Ибо наверху было холодно и отвратительно ветрено. Кутающиеся кто во что Пожиратели постарались разместиться с подветренной стороны каминных труб, коих, по счастью, здесь было довольно много, однако на всех, разумеется, не хватило – тем более, что Ближний Круг, по факту, делился на Ближний и Ещё Более Ближний – и вот его-то члены и заняли все эти замечательные места. Мальсибер, в чёрной же, явно подбитой мехом мантии с тёплым же капюшоном, да ещё и в перчатках, чувствовал себя лучше всех – поскольку накинутый на плечи такой же меховой плащ вкупе с мантией отлично защищал его от промозглого ветра. Так что он один уселся неподалёку от чертившего что-то на крыше Руквуда и с любопытством потянулся к одной из баночек с некой светящейся субстанцией, в которую тот макал кисть – и услышал неизменно равнодушное:
- Без вас, мистер Мальсибер, общее количество участников ритуала будет неверным.
- Руки убери, - перевёл Снейп, который единственный кроме Руквуда выглядел как всегда – пусть даже ветер, развевающий его мантию, придавал ему то самое удивительное сходство с летучей мышью, о котором шептались порой по углам ученики Хогвартса. – И вообще отойди оттуда – а то выскочит кто раньше времени, да дурную твою башку и откусит.
Мальсибер покосился на него недоверчиво, однако совету внял и отошёл в сторону, поближе собственно к Снейпу и Эйвери, шёпотом обсуждавших что-то на… чём-то, не похожим ни на один известный ему язык и потому предположительно опознанный им почему-то как арамейский.
Впрочем, с появлением Тёмного Лорда все эти шатания, конечно, закончились, и, как только присутствующие рассосредоточились по краям странного рисунка авторства Августа Руквуда (и счастье, что не Рабастана Лестрейнджа, думал Родольфус, а то не ровен час тот бы ожил да и пополз куда-нибудь… как было бы неприятно), ритуал начался.
Проводил его сам Волдеморт на пару с Августом Руквудом – а остальным соратникам оставалось только смотреть.
И когда внутри того, что, в определённом смысле, можно было считать пентаграммой, стали появляться весьма неприятного вида тени, одна из которых состояла, кажется, из одних глаз, а другая – из одних только треугольных ртов с огромным количеством даже на вид острых как иголки зубов, Долохов не сдержался и пробормотал:
- Мерлинова бабушка.
Вот тогда-то всё это и свершилось.