Повернуть вспять (гет)

Лучи совсем еще летнего солнца пробивались сквозь густую листву могучих деревьев. Лес выглядел не просто старым — древним, казалось, он живет своей собственной жизнью. Отовсюду слышались шорохи лесной живности, где-то в вышине с ветки на ветку перелетали невидимые снизу птицы. Живописная тропа петляла между замшелыми деревьями, открывая взгляду путников то неширокий ручей с перекинутым через него деревянным мостиком, то заброшенный колодец старинной кладки, то поляну, сплошь заросшую луговыми цветами. Воздух в лесу замер, загустел, будто напитываясь солнцем и последним теплом перед осенью, запасаясь в предчувствии скорых холодов. Все вокруг дышало гармонией и умиротворенностью…

Это-то и было подозрительно. Нельзя было не отметить, что группа людей в мантиях, в полной тишине двигавшихся по упомянутой тропинке вслед за строгой женщиной, не слишком вписывалась в мирный лесной пейзаж. Когда впереди показалась каменная изгородь с кованой калиткой, женщина резко остановилась. Несмотря на то, что изгородь носила явно декоративный характер (она была едва ли выше колена взрослого человека), женщина решила не продолжать путь. Вместо этого она достала из кармана мантии часы, сверила время и обратилась к своим спутникам:

— Ученики! Здесь мы делаем небольшой привал. У вас есть сорок минут до того момента, как откроется проход и мы продолжим путь. Далеко не расходитесь, если кто-то заблудится, запустите красные искры из палочки. Все свободны на сорок минут! — с этими словами она вытащила из внутреннего кармана мантии книгу в затертой кожаной обложке и, присев на камень у калитки, углубилась в чтение.

Трое учеников, шедших сразу за ней, напряженно переглянулись. Впрочем, все ученики (а их было восемнадцать) выглядели настороженно и растерянно. Казалось, все они в недоумении — что делают здесь, зачем, почему?.. Тем не менее, никто не решился отвлекать преподавателя, и они, негромко переговариваясь, разбрелись кто куда. Трое друзей также решили отойти подальше. Они обогнули густые заросли терна, тем самым скрывшись от всех остальных, и расположились у корней дуба-великана, который наверняка помнил еще времена римлян. Несколько минут все молчали, вытянув ноги и отдыхая от долгой ходьбы. Наконец, рыжеволосый парень нарушил молчание:

— Ну? И что вы обо всем этом думаете, а?

Девушка с густыми кудрявыми волосами, сейчас стянутыми в пучок на затылке, задумчиво посмотрела куда-то вверх. Словно нехотя, она ответила:

— Рон, я думаю все то же самое, что и раньше. Что все это, конечно, странно, но профессор МакГонагалл, несомненно, все делает именно так, как нужно. Она преподаватель, в конце концов, директор школы!

Глаза Рона сузились, он явно хотел сказать что-то язвительное, но сомневался, стоит ли. Решившись, он выпалил:

— Знаешь что, Гермиона, это не гарантия. Дамблдор вон тоже был директором, и куда это его привело? Гарри, а ты чего молчишь? — Рон повернулся к другу.

Гарри же растянулся на мягкой траве, прикрыл глаза и выглядел вполне довольным жизнью. Конечно, все это было довольно подозрительно. После Битвы Хогвартс лежал в руинах, и точно о нем было ничего неизвестно. Поначалу в газетах активно муссировали тему восстановления школы, но никаких новостей об этом не поступало, и обсуждение стало затухать. И теперь иногда всплывали вопросы вроде «почему не открывают Хогвартс» или «школа превратилась в секретный объект», но прежнего интереса они уже не вызывали. Хотя и Гарри, и его друзья частенько обсуждали загадку разрушенного Хогвартса. Несколько раз они даже пытались проникнуть туда, но чем ближе они подходили к обвалившейся ограде замка, тем острее чувствовали желание развернуться обратно. Под конец оно становилось совершенно непреодолимым и разведку приходилось прерывать. И судя по ходившим слухам, со всеми, кто пытался проникнуть внутрь, происходило то же самое. Более того, никто и ничего не слышал о восстановительных работах или каких-либо других действиях в разрушенной школе. Зато было огромное количество полуправдивых и откровенно неправдоподобных слухов о том, что именно теперь находится внутри. Ясно было только одно — колоссальное магическое воздействие, оказанное на Хогвартс, превратило его во что угодно, но только не в самое безопасное место и второй дом для юных волшебников. Теперь он, похоже, стал одним из самых опасных мест в магическом мире.

Тем не менее, юных волшебников нужно было обучать. Все лето в Министерстве проводились секретные консилиумы, дискуссии, собрания и совещания, на которых решался главный вопрос: где будет проходить следующий учебный год Хогвартса. Как ни пытались Гарри, Рон и Гермиона выведать принятое решение, им это не удалось. Профессор МакГонагалл ни словом не обмолвилась, сказав только, что раз они решили оканчивать школу, как обычные ученики, то и узнают все вместе с остальными — первого сентября. Нельзя сказать, что это заявление совершенно остудило пыл друзей, но им стало не так обидно слышать ото всех «без комментариев». Единственное, что им удалось выяснить за лето, так это то, что на протяжении последних двух месяцев шла подготовка их «временной школы». Место было абсолютно засекречено, а безопасность ненамного уступала настоящему Хогвартсу, что было немаловажно. Хотя Волдеморт больше не был угрозой, далеко не все Пожиратели Смерти погибли во время Битвы или были схвачены после нее. Многим удалось скрыться, и за лето было уже две попытки (слава Мерлину, провальных!) провозглашения преемника Темного Лорда. В подобной ситуации не стоило провоцировать жаждущих мести преступников, и временную школу обезопасили со всей ответственностью. Теперь она, естественно, была ненаносима, и, как и в Хогвартсе, в ней было невозможно трансгрессировать. Как раз поэтому ученикам во главе с директором пришлось проделать немаленький путь от того места, куда они перенеслись с помощью порт-ключа. А теперь еще эта калитка. Уж точно они ждут не швейцара, который откроет ее в назначенное время. Наверняка там стоит мощная магическая защита, которая снимается только в определенное время и для конкретных людей.

Ни меры предосторожности, ни секретность не казались Гарри, Рону и Гермионе странными. Было непонятно, почему именно их держат в неведении. Ведь невозможно предположить, что им нельзя доверять или что они недостаточно ответственны, чтобы сохранить тайну. Стоило только вспомнить, как в середине лета ребята подослали к МакГонагалл Гермиону (как любимую ученицу). На вопросы о школе профессор отвечать отказалась, при этом почему-то смутилась и отвела взгляд. Складывалось впечатление, что от них скрывают информацию даже тщательнее, чем от всех остальных.

Все это пронеслось в голове Гарри, прежде чем он ответил на вопрос Рона.

— Волдеморта нет, мы возвращаемся к занятиям (не без усилий Гермионы), да еще и гуляем по лесу — о чем еще можно мечтать? — подмигнул другу Гарри. — На самом деле, Рон, я думаю, ты отчасти прав. Здесь есть какой-то подвох. Но и Гермиона тоже права — вряд ли это действительно опасно. Тем более, совсем скоро мы узнаем, в чем этот самый подвох.

Гермиона кинула на Рона взгляд «я же говорила» и прислонилась спиной к шершавому стволу дуба. Рон же, оставаясь при своем мнении, по примеру Гарри растянулся на траве, подставив лицо пробившимся сквозь кроны солнечным лучам. Друзья попытались расслабиться, но напряжение не оставляло их. Даже после окончания войны они продолжали жить в том же состоянии нервозности, и хотя оно постепенно уменьшалось, им во всем виделась опасность. Как бы ни были сильны доводы разума, подсознание всегда напоминало о прошлом — предрассветными снами, которых даже не помнишь, оговорками или, наоборот, оборванными на полуслове фразами. Иногда казалось, что это только передышка, только короткий перерыв, и стоит лишь повернуть за угол, и все начнется сначала — кровь, смерть, боль. Любая недомолвка была поводом всколыхнуть старые страхи, подхлестнуть ставшую привычной паранойю. Поэтому друзья нервно ждали, когда же разрешится нынешняя загадка.

Гермиона потянулась и нехотя встала.

— Ребята, идемте. Почти сорок минут прошло, пора.

Когда друзья подошли, почти все остальные ученики уже были на месте, а директор стояла возле калитки. Все выглядели возбужденно, хотя и настороженно. Те, кто стоял ближе всех, держались нарочито прямо, показывая, что готовы ко всему. Стоявшие же позади выглядывали из-за их плеч, перешептываясь между собой, не делая, однако, попыток подойти ближе. Гарри и Рон прошли вперед, а Гермиона задержалась уточнить, не пропустили ли они что-то.

— Итак, ученики, сейчас вы по очереди по одному будете проходить через эту калитку. Ничего необычного с вами не произойдет, вы просто окажетесь по другую сторону забора. Когда вы пройдете, не задерживайтесь и отойдите немного — не забывайте, что за вами должны пройти другие. И, предупреждая ваши вопросы, сразу отвечу — наша временная школа за тем поворотом тропы, — профессор указала на изгиб ярдах в ста от изгороди. — Кто идет первым?

Добровольцев не было. Все замерли в нерешительности. Несмотря на то, что никто не сказал ни слова, как-то сразу стало понятно, что пойдет Гарри. Как раз в такие моменты ему казалось, что все по-прежнему, и он все тот же Мальчик-который-выжил, который должен прыгать первым в люк за философским камнем, и лезть в подземелье убивать василиска, и искать крестражи… Он шагнул вперед. Рон хлопнул его по плечу и шепнул: «Давай, я за тобой!» МакГонагалл ободряюще улыбнулась ему и повела рукой, приглашая пройти.

Делая шаг в проем, Гарри и подумать не мог, что это будет так… странно. Он словно увяз в густом желе, сначала показалось, что он и вовсе не сможет пошевелиться, но, прикладывая усилия, он все же продвигался вперед. Каждое следующее движение давалось легче предыдущего, но ощущение вязкости не оставляло его пока он не сделал последний шаг и не пересек линию изгороди. По другую сторону все стало, как прежде, кроме одного — он отлично видел своих однокурсников, но совершенно их не слышал, хотя они явно переговаривались между собой. Не успел Гарри обдумать этот необычный эффект, как в невидимое желе вошел Рон. Судя по его изумленному лицу, с ним происходило то же, что минуту назад с Гарри.

Спустя короткое время все ученики и директор преодолели проход и отправились к повороту, за которым их ждала «временная школа». Завернув, все остановились, осматривая свой новый дом на ближайший учебный год. Нельзя сказать, что все ученики отреагировали одинаково: Панси Паркинсон и Блейз Забини радостно заулыбались и переглянулись, у Рона от ярости сжались кулаки, а Гарри передернуло от злости и отвращения. Что до Гермионы, то она с трудом устояла, почувствовав резкое головокружение. Ноги стали словно ватными, а к горлу подкатил комок. Она судорожно вцепилась в локоть Рона и прошептала мгновенно пересохшими губами: «Ни за что…» Раздался голос профессора МакГонагалл. Пораженные друзья повернулись к ней в надежде услышать хоть что-то, проясняющее ситуацию.

— Это ваша временная школа. Как некоторые из вас знают, это поместье Малфой-Мэнор. Весь следующий год вы будете жить и учиться здесь. После того, как мистер и миссис Малфой были приговорены к заключению в Азкабане, поместье стало собственностью Министерства. Оно абсолютно безопасно, предприняты все необходимые меры. Это здание является одним из красивейших в Великобритании, и я уверена, вы получите максимум пользы и удовольствия от пребывания здесь. И еще, — она обвела учеников строгим взглядом, — хочу напомнить, что бывший владелец поместья Драко Малфой также будет учиться вместе с вами. Все обвинения с него были полностью сняты. Он такой же ученик, как и вы, не забывайте об этом. Теперь идемте.

Негромко переговариваясь, все направились к главному входу. Гарри и Рон, поддерживавшие с двух сторон Гермиону, немного отстали.

— Я тебе говорил не свидетельствовать в его пользу! — прошипел Рон.

— Прекрати. Ты знаешь, что я не мог иначе. Уж я его люблю не больше тебя, но и врать не буду! — огрызнулся в ответ Гарри.

Гермиона слегка пришла в себя. Пытаясь прогнать из памяти всплывающие картины прошлого и хриплый истеричный голос, выкрикивающий Запретные заклятья, она машинально потерла руку. Шрамы от надписи окончательно удалили больше месяца назад, но она до сих пор иногда просыпалась, чувствуя, как горят ненавистные слова на коже, под кожей, в ее сознании.

— Ребята, я в порядке. Нужно идти. Или вы хотите потом блуждать по этому дому в поисках остальных?

Они поспешили нагнать однокурсников. Парадный вход ослеплял — белоснежные ступени сияли отраженным от них солнцем, но сами двери утопали в густой тени. Из тени в свет шагнул человек. С высоты парадной лестницы он окинул стоявших внизу надменным взглядом и отбросил светлые пряди с лица. Холодно улыбнувшись, Драко Малфой произнес:

— Добро пожаловать в Малфой-Мэнор. Надеюсь, пребывание здесь запомнится вам навсегда.