Как пела иволга (гет)

Адаар выпустила руку Хоука из своей, бросаясь к дверям.

Она мельком глянула на окна коридора, но ни одно из них не вело на проходную часть улицы, чтобы можно было отсюда понять, что там происходит.

Внизу лестницы она натолкнулась на Быка с Дорианом. От кунари все еще пахло вечерней трапезой, тевинтерец нервно складывал какую-то бумагу, пряча ее под ремень в своем облачении.

— Вы тоже слышали? — резко спросила Инквизитор у товарищей и, получив утвердительные кивки, кинулась к выходу.

Лиловевшее небо вечера, мягкое и плавное, шло вразрез со звуками. К крику примешались голоса других, разговоры, возмущения и ропот. Но все они были исполнены страха.

Продираясь сквозь образовавшуюся гущу людей в переулке, Адаар довольно грубо оттолкнула пару зевак и оказалась в первом ряду.

На выложенной из песчаника дорожке в кругу обступивших людей она различила тело. Ей не пришлось приподниматься на мыски, как другим, чтобы различить лицо убитой. На земле в обертках кровавой одежды лежала уже знакомая им бродяжка.

— Кто это сделал с ней? — пораженно спросила кунари.

Женщина, стоящая рядом, кажется, и не глянула на ее рога, поспешив поставить в известность о произошедшем тут.

— Так сама она это и сделала. С собой покончила.

Мерваад в неверии посмотрела еще раз на тело. Выглядело, как после бойни.

— Как это произошло? — тихо спросила она.

— Ну, я не видела, Маргало видела, — она безучастно показала на бьющуюся в истерике рядом девицу. Наверняка ее крик и привлек всех, включая леди Инквизитора. Вряд ли она могла дать вразумительный ответ. — Распорола себе вены и привет. А жаль, хозяйственная была бабенка. С хозяйством, я имею в виду. Да все профукала, вот и счеты с жизнью свела, что тут такого-то.

«Да уж, обычное дело», — кунари перекосило от каменного равнодушия некоторых особ.

— Она грызла, — раздалось со стороны — той стороны, где была вышеупомянутая Маргало.

— Что грызла? — спросил кто-то.

— Она грызла, — захлебывалась девица, — грызла себя, пока текла кровь. Она пила себя. Она демон!

Присутствующие с жаром поддержали последнее предположение и отступили от тела еще дальше.

Адаар покачала головой. Если бы бродяжка была демоном, окружающим бы не поздоровилось. Но всегда проще было обвинить в чем-то потусторонние силы.

И кто же все-таки был виноват в такой страшной смерти?

Желтоватое полотно накрыло тело, пряча от посторонних взглядов. На ткани тут же проступили бордовые пятна.

В горле запершило.

…

— Дело отлагательств не терпит, — Адаар едва не смахнула со стола чернильницу, оставленную после срочного голубя Каллену, опираясь на гладкую поверхность.

Она строго посмотрела на них троих, и Карвер почувствовал себя неловко, будто это он нашкодил.

Ему не хотелось признаваться и себе самому, что он пребывал в состоянии легкого отупления после произошедшего. Сперва — то, что произошло в ее комнате. Потом — кровавая картина на улице. Переизбыток смешанных эмоций ему всегда было проще пережить, полностью отстранившись от них.

Наверное, она, Мерваад, ждала не этого.

Вздохнув, кунари выглянула из окна. Конечно, улицы из него виднее не стало, но вместе с прохладой вечера оттуда все еще доносился гул стихающих голосов.

— Вряд ли это было в планах… — она замолчала, вспоминая имя третьего еще не найденного мага, — Мартеса, верно?

Карвер согласно моргнул, хотя она не смотрела на него.

— Вся эта шумиха, — кунари провела рукой по волосам, — смерть еще одного подельника. Думаю, он оставит Брайтвигг, как оставил за собой уже один город ранее.

— Он попытается сбежать, — согласился с ней Бык, — как только все уляжется.

— Вот только как скоро это произойдет? — Дориан сложил руки перед собой. — Мы же не будем сидеть в засаде неделю?

— Определенно, это случится раньше, — кунари облокотился о стол и склонил голову влево, раздумывая, — пусть женщину и сочли одержимой, она покончила с собой. Эта новость не будет так волновать общественность, как наличие чего-то, от чего могут умереть еще люди. Уляжется за день-два, и маг скроется.

— Вы можете быть уверены, в том, что уже не сбежал? — заговорил вдруг Карвер неожиданно для самого себя.

Все обернулись на него. Бесцветные глаза Адаар разглядывали его с почти неприятным спокойствием.

— Если он даже не стал свидетелем того, как мы разобрались с его товарищем, — продолжил храмовник, — после того, как тот не вернулся, он должен был что-то заподозрить, — он вздохнул. — Я бы сбежал.

— Ты бы сбежал, — леди Инквизитор отвернулась. — Я согласна с Быком. Откуда бы ни бралось «солнце», он из чего-то его делает. И вряд ли он может бросить свое производство просто так. Это стоит больших денег. Ему важны деньги.

Хоук нахмурился, но внутри согласился с ней. Его, по крайней мере, устраивало, что-то, что могло происходить между ними, не мешало ей принимать свои решения.

Он бы… как бы он хотел сказать, что сделал то, что сделал, не потому, что хотел как-то повлиять на ее решения.

И не потому, что она Инквизитор. Как раз наоборот. Вопреки этому.

Потому что за этим торжественным фасадом она была женщиной. Женщиной, странно ставшей ему не безразличной.

Карвер моргнул, выбрасывая себя из мыслей.

Адаар решительно вытянула руки вдоль тела и повернулась к ним.

— Мы должны его найти до того, как он успеет скрыться, — сказала она. — Нельзя его упустить. Иначе еще где-то произойдет то же, что постигло Брайтвигг.

…

Каллен лег щекой на столещницу и упрямо пялился в стену напротив. Глаза чесались, из того, что был ближе к столу, стекла слеза усталости. Намок уголок рта. Каллен лежал уже очень давно, пытаясь вспомнить, в каком именно ящике пузырек с лириумом.

Может быть, в левом. Или в правом. Он не помнил. Это было странно. Раньше он мог сказать это с точностью, учуяв тонкий голубой звон за несколько слоев древесины, ткани, бумаг… чего угодно.

Резерфорд задумался, что стало с его головой. Это было хуже или лучше того состояния, в котором он пребывал недавно? Хм. Он не мог сказать.

Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто открывает дверь. Узнать уверенный мужской шаг, запах кожи и грозы.

— Пришел полить тебя, — в десятке дюймов от головы Каллена стукнула о столешницу глиняная бутылка.

Теплые большие руки легли на его плечи, разминая.

Напряжение и волнение, скопившиеся в каждой мышце, от легкого массажа остались позади.

Резерфорд тихо промычал в ответ на нужную ласку и украдкой вытер глаз.

В два деловых шага Хоук оказался у стула напротив стола. Сдвинув с него папку с документами, он оперся о него коленом и начал соскабливать воск с пробки.

Каллен повернул голову, кладя подбородок на стол, и взглянул на него. С очень занятым видом Уилд надул губы и сосредоточенно вскрывал бутылку. Пробка поддалась, и он победно улыбнулся. Наполнив два кубка вином, он задумчиво заглянул в них.

Резерфорд почувствовал магию самыми кончиками нервов. Прохладное дыхание заклинания обвило металл, окунаясь в иссиня-красную крепость сухого вина. Когда бывший храмовник тронул кубок, тот был очень холодным.

Хоук не стал рассматривать свой, ждать и молча наслаждаться запахом, предвкушая первый глоток, сразу же отхлебывая половину. Опустившись на освобожденный стул, он забросил ногу на стол и откинул голову назад. На его губах нарисовалась мимолетная, но крайне довольная улыбка.

Каллен забыл о вине, смотря на его лицо и руки. И слушая, вновь слушая себя. Ладони, в которых угасала дрожь, кожу, по которой расползалось тепло, голову, позабывшую о низменных позывах лириума, сводящих его с ума. Сердце, тающее в грудной клетке от моментов молчаливой близости его любовника.

Спокойствие. Смирение. Удовлетворенность.

— Я люблю тебя, Хоук.

Уилд приподнял брови, показывая, что слышит, и медленно перевел взгляд со стены на него.

Каллен быстро сделал глоток вина, растворяя разбегающиеся мысли в сухом вкусе красного винограда. Он закрыл глаза и потер виски большим и указательным пальцами левой руки.

Вот он и сказал это.

Было не так сложно. И куда более правдиво, чем было все в его жизни, все, чего коснулся голубой туман.

Отвлекаясь от тишины, Резерфорд вернулся к Брайтвиггу. Новых писем от леди Инквизитора не было, зато донесение Лелианы дошло до него еще утром.

Текст с кратким описанием последних событий, включая всполошенность народа в связи с прилюдным самоубийством, лежал перед ним на столе. Детали произошедшего были скупы, как в деловом отчете, но Каллен вообразил картину себе очень живо.

«Жертва вскрыла себе вены без применения посторонних предметов».

Зубами. Он знал, что зубами.

Рассматривая остатки вина, плещущиеся в его кубке, по цвету до отвращения походившего на кровь, Резерфорд вернулся в воспоминаниях к одному из случаев из своей практике, напомнивших ему подобное.

Был один старый храмовник. Из-за сильного пристрастия к лириуму, граничащего с сумасбродством, его отстранили от работы, и до самого конца тот пытался вернуться, чтобы получить законную дозу синего яда. При попытке ограбить торговца зельями он был схвачен и посажен в тюрьму. Каллен видел его однажды там. Опустившийся, грязный, потрепанный. Он был готов на что угодно ради еще одной капли.

Бывшего храмовника передернуло. Он вспомнил, как прижался сумасшедший к прутьям своей камеры, вытягивая голову настолько сильно, насколько можно, чтобы уловить его запах. В его крови тогда был лириум, и наверняка тот это знал. Каллен мог бы поспорить, что он зубами оторвал бы часть него, чтобы получить доступ к лазурным крупицам, текущим по его организму.

Так в тюрьме он и покончил с собой, расцарапав длинными ногтями горло, понадкусывав запястья.

Резерфорд допил вино.

Но как могли быть связаны эти случаи? Храмовник, долгие годы подпитывающий свою одержимость лириумом, сходящий с ума постепенно, спускаясь по ступеням в пучину безумия все ниже и ниже. И женщина, чье падение было в рамках нескольких суток, едва ли больше недели.

Принимала ли она его тоже все эти годы? Но с какой целью? Ее бы скорее вытошнило, если бы она начала это без подготовки, которую в полной мере давал Круг.

Может, она была бывшей храмовницей?

Он был готов почти поклясться в том, что лириум здесь замешан.

И почему, демон их раздери, все обязательно происходило в Брайтвигге?

— Не сходится, — пробормотал Каллен, упираясь кулаками себе в щеки, — у меня ничего не сходится.

— Сойдется, — оптимистично пообещал Хоук, скидывая ногу со стола.

— Мне не хватает деталей.

Резерфорд замолчал надолго, закрывая глаза.

Жужжащая картина из образов прошлого, сотен историй, которые он пережил, пыталась соотнестись с происходящим сейчас. Но все сложные дела были сложны по-своему, и, увы, единого шаблона не было.

Стул напротив скрипнул. Мужчина приоткрыл глаза, смотря на Уилда. Тот повернулся боком, разворачиваясь лицом к окну. Смотрел в никуда, водя пальцами по пустому кубку, отставленному в сторону.

Молча он не выглядел язвой, сидя не выглядел героем, за которым шли. Хоук был просто человеком, очень уставшим человеком. Человеком, который занимал всю голову Каллена, когда был рядом или далеко. Из-за мыслей о котором он переставал слышать зов лазурного яда, пропитавшего его плоть и въевшегося в кости.

— Я тоже люблю тебя, Каллен.

Резерфорд положил голову на сложенные руки и улыбнулся.

…

— Что ты делаешь? — спросил Хоук, входя в комнату Адаар.

Дверь была приоткрыта, но он все равно постучал. Услышав: «угу», — он ступил внутрь.

Кунари разложила перед собой все бумаги, которые у нее были с собой, начиная с карты деревни, позаимствованной у торговца, заканчивая всеми полученными письмами.

Утро, проведенное в исследованиях с виду небольшой деревни, не дало ничего. Ни таинственных амбаров, ни ходов в подземелья. Везде что-то было, но вот Брайтвигг словно плавал на поверхности. Дориан предложил исследовать лес хотя бы рядом с деревней, но Бык отметил, что любое производство сложно организовать в лесу, за исключением производства леса, конечно.

— Мне кажется, мы что-то упускаем, — Мерваад наклонила голову. — Маги крови. Пила свою кровь. Да и тела тех храмовников, о которых писал Каллен, были найдены обескровленными. Здесь все связано с кровью, но вот как это соединить…

Она обернулась, и Карвер отскочил назад, чтобы она не задела его рогами. На ее лице мелькнул отблеск вины, и он поспешил улыбнуться, чтобы она не чувствовала себя сконфуженно.

Адаар облегченно выдохнула и пересела на стуле, так что его спинка оказалась между ее ног. Сложив на нее руки, кунари посмотрела на мужчину так, словно он один мог подкинуть ей какую-нибудь идею. Или ей все-таки нравилось просто на него смотреть.

— Может быть, наоборот? — робко заметил он. — Ничто из этого не связано, а мы пытаемся связать воедино совершенно разные вещи?

— Ты сам в это не веришь, — хмыкнула она.

Карвер пожал плечами.

Нет, он не верил. Чем больше он уклонялся от новых и новых фактов, тем призрачнее становилась надежда увидеть товарищей живыми.

Еще утром он говорил себе, что, может быть, они сейчас просто расследуют дело. Дело о магах крови. Оно никак не связано с Гэвидом и Лаанис. Вполне возможно, они просто погнались за Клодом в ту ночь, когда пропали. Пока он спал. А потом потерялись и не смогли найти путь назад. И в то время, как он уже бежал за помощью в Инквизицию, друзья могли добраться до соседнего городка и восстановить силы там, пытаясь с ним как-нибудь связаться.

Но откуда у Джоффа был храмовничий кинжал? Как и знак храмовника, подброшенный на их стоянку. Мог ли он обокрасть их в дороге? А потом таким образом заманить их в ловушку?

Странно, но Брайтвигг ловушкой не казался. Наоборот, Карвера преследовало чувство, будто они тут лишние, и их приход не входил в чьи-то планы.

Сладкая ложь, которой он подпаивал себя раз за разом, уже стухла и начала плохо пахнуть.

— Мы так и не поговорили о том, что было, — Адаар подняла на него глаза, стискивая губы.

— Ты про?.. — он замялся, закладывая руки за спину.

Он не знал, что ей сказать. Это просто было тем, что он хотел сделать и сделал. Она была так не похожа на всех, кого он встречал в своей жизни.

Ни на человеческих женщин, знающих себе цену, ни на игривых эльфиек, ни на простоватых гномок.

Не похожа на безэмоциональных кунари, одинаковых на одно лицо, тянущих свой стяг под ударами одного кнута — Куна.

Не похожа на героев, о которых слагали легенды — ни на его высокомерного братца, выгрызающего себе место в аллее славы, ни на командора Серых Стражей, которую он однажды видел, тихую и молчаливую Махариэль.

Она была просто она.

Карвер был почти благодарен Дориану, без стука зашедшему внутрь, тем самым освобождая его от неловкого диалога, в который он вряд ли бы мог вложить столько смысла, сколько было в его голове.

— Отрадные новости? Нет, не в этот раз, — маг расчертил комнату широким шагом, сопровождающимся взмахами светлой мантии.

— Что опять случилось? — вздохнула Адаар, отводя глаза от Хоука.

— Новый трупик.

Карвер прищурился. Устами тевинтерца даже «трупик» звучало мило.

— Не говори, что снова покончили с собой, — Мерваад сама содрогнулась от своего предположения.

— Если так, то весьма изысканной дробящей темницей, — горько усмехнулся он и сглотнул. — Угадайте кто.

— Корден, — с ходу выпалил Карвер.

— Молодец, возьми с полки пирожок.

Хозяин таверны был единственным, кого они могли угадать.

— Почти на границе с лесом, — продолжил маг. — Уже успел немного провоняться.

— Наверное, был убит как раз в тот день, когда пропал из таверны, — решила леди Инквизитор.

Она вновь села на стул, как полагается, и потерла подбородок указательным и большим пальцами.

— А оно не было… тело не было изуродовано?

— Дробящая темница вообще редко оставляет после себя что-то красивое.

— Я не о том, — покачала головой кунари. — Оно не было, как в тех случаях с храмовниками, обескровлено?

— О, крови там было по самое не балуйся, — Дориан сложил руки собой и неодобрительно сморщил нос.

— Снова мимо, — пробормотала она.

— Мимо чего?

Адаар посмотрела на него строго, но он пошевелил усами, и она не выдержала, хихикая.

— Я предполагала, о чем уже говорила Карверу, — она кивнула на притихшего Хоука, — что кровь жертв могла быть использована. Для чего-то. Но раз здесь она на месте.

— Ты упускаешь тот факт, дорогая моя рогатка, что предыдущие жертвы были связаны. Тем, что они храмовники. А этот… как там его. Думаю, мог стать случайной жертвой.

— Или неслучайной, — решил Карвер. — Мне начинает казаться, что его убили из-за того, что он… что он продал нам. Что он продал Адаар.

Брови тевинтерца приподнялись, словно он высоко оценил идею.

— Алчный торгаш спутал планы, раскрывая лавочку тому, кому не следовало, — он чмокнул, — звучит логично.

— И что у нас выходит? — Инквизитор вновь развернулась к своим бумагам. — Магам нужна кровь почему-то именно храмовников — и я даже не берусь предполагать почему.

— Но мы знаем зачем.

— Знаем?

— Да брось, это «солнце» не абы откуда берется, — Дориан сложил губы трубочкой, будто это было самой очевидной вещью, — а из засветившихся в истории ингредиентов у нас только кровь.

— Но ты забываешь о лириуме. Каллен писал о том, что был ограблен караван.

— Отложим пока лириум в сторону.

— Хорошо, — прервал их Карвер, привлекая внимание и к себе. — Маги производили этот… это пойло, используя кровь храмовников.

— Готов поспорить, за эти эксперименты их-то и разослали по разным Кругам. Наверняка, сумели подстроить смерть павших в ходе исследования храмовников как несчастный случай или еще что-нибудь, что помогло им избежать Усмирения.

— И, бежав, они продолжили их, — догадалась Адаар. — Только теперь они смогли продавать это… это. Нашли кому продавать.

— Везде есть алчущие личности, готовые и родного брата разобрать на органы, если это сулит большую выгоду, — без особой радости заметил Дориан.

Карвер подумал о Уилде. Нет. Пожалуй, хоть он и был большой задницей, но такой участи был не достоин. Разве что иногда.

— Если им нужно было много крови, то неудивительно, что одного храмовника Брайтвигга было мало.

— Клод должен был привести еще. Вас троих, — Адаар посмотрела на Хоука.

Он отвел глаза.

— И у него бы вышло, если бы ему удалось выманить всех той ночью, — мнение Дориана о беспомощности самих храмовников было не очень приятным. — Готов поспорить, твои товарищи решили, что смогут взять его и без тебя. А там их уже ждали еще парочка магов крови.

— Но почему они тогда убили самого Клода? Не складывается.

— Наверное, потому, что он упустил тебя. А ты навел на их бизнес того, кого не нужно. Нас.

Тевинтерец сделал легкий реверанс, прихватывая складки своей мантии, и выпрямился.

— Подожди, но на стоянке… это же было сделано явно для того, чтобы мы последовали в Брайтвигг.

— Или же пошли обратно. Мы могли и не попасть в Брайтвигг.

— Не могли, — вздохнула Инквизитор. — Это самый близкий населенный пункт, а мы были лишены провианта.

Карвер был рад, что разговор прекратился. Ему нужно было немного тишины, чтобы все обдумать. Мысли ему не нравились.

— Как вы думаете, мои друзья могут быть еще живы? — осторожно спросил он.

Ему не хотелось бы, чтобы ответил Дориан. Он знал, что тот скажет.

Храмовник с надеждой взглянул на Адаар. Но та молчала.