Госпожа Вейра (джен)

Голоса. Они звучали не умолкая. Что-то бормотали, мямлили, шептали и бухтели. Рамина затаила дыхание, пытаясь разобрать, что они говорили, но тщетно. Всё, что было понятно, так это то, что голосов было несколько, и их количество постоянно менялось. Девушка попробовала подсчитать их, но сбилась, насчитав около десятка. Ясно было лишь одно: она не сумасшедшая. Ведь сумасшедшие не летают на драконах.

Правда ведь, не летают?

Когда она впервые их услышала? Дней, наверное, десять назад. Сначала это было как тихое назойливое гудение, потом оно стало распадаться на несколько голосов, и чем дальше, тем голоса различались всё более чётко. Девушка вслушивалась в невнятный шепот, казалось, ещё немного — и она разберёт отдельные слова, но… Шерстинка одеяла попала в нос, и Рамина звонко чихнула, проснувшись. Голоса мгновенно смолкли, вокруг воцарилась тишина. Зыбкое пламя ночника было слишком слабым, чтобы осветить хоть какую-то заметную часть огромной пещеры; его едва хватало, чтобы немного разогнать мрак у низкого ложа, на котором лежала Рамина. Ложе было не самым удобным — обычный топчан. Что и говорить, её кровать в вейре была намного удобней, но с тех пор, как Иланта, её королева, отложила яйца, Рамина не могла спать в вейре, казавшемся ей пустым и пугающе гулким без дракона. И даже то, что спальня всадницы отделялась от пещеры дракона плотной портьерой, не спасало положение. Промучившись пару ночей, Рамина обратилась к Селине с просьбой разрешить ей спать около своей золотой. О том, чтобы Иланта спала в своём вейре, и речи быть не могло: какая королева оставит свою кладку?

Селина, хоть и была уже почти два Оборота Старшей госпожой Вейра, растерялась, услышав такое. Она часто терялась, когда сталкивалась с тем, что не было описано в летописях. Рамина даже спрашивала себя, как Селина восприняла свой первый брачный полёт. Ведь в летописях Вейра нет ни слова о том, насколько сильно возбуждение дракона передается всаднице! А ещё там не написано, чтобы кто-нибудь хотя бы раз спал на Площадке Рождений. Положение спасла старая Лисса. Неодобрительно фыркнув, она вполголоса произнесла:

— Дожили! Золотая всадница спрашивает, где ей спать!

Это решило дело. Рамина сорганизовала пару всадников, и через час после разговора со Старшей госпожой в дальнем углу Площадки Рождений, там, где был каменный выступ, стоял узкий топчан, позаимствованный из казарм молодняка. Ширма и сундучок со всякими мелочами дополнили интерьер. Иланта, правда, неодобрительно глядела на сновавших туда-сюда всадников, но уступила доводам своей наездницы. Честно говоря, королева вообще не видела проблемы. «Я всегда с тобой», — заявила она в ответ на жалобу Рамины на одиночество в вейре.

Сейчас же Иланта крепко спала, свернувшись кольцом вокруг своей кладки и прикрыв её крылом, а драгоценное золотое яйцо она держала между передними лапами. Никакие голоса её не беспокоили. «Счастливая», — вздохнула Рамина, выбираясь из-под одеяла и нащупывая ногой ботинки на толстой подошве — самую подходящую обувь для ходьбы по горячему песку. Её платье и тёплая меховая безрукавка висели тут же, небрежно перекинутые через ширму. Это здесь, на Площадке Рождений, тепло от горячего песка, а за её пределами очень даже холодно. Осень в Плоскогорье — не самое приятное время года.

Одевшись, девушка потянула шнур, открывавший решетчатую корзину со светящимся мхом. Затем открыла следующую — и так до самого выхода с Площадки. Уже на пороге обернулась. Скоро, совсем скоро эта гигантская пещера будет ярко освещена, а драконы громким гудением будут приветствовать вылупившихся птенцов. Рамина невольно улыбнулась, вспомнив Запечатление Иланты. Да, дней десять ещё, может быть, пятнадцать. Как бы узнать точнее, ведь надо будет привезти кандидатов, приготовить всё для пира…

— "Ты и так поймёшь, — раздался в голове Рамины сонный голос Иланты. — Ведь ты их слышишь".

Рамина вздрогнула от неожиданности:

— "Но это невозможно! Нельзя слышать нерождённых драконов".

— "Меня же ты услышала", — спокойно возразила королева. Она немного перекатила золотое яйцо и лизнула его. Для неё это было гораздо важнее, чем мысли о том, что тут возможно или невозможно.

Всё так и было. Капризно-жалобный голос дракончика Рамина услышала в своей голове, едва ступила на Площадку Рождений. Сначала она подумала, что ослышалась, потом завертела головой в поисках вылупившегося птенца, но вокруг были только раскачивающиеся яйца. А голос уже укорял Рамину за медлительность и несообразительность, жаловался на голод — и это при том, что Иланта ещё толком не разбила свою скорлупу!

Общение со своим драконом — это самая большая радость в жизни всадника. Но у Госпожи Вейра есть обязанности, она не может всё время предаваться удовольствиям. Сегодня — очередное Падение. Рамина остаётся в Вейре со своей королевой, значит, организация доставки огненного камня, забота о раненых и многое другое — сейчас её обязанность. Это только кажется, что королевы и их всадницы не устают на Падениях. Рамина знает, как ноют плечи от огнемёта, как болят руки после нескольких часов боя, какое напряжение приходится испытывать в это время. Нити прорываются сквозь верхние крылья, и их нужно перехватить, сжечь. Ни одна Нить не должна упасть на землю Перна. Любой выход из Промежутка — это риск. Драконы не сталкиваются друг с другом в воздухе, но резкий порыв ветра может швырнуть клубок Нитей в появившегося дракона…

В кухонной пещере было пустынно. Повара уже приготовили завтрак, прикрытые котлы стояли на краю очагов. По запаху девушка поняла, что они полны кашей из речных злаков с овощами. Сидя за Верхним столом, Лисса неторопливо потягивала свой кла, а Фрида, Хозяйка Нижних пещер, хлопотала у маленького очага.

— А, Рамина, — приветливо произнесла Лисса. — Ты сегодня рано. Плохо спала? Но Иланта спокойна, да и К’рис не покидал свой вейр. Что тебе не спится?

Щёки Рамины вспыхнули при упоминании бронзового всадника, чей дракон догнал Иланту, и старая всадница это заметила.

— Милочка, это же Вейр. Здесь все всё знают. И ты, как Госпожа Вейра, должна это помнить.

Чтобы скрыть смущение, Рамина положила себе каши, налила горячий кла, размышляя о том, рассказать ли Лиссе о голосах. Но старая Госпожа правильно сказала, это Вейр, здесь нет секретов. Вдруг слышать голоса — это ненормально? А Фрида не утерпит, расскажет. Вот если бы её тут не было…

— Я думаю, — Рамина тщательно подбирала слова, — пора собирать кандидатов для Запечатления. Чтобы они немного освоились здесь.

Ей страстно хотелось, чтобы Запечатление первой кладки её королевы прошло гладко и без суматохи. Лисса бросила на неё острый взгляд, который быстро стал невидящим — всадница говорила со своим драконом.

— Яйца всегда проклёвываются невовремя, — заметила она. — Это аксиома. Сегодня Падение, за кандидатами никто не полетит. А начиная с завтрашнего дня — да, пожалуй. Это твоя обязанность, помнишь?

Фрида тем временем закончила свои хлопоты и перешла к огромным печам, где, судя по запаху, доходил хлеб. Проводив женщину взглядом, Лисса негромко спросила:

— Что тебя на самом деле беспокоит? Виета говорит, ты нервничаешь. Так ты не волновалась ни перед своим первым Падением, ни даже перед первым брачным полётом. Так что?

— Лисса, я их слышу, — на одном дыхании вполголоса выпалила Рамина и замерла в ожидании реакции. Она хотела продолжить, но старая госпожа движением кисти остановила её: она вновь общалась со своим драконом. Наконец, удовлетворённо кивнув, Лисса произнесла:

— Значит, мы точно будем знать, когда будет Рождение. И, возможно, их цвет. Интересно, с остальными кладками будет так же?

Почти тридцать Оборотов Лисса возглавляла Вейр Плоскогорье. Сейчас это особенно чувствовалось. Никаких лишних метаний и сомнений, один жёсткий прагматизм.

Тем временем в пещеру подтягивалось население Вейра. Не все всадники спускались сюда завтракать, некоторые бронзовые командиры крыльев предпочитали делать это в своих вейрах, и у подъёмников уже сновали люди, отправляя наверх подносы с едой. Всадники перебрасывались утренними приветствиями, обсуждали предстоящее Падение. Сновали мальчишки, помогавшие при кухне, — не исключено, что кто-то из них однажды Запечатлит своего дракона.

Вейр просыпался, готовясь встретить новый день.

Одна за другой появлялись золотые всадницы: отчаянно невыспавшаяся Ирина, которая, судя по всему, и эту ночь провела не в одиночестве, Адира, по обыкновению молчаливая по утрам, и Селина, пришедшая вместе с Предводителем. Увидев Л’сана, Ирина ринулась в атаку:

— Л’сан, так как насчёт Исты?

Предводитель поморщился. Ирина возвращалась к этой теме с завидной регулярностью и, такое ощущение, специально выбирала самое неподходящее время. Ну что ей стоило отложить разговор на вечер?

— Может, обсудим это потом, не сейчас?

Единственным человеком, кто мог урезонить Ирину, была Лисса. Но Старая госпожа Вейра молчала, и у Л’сана сложилось впечатление, что золотые сейчас заодно. Обыкновенно он старался не вмешиваться в дела королев, но сейчас требовалось его слово. В конце концов, он же был Предводителем Вейра Плоскогорья. Иг’ран, Предводитель Исты, уже давно дал своё согласие: после несчастья в прошлом Обороте Иста нуждалась в золотых драконах.

— Л’сан, ты всё время увиливаешь, — продолжала Ирина. — У нас пять королев, через несколько дней вылупится шестая…

Дальнейшее Рамина уже не слушала. Да и не слышала, общаясь со своей королевой. Когда все улетят на Падение и в Вейре будет значительно меньше людей, а золотых не останется вовсе, Иланта отправится охотиться. Странное дело: золотые драконы прекрасно уживаются в одном Вейре, но в период высиживания кладки подозревают друг друга в желании украсть яйцо.

— Скоро Крета поднимется опять, и я хочу, чтобы это было уже в Исте, — победным голосом подвела итог Ирина.

— Я хочу объявить свой следующий полёт открытым, — неожиданно для всех тихо произнесла Адира, и внимание Л’сана переключилось на неё. Её решение стало сюрпризом для Предводителя.

— Э… Хорошо. Адира, я принимаю твоё решение, детали обсудим позднее. Ирина… — откровенно говоря, Л’сан недолюбливал всадницу Креты и сильно подозревал, что это взаимно. Яркая и чувственная, Ирина успела покрутить романы со многими бронзовыми. Да и её королева не отличалась постоянством, что, конечно, было неплохо для породы, но как-то уж очень… не очень. — Моё решение будет следующим. Я не могу допускать ослабления Крыла золотых. До Запечатления ты останешься здесь. Но если Крета будет готова подняться до Запечатления, ты сразу же отправишься в Исту.

Лисса медленно кивнула, одобряя решение Предводителя. Если у Ирины и были возражения, она оставила их при себе. Что до Рамины, то её это решение обрадовало. Скоро она сможет занять тот вейр, в котором сейчас живёт Ирина, вместо своего нынешнего, предназначенного для бронзового и находящегося высоко над землёй. И тогда ей не надо будет каждый раз обращаться к Иланте, чтобы та её спустила на дно чаши Вейра или, наоборот, вернула домой.

— Как невовремя, — буркнул Л’сан, и взгляд его светло-серых глаз остановился на Рамине. — Дозорный сообщает о приближающемся обозе с десятиной из Плоскогорья. Они будут на Перекрёстке, когда мы отправимся на Падение. Тебе придётся заняться ещё и этим, холдеры не могут ждать, им надо вернуться в укрытия до следующего Падения.

Скороговоркой уверив Предводителя, что всё будет сделано, Рамина задумалась, припоминая, кто из всадников остаётся в Вейре.

Плоскогорье, третий по времени основания Вейр Перна, отличался от своих собратьев отсутствием наземного входа. Если в Бендене изначально была длинная узкая пещера, которую потребовалось лишь немного прорубить, а во времена работ в Форте ещё работали чудесные камнерезные машины Предков, то высекать длинный туннель в Плоскогорье пришлось бы вручную. В результате в Вейр можно было попасть только на крыльях дракона, а всю десятину и все грузы доставляли на Перекрёсток — довольно широкую площадку в предгорьях, к которой действительно сходились несколько дорог, связывавших Набол, Плоскогорье и много более мелких холдов.

Таких, как, например, холд Тоар.