Испытание (джен)

— Мы неправильно идём, — сказал Мон-Со, и Ильсор, не оборачиваясь, представил обыкновенное кислое выражение на его лице.

— Мы идём в верном направлении — на запад, — ответил он, продолжая вышагивать по тропе. Кусты смыкались на уровне пояса: тропа была звериной. — Мой штурман, подтвердите.

— Я не в этом смысле! — недовольно воскликнул Мон-Со, и Ильсор почувствовал его хватку на своём плече. Пришлось остановиться.

— Что ещё не так? — спросил он, радуясь, что не видит глаз Мон-Со за очками: взгляд был бы испепеляющим. — Какое правило я нарушил?

Кау-Рук смотрел на них с жалостью и даже со смирением, не решаясь спорить.

— Мы на чужой планете, идём по неизвестной местности, по звериной тропе! — заявил Мон-Со. — И когда гражданский ломится вперёд, плюя на безопасность… Вы думаете, хищные звери не умеют сопоставлять размеры?

— О-о… — проговорил Ильсор, на мгновение закрыв лицо рукой. — Мой полковник, вы чересчур перестраховываетесь!

— Ради вашей безопасности!

— Знали бы вы, сколько мерзостей творилось под вывеской «ради вашего же блага», — вздохнул Ильсор. — Здесь нечего бояться, это прекрасная и безопасная страна…

— Знаете что, встаньте всё-таки в середину, — нанёс Кау-Рук неожиданный удар. — Он действительно может не успеть забросить вас себе за спину. И хватит спорить, пойдём.

Ильсор ещё немного повозмущался для вида, но пришлось подчиниться, и он стал по пути рассматривать то, что их окружало. Лес вокруг не внушал никакого чувства опасности, даже когда звериная тропа свернула в сторону и пришлось пробираться прямо через заросли.

— Вот тесак нам явно не помешал бы, — злобно сказал Мон-Со, вынимая какую-то колючку из воротника. — Разрослись тут!

— С таким отношением вас эта страна никогда не примет, — заметил Ильсор. — Как вы к ней, так и она к вам.

— Хватит мистики! — оборвал его Мон-Со. — Примет — не примет… У нас есть цель, и мы её достигнем, остальное неважно.

Выбравшись из зарослей, они попали на относительно чистое место. Вокруг высились огромные деревья, их корни переплетались под ногами. Где-то высоко удивлённо зацокало мелкое животное. В этой части леса царили прохлада и полумрак, так и тянуло прилечь и отдохнуть, но нельзя было терять времени. Ильсор боялся, что за то время, пока его нет, лагерь обнаружат и один Лон-Гор не сможет никого защитить. Он сам теперь военный преступник. Впрочем, как Ильсор мог помочь своим присутствием, тоже было непонятно. Одно хорошо: в Ранавире воцарилась паника. Судя по подслушанным переговорам, арзаков искали, при этом боясь всего: и собственного похищения, и крушения вертолётов. В последние дни творилось что-то совсем странное, переговоров почти не было, а главный компьютер работал над какой-то сложной задачей. Если дежурные у передатчика и подслушают что-то важное, Ильсор уже не узнает. Без информации приходилось действовать на свой страх и риск, но ничего не поделаешь. Сейчас нужно было думать о неведомом правителе в столице, о том, как с ним объясниться. И надеяться, что страна в самом деле так приветлива, как кажется. Впрочем, кто же захочет терпеть рядом с собой опасное соседство, кто захочет помогать тем, кто может навлечь беду одним своим присутствием?

Дело начинало представляться безнадёжным, и Ильсор попытался прогнать тяжёлые мысли, приписывая их не себе, а тёмному.

«Вот почему ты всегда о плохом думаешь?» — спрашивал он мысленно, остановив взгляд на Мон-Со. Тот шёл как-то неровно, впрочем, попробуй тут пройдись как на плацу, когда корни так и лезут под ноги. В этот момент Мон-Со споткнулся и упал.

* * *

По мере того, как приближались островерхие голубые крыши местной деревни, становилось всё страшнее.

— Мой генерал, что нам делать, если на нас нападут? — спросил Ар-Лой. Баан-Ну не оборачивался, но был уверен, что лейтенант уже держится за рукоять пистолета, готовый в любую секунду выхватить его из кобуры. Только бы не вздумал его самого под шумок застрелить...

— А вы не знаете? Обороняться!

— Местные жители весьма пугливы, и я не видел у них никакого оружия, — спокойно заметил Бу-Сан. У него пистолет тоже был, но он даже не расстегнул кобуру.

— Как будто вы в этом что-то понимаете! — огрызнулся Ар-Лой, видимо, решив начать грызню прямо тогда, когда они уже подошли к деревне.

— Отставить, — приказал Баан-Ну, пытаясь оценить обстановку. — Двигаемся спокойно, сами никого не трогаем.

Из деревни раздался вопль: их заметили. Хлопнули двери, заорало какое-то домашнее животное. Громыхнуло ведро, ударяясь о стенки колодца. Баан-Ну обернулся в ту сторону и увидел беллиорку, на лице которой отражался неописуемый ужас. Поняв, что он смотрит на неё, беллиорка взмахнула руками и повалилась возле колодца навзничь.

— Ей дурно, — прокомментировал Бу-Сан.

— Я проверю, — сказал Баан-Ну. Притихшая деревня смотрела на него сквозь щели в приоткрытых ставнях.

— Мой генерал, это может быть ловушка! — не сдержался Ар-Лой. — Не ходите!

Беллиорка в голубом платье лежала, раскинувшись, и не подавала признаков жизни. Втайне Баан-Ну боялся, что она вскочит и искусает его сотней острых зубов, но на всякий случай спросил:

— Эй, с тобой всё в порядке?

Беллиорка приоткрыла один глаз, увидела склонившегося над ней генерала и завизжала так, что у него заложило уши.

— Пойдёмте отсюда! — приказал Баан-Ну, стремительно отпрянув. — Никакого толку не добьёшься от этих людишек!

Они чуть ли не бегом миновали деревню. Генералу под ноги попался какой-то пушистый зверёк, похожий на ранвиша, и он уже собрался было отшвырнуть его пинком, но в последнюю секунду одумался. Если в этой стране даже вещи мстят своим хозяевам за неблаговидные поступки, что же сделает живое существо?

— Странно, — сказал Ар-Лой, когда деревня осталась позади. — Эта женщина… Она же могла стать невидимой, когда увидела опасность. Если она решила, что мы сделаем что-то плохое, почему не исчезла?

— Кто её знает? — пробормотал Бу-Сан. — Может, она не умеет?

— Но невидимые беллиорцы! — заикнулся Ар-Лой.

— А откуда мы знаем, что это именно беллиорцы, то есть люди, которых мы видели? — возразил Бу-Сан. — Как мы знаем, у примитивных сообществ есть религиозные и мифологические воззрения. Что, если у беллиорцев они возникли не на пустом месте?

— Вы тут нас привидениями не пугайте! — рассердился Баан-Ну, едва отошедший от испуга. — Выдумали тоже!

— Хорошо, не буду, — ответил Бу-Сан, явно довольный тем, что напугал начальство.

— Но всё-таки, если вам приходят в голову какие-то мысли, говорите сразу, а не ждите момента, — сказал наконец Баан-Ну, взвесив все «за» и «против». — В конце концов, мы не только ищем всё, что у нас пропало, а хотим узнать правду об этой стране.

— И всё же хорошо, что они нас боятся, — заметил Ар-Лой, когда убедился, что деревня исчезла из виду. — Поработить таких гораздо легче, чем тех, кто собирается по-настоящему драться.

— Поработить! — фыркнул генерал и ускорил шаг. — Вы не боитесь, что это нас поработят? Пока не разберёмся во всём, и думать забудьте про гипноз!

Ар-Лой приуныл, но вскоре забыл об этом. Приближалась следующая деревня.

* * *

«Дуболомы, как есть дуболомы!» — с нежностью подумал Урфин Джюс, глядя на своих подчинённых. Даже если бы на землю обрушилось небо, тренировка состоялась бы по расписанию. Менвиты отрабатывали боевые приёмы, валяли друг друга по траве, и Урфин даже ненадолго залюбовался. Если бы ещё за всей этой демонстрацией силы стоял здравый смысл…

— Мой полковник? — перед Урфином появился один из лётчиков. Урфин спешно запоминал имена своих подчинённых, пока получилось выучить не всех, но военных от штатских он начал отличать гораздо раньше.

— Слушаю, лейтенант, — кивнул Урфин, надеясь, что правильно распознал звание по нашивкам на отворотах мундира.

— Будут ли какие-то распоряжения? — спросил лейтенант. Было видно, что ему непривычно смотреть на командование сверху вниз.

— Распоряжения… — задумался Урфин. — Пройдёмтесь, лейтенант, поговорим.

Они отошли от площадки для тренировок и отправились мимо вертолётов.

— Я весьма польщён честью, которую мне оказал господин генерал, — заговорил Урфин. — Но чтобы успешно руководить вверенными мне людьми, я должен знать, какие цели вы преследуете.

— И вы согласитесь с ними? — спросил менвит.

Урфин остановил его жестом.

— Понимаете ли, лейтенант, когда-то я был правителем этой страны, — сказал он. Лейтенант вытаращился с недоверием, Урфин едва поймал его взгляд и тут же отвёл глаза. — Да, не удивляйтесь, единоличным правителем, королём. Потом меня свергли. Несколько лет я прожил, разводя овощи на своём огороде. И тут появляетесь вы. Сначала я считал вас опасностью. Но когда за мной пришли, понял, что это мой шанс.

— О да! — воскликнул лейтенант. Он думал по-своему, и ему не нужно было объяснять дальше. — Вы хотите с нашей помощью захватить власть снова. Что же, любой из нас на вашем месте поступил бы так же.

— Я рад, что мы с господином генералом нашли общий язык, — кивнул Урфин. — Но не всё так просто. Вы уже знаете про Дни безумия вещей? Я сверг законного правителя и поплатился за это. Пришлось строить себе новый дом… Эх, грустная история. Против законов нашей страны пойти нельзя.

Лейтенант слушал со вниманием. Они миновали вертолёты и свернули к замку.

— Видите, вас это тоже коснулось, — продолжал Урфин. — Но теперь-то вы живёте так, как предписано в нашей стране. — Он напомнил себе заглянуть на кухню и всё проконтролировать. — Даже если у вас больше нет ваших слуг.

— Генерал их вернёт, я в нём не сомневаюсь! — заметил лейтенант.

— Я тоже, — согласился Урфин, подмигнув синице, которая сидела на кусте сирени и провожала их любопытным взглядом. — Он очень мужественный человек, он обязательно справится. Но вот в чём дело: я хочу вернуть себе власть, при этом не обходя закон.

— Свергать же нельзя, — напомнил лейтенант.

— Нельзя. Но если я принесу стране куда больше пользы, чем теперешний правитель, люди сами ко мне потянутся, а его в конце концов забудут. И я снова воцарюсь. Король Урфин Первый, звучит, а?

— Мне нравятся ваши амбиции, мой полковник, — ответил лейтенант. — У нас принято поступать так же.

— Я вижу, вы думаете об успехе, о карьере, наградах, добыче, — сказал Урфин. — Признайтесь, понравились изумруды на башнях города?

Лейтенант закивал:

— Очень! Такие не стыдно и самому Гван-Ло поднести.

— Стекляшки, — разочаровал его Урфин. — Цветные стекляшки. Я тоже рвал и метал, когда во время своего правления приказал их поснимать. Ну, не огорчайтесь, лучше узнать раньше, чем расстроиться, уже держа сокровище в руках. Вы подумайте, кто же будет строить город из драгоценных камней? Да их растащат в тот же день, сами понимаете.

Лейтенант заметно поник.

— И вся наша разведка была напрасной… — проговорил он. — А я столько кружил над столицей…

— Ну, полюбовались зато, — утешил Урфин. — А вообще насчёт сокровищ есть у меня одна идея… Идите, Лан-Тор, разочаруйте товарищей. А потом поговорим о настоящих изумрудах.

* * *

— Мой полковник! — воскликнул Ильсор, бросаясь на помощь и совсем забыв, что не сможет удержать Мон-Со, летящего носом в землю. Так и случилось.

— Проклятые корни! — простонал Мон-Со, садясь и держась за ушибленное колено. — Даже в глазах потемнело, так треснулся!

Кау-Рук внимательно осмотрел место падения и заметил:

— Не так уж они и выпирают. Теряете форму?

— Только ваших замечаний мне не хватало! — огрызнулся Мон-Со. — Быть военным преступником, конечно, гораздо легче!

— Стойте! — Ильсор поднял руку, властным жестом предотвращая намечающуюся ссору. — Я знаю, что вы вечно ругаетесь, но пожалуйста! Ссориться сейчас — подвести всю экспедицию.

— Я её уже подвёл, — процедил Мон-Со, глядя куда-то мимо него.

— Разве что только генерала, — возразил Ильсор.

— Это одно и то же.

— Вот уж позвольте с вами не согласиться!

— Это вы с ним, кажется, сейчас поругаетесь, — меланхолично заметил Кау-Рук. — Если вы в состоянии идти дальше, то пойдём.

Мон-Со скрипнул зубами, поднимаясь, но проигнорировал Ильсора, который хотел ему помочь.

— Только теперь я впереди, — добавил Кау-Рук и, не дожидаясь согласия, первым перешагнул через огромный корень, пересекающий тропу. Ильсор пристроился следом. Теперь приходилось оглядываться и следить за Мон-Со, не отстаёт ли он. Было немного неловко, что потащил его с собой. Мон-Со свято чтил иерархию, и, возможно, Ильсор, сам того не желая, подловил его именно на этом. Ведь в новом лагере он был кем-то вроде генерала, вот Мон-Со и подчинился. Впрочем, может быть, ему просто было легче не думать, не брать на себя ответственность за свою судьбу… Странно, что у менвита и арзаков проблемы были одинаковые. А те, кто остался в Ранавире, тоже не мыслят свою жизнь без указаний свыше.

— Да что вы всё время на меня оглядываетесь? — не выдержал Мон-Со. — Боитесь, ударю в спину?

— Ну и мысли у вас! — поразился Ильсор. — Я за вас беспокоюсь, между прочим!

— Беспокойтесь лучше о своём предприятии, — ответствовал Мон-Со. — Сдаётся мне, ничего у нас не получится.

— Почему вы так решили? — спросил Ильсор. — Потому, что я действую не по подсказке? Так мне её никто и не давал. И потом, сбежали мы тоже по собственной инициативе, и лагерь безо всяких инструкций обустраивали…

— Хотел бы я посмотреть на эту инструкцию, — не сдержался Кау-Рук. — «Есть ли жизнь после рабства? Краткое руководство для беглых арзаков». Издание второе, дополненное, автор неизвестен. Полковник, на каждый случай указаний не напасёшься, учитесь думать своей головой.

— Вы, я вижу, думаете. И к чему это вас привело? — ядовито сказал Мон-Со.

— Ну, мы с вами в одинаковом положении, — заметил Кау-Рук, не поддаваясь на подначку и не пытаясь начать ссору. — Кстати, не находите, что в этом есть какая-то ирония судьбы?

— Нахожу, — признал Мон-Со.

— Как и в том, что мы втроём оказались на одной стороне, — добавил штурман. — Именно мы трое.

— Я не на вашей стороне! — сказал Мон-Со, и Ильсор, не оборачиваясь, представил брезгливое выражение на его лице. — По крайней мере, я был вынужден… У меня не оставалось другого выхода!

— Где-то я это слышал… — проговорил Кау-Рук, отводя в сторону загораживающие дорогу ветви с широкими плотными листьями. Его слова прозвучали насмешкой, но, как ни странно, Мон-Со ничего не ответил, как будто решил уйти от неприятной темы.

Или же он промолчал потому, что именно за этой последней завесой ветвей закончился лес и взгляду открылось поле, по которому тянулась дорога из жёлтого камня.

— Ну вот, я же говорил, что мы идём правильно! — жизнерадостно сказал Кау-Рук. — К вечеру следующего дня, надеюсь, будем в столице.

— Вы привели «Диавону» за девять световых лет, как можно было в вас сомневаться? — спросил Ильсор, рассматривая новый пейзаж. — Кстати, вам не кажется, что тут мы будем как на ладони?

— Вот именно, — не сдержался Мон-Со. — Попадёмся, уж будьте уверены, тут даже залечь негде.

— Пойдём не по дороге, а по опушке леса, — решил Ильсор. — Дело серьёзное.

— Наконец-то вы поняли.

Ильсор сдержался, но язвительные комментарии Мон-Со начинали раздражать даже его. Если так, то у штурмана уже давно кулаки чесались, вряд ли он успокоился на одном ударе тогда, в ночь побега. И что делать, если они по-настоящему сцепятся? Ильсор в который раз пожалел о том, что особой физической силой не блещет: повисни он на ком-нибудь из двоих, его даже не заметят. О чём он не жалел, так это о том, что взял Мон-Со с собой. В лагере тот был тише воды, ниже травы, наверное, подспудно боялся расправы, но теперь и не думал придержать язык. Требовательность к себе и другим сослужила ему плохую службу, он продолжал примерять к действительности те же шаблоны, что и раньше, но действительность отказывалась им соответствовать, и он метался, сбитый с толку, не зная, как быть дальше.

Вдоль опушки не было никаких троп, трава росла другая, не такая, как в лесу, жёсткая, высушенная солнцем. Она хрустела под подошвами грубых ботинок, венчики кололи руки, и Ильсор стал осторожно отводить их в сторону. Из-под ног с писком выскочил какой-то маленький грызун.

— Может, всё же я первым? — не выдержал штурман, пробираясь вслед за Ильсором. Тот обернулся. Заросли травы походили на море, которое они переходили вброд, трава доходила до пояса, а ветер, колыхающий её, словно гонял волны по поверхности воды.

— Если хотите, — не стал спорить Ильсор, уступая ему.

— Осторожно, — кисло сказал Мон-Со, останавливаясь за его спиной. — Кто знает, что здесь может подстерегать?

Ильсор осмотрел поле под сияющим летним солнцем, волны травы, которые несли разноцветные искры цветов, и согласился:

— Страшные чудовища!

— Вы ещё и смеётесь, — с какой-то обидой сказал Мон-Со. — Вот увидите…

— А вы хотите увидеть чудовище? — полюбопытствовал Ильсор. Было на самом деле интересно, как мыслит Мон-Со и чем живёт.

— Он хочет его победить и преподнести генералу на блюдечке! — не оборачиваясь, наябедничал Кау-Рук.

— А почему генералу? — продолжал любопытствовать Ильсор. Им овладело беззлобное озорство.

— Потому что он старше по званию! — ответил Мон-Со и посмотрел на него, нахмурясь. — Как вы не понимаете?

— А вот так и не понимаю, — легко признал Ильсор, мимоходом подцепляя из травы синий цветок и закладывая его за ухо. — Допустим, вы победите чудовище, генералу-то зачем его? Ваша же добыча. А ещё лучше чудовище побеждать всем вместе…

Он подумал, что говорят они не только о зверях из подземелий и о летающих ящерах, которыми были полны рамерийские легенды, но и о чём-то другом.

— Так и скажите, что сами хотите чудовище на блюдечке, — поддел Мон-Со, но по тону, кажется, без раздражения. Ильсор от такого откровения даже споткнулся.

— Я? Мне-то зачем? Я зверя из подземелий уже сам однажды без глаза оставил.

— Подтверждаю, — сказал Кау-Рук. — Лично видел.

Мон-Со явно не поверил, конечно, ведь по его мнению, все арзаки слабые. Ильсор решил, что ничего доказывать не станет, если Мон-Со захочет — сам всё увидит.

— Два часа уже, — сказал он. — Может, привал?

Они подошли ближе к лесу и устроились в тени ветвей. Мон-Со сел у ствола дерева и закрыл глаза. Ильсор стащил ботинки и проверил ступни, которые ещё не успели как следует зажить.

— Антисептик у меня, — напомнил штурман. Ильсор отмахнулся и полез в сумку.

— Пищевой концентрат придумал гений! — сказал он, выуживая тюбик и даже не подумав обуться.

* * *

— Так что насчёт настоящих изумрудов? — не сдержался Лан-Тор. Он был куда спокойнее, чем другой лейтенант, насколько Урфин успел его узнать.

— Тсс! — быстро сказал Урфин. — Не хочу обнадёживать заранее, чтобы не разочаровывать, помните, как получилось с камнями на башнях?

— Но у нас есть шанс? — уточнил Лан-Тор.

— Шанс всегда есть, — приободрил его Урфин. — Сокровище мы добудем, просто мне надо место разведать. Вот сейчас всех проконтролирую — и пойдём. Если хотите, присоединяйтесь.

Они распрощались посреди двора, и Урфин, который ко всем своим обязанностям подходил с большим тщанием, отправился сначала проверять, что делается на кухне. Он безмерно радовался, что теперь переводом занимается машина и можно не махать руками, пытаясь объяснить, что надо. Но чересчур доверять машине не стоило, и Урфин изо всех сил запоминал слова чужого языка. «Да» и «нет» сказать по-менвитски уже мог, и то хорошо.

— Урфин! — раздался откуда-то снизу тихий голос, и он, предварительно осмотревшись по сторонам, присел на корточки.

— Кастальо! — радостно прошептал он. — Какие новости, дружище?

— Генерал со своими спутниками распугал уже третью деревню Жевунов, — сообщил Кастальо. Он откинул капюшон плаща и перестал казаться серым столбиком, неотличимым от валяющихся вдоль дорожки камней.

— Не знаю, кого больше жалеть, его или Жевунов, — тихо засмеялся Урфин. — А что арзаки?

— Птицы докладывают, что с ними всё в порядке, — сказал предводитель гномов. — Ильсор и два менвита, которые отправились с ним, уже достигли Дороги, Вымощенной Жёлтым Кирпичом.

— Как бы они с генералом не встретились… — задумался Урфин.

— Да ты что, не встретятся! — замахал руками Кастальо. — У Ильсора фора будет в полдня перехода. А если что пойдёт не так, Страшила придумает, как генерала задержать…

Неподалёку послышались голоса, и Урфин притворился, что присел, чтобы завязать шнурок — обмундирование ему выдали, но менвитские сапоги оказались велики и пришлось надевать ботинки, какие обычно носили арзаки.

— Береги себя, — сказал Кастальо, уже накинув капюшон. — Что передать в Изумрудный город? Помощь нужна? Юный Тим рвётся сюда…

— Изображать Дни безумия вещей? — усмехнулся Урфин, припомнив удар по голове, который когда-то схлопотал от невидимого Тима. — Пусть сидит на месте, мальчишка попадётся в два счёта, менвиты — это ему не Марраны. А за местного его не выдашь, они уже знают, как выглядят местные жители…

— Но план действия у тебя есть? — обеспокоился Кастальо. — Гуамоко передал тебе инструкции…

— Да уж, в доверие я втёрся так, что теперь не знаю, как быть, — признался Урфин, делая вид, что завязывает и второй шнурок. — Но всё к лучшему. Насчёт лагеря не беспокойтесь, я этих дуболомов на некоторое время займу. Следите за генералом, вот он может наломать дров. А его адъютант — тем более.

Позади раздались уверенные шаги, Урфин мигом определил штатского, военные ходили иначе, словно печатая шаг.

— До встречи! — прошептал он и поднялся, притворяясь, что просто ещё не совсем освоился в непривычной для себя одежде.

— Мой полковник? — спросил менвит, останавливаясь рядом с Урфином. — У вас возникли какие-то затруднения?

— Шнурки, Ман-Ра, — соврал Урфин. — Мы такой обуви не носим, непривычно. Впрочем, это неважно. Я хотел спросить у вас, как вы находите нашу природу.

— Пока ещё никак, — ответил тот. — Для завершения исследования мне нужны экземпляры животных, а наблюдение даёт неполную картину.

— Экземпляры? Зачем? — спросил Урфин, подозревая нехорошее.

— Ну, допустим, не помешало бы для начала изучить строение внутренних органов, — задумчиво сказал Ман-Ра. Урфин не встречался с ним взглядом, потому что они в это время медленным шагом продолжали путь к кухне, но в том, что Ман-Ра смотрит на него подозрительно, не сомневался.

— Интересные у вас методы, — заметил Урфин, понадеявшись, что Кастальо всё слышал. В любом случае, когда ночью прилетит Гуамоко, надо сказать, чтобы звери тоже держались от лагеря подальше и не попадались этому живодёру, который собрался их резать.

— Впрочем, о ваших методах мы поговорим позже, сейчас я иду с инспекцией, — важно сказал Урфин и, едва кивнув, отворил дверь в кухню.

* * *

— Ну и где эти беллиорцы? — торжествующе спросил Баан-Ну, пиная распахнутую дверь одного из домов. — Я же говорил, они становятся невидимыми, а вы мне про призраков и культ предков!

Бу-Сан с сомнением заглянул внутрь домика. На столе стоял кувшин и три чашки, лежала смятая салфетка, как будто хозяева собрались выпить чего-нибудь прохладного в жаркий день, но поспешно побросали всё и исчезли. Ар-Лой машинально облизнулся: пить после долгого перехода по жаре хотелось всем.

— Не вздумайте, лейтенант, — предупредил Баан-Ну. — Урфин Джюс не сказал прямо, но нас на нашем пути должны ждать испытания. Что если это одно из них? Вы же помните, что невидимые беллиорцы везде?

— В смысле, напиток может быть отравлен? — догадался Ар-Лой. Его взгляд больше не был таким алчным, как минуту назад.

— Да нет же! — рассердился генерал, поскорее отворачиваясь от манящего кувшина. — Вдруг, если мы выпьем, по законам этой страны наш поступок расценят как воровство или, того хуже, грабёж?

— Нам даже нечего взамен оставить, — подтвердил Бу-Сан, порывшись в карманах. — Пойдёмте отсюда, незачем давать беллиорцам повод нас в чём-то обвинять.

— Но колодец-то они не отравили! — воскликнул Ар-Лой почти что умоляюще.

— Логично, — задумался Баан-Ну. — Самим же потом понадобится. Была не была.

Они подошли к колодцу на окраине деревни.

— Давайте я, — сказал Бу-Сан, оттеснив обоих своих спутников, и сбросил в колодец ведро, которое стояло тут же, на срубе.

— И пейте первым, — посоветовал Ар-Лой. «Штатских не жалко» так и повисло в воздухе; Баан-Ну метнул на подчинённого суровый взгляд, но лейтенант даже не подумал отвести глаза и признать свою неправоту.

Бу-Сан уже вытянул наверх полное ведро воды и, недолго думая, отпил через край. Баан-Ну и Ар-Лой выжидающе смотрели на него.

— Обыкновенная вода, — сказал Бу-Сан. — Холодная.

Пришлось ждать, пока он напьётся.

После нескольких глотков, от которых заломило зубы, Баан-Ну почувствовал себя бодрее. Вымощенная жёлтым кирпичом дорога уже не казалась ему такой опасной. Вокруг тянулись поля, кое-где возделанные. Природа была прекрасна, у самой земли стремительно носились какие-то маленькие птички, вдалеке виднелась полоса леса.

— А это что такое? — спросил Ар-Лой, указывая на болтающуюся на палке тряпку посреди поля.

— Птиц отпугивать? — предположил Бу-Сан, приставив руку козырьком ко лбу. — Может, сделаем привал под тем деревом?

Под деревом они сидели молча. Баан-Ну сложил руки на груди и мучительно размышлял, что им делать, если испытания окажутся для них слишком тяжелы. Просто пройти по дороге — это не испытание, он бы на месте беллиорцев под каждым кустом запрятал чудовище или, на худой конец, отряд солдат, чтобы проверить силу незваных гостей и узнать, чего от них можно ждать. Но что надумали сами беллиорцы?

— Мой генерал? — позвал Бу-Сан. Он последние несколько минут тоже сидел, задумавшись. — А вдруг беллиорцы на самом деле хотят захватить Рамерию?

Баан-Ну тяжело вздохнул.

— Я тоже этого боюсь, — сказал он. — Как ни крути, виноваты будем мы, вся ответственность на нас.

— Но вы же не выдадите им пароль от «Диавоны»? — взволнованно спросил Ар-Лой, который прислушивался к их разговору.

Баан-Ну помолчал. Хорошо быть героем в своих фантазиях. А если беллиорцы станут его пытать, что тогда? Он не был уверен, что выдержит настоящую боль. Да и вдруг беллиорцы умеют читать мысли? Или владеют такими видами гипноза, что Гван-Ло не могли и присниться?

— Я приложу все усилия к тому, чтобы они его не узнали, — ровно ответил генерал. Незачем его подчинённым знать то, что знает он: это из-за него судьба их родной планеты висит на волоске. — Полагаю, Кау-Рук и Мон-Со, где бы они ни находились и что бы с ними ни делали, тоже не забыли о своём долге перед родиной.

— Я надеюсь, и остальные о долге не забыли, — добавил Бу-Сан. — И об осторожности тоже. А нам ещё и арзаков защищать…

— Если те, что украдены у нас, ещё живы, — безжалостно договорил Ар-Лой. — Мой техник был лучшим, и беллиорцы поплатятся, если что-нибудь с ним сделали!

— Лучшим был Ильсор… — тихо сказал Баан-Ну, глядя вдаль, где темнел лес. Тоска подступила к его сердцу. Всё теперь приходилось делать самому, да в этом ещё полбеды. Нет такого дела, с которым не справился бы избранник. Но никто больше не стоял за плечом, не ловил каждое движение. Никто не расцветал в ответ на небрежно брошенную похвалу, и вот уже несколько дней генерал чувствовал пустоту, которую ничем нельзя было заполнить. Он не замечал её в суматохе и тревоге, но сейчас, когда летний день наваливался на него оглушительным светом и простором, она становилась невыносимой.

— Вы оба говорите в прошедшем времени, — проницательно заметил Бу-Сан. Прозвучало упрёком, словно Баан-Ну и Ар-Лой уже похоронили тех, кто им служил, а он ни на секунду не допускал мысли, что его геологи погибли, и гордился тем, что не допускал.

— Пойдёмте дальше, — сказал Баан-Ну и поднялся.

Каждая деревня, которая попадалась на их пути, была пуста. Они ничего не трогали и не сворачивали с дороги.

— Почему нам никто не встречается? — спросил Ар-Лой. — Это подозрительно. Они что, сами никуда не ходят? По хозяйству там... Или в гости в соседнюю деревню?

— Не накликайте, — предостерёг Баан-Ну. — Вдруг такое встретите, что не рады будете?

— Я не суеверен, мой генерал! — оскорбился лейтенант. Бу-Сан хмыкнул, даже он знал, что, если записать все приметы, бытующие среди лётчиков, наберётся толстая тетрадь.

Дорога нырнула в густой тёмный лес, и Ар-Лой вытащил пистолет, озираясь на каждый шорох. Баан-Ну обошёл его и двинулся вперёд.

— Не глупите, — сказал он. — И лучше спрячьте. Подстрелите на нервах кого-нибудь из нас, вот беллиорцы позлорадствуют…

Он спохватился, что зря напомнил лейтенанту о покушении на свою особу, но было поздно. Пистолет Ар-Лой убрал, но дальше Баан-Ну поостерёгся оставлять лейтенанта за спиной.

— Где будем ночевать? — спросил Бу-Сан, оглядываясь по сторонам. — Смотрите, там какое-то строение…

Они обошли вокруг полуразвалившегося домика, спрятавшегося в глубине леса, и решили, что он скорее рухнет им на головы, чем послужит укрытием.

— Я буду на часах, — заранее вызвался Ар-Лой. Баан-Ну ужаснулся перспективе уснуть в присутствии кровожадного подчинённого, но тут же его осенила дельная мысль.

— Мы будем спать на дереве, чтобы нас не достали хищные звери, — распорядился он. — Это приказ. Вон подходящее дерево, полезайте, лейтенант.

Испепеляющий взгляд был ему ответом.

* * *

— Ну вот, — оптимистично сказал Урфин, заглядывая в тёмные недра пещеры. — Вы готовы?

— Готов, — подтвердил Лан-Тор. Этот парень начинал всё больше нравиться Урфину, и он одёрнул себя, вспомнив, что пришельцы им враги.

— Когда генерал вернётся, мы его порадуем, — добавил Урфин и для вящей убедительности потёр руки. Он догадывался, что его речь и жесты вызывают у сдержанных менвитов удивление, смешанное с брезгливостью, но не собирался становиться такой же ледышкой, как они. Пусть привыкают, глядишь, поумнее станут.

— Это пещера? — уточнил Лан-Тор. — Сокровища там?

— Где же им ещё быть, лейтенант? — удивился Урфин. — Во всех сказках сокровища прячут либо в замке, либо в пещере.

— Хорошо, что её не охраняет дракон… как в сказке… — пробормотал Лан-Тор, подавая Урфину фонарь.

— Кто? — не понял Урфин. Про драконов он машине не говорил, это слово она не смогла перевести.

— Летающий ящер, — пояснил Лан-Тор. — Охраняет золото и драгоценные камни.

— Хм… — неопределённо протянул Урфин. Незачем пришельцам знать, что здесь тоже водятся драконы. — Нет, никого тут нет, — пояснил он. — Здесь была шахта. Идёмте. Осторожнее, лестница.

Они спустились на несколько пролётов вниз. Лестница была добротной и только чуть скрипела под тяжестью шагов лейтенанта.

— Была шахта? — переспросил Лан-Тор на ходу. — А почему теперь нет?

— Потому что решили, что больше не нужна, — пояснил Урфин, сам начиная беспокоиться за успех своего предприятия. — Обследуем первый уровень.

Изучение первого уровня заняло довольно много времени. Урфин прохаживался туда-сюда, светил фонарём в разные стороны, а потом взял у Лан-Тора кирку и отбил несколько камней в разных местах.

— Так-так-так… — приговаривал он, всячески изображая внимание и работу мысли. — Нет, тут не годится, идём ниже.

— Тут никого не водится? — спросил Лан-Тор, касаясь кобуры на поясе.

— Не бойтесь, лейтенант, — покровительственно ухмыльнулся Урфин. — Наша страна не тронет того, кто не причиняет ей вреда. Или кто причинил, но раскаялся и возместил ущерб. Вы же раскаялись, м?

— Нет, — признался Лан-Тор, поразмыслив. — Я же не знал законов вашей страны и не знал, что, если сделаю что-то не так, наступят последствия. Поэтому мне не в чем каяться.

— Ну-ну, — скептически проговорил Урфин. — Не знали, значит, что нельзя порабощать других людей и использовать их труд. Ну да, конечно.

— Мы не… — заикнулся Лан-Тор. — Да вы что, против Гван-Ло выступаете? Мой полковник!

— Знать не знаю никакого Гван-Ло, — ответил Урфин. — Ваш Гван-Ло далеко, а вы здесь. Вот и извольте вести себя как положено.

— Вы такие крамольные речи ведёте только потому, что ничего не понимаете, — сказал Лан-Тор. — Потому что вы не менвит. Только менвит может понять красоту замысла великого Гван-Ло…

— Насчёт красоты не знаю, а вот подлость вышла наивеликолепнейшая, — согласился Урфин и яростно ударил киркой по ближайшему камню. — Не знаю, как вы потом извиняться будете…

— Перед кем? — не понял Лан-Тор.

— Перед арзаками! — ответствовал Урфин и снова долбанул по камню, едва не попав лейтенанту по ноге.

— Зачем перед ними извиняться? — не понял Лан-Тор, отскочив. — Они же ничего не понимают.

Урфин опустил кирку и посмотрел на своего подчинённого снизу вверх.

— Ну вы и наивны, — сказал он. — Может, это вы ничего не понимаете?

— Странные вы разговоры ведёте, мой полковник, — сказал Лан-Тор задумчиво. — Вот у вас заведено, что вещи хозяевам мстят, это ладно, бывает. Мы же не спорим, а пытаемся жить так, чтобы от нас суп не ушёл в лес вместе с кастрюлей. А у нас принято, что менвиты — избранники, а арзаки им подчиняются. И тут вы вдруг против.

— Суп — это одно дело, — не согласился Урфин. — А арзаки — живые люди, и тут вы их… Да что с вами разговаривать! Всё равно вы дуболом дуболомом! Пошли на третий уровень!

Они выбрались из шахты, когда закат уже погас. Урфин был доволен. Он то и дело подбрасывал в ладони кусок горной породы, который едва заметно блестел в свете фонаря.

— Ну, Лан-Тор, — сказал он. — Мне нужно минимум человек пятьдесят. Приготовьте инструменты: кирки, лопаты, что у вас там есть. Фонари не забудьте, верёвки. Завтра пойдём за сокровищами.

Где-то над его головой насмешливо ухнул Гуамоко.

* * *

— А что мы будем делать, если встретим беллиорцев? — спросил Кау-Рук, передавая Ильсору обратно тюбик концентрата.

— Как что? — удивился Ильсор. — Поздороваемся и пойдём дальше.

Со стороны Мон-Со донеслось хмыканье. Ильсор ничего не ответил, дотянулся до какого-то жёлтого цветка, похожего на беллиорское светило, и сорвал. Стебелёк лопнул с хрустом и внутри оказался полым. По пальцам потёк сок. Ильсор сорвал второй цветок, третий и начал сплетать их вместе. Только когда венок был почти готов, Ильсор поднял голову, сообразив, что повисшее молчание было слишком напряжённым.

— Предводитель сопротивления, — странным голосом сказал Мон-Со. — Вождь арзаков. Непревзойдённый шпион и притворщик, да к тому же ещё и гениальный изобретатель…

— Что такое? — не понял Ильсор, а потом догадался. — А, я вам опять все шаблоны порвал… Ну подумаешь, венок, хотите?

— Нет, — отказался Мон-Со таким тоном, будто Ильсор предлагал ему подержать ядовитую змею.

— Как хотите, — вздохнул тот, перевязал концы травинкой и водрузил венок себе на голову. — Не умеете вы наслаждаться жизнью, мой полковник.

— Куда уж мне, — иронично согласился Мон-Со. — Это вы не понимаете, что в любой момент может случиться беда, вот и занимаетесь пустяками.

— Он-то как раз понимает получше вас, — отозвался Кау-Рук. Он полулежал, глядя в небо сквозь переплетение ветвей над головой. — Потому и занимается, как вы выразились, пустяками.

— С языка сняли, — восхитился Ильсор. — Не всегда же жить в напряжении и думать только о плохом, верно?

Он никому не пожелал бы своего жизненного опыта, который и научил его ценить каждое мгновение, когда он распоряжался хоть чем-то. Когда он знал, что каждый день может быть последним.

Прежде чем отправляться дальше, Ильсор снова обратился к своей тёмной стороне, отметив, что это уже входит у него в привычку. «Не бойся, — попробовал он убедить другую свою личность. — Видишь, здесь вовсе не опасно, это прекрасная страна, никто не причинит нам вреда… Нет, это вовсе не значит, что ты мне больше не нужен. Тогда, со зверем, ты очень помог, просто не всегда же думать только о бедах, не вечно жить в напряжении?» Тёмный не отвечал ему, да и не мог ответить, пока был заперт в его подсознании. Ильсор больше не ставил будильник, чтобы определить, проваливался или нет. Ему как будто не хотелось это знать. В конце концов, даже тёмный он — всё равно он сам.

— Всё хорошо? — шёпотом спросил Кау-Рук у Ильсора так, чтобы не слышал Мон-Со.

— Конечно, — заверил тот. — Идём дальше, какие могут быть проблемы?

Вот интересно, кого он убеждал, его или себя…

Они продолжили путь через поле, стороной обошли какую-то деревню, решив нарочно беллиорцам не показываться. Жёлтая дорога вилась слева, в траве стрекотали какие-то насекомые, надо всем плыл послеполуденный зной, и так и тянуло прилечь и уснуть в душистой траве. Венок сползал Ильсору на глаза, и наконец он не выдержал и надел его на шею.

— Раньше вам шло больше, — засмеялся Кау-Рук. — Надо подать вашему народу идею вас короновать — цветочным венком за неимением короны!

— Да ну вас! — засмеялся Ильсор, поддаваясь очарованию страны, в которую они попали, и совершенно расслабляясь.

На исходе дня, когда Ильсор уже не чувствовал ног, а местное солнце опустилось к западу, вдали наконец показался лес.

— Там и заночуем, — сказал Кау-Рук.

— Где? — спросил Мон-Со, не поднимая головы. Последние несколько часов он так и шёл, упорно глядя под ноги, и больше не отпускал язвительных комментариев. Иногда Ильсор слышал его тяжёлое дыхание и понимал, что путь оказался нелёгким даже для тренированного человека. А казалось, что они дойдут до столицы, даже не сумев устать, и самый страшный переход был в пещерах…

— Да вон, в лесу, — ответил Кау-Рук, — вы разве не видите?

Мон-Со устремил вперёд неопределённый взгляд — нельзя было точно сказать, куда он смотрит, потому что очки он дисциплинированно не снимал.

— Угу, — ответил он и на всякий случай коснулся кобуры, проверяя, на месте ли пистолет. Ильсор только вздохнул, увидев его жест.

Лес встретил их приветливо. Уже потемневший, он хранил в глубине прохладу, из его недр вспорхнуло полчище ночных бабочек, которых спугнул Мон-Со, неловко продиравшийся через кусты. В траве уже зажигались светлячки, и Ильсор двигался осторожно, стараясь никого не раздавить.

— Ягоды! — воскликнул он, когда хотел отвести длинную ветку, растущую прямо из земли, и натолкнулся рукой на зернистую мякоть.

— Пойдёмте, там есть безопасное место, — сказал Кау-Рук, находя его в темноте. — Вон там, у сломанного дерева.

— Сейчас приду, — ответил Ильсор, пробуя ягоду на вкус. — Сладкая. Надо будет утром набрать.

Он ещё постоял, вдыхая едва ощутимый запах. Впереди зашевелились ветки, что-то хрустнуло.

— Вы тоже решили полакомиться? — спросил Ильсор, нашаривая следующую ягоду. В палец впилась маленькая иголка. Ответа не последовало, шум нарастал, и Ильсор слишком поздно понял, что это не кто-то из его спутников. Ветки раздались в стороны, и из темноты высунулась массивная звериная голова, украшенная густой гривой. Глаза уставились прямо на Ильсора, огромные ноздри раздулись, как будто зверь пытался определить, съедобный он или нет. Лев!

— Здравствуйте, — машинально сказал Ильсор.

— Здравствуй, пришелец, — ответила львиная голова человеческим голосом, и в этот момент Ильсор понял, что теперь даже Лон-Гор вряд ли вправит ему мозги на место.

* * *

Вечер подступил, незамеченный за дневными заботами. Колючие лапы елей едва заметно покачивались от слабого ветерка, птицы притихли, на небо выползла половина местного светила. С наступлением темноты костры гасили, опасаясь, что в темноте можно будет легко их заметить, и теперь пространство лагеря было освещено фонариками и неровным алым светом раскалённых углей.

Голоса становились тише, но слова можно было различить, даже сидя в отдалении. Кто-то хвастался пойманной сегодня рыбиной, геологи спорили о величине глиняного пласта на берегу реки, кто-то обсуждал виденного в зарослях орешника зверя. Тихо попискивал передатчик. Над лагерем медленно воцарялся покой и уют. Тянуло подсесть к теплу, вместе со всеми подставить кружку под струю кипятка и долго греть ладони, прихлёбывая травяной чай, в который шли все листья, признанные неядовитыми, но Лон-Гор в который раз подавил сентиментальный порыв и прошёлся по лагерю. Свой взгляд он в этот момент сравнивал со сканером: нужно было, не прикасаясь и не засматриваясь долго, определить, что с кем не то. Мевир горбится — просто натрудил спину, или это опасный симптом посттравматического расстройства? Айстан спрятал лицо в ладонях — усталость, слабость, или стыдится шрама на щеке? Любой менвит умер бы от огорчения, что теперь изуродован, но что думает арзак?

— Солдон, можно вас на минуту? — тихо спросил Лон-Гор, подойдя к арзаку, который переливал в общую кастрюлю кипячёную воду.

— Да, что случилось? — спросил Солдон, отставив котелок и без страха глядя Лон-Гору в глаза. Ничему-то они не научились на своём горьком опыте. Лон-Гор первым отвёл взгляд.

— Мне не нравятся Танри, Идер и Норон. А Риган мне не нравится просто очень.

— Что нам делать? — с готовностью уточнил Солдон. — Есть какое-то средство? Или хотя бы как не сделать хуже?

— Просто будьте с ними, не оставляйте одних, прикасайтесь чаще, особенно к ладоням, — сказал Лон-Гор, вежливо глядя ему за спину. — Это поможет им почувствовать себя здесь и сейчас. Пытайтесь разговорить, выслушивайте, если будут рассказывать о травмирующей ситуации. Если что-то пойдёт не так — бегом ко мне. Возможна неадекватная реакция.

— Почему вы сами не… — начал Солдон.

— Потому что я такой же поработитель и насильник, как и остальные менвиты, — оборвал его Лон-Гор. — И да, если Ойно и Киор с Эйгардом не вернутся к завтрашнему утру, отправимся на поиски.

— Я надеюсь, вы сами-то так не думаете… — пробормотал Солдон, осуждающе глядя на него.

— Разумеется, думаю, потому что хорошо себя знаю, — ответил Лон-Гор. Этот арзак что, всю подноготную собрался из него вытянуть? Но ответы выходили сами собой, слишком резкие и откровенные. Не хотел бы — не отвечал бы, значит, сам виноват, что много болтает.

— Я ставил опыты на людях, — добавил Лон-Гор, чтобы поскорее избавиться от собеседника, который ненароком пытался влезть в душу, сам того не замечая.

— Резали по живому? — ужаснулся Солдон.

— Нет, всего только гипнотизировал и изучал подсознание, это гораздо хуже, — ответил Лон-Гор. — Ступайте, не теряйте времени.

Он следил, как Солдон подсаживается к ближайшему костру и начинает что-то тихо говорить. Этот справится, недаром он был одним из пятерых заместителей Ильсора. Теперь по меньшей мере пятая часть лагеря держалась на нём.

Лон-Гор сел в отдалении, повесил на ветку за своим плечом включённый фонарик и стал копаться в рюкзаке.

— Там теплее, — сказал Солдон, бесшумно появляясь перед ним. — Я парней предупредил, что нужно делать. Мы и так никого не бросали, конечно, но теперь хотя бы знаем алгоритм действий.

Лон-Гор благоразумно проигнорировал первую часть его слов.

— Отлично, — сказал он. — Я пока думаю, как им помочь медикаментозно.

С любопытством Солдон присел рядом, глядя на блистеры с таблетками и ампулами.

— Когда закончите, идите к нам греться, — сказал он. Игнорировать это было уже нельзя.

— Мне не холодно, у меня плед есть, — деланно равнодушно ответил Лон-Гор, гадая, что на самом деле имел в виду его собеседник. Арзаки всегда были вместе, кучей, толпой, ордой, даже в рабстве, когда забыли, кто они такие, и никакой гипноз не мог пересилить инстинкт быть вместе. Менвитам это было не нужно.

— Странно, куда я ещё обезболивающее дел… — пробормотал Лон-Гор, делая вид, что полностью поглощён своим занятием. — Хм… Вот этих таблеток — Танри, Идеру и Норону по одной, Ригану — две. Если вас не затруднит, — спохватился он. — Я, честно говоря, им даже показываться опасаюсь. Где же обезболивающее, было ведь ещё?.. Кажется, и снотворного тоже…

Солдон с готовностью схватил протянутый ему блистер с таблетками.

— Понял, сейчас, — сказал он и снова исчез. Пока его не было, Лон-Гор успел перетряхнуть весь рюкзак и теперь гадал, не начинаются ли и у него провалы в памяти. Пришёл Солдон, вернул оставшиеся таблетки.

— Риган сначала не хотел их глотать, но мы уговорили, — серьёзно сказал он. — Ему правда нужно было две, это прямо заметно. В лагере порядок, почти все на месте. Аларт и Хонгор у речки под ивами, Киаш и Дорен в пещере, Найдан и Ниле в ельнике. Ну и Ойно, Киор и Эйгард ещё не вернулись, больше, кажется, никто пока не убрёл, а Дегрис, наоборот, оторвался наконец от наблюдений за беллиорцами и пришёл.

— Мне-то зачем докладываете? — усмехнулся Лон-Гор. — По привычке?

Солдон смутился.

— Не знаю, док, — сказал он. — Вы же старший по званию. И ещё мне кажется, вы всё же лучше нас знаете, что делать, если вдруг что, поэтому должны быть в курсе всего. Мы-то ещё не совсем очнулись, я иногда чувствую, что просто не знаю, как себя вести…

— Это пройдёт со временем, — успокоил Лон-Гор, осматривая разложенные перед ним на траве запасы медикаментов. — Скажите, вы не знаете в лагере кого-нибудь, кто скрывал бы ранение? Или не ранение, а вообще боль?

Бросив взгляд сначала на него, потом на лекарства, Солдон нахмурился и покачал головой.

— Кто-нибудь обязательно бы заметил. Но если даже вы не заметили…

— Хоть каждого раздевай, — в сердцах сказал Лон-Гор. — Пройтись, что ли, ночью со сканером…

— Да нет у нас раненых! — заверил Солдон с такой горячностью, что Лон-Гор подозрительно посмотрел на него. — Я хоть сейчас разденусь, чтобы вы уверились, что я цел!

— Вот что за мода — скрывать, если больно? — Лон-Гор принялся убирать запасы обратно в рюкзак. — Я уже не говорю об ограблении аптечки.

— Скрывает тот, кто хочет показаться неуязвимым, — Солдон пожал плечами и начал помогать ему. — Возможно, тот, кто переживает слишком сильно…

Лон-Гор остановился, бросив обратно упаковку скальпелей.

— Я болван, — сказал он, остановив взгляд на тёмной массе леса, нависающей над освещённым пространством. — Снотворное и обезболивающее, как я сразу не догадался! Неуязвимый, мать его! А что я тут буду по потолку бегать…

— Док, тут нет потолка, — заметил Солдон, подавая ему скальпели и пытаясь вернуть его в реальность. — Мон-Со, что ли? Догонять будем?

— Не догоним, уже поздно. — Лон-Гор взял упаковку и бросил в раззявленную пасть рюкзака, щерящуюся молнией. — И где были мои глаза!

* * *

Ильсор так и замер, прижав к груди руку с зажатой в пальцах ягодой. Ужас при осознании, что он окончательно обезумел, совершенно парализовал его. Ничто не предвещало беды — и вот теперь перед ним возникла эта звериная голова, внизу виднелись массивные лапы, а туловище, если оно имелось, скрывалось в зарослях. Галлюцинация была очень достоверной, Ильсор даже чувствовал тепло дыхания, вылетающего из ноздрей зверя. Интересно, если сейчас включится тёмный, что произойдёт? Наверное, тогда он набросится на эту галлюцинацию, и безумие уже не удастся скрыть. Даже в состоянии ужаса Ильсор помнил про свою цель — добраться до столицы и попросить у местного правителя защиты для арзаков. Значит, надо было держаться. Все эти мысли заняли от силы пару секунд.

Он закрыл глаза и снова открыл. Галлюцинация не исчезла. Она склонила голову набок, внимательно глядя на него, как будто ожидая ответа, и прядала ухом, на которое пыталась сесть мелкая ночная бабочка.

— С кем вы тут… — спросил позади Кау-Рук и осёкся на полуслове.

— Здравствуй и ты, — сказала голова, с недоумением глядя на ткнувшийся ей в нос пистолет. Пистолет тут же опустился. Ильсор протянул руку и как во сне коснулся большого мокрого носа с бархатистой кожей. Нос был вполне материален.

— Мр-р! — произнесла она, счастливо жмурясь. — Сделай так ещё, ну пожалуйста!

— Т-ты разго… вариваешь? — заикаясь и запинаясь, спросил штурман.

— Что же мне ещё делать? — удивился зверь, ещё больше высовываясь из зарослей навстречу Ильсору, который потерял дар речи и только послушно чесал ему переносицу. — Хорошо-то как! Спасибо тебе, пришелец!

— Мы бредим? — ошарашенно спросил Кау-Рук.

— Коллективного бреда не бывает, за этим и к Лон-Гору не ходи, — с трудом произнёс Ильсор. — А вот то, что мы понимаем чужой язык…

Кусты позади них затрещали. Мон-Со в темноте опять обо что-то споткнулся и полетел на землю прямо перед зверем.

— Что это он? — удивился зверь. Мон-Со хотел сгруппироваться, чтобы вскочить, но тут зверь ласково прошёлся языком ему по лицу, ещё и ещё.

— Он не кусается, мой полковник… — шёпотом сказал Ильсор. Сидящий на земле Мон-Со посмотрел на зверя так, будто готовился умереть в эту же секунду.

— Вас я никогда не укушу, — подтвердил зверь. Мон-Со выронил пистолет. Зверь подцепил его когтем, внимательно рассмотрел и передал хозяину.

— Ну что же, будем знакомы, — сказал он, встряхнув гривой. — Меня зовут Несмелый Лев, я сын Смелого Льва и будущий царь зверей.

— А почему Несмелый? — спросил Ильсор.

— Потому что мне никогда не достичь того мужества, которым отличается мой дорогой папочка, — пояснил Несмелый Лев. — И вообще, я по природе несколько робок.

Ильсор представился и назвал своих спутников. Мон-Со смотрел так, будто полагал, что спит и видит абсурдный сон.

Несмелый Лев обошёл их, выйдя из зарослей и задевая боками ветки. У него было длинное тело, мощные лапы и хвост, украшенный на конце кисточкой.

— Не бойтесь меня, — сказал он, с сочувствием глядя на Мон-Со. — Мне просто интересно было с вами познакомиться, и, как только я узнал, что вы идёте по дороге ВЖК, то сразу отправился вам навстречу.

— По какой дороге? — переспросил Ильсор.

— По Дороге, Вымощенной Жёлтым Кирпичом, — пояснил Несмелый Лев. — Так её у нас называют.

— Но почему ты разговариваешь? — не сдержался Кау-Рук. — Ведь ты зверь, а звери не разговаривают!

— Это у вас, может быть, не разговаривают, — обиделся Несмелый Лев. — А у нас — очень даже.

— Другое дело, почему мы тебя понимаем, — подхватил Ильсор. — Ведь ты говоришь на своём языке, а мы — на своём. Почему же?

Несмелый Лев сел на землю и почесал голову задней лапой.

— Этого я не знаю. Может быть, правительница Розовой страны вам поможет, ну или правительница Жёлтой.

— Это те области в предгорьях? — спросил Кау-Рук. — У них есть собственные правители?

— Уж конечно есть, — ответил Несмелый Лев. — Но, возможно, кто-то из них посетит Изумрудный город, и вы увидитесь. Наверное, вы просто очень хотели понять наш мир, вот и стали понимать язык.

— Это противоречит всем законам логики! — не выдержал Мон-Со, который наконец справился с потрясением. — Мало того, что все птицы и звери, получается, были осведомлены о каждом нашем шаге с самого прилёта… Ещё и это! Язык нельзя выучить за минуту просто потому, что захотелось! Вы ещё скажите, что это вы все и были теми, кто учинил в Ранавире разгром!

— Разгром учинил я, — признался Ильсор. До этого правду знали только Кау-Рук и Лон-Гор, а Айстану он сам сказал вчера. — Птицы и звери тут ни при чём. А вы не верите самому себе и отвергаете очевидный факт. Вы ведь тоже понимаете Несмелого Льва.

— С кем я связался… — простонал Мон-Со.

— Он безжалостно разрушит все ваши иллюзии и втопчет их в грязь, — пообещал Кау-Рук.

— Итак, — сказал Несмелый Лев. — Я всё равно собирался идти в Изумрудный город. Переночуем здесь и пойдём наутро вместе. Ну, пришельцы, где вы там устраивались на ночлег?

Он осмотрел место у поваленного дерева, запомнил его и собрался уходить, чтобы заночевать неподалёку. Мон-Со полусидя устроился у дерева чуть поодаль и не убирал пистолет.

— Он у вас всегда такой недоверчивый? — спросил Несмелый Лев.

— Всегда, — шёпотом ответил Кау-Рук. — А я с ним сосуществовал целых семнадцать лет. Если бы не Лон-Гор, я бы или его убил, или с ума бы сошёл.

— От него пахнет страданием, — тихо сказал Несмелый Лев.

— Конечно, будешь тут страдать, — согласился Кау-Рук. Лев ушёл. Мон-Со в темноте чем-то зашуршал, потом притих, и Ильсор, устроившись поудобнее, скоро заснул.

Было свежо. Ильсор, укрытый курткой, перевернулся на другой бок и из осторожности не стал открывать глаза, услышав неподалёку тихий разговор.

— Я теряю форму исключительно от новых обстоятельств и отсутствия тренировок! Будь добр, твоё назойливое внимание…

— Я пытаюсь разобраться! Что, думаешь, я ничего не замечаю? Споткнуться один раз — случайность, два — наводит на мысли. Ты просто не мог упасть в той ситуации! Не с нашей подготовкой. И потом, мы оба слышали, что Ильсор с кем-то говорит, но я оказался рядом сразу, а ты в трёх кустах заблудился.

— Подозреваешь, что я хотел оставить вас на корм льву? Да я был готов к смерти в этот момент!

— Нет, здесь что-то другое… — задумался Кау-Рук. Ильсор совсем проснулся и лежал, не открывая глаз, но навострив уши. Надо же, они всё-таки на «ты», когда уверены, что их никто не слышит… Ну что за люди — не могут не соблюдать официальный тон всегда и везде!

— Нет здесь ничего другого.

— Я знаю, как ловко и в каких масштабах ты способен врать себе и другим.

— На что ты намекаешь?

— На то, что Лон был прав, когда говорил, что семнадцать лет одиночества даром не проходят.

— Будь добр, избавь меня от этой темы.

— Ну вот, я про то же. Ты вообще спал?

— Спал, конечно.

— Не ври, я вижу. Ты яростно отрицаешь то, что в твою картину мира не укладывается.

— Мы уже обсуждали это, и я не хочу повторяться. Ты уверен, что со мной что-то не то, я уверен, что со мной всё в порядке. Без Лон-Гора мы это не определим, так что предлагаю остаться при своём. К твоему сведению, его диагностика пять дней назад не выявила никаких отклонений.

Судя по шороху одежды и травы, Мон-Со поднялся. Ильсор зевнул и перевернулся снова.

— В порядке? Кто не в порядке? — переспросил он, притворяясь, что услышал только конец разговора. — Что случилось?

Он сел, сбросил с себя куртку штурмана и огляделся. Мон-Со на поляне не было, Кау-Рук сидел у дерева и смотрел в сторону.

— Доброе утро, — сказал он. — Я думаю, Мон-Со что-то скрывает.

— То, что у него бессонница, я знаю, — напомнил Ильсор. — Лон-Гор его на ночь датчиками облеплял, чтобы сканер записывал фазы сна.

Кау-Рук повернулся к нему:

— Нужно проверить. Должно быть что-то, на чём он проколется. Сумку он носит с собой, а жаль, если у него там запасы таблеток, он бы не отвертелся…

— И что мы будем делать? — шёпотом спросил Ильсор.

— А вот это посмотрим по ситуации.

Ильсор причесался пятернёй и задумался. Какая-то обида не позволяла смотреть на ситуацию трезво, и наконец он догадался: ему-то Кау-Рук никогда не предлагал перейти на «ты», хотя, казалось бы… Тут же Ильсор одёрнул себя: не время было об этом думать, да и в их ситуации «вы» — почти единственный способ продемонстрировать истинное отношение. По крайней мере, ему хотелось на это надеяться.

Мон-Со вернулся из зарослей, неся пригоршню красных ягод. Вслед за ним, потягиваясь и зевая, ступал Несмелый Лев.

— Доброе утро! — сказал он, демонстрируя алую пасть и желтоватые зубы. — Подкрепитесь и в путь, пришельцы. Я вижу, вам не терпится попасть в Изумрудный город.

— Есть концентрат можно и на ходу! — воскликнул Ильсор, вскакивая. — Ни минуты нельзя терять.

Ягоды закончились даже раньше, чем они дошли до дороги ВЖК. Несмелый Лев с подозрением принюхался к тюбику, который они передавали друг другу.

— Странная еда, — сказал он. — Ну да ладно.

Ильсор догнал Льва и пошёл с ним рядом.

— Вчера ты сказал, что от Мон-Со пахнет страданием, — сказал он тихо. — Что ты имел в виду?

Лев оглянулся и потянул носом воздух.

— Я бы решил, что ваш спутник болен, — ответил он. — Но не знаю, вам виднее. Двигается он не как раненый. И кровью от него не пахнет.

— Мы со штурманом тоже думаем, что у него что-то болит, — вздохнул Ильсор, — но он не признаётся, а как вытряхнуть из него правду, мы не знаем.

— Дело плохо, — согласился Несмелый Лев. — Если он не хочет лечиться, ничего не поделаешь.

Некоторое время Ильсор шёл молча. Вчерашний венок, который он ещё не выбросил, так и висел у него на шее. Стебельки цветов похолодели и обмякли, но венчики желтели по-прежнему. Все мысли Ильсора были заняты Мон-Со, который шёл позади.

Вскоре они подошли к широкой полноводной реке, через которую был перекинут мост.

— Больше половины пути прошли, — обрадовался Кау-Рук. Ильсор ни разу не видел страну с воздуха и потому доверился его профессиональной зрительной памяти.

— Значит, до столицы дойдём максимум завтра утром, — сказал он.

На середине моста он стащил с себя венок и бросил его в воду.

— Красиво плывёт, — заметил Несмелый Лев. Жёлтый круг покачивался на волнах, и вскоре течение унесло его за поворот реки.

— Вы можете хотя бы немного побыть серьёзным? — скривился Мон-Со.

— Где бы я был, если бы всё принимал близко к сердцу? — откликнулся Ильсор, проводив венок взглядом. Он как раз вспомнил про свою тёмную часть. Тёмный был встревожен, ему не нравился солнечный летний день, не нравился Несмелый Лев, и во всём он искал подвох, а больше всего злился на глупость с венком, боясь, что она выйдет боком.

Ильсор, как мог, постарался его успокоить, но получилось плохо. Тёмный страшился и столицы, подозревая, что главная ловушка находится там. Если вся страна так прекрасна и безопасна, то в Изумрудном городе обязательно должно найтись что-то кошмарное. Вдруг правитель этой страны — зубастый дракон, который охраняет свои сокровища и ест путников?

По сторонам дороги потянулись поля, издалека было видно, что на них работают местные жители. В ближайших зарослях огромных жёлтых цветов торчала зелёная шляпа, видимо, это фермер решил спрятаться, завидев, что по дороге идут лев и пришельцы. Один раз навстречу попалась телега, гружённая соломой и запряжённая небольшим копытным животным. Возница отпустил вожжи и уставился на путников, открыв рот от изумления.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Ильсор, но беллиорец не ответил. Мон-Со осмотрел его с большим подозрением и потом ещё несколько раз оглянулся. Возница смотрел им вслед.

Когда поля закончились и над дорогой опять сомкнулись кроны деревьев, было решено устроить привал. Лев улёгся в тени, а Ильсор внимательно наблюдал за тем, что будет делать Мон-Со. Тот, по своему обыкновению, сел у дерева. Ильсор ловил малейшее его движение, устроившись шагах в десяти в стороне. Мон-Со тёр глаза, воспалённые и больные. Понятно, почему он носит очки даже теперь, когда уже дал слово никого не трогать, — чтобы никто не увидел, что с ним что-то не в порядке. Если бы удалось застигнуть его за приёмом таблеток… Но Ильсор не хотел прикрывать откровенное насилие словами о благе. Как бы с ним поговорить?

Они со штурманом переглянулись. Ильсор обернулся, запустил обе руки в густую изумрудную траву, нашарил тонкий стебелёк.

— Сплести вам венок, мой полковник? — спросил он. — Не хотите из жёлтых и пушистых — могу придумать что-нибудь скромное и строгое. Как вам вот этот аленький? Самый менвитский цвет.

И он показал Мон-Со стебелёк, усыпанный маленькими голубыми цветками.

— Нет, спасибо, — буркнул Мон-Со, едва повернув голову в его сторону. — Оставьте ваши глупости себе.

— Даже красный не хотите? — уточнил Ильсор, снова переглянувшись со штурманом и поднимая цветок повыше.

— Нет, — отрезал Мон-Со и отвернулся.

Кау-Рук поднялся и обошёл место, где они устроились.

— Смотрите, — воскликнул он, — какое дерево!

— Тут была большая ветка, — заметил Несмелый Лев. — Потом её, наверное, сломало бурей, а кольца остались.

— Настоящая мишень, — сказал Кау-Рук, ощупывая кольца на уровне своего роста и останавливаясь на сердцевине. — Спорим, что вы не попадёте в неё ножом с тридцати шагов?

— Что? — вскинулся Мон-Со, начиная краснеть от возмущения. — С тридцати шагов?! Вы что, издеваетесь? Я — почти что идеальный менвит, я не могу не попасть!

— Ну, она такая маленькая, — заметил Кау-Рук. — И потом, вы же сами жаловались, что теряете форму. Всё равно нам нечего делать, попробуем?

Мон-Со вскочил и нашарил на поясе нож, а потом подошёл к дереву и тоже провёл пальцами по слому.

— Мишень маловата, — заметил он. — Но всё равно вы издеваетесь.

Он развернулся и отсчитал по полянке тридцать широких шагов. Ильсор следил за ним, начиная догадываться, что приближается развязка трагедии. Кау-Рук отошёл от дерева и приложил палец к губам. Нож сверкнул в воздухе и вонзился в верхний край мишени.

— Как вы думаете, попали или нет? — спросил штурман.

— Что значит — думаю? — возмутился Мон-Со. Его щёки приобретали меловой оттенок, он уже понял, для чего это было устроено. — Конечно, попал!

Ильсор и Кау-Рук посмотрели друг на друга с ужасом и тоской, Несмелый Лев закрыл морду лапой, и наконец Ильсор набрался мужества, чтобы взвалить на себя ещё одну ношу.

— И давно вы слепнете? — спросил он.

* * *

— Смотрите, какие страшные следы! — сказал Бу-Сан, наклоняясь над отпечатками огромных когтистых лап на обочине дороги. Баан-Ну прикинул размер обладателя таких отпечатков и стал нервно озираться.

Они шли уже полдня. Спать на дереве оказалось неудобно, генерал весь извертелся, в его бороде и одежде застряли кусочки коры, и первое время он то и дело отряхивался.

— Да-а… — веско протянул Ар-Лой, тоже рассматривая следы. — Вот вам и испытания. Что, мы должны сразиться с этим чудовищем?

— Идём дальше, но осторожно, — велел Баан-Ну. Вокруг тянулся лес, тёмный и показавшийся недобрым. — Если придётся, то и сразимся.

Вскоре они дошли до моста, перекинутого через пропасть.

— Ага, — сказал Ар-Лой. — Это та пропасть, которую я видел с воздуха. Значит, треть пути мы уже прошли.

— Как бы оставшиеся две трети не оказались пострашнее первой, — хмуро сказал Бу-Сан. — Я однажды ещё на Рамерии исследовал почвы в предгорьях, прошёл по надёжной тропинке, а она вдруг поползла подо мной вниз, я тогда с трудом спасся. Так и эта страна: кажется мирной и надёжной, а на самом деле неизвестно, что нас ждёт.

— Какое открытие, — язвительно проговорил Ар-Лой и в очередной раз проверил, на месте ли пистолет. — Если здесь даже суп может обидеться, что ждать, например, от…

Он осёкся. Все трое новыми глазами посмотрели на мост. Он казался добротным и крепким, но что на самом деле?

— Взбрыкнёт ещё и сбросит нас в пропасть, — нервно проговорил Баан-Ну. Перспектива погибнуть так бесславно его не прельщала.

— Что может не понравиться мосту? — взялся рассуждать Бу-Сан. — Грязная обувь? Громкий топот?

Говорил он на полном серьёзе.

— Может, ещё и поклонимся этой деревяшке? — процедил Ар-Лой.

— В таком случае вы идёте первым, — распорядился Баан-Ну. — На вас и проверим. А если он вас сбросит, поищем обходные пути.

В его воображении мост уже вставал на дыбы и сбрасывал на острые камни несчастного лейтенанта. В этот момент Ар-Лоя было даже жаль.

— Грязная обувь, говорите? — тревожно переспросил генерал, не дождался внятного ответа и осмотрел подошвы своих сапог. Бу-Сан сделал то же самое. Ар-Лой, поколебавшись, тоже посмотрел на свои сапоги и на всякий случай вытер ноги о траву.

Они подступили к мосту, но ни один не решался ступить на деревянный настил.

— Хороший мостик, хороший… — проговорил Баан-Ну, успокаивающе погладив мост по перилам. — Мы только пройдём, мы ничего плохого не сделаем…

Ар-Лой смотрел на него с ужасом и жалостью, не иначе, решил, что начальство помешалось.

— А теперь быстро, тихо и на цыпочках, пока я его глажу! — скомандовал Баан-Ну. Ар-Лоя не надо было упрашивать. Он мигом преодолел мост и остановился на другой стороне, уперевшись руками в колени. Бу-Сан прошёл уверенно, но почти не отпуская перил.

— Теперь я, — сказал генерал и решился. — Хороший мостик… — бормотал он, пока доски скрипели под его поступью. — Хороший…

Он ног своих не чуял, когда оказался наконец на твёрдой земле.

— Пронесло, — прокомментировал Бу-Сан и отвесил мосту короткий поклон. — Спасибо, — сказал он и пояснил в ответ на недоумённые взгляды: — Ну что тут такого? Я менвит, конечно, нам кланяться не подобает, но всё же вдруг он обиделся на что-то и за нами погонится?

Баан-Ну нервно захохотал и оглядывался ещё целый час.

* * *

— Много ещё? — страдальчески хмуря брови, спросил Ман-Ра, который нёс полную корзину фиолетовых слив.

— Ещё пара заходов, — приободрил его Урфин.

Он поступил, как ему казалось, мудро, большую часть военных отправив за сокровищами, а половину штатских забрав на садово-огородные работы. В конце концов, это пришельцы были виноваты в том, что его растения на несколько дней остались без ухода. Но за работу полагалась награда, и он не мог этим пренебречь. Созревшие фрукты отправлялись прямиком на кухню Ранавира, а Урфин разрывался между огородом и лагерем, пытаясь уследить за тем, чтобы горе-повара не испортили выращенное тяжким трудом.

— Неужели вы устали, Ман-Ра? — поддел он. — Странно, а кажетесь сильнее меня…

Упрёк подействовал, биолог пошёл по тропинке быстрее, а Урфин спрятал улыбку. Только бы ещё отвадить от намерения зверей потрошить — и цены бы ему не было.

Перевалило за полдень, часть менвитов сновала с корзинами и ящиками туда-сюда, часть была занята на огороде, Урфин присматривал, радуясь, что у его подчинённых так сильно преклонение перед властью. Они приняли его, скрипя зубами, но всё же приняли и не пытались оспорить ни его приказы, ни советы. Иногда Урфин подмигивал и улыбался в пустоту перед собой, надеясь, что именно в этот момент за ним наблюдают из Изумрудного города.

— Хотите без еды остаться, Нур-Кай? — грозно прикрикнул он на менвита, который тащил свой ящик, вовсе не заботясь о сохранности его содержимого. — Фрукты и овощи — натуры весьма чувствительные. Я растил, а вы их сейчас передавите, хотите, чтобы они разбежались по кустам? Заставлю отлавливать!

Тот взглянул с подозрением и прошипел что-то сквозь зубы. Машина не перевела, поэтому Урфин перевёл сам и задумался. Положение его только казалось прочным. Стоит кому-то засомневаться и проверить, специально что-нибудь натворив, — и он пропал. Если бы менвиты были совсем как дуболомы! Те думать не умели, а эти умели, просто не имели привычки размышлять самостоятельно.

Время обеда миновало, и Урфин уже подумывал о том, чтобы заглянуть в шахту. Потом его отвлекли, потом солнце начало опускаться всё ниже и ниже, а потом из шахты примчался бледный Лан-Тор с грязными разводами на лице.

— Мой полковник! — сказал он. — Вы нужны внизу, к вам возникли вопросы.

Урфин весь день ждал этой минуты, потому вовсе не испугался.

— Пойдёмте, — ответил он, снял рабочие перчатки, отдал пару распоряжений по кухне и пошёл впереди лейтенанта. — Разберёмся сейчас, что за вопросы.

Впечатление ему надо было производить самое уверенное и внушающее доверие, потому он торопился дойти до шахты, пока не кончился запал.

Внизу было светло от фонарей, мелькали силуэты, клубами висела каменная пыль, под ногами валялись завалы камней. Урфин перешагнул через камни и достиг конца штрека.

— Мой полковник, — произнёс один из менвитов, появляясь перед ним. На голове у него был лётный шлем с опущенным стеклом, нос и рот для защиты от пыли были закрыты повязкой. Он едва сдерживал злость.

— Слушаю вас, — невозмутимо сказал Урфин. Вокруг притихли.

— Где сокровища? Мы копаем там, где вы сказали, целый день! Я лётчик, а не шахтёр или чернорабочий! — бушевал менвит, потрясая киркой. — Да у меня мозоли на руках из-за ваших выдумок! Так и скажите, что никаких сокровищ здесь нет, а вы просто нас дурите!

— Нет, значит? — терпеливо спросил Урфин, наклонился и поднял первый попавшийся камень. — Посветите-ка сюда.

Свет нескольких фонарей пересёкся на обломке породы в его руке. Камень сверкнул зелёным.

— Это что? — торжествующе спросил Урфин, поднимая камень повыше. — Вы хотели изумруды — вы их получили. Передумали уже?

Камень переходил из рук в руки, и наконец в забое повисла полная тишина. Посрамлённые менвиты только переглядывались.

— Мой полковник, приносим вам извинения, — первым спохватился Лан-Тор. — Вы не сказали, в каком виде должны быть сокровища, а я не догадался спросить. У нас наверху есть шлифовальная машина…

— Вы что, думали, сокровища тут разложены специально для вас, нужно только прорубиться — и посыплется гора изумрудов? — внезапно разозлился Урфин, тыча пальцем то в одного, то в другого. — А поработать не хотите? Мозоли у него, видите ли! И это лучшие солдаты с вашей планеты? Гражданские не плачут, а таскают овощи, чтобы никто голодным не остался, а вы чуть что — сразу хныкать? Ой, я пальчик ушиб! Тьфу на вас, разговаривать не хочу! И как генерал с вами справлялся? Изумрудную жилу я вам показал, делайте с ней что хотите, а я самоустраняюсь!

И, махнув рукой, Урфин растолкал своих подчинённых и широким шагом пошёл к выходу. Внутри у него всё кипело от злости, и он боялся наговорить чего-нибудь, о чём потом будет жалеть.

Весть о том, что в шахтах нашли изумрудную жилу, быстро облетела лагерь. Радость немного поутихла при известии о том, что добывать изумруды придётся самим, и Урфин в который раз почувствовал, что бьётся лбом о стену. Не стоило питать иллюзий, что все менвиты, едва взяв в руки рабочий инструмент, мигом перевоспитаются. Напротив, чем тяжелее будет работа сейчас, тем больше они будут мечтать отловить арзаков и снова спихнуть труд на них.

— Эх, Джюс, на что ты надеешься? — горестно пробормотал Урфин, сидя на пустом ящике. — И на что Страшила надеется?

Ему пришло в голову, что Ильсор, несмотря на то, что ничего об их стране не знает, всё равно продвигается со своими спутниками к Изумрудному городу, наверняка рассчитывая на помощь, и это придало ему немного уверенности.

Солнце садилось. Из ангара доносилось жужжание шлифовальной машинки. Первые изумруды блестели, перекатывались на ладонях, лица менвитов светились несвойственной им радостью, и Урфин почувствовал тоску. Скоро его подчинённые будут зорко смотреть, сколько изумрудов добыли другие, считать, кто сколько часов провёл в шахте, спорить, нужно ли сдавать все изумруды в общее хранилище или каждый работает только для себя… Давно поборов собственную жадность, он не предусмотрел чужой. Какое уж тут перевоспитание!

В дверях ангара Лин-То ласково перекатывал с ладони на ладонь крупный зелёный камень, и на его лице застыла мечтательная улыбка. Бравый лётчик грезил о горах изумрудов, и его можно было понять.

— Позвольте, я взгляну? — вежливо попросил подошедший Ман-Ра, и Урфин напрягся, предчувствуя нехорошее.

— Пожалуйста, — ответил Лин-То и без колебаний отдал изумруд.

— Красивый камушек… — пробормотал Ман-Ра, не отрывая от него глаз. Урфин сморгнул: лицо живодёра-биолога словно осветилось изнутри. Повертев изумруд и так, и сяк, Ман-Ра вернул его хозяину, и свет погас, словно выключили.

На этот раз собрались не по команде, а по зову души.

— Назначайте себе смены, — буркнул Урфин, который об изумрудах разговаривать не хотел. — Я вам в этом не указ, сокровища — ваше личное дело.

— Мы можем и вам добыть изумрудов, мой полковник, — предложил Лан-Тор.

— Спасибо, не надо, — отказался Урфин. — Мне они не нужны.

— Но вы же были… — заикнулся Лан-Тор.

— Ну, был, — согласился Урфин. Его слушали со вниманием. — Захватил в стране власть, хотел богатства. А теперь передумал.

— Почему? — спросил кто-то.

— А зачем они нужны?

— Как зачем? — возмущённо воскликнули в ответ. — Это же изумруды! Неужели на Беллиоре их не ценят?

— Да ценят вроде. — Урфин задумался, сел на гигантскую ступеньку замка. — Только мне мои фрукты и овощи дороже.

— Они же сбежать могут!

— Изумруды тоже могут, если с ними плохо обращаться или платить ими за злые дела, — парировал Урфин. — Так что распоряжайтесь ими с умом.

— А мне кажется, что-то тут нечисто! — раздался другой голос, и вперёд выступил Нур-Кай. Урфин так и знал, что от него будут неприятности.

— Это что это вы говорите? — сощурился он. — Намекаете, что я вру?

— Мы видели разрушения в лагере и внезапные исчезновения, — продолжил Нур-Кай. — Но мы ни разу не видели, чтобы предметы сами двигались и уходили от нас!

Урфин с сожалением подумал, что время его царствования в менвитском лагере подходит к концу.

— Если вы не видели, это не значит, что этого не бывает, — сказал он. — Вы учёный или кто?

— Именно потому, что я учёный, я предпочту всё проверять и словам не верить! — возразил Нур-Кай. — Проведём эксперимент, мой полковник?

— Да мне-то что, вы пострадаете, — отмахнулся Урфин. Ну вот и конец. Интересно, что они с ним сделают? Прикончат сразу? Или дождутся генерала? Бежать он и не пытался, знал, что не получится.

— Я согласен с вами, Нур-Кай, — сказал Ман-Ра, недобро глядя на Урфина. — Наш новый полковник с самого начала показался мне подозрительным.

— Он показал нам изумруды! — возмутился Лан-Тор.

— Чтобы отвлечь?

— Пострадаю? — вдруг переспросил Нур-Кай. — И как же? Допустим, я как-то оскорблю наши кухонные принадлежности — и что, вилки убегут в лес или проткнут меня насквозь? А если я оскорблю… да хоть вот эту развалюху?

Урфин с сомнением оглянулся на замок.

— Главное, свой корабль не вздумайте оскорбить, — посоветовал он, держась из последних сил. Ждать помощи было неоткуда.

Нур-Кай с силой пнул первую ступеньку.

— Идиотский замок! — прокричал он, задрав голову. — Замшелый, развалившийся…

— Может, не надо? — с опаской спросили его.

— Эксперимент! — решительно заявил Нур-Кай и пнул ступеньку ещё раз. — Да чтоб тебе провалиться, дрянной ты сарай!

Урфин открыл рот, чтобы сказать, что Нур-Кай выглядит нелепо, но не успел.

Земля вздрогнула.

* * *

Вдали виднелась река. Широкой блестящей лентой она несла свои воды под перекинутым через неё мостом.

— Река! — обрадовался Баан-Ну. — Значит, скоро будет и столица!

— Я бы так не радовался, — скривился Ар-Лой. — Взгляните на мост. Если бы я устраивал засаду, то именно здесь.

Генерал задумался, замедлив шаг. Столица была близко, но проснувшаяся осторожность не позволяла ему идти напролом.

— Действительно, — сказал он. — И скинуть в реку тоже можно. В пропасть нас не сбросили, но тут какое искушение!

— Опять следы, — встревоженно сказал Бу-Сан, наклоняясь. — Зверь мог спрятаться под мостом. Не зацикливайтесь на обидчивых вещах, хищники тут тоже имеются, и здоровенные.

— Ах, так? — сказал Баан-Ну, прищурившись на мост. — Думали так просто нас взять? А вот и нет! Пойдём.

И, свернув с дороги, он решительно направился прямо по зарослям травы параллельно реке. Ар-Лой догнал его.

— Мой генерал, куда мы направляемся?

— Искать другую переправу!

— Но здесь нет другой переправы, мост — единственный на всём протяжении реки…

— Всё у этих беллиорцев не как у людей, — проворчал Бу-Сан, который немного отставал.

— Лейтенант! — рявкнул Баан-Ну. — Куда смотрите? Штатский в арьергарде отряда, а под мостом — хищный зверь!

Он отослал Ар-Лоя назад единственно для того, чтобы не передумать. Они обязательно должны были выйти из положения. В конце концов, герой он или нет?

Они шли уже полчаса. Река не думала сужаться, никакого брода тоже не было. Пару раз в волнах то ли мелькнуло какое-то водоплавающее животное, то ли проплыла коряга. Поворот реки давно скрылся из виду. Баан-Ну уже понимал: его подчинённые догадались, что у него нет никакого плана, но не показывают этого из уважения. И знают, что он тоже всё понял… Что за лицемерие! Но всё же лучше, чем уронить свой авторитет и упасть в чужих глазах… Тоска так и глодала генерала, пока он топал вперёд. Наконец на каком-то пригорке он остановился и повернулся, чтобы объявить, что они идут назад, на мост, и уже даже набрал воздуха…

— Откуда вы знали, что здесь есть плот? — изумился Ар-Лой, показывая ему за спину.

Баан-Ну обернулся, не веря ещё, что спасён, но в камышах возле берега действительно покачивался плот.

— Не скажу, — с довольным видом ответил Баан-Ну. Пусть гадают и восхищаются секретными планами своего начальства, которое как-то ухитряется добывать сведения ниоткуда!

Ар-Лой первым ступил на плот и поднял с брёвен шест.

— Должен выдержать троих, — сказал он. — Хотя и с трудом, беллиорцы же щуплые.

— Ничего, выдержит, — приободрил его Баан-Ну. Плот просел под его весом, вода коснулась сапог. Бу-Сан прыгнул, метя в середину, чтобы не опрокинуть плот, и тот едва ли не коснулся дна.

— Даже если и развалится, доплывём так, — сказал Ар-Лой и оттолкнулся от берега.

Они преодолели реку почти до середины, но потом плот стало относить ниже по течению, крутило во все стороны, и пришлось присесть, чтобы не потерять равновесие совсем.

— Смотрите! — воскликнул Бу-Сан, показывая на реку. Из воды показалась плоская голова с длинными челюстями, не приходилось сомневаться, что обладатель этих челюстей питает вполне определённые надежды. — Мы сами загнали себя в ловушку!

— А всё вы! — рассердился генерал. — Зверь, зверь! Ар-Лой, давайте я!

Он встал и выхватил у лейтенанта шест, но было слишком глубоко, отталкиваться было не от чего, разве что от зелёной твари. Один раз Баан-Ну даже так и сделал.

— Получилось! — закричал Ар-Лой, который сидел на середине плота в обнимку с Бу-Саном. — Видите, течение уже в стороне!

— Чтобы у меня — и не получилось? — горделиво спросил генерал, нащупывая дно. Течение здесь тоже было, но не такое сильное, как на середине, да и тварь, получив по морде, больше не показывалась.

— Осторожно! Камень! — вскрикнули сразу оба, но было уже поздно. Баан-Ну стоял на плоту спиной вперёд и поэтому только почувствовал сильный толчок. С треском плот развалился надвое, и генерал рухнул в воду.

— К берегу, быстро! — не растерялся он, помня про голодных зелёных тварей. К счастью, река тут опять поворачивала и немного сужалась. Баан-Ну ушёл под воду, вынырнул и вдруг оказался в прибрежных камышах. Бу-Сан отплевался от воды позади него.

— В камыши не полезут? — хрипло спросил генерал, до которого дошло, что они только что избежали позорной смерти.

— Не должны, — ответил Бу-Сан и оглянулся. Позади шли равнодушные желтоватые волны. Ар-Лоя нигде не было.

— Утонул! Ищем! Вы туда, я — туда, — скомандовал Баан-Ну и приготовился нырнуть снова. Камыши зашуршали.

— Стойте, я здесь, — проговорил Ар-Лой. — Ногу свело, еле разогнулся.

— Не кукситься, — велел Баан-Ну и подхватил своего тайного врага. Бу-Сан подхватил его с другой стороны, и вместе они вытащили Ар-Лоя на берег. Тот повалился на землю, пытаясь стащить сапог.

— Дайте я, — не вытерпел Баан-Ну, глядя на его мучения. В другой ситуации снимать сапоги со своего подчинённого было бы для него позором, но сейчас никто из военных не видел, а штатский Бу-Сан не в счёт.

— Что это у вас на голове? — удивился Бу-Сан и стащил с генерала венок из жёлтых цветов. Венок был мокрым и жалким.

— Тьфу, гадость, наверное, в камышах застрял, — отмахнулся Баан-Ну, стаскивая с Ар-Лоя и второй сапог. Лейтенант принялся растирать ногу, то и дело морщась от боли.

К тому моменту, как они обсохли на пригорке, солнце уже начало опускаться. Баан-Ну то и дело перелистывал свою промокшую тетрадь, в которой у него уже было несколько записей. Тетрадь медленно высыхала.

— Мы отклонились от первоначального маршрута, — встревоженно сказал Бу-Сан. — Вдруг нам не засчитают наш путь?

— Пусть только попробуют! — сказал Ар-Лой. — Мы едва не погибли!

Они заспорили. Генерал не встревал в их спор и слушал вполуха. Он вытащил карандаш и записывал на высохших листах новые идеи. Встречи с чудовищами прекрасно ложились в сюжетную канву и добавлялись в список его побед. Конечно, он осознавал, что Ар-Лой и Бу-Сан вряд ли поверят написанному, да и чудовищ он почти не видел. Но всё же его переполняла гордость: ведь это именно благодаря ему они спаслись и от того, кто прятался под мостом, и от зелёных зубастых водоплавающих.

В конце концов было решено возвращаться обратно к дороге. Тени становились длиннее, вокруг всё окрашивалось тёплыми золотыми тонами, но генерал не обращал на это внимания, придумывая подходящие для своих подвигов выражения. Под ногами то и дело попадались алые цветы. Генерал принюхался и ускорил шаг: цветы имели такой приторный запах, что становилось неприятно.

— Что вы там копаетесь? — сказал он, обернувшись. Ар-Лой едва брёл позади, Бу-Сан то и дело зевал. — Да вы что, совсем? — рассердился Баан-Ну. — Перейдём поле, а там уже…

Он не удержался и зевнул сам.

— Что такое? — пробормотал он. — Как спать-то хочется…

Понимание, что что-то не так, несколько отрезвило его.

— Бегом! — закричал он. — Беллиорцы хотят нас убить!

Ар-Лой встрепенулся и ускорил шаг. Бежать он, видимо, был не в состоянии. Бу-Сан, проковыляв несколько шагов, опустился на алый ковёр.

— Не останавливаться! — приказал Баан-Ну. Сладкий запах кружил голову, когда он в два прыжка оказался рядом с Бу-Саном и схватил его за плечи.

— Вставайте! — велел он. — Быстро! Нас убивают!

Не дождавшись реакции, он потащил Бу-Сана по цветам. В голове всё плыло, так и тянуло прилечь. Неодолимое желание спать овладело Баан-Ну окончательно, и он успел пожалеть лишь о том, что не записал в тетрадь последнюю пришедшую в голову фразу.

* * *

Земля вздрогнула. Фундамент замка застонал, и Урфин слетел с нижней ступени. Одна из башен накренилась, из открытого чердачного окна, истошно вопя, вылетел Гуамоко.

— Сейчас рухнет! — закричал кто-то. — Бежим!

Двор опустел быстро. Неловкий от изумления Урфин пошёл вслед за всеми. Гуамоко летал над его головой и причитал:

— Хозяин, ну быстрее, быстрее, оно сейчас всё развалится!

Земля задрожала снова, и Урфин понадеялся, что гномы, которые следили за всем, что происходило в лагере, успели спрятаться. Если бы кто-то попросил его о помощи, он бы подхватил его и посадил в карман, но среди серых камней не мелькало яркой одёжки.

Он на ходу присматривался к тому, что творится у него под ногами, и получилось, что со двора он вышел совершенно спокойным на вид. Менвиты, которые были обучены действиям в чрезвычайной ситуации, столпились на холме возле «Диавоны». В безопасном месте, куда не долетели бы камни от падающих башен. Урфин остановился перед всеми и стал наблюдать. Первоначальный страх прошёл, и он следил за тем, как раскачиваются, но не падают башни замка. Что же это с ним происходит? Неужели замок действительно обиделся?

Во дворе вверх взлетел фонтан земли. Со звоном рассыпалось одно из окон, но замок пока не спешил проваливаться под землю. Что-то словно вытолкнуло его изнутри, и он стал ещё выше, чем был.

— Падает, — шёпотом сказал кто-то позади Урфина.

— Проваливается! — возразил другой. — Сейчас обрушится вниз, и всё.

— Ноги выросли! — ахнул третий.

Урфин протёр глаза. Замок стоял на четырёх столбах и едва заметно покачивался из стороны в сторону. Вылетело ещё одно окно, посыпалось цветное стекло.

— Раздавит нас? — предположил Лан-Тор. Его-то Урфин узнал по голосу.

Один из столбов поднялся, согнувшись посередине, и опустился на новое место. Согнулся другой.

— Уходит, — веско сказал Урфин, убедившись, что замок начал медленное шествие к горам. Земля тряслась при каждом его шаге.

Теперь Урфин уже совладал с собой. Что бы это ни было — колдовство фей или магия самого Гуррикапа, — но только что он спасся от разоблачения. Он решительно обернулся к своим подчинённым.

— А я предупреждал… — произнёс Урфин. Менвиты в большинстве своём были белыми от страха. Конечно, не каждый день такое увидишь.

Вперёд вытолкнули Нур-Кая.

— Я предупреждал… — веско повторил Урфин. Гул земли затихал вдали, башни замка уже не виднелись над лесом.

— Простите… — пробормотал Нур-Кай, пряча глаза. — Я готов понести наказание, мой полковник.

— Наказание… — повторил Урфин. — Да что с вас взять! Дуболомы и есть дуболомы! Проверить захотелось! Ну, проверили?

Не дожидаясь ответа, Урфин стал спускаться с холма.

Место, где раньше стоял замок, зияло огромной дырой. Урфин подошёл и заглянул в неё. Где-то в глубине пробивался родник.

— Да… — вздохнул Урфин. Подошедший Лан-Тор тронул его за плечо:

— Мой полковник, что же теперь делать?

— А я знаю? — сердито спросил Урфин. — Я сам перепугался! Дом от меня уходил, это да, но чтобы целый замок обижался — впервые вижу! Как же вы ему насолили, и представить нельзя!

Лан-Тор обернулся на холм, где стояла «Диавона», вокруг которой понуро бродили менвиты.

— Мой полковник, вы не можете предположить, что бы не понравилось звездолёту? — спросил он.

В его голосе был ужас.

* * *

— Простите, что? — спросил Мон-Со. Он ещё держался, но всё и так было понятно.

— Вы слепнете, — повторил Ильсор. — Вы не видите, куда воткнулся нож. Вы промазали. Цветок я показывал синий, а не красный. В кустах вы заблудились не просто так — идти пришлось только на голоса. И леса вы вдалеке не видели, вот и сказали одно «угу». И споткнулись на тропинке тоже не случайно. Вы хоть меня сейчас видите?

— Вас — пока что вижу, — кивнул Мон-Со. Штурман подошёл к нему и попытался обнять, но Мон-Со вырвался с брезгливой гримасой.

— Не прикасайтесь ко мне! — прошипел он.

— Тихо! — прикрикнул Ильсор. — Мы разобраться хотим, а вы… как всегда! Что значит «пока что вижу»? Слепота прогрессирует?

— Да, — признался Мон-Со. Крылья его носа подрагивали. — Давайте закончим это поскорее. Просто оставьте меня и идите дальше, чтобы я не был вам помехой. Ваше отношение ко мне очевидно.

— Какое ещё отношение? — Ильсор схватился за голову. — Нормальное отношение! Лон-Гор, конечно, ни о чём не подозревает?

— Его диагностика ничего не показала, кроме бессонницы, возможно, на нервной почве, — ответил Мон-Со. Он держался как на допросе.

— Но голова у тебя болит, — заметил Кау-Рук. — Ты иногда трогаешь виски и морщишься, может, сам не замечаешь. Головная боль и слепота связаны?

— Наверняка, — согласился Мон-Со. — К чему это всё? Просто идите дальше, у вас есть цель, а я сделал всё, что мог.

— Зачем вы согласились пойти со мной? — воскликнул Ильсор.

— Потому что вы попросили. И потому что вас надо охранять.

— Умереть он хотел, — вмешался Несмелый Лев. — Меня тоже этому учили: если становишься немощным, но хочешь уйти с честью, пожертвуй собой ради чего-то важного.

— Вы шли за нами в заросли, приготовившись к смерти?! — ахнул Ильсор.

— А что тут такого? — равнодушно спросил Мон-Со. — Это лучше, чем превратиться в беспомощного калеку и вызывать всеобщую жалость.

— Пистолет у него отберите, — не своим голосом сказал Ильсор. — С него станется застрелиться.

— Это я на крайний случай берегу, — осклабился Мон-Со, отпрыгнув подальше. — Вижу я плохо, но врукопашную ещё могу, так что лучше не подходите.

— Дурной ты, пришелец! — не сдержался Несмелый Лев. — Тебе помочь хотят!

— Помочь? Помочь мне нельзя, — отказался Мон-Со. — Лучше уходите, без меня вы быстрее доберётесь.

— Я без вас не пойду! — отрезал Ильсор. — Вы опять думаете по-менвитски? Не знаю, как у вас, а у нас не принято бросать своих.

— Своих? — переспросил Мон-Со. — Ну да, конечно, знаю я, какой я вам свой. Натаскивали только свою орду, чтобы не покусали меня, а больше ничего.

— А-а-а, я с вами не могу! — простонал Ильсор. — Сказано — доверяю, значит, доверяю! Я вашему слову поверил, а вы моему — нет?

Мон-Со пристыженно промолчал.

— Хочешь, скажу, что ты чувствуешь? — вмешался Кау-Рук. — Только вину за то, что подвёл и не оправдал ожидания! Как же, идеальный менвит не может вдруг — как ты сказал? — превратиться в беспомощного калеку. Потому что это же позор!

Мон-Со кусал губы, искоса глядя в его сторону. Неизвестно, видел его вообще или нет.

— Не оправдал — значит, на свалку? — бушевал Кау-Рук. — Так вот что я тебе скажу: ты так ничего и не понял! Ох, какой же ты болван! Мы тебя не бросим, понимаешь? Самого тебя! Нам плевать, в каком ты виде, слепой, хромой или облезлый! А ты нам сейчас про что? Менвит, полковник и охрана для Ильсора — это не весь ты, понимаешь? А Лон всё-таки прав, что бы ты ни говорил.

Ильсор слушал эту речь с восхищением, не зная, что и сказать.

— Да ты рехнулся, — недоверчиво произнёс Мон-Со. — Так не бывает!

Ильсор нервно засмеялся.

— Мой полковник, да хватит уже! Опять — мне это не нравится, меня этому не учили, значит, этого не бывает, даже если оно под носом! Всё бывает, привыкайте. Мы вас не бросим никогда. Пойдём в Изумрудный город и попросим помощи.

Мон-Со беспомощно оглянулся, как будто собираясь удрать от чего-то непонятного и пугающего.

— Но вы же оба меня ненавидите, — неуверенно сказал он.

— Ох, я тоже не могу! — взвыл Кау-Рук. — Представляете, и вот это упёртое нечто — семнадцать лет!

— Полегче, — предостерёг Мон-Со. — Хотите сказать, что нет?

— Воротить нос и ненавидеть по-настоящему — разные вещи, — объяснил Кау-Рук. — Это и к тебе относится тоже. Почти что понарошку, понимаешь? Что, тоже не предусмотрено инструкцией? Впрочем, я знаю, как ты к играм относишься…

Мон-Со не нашёлся с ответом.

— Понятно, — сказал Ильсор, снова беря всё в свои руки, — вы нам не поверите, пока мы действительно вас не спасём. Поэтому пойдёмте в Изумрудный город, не теряя ни минуты!

— И что вы рассчитываете там найти? — спросил Мон-Со. — Спасение для меня? А о спасении для своего народа вы уже забыли?

Ильсор переглянулся со штурманом. Прийти к правителю и потребовать сразу и то, и это было бы верхом наглости, кто его знает, каков он, этот правитель? Но и выбрать спасение для арзаков в отдалённом будущем, когда рядом мучился человек, было бы слишком жестоко.

— Страшила Трижды Премудрый обязательно что-нибудь придумает, — сказал Несмелый Лев. — А ты, пришелец, полезай ко мне на спину, раз трудно идти, я сильный и хоть до самых ворот тебя донесу.

Так они и вышли на дорогу. Мон-Со с выражением непреходящего изумления на лице держался на спине Несмелого Льва, а Кау-Рук и Ильсор шли позади.

— Тебе не тяжело? — спросил наконец Мон-Со.

— Вовсе нет! — возмутился Несмелый Лев. — Сиди себе спокойно.

Ильсор догнал их и пошёл рядом. Вдалеке тянулись поля с разбросанными кое-где рощами, дорога вилась, изредка поднимаясь на холмы и сбегая обратно. Вечерело, над землёй носились какие-то быстрые пташки, и Ильсор улыбался, глядя на них и осознавая, что они обладают разумом, сравнимым с человеческим. Тёмный молчал, видимо, был потрясён произошедшим.

— Я никогда никого из вас не ненавидел, — тихо сказал Ильсор, не обращаясь напрямую к Мон-Со. — И никому не желал смерти, хотя видел многое. В конце концов, нельзя же плохую погоду ненавидеть.

Мон-Со не ответил, а немного погодя лёг Льву на спину, спрятав лицо в его гриве. Наверное, устал балансировать при каждом его шаге.

Впереди край неба едва заметно осветился зелёным сиянием.

* * *

Лон-Гор отряхнул плед, отсыревший за ночь, и повесил его на ветку, чтобы утреннее солнце просушило. Лучи беллиорского светила сейчас едва проникали сквозь плотную листву деревьев. Лагерь просыпался, арзаки сворачивали спальники, потягивались, раздували вчерашние угли, кто-то загремел ведром на тропинке, ведущей к роднику. Продукты, унесённые из лагеря, давно съели и теперь перебивались кто чем мог. Ниле, уже вернувшийся из ельника, подвязав волосы косынкой, проверял припасы.

— Так, из этого можно компот сделать… — бормотал он, осматривая котелок крупных синих ягод. — Компот или соус, вот в чём вопрос?

— К чему соус-то? — насмешливо спросил кто-то.

— А просто соус, — отмахнулся Ниле, — не мешай, у меня вдохновение! К рыбе не пойдёт… К грибам?

Лон-Гор обошёл его и направился к дежурному по передатчику, который клевал носом.

— Ничего? — спросил он.

— Гробовая тишина, — ответил дежурный. — Ни простых переговоров, ни с кодом «М-1», про который вы говорили. Все спят, наверное. Только вчера поздним вечером прошёл приказ вытащить кирки, лопаты и отбойники, а больше ничего.

— Ладно, — пробормотал Лон-Гор и отправился искать Солдона. Тот уже распоряжался, собрав вокруг себя десятка два человек:

— Значит так, вы обыщете ельник, вы обойдёте слева, вы — справа. Встретимся и пойдём дальше.

На поиски они отправиться не успели: со стороны заболоченной поляны примчался Ойно.

— Всё нормально! — сказал он, едва переводя дыхание. — Мы там с ним, на том берегу, за болотцем. Парни, дайте чего-нибудь перекусить, живот подводит!

Ему сунули тюбик концентрата.

— Всё нормально — это как? — спросил Лон-Гор, подходя к Ойно. — Реакция на окружающее адекватная?

— Да он прорыдал всю ночь, теперь спит, какая тут адекватная! — воскликнул Ойно, размахивая тюбиком. — Не знаю, что будет, когда он проснётся…

Лон-Гор вытащил из рюкзака упаковку таблеток и вручил Ойно, а потом поймал его самого и намазал антисептиком глубокую царапину у него на щеке.

— Да ладно вам, док! — отбивался Ойно. — Я побегу, у меня там Киор с Эйгардом одни остались!

— Как только Эйгард проснётся — сразу таблетку ему и бегом за мной, — проинструктировал Лон-Гор. Ойно умчался, а Лон-Гор внимательно осмотрел лагерь в поисках того, кому ещё могла бы понадобиться помощь. Он поприветствовал Мевира, а потом разговорился с ним о местных травах и как бы невзначай провёл рукой ему по спине, проверяя. Мевир поперхнулся на полуслове, уставился на него.

— Да ладно вам, — сказал он наконец. — Со мной-то всё в порядке, спина не болит.

— Как вы догадались? — спросил обескураженный Лон-Гор.

— Да очень просто, по взгляду, — ответствовал Мевир. — Давайте лучше Ригана проверим, вот кому было плохо. Я с вами пойду. На всякий случай.

Он словно охранял Лон-Гора, пока тот пытался вытянуть из Ригана хоть пару слов. Риган смотрел в землю и отвечал только «да» или «нет».

— У него хотя бы нет ярко выраженного посттравматического расстройства, — сделал вывод Лон-Гор, когда Риган принял таблетку и отправился с десятком других арзаков собирать местные ягоды. — И нет зацикленности на травме.

— Вчера он был плох, как по мне, — легкомысленно заявил Мевир. — Не знаю, может, много чего передумал за ночь. Я вот — да. Вообще, если есть какая-то проблема, надо лечь спать, я так считаю. Мне помогает. Если не обдумаешь, так поостынешь.

Глядя на него, нельзя было сказать, что пару дней назад этот человек захлёбывался слезами, сидя в одиночестве под кустом, и здесь крылась тайна, которую мучительно хотелось разгадать.

— А вы? — осторожно начал Лон-Гор. — Вы испытывали схожее…

— Ну да, — объяснил Мевир. — Говорю же, передумать много надо. Ну, как бы проститься с тем, что было. Не знаю, как объяснить. Вот у меня получилось.

— Самовосстановление психики, — кивнул Лон-Гор. — Всегда говорил, что менталитет — страшное дело. Сдаётся мне, что такие вещи всё же наследуются, потому что…

Откуда-то на него вылетел Сиор и сходу предложил:

— Доброе утро, а пойдёмте травы собирать? Мы ещё не все выучили, какие неядовитые, вы лучше знаете.

— Ну вот, не удалось лекцию прочитать, — с мнимой досадой сказал Лон-Гор. — В кастрюлю будем собирать или в упаковку из-под солнечной батареи?

Всевозможные ёмкости в лагере были наперечёт, и в ход шло всё, но трудности как-то не замечались.

— Вот такие ягоды нельзя есть ни в коем случае, — предупредил Лон-Гор, показывая собравшимся вокруг него круглую красную ягоду, спрятавшуюся на стебельке между длинных листьев какого-то кустарничка. — Будет паралич сердечной мышцы. В общем, скажите всем.

— Ригану и Эйгарду тоже? — уточнил кто-то позади остальных. Повисла тягостная тишина. Лон-Гор сорвал маленький ядовитый шарик, повертел в пальцах и отбросил себе за спину.

— Им пока не надо, — спокойно сказал он. — А вот эта трава обладает расслабляющим эффектом, по крайней мере, анализатор обнаружил там повышенное содержание…

К обеду лагерь был обеспечен травяным чаем ещё на два дня вперёд.

— Повидло, правда, без сахара. Импровизация, — объявил Ниле, помешивая в котелке густое варево. — Куда вы рыбу тащите, у меня тут всё пропахнет! Говорил же, рыбу разделывайте сразу у речки! Вот не дам вам ни капли, узнаете, как главного повара не слушаться!

— Шёл бы ты сам на речку, — посоветовали ему, — а мы без тебя справимся.

Их беззлобный смех и подтрунивания Лон-Гор слушал как что-то непривычное и потому завораживающее.

— Не пойду, — проворчал Ниле. — Там геологи. Заставят ещё по камышам бегать с измерительными инструментами, раз пришёл.

Сказано было с уважением. Лон-Гор вспомнил, как заворожённо смотрели они на то, как он разделывает рыбу скальпелем. Кажется, профессиональные навыки здесь ценили все и у всех.

— Лечебное голодание полезно, — вздохнул Лон-Гор, когда всю собранную на обед еду разделили примерно поровну. — Только не тащите в рот всё, что видите.

Предварительно он отнял у Солдона какой-то подозрительный белый клубень, которым тот с аппетитом хрустел, и проанализировал. Клубень, к счастью, оказался съедобным, ещё и с повышенным содержанием крахмала.

— Оно там росло, я выкопал — вкусно оказалось, — оправдывался Солдон. — Но если хотите, я его сварю и посмотрю, что будет!

Ко второй половине дня Лон-Гор чувствовал себя посередине разноцветного гомонящего хоровода, не смолкающего ни на минуту. Его почти не оставляли одного, советовались, предлагали помощь или просили её сами, просто разговаривали, и ему уже хотелось самому забиться в ельник и не выходить до ночи. Арзаки это всё делали не со зла, просто присущая им экстраверсия не могла проявляться иначе, и одиночка Лон-Гор начинал от них уставать.

— Он проснулся! — с криком примчался Киор, кинул свой ненужный сачок под дерево и заметался в поисках Лон-Гора. — Где док, караул!

— Без паники! — велел тот, беря дело в свои руки. — Неадекватен?

— Ещё как!

— Давайте мы его поселим в шатре, всё равно я уже выздоровел, — предложил Айстан, в который раз машинально трогая шрам. — Если поможет, конечно.

— Я пойду с вами, — вызвался Мевир. — Уж если успокаивать и утешать — так всем вместе!

— Чем больше народу утешает, тем лучше, — подтвердил Ниле.

Лон-Гор собирался оспорить этот постулат с медицинской точки зрения, но не было времени. Он захватил сканер и сумку с тем, что могло понадобиться в первую очередь. Дорогу до нужного места преодолели быстро. Айстан едва не рухнул в грязевую жижу, Солдон набрал воды в ботинки, но в целом они добрались без приключений.

— Будьте готовы ко всему, — предупредил Лон-Гор и первым раздвинул плотно растущие кусты.

Ойно стоял с растерянным видом, явно не зная, что делать, а Эйгард сидел под кустом, наполовину скрытый ветками, и обнимал себя за плечи.

— Вот, — сказал Киор, показывая на него.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Лон-Гор, беря сканер на изготовку. Эйгард попытался отодвинуться, но места позади него больше не было.

— Дайте руку, пожалуйста, — попросил Лон-Гор — и снова безрезультатно. Дело было плохо, а приводить Эйгарда в порядок следовало любыми средствами, в том числе и самыми радикальными.

— Тогда смотрите мне в глаза.

Позади него раздался шум короткой борьбы: кто-то кинулся Эйгарду на выручку, кто-то силой удержал.

Противиться Эйгард не смог. Когда он поднял голову, его взгляд стал бессмысленным, как всегда становился у арзаков, уже загипнотизированных, но ещё не получивших приказ.

— Всё хорошо, вы в безопасности, — вместо того, чтобы приказать дать руку, сказал Лон-Гор. Приказом это не было, но убеждением — вполне. — Всё плохое закончилось…

Было дико смотреть вот так в глаза ещё одному, теперь не тайно, а в присутствии свидетелей. Эйгард осоловело кивнул. Сейчас он был готов согласиться со всем, что скажет Лон-Гор. Конечно, господин всегда прав…

— Ваши мысли текут спокойно, вы не задерживаетесь ни на одной из них… — продолжил Лон-Гор. Бесполезный сканер лёг в траву. Эйгард смотрел, почти не моргая.

— Сосредоточьтесь и вглядитесь внутрь себя…

Для каждого слова были своими, и каждый раз он шёл наугад. Ещё тогда, когда он экспериментировал на Рамерии, слова приходилось подбирать иногда по часу. Ильсор провалился в свой подвал со второго раза, и это можно было считать непревзойдённой удачей.

— Найдите в себе то, что причиняет вам боль, и попытайтесь полностью погрузиться в это ощущение…

Эйгард снова кивнул, его брови страдальчески изогнулись, видимо, получилось с первого раза.

— Как выглядит это место? — спросил Лон-Гор, осторожно усаживаясь на траву напротив него. — Где вы находитесь?

— В пустыне, — без заминки ответил Эйгард.

— Опишите её, — попросил Лон-Гор. Он не оглядывался, боясь разорвать зрительный контакт надолго, но слышал, что остальные рассаживаются позади него.

— Там ничего нет, только песок, — заговорил Эйгард совершенно ровным и безэмоциональным тоном. — Я иду по песку. Вокруг всё одинаковое. Песок жёлтый, небо белое. Тень впереди меня.

— Куда вы идёте? — уточнил Лон-Гор. — И откуда?

— Я не оглядываюсь. Оглядываться нельзя.

Когда огромный глаз, следящий за Эйгардом с небес, наконец-то превратился в нормальное светило, а сам Эйгард добрёл до постоянно ускользавшего от него по пустыне дома и повалился на постель, Лон-Гор с удивлением обнаружил, что вокруг уже темно. Кто-то из арзаков светил фонариком, Эйгард сжался, кутаясь в куртку с чужого плеча, и робко позволял Киору себя обнимать. Над головами плыли тёмные облака, едва освещённые восходящим спутником Беллиоры, и колыхалась крона дерева.

— Шесть часов двадцать одна минута. Как вы себя чувствуете? — охрипшим от напряжения голосом спросил Лон-Гор. Эйгард шмыгнул носом и стал смотреть на свои колени, как будто обрадовавшись возможности наконец-то отвести глаза.

— Пусто как-то, — признался он. — Даже не знаю.

— Вы же понимаете, что это не всё? — спросил Лон-Гор.

— И много ещё во мне всякой дряни? — отстранённо поинтересовался Эйгард.

— Сколько бы ни было, мы её выколупаем, — пообещал Лон-Гор. — А сейчас, думаю, надо отправляться обратно в лагерь.

— Я Мевира отправил предупредить, чтобы нас не искали, — сказал Солдон, который сидел босиком. — И чтобы раздобыли для Эйгарда что-нибудь вкусненькое.

Эйгард слабо улыбнулся, и Лон-Гор счёл это хорошим знаком. В голове у него гудело, руки были тяжёлыми, даже держать туловище вертикально казалось сложной задачей. Он с трудом поднялся. Трава под ногами сразу стала неразличимым тёмным пятном, кусты, облака и свет луны закачались туда-сюда, как лодка на волнах. Лон-Гор мгновение подумал и всё же соскользнул в блаженную темноту.

— Скоро придём! — радостно сказал Ильсор, показывая вперёд. Его радость была нарочитой. Вокруг тянулись поля, сияние впереди становилось всё яснее, но на сердце у Ильсора сгущались тучи. Мон-Со, уже не скрываясь, глотал таблетки и всё чаще прикасался к вискам. Лев ничуть не устал и нёс его по-прежнему легко.

Утром после того, как они переночевали в какой-то роще, Ильсор понял, что ему по-настоящему страшно. Если их прогонят? Или возьмут в плен? Это были не его мысли, и он гнал их, как мог. Ведь он уже знал, что Страшила Трижды Премудрый — добрый и справедливый правитель.

То и дело он поглядывал на Мон-Со. Раньше тот никогда ни к кому не прикасался, разве что случайно, но вечером не стал протестовать, когда штурман притянул его к себе и долго массировал виски. Кажется, ему становилось от этого легче, вот он и сдался. Ильсор тогда смотрел на него с жалостью: весь вид Мон-Со говорил о том, что он не верит, что это происходит с ним, или вот-вот спросит, чем он должен платить за такое благодеяние.

— У нас есть легенда, — решился наконец Ильсор, когда вдали уже можно было различить башни города. — Что изумруд — это такой камень, глядя на который, змея сначала плачет, потом слепнет. И я думаю: а что если эта легенда — правда?

— Хотите сказать, что я могу ослепнуть от близости изумрудов? — быстро спросил Мон-Со. — Но столицу все менвиты видели, почему не ослепли?

— Наверное, дело всё же в чём-то другом, — предположил Кау-Рук, который внимательно слушал. — Ты не ударялся головой, но голова болит, и ты слепнешь. Сканер Лона ничего не показывает, значит…

— Я о том же, — мрачно сказал Ильсор. — Что такое гипноз, если не магия? Всем известно, что Гван-Ло — могущественный колдун. А говорящие и мыслящие птицы и звери?

— Да это магия похлеще! — фыркнул штурман.

— Вот именно. И легенда может оказаться правдой. Мой полковник, вы правда хотите войти в город?

— Я сделаю то, что должен, — ответил Мон-Со, скривившись, по обыкновению. — Не считайте меня совсем уж слабым.

— Ваш дух не сломлен, — утешил его Ильсор. — И мы рядом.

— У нас есть два прекрасных врача, — сказал Несмелый Лев. — Уверен, они справятся с болезнью. В крайнем случае, можно попросить о помощи правительниц Жёлтой и Розовой страны.

— Они тоже умеют колдовать? — догадался Ильсор. Он уже знал, что правитель Изумрудной страны Страшила Трижды Премудрый славен не магией, а мудростью.

— Они феи, — ответил Лев.

— Добрые? — на всякий случай уточнил Мон-Со.

— Конечно, добрые, — заверил его Лев. — Злых уже нет.

— Колдовство… — произнёс Мон-Со. — Я должен сказать всё до конца?

— Есть что-то ещё? — насторожился Ильсор.

— Вы думаете, что просто хорошо от меня прятались, — сказал Мон-Со, как бы колеблясь, говорить правду или нет. — Но на самом деле схватить вас и допросить было бы лёгко… Если бы я был в состоянии это сделать.

Ильсор остановился прямо посередине дороги, догадавшись сразу.

— Вы не могли? — переспросил он. — Так вы слепнете не оттого, что посмотрели на изумруды! Вы слепнете от гипноза! Вы не можете им пользоваться!

— Какая ирония, да? — горько сказал Мон-Со. — Меня убивает то, что сделало избранником.

— То есть каждый раз, когда ты пытался кого-то загипнотизировать, у тебя искры из глаз сыпались? — уточнил Кау-Рук, обходя Мон-Со с другой стороны и останавливаясь перед ним.

— Примерно. Боль становилась невыносимой, не выдать себя было бы невозможно. А потом она стала постоянной, и я больше не мог спать. К ночи побега я понял, что слепну. Решил, что лучше умереть, пытаясь остановить изменников, чем быть отстранённым от службы и лишиться всего, что имею.

Мон-Со говорил спокойно, хоть и опустил голову, как будто чувствовал себя виноватым, и Ильсор мог только догадываться о том, каково ему сейчас. Он посмотрел на Мон-Со совсем иначе.

— Наверное, это ужасно, когда в жизни ничего нет, кроме службы да идеала, для которого никогда не будешь достаточно хорош, — пробормотал он. — Впрочем, теперь-то есть мы, а нам плевать на идеалы.

— Семнадцать лет бегал — и до чего добегался? — насмешливо спросил Кау-Рук.

— Не обижай его! — предостерёг Несмелый Лев. — Даже я чувствую, как ему больно!

Побледневший Мон-Со промолчал, но хотя бы не отстранился, когда Кау-Рук приобнял его, словно извиняясь. Не в том он был положении, чтобы воротить нос, и Ильсор задумался, как он будет себя вести, когда поправится. Возненавидит их за то, каким они его видели?

— Пойдём дальше, — вздохнул он. — Нужно решать проблемы по мере их поступления. И спасибо, что сказали всё.

Постепенно город представал перед ними во всей красе.

— Здорово как… — начал Ильсор и тут же спохватился, сообразив, что Мон-Со не может оценить красоту.

— А почему змея сначала плачет, а потом слепнет? — спросил Кау-Рук, когда они уже шли через парк к воротам. — Логичнее наоборот: плачет потому, что ослепла.

— А вдруг она из-за слёз слепнет? — предположил Несмелый Лев. — Вы хотите сказать, что под зрением тут понимается колдовство?

— Не знаю, — неуверенно сказал Ильсор. — Это же легенда, там многое говорится туманно.

— Вы не подумали, вдруг все менвиты начнут слепнуть? — сказал Кау-Рук. — Это будет хуже некуда.

— Пока вроде не ослепли, — сказал Ильсор. — Только Мон-Со почему-то.

Они пересекли парк и остановились перед калиткой.

— Нужно постучать, — подсказал Лев, указывая на молоточек у калитки. Ильсор обернулся на своих спутников. Мон-Со смотрел в сторону от него и едва ли его видел, а Кау-Рук ободряюще кивнул. Внутри сжался холодный комок, но Ильсор прогнал его силой воли, заставив себя чувствовать вместо холода тепло.

— Всё будет хорошо! — уверенно сказал он и постучал.

Окошко в стене отворилось тут же. Показалось лицо привратника, у которого на носу красовались очки из зелёного стекла.

— Здравствуйте, — сказал Ильсор. — Мы идём к Страшиле Трижды Премудрому.

— Здравствуйте, — ответил привратник, придирчиво их осматривая. — Страшила вас ждёт.

Калитка отворилась, Ильсор вошёл первым. Привратник был ниже его ростом, одет ярко, но не нелепо.

— Меня зовут Фарамант, — сказал он. — Я — Страж Ворот. Пожалуйста, наденьте зелёные очки.

— Зачем? — спросил Кау-Рук.

— Таков закон, установленный ещё предыдущим правителем, — пояснил Несмелый Лев. Фарамант достал огромные очки и нацепил ему на нос. Сзади они застёгивались замочком. Их пришлось надеть даже Мон-Со.

— И так ничего не вижу, — проворчал тот, держась за плечо Ильсора.

— А ещё в город нельзя входить с оружием, — строго сказал Фарамант и, получив обе кобуры, запер их в шкафчик. Ильсор решил, что его ножик — не оружие, и не стал о нём ничего говорить.

— Теперь я провожу вас во дворец, — продолжал Фарамант и запер наружную калитку. — Потому что у вас дело государственной важности.

— Вы и это знаете? — не сдержался Ильсор. — А наш язык вы давно стали понимать?

— Иногда и язык понимать не нужно, — ответил Фарамант. — Всё и так стало ясно через пару дней, когда присмотрелись.

— У вас замечательные лазутчики, — с восхищением произнёс Кау-Рук.

Фарамант скупо улыбнулся:

— Дело не только в лазутчиках и в птицах. Страшиле Трижды Премудрому известно всё, что происходит в пределах его страны.

Ильсор отметил, что птицы и лазутчики — не одно и то же.

Они вышли на улицу. Город действительно был изумрудным. Всё сверкало, переливалось, изумруды были вмонтированы везде, даже на стыках мостовой. Ильсор не уставал поражаться, но между тем уверенно шёл за Фарамантом и присматривал за Мон-Со. Тот как бы невзначай положил руку на спину Льву и шёл так, держась за него. Если не знать, что он почти ничего не видит, ничего и не поймёшь.

Беллиорцы выбегали из домов и переулков, толпились по краям улицы: всем хотелось посмотреть на пришельцев. Лица у них были добрые и любопытные, чем-то они напоминали арзаков, и Ильсор немного успокоился. Может, им вправду не сделают ничего плохого?

— На нас глазеет весь город? — спросил Мон-Со.

— Ещё как! — ответил Ильсор. — Да не бойтесь вы.

— Оружие отняли неспроста, — заметил тот. — И нет, ваша легенда — только легенда, у меня ничего не изменилось.

— Считай, что это хорошо, — утешил штурман, который, казалось, вовсе не переживал.

Они подошли к дворцу, который, как и каждый дом в городе, на первый взгляд казался игрушечным, и перешли дворцовый ров по мосту, который был предусмотрительно опущен.

— Лестница, — предупредил Несмелый Лев.

— Я ещё немного вижу, что у меня под ногами, — отозвался Мон-Со и добавил, подумав: — Но спасибо.

Они поднялись по широкой лестнице. Навстречу попались две беллиорки в зелёных платьях, наверное, служанки. Ахнув, они скрылись за какой-то дверью. Ильсор только и успевал, что осматриваться вокруг.

— Я доложу о вас, — сказал Фарамант. — Подождите немного.

Он скрылся за большой двустворчатой дверью, оставив их. Возле двери стояли два стражника. Ильсор присматривался и так, и сяк. Чем-то стражники показались ему странными, уж слишком они походили на больших деревянных кукол. Рассмотреть их внимательно он не успел, дверь отворилась снова, выглянул Фарамант и сказал:

— Заходите, Страшила Трижды Премудрый примет вас немедля.

Сердце у Ильсора заколотилось как бешеное. Ни на одном экзамене он не испытывал такого волнения. С другой стороны, когда, например, не решался войти в лазарет в первый раз, страх был гораздо сильнее, потому что тогда он почти ни на что не надеялся. А случилось чудо. Так пусть чудо случится и теперь!

Гордо подняв голову и расправив плечи и даже не думая о том, что на нём пыльные ботинки и потёртый комбинезон, Ильсор вошёл в тронный зал дворца, зная, что остальные идут за ним.

Лиц было много, незнакомых и поначалу пугающих. Его взгляд метнулся к противоположной стене, где стоял трон. Зная только имя Страшилы и то, что он славен мудростью, Ильсор ожидал увидеть на троне убелённого сединами могучего рыцаря, в крайнем случае, строгого старца, а увидел человечка небольшого роста, не в короне, а в зелёной шляпе. Фарамант подошёл к трону и встал слева от него. Справа стоял беллиорец с такой длинной бородой, что она опускалась до пола. Куда там Баан-Ну! Чтобы такую красоту заплести, потребовался бы, наверное, целый час.

Сообразив, что непростительно пялится, Ильсор склонил голову перед правителем, втайне боясь, что поклон выйдет прежним, рабским, и поскорее выпрямился.

— Приветствую вас, Страшила Трижды Премудрый! — сказал он. — Меня зовут Ильсор, я предводитель арзаков, и мы с моими спутниками пришли просить вас о помощи.

— Очень рад приветствовать своих гостей в Изумрудном городе! — сказал Страшила. Ильсор присмотрелся повнимательнее. Лицо у правителя было нарисованным. Если стражники были похожи на деревянных кукол, то этот — на тряпичную.

— Мы вас ждали с того самого момента, как вы достигли дороги ВЖК и направились в Изумрудный город, — продолжал Страшила. — Очень хорошо, что вы добрались благополучно. Это э-кстра-ор-ди-нар-но-е событие — прибытие в Изумрудный город таких важных гостей, и мы постараемся вам помочь с тем, с чем вы пришли.

— Всё, что тут в последний месяц происходило, — экстраординарное, — раздался голос со стороны. Ильсор обернулся и увидел девушку, которая держалась с большим достоинством и смотрела на него с неподдельным восхищением. Рядом с ней стоял юноша примерно её возраста, который сверлил Мон-Со недобрым взглядом.

Ильсор подумал, что от этого юноши Мон-Со точно надо защищать.

— Итак, — сказал Страшила, — насколько мы поняли, вы пришли в Изумрудный город, чтобы просить спасти арзаков от их бывших хозяев, и могу сказать, что мы посовещались и готовы…

— Вовсе нет! — воскликнул Ильсор и тут же смутился, что посмел перебить правителя. — То есть сначала мы шли за этим. Но в пути выяснилось, что моему другу нужна помощь, потому что он серьёзно болен, и дальше мы шли уже за помощью для него.

— Ильсор, не валяйте дурака, — хрипло сказал Мон-Со. — Я-то думал, вы шутите, а вы действительно решили…

— Шучу?! — возмутился Ильсор. — Вы мучаетесь от боли, а я шучу?

— Лучше молчи, — сказал Кау-Рук и для верности наступил Мон-Со на ногу.

— Подождите, — вмешалась девушка, ничуть не боясь перебивать. Наверное, она была особой, приближённой к трону. — Страшила, миленький, они же всё неправильно поняли! Элли знала, что у каждого только по одному желанию, а они думают, что у них одно желание на всех!

Первую часть её слов Ильсор не понял, но вот насчёт второго она была совершенно права.

— То есть вы можете и дать нам убежище, и спасти Мон-Со? — уточнил он.

Правитель спустился с трона и приблизился. Теперь Ильсор точно видел, что это не человек, а живая кукла. Магия на Беллиоре была вовсе не такой, как на Рамерии.

— Это совершенно не вза-и-мо-ис-клю-ча-ю-щие варианты, — произнёс Страшила. — Убежище, где вас не найдут, готово вас принять, тесно там не будет, зато найдётся и работа, и много чего интересного. Итак, — распорядился он. — Отведите пострадавшего в подходящую комнату и позовите Бориля и Робиля. А мы начинаем чрез-вы-чай-ный совет!

Звучало это почти как революционный комитет, и Ильсор невольно улыбнулся. Их не прогнали и готовы были помочь. Кто бы ни был этот Страшила, кто бы ни была смелая девушка, Ильсор уже почти никого здесь не боялся. Разве что вон того молчаливого рыцаря в доспехах и с топором, но совсем чуть-чуть.

* * *

Баан-Ну проснулся оттого, что ему в лицо светило солнце. Он пошевелился, чтобы поменять позу, и наткнулся взглядом на Ар-Лоя. Лейтенант сидел неподалёку, кусая травинку, и смотрел вдаль.

— Что случилось? — подскочил Баан-Ну. Во всём теле была противная слабость, руки, на которые он опирался, подгибались.

— Мы могли умереть, — ровно ответил Ар-Лой, не обернувшись к нему. — Хорошо, что я успел выйти за границы поля.

Баан-Ну обернулся: вдалеке ковром расстилались алые цветы. Только сейчас он сообразил, что уже даже не утро, а день. Бу-Сан спал неподалеку, зарывшись лицом в траву.

— Успели выйти — и что? — спросил Баан-Ну. — Я помню, что упал…

Он осмотрелся вокруг, нашёл свою сумку и проверил, цела ли тетрадь.

— Я упал там, где поле закончилось, — объяснил Ар-Лой. — И постепенно пришёл в себя благодаря свежему воздуху. Вытаскивать вас пришлось, задержав дыхание, а вы оба спали беспробудным сном. Сейчас уже настал следующий день.

Интересно, почему он спас своё отчаянно ненавидимое начальство? Из-за Бу-Сана, потому что иначе пришлось бы бросать и его? И долго ли колебался, сообразив, какой эффект оказывает запах цветов?

— Да, — сказал Баан-Ну, пытаясь подняться. Его так и тянуло обратно к земле, голова была тяжёлой, глаза закрывались, он был совершенно разбит. — Ну и цветочки! Страшно представить, что было бы, останься мы на этом поле. Спасибо вам, лейтенант. Полагаю, ещё один орден вам не помешает.

— Вряд ли беллиорцы посадили эти цветы за час до нашего прихода, — сказал Ар-Лой, усмехнувшись так, что стало ясно: думает он вовсе не об орденах. — Но это ничего не меняет, мы задержались на полсуток и в столице будем не ранее, чем завтра утром.

Раскомандовался тоже! Баан-Ну хотел возразить, но пошатнулся и понял, что лейтенант прав. В таком состоянии они вряд ли смогут идти быстро.

Бу-Сан застонал, просыпаясь. Так эти цветы ещё и кошмары насылают, вот здорово!

* * *

— Ильсор благополучно дошёл до Изумрудного города! — сообщил Кастальо.

— Хоть одна хорошая новость, — пробормотал Урфин, который полулежал на ящиках и грелся на солнышке. Его подчинённые были как шёлковые, любо-дорого смотреть. Если забыть о том, что причиной их примерного поведения был гнетущий страх никогда не увидеть родину.

— Передай, что у меня всё в порядке, — тихо проговорил Урфин. — Хотя там, конечно, и так знают. Ну, за исключением того, что от нас ушёл замок… Кстати, а почему? Не обиделся же он на Нур-Кая, в самом-то деле?

— А может, и обиделся? — хитро сказал Кастальо откуда-то снизу. — Я попробую выяснить. А ты что узнал?

— Я-то? — усмехнулся Урфин. — Да ничего. Так, догадки.

— Догадки? — не поверил Кастальо. — Урфин, у нас есть глаза, и мы смотрим за Ранавиром и днём, и ночью. Ты распределил изумруды между всеми. Зачем?

Урфин помолчал, посмотрел вбок, на двор, который без замка сразу опустел и съёжился.

— Хочу кое-что проверить, — неохотно сказал он.

Сегодня утром он собрал менвитов и велел каждому постоянно иметь при себе хотя бы один изумруд.

— Вы все видели, как ушёл замок, — пояснил он. — Я не хочу, чтобы от вас ушли и изумруды, которые вы добыли тяжёлым трудом. Если проступок совершит человек, у кого в собственности будет пять изумрудов, это не то же, как если бы это же сделал человек, имеющий всего один.

— Не так обидно, — подсказал Нур-Кай, который до сих пор не мог прийти в себя от произошедшего.

— Верно, — согласился Урфин.

Его приказ исполнили беспрекословно, лишние изумруды ссыпали в шкатулку и вручили ему.

— Пусть это будет ваша собственность, мой полковник, — сказал Ман-Ра. Наверняка думал потом отобрать, но если Урфин был прав…

— А когда проверишь? — не отставал Кастальо.

— Если проверю — доложу Страшиле о своих догадках, пусть думает, — строго сказал Урфин. — А ты, будь добр, узнай, как водворить замок на место. Не дело это, чтобы по Волшебной Стране замки разгуливали!

— Да, — вздохнул Кастальо, — на моей памяти не было такого, да и в летописях…

Урфин поднялся.

— Спасибо, что присматриваешь, друг Кастальо, — прочувствованно сказал он. — Пойду теперь посмотрю, как там мои… подчинённые.

Он обернулся и прищурился. На холме без маскировочной сетки слепила глаза свежевыкрашенная «Диавона».

* * *

— Чрезвычайный совет объявляю открытым, — сказал Страшила. Фарамант позвонил в серебряный колокольчик. Ильсор окинул взглядом собравшихся за столом.

— Первый вопрос на повестке дня — представить нашим гостям всю полноту картины, — продолжал Страшила. — Дело в том, что ваш генерал в сопровождении ещё двоих пришельцев идёт в столицу за вами по пятам.

— Он знает, где мы? — ужаснулся Ильсор. Перспектива встретиться с Баан-Ну его вовсе не прельщала. Уж теперь-то тот не обойдётся простым приказом, а обязательно применит усиленный гипноз. Впрочем, может, его защитят?

— Понятия не имеет, — сказал ещё один приближённый правителя, по имени Фред. Вкратце Ильсору и Кау-Руку рассказали о том, как генерал назначил полковником огородника, которого изловил в окрестностях, как огородник оказался не промах и наплёл ему про Дни безумия вещей, и вот теперь генерал отправился в Изумрудный город, чтобы вернуть всё, что у них пропало.

Ильсор не знал, плакать ему или смеяться, и только осознание того, что он на чрезвычайном совете, удержало его от бурного выражения эмоций.

— Вот видите, я же говорил, что у нас одна надежда — на его фантазию, — сказал штурман.

Ильсор вспомнил «Завоевание Беллиоры» и согласился.

— Но что будет, когда он доберётся? — встревоженно спросил он. Вдруг его в самом деле сдадут генералу обратно? В конце концов, вряд ли тот расстанется с оружием на входе в город, а зелёные очки можно снять в любой момент, несмотря на замочек.

— А я знаю! — воскликнула Энни, сестра могущественной феи, несколько раз побывавшей в этой стране и совершившей немало подвигов. — Помните, Элли пришла к Гудвину за исполнением желания, а он дал ей задание? Вот и мы дадим Баан-Ну задание — вернуть замок!

— Он не станет, — запротестовал Ильсор. — Мы обосновались в замке и починили его, он не станет оставлять такой замечательный форпост.

— Мы и об этом забыли! — воскликнул рыцарь, которого здесь все называли Железным Дровосеком и который оказался правителем Фиолетовой страны. — Страшила, покажи им!

Фарамант принёс из угла зала старый монитор допотопной модели и поставил на стол. Наклонившись к монитору, Страшила прошептал несколько слов. Экран осветился, и Ильсор увидел уже знакомый ему замок… медленно шествующий через лес.

— Это что? — потрясённо спросил Кау-Рук.

— Мы не знаем, как, но Дни безумия вещей вдруг сработали, — объяснил Страшила. — Замок обиделся и ушёл.

На экране замок переставлял четыре столба так, словно это были ноги, и двигался, иногда круша высоченные ели.

— Замок Гуррикапа направляется вдоль Кругосветных гор, — сказал Фарамант.

— Но как его можно вернуть?

— Погладить? — брякнул Кау-Рук и не выдержал: — Мы идиоты! У вас же совершенная система слежения! Вы видите всё, что захотите, к тому же есть звери и птицы, которые умеют разговаривать… Вы наблюдали за нами с самого начала и быстро поняли, что к чему!

Ильсор сообразил, что беллиорцы действительно видели абсолютно всё. Как он плачет на койке в лазарете. Как он взрывает ангар. Как он стоит перед дверью в лазарет. Интересно, что они подумали про сеансы гипноза и поняли ли, что это значит? Не зная языка, понять сложно… Но что если волшебство сработало в обе стороны — хотели понять и всё поняли?

Как теперь к этому относиться? Спрашивать, что именно видели — глупо. Но неприятное чувство, что был как на ладони, овладело им. Он быстро задавил его: других союзников у него нет и не будет, к тому же беллиорцы обязаны были определить степень угрозы и распознать, кто есть кто. На их месте он бы сделал то же самое.

— Да, таков подарок Стеллы, — сказал Страшила и ласково погладил монитор. — Он только не показывает, что происходит под землёй…

— И когда мы со штурманом ушли искать выход через пещеры, вы наблюдали за Лон-Гором, — догадался Ильсор. — За кем же ещё?

— Бедный доктор, он уже дёргался и оглядывался, — не сдержался Тим, спутник Энни. Видимо, к Лон-Гору, зная о его заслугах, он относился с уважением.

— Хорошо, — сказал Ильсор, справившись с обуревающими его чувствами, — допустим, вы пошлёте Баан-Ну отлавливать замок и водворять на место, но что дальше? Мы выиграем время…

— За которое арзаки перейдут в Пещеру, — сказал Страшила.

— Опять по пещерам бродить? — скривился штурман.

— Это не просто пещеры, — вмешался Фред, — это целое царство. Там светло, только солнца нет. Это то укрытие, про которое и говорил Страшила.

— Если кто-то захочет, то может отправиться и в Фиолетовую страну, — предложил Железный Дровосек, — мастерам там всегда рады.

— Я передам ваше приглашение моему народу, — кивнул Ильсор. — Но вы понимаете, что это только частичное решение проблемы? Ведь мы не можем жить здесь вечно, нам нужно вернуться на родину и бороться за свободу всех арзаков. Пока Баан-Ну нет, менвиты не улетят без нас, но вдруг он не получит нас обратно и решит всё же улететь? Мы останемся здесь навсегда.

— Как же, улетят они без меня и без остальных, — сказал Кау-Рук. — Не рискнут. А кому же захочется сбиться с пути? Они будут искать нас месяцами и в конце концов осмелеют и заглянут под каждый куст.

— Дело ведь в гипнозе? — вдруг спросила Энни. — Это он причина всех ваших бед?

Ильсор поведал собравшимся о коварстве Гван-Ло.

— Страшная магия! Брр! — поёжился Фарамант.

— Это инструмент, который можно использовать по-разному, — объяснил Кау-Рук. — Они решили использовать его так.

— А как от него избавиться? — с горячностью спросил Тим, размахивая руками. — Если научились, можно и разучиться?

— Не знаю насчёт разучиться… — Ильсор помялся, думая, выдавать ли тайну Мон-Со, но в конце концов всё же выдал.

— Он слепнет от гипноза? — не поверил Фред. — Но остальные почему не слепнут? И как это связано с легендой про змею?

— Я думаю, пора звать фей, — сказал Страшила. — Я немедленно пошлю депеши к Стелле и Виллине и попрошу их прибыть. Мы должны разобраться, как Мон-Со избавиться от гипноза, если это именно он его убивает, и как избавить от этого умения всех остальных менвитов.

— Это как вырвать клыки змее? — спросил Тим. Глаза у него так и горели жаждой справедливости. Ильсор хотел сказать, что справедливости не бывает, но слова так и застряли у него в горле.

— Я не уверен, что это тоже полное решение проблемы, — сказал он вместо этого. — Они озлобятся, да и сила останется при них. А мне больше всего не хочется прямого столкновения.

Он холодел при мысли о том, что кто-то будет убит в этом столкновении, неважно, менвит или арзак. Они все должны были вернуться домой живыми.

— Ильсор, то, что делал с вами Лон-Гор, тоже было гипнозом? — спросил Фред.

Интересно, поняли ли они про вторую личность? И если поняли, почему не боятся?

— Верно, — подтвердил Ильсор. — Он даже пытался изучать гипноз и написал исследование. Если о нём станет известно, ему придётся несладко.

— Значит, доктор знает о гипнозе больше других? — уточнил Фред.

— Если хочешь сказать, что он тоже нужен в Изумрудном городе, так и скажи, — фыркнула Энни.

— Это замечательная мысль! — расцвёл Страшила. — Ведь нам нужна картина во всей полноте. Да и феям, думаю, тоже.

— Но как оставить лагерь… — заикнулся Кау-Рук.

— Если что-то случится, мы узнаем! — воскликнул Страшила, показывая на волшебный монитор. — А сейчас немедленно пошлём за Лон-Гором. Ильсор, вы можете написать ему письмо так, чтобы он понял, что это не обман?

— Пожалуй, могу, — согласился Ильсор. — Но здесь два дня пешего хода…

Тим фыркнул.

— Не тревожьтесь об этом, — сказал Железный Дровосек. — Смотрите, у нас уже есть план действий: задурить генералу голову ещё больше, вызвать фей и заняться искоренением гипноза.

— И провести вторую э-ва-ку-а-цию арзаков, — напомнил Страшила. — Итак, если всё ясно, мы приступаем к о-су-щест-вле-ни-ю нашего плана!

Ильсор переглянулся со штурманом: план казался ему неясным и авантюрным. Хотя что может быть авантюрнее, чем коллективный побег через пещеры?!

* * *

Над головой пели птицы, а по стенкам шатра скользили тени — это колыхались ветви деревьев. Судя по теням, солнце поднялось уже высоко. Во всём теле чувствовалась приятная нега, какая бывает, если спать немного дольше необходимого. Полог шатра был откинут, у входа на траве сидел Айстан и, придерживая на коленях какую-то деталь с торчащими из неё проводами, работал маленьким паяльником. Лон-Гор немного понаблюдал за ним, попытался вспомнить, как здесь оказался, и наконец не выдержал:

— Технике безопасности вас не учили?

— И вас с добрым утром! — вскинувшись, отозвался Айстан и выключил паяльник, прежде чем отложить его в сторону. — Вы как? — Он нырнул в шатёр и склонился над Лон-Гором. — Ну вот, я же говорил, что шатёр пригодится, только не знал, что вам!

— Ничего не помню, — признался Лон-Гор и тщетно нахмурился. — А что случилось?

— Вы грохнулись в обморок, — с отголоском прошлого ужаса уведомил Айстан. — А нам пришлось вас лечить. Кошмар всей экспедиции.

— Согласен. И что вы мне вкололи, что я провалялся до обеда?

— Так это не мы. Это вы сами. Не помните? — восхитился Айстан. — Мы вас привели в чувство, вы потребовали себе сканер, потом сумку... Ничего не помните? Сделали себе укол и отрубились. Потом биологи пытались понять, что ваш сканер показывает, а техники — как он работает. Потом принесли вас в лагерь, лагерь охватила всеобщая паника. Жаль, вы не видели. Веселье то ещё было. Впрочем, сейчас все уже полдня на цыпочках ходят и разговаривают шёпотом, это тоже весело.

— Куда уж веселее, — согласился Лон-Гор, приподнимаясь. В теле была лёгкость.

Айстан не лгал ни единым словом. Приукрашивал — может быть. Но при этом он говорил вещи, которые совершенно не укладывались в голове. Вместо того, чтобы оставаться в сознании, Лон-Гор сам вколол себе снотворное, оказавшись совершенно беспомощным на руках у окружающих? Стоило признать — в тот момент он был не в себе. Не признавать же, что настолько доверял.

— Так бывает, что не помнишь какие-то события перед тем, как вырубился надолго, — объяснил он. — Ладно, это неважно. Спасибо вам за помощь. А сейчас мне нужно проверить, как там Эйгард.

— Ну, с ним всё гораздо лучше, чем было вчера, — серьезно заверил Айстан и помолчал. — Это вправду столько сил отнимает?

Лон-Гор понял сразу.

— Простой приказ — нет. А за шесть часов без перерыва силы утекают, как вода в песок. Я сам виноват, увлёкся и не подумал о себе.

Айстан смотрел, не отрываясь. Ещё и его обожание, рассердился Лон-Гор, счастливых глаз Ильсора хватало, не знал, куда деваться.

Одевшись, он выбрался наружу не без опаски. Зная арзаков, можно было предположить какую угодно форму благодарности.

— А, доброе утро, док, — помахал ему Солдон, не отрываясь от кастрюли, в которой что-то помешивал. — То есть день. Вы вовремя, как раз суп готов. Надеюсь, Ниле меня не пришибёт за такой рецепт. Помните тот клубень? Так я набрал ещё и сварил-таки, вкусно получилось. А ещё их можно в золе запекать.

Лон-Гор заглянул в кастрюлю: там по поверхности бульона плавал какой-то листочек.

— Ну и со специями мы постарались, конечно, — продолжал Солдон.

Хорошо, когда можно только кивать, а собеседник воспринимает это как полноценный разговор.

— А Эйгард где?

— Вон там, — Солдон указал поварёшкой. — За аккумуляторами. С Мевиром уже час мурчат.

— Мурчат? — поразился Лон-Гор.

— А как ещё это можно назвать? — удивился Солдон. — Ниле идёт, сейчас мне влетит, кажется...

— Ты что сюда покидал?! — раздалось за спиной у Лон-Гора.

— Импровизация! — парировал воодушевлённый повар.

Эйгард и Мевир действительно нашлись за аккумуляторами. Лон-Гор подошёл осторожно и прежде всего убедился, что его вторжение никого не напугает и не смутит.

— Проснулись! — обрадовался Мевир. Эйгард ничего не сказал, только опустил голову. Страх? Стыд? Лон-Гор присел на траву рядом.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он. — Оба?

— Я-то в порядке, — ответил Мевир. — А вот вы нас вчера здорово напугали, такой тарарам поднялся...

Лон-Гор прервал его решительным жестом:

— Нет, вы прежде всего. Эйгард?

— Выпотрошенный, как та рыбина, — признался тот, не поднимая головы. — Странное ощущение.

— Болезненное? — уточнил Лон-Гор. Хотелось знать точно, каково быть на другой стороне, даже если гипноз используется во благо. Ильсор не слишком много рассказывал, не привык делиться, но когда было нужно, не скрывал ничего. Это он как-то не догадывался расспрашивать. И раньше, на Рамерии, тоже.

— Болезненное, — вздохнул Эйгард. — Пустота какая-то.

Лон-Гор обошёлся тем, что пощупал ему пульс, зная, что физически Эйгард здоров, ну, может, исцарапался только во время своих блужданий. Да и Мевир тут был явно кстати.

После обеда Лон-Гор отправился снова собирать травы, но вскоре поймал себя на том, что уже минут пятнадцать рассматривает какое-то пахучее растение. Хотя бы помнил, что это, вроде, не ядовитое, и то хорошо. Где-то в стороне трое арзаков собирали гербарий, и то и дело слышались их голоса.

— Растение двудольное, видимо, однолетнее... Семена в виде бобов, стручки небольшого размера, — диктовал один другому. Лон-Гор отмёл мысль, что за ним ненавязчиво приглядывают.

Он уже вполне оправился от упадка сил, но, как назло, никакое полезное дело не клеилось. Он успел передумать обо всём… и о Мон-Со, который к этому времени уже должен был дойти до столицы. Если не упал по дороге. Снотворное и болеутоляющее! Ещё закинется таблетками не в той пропорции... Приходилось одёргивать себя и напоминать, что Мон-Со просто обязан справиться.

В остальном день катился к вечеру ни шатко ни валко. Как Лон-Гор понял, Эйгарда и тех, кто присутствовал на той стороне болотца, пытались расспрашивать, но, видно, добились только заверений, что всё в порядке. Или просто у тех, кто захотел встретиться с самим собой, хватило такта не просить о гипнозе в первый же день после того, как он полностью вымотался.

Клубни, которые накопал Солдон, в самом деле оказались вкуснее, если их запечь на углях. Лон-Гор посидел у остывающей золы, размышляя. Скоро и здесь еды перестанет хватать. Тоже ещё, подножный корм. Все звери переходят с места на место, а они почти что звери. Прячутся в чаще, дичатся, высматривают, не подходит ли кто к их территории.

Одна надежда — что Ильсор сумеет как-то договориться с местным правителем, и тот позволит поселиться где-нибудь на законных основаниях. И что их ждёт потом, при условии, что остальным менвитам показываться нельзя, а лететь домой нужно всем вместе? Тяжёлый труд, браки с беллиорками, ассимиляция. А в конце концов два лагеря всё равно встретятся, и решение проблемы оттягивать нельзя. Может, хоть дома за эти годы всё уже изменилось?

Смеркалось. Некоторые, набегавшись, валились с ног, и Лон-Гор чувствовал смутные угрызения совести за то, что за весь день почти никак не помогал. Он даже удивился, когда кто-то принёс плед и набросил ему на плечи, как Ильсор несколько дней назад. Но это предсказуемо оказался Айстан.

— Не надо, — сказал Лон-Гор, подразумевая вовсе не то, что ему не холодно. Айстан, конечно, не понял.

— Прохладно всё же, — сказал он. — Парни хотят оставить костёр на ночь, вон уже хворост тащат. Вертолётов же давно не было.

Лон-Гор хотел напомнить об осторожности, но промолчал, глядя на язычки вновь разгорающегося пламени. Кто-то из арзаков заблаговременно лёг спать, другие разбрелись по секретным местам, лагерь затихал, но некоторые всё же подсаживались к костру.

— Что-то я мёрзну, — пожаловался Аларт, пряча руки в рукава и придвигаясь ближе к огню.

Отыскав сканер, Лон-Гор лично убедился, что Аларт не простужен, и успокоился, вновь впав в полусонное состояние. Как-то незаметно он оказался одним из числа рассевшихся у костра, в общем кругу. Мешать не хотелось, встать и уйти было бы грубым, и он остался, пока на него не обращали внимания.

Арзаки заспорили о том, что бывает красивым, и постепенно приходили к выводу, что красиво в первую очередь всё, созданное природой.

— Цветочные луга, — мечтательно сказал Солдон, покачивая в ладонях кружку травяного чая. — Под голубым небом. Как здесь, на Беллиоре.

— Как по мне, всё яркое красиво, — добавил Мевир, который сидел у костра, ни на минуту не отпуская руку Эйгарда. — Водопад, зелень вокруг, небо, облака кучерявые, ну и цветов море...

— Красные ягоды на белом снегу, — неожиданно для самого себя сказал Лон-Гор. Эта картина вызвала в памяти капли крови на белом кафеле, но смутное воспоминание только мелькнуло и исчезло, не потревожив настоящее. — Нет, мы друг друга никогда не поймём.

— Поймём, — утешил Аларт. — Не такие уж мы и разные на самом деле.

Лон-Гор хотел с ним не согласиться, но промолчал. Они сейчас не думали о своей судьбе в будущем, а он думал. Если в Ранавире ещё не догадались, что это было бегство, то потом всё равно догадаются. Нашивки с него слетят мгновенно, да не в звании дело. Допустим, до Рамерии им троим ничего не сделают, без них никак не обойтись. Но потом их ждёт суд и смерть. Ильсора, возможно, убьют ещё здесь, он непредсказуем и потому опасен. Выход один — пытаться что-то изменить здесь, но как? Они даже не знают, что происходит в Ранавире, переговоры по рации были сведены к минимуму…

— Вы о плохом думаете, — шёпотом сказал Айстан, касаясь его руки.

— Неужели по лицу видно? — не сдержался Лон-Гор, начиная сомневаться, что в совершенстве владеет мимикой.

— По глазам.

Лон-Гор задумался о том, как избежать очередного откровенного разговора, но обстоятельства спасли его. Сигнальная ложка истерически заколотила о металлическую панель, и все разом повскакали с места. Стали просыпаться и те, кто уже уснул.

— Костёр гасите! — закричал Солдон. Кто-то выплеснул в огонь всю кастрюлю с питьевой водой, он зашипел и захлебнулся.

Дежурный съехал с дерева по верёвке, даже перчатки слегка задымились.

— Это не вертолёт! — воскликнул он. Его глаза были расширены от ужаса. Только тут Лон-Гор понял, что не слышит шума винта.

— А что? — спросил Солдон.

— Дракон! — дрожа, как лист, сказал дежурный. — Как есть дракон!

— Какой ещё дракон? — нахмурился Лон-Гор. — Вы ничего не перепутали?

— Я что, по-вашему, сказок не читал? — обиделся арзак.

— Летит, — тихо сказал Айстан.

По верхушкам деревьев пронеслась воздушная волна, на фоне тёмного неба мелькнуло что-то огромное, продолговатое. Белое драконье брюхо! Лон-Гор едва не протёр глаза.

— В укрытие, быстро! — скомандовал он. Рука, дёрнувшись к поясу, наткнулась на пустоту. Расслабился, бросил оружие в шатре, вот теперь расплачивайся!

— В ельник! — скомандовал Хонгор, сообразив, что путь в пещеру перекрыт драконом, который, судя по звукам, приземлился аккурат в овраге.

— Только тихо, — добавил Ойно. — На цыпочках.

— Он нас съест? — спросил Айстан.

— Останетесь — узнаете! — прорычал Лон-Гор, не успевая считать арзаков. Вдруг кого-то забыли?

На другом конце поляны раздался шум, и даже в сумерках стало видно, что через лагерь спешит кто-то чужой.

— Беллиорец? — неверяще переспросил Хонгор, один из тех, кто ещё не успел убежать в ельник. Беллиорец был невысокого роста, на голове у него красовалась шляпа с высокой тульей. В руке он нёс странного вида светильник — светящийся шарик, который освещал ему дорогу на несколько шагов вперёд.

— Контакт! — обрадовался Мевир, пряча себе за спину Эйгарда. — Это что, посланник?

— Свет включите, — попросил Лон-Гор. Защёлкали фонарики, беллиорец невольно прикрылся рукой. Теперь, на освещённом пространстве, он выглядел совсем безобидным и беззащитным. Он приподнял шляпу, поклонился собравшимся и произнёс два слова. Языка они не знали, но смысл был понятен и так.

— И вам добрый вечер, — за всех ответил Солдон. Народ начал возвращаться из ельника с полпути, сообразив, что никакой опасности нет, и беллиорец оказался в кругу любопытных арзаков, которые, не таясь, рассматривали его. Но он не растерялся, а вытащил из сумки, которая висела у него на плече, свёрнутый лист бумаги и подошёл к Лон-Гору. Чтобы посмотреть ему в лицо, беллиорцу пришлось задрать голову, но это, казалось, ничуть его не смутило.

— Это мне? — уточнил Лон-Гор, принимая письмо. Свет фонарей сошёлся на нём.

Почерк принадлежал Ильсору, если точнее, настоящему Ильсору, а не тёмному. Лон-Гор имел возможность сравнить оба почерка и теперь мог их различить. Написано было по-арзакски, и сомнений не оставалось. Ильсор точно знал, как заставить его поверить, что писал именно он.

Лон-Гор прочитал несколько строк, посетовал на отсутствие языковой практики и свернул лист по сгибам.

— С Ильсором всё хорошо, — громко объявил он собравшимся. — Это письмо от него. Он пишет, что я срочно нужен в столице. — Лон-Гор коснулся кулона у себя на шее, но сделать вторую распечатку теперь не было возможности. Да этого и не требовалось, свой труд он помнил хорошо. — Это связано со всеми вами, возможно, мы близки к разгадке того, как освободиться. Добираться до столицы нужно на… — Он сделал паузу, прежде чем произнести дикие слова. — На ездовом драконе в сопровождении его возницы Фараманта.

Услышав своё имя, беллиорец поклонился собравшимся ещё раз.

— Ильсор просит не беспокоиться: если тут произойдёт что-то, что потребует моего присутствия, беллиорцы мгновенно об этом узнают и доставят меня назад.

— Так они за нами всё время следили? — уточнил Хонгор. — А мы-то думали, что хорошо спрятались!

О причине, почему Лон-Гор понадобился в столице, тот благоразумно умолчал. Но когда он прибудет, этой причине не поздоровится!

Он собрался быстро: взял сумку, где хранил всё необходимое, чтобы не таскать весь рюкзак, пристегнул к поясу кобуру. От объятий на прощание отвертеться не вышло, национальный менталитет, чтоб его! Прощание вышло быстрым, нужно было спешить.

Лон-Гор спустился за Фарамантом в овраг, где лежал дракон, повернувший к ним умную выразительную морду. Под взглядом янтарных глаз Лон-Гор слегка оторопел: взгляд, казалось, пронизывал его насквозь.

Подняться в беседку, укреплённую на драконьей спине, не составило труда. Возница забрался следом, взял вожжи, и дракон расправил крылья.

Лон-Гор умел управлять вертолётом, но полёт на драконе не был похож на то, что он знал раньше. Дракон двигался плавно, слегка проваливаясь и поднимаясь снова в такт взмахам крыльев. Внизу плыли едва различимые кроны деревьев, мелькнула речка, из которой они брали воду, Лон-Гор углядел и место, где она сливалась с большой рекой, протекавшей через всю страну. Показалась луна. Хотелось протереть глаза или проснуться, до того нереальным казался этот полёт. Ездовой дракон? Подумать только! Ожившая сказка…

Внизу вилась светлая полоса: чтобы не сбиться с пути, они летели вдоль жёлтой дороги. Ночь сверкала мириадами звёзд, и Лон-Гор, рискуя рухнуть, высунулся посмотреть, где Сириус. Родная звезда мерцала там, где и должна была. Вскоре показалось сияние: столица была близко. Дракон перелетел канал и опустился у ворот города.

Фарамант погладил его по морде, позвал с собой Лон-Гора и подошёл к воротам. Он постучал молоточком в ворота, и открылось окошко. Высунулся второй беллиорец, они перекинулись с Фарамантом парой фраз, и калитка отворилась. Лон-Гор наклонился, чтобы не стукнуться головой о притолоку. Пришлось немного подождать. Фарамант выдал ему очки с зелёными стёклами и, жестом показав, чтобы он наклонился ещё раз, застегнул замочек у него на затылке. Боятся гипноза? Но нет, судя по тому, сколько очков было у него в сумке, они выдавались всем без разбора. Лон-Гор внимательно присмотрелся ко второму беллиорцу и закашлялся в кулак, маскируя смех: у того была такая длинная борода, что Баан-Ну умер бы от зависти, если бы её увидел.

Фарамант показал на кобуру. Стало понятно: с оружием в столицу не входят. Лон-Гор расстался с пистолетом, и Фарамант убрал его в шкафчик, который стоял здесь же, в привратницкой. На третью полку сверху. Первые две уже занимали два пистолета, и у Лон-Гора немного отлегло от сердца: по крайней мере, Кау-Рук и Мон-Со точно в столице, его не обманывали.

Фарамант дал знак следовать за ним, и они пошли по пустынным улицам спящего города. Дома казались игрушечными, мостовая так и ложилась под ноги, и, засмотревшись, Лон-Гор не заметил, как через парк с фонтанами они подошли к дворцу и миновали подъёмный мост.

На перилах крыльца сидел Кау-Рук. Увидев их, он вскочил, и Лон-Гор ускорил шаг, обогнав Фараманта. Они со штурманом обнялись так, словно не виделись много лет, и это было привычно и хорошо.

— Как Мон-Со? — спросил Лон-Гор.

— Почти ничего не видит, — ответил тот. — Ильсор с ним. И…

Теперь дорогу показывал уже он, и Лон-Гор шёл за ним по коридорам дворца.

— Ты только не ругай его, — попросил Кау-Рук, останавливаясь перед очередной дверью. — Ему и так несладко пришлось.

— Посмотрим, — пообещал Лон-Гор.

Дверь открылась. Комната была ярко освещена. Ильсор, сидевший у кровати с зелёным балдахином, обернулся, и на его лице расцвела счастливая улыбка.

— Ох, как вам сейчас попадёт… — пообещал он, обращаясь к Мон-Со, который лежал с повязкой на глазах.

— По шагам слышу, — ворчливо отозвался тот.

Лон-Гор обнял и Ильсора, который уступил ему место у постели больного.

— Рассказывай, — велел он Мон-Со.

— Почти пришли, — с осторожностью сказал Бу-Сан. Башни города становились всё выше и выше, изумруды на них так и сверкали, иногда хотелось зажмуриться.

— Ну, значит, скоро получим всё потерянное назад, — грубовато сказал Баан-Ну. Он волновался, если не сказать, трусил. Идти льву в пасть? Какой дурак станет так делать? Но именно так они и делали! Урфин сказал, что правителя зовут Страшила, наверняка какое-нибудь чудовище…

— Выше нос! — приободрил свой отряд Баан-Ну. — Мы справились! Пусть только посмеют нам отказать и не отдать всех назад!

Ар-Лой только вздохнул, он наверняка переживал тоже. Но Баан-Ну решительно постучал в калитку, пока не передумал. Вот теперь никак нельзя повернуть назад, нужно идти до конца…

Окошко привратницкой открылось, показался беллиорец, ничем не примечательный, с открытым и даже глуповатым лицом.

— Мы идём к вашему правителю! — сказал Баан-Ну. — К Страшиле.

Ну всё, попались. Вот было бы хорошо, если бы он их не впустил! Не пришлось бы страдать…

Калитка распахнулась, беллиорец что-то проговорил, и Баан-Ну первым вошёл внутрь. Беллиорец загородил дорогу и достал из сумки очки с зелёными стёклами, залопотал, показывая то на них, то на генерала и его спутников. Машина не успевала переводить, да и шлем пришлось снять.

— Надо надеть? — догадался Ар-Лой. — Такие правила, наверное?

— Подчиняйтесь местным правилам, — напомнил генерал и первым напялил очки. Мир окрасился в зелёный. Встав на табуретку, привратник каждому из них застегнул замочек на затылке. — Они что, думают, что цепочку нельзя стащить?

— Наивный народец, — проговорил Бу-Сан, трогая свои очки. — Ну, теперь-то можно идти?

Беллиорец гневно говорил, показывая на их пистолеты. Разоружают, похолодел Баан-Ну. Дело было нечисто.

— Мой генерал, личное оружие… — напряжённым голосом начал Ар-Лой. Но Баан-Ну уже сам загнал их в ловушку предыдущей фразой.

— Всем местным правилам, — напомнил он и первым отстегнул кобуру. Стало ещё страшнее.

Привратник подхватил их оружие и потащил к шкафчику, который стоял тут же. Приоткрыл было дверцу, но потом словно спохватился и захлопнул. Пистолеты исчезли в ящике стола, провожаемые тоскливыми взглядами.

Сделав знак следовать за ним, привратник вышел на улицу и зашагал по ней. Баан-Ну, который ранее уже уловил в его словах несколько раз повторённое имя «Страшила», отбросил сомнения. Не станут же их убивать, не выслушав!

Город был прекрасен, изумруды здесь попадались буквально на каждом шагу. Баан-Ну вспомнил свой счастливый сон, но не смог испытать и тысячной доли того счастья. Страх так и скручивал ему внутренности. Как вообще объяснить, что им нужно? Но он вспомнил наставления Урфина. На минуту стало полегче, а потом опять возникли подозрения: вдруг это коварный план?

— Мой генерал… — с ужасом прошептал Ар-Лой, трогая его за рукав. — Смотрите, великан…

Баан-Ну поднял голову. До этого он шёл по городу, задумавшись, почти не обращая внимания на попадавшихся беллиорцев, которые при их виде жались к стенам домов, а теперь вдруг увидел, что они остановились перед дворцом, позади которого виднелась ужасная физиономия великанского рыцаря. Не было сомнений, что это никакая не статуя. Доспехи рыцаря блестели на солнце, забрало в виде клыкастой рожи внушало трепет. Да, если есть великанский замок, то и великан должен быть. Вдруг они хозяйничают в его доме?

— Что-то мне не по себе, — признался Бу-Сан. Никто из них больше не произнёс ни слова, но все подумали об одном и том же.

Их проводили во дворец, и вскоре они остановились перед большой двустворчатой дверью. Провожатый попросил подождать и скрылся за ней. Баан-Ну присмотрелся к стражникам и решил, что на них-то доспехи деревянные. Нужно было придумать, что говорить, и он собрался с мыслями, но тут их позвали.

Баан-Ну, приняв важный вид, вступил в комнату, которая оказалась тронным залом. Он казался воздушным из-за развешанных повсюду занавесей и портьер. По стенам стояли несколько высоких ширм, украшенных рисунками, в стороне — длинный массивный стол, а у противоположной стены…

На несколько секунд генерал потерял дар речи. Тронов было два. До этого никто не упоминал, что у Страшилы есть жена, но теперь Баан-Ну не мог отвести глаз от прекрасной молодой женщины в лёгком изящном платье. Не сразу он обратил внимание на самого Страшилу — грозного рыцаря, который держал на коленях устрашающего вида топор.

— Приветствую вас! — сказал Баан-Ну, совладав с собой.

— Кто вы такие и что вам надо? — громыхнул Страшила. Правительница повела палочкой со звездой на конце, наверное, это был знак государственной власти.

— Меня зовут генерал Баан-Ну, это мои подчинённые Ар-Лой и Бу-Сан, — заговорил Баан-Ну. Складывая слова, он волновался всё меньше и меньше. — Мы пришли просить тебя о помощи.

— Что у вас случилось? — спросил Страшила. Корона у него была странная, больше всего похожая на воронку.

— У нас пропала большая часть экипажа, — сказал Баан-Ну. — А без них мы не можем улететь домой. Если вы знаете, где они, или если это вы их забрали, прошу или указать место, или вернуть.

— А зачем они вам? — поинтересовался Страшила. — Опять будете ими помыкать? Я смотрю, у вас и без них неплохо получается. Разве что замок на вас обиделся и ушёл гулять…

— Как — ушёл? — не поверил генерал. Правительница снова взмахнула своей палочкой и указала ею на стоящий в углу зала монитор. Тот осветился, и генерал увидел Ранавир. Система слежения, спохватился он, но тут же онемел от изумления: замка на месте не было. Правительница взмахнула палочкой ещё раз. Баан-Ну посмотрел, как замок, нелепо переваливаясь, перебирается через небольшую гору, и ему стало плохо. И кто такое устроил?! Кто обидел замок?!

— Этот замок принадлежал могущественному колдуну, — сказал Страшила. — Никто его не трогал, но вдруг появились вы, и он снялся с места! Вот что, генерал Баан-Ну, пока не вернёшь замок на место, не видать тебе исполнения твоего желания!

— Урфин про такое не говорил… — пробормотал генерал.

— Не хотел расстраивать, наверное? — сказала правительница. Голос у неё был мелодичный, девичий. — Пройти по дороге мало. Испокон веков просители получают задания, если хотят исполнения своих желаний. Задания, которые им по силам.

— По силам?! — возмутился генерал. — Что я, на верёвочке его приведу? Он же меня раздавит!

— Твои проблемы, — парировал Страшила, как бы невзначай поправляя на коленях топор. — Умеешь всё портить — умей и исправлять. Таковы законы нашей страны.

— За всё нужно платить, — добавила правительница. — Но цена всегда соразмерна. Ступайте!

— Как же нам узнать, где сейчас замок, и добраться до него? — спросил Баан-Ну, цепляясь за последнюю соломинку. — Мы и так пережили уже многое по пути сюда, ваша страна очень опасна…

Из-за одной из ширм донеслось явственное хихиканье, но тут же оборвалось. Беллиорцы ещё и смеются над ним!

— Из уважения к тому, как храбро вы преодолевали опасности, вам помогут добраться до замка, — сказал Страшила. — Выходите из города и идите налево. Там увидите рощу, а в ней — того, кто вам поможет. Отправляйтесь на запад страны, к горам. Идите и не возвращайтесь, пока не вернёте замок на место!

Баан-Ну вышел из тронного зала на подгибающихся ногах. Не убили — и хорошо, зато нагрузили новыми проблемами, это плохо. Найти бы того негодяя, что обидел замок… И как Урфин не уследил? Хотя, может, это он виноват? Нарочно всё подстроил?

Он остановился у открытого окна и вдохнул полной грудью, приходя в себя.

— И всё же — какая женщина! — с восхищением произнёс он. — Хоть и беллиорка…

* * *

Когда за генералом закрылись двери, Ильсор выбрался из-за ширмы, не в силах скрыть улыбку.

— Ф-фух! — сказал Железный Дровосек. — Ну, как мне удалась роль?

— Великолепно! — похвалила фея Стелла. — Я могла бы подыграть побольше, но ему и этого хватило. Признаться, не всегда отправляешься в Изумрудный город с дипломатической миссией, а попадаешь на театрализованное представление, в котором играешь вторую роль!

— Милая Стелла, — сказал Железный Дровосек, подавая ей руку и помогая спуститься с трона. — Мы всего лишь позаимствовали идею у Гудвина, который точно так же одурачил нас, когда мы пришли к нему впервые…

— И как вовремя я прибыла! — добавила Стелла. — Однако поговорим теперь о деле.

— Ушли! — сказала Энни, вбегая в зал. — Как здорово всё прошло! Я подсматривала в щелочку.

— И едва не попалась, — сердито сказал Фред, входя за ней. — Уважаемая Стелла, мы позвали вас потому, что имеем дело с колдовством.

— Со страшным колдовством, — произнёс Страшила, выбираясь из-за трона. Стелле вкратце объяснили, в чём дело.

— Проводите меня к Мон-Со, — попросила она. — Хочу взглянуть сама.

Ильсор вызвался проводить и пошёл, показывая ей дорогу. Он был уверен, что покраснел, когда Стелла посмотрела на него. Неужели эта хрупкая прекрасная женщина на самом деле была могущественной феей, способной стереть генерала в порошок одним жестом? В это не верилось.

— Сюда, — сказал он, открывая дверь. Мон-Со был без повязки — вчера местные доктора прикладывали ему к глазам какое-то снадобье, но утром выяснилось, что оно совершенно не помогает. Приподнявшись на постели, Мон-Со прислушивался к шагам, и его лицо стало изумлённо-напряжённым, когда он различил стук каблучков и шорох платья.

Дверь за ними предупредительно закрыли, и они остались в комнате втроём.

— Мой друг, полковник Мон-Со, — представил Ильсор. Мон-Со уже не дёргался, слыша, как он его называет. — Полковник, вас посетила фея Стелла, правительница Розовой страны.

Стелла опустилась на стул у постели.

— Рада приветствовать вас, — сказала она.

— Здравствуйте, жаль, что не вижу вас, — ответил Мон-Со. — Как мне к вам обращаться?

— Зовите меня Стеллой, — отозвалась фея и повела вокруг волшебной палочкой, с кончика которой посыпались искры. Ильсор смотрел заворожённо, борясь с желанием протереть глаза. Впервые он видел настоящее, осязаемое волшебство, впервые он видел такую прекрасную женщину.

— Расскажите мне всё, что вам известно, во всех подробностях, — попросила Стелла. Они рассказали. Сначала говорил Мон-Со, долго, обстоятельно, устремив слепой взгляд в окно и неестественно высоко подняв подбородок. Потом Ильсор пересказал легенду про змею как можно более подробно.

— Теперь нужно позвать Лон-Гора, — сказал он. — Правда, он почему-то не стал понимать ваш язык так же, как и мы. Даже не может поговорить с Борилем и Робилем, а я не могу перевести, для меня-то всё звучит одинаково.

— Потому что он не пытался узнать нашу страну так же, как вы, — улыбнулась Стелла. — Зовите, Ильсор, я попробую решить эту проблему.

Лон-Гор явился почти тут же. Остановился в дверях, расширившимися глазами окинул Стеллу — он видел её впервые и явно был потрясён. Щёлкнул каблуками, отвесил короткий поклон, и фея засмеялась:

— Сколько церемоний! — воскликнула она и взмахнула палочкой. — Вы меня понимаете?

Лон-Гор потрясённо кивнул: языковой барьер пал в одно мгновение. Ильсор устроился на подоконнике, приготовившись слушать их разговор. Лон-Гор на вопросы феи отвечал коротко, по существу, и держался скованно. Да он же смутился, догадался Ильсор. Вот это да!

Стелла прочла заклинание, направив палочку в лоб Мон-Со, и Ильсор едва не упал с подоконника, так сильно он подался вперёд, надеясь на чудо, но чуда не случилось. Мон-Со оставался почти полностью слепым.

— Может, не стоит? — спросил Мон-Со с надеждой.

— Не смейте и думать об этом, — оборвал его Лон-Гор. — Госпожа Стелла, не огорчайтесь, ведь это совершенно чужеродное вам колдовство, здесь, наверное, нужно что-то другое…

— Я не огорчаюсь! — воскликнула Стелла. — Напротив, передо мной очень сложная головоломка, и я должна её разрешить. Чтобы бороться со страшными последствиями гипноза, нам нужно понять, что он собой представляет.

— Мы углубляемся в теорию, — заметил Лон-Гор.

— Предлагаю расположиться в каком-нибудь подходящем для этого месте и хорошо всё обдумать, — сказала фея. — Кажется, я видела тут в саду прекрасную беседку… А обратиться к практике мы всегда сумеем.

Ильсор и Мон-Со остались одни.

— Мы обязательно вам поможем, — сказал Ильсор, только чтобы что-нибудь сказать.

-А если нет? — усмехнулся Мон-Со, повернув голову в его сторону.

— Быть того не может!

— Увидите.

— Генерал был здесь, — сообщил Ильсор, помолчав. Он не предполагал, какую реакцию вызовут его слова. Мон-Со так и подскочил:

— Баан-Ну? Здесь?

— Да что вы так переживаете, он уже ушёл.

— Ушёл!

— А что, вы хотели с ним встретиться? — полюбопытствовал Ильсор, присаживаясь на край его кровати. — Это бы всё испортило.

— А куда он пошёл?

— Ловить бродячий замок!

Про замок Мон-Со долго не хотел верить, но Ильсор поклялся, что говорит правду.

— Вы послали генерала на верную смерть? — горько спросил Мон-Со, откидываясь на подушки. — Какая ирония…

— Вы хотели сказать ему что-то важное? — тихо уточнил Ильсор. Пока что всё выглядело именно так.

— Я хотел попросить прощения!

— За что? — удивился Ильсор.

— За то, что предал его. — Взгляд пустых глаз Мон-Со был жутковат, и Ильсор даже отстранился.

— Но вы его не предавали…

— Много вы знаете! Присоединился к вам — значит, предал! Неважно, по какой причине. Это нарушение присяги и предательство. Я всем ему обязан…

— Службой, кроме которой у вас ничего нет? — съехидничал Ильсор.

— Ничего вы не понимаете! — разозлился Мон-Со. — Без него я был бы никем!

— Вот почему вы были ему так верны, — догадался Ильсор. — Но вы были бы собой, нет? Кто вы в первую очередь?

— В первую очередь — я настоящий менвит, соответствующий всем идеалам, утверждённым великим Гван-Ло, — процедил Мон-Со. — Кроме того, что сейчас я калека.

— Знаете что? — в запале сказал Ильсор. — Глупо, как по мне! Вы так настойчиво убеждаете всех и себя в том, что вы настоящий менвит, что это уже смешно! Как будто вы не настоящий! Или как будто вы не…

— Замолчите! — не своим голосом сказал Мон-Со, пытаясь схватить его, но Ильсор уже замолчал и вскочил с постели.

— Мой полковник? — осторожно позвал он. Мон-Со тяжело дышал, приподнявшись.

— Ещё слово — и я вас убью! — пригрозил он, но сейчас его ярость не могла Ильсора напугать. Он точно видел, что Мон-Со боится куда больше.

— Половина? — спросил Ильсор.

— Я сказал: ещё одно слово — и…

— Да четверть же! — обрадовался Ильсор своей догадке. — Кто тут слепой, так это я, давно мог бы разглядеть!

Мон-Со дрожал так, что не смог больше опираться на локти, и опустился обратно на подушку. Его даже было немного жаль.

— Мой полковник? — снова сказал Ильсор, делая шаг поближе. — Я бы на вашем месте не стал стыдиться своих предков.

— Что вы хотите за молчание? — прямо спросил Мон-Со.

— Чтобы вы мне ботинки вылизывали каждое утро! — окончательно разозлился Ильсор. — Идиот!

Мон-Со ничего не смог ответить, только отвернулся и съёжился, закрыв лицо руками, как будто оскорбление стало последней каплей.

— Уходите, — глухо сказал он. — Говорите кому угодно что хотите, мне всё равно.

— И хорошо, — обрадовался Ильсор. — Хорошо, что вы стали принимать себя таким, какой есть. Это прогресс.

Он подумал, обошёл постель с другой стороны и сел на край, не боясь, что Мон-Со дотянется до него и придушит. Тот не шевелился. Прошла минута, Ильсор меланхолично смотрел, как у него между пальцев предательски блестит влага, а потом понял, что Мон-Со ни о чём просить не станет, и самостоятельно решил, что лучшее лекарство от утраты иллюзий — крепкие объятия.

— Я тоже боялся, что кто-нибудь узнает, что я вождь арзаков, и мне придётся плохо, — сказал он. — Так что мы друг друга понимаем.

* * *

— Мы приступили к покраске вертолётов, мой полковник, — доложил Лан-Тор Урфину. Тот сидел на краю ямы, на месте которой раньше был замок. — Краска хранилась не в подвале, а в ангаре, её должно хватить…

— Боитесь, что и вертолёты улетят? — спросил Урфин, рассматривая обляпанный синим мундир лейтенанта. — Ну, красьте, хорошее дело.

Сегодня ему не приходилось присматривать и покрикивать: в перепуганном Ранавире всё работало, как часы.

— Изумруд с собой?

Лан-Тор расстегнул нагрудный карман и показал Урфину небольшой зелёный камень.

— Хорошо, — кивнул Урфин. — И что вы можете сказать насчёт всего этого?

— Не знаю, мой полковник, — признался Лан-Тор. — Это очень странно…

— Хочется вернуть всё так, как было?

— И хочется, и нет…

— Почему? — полюбопытствовал Урфин.

— Не знаю. Странно оно всё как-то. — Лейтенант нахмурился, как будто пытался осознать, что чувствует. — Мой полковник, у меня есть идея. Мы совсем забросили попытки связаться с похищенными… то есть пропавшими по передатчику. Может, попробовать снова?

— Это как хотите, — ответил Урфин. — Ваша инициатива, вы и думайте. Как по мне, их должен генерал вернуть.

— Генерал… — проговорил Лан-Тор. — Я в нём уверен… был.

— А теперь что?

— А теперь сомневаюсь. Нет, не подумайте чего! Я и в себе теперь сомневаюсь.

— Вечером попробуйте, — разрешил Урфин, про себя думая, что арзаки наверняка всё слышат, только не откликаются.

— Я сейчас могу! — вскинулся Лан-Тор.

— Тащите ваш передатчик, — махнул рукой Урфин. Он не стал мешать: хочет — пускай. Поняв, что Лан-Тор собрался делать, некоторые собрались вокруг него.

— Ничего не получится, — сказал Ман-Ра, впрочем, тоже не так самоуверенно, как раньше. Урфин встал так, чтобы всех видеть, и то и дело гадал: мерещится ему или нет? Но не приставать же к каждому с вопросом, как он поменял своё мировоззрение за прошедшие сутки? Судить нужно было по делам. И как-то сделать так, чтобы изумруды они носили постоянно, даже когда улетят домой. Впрочем, может, когда они опомнятся, и изумруды будут не нужны?

— Приём, приём, — сказал Лан-Тор, надев наушники и включив передатчик. — Говорит Ранавир. Если кто-то нас слышит…

— То верните нам замок, — подсказали позади него, раздались смешки.

— Не надо, — отмахнулся Лан-Тор. — Приём, приём! Скажите хоть что-нибудь! Мы же знаем, что один передатчик у вас…

— Я давно думаю, что они погибли, — сказал ещё кто-то. Во дворе повисла неприятная тишина.

— Нет, — возразил Нур-Кай, который теперь редко подавал голос. — Надеюсь, что нет!

— Приём, приём! — повторял в микрофон Лан-Тор. — Ничего…

Менвиты разбрелись, только Лан-Тор остался у передатчика. Урфин подошёл, послушал шуршание в наушниках.

— Не теряйте надежды, — подбодрил он. — Надейтесь на лучшее.

Лан-Тор кивнул.

— Знаете, мой полковник, я думаю, что вы были правы. То есть в последнее время я ни в чём не уверен… Но что если мы действительно плохо обращались с арзаками? Наверное, надо было обращаться лучше…

— Или просто считать их людьми, а не вещами, — подсказал Урфин ехидно. Лан-Тор кивнул, видимо, ещё не понимая, что он имеет в виду.

— С другой стороны, Гван-Ло сказал…

— А я вам про него тоже всё сказал, — вставил Урфин, ожидая, когда же он догадается. Кажется, никогда. — Как вы раньше-то жили? Без рабов? Забыли уже?

— Возвращайтесь, — устало сказал Лан-Тор в микрофон. — Вы нам нужны. И мы, кажется, были неправы. Не знаю, может, да, может, нет. Возвращайтесь, а?

— Ага, уже бежим, мой господин! — злобно отозвался передатчик.

* * *

— Дракон! — не своим голосом закричал Ар-Лой, отпрыгивая назад. Вот они и встретили чудовище! Баан-Ну знал, что нужно бежать или обороняться, но не мог сдвинуться с места. Взгляд янтарных глаз так и придавил его к земле. Потом дракон моргнул и кивнул, а потом указал мордой себе на спину. С его морды свисали поводья.

— А вдруг это и есть тот помощник, о котором нам говорили? — спросил Бу-Сан. Он предусмотрительно спрятался за деревом.

— Вот это чудовище? — не поверил генерал. Дракон кивнул настойчивее.

— Он понимает! — прошептал Ар-Лой.

С осторожностью они обошли дракона и увидели на его спине что-то вроде навеса. Дракон лежал, поджав лапы, и не казался больше таким агрессивным.

— Я первый, — с напряжением сказал Баан-Ну и забрался дракону на спину, наступив на крыло. Дракон дождался, пока заберутся остальные, и без предупреждения взлетел. Перед глазами у Баан-Ну замелькали вершины деревьев в роще, горизонт, облака, а потом он ухватился за поводья, и стало полегче.

— Нам на запад! — крикнул он. — Э-э… Уважаемый дракон! Поверните, пожалуйста, правее!

Дракон повернул. Баан-Ну посмотрел на своих спутников, чтобы убедиться, что они восхищены тем, как ловко он управляется с чудовищем, но восхищения там не было: Ар-Лой смотрел со страхом, а Бу-Сан вообще как-то позеленел. Штатский, что с него взять!

Летели они долго. Миновала середина дня, когда вдалеке показались горы.

— Так, — сказал Баан-Ну, — теперь нужно внимательно осмотреть местность и найти замок! Не пропустим же мы такую громадину.

Но им пришлось несколько раз пролететь мимо гор туда-сюда, прежде чем они наконец нагнали сбежавший замок.

— Потрясающе… — проговорил Бу-Сан, когда дракон снизился и промчался почти над самыми башнями. Замок мерно переставлял свои ноги-столбы и не обращал на них никакого внимания.

— И вот это мы должны уговорить вернуться назад? — в сердцах спросил Ар-Лой. — Как?

— А об этом мы должны сами догадаться, — сказал Баан-Ну. — Иначе что это за испытание?

Как договариваться с замком, он понятия не имел. У него что, есть глаза и уши? Но ведь обиделся же он как-то… Всё на этой Беллиоре не как надо!

— М-м… Уважаемый дракон, не могли бы вы приземлиться на крыше? — попросил Баан-Ну.

Дракона дважды упрашивать не пришлось. Бу-Сан скатился с его спины первым и сел прямо на крышу. Он и к вертолётам-то не был привычен, а тут целый дракон.

— Иные аэродинамические свойства… — сказал Ар-Лой, рассматривая крылья дракона со стороны. — Меня до печёнок растрясло!

Дракон изящно наклонил голову и взмыл ввысь.

— То есть он нас тут бросил? — уточнил Бу-Сан. — Просто отлично, теперь у нас нет путей отступления.

— Это и хорошо, — решительно сказал Баан-Ну, которым овладел отчаянный азарт. — Пойдёмте искать, как тут спуститься.

— Ну и ступеньки! — вздыхал Бу-Сан. С каждой великанской ступени ему приходилось спрыгивать последним, чтобы его успели подстраховать, если вдруг что. Винтовая лестница вилась и пропадала в темноте, но узкие окошки в башне пропускали свет. Тут особенно хорошо чувствовалось непрекращающееся движение замка, и Баан-Ну больше всего боялся, что от очередного толчка они свалятся вниз.

— Ещё лестница! — взвыл Ар-Лой, потирая ушибленные колени.

— Мы вроде на первый этаж спускаемся, — сказал Баан-Ну.

— А может, попробовать прямо отсюда договориться? — предложил Бу-Сан. — Он же нас слышит? И с драконом у вас получилось.

Под взглядами подчинённых Баан-Ну почувствовал себя неуютно.

— Любезный замок! — громко сказал он. — Мы пришли извиниться перед тобой за нанесённое тебе оскорбление. Пожалуйста, вернись на прежнее место, больше никто не посмеет тебя обидеть!

Мерное движение замка продолжалось.

— Не получилось… — разочарованно вздохнул Бу-Сан.

— Смотрите, что это? — воскликнул Ар-Лой, указывая вниз.

— Свет какой-то, — присмотрелся Баан-Ну. — Пойдём туда.

Они быстро преодолели остаток лестницы и осмотрелись. Огромный коридор уходил вдаль, потолок нависал высоко, но света, который они заметили, нигде не было. Замок тряхнуло, они едва не попадали на пол.

— Да вон же он! — сказал Баан-Ну, показывая в конец коридора. — Скорее, это, наверное, что-то значит.

— Мой генерал, а вдруг это ловушка?

— Ловушка, ловушка! — рассердился Баан-Ну. — Мы с такими опасностями совладали, а тут всего только какой-то свет! Даже если и ловушка, мы обязаны попробовать, иначе не видать больше арзаков, не вернуться домой!

Одно из окон в коридоре жалобно звякнуло, несколько осколков упали совсем рядом, и пришлось спасаться бегством.

— Никто не ранен? — спросил Баан-Ну, когда они достигли конца коридора. — И вообще, кто-нибудь узнаёт это место?

Ар-Лой и Бу-Сан отрицательно покачали головой. Генерал и сам не узнавал этот коридор, хотя когда-то обошёл весь первый этаж.

— Это ещё что такое? — спросил он, указывая на дверь, которая перегораживала проход дальше. — Мы такого не делали.

Дверь была по их росту, а не великанская, и коридор тут становился обыкновенным.

— Он меняется, — догадался Бу-Сан. — Готов поспорить, обратной дороги уже нет.

Они едва не прижались друг к другу от внезапного страха.

— Как в лабиринте, — сердито пробормотал Баан-Ну. — Ничего не остаётся, только идти вперёд.

Ар-Лой первым схватился за ручку двери, сжал её и отдёрнул руку:

— Занозы какие-то!

На его ладони проступала кровь.

— Только не говорите, что это замок с нас так плату требует, — мрачно проговорил Бу-Сан. — Боюсь представить, чем это закончится.

— Молчите лучше, — оборвал Баан-Ну и распахнул приоткрытую дверь, не касаясь ручки.

Они прошли целую анфиладу комнат. Часть из них была завалена каким-то хламом, который они опасались трогать, часть была совершенно пуста, в некоторых комнатах стояла совершенно обычная мебель и больше ничего не было.

— Не нравится мне это, — проговорил Бу-Сан. — Стойте, дверь! Давайте теперь я.

Они остановились перед новой дверью, и Бу-Сан решительно открыл её, а потом, зашипев, лизнул ладонь.

— Опять? — встревожился Баан-Ну. Эти кровавые жертвоприношения около каждой двери нравились ему всё меньше и меньше. Зловещий замок не прекращал своего безумного пути, на их голоса никто не откликался… А вдруг здесь обитает древний ужас? Они ошибались, средоточие зла было вовсе не в столице, а здесь, у них под носом…

Баан-Ну сжал зубы и двинулся вперёд. Потом только он понял, что коридор кажется ему знакомым.

— Да это же дверь лазарета! — воскликнул Ар-Лой. — Ничего не понимаю, тут тогда должна быть лестница!

— А вот дверь карантинной палаты, — заметил Бу-Сан. — И комната Лон-Гора. Знаете, я бы не стал открывать. Они могли слишком уж измениться…

В конце коридора снова мелькнул свет.

— Кажется, мы пришли, — упавшим голосом сказал Баан-Ну. — Нас трое, и дверей три.

Медленно подойдя, они осмотрели дверь, украшенную резными завитками. Посередине в одном из завитков угнездилась крохотная искра света. Баан-Ну медлил. В его памяти всплыли слова правительницы о том, что за всё нужно платить. Он вспомнил и то, что беллиорцы хотят захватить Рамерию. Впустил бы он на свою родину вот такое непонятное, тёмное, волшебное, с которым не знаешь, как быть? Нет. Он весь дрожал, к горлу подступил комок. Баан-Ну уже понял, к чему его подводили все эти дни, и так страшно ему ещё не было.

Он прижался к двери спиной.

— Вы останетесь здесь, — приказал он. — А я пойду один.

— Мой генерал…

— Молчать! Пароль для открытия «Диавоны»… — Он притянул к себе Ар-Лоя и прошептал на ухо: — Пароль — «Завоевание Беллиоры». И только посмейте кому-нибудь его выдать!

Ар-Лой побелел. Неужели так боится, что его желание угробить начальство наконец-то сбудется?

— Прощайте! — сказал Баан-Ну, не давая себе времени передумать, и рванул дверь на себя.

Он оказался в кромешной тьме. Конечно, сейчас его проглотит какое-нибудь древнее и голодное чудовище. Что же ещё тут может быть, какую бы ещё плату потребовали с пришельцев за всё, что они сделали Беллиоре? От него остался бы его неоконченный роман… Да какой в этом прок, если его самого уже не станет! Глупая писанина, которая перед лицом неведомых чудовищ никак его не спасет. Он писал про фантастических врагов, а попался настоящим, какая ирония!

— И что? — дрожащим голосом спросил Баан-Ну у темноты. — Я пришёл платить. Будут меня есть или нет?

Вспыхнул свет, голубоватый и искрящийся. От удивления Баан-Ну сделал несколько шагов вперёд и только тогда рассмотрел, что находится в огромном зале, который, наверное, служил великану пиршественным. Огонь горел в камине.

Баан-Ну приблизился, пока не съели. Огонь разгорался всё сильнее, хотя никаких дров в камине не было. Первоначальный страх проходил. Может, не съедят? Может, просто пугают? Жаль, если он никогда не узнает, всё ли в порядке с арзаками. Да и судьба полковников волновала его не меньше. Но более всего он беспокоился за Ильсора, он ведь пропадёт без своего хозяина…

— Приш-шёл… — прошипел кто-то. Баан-Ну подпрыгнул от страха, пытаясь найти чудовище, которое это произнесло, и наткнулся взглядом на клыкастую морду, которая висела прямо в голубоватом огне, доходившем ему уже до пояса.

— Ты кто?! — закричал генерал.

— Я — хранитель замка, оставленный самим Гуррикапом! — объявила морда и облизнулась. — А ты зачем пришёл?

«Съест», — подумал Баан-Ну, закрывая глаза рукой.

— Я пришёл просить замок вернуться на место, — дрожащим голосом сказал он. — Потому что иначе мне не отдадут ту часть экипажа, которая у нас пропала. Правительница сказала мне, что я должен заплатить. Ешь меня, только не больно!

— О как, — сказал хранитель. — Отваживал я вас, отваживал, даже чуть не вселился тут в одного, чуть с ума его не свёл… А вы опять. На место. Только я хорошо подыграл замечательной выдумке, как тут…

— Мы больше не будем! Прости нас! — взмолился генерал. — Мы собираемся улетать домой и никогда не вернёмся на эту ужа… на эту планету!

— Ну что ж, — сказал хранитель. Он всё увеличивался в размерах и был уже выше ростом, чем Баан-Ну. — Сказано платить — плати. Чем платить будешь?

— А ты разве меня не съешь? — растерялся генерал, заглядывая в клыкастую пасть.

— Вот ещё, нужен ты мне, — скривился хранитель. — Давай быстрее думай, спать охота. Тысячу лет проспал, а тут будят!

Баан-Ну в панике осмотрел себя.

— Тетрадь с записями! — предложил он.

— Сдались мне твои каракули!

— Личное оружие!

— Оно же железное, — отказался хранитель, скептически осмотрев его. — Как я его есть буду?

— Сапоги! Одежда!

— Вот ещё! Плати тем, что ценишь.

— Гордость моя! — взвыл генерал.

— Абстрактными понятиями не принимаю!

— Да нет! Я про бороду!

Хранитель посмотрел заинтересованно.

— А давай! — согласился он.

Дрожащими руками Баан-Ну вытащил нож и, скривившись от невыносимой душевной боли, откромсал бороду, стараясь не думать о том, что творит, и о том, как на него потом будут смотреть.

— Давай сюда! Скорей давай! — приговаривал хранитель.

Борода исчезла в его пасти, и Баан-Ну почувствовал, как по его щеке катится слеза.

— М… Ням! — сказал хранитель. — Спасибо. Свободен.

— А замок?

— Ну хорошо, — вздохнул хранитель. — Но чтобы вели себя хорошо.

— Конечно! — пообещал генерал.

Он не помнил, как оказался за дверью, только пришёл в себя сползающим по стене.

— Мой генерал! — восклицал Ар-Лой, встряхивая его за плечи. — Что с вами?

Баан-Ну отвёл его руки.

— Всё… — выдохнул он. — Всё в порядке… Спокойно.

— Кардинальные изменения в вашей внешности… — начал Бу-Сан.

— За всё надо платить, — сказал Баан-Ну. — Лейтенант, вы что, рады, что меня не съели?

— Конечно, рад! — воскликнул Ар-Лой, так и стоя перед ним на коленях.

— А я думал, вы меня убить хотели, — признался Баан-Ну. После пережитого ужаса он нёс всё, что приходило в голову.

— Убить? — вытаращился Ар-Лой. — За что? За Джюса? За то, что заместителем меня не назначили? Да в мыслях не было! Ну, злился, конечно…

Бу-Сан тихо смеялся, закрыв лицо рукой.

— Потрясающие в армии отношения, — сказал он.

— Я больше не в армии, — решился Баан-Ну. — С этой минуты я ухожу в отставку.

— Только этого ещё не хватало! — воскликнул Ар-Лой. — И кого нам слушаться?

— Кого хотите, — отрезал Баан-Ну, поднимаясь. Ноги держали его, но плохо. — А пока давайте выбираться отсюда.

— Не получится, — сказал Бу-Сан, указывая за окно, за которым мелькал лес. — Замок, кажется, рванул бегом.

— Странно, внутри совсем не трясёт, — сказал Баан-Ну, глядя на полосу заката над горами. — Как вы думаете, здесь есть безопасное место, чтобы можно было поспать?

* * *

— Я в нём не сомневался! — воскликнул Ильсор, который последние полчаса так и сжимал кулаки, не отрывая взгляд от волшебного экрана.

— Вы что, за него переживали? — спросил Тим.

— Ещё как! — признался Ильсор. — Подумать только, генерал решил пожертвовать собой, чтобы спасти остальных.

— Нафантазировал и сам поверил, — фыркнул Тим.

— Нет, — возразил Фред, — для него-то всё было по-настоящему.

Ильсор вспомнил слова хранителя о том, что он пытался в кого-то вселиться, и глубоко вздохнул. Подумать только, как всё вышло. Но для него-то его тёмный тоже был настоящим, а не вселившимся хранителем.

— Мне кажется, что с этим человеком, которым стал генерал, уже можно разговаривать ци-ви-ли-зо-ван-но, — сказал Страшила. — Да он же в отставку ушёл! С кем же теперь разговаривать?

— Поздравляю с новой должностью, — обрадовался Ильсор, обращаясь к штурману. — Мой полковник, командир экспедиции теперь вы.

— Не было печали! — вздохнул Кау-Рук, но, видимо, особенно не переживал.

Ильсору так много нужно было передумать, что он тут же решил уйти из тронного зала и побыть в одиночестве.

— Пойду Мон-Со скажу, вот он упадёт!

И Ильсор выскочил за дверь, пока его не успели остановить.

Но, раз обещал, действительно нужно было навестить Мон-Со.

— Мой полковник! — запыхавшись, сказал он и осёкся. Мон-Со стоял у окна и обернулся на голос, безошибочно найдя его взглядом. — Мой полковник?

— Не делайте такое удивлённое лицо, — скривился тот.

— Вы меня видите! — заорал Ильсор, подскочил к нему и обхватил.

— Придушите! — сказал Мон-Со, которому он сжал рёбра. — Что за глупые порывы?

— Вы меня видите? Но как это случилось? — Ильсор не разжимал хватку, зная, что ничего он Мон-Со не сделает, даже при большом желании.

— Не знаю, — ответил Мон-Со, пытаясь отодрать его от себя. — Просто стал видеть чуть лучше, потом ещё лучше…

— Слёзы! — догадался Ильсор, не поддаваясь его попыткам. — Может, поэтому? Или потому, что вы приняли эту страну? И вышло так же, как с языком. Мой полковник, давайте проверим! Загипнотизируйте меня!

И Ильсор без страха взглянул Мон-Со в глаза, совершенно точно зная, что сейчас он в безопасности.

— Не буду, — отказался тот.

— То есть вы разучились?

— Понятия не имею. И давайте так это и оставим, — сказал Мон-Со. — Да отпустите вы меня наконец!

— Последний вопрос! — взмолился Ильсор. — Баан-Ну знал про вас?

— Знал, — неохотно ответил Мон-Со. — Потому-то я ему всем обязан. Он помогал мне, несмотря на моё происхождение.

— Как будто быть арзаком, пусть даже на четверть — это что-то плохое!

— Отпустите меня! — вместо ответа потребовал Мон-Со, стискивая его сам. — Или это я вас не отпущу!

— Вот! — обрадовался Ильсор. — Наследственность просыпается в вас, вам уже хочется болтать без умолку, улыбаться и обнимать всех без разбору…

Ужас на лице Мон-Со рассмешил его до упаду.

* * *

Замок вернулся ночью.

— Замок идет, — сказал в микрофон Лан-Тор. — Связь прерываю до более благополучного момента.

Прошло примерно полчаса, прежде чем показавшийся над лесом замок встал на прежнее место и замер. Разломы каменных плит двора срослись, вывернутая земля легла на место, только выбитые окна напоминали о путешествии замка по окрестностям.

— Ищите генерала! — приказал Урфин, вне себя от тревоги.

Баан-Ну и его спутников не надо было искать. Они спали беспробудным сном в холле возле двери.

— Да… — протянул Урфин, рассматривая то, что осталось от роскошной генеральской бороды. — Бывает. А перенесите их в место поудобнее!

Сам он ушёл обратно к костру.

— Приём, приём, — сказал Лан-Тор, возобновляя связь. — Замок вернулся, генерал тоже, без бороды. Ар-Лой и Бу-Сан целы. Тут у нас все по большей части опять спать улеглись… А я? А я вроде как дежурный у передатчика… Что говорите? Хранитель связи? Здорово придумано!

«Изумруды, — с нежностью подумал Урфин, прихлёбывая из кружки смородиновый чай. — Точно изумруды. Только бы всё получилось!»

Днём было хуже. Гнев, обида, страх за сбежавших и желание вернуть вылились в злость. Обычно сдержанные менвиты ругались в микрофон нехорошими словами, арзаки не оставались в долгу. Из-за того, что желающих было много, ор растянулся на час с лишним.

— Да вас бы так! — слушал Урфин доносящееся из передатчика. Ман-Ра, которому адресовалась речь, заключавшаяся этими словами, нехорошо сжал губы и выключил передатчик.

— Пусть сами разбираются со своими обидами! — сказал он. — Я делал всё как надо!

Через полчаса к передатчику потянуло Лин-То.

— Я только спрошу, как мой техник, — словно извиняясь, пояснил он. Разговор затянулся минут на сорок, причём большей частью состоял из тягостного молчания по обе стороны.

К утру Урфина сморило.

На этот раз дракон Ойххо не стал приземляться в овраге, чтобы никого не напугать, а опустился за ельником, в отдалении.

Ильсор был один, и за несколько часов полёта вдоволь насладился одиночеством. Утро только начинало расцветать жёлтым и белым дневным светом, и он даже немного продрог. Несмотря на то, что генерал вроде бы открыл в себе вполне приличного человека, за других менвитов поручиться было нельзя, и поэтому решили всё же переправить арзаков в Пещеру. Вчера хотели посмотреть, что творится и у тех, и у других, но в ночной темноте волшебный ящик был бессилен, так что Ильсор поскорее отправился обратно, когда ещё не рассвело.

По дороге ему было о чём подумать. Когда он уходил, в предрассветной темноте его встретила фея Стелла, которая, кажется, вовсе не ложилась.

— Мне кажется, я поняла, — сказала она. — Лон-Гор не смог вспомнить, как его обучали гипнозу, Мон-Со и Кау-Рук тоже. И я подумала: а что если владение гипнозом — такое же рабство, как подчинение гипнозу? Лон-Гор сказал, что это могло передаваться в процессе обучения и подавлять личность носителя...

Эта мысль была жуткой и правильной, Ильсор думал над этой идеей и не находил возражений.

Тропинка была мокрой и узкой, ветви елей так и норовили ткнуться иголками в лицо, но Ильсор быстро преодолел ельник и бросился в лагерь напрямик.

— Ильсор! — воскликнул Ойно, неожиданно выскакивая ему навстречу. Наверное, был часовым.

— Рад тебя видеть! — сказал тот, обнимая его. — Мы уходим прятаться в другое место. Передай всем, чтобы собирались, к вечеру тут ничего не должно напоминать о том, что тут кто-то был.

— Постой, — сказал Ойно, пытаясь удержать его. — Да постой же, я должен сказать! Тут такое!

— Какое? — отозвался Ильсор, уже добравшись до лагеря. — Верёвки снять, даже траву примятую расправить… А это что там за толпа?

— Это передатчик, — виновато сказал Ойно. — Ильсор, ты только не паникуй… В общем, там вчера Лан-Тор вышел на связь и давай извиняться, вернитесь, мол, мы хорошие. А дежурил как раз Киор, слушал-слушал, ну и выдал ему по полной…

Вокруг них уже стали собираться, Ильсор оглядывал арзаков, больше всего на свете боясь наткнуться на пустые глаза, но, к счастью, никто не был под гипнозом.

— Что вы наделали! — воскликнул Ильсор, когда понял, что ему говорят правду. — Они же теперь…

— Маячок ты вытащил, а голосом загипнотизировать нельзя, — сказал Солдон. — Не паникуй, Ильсор, мы в безопасности. Мы просто разговариваем.

— И как, получается? — справившись с первоначальным страхом, спросил Ильсор.

— Ну, не очень, — ответил Мевир. — Так как-то.

— А что тут сначала было… — фыркнул Айстан. — Оказывается, я такие слова на менвитском знаю…

Ильсор подошёл к передатчику поближе, перед ним расступились.

— Ты вовремя, — сказал Ниле, стаскивая наушники. — Тут Лан-Тор докладывает, что генерал проснулся, обо всём узнал и хочет с тобой поговорить.

Ильсор посмотрел на него, и тоска сжала ему сердце. О чём говорить, пусть даже и теперь, после всех приключений?

Ниле по-прежнему протягивал ему наушники, тишина вокруг стала напряжённой. Из наушников доносилось потрескивание и шипение, словно в них завелись змеи.

— Да что ты теряешь? — не выдержал Киор. — Я вот раньше всех понял, что ничего.

Взяв наушники, Ильсор неуверенно огляделся, а потом всё же надел их. Звуки вокруг потонули в шипении помех.

— Приём, — сказал он с надеждой. Если уж это чудесная страна, пусть всё получится, пусть они начнут всё заново и пусть наконец друг друга услышат.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем в наушниках раздался голос генерала.