Я привычно сижу у окна на восток,
Где рассвет разжигает зарю.
Смотрю в сине-алое небо.
Возможно, что-то пою.
Чёрно-сизые тени окрестных домов —
И ни звука в всегдашней тиши.
А кругом такая картина, что,
Если ты художник — садись и пиши.
Я один, и моё окошко черно,
И мой кот так же чёрен и одинок —
Но в высотке напротив горит рыжим окно,
Поливая надежды росток.
И пичуга сеет писклявую трель,
И дома ожидают день,
И горит окошко в тоске ночной,
И я верю — не вечна тень.
Я хотел бы знать, отчего мотылькам
Так приятно лететь к огню?
(Я тоже об этом мечтал,
Но давно отрастил броню.)
Я хочу кричать в голубых небесах
О том, что я здесь один;
Чтоб послал мне кого-то старик мой Бог,
Чтоб найти хоть кого средь руин.
Моя жизнь похожа на длинный стих,
Бесполезный и глупый стих.
Люди думают — поэты пишут о них.
Поэты пишут о себе самих.
А потом окно, этот рыжий свет,
Тихо гаснет в унылой мгле —
Почему-то мне будто сотня лет,
И я
Умираю
Во сне.