А потом появился тот, кому в рассказе я дала фамилию Турнов. Он помог мне кое-что понять о том, что происходит с людьми в таких ситуациях и почему, после этого стало полегче. Называть ли кого-то бессовестным негодяем? Нет, я не буду. Я ничем не лучше ни одного из тех, кто тогда стоял и не двигался с места. Потому что я поступила точно также несколькими годами ранее. Мы не имеем права никого судить. Не нужно осуждать, негодовать, обвинять или бояться этого явления. Но будет здорово, если получится сделать так, чтобы другие люди тоже почувствовали, ощутили, поняли... Есть нечто внутри нас, некий компас, который всегда показывает верное направление. Иногда бывает страшно сделать шаг, что-то мешает внутри. Мы зачастую даже объяснить это толком не можем и понять. Но этот страх зачастую надуман и ложен, или раздут. Если мы можем, если есть хоть небольшой шанс - этот шаг нужно, обязательно нужно делать. Мне очень хотелось своим рассказом донести именно это ощущение, заронить эту мысль. Ибо она очень важная. Это не о том, что те все сволочи, а тот один молодец. Нет, это - об ощущении...
Про отшельников: я сейчас встречаю немало людей, кто идёт против толпы. Когда все идут в кино или в бар с друзьями, они идут играть с больными детдомовскими детьми. Когда все наваливают огромные свалки, они идут и разбирают их, очищают землю от мусора. Когда все думают о заработке денег, они бросают свои успешные работы и уезжают тушить лесные пожары или высаживать молодые леса. Почему-то их пока меньшинство. Бывает, что на них даже устраивают гонения. Он тушит лесной пожар и спасает деревню от гибели, а ему бьют за это морду. Почему-то такое сейчас происходит в нашей жизни. Они чаще одни, эти люди, или в меньшинстве. Всего лишь несколько лет тому назад меня они жутко бесили. Такие правильные. Каждое их действие - как упрёк моей собственной жизни. Даже если они и не говорят ничего, но просто делают. Живут так, как они считают верным. И это бесит, жутко бесит. Потому что на их фоне я ощущала себя последним дерьмом. И за это хотелось их уничтожить, если не убить, так по крайней мере облить грязью. И я делала это. Они убирали грязь, а я злилась и лила на них грязь, чтобы убедить их в том, что их усилия тщетны. Чтоб они отказались от своей правды и стали, как все, как я. Но они не отказывались. Просто продолжали молча делать своё дело. Иногда в одиночку, иногда под потоком оскорблений или еще чего-то еще менее приятного.
А потом я поняла, что они правы. И я поняла, что в этом одиночестве, и даже под потоком ругани или каких-то гонений покруче они - по-настоящему счастливые люди, только и всего. Потому что они живут в согласии с правдой и со своей совестью.