Прочитала главу. Почитала комментарии. Еще раз перечитала главу. Задумчиво почесала когтем за ухом…
Оченно мне вспоминается потрясающая фраза: Ты (мир вокруг тебя) являешься (не являешься) тем, кем хочешь (боишься быть) не быть. © Анастасия Парфёнова, эпиграф к книге «Расплетающие Сновидения».
Наверное, я совсем-совсем глупая кошка, но, хоть убейте, собственно того самого страшного физического насилия я так и не увидела. Зато чувств – хоть залейся. Причем – с обеих сторон.

Горечь: «Я никогда не осознавал так отчетливо, что меня никто никогда не любил».
Не любили их обоих, только каждого – по-разному. У Гарри была слишком переменчивая любовь толпы, по сути, не значащая ничего. Любовь друзей… Ну, Гермиона – это прекрасный пример такой любви, а вот тот же Рон (Турнир – это еще так, цветочки, ягодки же вызрели на поисках крестражей)… Впрочем, потом он, конечно, осознал и покаялся… но память-то осталась. Поэтому Гарри так сильно и ударили слова Довилля: «Уверен, они с готовностью и благодарностью примут любую жертву с твоей стороны».
Примут. И даже не поперхнутся.
Впрочем, как люди воспитанные, они не забудут сказать Герою спасибо.
А тогда еще Снейпа откровенно ненавидели все, кроме Дамблдора (который, в общем-то, и сам был ярко выраженным одиночкой, только притворялся не в пример лучше). Да, не любили за дело – и характер паскудный, и рожей не вышел, а уж о трущобном происхождении вообще лучше культурно промолчать.
Вот только от хорошей жизни люди ледяным панцирем не покрываются…

Боль: «Сейчас я понимаю, что в тот момент капитан Довилль дошел до абсолютной точки, до самого дна того ада, в котором он жил уже давно».
Две куклы-марионетки выжили вопреки всему. Вот только… ни один по-настоящему так и не вернулся с войны. Оба продолжают сражаться, и с собой – в том числе. Оба так и не осознали, что они – не куклы и не шахматные фигуры.
Они – живые люди. Но сами они этого пока еще не понимают до конца. Поэтому оба и действуют по принципу «лес рубят – щепки летят».
Гарри хреново после поединка? Ну да, хреново, кто ж спорит! А каково было Довиллю видеть раны на теле любимого – и кристально четко осознавать, что нанесены они были его собственными руками?!

Сожаление: «Он весь подобрался, чем-то неуловимо напоминая мне сейчас того человека, которого я знал еще в школе – резкого, ожесточенного и… очень уязвимого».
К сожалению, рассказывает об этом уже Юэн – гораздо более взрослая и более, не побоюсь этого слова, мудрая часть Гарри Поттера. А на тот момент обоих, что называется, понесло. И обоих подвела самоубийственная привычка, выпестованная опять же войной – идти до конца, не взирая ни на что. И ни на кого.
Ну, вот и получили. Оба. Две марионетки наконец-то получили шанс превратиться в людей. Вот только каждое новое рождение – это очень и очень непросто. И больно.