Очень нравится Ойген в этой главе. Такой же располагающий к себе, как всегда. Когда его таким вижу, сама забываю, каким страшным он может быть.

Только почему Гарри Ойгену не сказал, как важно для него это дело? Ведь он же всё понял и Дольф с ним поделился.