В игре все средства хороши (джен)

Открытие Дельфийских Игр, начавшееся чуть ли не с восходом солнца и длящееся до самого заката, прошло выше всяческих похвал. Во времени команды ограничены не были, чем и воспользовались в полной мере. Чего только не показывали, чем только не стремились удивить участники зрителей. Приам видел далеко не все выступления, ибо принимал активнейшее участие в подготовке собственного, но из тех, которые довелось лицезреть, наиболее запомнилось выступление Пантикапея [13]: в меру пестрое, в меру шумное, и, на взгляд Приама, интересное.

В своем же представлении колофонцы решили, не мудрствуя лукаво, показать историю создания города и рассказать о том, чем ныне славится Колофон. По совету Ореста, который горячо поддержал Мимнерм, собственно текста было немного — всего-то каких-то восемь строф, в которые, тем не менее, Гомер сумел втиснуть все необходимое. Чтецом единодушно был выбран Автомедонт — не только за звучный голос, но и за умение удерживать внимание самой взыскательной публики. Приам потом не раз благодарил Ореста за совет — выступление колофенцев приняли «на ура», долго аплодировали и обещали голосовать именно за них.

Основную часть этого представления составляли танцы. Под мерные удары барабана «сыновья Кодра [14]» — Орест и Тидей — показывали этапы строительства города, затем, после небольшой стихотворной паузы, под звуки панфлейты показывали добычу колофоновой смолы [15]. Завершили же все пожеланиями всяческих удач зрителям и приглашением в Колофон.

Мимнерм, самый молодой из членов команды, слыша бурные овации выступлению, чуть не разрыдался. Приам на правах старшего родича — Мимнерм приходился племянником его жене — и капитана команды утешал юношу, сначала словесно, а потом попросту напоил его холодной водой и пригрозил отправить домой, если не успокоится. Судя по всему, именно угрозы возымели свое действие, и Мимнерм потихоньку притих. Как раз к тому моменту, когда свое выступление начали спартанцы.

— Зевс-громовержец, людей покарай недостойных, — разнеслось над притихшими зрителями, — век свой проведших в покорном и рабском молчанье! На площадях, перекрёстках и даже в застольях все друг на друга кидаются нынче с мечами.

Среди слушателей поднялся ропот, из которого можно было вычленить отдельные фразы вроде «Это же уже было!» и «Плагиат!» Меж тем чтец спартанцев продолжал:

— Полные прежде театры пусты и бассейны. Нет спасенья от мести враждующих партий. Град покидая, бегут со стенаньями семьи, — все разбегутся, и кто же останется в Спарте? [16]

Последние слова буквально потонули в шквале негодующих криков. Судьи прекратили выступление — за использование чужого произведения без соответствующих предупреждений и разрешений. Зрители еще долго не могли успокоиться, роптали и обсуждали услышанный беспредел.

— Надо будет ночью во дворе посидеть, — негромко обратился Орест к Тидею. Приам услышал его слова только потому, что сидел как раз рядом с Орестом. — Приходи ко мне — я купил отличное хиосское.

— Я подумаю, — сдержанно пообещал Тидей.

Орест тут же повернулся к Приаму.

— Приходи вечером ко мне. А то мы все развлекаемся, участвуем по мере сил в ночных обсуждениях, а ты все дрыхнешь. Сегодня можно, сегодня все гуляют.

— Приду, — пообещал Приам, решив, что действительно надо бы отдохнуть.

Орест между тем окликнул всех сокомандников и пригласил к себе на мастос [17] отменного хиосского. Кое-кто тоже сказал, что надо подумать, а Автомедонт пообещал принести еще лесбосского, дескать, по знакомству достал амфору просто превосходного вина.

Так и получилось, что вечером в перистиле у Ореста собралась вся команда, воздавая должное вину и наслаждаясь бурным обсуждением представлений, сами же они в основном молчали или негромко — так, чтобы не было слышно за пределами орестова дворика — переговаривались.

— Это же вообще что творится, — распинался кто-то на грани слышимости справа, — без зазрения совести чужое за свое выдают!

— Чего это сразу выдают, — это уже чуть ближе и левее, — не успели просто сказать…

Конец фразы потонул в презрительных криках и свисте.

— Спартанцы, усрались, так подтирайтесь молча! — раздалось где-то совсем неподалеку.

— Сам ты спартанец! — прилетело в ответ.

— Это уже афиняне, — негромко хмыкнул Орест. — Этого по голосу всегда узнать можно.

Обсуждение переросло в склоку, потом где-то в отдалении послышались крики боли и пронзительные вопли «Бежим!»

— А это уже младшие жрецы Аполлона порядок наводят, — удовлетворенно заявил Автомедонт.

Он переглянулся с Орестом, они кивнули друг другу и отпили по глотку вина.

* * *

13 Пантикапей — античный город в Восточном Крыму, современный г. Керчь, основан в 1-й половине 6 в. до н. э. выходцами из Милета

14 Кодр — по преданию, последний царь Аттики времени переселения дорийцев 12—11 век до н. э. Узнав о предсказании дельфийского оракула, что дорийцы не завоюют Аттику, если погибнет ее царь, Кодр, переодевшись дровосеком, отправился в лагерь дорийцев, затеял там ссору и был убит

15 Колофонова смола — канифоль, добывалась из смолы росших вокруг Колофона хвойных деревьев

16 Строки из стихотворения Александра Городницкого «Терпандр»

17 Мастос — древнегреческий сосуд, получивший название благодаря своей форме, напоминающей женскую грудь