В итоге, хуже всех было, кажется, Долохову – который, похоже, единственный из всех понимал, кто это им явился, а главное, точно знал, почему. И меньше всего на свете ему хотелось хоть с кем-нибудь это знание разделить.
Старушка, тем временем, продолжала охаживать совершенно растерявшегося Тёмного Лорда Волдеморта по плечам своей тростью и ругалась при этом так, как, в представлении родителей Антонина, когда-то выражались только извозчики – и это при том, что половину произносимых ей на странноватом английском слов он попросту не понимал. А вот окружающие явно распознавали родной им язык куда лучше – и не было похоже, чтобы их это знание радовало, разве что Снейп глядел на старушку с очень похожим на уважение чувством, да Руквуд, уже пришедший в себя от первого шока, кажется, что-то незаметно писал в своём вечном блокноте.
Злобная старушенция, тем временем, помянула всех предков сперва Тёмного Лорда, потом – всех присутствующих, высказалась в том плане, что «которые в ритуалах смыслят меньше, чем овца в королевской охоте», пообещала прислать в следующий раз вместо себя своего «обожаемого внучка» - и, добавив, что «лучше б собственных бабушек поминали, дракклово отродье», исчезла с теми же световыми, звуковыми и ароматическими эффектами, что и появилась.
- Я говорил вам, мой лорд, - после длинной паузы сказал Руквуд, - что ритуал этот ещё малоизучен и может давать непредсказуемые эффекты. Я предложил бы счесть данный результат условно удовлетворительным и продолжить исследования – возможно, в следующий раз демон будет более демоническим.
«А по-моему, и так вышло отлично», - подумал Долохов, протрезвевший от всего этого так, словно бы вообще никогда в жизни не брал в рот ничего крепче кофе и намеревающийся немедленно сей вопиющий факт исправить.
Главное – чтоб никто никогда не вспомнил его бывшее до этого момента самым любимым ругательство.

конец