкой скучала блондинка-барменша не первой свежести; напротив с таким же скучающим видом околачивалась дама щедрой природы — похоже, единственная на весь городишко.

Под подозрительными взглядами завсегдатаев салуна Гермиона и ее спутники, сняв шляпы, медленно прошествовали к барной стойке, возле которой была прикреплена грифельная доска. В воцарившейся недоброй тишине звонко бряцали шпоры. Проститутка посторонилась, уступая место парням, — и сразу же, едва они сели, навалилась грудью на барную стойку рядом с ними. Блондинка налила всем троим выпить.

Вдруг откуда-то сверху послышался высокомерный голос:

— Вам везет: вы подоспели как раз к началу жеребьевки. Приди вы на пять минут позже, я не включил бы вас в список.

Гермиона подняла взгляд от своего стакана. На верхней ступеньке лестницы, ведущей к номерам, появился немолодой, но всё еще чертовски красивый мужчина, гладко выбритый, со звездой шерифа на груди. Одет он был в отличный серый костюм и черные полусапоги из телячьей кожи; белая шелковая рубашка переливалась, как и длинные белокурые волосы; даже револьвер с рукоятью из цельного серебра в виде головы змеи выглядел как красивая игрушка. На загорелом лице с надменно выпяченной челюстью неприязненно глядели холодные серые глаза. Спускаясь по лестнице, шериф веско произнес, обращаясь к кому-то в зале:

— Мистер Петтигрю, запишите этих двоих, — он указал рукоятью револьвера на друзей Гермионы.

— Троих, — негромко, но настойчиво возразила Гермиона.

Шериф смерил ее презрительным взглядом.

— Юная леди умеет стрелять?

Гермиона отвернулась к своему виски.

— Я попадаю в глаз енота с трехсот ярдов, не попортив шкуры, — бросила она небрежно.

Шериф приподнял бровь.

— Тут вам не охота на енота, мисс, — сказал он, — пикника и музыки не будет. И на этом Турнире не стреляют из «дамских спутников».

Гермиона, не утруждая себя ответом, вытащила из кобуры свой тяжелый драгунский кольт и со стуком положила его на барную стойку. По залу пронесся ропот, кто-то изумленно присвистнул. Барменша, до того гремевшая бутылками, застыла. Проститутка предпочла отодвинуться, убрав свою грудь со стойки.

— Мистер Петтигрю, — произнес шериф, мастерски изобразив на своем красивом лице равнодушие, — запишите юную леди первой.

— Как прикажете, мистер Малфой, — толстенький низкорослый человечек с зализанными волосами, расчесанными на прямой пробор, засуетился у грифельной доски. Беспрестанно вытирая носовым платком пот с лица, мистер Петтигрю записал, диктуя себе под нос: «Юная Леди… Рыжий… и… Шрам».

Это словно прорвало плотину: в салуне поднялся невообразимый гам, посетители повскакивали из-за столов, повытаскивали револьверы, принялись выкрикивать свои имена и прозвища, желая тоже записаться. Мистер Петтигрю, к которому со всех сторон подступали воодушевленные алкоголем искатели приключений, выронил мелок и растерянно озирался.

— Спокойно, господа, — проговорил шериф Малфой, направив в зал свой кольт-миротворец сорок пятого калибра. — Я не допущу беспорядка в моем заведении.

В ту же секунду, будто по команде, рядом с шерифом появилось еще несколько молодчиков с обрезами двуствольных охотничьих ружей, заряженными картечью. Малфой продолжал:

— Не ломайте посуду и мебель, джентльмены. Вернитесь к своей выпивке и назовитесь по очереди. И придержите стволы до Турнира: каждый, кто попытается схватиться за револьвер, получит пулю от меня или моих друзей.

Распалившиеся было посетители притихли. Помощники шерифа не опускали оружие, и мужчины, еще пару минут назад рвавшиеся принять участие в Турнире, теперь неуверенно переглядывались и медлили. В конце концов незнакомец, что сидел за одним из дальних столов в одиночестве, залпом допил свое виски и сказал, раскуривая тонкую сигарку:

— Пожалуй, я хочу записаться, сэр.

Он сидел, закинув на стол длинные ноги в штанах из оленьей кожи и мокасинах вместо сапог, а его лица было не разглядеть в тени под низко надвинутой шляпой, но шериф Малфой, вглядевшись, узнал:

— Бродяга Блэк? Мистер Петтигрю, взгляните — не ваш ли это старый приятель?

Петтигрю оглянулся и переменился в лице.

— Этот ублюдок отстрелил мне палец! — завизжал он, стремительно багровея. — Из-за него мне пришлось прятаться, как крысе, на ферме у Простака Уизли!

Гермиона перевела взгляд с Петтигрю на своего друга.

— Это правда, Рон? — удивленно спросила она.

Рон кивнул.

— Похоже на то. Я его не сразу узнал. Папаша дал ему работу из жалости, жил у нас в сарае для хлопка. Только тогда он называл себя Питом Скрабберсом.

А Петтигрю тем временем всё не унимался:

— Мистер Малфой, арестуйте эту мразь! Я знаю, его взяли на границе с Мексикой, в Азкабантанамо, и приговорили к виселице!

Блэк задумчиво посмотрел на огонек сигарки.

— Верно: у меня возникли кое-какие разногласия с тамошним судьей. Пришлось познакомить его с моим ремингтоном, — он выпустил табачный дым из уголка рта. — Теперь у судьи нет ко мне никаких претензий.

В зале засмеялись. Шериф Малфой тоже холодно улыбнулся.

— Запишите этого джентльмена, мистер Петтигрю, — приказал он.

Петтигрю возмутился:

— Но позвольте, мистер Малфой!..

— И себя запишите к нему в пару, — по-прежнему невозмутимо добавил шериф.

Петтигрю заметно струсил.

— А… А как же жребий? — проблеял он.

— Для вас, мистер Петтигрю, — ответил Малфой с насмешливой учтивостью, — мы сделаем исключение, чтобы вы смогли получить сатисфакцию. Полагаю, мистер Риддл не будет против.

— Соломоново решение, — заметила Гермиона вполголоса.

В этот момент один из посетителей, играя своим щегольским, инкрустированным слоновой костью револьвером, неожиданно с грохотом выронил оружие на пол. Шериф Малфой и его помощники мгновенно навели на него стволы.

— Вы так торопитесь заработать пулю, мистер Щеголь? — процедил Малфой сквозь зубы.

Тот с опаской оглядел направленное на него оружие.

— Приношу мои глубочайшие извинения, сэр, — щеголь вскочил и поклонился, тряхнув золотистыми волосами — похоже, завитыми с помощью щипцов.

За его спиной хохотнули:

— Поглядите-ка, настоящий джентльмен!

А кто-то добавил:

— Больше смахивает на леди…

Щеголь сделал вид, что не услышал.

— Запишите меня, — заявил он, уперев руку в бок так, чтобы открылся его расшитый лакированный ремень с патронташем. — Гилдерой Локхарт, самый быстрый стрелок к западу от Рейвен-Рока. Позволю себе заметить, джентльмены, — тут он ловко подобрал с пола револьвер, — я одинаково хорошо стреляю с обеих рук, — и щеголь, покрутив два револьвера, эффектным движением сунул их в кобуры, украшенные серебряными крестиками.

Петтигрю записал на грифельной доске: «Щеголь Гил».

Как только Локхарт, еще раз раскланявшись, уселся обратно, положив на стол ноги в сияющих сапогах на высоком каблуке (и заодно демонстрируя мексиканские шпоры с большими колесиками), из-за соседнего стола поднялся благообразный старик.

— Запишите и моего парнишку, мистер, — сказал он, кивая на симпатичного сероглазого парня, который сидел с ним за одним столом. — Седрик Диггори его звать, а я Амос Диггори. Из Хаффлвилля мы.

Шериф Малфой убрал кольт в кобуру и облокотился на барную стойку.

— Не рано ли твоему парнишке становиться ганфайтером, старик? — пренебрежительно обронил он.

— Ему девятнадцатый год идет, сэр, — с достоинством ответил старик, — а в наших краях парень уже и в семнадцать считается взрослым мужчиной. Мой Сед — отличный стрелок: в прошлом году на ярмарке в Хог-Сити взял верх над самим Гарри-со-Шрамом.

Малфой обратил к Седрику заинтересованный взгляд.

— Это правда, сынок? Ты победил Гарри Поттера, ганфайтера из Гриффинтауна?

Привстав, Седрик поклонился шерифу, прижав шляпу к животу.

— Это была просто дружеская стрельба по мишеням, сэр, — смущенно ответил он — и с улыбкой кивнул Гарри.

— Значит, стрельба по мишеням? — повторил Малфой. — Ну, на этом Турнире мишеней у тебя будет предостаточно, — он усмехнулся. — Главное, сам не стань мишенью, сынок.

Петтигрю, пыхтя и потея, записал: «Парнишка Диггори» — и крикнул:

— Кто следующий?

С шумом отодвинув стул, встал мрачного вида здоровяк, темноволосый, с густыми черными бровями, квадратным подбородком и крупным — по-видимому, сломанным — носом. Рядом с ним, недобро поглядывая на завсегдатаев салуна, сидели еще несколько таких же угрюмых молчаливых детин в меховых шапках и заправленных в сапоги штанах. Самый старший из них, статный бородатый мужчина, положил перед собою крупнокалиберный карабин Шарпса. Тот, что встал, стянул шапку с коротко остриженной шишковатой головы и медленно проговорил с незнакомым Гермионе акцентом:

— Виктор Крам, чемпион Дурмштранга.

— А где это, приятель? — спросил кто-то в зале.

— Аляска, — коротко ответил Крам.

В зале загоготали:

— То-то ты такой отмороженный!..

Старший из спутников Крама приподнял карабин, выстрелом из которого можно было уложить бизона.

— Хотите пошутить — шутите с моим карабином, — сказал он.

Смешки мгновенно стихли.

— Мистер Петтигрю, запишите джентльмена с Аляски, — велел шериф Малфой. Он положил руку на свой кольт-миротворец и подчеркнуто вежливо обратился к хозяину карабина: — А вы, сэр? Желаете записаться?

Тот поколебался.

— Пиши, — наконец сказал он. — Игорь Каркаров.

Петтигрю повернулся было к доске, нахмурился, пошлепал губами и, в конце концов сдавшись, виновато спросил:

— Как это пишется?

— Правильно, — отозвался Каркаров.

Петтигрю вздохнул и написал: «Русский».

Не успел он вывести последнюю букву (Петтигрю то и дело останавливался, промокая замызганным платком лицо и толстую багровую шею), как раздался низкий грудной голос:

— П’рошу записать и моего подопечного, мсье Фло’риана Делаку’ра.

Повернувшись на голос, Гермиона увидела необычайно высокого господина в шелковом цилиндре и фраке. Такой же нарядный блондинчик в кружевной манишке вскочил и грациозно поклонился.

В зале благожелательно загалдели:

— Сам тоже записывайся, дылда!

Высокий француз снял цилиндр, поклонился присутствующим и возразил:

— Благода’рю вас, господа, но я уже отошел от ст’релкового спо’рта. Тепе’рь я только т’рени’рую юные да’рования.

Петтигрю попытался написать имя «Флориан Делакур», но после нескольких неудачных попыток махнул рукой и записал просто «Французик».

— Малявку тоже записывать? — спросил он, указывая на третьего француза.

— Ах нет, — всплеснул мсье Делакур по-девичьи изящными руками, — мой милый б’ратец п’риехал только подде’ржать меня. Он еще слишком юн участвовать в таких со’ревнованиях.

Малфой оглядел зал.

— Кто еще желает записаться, джентльмены? Поторопитесь: до полудня мы должны представить список мистеру Риддлу.

Едва шериф договорил, за его спиной послышался какой-то шум. Гермиона повернула голову: белобрысый парнишка, которого они встретили у салуна, рвался вперед, а блондинка-барменша висла на нем, пытаясь удержать. Парнишка запальчиво кричал:

— Я тоже хочу участвовать в Турнире! Отец, почему даже этой поганой креолке ты разрешил, а мне — нет?!

Шериф Малфой поморщился.

— Мы обсудим это после, — сказал он раздраженно. — Миссис Малфой, уведите его.

В салуне начали пересмеиваться:

— Ишь, как шериф за своего щенка испугался!

Вдруг сверху донесся сиплый, точно змеиное шипение, голос:

— Малыш участвует, Люциус. Я так решил.

Все резко замолчали. Гермиона, удивленная странной напряженной тишиной, воцарившейся в салуне, а еще больше — безотчетным страхом, который возник в ней самой при звуках этого тихого голоса, подняла голову. Наверху лестницы в инвалидном кресле сидел человек, больше походивший на мертвеца, чем на живого. Безволосая голова напоминала череп. Лицо, болезненно-бледное, обезображивал ужасный ожог. Глаза, лишенные ресниц, были налиты кровью, вместо носа — только две ноздри. Тонкокостное тело казалось совершенно немощным — но в то же время Гермиона чувствовала, что этот человек умен и опасен. В его спокойствии было что-то пугающее.

Он обвел взглядом зал — и каждый, на кого он смотрел, снимал шляпу и опускал глаза. Вот глаза инвалида остановились на троице за барной стойкой — он словно бы ощупывал их взглядом. Гермионе стало не по себе. Она видела многих опасных людей, но такого взгляда еще не встречала: этот взгляд выдавал человека, который убивает лишь потому, что ему это нравится.

— Так-так, — протянул инвалид — тихий голос с шипением вырывался из его горла. — Кто тут у нас? Золотая Троица из Гриффинтауна? Ярмарочные стрелки? Посмотрим, так ли вы хороши, как о вас болтают, — красноватые глаза сверлили Гарри Поттера. В отличие от других, Гарри не опустил голову и выдержал его взгляд.

Со стуком распахнулись двери салуна, разорвав напряженную тишину. На пороге стоял человек лет сорока в запыленном дорожном плаще. Волосы его были темные, с проседью, давно не стриженые, лицо — всё в рубцах. Один глаз закрывала черная повязка, зато второй, круглый, как монета, вращался в глазнице так, словно выполнял работу за оба глаза. Сильно хромая, незнакомец двинулся вперед. Под его тяжестью скрипели половицы. Увидев кого-то в зале, он вскинул револьвер — простой, с кедровой рукоятью — и прохрипел:

— Джентльмены, вынужден прервать ваше благородное собрание. Я Аластор Муди, федеральный маршал из Форт-Авроры, и я арестовываю Бродягу Блэка.

Только тут Гермиона заметила, что на груди у незнакомца маршальская бляха: серебряный кружок со звездой внутри.

Инвалид откинулся на спинку своего кресла.

— Вы в своем праве, маршал, — равнодушно проговорил он. — Но мистер Блэк уже записался. Я не допущу арестов в моем городе во время Турнира.

Муди яростно покрутил единственным глазом, разглядывая шерифа Малфоя, держащего руку на рукояти кольта, и его вооруженных помощников. Оценив ситуацию, федеральный маршал прохромал, стуча деревянной ногой, к барной стойке (люди почтительно расступились) и сказал Петтигрю:

— Тогда запишите и меня, мистер, — в пару к этому ублюдку. Мне разницы нет, каким тащить его в Форт-Аврору — живым или мертвым. Платят всё равно одинаково.

В зале одобрительно загудели.

— Боюсь разочаровывать вас, маршал, но пара уже составлена, — сказал Малфой. — Мистер Блэк будет состязаться с многоуважаемым мистером Петтигрю, — он указал на Петтигрю серебряной рукоятью своего револьвера.

Единственный глаз Муди оглядел Петтигрю с головы до ног.

— Ничего не имею против тебя, приятель, — сказал федеральный маршал со смешком, — но надеюсь, что ты промахнешься — и Бродяга достанется мне. Я иду по его следу вот уже четыре грёбаных месяца.

После такого напутствия Петтигрю стало совсем худо.