Брат (гет)

Вайолка перекрестила её и тут же повесила ей на шею небольшой пучок каких-то трав, добавив что-то на румынском.

— Это от нявок, чтобы не заманили тебя снова в чащу, — ответил на её вопросительный взгляд Чарли. Гермиона благодарно улыбнулась и обняла старушку. Попрощавшись, они вышли из дома.

— Ты хорошо летаешь? — спросил Чарли, передавая ей метлу.

— Не очень, — честно призналась она, тут же продолжила: — Но я справлюсь.

Чарли сосредоточенно кивнул, и они взмыли в воздух. Залитые солнцем горные вершины совсем не напоминали то угрюмое и мрачное место, в котором она заблудилась прошедшей ночью. Тёплый ветер пел свои песни в кронах вековых деревьев, щебетали птицы, шумела внизу река. Сейчас, при свете дня, тут не было даже намёка на призрачные тени и потусторонний смех, все казалось таким ярким, величественным, почти сказочным! Они набирали высоту, и небо принимало их в свои объятия. От ветра и скорости слезились глаза, но Гермиона крепко сжимала древко метлы, старательно преодолевая воздушные ямы. Впереди, задавая направление, летел напряжённый Чарли.

— Куда мы летим? — спросила она, стараясь перекричать ветер. От высоты и свежего воздуха слегка кружилась голова.

— В заповедник. Там немного передохнем, я соберу необходимые вещи, и отправимся дальше, за границу.

Остаток пути они провели в тишине. Поднимались и опускались, лавировали меж деревьев и огибали горные вершины. Ветер шумел в её ушах, выдувая из головы все тревожные мысли. Гермиона строго-настрого запретила себе думать о том, что в Лондоне сейчас умирает Рон. Она не имела права на слабость или боль, сейчас нужно было сосредоточиться на намного более важных вещах.

Когда руки уже начали болеть от постоянного напряжения, а пальцы, стискивающие древко, совсем занемели, неподалеку в небо взмыл яркий столб пламени и послышался приглушенный рёв. «Драконы, — промелькнуло в голове. — Мы уже близко».

И правда, Чарли уверенно направил метлу в ту сторону. С каждой минутой рев становился все громче, к нему примешивались новые и новые «голоса», а пламя и дым показывались над деревьями то тут, то там. Ещё через несколько минут они приземлились на просторной поляне перед высокими коваными воротами, которые украшали изображения двух огромных металлических драконов.

— Добро пожаловать в Карпатский драконий заповедник, — промолвил Чарли, слезая с метлы и протягивая ей руку. Только сейчас Гермиона заметила, что его руки были покрыты шрамами и следами от ожогов. — Хватайся, иначе врата тебя не пропустят.

У него были большие жёсткие ладони, сильные мозолистые пальцы уверенно стиснули её узкую ладошку. Они пошли прямо к вратам, и грубые железные прутья на миг растаяли в воздухе, пропуская их внутрь.

На территории царили суета и неразбериха. Вокруг вольеров бегало несколько мужчин, которые громко переговаривались на разных языках (Гермиона точно услышала обрывки английских и румынских фраз, но кроме них звучало множество других, совсем незнакомых слов), а в загонах… на мгновение у неё перехватило дыхание.

Драконы. Она смутно помнила их по Турниру, но столько… Угольно-чёрные, изумрудно-зелёные, кремово-белые. Коричневые, словно кора деревьев, ярко-жёлтые, как солнце, серебристо-голубые, будто непокорные горные реки. Около десятка драконов разных пород и размеров — и это только вокруг неё! Их чешуя блестела на солнце, а мощные острые рога порой вспыхивали в его лучах. То и дело драконы выпускали из ноздрей черный дым или выдыхали в воздух пламя.

— Завораживает, правда? — негромко спросил Чарли, и она вздрогнула от неожиданности. Драконы пугали и притягивали одновременно. Они расправляли огромные мощные крылья и взмывали в воздух так легко и плавно, словно были совсем невесомы. Их глаза сверкали хищно и жадно, улавливая каждую мелочь вокруг. — Если хочешь, могу прокатить тебя на одном из них.

— На это нет времени, — покачала головой Гермиона, вздыхая. Её единственный полет на драконе был совершён при довольно тревожных обстоятельствах и закончился не слишком хорошо, но сейчас так захотелось повторить его ещё раз! — Может, потом. Когда всё завершится.

Они направились к одной из хижин, стоящих поодаль. Небольшие и аккуратные, домики располагались на широкой поляне в стороне от вольеров. Как только они перешагнули порог одного из них, перед Гермионой открылось типичное холостяцкое жилище. Спартанская обстановка, узкая кровать, небольшой шкаф, книжная полка, рабочий стол. Вещи разбросаны по всей комнате, и вокруг царил какой-то невообразимо упорядоченный хаос.

Гермиона улыбнулась. Рон тоже был неряхой. Лучшим шкафом для его одежды всегда служило кресло, перья и пергаменты он сваливал прямо на рабочем столе. Как же она злилась на него за это! Сердце тревожно сжалось: ну как можно было размениваться на такие глупости, ссориться из-за таких мелочей?..

Чарли сосредоточенно ходил по комнате, собирая вещи в небольшой кожаный рюкзак. Она вдруг подумала, что они с Роном очень похожи, наверное, даже больше, нежели с другими братьями. Те же непослушные рыжие волосы, торчащие во все стороны, те же широкие плечи и плавные движения, та же линия губ и голубые глаза. Даже голоса у них похожи: низкие, немного хриплые, глубокие…

— Тебе ничего не нужно? Следующий день и, скорее всего, ночь мы проведем в дороге, так что если тебе нужны какие-то лекарства или вещи — самое время об этом вспомнить.

— Волшебная палочка! — выпалила она мгновенно. — Моя осталась в Лондоне, а без магии очень сложно… Здесь есть какой-нибудь мастер, который смог бы продать мне новую?

Чарли нахмурился и грустно покачал головой.

— Местные маги не пользуются волшебными палочками. Они контролируют магию руками и амулетами, зельями или заговорами. Они здесь другие, и магия у них другая. Более своенравная, более… дикая, если хочешь. Но им не нужен посредник для того, чтобы общаться с ней.

Гермиона поникла. Без своей палочки она чувствовала себя совсем беспомощной, совсем слабой. А ещё — знала, чем для неё закончится ритуал, и так хотелось, пока возможно, хоть раз почувствовать, как магия струится по жилам, собирается на кончиках пальцев, как из волшебной палочки бьет яркий луч и прямо на глазах творится настоящее волшебство.

— Кроме палочки — ничего?

— Разве что горячий душ, — смущённо пожала плечами она. После суток в дороге Гермиона чувствовала себя невыносимо грязной.

— Такие блага цивилизации к нам не добрались, — усмехнулся Чарли. — Но душ я тебе могу обеспечить. Своеобразный. Готова?

Она кивнула и послушно последовала за ним, взвалив на плечи свой рюкзак. По дороге Чарли перекинулся несколькими фразами с коллегами, отдал какие-то указания на непонятном языке и направился к мётлам.

— Куда теперь?

— На украинскую сторону. Есть там один древний дед… в селении его не слишком-то жалуют, боятся. Говорят, он управляет молниями и ветрами. Если кто и сможет вызвать мороя, то это он.

За спиной взревели очередной раз драконы. Гермиона оглянулась через плечо, бросив прощальный взгляд на огромных, величественных змиев. «Я вернусь, — мысленно пообещала она им. — Не одна, с Роном. Уже совсем скоро. Ждите». А после села на метлу и взмыла в небо, оставляя позади пламя, дым и низкий мелодичный рёв.

К её удивлению, Чарли скомандовал посадку уже через полчаса. Они приземлились на небольшой поляне посреди леса. Где-то недалеко шумел горный поток.

— Почему мы остановились? — спросила она, слезая с метлы. Чарли улыбнулся в ответ — ласково, словно ребёнку:

— Ты же хотела в душ. Пошли.

Оставив метлы возле ближайшего дерева, они углубились в чащу. Едва заметная тропинка вела вверх, петляя меж деревьями. С каждым шагом звуки реки становились все громче и громче, и вскоре они вынырнули из леса возле бурлящего водопада.

— Вода здесь холодная, но лучшего «душа» не придумаешь. Я буду ждать тебя на перелесье.

Он скрылся среди деревьев, и шумный поток поглотил звуки его шагов. Гермиона несмело оглянулась, затем быстро стянула одежду, оставив на себе только верёвочку с пучком сушеных трав, сделала первый шаг к водопаду. Ледяная вода обожгла кожу, соски моментально затвердели, а руки покрылись мурашками. Поток обрушивался на неё, смывая с кожи пыль и грязь, усталость и боль. Гермиона закрыла глаза, подставляя лицо, позволяя текучей воде очистить себя, опустошить душу и мысли. И горячие слезы вдруг потекли по её щекам, она заплакала — горько, надрывно, отчаянно. Острая жалость к себе поднялась в груди, сдавила горло холодными руками, выбивая воздух из легких. Вода клокотала в ушах, бурлила вокруг, создавая настоящую стену, заглушая все звуки внешнего мира и словно стирая его, растворяя в себе. Гермиона плакала, и ей казалось, что мир замер, что не существует больше ничего — только вода, стремительно рушащаяся с неба, смывающая её страх, весь, без остатка.

И когда тело занемело от холода, когда острые камни под ногами начали ощутимо колоть босые ступни, когда в её сердце закончились слезы, Гермиона выбралась из-под водопада.

Готовой к бою. Бесстрашной. Обновленной.