Бладжер и другие неприятности (джен)

— Белл! Живо на стадион! Начало через пять минут.

— Я сейчас!

Кэти рылась в шкафчике в поисках перчаток. Без них древко метлы будет скользить в руках.

— Белл!

— Иду!

Так ничего и не найдя, она с лязгом захлопнула шкафчик и уже собралась покинуть раздевалку, как вдруг краем глаза уловила движение.

Под скамьёй шевелилось что-то тёмное и округлое. «Мышь, — с ужасом подумала Кэти, — или даже крыса!» Но почему-то вместо того, чтобы схватить метлу и убежать, нагнулась ниже и заглянула в угол. Нет, не мышь. Чёрный гладкий шар. Бладжер? Да, бладжер. Только обычно они так и рвались из ремней, а этот обессилено валялся в пыли и слегка подрагивал.

— Сломался, что ли? — подумала Кэти вслух и взяла его в руку.

Еле тёплый, хотя должен был казаться ледяным из-за анестезирующих чар. Похоже, и правда сломался. Кэти открыла крышку мусорного бака и закинула чёрный мячик внутрь. Тот с вялым шлепком стукнулся о дно и затих.

*

— Пригнись!

Над головой Кэти просвистел очередной бладжер. Она на долю секунды отклонилась и сейчас же выровняла полёт. Передала квоффл, сделала несколько ложных манёвров и снова поймала мяч почти возле кольца. Трибуны взревели, предчувствуя гол.

— Слева!

Снова бладжер. «Чем кричать, могли бы отбивать получше». Кэти поднырнула под чёрный мяч, заложив крутой вираж в полной уверенности, что бладжер улетит к команде противника. Вратарь «Чертополоха» сместился, оголяя защиту правого кольца, — и Кэти мощным броском послала квоффл.

Гол «Манчерстерских фей»! Счёт…

Бабах! Кэти получила мощный удар в затылок. Полуденный свет стал стремительно меркнуть, уступая место темноте, боли и бешеной пульсации холодных звёздочек в висках. Древко метлы выскользнуло из пальцев, ставших ледяными и неповоротливыми. Потом было ощущение падения и непроницаемый до рези в глазах мрак.

*

Матч между «Манчерстерскими Феями» и эдинбургским «Чертополохом» остановили на двадцать пятой минуте. Дезориентированные и порядком обескураженные игроки «Фей» разъехались по домам как были: не сняв формы и не сдав мётлы, переговариваясь вполголоса и нервно оглядываясь по сторонам. Слухи о «бладжере-убийце» множились, обрастая подробностями, и на стадионе не хотел задерживаться никто. Даже игроки «Чертополоха», вначале посмеивавшиеся, притихли. Авроры оцепили стадион сразу после отъезда колдомедиков, но таинственный аномальный бладжер не нашли. Никаких прогнозов, выйдет ли Кэти из комы, колдомедики не давали.

Стадион опустел, только домовики-уборщики сновали между трибунами, собирая обронённые шарфики, омниокли и пустые стаканчики. Как обычно. Может, слегка меньше мусора, ведь до эвакуации прошло меньше половины матча. А вот в раздевалке домовиков ждал сюрприз: пол устилали осколки стекла. Окно под потолком было разбито вдребезги, мусорный ящик причудливо сплющен. В стальной крышке зияла рваная дыра округлой формы. Домовики привели помещение в порядок и ушли. Людям о находках докладывать не стали: этого не было в инструкции.

*

— Не-ет!

Кэти рывком села на постели, судорожно вдыхая и держась за сердце. Недавний кошмар ещё маячил на границе сознания, но ничего конкретного Кэти вспомнить не могла. Она прижала прохладные ладони к щекам и замерла, выжидая, пока последние следы кошмарного сна улетучатся из головы.

— И тебе доброго утра.

Она снова подскочила на кровати и едва не выколола себе пальцем глаз. Голос был мужским и незнакомым, что заставило Кэти в мгновение ока закутаться в одеяло по шею — и только потом взглянуть на говорившего.

— Флинт, в спальни девочек нельзя…

Стоп. Какие спальни девочек? Она закончила Хогвартс четыре года назад. Но тогда… Видимо, на её лице отразилась крайняя степень недоумения, потому что сидевший напротив в старомодном кресле-качалке Маркус Флинт — а это был именно он — расплылся в широчайшей улыбке и закивал головой: часто-часто, как старый китаец.

— Я всё думал, когда ты заметишь.

Вид у него был такой, словно всё происходящее было абсолютно логично, и только недогадливость Кэти всё портила.

— Ч-что п-происходит?

— Понятия не имею, — всё так же радостно отозвался он.

— Тогда чего такой счастливый?

Кэти нахмурилась и скрестила руки на груди, подражая матери. Та почему-то считала, что мужчина — что-то вроде нашкодившей собаки. И добиться от него правды можно теми же методами. К слову сказать, с мистером Беллом это срабатывало. Но Флинт и бровью не повёл:

— Есть, с кем поговорить. Сначала я думал, что застрял здесь один.

— Здесь — где?

Кэти с подозрением огляделась. Незнакомая комната с голыми стенами. Не больница, не подземелье — просто комната.

— «Где» как раз ясно, — задумчиво пробормотал Флинт, глядя в потолок. — Меня больше волнует когда. Какое сегодня число?

Она посмотрела на него, как на чокнутого:

— Семнадцатое июня две тысячи первого года.

— Шикарно… — он нервно хохотнул. — Две недели. И ведь не факт, что я сразу пришёл в себя!

— Что «две недели»?!

Флинт говорил загадками, так что Кэти не понимала и половины из того, о чём он толковал. Но и эта половина ей категорически не нравилась. Голос Кэти сорвался на высокую ноту, оповещая о подкрадывавшейся истерике, но Флинт этого либо не заметил, либо решил проигнорировать.

— Мои последние воспоминания относятся к второму июля, — сухо проинформировал он и уточнил: — две тысячи первого года. Значит, ты здесь на две недели дольше.

Второе? Игра с «Эдельвейсом»! Или с «Гарпиями»: смотря, кто выиграет одну восьмую. Она должна быть на стадионе! А тренировки, стратегия? Она же совсем не готова! Мысли кружились быстрее и быстрее, свиваясь в хлыст острой паники. Как добраться до стадиона? Как вообще отсюда выбраться?

— И всё-таки где… это… — Кэти уже почти плакала, но остановиться не могла, — …«здесь»? Где я?!

Она вскочила, затравленно озираясь. Всюду, куда ни падал взгляд, Кэти видела только гладкость сходившихся в купол стен: как будто внутри половинки шара. Кровать, кресло-качалка, журнальный столик. Ну и Маркус Флинт, которого сложно было принять за предмет мебели, потому что мебель обычно не имеет привычки нагло улыбаться, скаля крупные квадратные зубы.

— Ты внутри бладжера.

*

— Невозможно, — Кэти ходила по комнате, нервно жестикулируя. — Бладжер — маленький зловредный комок резины, который напрашивается, чтобы ему врезали. Как мы можем быть внутри?!

— Магия, — пожал плечами Флинт. — Как ты можешь знать, что у бладжера внутри, если видела его только снаружи? Что ты помнишь последним?

— Я… — Кэти растерялась. Воспоминания теснились в голове, но как только она пыталась вытащить что-то конкретное, картина расплывалась, — не знаю.

Флинт скептично покосился на неё, подошёл ближе и протянул руки к её голове. Кэти рефлекторно отпрянула.

— Да не волнуйся ты. Хочешь вспомнить? — он прикоснулся пальцами к её вискам и слегка надавил. — Если в голове будут лишние образы, мешающие сосредоточиться, просто мысленно отправляй их мне. Договорились?

— Легиллименция? — Кэти опасливо приоткрыла один глаз.

— Просто самовнушение. Но работает.

Она попробовала снова. На этот раз всё получилось.

— Запах травы, солнце… — Кэти покосилась на Флинта, ожидая, что тот снова будет ухмыляться. Но Маркус казался серьёзным. — Поле. Матч… Точно! Как я могла забыть? Гол, а потом…

Кэти охнула и зажмурилась: воспоминание об ударе заставило затылок болезненно заныть, а желудок подскочить едва ли не к горлу. Флинт убрал руки от её головы и требовательно заглянул в глаза:

— Ты как?

Кэти слабо улыбнулась. Ей показалось, что они снова на квиддичном поле в Хогвартсе. Она получила по голове бладжером, а он поднимает её с мокрой травы и спрашивает. Не потому что беспокоится — Флинт капитан слизеринцев, — просто не любит задержек. Может играть — по мётлам и продолжаем, не может — «замените свою травмированную бездарность на здоровую и играйте, мы сюда не птичек слушать пришли». Но это было хорошо. Кэти не любила, когда её жалели.

— Лучше, — она зябко повела плечами и уселась обратно на постель. — Ты прав, меня сбил бладжер. Причём какой-то чокнутый — летал за мной…

— …Куда бы ты ни направилась, — закончил Флинт. — Знакомая история. Со мной было ещё забавнее: меня бладжер не бил.

Он сделал паузу и пристально посмотрел на Кэти, словно чтобы удостовериться, что она поняла, о чём он. Кэти не понимала, но простая вежливость требовала спросить:

— Совсем? Тогда как ты здесь оказался?

— Он пытался. Я увернулся раз, другой… И тогда он начал вращаться вокруг меня. Дальше — самое странное…

Маркус смотрел перед собой пустым взглядом, словно ему самому не верилось в то, что он рассказывал. Или просто было не слишком приятно вспоминать.

— Я как будто… увидел себя со стороны. Вернее, не себя — своё тело. Как будто кто-то выдирал его из меня. С мясом, с кровью… А потом оно стало удаляться от меня, но становилось не меньше, а больше. Знаешь, — он криво усмехнулся, — это как поезд и перрон. Кажется, что двигается платформа, а на самом деле — вагон. Так и я. Тело оставалось на месте, а я становился меньше и постепенно втягивался в бладжер. Вокруг потемнело, и я решил, что умер.

Последние слова он произнёс почти шёпотом и на какое-то время замолчал. Но потом снова уставился на Кэти немигающим взглядом:

— Я оказался в полукруглой яме с гладкими стенами. Ни окон, ни дверей. Разве что потолок прозрачный.

— Ты меня видел? — Кэти рефлекторно запахнула на себе одеяло.

Флинт расхохотался:

— Я видел кровать. И думал: кто-то разжился мебелью, а мне не досталось. Обидно. Я так осерчал, что вспомнил невербальную Левиозу. И перестарался. Думал раскрою голову о проклятый потолок, но пролетел насквозь.

— Фальшивый потолок?

— Ну да. Он же фальшивый пол.

Флинт слегка подпрыгнул и с размаху ушёл по пояс в ковёр. Кэти охнула от неожиданности, а Маркус подтянулся на руках, упёрся в пол коленом и выбрался обратно, усевшись по-турецки.

— Так вот, — продолжил он, как ни в чём не бывало. — Здесь я обнаружил, что кровать моей мечты уже занята. Хотел было в лучших традициях магловских сказок разбудить тебя поцелуем, потом вспомнил, что я не принц, да и ты не принцесса, и решил просто потрясти тебя за плечо. Зря! — он закатил глаза в притворном ужасе. — Как же ты орёшь! Поседеть можно. И вот теперь нас двое, и мы в безвыходной ситуации!

Тон его голоса совершенно не вязался со смыслом сказанного. С таким энтузиазмом туристические бюро предлагают путёвки, а заядлый охотник рассказывает о ружьях.

— Ты мне снишься, — пробормотала Кэти, отсаживаясь от него подальше. — Или ты псих. Ты радуешься этому!

— Не радуюсь, — насупился Флинт. — Просто нервничаю. А когда я нервничаю, во мне просыпается жажда деятельности.

— Я сплю, — не сдавалась Кэти, раскачиваясь взад-вперёд и сжимая виски, словно это могло перенести её обратно в большой и понятный мир. — Эта комната… Мебель. Ты. Абсурд! Хоть бы кто-нибудь пришёл и разбудил меня, что ли.

— Если это твой сон, неужели ты хотела бы увидеть в нём меня?

Кэти с сомнением посмотрела на своего товарища по несчастью. Он ухмылялся улыбкой жизнерадостного людоеда, глядя ей в глаза и одновременно пытаясь закинуть ноги на журнальный столик. Но как только его пятки отрывались от ковра, Маркус моментально начинал погружаться в фальшивый пол и был вынужден возвращаться в исходную позицию. Нет, Флинт определённо не тянул на мужчину из грёз.

Кэти решительно помотала головой.

— И я о том же. Ничего не хочу сказать, но если бы галлюцинации были у меня, тебя там тоже бы не было. Впрочем… А если это место хочет тебя напугать?

— Это был бы не ты, — перебила Кэти. — Я точно знаю.

— Мда? — он с интересом покосился на неё. — А кто?

— Это важно? — поёжилась Кэти, плотнее запахиваясь в одеяло.

— Всё может быть важно, — пожал плечами Маркус. — Или не быть. Так кто?

Она с опаской взглянула на нависшую над ними полусферу бладжера, которая, казалось, ловила каждое слово.

— Я боюсь, — призналась Кэти. — Что если я скажу, а ты в него превратишься?

— Тогда ты точно будешь знать, что я не настоящий. Надеюсь, ты достаточно разумна, чтобы не бояться наваждений.

— Драко Малфой.

Несколько секунд прошло в томительном молчании, но Флинт превращаться не торопился. Судя по всему, в его голове опять шёл неконтролируемый процесс обдумывания. Наконец, Маркус кивнул сам себе и изрёк:

— Итак, мы настоящие, мы здесь, ты боишься Малфоя, а я знаю почему… Остался пустяк: выяснить, как отсюда выбраться, пока мы не умерли от голода и жажды.

Он одним прыжком вскочил на ноги. Медленно пошёл по кругу, ощупывая ладонями похожую на штукатурку поверхность купола. Кэти следила за его действиями не то чтобы с непониманием, но с лёгким удивлением. Ну, не считая того, что на Маркусе были кожаные штаны, а, исследуя стену, ему приходилось нагибаться ох как низко… Где-то на третьем метре горячие объятия Флинта с бладжером окончательно перестали казаться Кэти приличными: мало того, что теперь он ползал на коленях, так ещё периодически одобрительно стонал и приговаривал что-то вроде: «Ты моя прелесть». Она отвернулась и, просто чтобы отвлечься, заметила:

— Только не от голода. Мы сейчас что-то вроде духов, верно?

— Верно, — отозвался Флинт, поднимаясь на одно колено. — Да здравствует гриффиндорский оптимизм, мы действительно можем не очень торопиться. Но всё же хорошо бы выбраться поскорее. Дверь там.

Он показал в центр потолка. Кэти посмотрела наверх, но ничего похожего на дверь или люк не увидела. Впрочем, так, наверное, и было задумано.

— Ты её искал?

— Ага, — он обошёл комнату по периметру, словно измеряя её шагами. — Поиск скрытого. Имея определённую сноровку, эти чары можно применять без палочки.

Флинт говорил небрежно, но именно поэтому Кэти поняла, что эта версия поисковых чар относилась к сложным заклятиям. Странно. Дважды странно — и потому, что они никогда ей не попадались, и потому, что он ими владел, причём, видимо, хорошо.

— Эм… ты же не смог сдать ЖАБА с первого раза?

Кэти раздражало, что Флинт, пусть и подчиняясь какой-то своей особенной логике, пытался их вытащить, в то время как она, Кэти, сидела сложа руки. Она была уверена, что непременно нашла бы выход, если бы могла посидеть и подумать спокойно. Но Флинт не давал такой возможности. Он всё время находился в движении, словно тигр в клетке, и от его нервозного мельтешения Кэти сама начинала волноваться. И да: не то чтобы это было важно, но Кэти считала себя куда умнее «второгодника Флинта» — и тогда, и теперь, — поэтому то, что он строил из себя главного, нарушало её внутреннее чувство справедливости.

— Будем считать, — он лёг на ковёр, раскинув руки и ноги, словно плыл на спине, — я остался на второй год из любви к квиддичу, ради этого завалив Гербологию и Нумерологию. Но с Чарами и ЗОТИ у меня проблем не было. И бладжеры меня по голове не били, — ехидно добавил он, косясь на Кэти.

— Извини, — неохотно пробормотала она. — Твои оценки…

— Слушай, мы сидим внутри бладжера… — скривился Маркус, — и мы не будем вспоминать аттестаты, кто кому плюнул в сок и кто на кого обиделся. Мы вообще не станем вспоминать школу, ладно? Не знаю как для тебя, а для меня это давно в прошлом.

*

— Отпирающие заклинания не действуют. Подвинься.

Он бесцеремонно отпихнул Кэти с середины кровати и с ненавистью уставился на невидимый люк. За последние часы Флинт подрастерял аномальную весёлость и наконец-то стал похож на человека, всерьёз озабоченного своей судьбой.

— Переходим к плану Б. Чтобы узнать, как выйти, надо понять, как мы сюда попали.

— Логично, — пробормотала Кэти, вытаскивая край одежды из-под его спины. — Но как? Ты говоришь так, словно нет ничего проще.

— А ты ворчишь и критикуешь, — заметил Флинт, устраиваясь поудобнее. — Вот что ты знаешь о бладжерах?

— Я?!

— Ну не я же! У меня давно другая работа.

— И какая?

— Налоговый инспектор.

Кэти смеялась, пока на глазах не выступили слёзы. А когда, казалось, почти успокаивалась, ловила недоумённый взгляд Флинта и начинала хихикать с новой силой.

— Первый раз вижу инспектора в косухе и кожаных штанах, — наконец выдавила она.

Маркус скептически приподнял бровь, но снизошёл до ответа:

— Мы — души. Одеты не как на самом деле, а как хочется. Я же не спрашиваю, зачем ты спишь в вечернем платье!

Кэти только сейчас заметила, что на ней и вправду было длинное платье нежно-лилового цвета.

— Я всегда хотела петь, — смущённо пробормотала она. — В мюзик-холле.

— «Ирландские девушки поют, чтобы разбить сердце».

— Это тоже, — она потупилась. — А ты? О чём ты мечтал?

— Ни о чём особенном. Путешествовать. Желательно на мотоцикле. Это… как метла, но гораздо мощнее. Скорее, как помесь метлы и дракона.

Она рассмеялась. А он смущённо усмехнулся и посмотрел на неё странным, долгим взглядом, от которого Кэти почувствовала себя неспокойно. И поспешно сменила тему:

— Бладжеры не подчиняются палочке. Нормальный бладжер холодный, быстрый и «злой». Хотя…

Она вспомнила полудохлый мячик, который нашла в раздевалке. Флинта её рассказ необычайно заинтересовал:

— Конечно! Чтобы запустить фальшивый бладжер, надо убрать настоящий! Но своего заряда «злости» у фальшивки нет, поэтому он крал его у мяча, что ты нашла! Кстати… — нахмурился Флинт, — с нами он поступает так же: крадёт не просто сознание, но магию — иначе я не смог бы ей здесь пользоваться. Эта штука — магический накопитель!

— Но почему мы?

— Бессмысленный вопрос. Большинство жертв чужой магии — подопытные кролики, выбранные методом тыка. Первые встречные, забыли обновить защитные чары, надели мантию не того цвета… Короче, если кто-то из нас не проклят, это просто случайность. Совпадение.

— Ерунда! — возмутилась Кэти. — Чтобы пронести фальшивый бладжер, подменить настоящий, стукнуть меня по голове и вовремя уйти, забрав мяч с собой, надо хорошо подготовиться. И потом — зачем хозяин бладжера ждал две недели, прежде чем напасть на тебя?

Маркус фыркнул, неохотно признавая её правоту:

— Хорошо, допустим, это наш общий враг. Нам всё равно надо знать, не кто он, а как он это сделал.

— Говорят, домовики могут управлять бладжерами. Беспалочковая магия.

— Домовикам запрещено воздействовать на душу человека. Нет. Это человек. А человеческая беспалочковая магия создавать и направлять не может. Только мешать, разделять и отменять.

— Может, в этом и смысл? Чтобы открыть бладжер, надо отменить заклинание?

— Давай попробуем! На три-четыре.

— Фините Инкататем!

Хлоп! Углы кровати стукнулись о стены, потолок надвинулся над самой макушкой, а Маркуса и Кэти прижало друг к другу.

— Ошибочка… — Флинт опасливо пригнулся. — Думал, это мы маленькие. А здесь заклинание расширения. У тебя нет клаустрофобии?

— Нет, — пискнула Кэти. — Но скоро будет!

— Думаем!

— Касаться бладжера голой кожей нельзя, — зачастила Кэти. — Когда на него попадает кровь, он теряет активность: чтобы не было тяжёлых травм.

— Технология наверняка запрещённая… Значит, шар открывается не кому попало, а только хозяину. Не палочка, не прикосновение, не кровь…

— Голос! — хором сказали они.

— Всё-таки придётся выяснить, кто нас сюда поместил.

— А я знаю, — вздохнул Маркус. — Вспомнил. Неуплата налогов с выигрышей на ставках. Просил об отсрочке «по старой дружбе», говорил, что деньги нужны на изобретение, которое «перевернёт рынок тотализатора».

— Квиддичного?

— А есть другие?

— И твой друг?..

— Драко Малфой, — выдохнул Маркус. — Я думал, он просто чокнулся. А изобретение — вот оно!

Он постучал по гладкой стене.

— Только что это даёт? Я не умею имитировать голоса и…

Он продолжал говорить, не замечая, что лицо Кэти внезапно просветлело.

— Маркус Флинт, а теперь слушай и не говори, что ты не везунчик! Откройся!

Голос Малфоя прозвучал, как настоящий: Маркус даже вздрогнул от неожиданности. А на поверхности стены проступили буквы:

Принято

Открываю

— Я всегда мечтала петь в мюзик-холле, — Кэти смахнула пылинку с вышитого стеклярусом лифа. — И никогда не жаловалась на слух.

— Кэти Белл, — расхохотался Маркус, обнимая её и от избытка чувств целуя в щёку, — ты невероятная!

А затем всё поглотил шум и слепящий свет. Бладжер открылся.

*

Кэти рывком села на постели. Недавний сон ещё маячил на границе сознания, но ничего конкретного вспомнить не удавалось. Голые стены сияли белизной. А напротив кровати сидел Маркус Флинт и довольно улыбался.

— Где я?

— Мунго. Травматология. И… доброе утро!

— Я опять сплю?

— Если это твой сон, неужели ты бы хотела увидеть в нём меня?

— Честно? — Кэти поняла, что и сама улыбается до ушей. — Да!