Вместе (гет)

Дневник был в чём-то липком, неприятном. Таня с отвращением отбросила его в сторону.

— Это нехорошо, — обеспокоенно пробормотала Чу.

— Конечно, нехорошо, — рассеянно сказала Таня, поднимаясь на ноги. — Если я узнаю, кто это, я…

— Узнаешь, — перебила Чу. — Он сейчас здесь, я чувствую его. В комнате Пипы.

Это была небольшая отвратительная жирная тварь, покрытая жёсткими сальными волосами. Кривой голый хвост раздражённо дёргался. Длинные гибкие руки без локтей трогали всё, до чего дотягивались. Тварь мерзко хихикала, оголяя мелкие зубы, и рыскала по квартире, что-то ища.

— Тело! — впервые Чу требовала, а Таня не посмела возразить.

— Лучше сама отдай, что прячешь, или умрёш-шь в страшных судорогах! — болотный хмырь развернулся и прыгнул, но Чу ловко отбросила его в сторону.

Хмырь глядел на Чу гноящимися глазами, не признавая, хотя когда-то давно клялся в верности. Кто же его прислал? Кто смог подчинить его? Или из-за смерти тела пропала и клятва?

— Что ты хочешь, Агух? — спокойно спросила Чу, делая акцент на имени.

— Х-хо, девчонка знает моё имя. Откуда она знает моё имя?

— Как и любая нежить ты глуп, но исполнителен. Говори, что тебе нужно, ведь как иначе я помогу тебе? — Чу пристально смотрела на хмыря.

— Врёш-шь, — прошипел тот, свирепея. — Все ты знаешь, Гроттер!

Он принялся крушить комнату Пипы. Монитор полетел в стену. Игрушки давно были разорваны и покрыты слизью. От книг и тетрадей остались лишь корешки, а вся бумага была вырвана и рассыпана по полу. Чу смотрела на всё это и никак не реагировала, не мешала Агуху развлекаться. Она чувствовала, что Таня напряглась, подсчитывая, что Дурневы могут с ней за это сделать. Но девочка верила, что раз Чу спокойна, значит, есть на то причины.

— Агух тебя проучил! — воскликнул хмырь, прыгая по комнате. — Так будет со всеми Гроттерами! Если бы ты знала, как Леопольд молил, чтобы хозяйка тебя не убивала! Жалкий трус-с!

— Ложь, — коротко ответила Чу. — Он не умолял. Он храбро сражался.

Хозяйка… Агух все ещё верен, но кому? Неужели кто-то притворяется ей?

Таня поражённо молчала. Да, она давно знала, что это Чу убила её родителей. Это воспоминание пришло во время первого припадка пару лет назад. Тогда девочка не могла поверить, что её родители не просто умели, их убили. Их убила Чу, своими руками. Понадобилось немало времени, прежде чем она смогла объяснить причины поступка. Подробности Чу не раскрывала, только общие моменты. «Я была зла, нетерпелива и мне нужно было то, что изобрел твой отец, — говорила она, когда Таня, наконец, согласилась ее выслушать. — Я ненавидела всё живое, особенно твоих родителей и тебя, хотела уничтожить, а для этого мне нужно было это изобретение. Я угрожала, запугивала, но твои родители не сдались. Всеми силами они хотели защитить его, не дать мне воплотить мой план в жизнь. Им было даже всё равно, выживут они или умрут. А когда я попыталась убить тебя, что-то пошло не так, и я сама попала под собственное оружие. А через некоторое время я очнулась в твоем теле, но я уже не чувствовала себя той фанатичной психопаткой. Живя в одном теле, мы воздействуем друг на друга. Вот только, когда я еще «спала», только ты оказывала влияние. Моё же на тебя было минимальным, мизерным. Уверена, не будь меня, ты всё равно выросла бы такой, какая ты сейчас». «И ты больше не хочешь всё уничтожить? Больше не ненавидишь меня? Не станешь причинять мне вред? Не попытаешься завладеть телом?» «Клянусь. Я не причиню тебе вред, никогда. А если и причиню, то не по своей воле. Я не хочу уничтожать мир. Но пойми, я все ещё могу быть злой, нетерпеливой и что-то или кого-то ненавидеть. Я очистилась от хаоса, но это не значит, что я стала доброй и пушистой. Только запомни, что я сделаю всё возможное, чтобы защитить тебя. Считай, что это моя расплата». И Таня поверила ей и простила.

— Трус-с! Трус-с! Трус-с! — не унимался Агух. — Он и его жена Софья, тупая курица, все боялись хозяйку!

— Они не боялись, — возразила Чу. — Но скажи, кто тебя послал? Что ему нужно? Я отдам, но лично в руки.

— Ты обманываеш-шь меня! Ты врёш-шь! Отдай мне! Отдай! — хмырь опять принялся громить комнату.

— Или говори, или я выкину тебя из окна, — Чу начала терять терпение.

— Хозяйка убьет тебя, мерзкая девчонка!

Чу хмыкнула, а затем схватила с подоконника горшок с кактусом, который чудом уцелел во время разгрома, и запустила его в Агуха. Снаряд пришёлся аккурат в его отвратительную физиономию. Хмырь захрипел, зашипел и посыпал пустыми проклятиями.

— Передай своей хозяйке, чтобы сама приходила, — напоследок сказала Чу. — Или она боится?

Агух прошмыгнул в коридор и исчез. Чу выдохнула. Таня молчала, стараясь понять, что же, собственно, произошло. Кем был странный уродец?

— Это уже ни в какие ворота не лезет, — вернув контроль, проговорила Чу.

— Что это было? — прошептала Таня. — И что я скажу Дурневым? Как объясню погром?

— Забей на родственников: они сейчас не самая большая проблема.

— Что происходит?

— Пора сваливать из мира лопухоидов: тут мы ничего не узнаем.

Таня ничего не понимала. Что ещё за лопухоиды? Куда сваливать? Чу вела себя странно. Всё странно. Куда делась привычная жизнь, в которой ей если и угрожали, то это была всего лишь болтовня?

— Ты должна разбудить свою магию.

— Что? Какую еще магию? Головой ударилась?

— Не дерзи мне, Гроттер, — грозно ответила Чу. — Ты маг. Твои родители маги. Я маг. А Агух — нежить, один из моих слуг. И сейчас кто-то выдаёт себя за меня, и я только смутно представляю, зачем ему это понадобилось. Мне нужно разобраться. Я думала, что не стоит тебя торопить, ждала, когда магия проснётся в тебе сама. А сейчас нет времени. Из-за того, что твои силы спят, свои я тоже не могу использовать, только по мелочи. Если кому-то вздумается напасть, может и не повезти.

— Я не понимаю…

— А ты подумай, — разозлилась Чу. — Как, по-твоему, я вселилась в твоё тело? Как ты могла победить меня в детстве? Что это за мерзкая тварь? А похититель меча? Черт возьми, Гроттер, не тупи!

Таня поверила, что где-то рядом существует другой мир, сказочный, волшебный. Верила, что она действительно маг. Верила, что кто-то опасный что-то хочет от неё. Теперь-то всё сходилось, и её жизнь круто изменится. Она уже не будет такой, как раньше. Но было обидно, что Чу ничего ей не сказала раньше.

— Иначе бы ты извелась, ожидая лучшей жизни, — грустно ответила Чу. — Для пробуждения магии нужен толчок, а сейчас настала пора. Нужно торопиться. Вдруг мое сообщение Агух уже передал, и неизвестный враг мчится на всех парах.

— Но что я смогу против него? — Таня побледнела.

Да, ей было страшно, и она не стыдилась этого. Нет ничего ужасного в том, чтобы бояться.

— Я смогу. Даже без магического кольца я кое-что умею.

— И что делать?

— Попробуй покрутить свой футляр, — подумав, ответила Чу. — Это не просто футляр, он от очень сильного инструмента, сделанного твоим дедом. Старикашка был вредным и мерзким, но всё же гениальным в своем деле. И я уверена, что Сарданапал, отдавая тебя Дурневым, не оставил бы тебя без защиты.

Таня метнулась в свою комнату. Было ещё много вопросов, но девочка решила, что сначала нужно разобраться с возникшими проблемами. Она достала футляр, открыла его. Обшарила дно. Ничего. Тогда Гроттер перевернула футляр к себе застёжкой и попыталась найти хоть какие-то подсказки. Провела пальцем по символу — три тонкие линии, складывающиеся в птичий след. Опять ничего.

Гроттер начало овладевать уныние. Ей казалось, что Чу обманула её. Это она волшебник, а Таня просто девочка. С досадой она отбросила от себя футляр, но при этом случайно щелкнула по замку ногтем. На боль она даже не обратила внимания, так как начало происходить что-то странное. Воздух за окном закрутился, а затем ворвался на лоджию. Футляр раскрылся, и вихрь опустился прямо в его центр.

— Вот он, контрабас! — торжественно воскликнула Чу, радуясь своей правоте.

— Это он нужен был Агуху? — спросила Таня, аккуратно проводя рукой по гладкому дереву.

Сердце билось быстро. Теперь-то девочка была уверена, что действительно есть другой мир, и что она его часть. "Магический контрабас Феофила Гроттера. Памятка пользователю", — была написано на куске бересты, зажатом в смычке.

— Вряд ли.

* * *

Усыня, Горыня и Дубыня вызвали у Тани смешанные чувства. Забавные они, немного придурковатые. Гроттер ничуть не верила, что они способны ее съесть. А когда она назвала им свое имя, они вообще растерялись. Запричитали, что их за это по головке не погладят, разволновались. И исчезли, сославшись на то, что в мире лопухоидов им нельзя долго находиться.

— Я знаменита?

— Да, — коротко ответила Чу.

— И что делать?

— Ждать. Магия проснулась, я чувствую это. Но не забывай, что когда за тобой прилетят, ты должна сделать вид, что удивлена. Сейчас же максимум, что ты можешь сделать, так это изучить контрабас. Полетать всё равно не удастся, так как магического кольца у тебя нет. Ты можешь попытаться поиграть, но осторожно, так как любое касание смычком струн создает магический всплеск. Это, кстати, усилит общее магическое поле, и тебя раньше заметят.

— То есть, ты предлагаешь мне начать развлекаться? — уточнила Таня. — А потом сделать вид, что я вся такая наивная и не знала, что творю?

— В точку.

Последующая неделя была на удивление спокойной. Дурневы были заняты проблемой кролика Сюсюкалки и к Тане не лезли. Сама же девочка всё свободное время проводила с контрабасом. Сразу после школы она возвращалась к себе в комнату и часами изучала свой инструмент. Сначала она опасалась пытаться играть, но через день всё же решилась. Результат был необычным: после первых же неуклюжих нот в комнату телепортировалась короткая зеленая змея. Таня не знала, ядовитая она или нет, поэтому аккуратно словила ее, а наутро отнесла в ближайший зоопарк. Потом была стая ос, чьи-то брюки с носками и банка с мелкими глазами. Всё это забавляло Таню, и она продолжала пытаться играть на контрабасе, забывая про всё вокруг.

Однажды, когда Дурневы уже спали, Гроттер протирала контрабас от пыли, как вдруг заметила, что одна из струн провисает. Повернула одну колку, и так открылось магическое радио.

— Недурно, — заметила Чу. — Ещё и приёмник радиоволн частоты волшебников.

— Ага, — кивнула Таня, вслушиваясь в новости. — Но когда же эти волшебники прилетят за мной?

— Должны уже, но что-то тянут, — Чу сама не знала, что же могло послужить причиной задержки.

— Что еще за драконбол? — через некоторое время спросила Таня.

— Глупый спорт с мячиками и драконами. Твой отец, насколько знаю, великолепно в него играл, — неохотно ответила Чу, которой не особо нравилось, что девочка переключила новости.

Когда же комментатора проглотили, Чу лишь хмыкнула. Таня же была в восторге. Может, это было и глупым, но явно захватывающим. А раз и отец её играл, то и ей стоит попробовать. Как минимум, Гроттер не отказалась бы посмотреть на всё это воочию.

Вдруг со стороны улицы послышались какие-то странные звуки, похожие сначала на стук, а потом на громкий чих. Таня вскочила на ноги, предвкушая встречу с магами: ещё бы, кто ещё может отказаться на такой высоте? Она прильнула к холодному стеклу и начала всматриваться в осенний пейзаж. Чих повторился, тогда девочка перевела взгляд чуть в сторону и увидела, что на фоне дождливого неба среди деревьев в воздухе висела кровать с пружинным матрасом. На этой кровати лежал человек, полностью загипсованный и забинтованный, только на его правой ноге красовался большой кожаный сапог.

Таня быстро распахнула окно, позволяя кровати влететь в комнату. Шуму при этом было столько, что Гроттер невольно забеспокоилась, а не услышат ли Дурневы. Но родственники, слава всем богам, если и услышали шум, то не придали этому особого значения, так как у дяди Германа, похоже, опять начался приступ. Тем временем забинтованный человек кое-как приподнялся и уставился на Таню одним глазом сквозь щелку в бинтах.

— Повернись-ка… Так… Теперь другим боком… Вот так отлично! Сомнений нет… Ох, мамочка моя бабуся! Это она, — пробормотал человек, поправляя бинты, насколько это было возможно в его состоянии.

Таня отметила, что его голос звучал смутно знакомо.

— Да, я это она, — смущенно кивнула она, ещё не привыкшая к тому, что вроде как знаменита. — А с вами что случилось?

— Да, — человек махнул рукой, — дракон проглотил. Иначе разве я полетел бы на этой кошмарной кровати?

И он затараторил что-то про драконов, ребят из спорткомита и пылесос. Причём, про последнее он отзывался с таким восторгов, что у Тани не осталось сомнений, кто же перед ней. Так она и познакомилась с Баб-Ягуном, неунывающим комментатором. Гроттер сразу понравился этот веселый мальчик (Таня не была точно уверена, сколько ему лет, но, вроде, больше шестнадцати ему точно не должно быть). Во время разговора девочка иногда чувствовала непонятную щекотку в голове, после которой Ягун отвечал на не заданные вслух вопросы. «Маги и мысли читать умеют?» — удивлённо подумала она. И когда щекотка повторилась, Таня уже не смогла это терпеть.

— Ай, больно же! Нельзя так резко блокировать! Ты меня чуть не защемила! — охнул Баб-Ягун, тряся головой так сильно, что некоторая часть бинтов размоталась.

— Прости, — Таня улыбнулась. — Просто не стоит читать мои мысли, мне это очень не понравилось.

Ягун извинился и попросил не сдавать его, мол у светлых магов не принято «зеркалить» друг друга, а ему было просто любопытно. Он продолжил свой рассказ, как вдруг что-то задребезжало, разнося вокруг невыносимые звуки. В доме напротив проснулись соседи. Как оказалось, это был всего лишь зудильник — нечто вроде мобильника — Ягуна. Звонил Сарданапал. Он призывал к тишине и спрашивал, как дела. В общем, старичок Тане понравился. Немного с прибабахом, может, с придурью, но вполне себе милый и веселый. Особенно девочке понравились усы и борода. «Интересно, а дяде Герману они подойдут?» — думала она, представляя дорогого родственничка с подобной «растительностью». Оставив напоследок непонятные намёки, Сарданапал отключился.

Ягун начал рассказывать про Тибидохс. Таня с нетерпением ждала того момента, когда окажется там. А затем парень вдруг вспомнил, зачем прилетел. Он вручил Тане книгу, показал, как снимать маскировочные чары, а затем отдал волшебное кольцо. Велел учить полётные заклинания и заклинание перехода, добавив при этом, что обычно новеньких забирают, а с Таней какой-то косяк, и что-то не пускает ее. «Может, я неправильная какая-то? — думала она. — Или из-за Чу? Мол, одно тело — одна душа и никакого перебора?»

— И вот еще что: ты заклинания-то учи, но сама летать не вздумай! — напоследок сказал Баб-Ягун. — Слышишь? Ни за что не вздумай! Кое-кто обрадуется, если ты разобьёшься, так что не будем доставлять ему такого удовольствия.

— Спасибо за заботу, — улыбаясь, ответила Таня.

Она подошла к окну и опять открыла его, чтобы кровать смогла вылететь. Ягун сказал, что прилетит через неделю, а затем произнес полётное заклинание и покинул квартиру Дурневых.

— Ну вот и всё, — отозвалась Чу.

Она до этого молчала, опасаясь, что парень-подзеркальщик может услышать её. Но Таня молодец, смогла не только обнаружить Ягуна у себя в голове, но и выгнать его, выставив вполне себе крепенький щит. Правда, не факт, что такая защита сработает против взрослого и опытного мага.

* * *

Неделя тянулась долго. Таня целыми днями сидела в своей комнате и читала «Справочник Белого Мага», не ограничиваясь полётными заклинаниями и заклинанием перехода. В школу она больше не ходила, рассудив, что в этом нет смысла, раз её все равно навсегда заберут из мира лопухоидов. Пришлось, правда, разыграть перед тетей Нинель простуду, но при этом не особо заразную, чтобы криков было меньше. Но у Дурневой и так было много проблем, ведь дядя Герман продолжал иногда считать себя кроликом, так что она велела Тане не попадаться ей на глаза и всунула в руки гору разных таблеток.

Чу чаще всего молчала. Только иногда она подсказывала или разъясняла что-то из прочитанного Таней. Гроттер занималась в основном теорией, не решаясь переходить к практике. Она всё ещё глубоко внутри побаивалась, что никакой она не маг, опасалась разочароваться в собственной никчемности. Но, несмотря на опасения, продолжала зубрить заклинания и все ограничения к ним. Конечно, можно было надеяться на Чу, которая всю эту бытовую магию знала как таблицу умножения, но всё равно не хотелось постоянно полагаться на соседку.

Сама же Чу пристально следила за тем, что именно изучает Таня. Она чувствовала, что девчонке не терпится полетать, но та сдерживалась, понимая, что сначала нужно выучить теорию. Еще Чу опасалась, что у Тани могут возникнуть проблемы с чисто светлыми заклинаниями. Она учила Гроттер разделять её собственную магию от магии Чу. А ведь у Тани был абсолютный доступ к резервам Чу, Гроттер, если бы захотела, могла бы и некромагии выучиться. Но Таня была все же светлым магом, несмотря ни на что.

Наконец, настал тот день, когда Таня решила, что можно опробовать контрабас. Чу хотела образумить девчонку, но рассудила, что вряд ли у нее получится достучаться до разума. К тому же, от одного полёта ничего страшного произойти не должно, тем более, что Чу собиралась проследить за всем этим.

Надев кольцо, Таня тут же познакомилась с дедушкой. „И правда, вредный“, — подумала она, хихикая, когда пять минут истекли, и кольцо замолчало. Гроттер открыла окно, затащила на подоконник контрабас и уселась на него сверху. Произнесла подстраховочное заклинание и готова была выкрикнуть „Тикалус плетутс“, но что-то щелкнуло в мозгу, и с губ сорвалось „Торопыгус угорелус“

— Ты сдурела, девка?! — крикнула Чу, но было уже поздно.

Кольцо выплюнуло зеленую искру, а затем контрабас дёрнулся и вылетел в окно, унося за собой ошарашенную Таню.

— Смычок! — кричала Чу. — Дура, управляй смычком!

Ветер бил в лицо, шумел в ушах, заглушая собственные мысли Тани. Контрабас мотало из стороны в сторону. Гроттер даже не сразу сообразила, что же именно кричала ей Чу. Подавив приступы паники, Таня попыталась успокоиться и совладать с инструментом. И у неё получилось. Вот тогда полёт из страшного сна превратился в истинное наслаждение. Страх отступил. Ветер перестал мешать.

— Не увлекайся, девочка, — Чу хмыкнула.

Признаться, полёт ей тоже доставлял удовольствие, хотя раньше она старалась избегать подобного вида передвижения. Таня же творила немыслимое. Она управляла контрабасом так ловко, словно это не был ее дебют.

— Не снижайся, иначе лопухоиды тебя заметят, — сказала Чу. — Лишнее внимание никому не нужно.

Таня послушалась и направила смычок вверх.

Вдруг что-то мелькнуло над головой Тани, какая-то черная тень. А затем нечто с силой ударило ее по руке со смычком и по лицу. Острая боль вспыхнула на груди и на щеке. Отстраняясь назад, Таня попыталась оторваться от твари, что преследовала ее. Удар пришелся снизу, струны контрабаса недовольно загудели.

— Искрис фронтис! — воскликнула Чу, наплевав на прошлые опасения касательно светлых заклинаний. — Запусти в него!

Таня развернула контрабас так, чтобы неизвестная тварь с желтыми глазами и отвратительным запахом оказалась впереди. Девочка действовала по наитию, точно не зная, что нужно делать. Контрабас трясло, наверно, ему передавалось волнение девочки. Гроттер и тварь летели друг на друга.

— Искрис фронтис! — крикнула Таня, хотя даже не услышала собственного голоса.

Ничего не произошло.

— Искрис фронтис! — уже уверенней повторила Гроттер.

И тогда, когда она должна была врезаться в тень, та получила прямо между глаз горячей зеленой искрой. Вереща, тварь отлетела в сторону, а затем пропала из виду. Тяжело дыша, Таня огляделась по сторонам. Сердце бешено колотилось, но только сейчас пришло понимание, что же собственно произошло.

Ее хотели убить. Хладнокровно, подстроив под несчастный случай. Таня вспомнила слова Ягуна. А Чу не понимала, кто может желать смерти девочке. Её единственным врагом была сама Чу, и вряд ли кто-то из её давних сообщников был способен на такое. Или всё же был такой?

К дому Дурневых Таня возвращалась на медленном по скорости заклинании. Это было не так захватывающе, но все же безопасней. Окно все еще было открыто, так что Гроттер без проблем залетела в комнату, умудрившись при этом ничего не сломать. Ей нужно было ещё о многом подумать.

* * *

В тот день, когда за Таней должен был прилететь Ягун, возле дома Дурневых начали собираться странные существа. Сначала Таня подумала, что это дети дурачатся, но чем больше ночь вступала в свои права, тем больше сомнений было в голове Тани. Существ становилось всё больше и больше. Они пугали своими красными горящими глазами и количеством. Они появлялись отовсюду, лезли из всех дыр и шуршали под окнами. Таня понимала, что если они начнут лезть вверх по водостоку, то скоро доберутся и до её комнаты.

— Не понимаю, — прошептала Чу. — Мне всегда казалось, что нежитью способна только я управлять.

— Может, это они к тебе? — предположила Таня, садясь на свою кровать. — Может они чувствуют твою силу, вот и пришли, дожидаясь приказов?

— Вряд ли, — не согласилась Чу. — Они не способны на самоорганизацию. Без приказа они бы уже перегрызли друг друга. Тут чувствуется чья-то воля.

Из коридора послышались шаги тёти Нинель. Она заглянула в комнату девочки и сообщила, что собирается не спать всю ночь, чтобы ставить дяде Герману компрессы. Пригрозила, что если Таня будет шуметь или громко кашлять, она отправит ее на лоджию. Пообещав вести себя тихо, Гроттер демонстративно залезла под одеяло. Тётя Нинель ушла.

Шум за окном усиливался. Ясно было, что нежить перестала топтаться на месте. Напряжение усиливалось, а сейчас среди проблем появились и родственники. Нужно было действовать незамедлительно. Таня ещё утром собрала немногочисленные вещи, запихав их в футляр, и приготовила контрабас к полету. Оставалось лишь дождаться Ягуна.

Сердце бешено колотилось. Нежить наступала всё активнее и активнее. Тетя Нинель бормотала что-то за стенкой. Таня слышала, что существа добрались уже до их этажей, начала пробиваться в квартиру. Гроттер метнулась к окну, как вдруг одна из тварей пролезла в комнату. Таня отшатнулась в сторону, врезалась в табуретку и упала вместе с ней.

— Что ты там шумишь, неблагодарная девчонка?! — крикнула тётя Нинель.

— Дрыгус-брыгус! — воскликнула Таня, вспомнив заклинание, которое изучила по справочнику. — Дрыгус-брыгус!

Из кольца вылетела зеленая искра. Нежить отлетела в сторону, испугавшись магии. Те, кто были еще на улице, в страхе попадали вниз.

— Ну всё, мое терпение лопнуло! — тётя Нинель направилась в сторону комнаты Тани.

Вскочив на ноги, девочка направила руку на дверь, а когда Дернева открыла её, то тут же получила прямо в лоб усыпляющее заклинание, которое Тане подсказала Чу. Тётя Нинель свалилась на пол и громко захрапела.

Гроттер уже не могла ждать. Уж лучше она подождет Ягуна на улице, в воздухе, чем здесь. Она даже не опасалась летающих существ, рассудив, что их точно меньше, чем всех остальных. Таня присоединила футляр к контрабасу и собиралась уже вскочить на инструмент, как вдруг за окном увидела светловолосого мальчика на пылесосе. Гипса и бинтов на нём уже не было.

— Привет, рада тебя видеть целым и невредимым, — сказала Таня, наблюдая за тем, как Ягун — а это точно был он — красуется перед ней, перебрасывая трубу то в одну руку, то в другую. — Но нам лучше покинуть это гостеприимное место.