Комментарии «Четыре тайны Гермионы Грейнджер» (гет)

А кто сказал, что мы подобное читаем? О_о

Я пронзаю пространство, лол.

Всё, вы меня убили. Торжествуйте.

Она ушла. Ушла и не вернётся.
ЗАмолкнет в отдаленьи звук шагов.
Всё тише, всё больнее сердце бьётся -
Она ушла, ушла и не вернётся.
Ни мыслей нет других, ни чувств, ни слов -
Она ушла. Ушла и не вернётся.




прастите

это был эдуард гольдернесс


а сейчас ПРИГНИТЕСЬ будет серж смоляков

как печально вскрикивают февральские поезда
как смиренно ждут их заснеженные перроны
мы живем недолго но влюбляемся навсегда
и назло нам первое много длинней второго
как бессильно скрипят тормоза качая права
отменять прощанья хотя бы ценой аварий
ты была у меня а я у тебя - бывал
но теперь ты знаешь: такое, как я, - бывает
да еще и передается из уст в уста
как печально знать что нас победила дружба
как смиренно плачут пассажиры заняв места
как бессильно курят провожающие снаружи

Светлана Ширанкова

Ты садишься в метро и плачешь: «Да что ж такое?
Почему она не оставит меня в покое?
Неужели её не тошнит от дешёвых драм?»
А она, как и прежде, на слёзы плевать хотела.
Достаёт свой любимый скальпель, втыкает в тело,
Деловито вскрывая недавно заживший шрам.

Под одеждой – отметины, ссадины, россыпь скважин,
Из тебя вытекает не кровь и не лимфа даже,
А глухая тоска и жалость к самой себе,
Кислотой выжигая узоры, пятная кожу.
Надоело? Знаешь, и ей надоело тоже –
Эта вечная бледность и трещина на губе,

Неживые игрушки, засохшие насмерть краски,
По утрам – усталость, как будто ложилась в каске,
Отраженье всмятку. Полдень седьмого дня.
У тебя же – помнишь? – звенело, дрожало, пело,
Барабаня в венах, где нынче – остывший пепел,
Так какого чёрта ты прячешься от огня?

Подожди, вот она отвернётся, пожмёт плечами,
Аккуратно поставит кружку с зелёным чаем
И уедет ночным в Петропавловск, а, может, в Тверь.
Ты, конечно, продержишься сутки-другие-месяц,
Притворяясь, что камень внутри ничего не весит…

Извини, я не знаю, куда ей звонить теперь.

Добавлено 20.10.2011 - 19:37:
Светлана Ширанкова

Сентябрь убитое лето под ребра пнул
И походя плюнул дождем на остывший труп.
Я буду водой, принимающей форму пуль,
Стремиться к мишени измученных жаждой губ.

Осеннее солнце сбивает ногой прицел,
Трамбует фундамент из листьев под первый снег.
Обрывком тумана свернусь на твоем лице,
Непрошеной лаской дразня неподвижность век.

Кого ты зовешь в полупьяной ночной тоске?
Какая там Герда? Опомнись и не смеши.
Я капелькой пота блесну на твоем виске,
Срываясь в бокал, где налит недопитый джин.

Осколок не вынуть – не мучай врачей, мой друг.
Дырой в миокарде не вылечить эту боль.
Ты просишь вернуться в горячечном, злом бреду
Свою королеву. Не плачь. Я всегда с тобой.