По душам (джен)

Говорят, в жизни катастрофически много путей. Говорят, в жизни есть выбор, по которому из них идти.

Ложь. Путь всего один — узкая полоска, натянутая над пропастью. Ты, как бы ни изворачивался, плетёшься по ней, раскинув руки и до крови закусив губу.

Канатоходец над бездной. Без подготовки и подстраховки. Здесь всё зависит от вестибулярного аппарата, скорости реакции и способности импровизировать. В мире, где ответов на главные вопросы нет и мирозданием даже не предполагались. В мире, где ты на своём канате один, а вокруг сотни, тысячи, мириады таких же, как ты сам.

Этот проклятый чердак стал мне последним приютом, пока на рассвете отхаркивала вместе с лёгкими своё собственное сознание.

В памяти всплывали строки, которые я, наверное, буду шептать на смертном одре. Да ты и сам знаешь, что прописные истины мне нужно разжёвывать и насильно вталкивать в сознание. Зато они — навсегда.

Сумрачное, холодное, обдающее свежестью утро. Почему я решила, что сейчас зима? Почему в бесконечности витков времени я выбрала именно эту точку?

Там ещё видны звёзды, хотя полоска у самого горизонта, у того места, где проходит грань "небо-земля", уже выцвела, став дымчато-молочным стеклом.

Ты видел? Видел звёзды? Видел, как они дышат? И, может, меня свалит от усталости потом, когда придёт время уходить вслед твоей иллюзорной звезде, но, знаешь, это того стоило.

Я так безумно редко говорю "спасибо", хотя следовало бы... следовало бы повторять это до потери сознания.

Ты не особенный, твой канат натянут над той же бездной, что и у всех. Тебя не отличает то, что было дано тебе ещё при рождении или до. Тебя отличаешь ты сам.

Походка твоя легка. Улыбка — самая настоящая, искренняя. Не кому-то, а просто потому, что этой убийственной прогулкой ты наслаждаешься. Это кажется лёгким, таким простым...

Из-под шапки выбились волосы, в промерзших до самой последней ниточки перчатках рукам почти невозможно, и у улыбок вкус соли и металла из-за растрескавшихся до крови губ. Как близко кажется моё спасение сейчас, в это призрачное счастье-утро.

Ощущать мир цветами — самое лучшее, что я на данный момент могу. И это раннее-раннее имеет глубокий голубовато-серый оттенок, самый мой, самый тёплый. Лиловая, густая тишина времени из вчерашних пиявок превращается в огромное пуховое одеяло, накрывшее с головой меня и с чердаком — этот дом. И, наверное, с небом — этот мир.

Ты раскачиваешь свою жизнь-канат, коротко смеёшься и легко делаешь следующий шаг. Тебе не так уж и важны законы мироздания. Что-то там про то, что выживает сильнейший. Такое обаятельное безразличие, что захватывает дух.

Тем, кто не боится смерти, жизнь даётся чересчур легко. Несправедливо, нечестно, неправильно — единственный стоящий пункт в алогичном договоре с мирозданием.

Вдохнуть глубоко, чувствуя холод заржавевшими, крошащимися лёгкими.

Пускать по бесчувственным пальцам ток безоблачности.

— Ты рано, — стягиваешь капюшон, хлопаешь по карманам в поисках зажигалки, бросая ясный взгляд в очаровавшее меня окно.

— Я поздно, — поправляю, словно это что-то значит.

Зажигалку не найти. Я это знаю. Ты — нет. В бесплодности поисков дотягиваешься до рюкзака руками в обрезанных перчатках. Спички, как дверь с вдруг зажёгшейся табличкой "Запасный выход".

Мы в противоположных углах чердака, как в разных концах вселенной. И ты мне с того, своего невозможно-далёкого, чем-то волшебного и нереально дурманящего края салютуешь тлеющим светлячком сигареты.

Наверное, над дверью к моему личному идеалу чересчур долго горела табличка "Порошок, не входи". Я выбрала неудачное время, чтобы эту дверь приоткрыть. Теперь это уже не идеал. Это опиум.

Будь здоров. Будь счастлив.

Как я сегодня. Только всегда.

Я тоже не особенная. Просто слишком слабая. Не хватило сил, чтобы удержаться на своём канате. Порывом несуществующего ветра, до панических слёз и рубильника, отвечающего за дыхание, у отметки "выкл". Шанс у меня был, не призрачный — большой, настоящий. Я его упустила. Может быть, виной тому рассеянность. Невнимательность.

А, может, я сама. Может, это было специально? Не знаю. Страх стирает память. Уничтоженные воспоминания испепеляют страх. Впрочем, возможно, всё наоборот. Я порой путаю причину и следствие.

— Ты говорила, в такие моменты звучат струны души, — напоминание режет слух. Твой голос пьян от свободы. Я теряю себя в туманном море.

— Рвутся.

А в мыслях упрямо вертятся не тобой мне спетые строки:

"Знаешь, это важней, чем сон, это важней, чем явь,

Если б я был не тобой спасен — это был бы не я,

Знаешь, это сильней, чем страх, это сильней, чем боль,

Держится мир на семи ветрах — и два из них мы с тобой…"

Я ли больна, или этот мир — не знаю.

Знаю только, что твой канат жизненного пути — это моё свободное падение.

Коридор — На семи ветрах