В прошлом, будущем и настоящем (джен)

"Наши жизни вывернуты наизнанку.

(с) Ривер Сонг

Плакать некогда, не в чем каяться:

Everette, “Завтра наше время закончится”

— Это чёрт знает что! — Альмейда гневно швыряет на стол ворох бумаг.

Вальдес сидит на подоконнике и болтает ногами, как какой-нибудь школьник. Когда он начинает вдобавок к этому насвистывать какой-то весёлый мотивчик, Рамон, не выдержав, швыряет в него первым, что попадается под руку, а попадается ему цветочный горшок, стоящий на столе. Ротгер легко ловит “снаряд” и ставит к себе на колени, не прекращая болтать ногами. В обнимку с цветком он смотрится до того нелепо, что Альмейда неожиданно успокаивается и поясняет:

— Мало нам нормальных заданий! Команды зашиваются, так тут ещё какие-то искажения-призраки появились. Вот, смотри: то есть искажение, то нету, и так каждые пять минут!

Бешеный послушно смотрит: гора Дхаулагири, Непал, совсем “недалеко” — 5032 год. В отчёте приведён график и расчёты — искажение и в самом деле “плавает”, словно не может решить, есть оно там или нет.

— Давай я сгоняю и проверю, один, без команды. Если там что-то есть, я и без приборов почую, ты же знаешь. Заодно портативную глушилку испытаю.

Глушилка — новое изобретение. Небольшая звуковая бомба, которая, по идее, должна свести воздействие искажения к минимуму, заглушить его, не позволяя разрывам открываться. Как избавиться от искажений полностью, они пока не придумали.

— Давай, — кивает Альмейда после краткого раздумья, — но чтобы без глупостей, если вдруг что пойдёт не так — отходи от искажения подальше и сваливай.

— Конечно, Рамон, ты же знаешь, я весь из себя такой благоразумный, даже тётушка бы мной гордилась, — весь вид Вальдеса говорит о том, что слово “благоразумие” он встречал разве что в энциклопедии, в разделе фантастики.

— И попробуй только снова влезть в какую-нибудь историю — я тебе шею сверну!

Этого Бешеный уже не слышит — он несётся к складу, получать манипулятор, глушилку и бластер.

* * *

На горе холодно — ужасно холодно, хотя Вальдес и позаботился о том, чтобы одеться потеплее — то есть соизволил напялить на себя куртку с капюшоном и перчатки без пальцев. К счастью, на саму заснеженную вершину ему не надо, координаты указывают место на одной из приспособленных для пеших прогулок троп где-то в середине маршрута. Этими искусственными тропами ещё в сорок пятом веке оборудовали почти все горные вершины, давая туристам возможность осматривать что угодно, а для любителей альпинизма всегда остаётся противоположный склон, намеренно не тронутый цивилизацией. Но земные красоты людям, получившим свободный доступ в космос и возможность провести выходные, скажем, на Венере, быстро приелись, так что сейчас гора совершенно пустынна. Внизу, в ущелье находится небольшая (по меркам пятьдесят первого века) деревня, и Ротгер думает, что будет любопытно заглянуть туда позже, а пока что ему необходимо пройти ещё чуть дальше по тропе, чтобы обнаружить прекрасную обзорную площадку — разнообразия ради, естественного происхождения: площадка представляет собой длинный узкий скальный выступ. На противоположном конце выступа, там, где он как бы “выходит” из скалы, виднеется вход в пещеру. Похоже, именно туда-то Вальдесу и нужно. На секунду он чувствует присутствие искажения, но затем всё снова пропадает.

Он почти не удивляется. В самом деле, они встречаются без какой-либо определённой системы и так редко, что Ротгер ждёт этих встреч в любую минуту — и, на всякий случай, не ждёт их вовсе.

Молодой — такой ужасно молодой! — Олаф Кальдмеер рассматривает причудливые каменные статуи и не слышит, как Вальдес входит в пещеру.

— Здравствуй, Олаф, давненько не виделись. Далековато ты забрался в этот раз! — Бешеный ожидает почти любой реакции от вздрогнувшего и обернувшегося на голос Кальдмеера… Любой, кроме этой:

— Кто вы такой и откуда знаете моё имя?

Это должно было случиться, и по прошлой встрече Вальдес вполне мог догадаться, что случиться это должно скоро — но звучит всё равно неожиданно. И глупо с его стороны ощущать этот звон в ушах и думать, что ему послышалось. И вглядываться в серьёзные серые глаза — быть может, шутит? — тоже очень глупо. Искажение снова ощущается, как быстрая вспышка.

— Ах, как неловко вышло, похоже, что для тебя это — наша первая встреча, — Вальдес улыбается своей самой обаятельной улыбкой, чувствуя себя так, словно танцует на краю пропасти. Вообще-то, ему нравится танцевать на краю пропасти. — Тогда позволь представиться по всей форме: Ротгер Вальдес, доктор временной археологии. Я из будущего.

Он весело машет рукой с временным манипулятором, и Кальдмеер немного расслабляется, но зато теперь выглядит осуждающе:

— Правила запрещают вам рассказывать местным о том, что вы прибыли из будущего.

Ну кто бы сомневался, что Олаф Кальдмеер знает об этих чёртовых правилах.

— О, я не особый приверженец правил, — отмахивается Бешеный, — но ты привыкнешь.

— Мы знакомы в будущем, я правильно понимаю? В таком случае, я бы предпочёл, чтобы вы мне о нём не рассказывали, — Олаф как-то на удивление спокойно воспринимает идею о том, что встретил кого-то из своего будущего. Вальдесу даже делается немного завидно.

— И не собирался, — заверяет Ротгер, — спойлеры всегда портят впечатления! Так что тебя сюда занесло? Готовишься к поступлению в институт?

Новая вспышка искажения, в этот раз вместе с ней слышится какой-то едва уловимый треск. Вальдес красноречиво кивает на только что рассматриваемые Олафом статуи, но тот лишь недоумевающе пожимает плечами:

— Я собираюсь поступать на юридический, не думаю, что осмотр исторических памятников каким-то образом мне в этом поможет. Просто провожу здесь каникулы, в деревне внизу живут мои родственники.

— Юридический? — Вальдес искренне возмущен. — Зачем тебе это нужно, это же ужасно скучно!

— Это желание моих родителей, — снова пожимает плечами Кальдмеер, не совсем понимая, почему рассказывает всё это незнакомцу. Но у незнакомца дикая улыбка и шалые, горящие яркими искрами глаза, и ему почему-то невозможно не отвечать.

— Фу, я так не играю, — по-детски заявляет Ротгер, — тебе стоит заняться временной археологией!

Снова искажение, оно отзывается тревожным уколом в самое сердце — как будто вновь заискрил старый манипулятор, вот уже пятнадцать лет лежащий без действия. Треск становится громче и отчётливей, и только тут Вальдес понимает, где его слышал — пятнадцать лет назад, в катакомбах под Парижем, прямо перед тем, как случился тот самый обвал…

— Бежим!!! — он хватает ничего пока не понимающего Олафа за руку и тащит его к выходу, чувствуя, как земля дрожит под ногами. Перед самым выходом выталкивает Кальдмеера перед собой и прыгает вперёд сам — как раз вовремя, им вслед с оглушительным грохотом уже летят осколки камней.

“Время замыкает круг и пытается избавиться от вас двоих” — невольно вспоминает Вальдес, прежде чем всё вокруг тонет в пыли и шуме.

* * *

Приходит в себя он довольно быстро — от сильной боли в левой руке. Опираясь на правую, пытается встать, но и она тут же взрывается резкой болью, и ему кажется, что весь мир под ним шатается, поэтому Ротгер благоразумно остаётся на месте и оглядывается. Олаф как раз поднимается на ноги возле заваленной камнями пещеры; Вальдес отмечает про себя, что спуск вниз почти не завалило, и это хорошо — значит, Кальдмеер сможет спуститься с горы без особых проблем. Самого Ротгера отбросило почти к самому краю скального выступа, и Олаф делает несколько шагов в его сторону.

— Ты в порядке? — Вальдес мотает головой, чтобы Кальдмеер не вздумал подходить ближе.

— Я — да, но ваша рука! — Бешеный думает, что это зрелище — по-настоящему взволнованный Олаф Кальдмеер — стоит того, чтобы его запомнить.

— А, пустяки, я буду в норме! — беспечно заявляет Вальдес. Но это не пустяки, потому что левую руку, вообще-то, проткнуло насквозь длинным узким обломком камня, и проткнуло вместе с манипулятором.

Манипулятор может перенести только одного человека, поэтому на случай непредвиденных ситуаций команда носит с собой запасные — в сумке с общим оборудованием. Так что, оказавшись в подобной ситуации без этой сумки, выбраться будет довольно сложно… Если вы, конечно, не завели себе глупую сентиментальную привычку таскать незарегистрированный манипулятор в нагрудном кармане.

— Не смей ко мне подходить! — Ротгер резко окликает сделавшего было ещё шаг Кальдмеера. Тот послушно замирает на месте, хотя пока и не понимает причины.

— Вы спасли мне жизнь.

— Пустяки. Просто вернул долг. — Вальдес тянется расстегнуть куртку правой рукой — пальцы на ней сломаны, и это осложняет дело. Он чувствует новую вспышку искажения и слышит смех — будто само Время смеётся над ним, над его жалкими попытками обыграть законы мироздания. Скальный выступ шатается от малейшего движения, глубокая трещина въедается в камень, уже почти отколов его.

— Позвольте мне помочь, — снова пытается сдвинуться Олаф.

— Стой там! Пожалуйста… — Бешеный слышит звон колокольчиков, пение звёзд и снова этот издевательский смех — искажение здесь, близко, прямо под ним, и в этот раз оно, похоже, создано с единственной целью. Вальдес широко улыбается: — Я серьёзно, тебе стоит стать археологом. Будет весело, обещаю!

Больше он ничего сказать не успевает — под полным ужаса взглядом совсем юного Кальдмеера скальный выступ наконец откалывается и летит вниз вместе с Вальдесом.

Камни летят следом и больно бьют по ногам, по рёбрам, по спине… Вальдес всё ещё пытается просунуть переломанные пальцы в нагрудный карман.

— Как глупо… — думает он, — как глупо умирать…

Время смеётся. Круг замыкается.