Дарт Хейдис мирно спал в своей комнате в убежище Сидиуса на Корусканте и наслаждался заслуженным отдыхом перед очередной сменой в госпитале. Еще до битвы на Джеонозисе многие системы, которым не нравилась политика Республики, стали одна за другой объявлять о выходе из ее состава и вступать в Конфедерацию независимых систем. Республиканцы же вместо того, чтобы пересмотреть и переоценить свои действия, попытались бороться с сепаратистами, которых возглавили граф Дуку, Нут Ганрей и другие противники старых порядков, военной силой. Как того и следовало ожидать, ни к чему хорошему это не привело, а после Джеонозиса и создания армии клонов конфликт между республиканцами и конфедератами разгорелся с новой силой. Госпиталь, в котором работал Хейдис, маскировался для непосвященных под сверхдорогую частную клинику для вип-клиентов, поэтому рядовые республиканцы в это заведение не совались, но почти каждый день туда тайком привозили раненых конфедератов — порой с такими жуткими травмами, что молодой ситх даже и представить себе не мог, что подобное бывает. Особенно Хейдису запомнился хороший друг и соратник Тираннуса Кимаен джай Шилал с планеты Кали, более известный среди своих под именем Гривус; республиканцы разнесли его корабль на куски, а самого калишца, которого Дуку успел погрузить в стазис и благодаря этому дотащить живым до операционного стола, потом долго собирали буквально как паззл сначала на Джеонозисе, а потом на Корусканте несколько бригад самых талантливых хирургов Галактики. Вытащить беднягу с того света им удалось, но для этого им пришлось частично превратить его в киборга — конечности и некоторые внутренние органы калишца оказались настолько разрушены, что не подлежали лечению.

Мастер-джедай Эчуу Шен-Джон был довольно одиозной личностью и не сказать, чтоб очень приятной, но это было отнюдь не удивительно, если учесть, что его учителем был не кто иной, как Муся-Винда. Когда Эчуу достиг зрелого возраста, то понял, что в определенном смысле его волнуют не девушки, а юноши, да и темпераментом его природа наградила отнюдь не слабым. Будь он ситхом или даже обычным человеком, данное обстоятельство не составило бы для него проблемы — он просто нашел бы себе парня и стал с ним жить либо снял на ночь профессионала и удовлетворил свои естественные потребности, но пребывание в секте джедаев превратило жизнь Эчуу в настоящую пытку: денег на интимные услуги у него не было, а начать встречаться с другим сектантом или с мужчиной на стороне он никак не мог — импотент-асексуал Йода не дремал и непременно бы устроил проштрафившемуся джедаю, который не выдержал такого насилия над естеством, разнос по всем статьям. Поэтому ученик Винду продолжал жить и мучиться, пока ему наконец не улыбнулась удача.

В секте джедаев воспитывались двое одаренных детей из одной семьи — Стэм Рит и его младшая сестра Наат. Несовершеннолетние мальчики Эчуу, к счастью, не интересовали, но он быстро смекнул, что со временем Стэм станет очень симпатичным парнем, и сказал Винду, что хочет взять его своим падаваном. Все было благополучно, пока несчастный Стэм не подрос и не превратился из мальчишки в зрелого юношу. Тогда озабоченный дегенерат, недолго думая, в один прекрасный день изнасиловал собственного ученика и с тех пор при полнейшем попустительстве Мэйса Винду угрозами и запугиваниями принуждал его к сожительству. Будь бедный Стэм ситхом, однозначно зарубил бы выродка спящим или подсыпал ему в чай яд, но в силу джедайского воспитания несчастный парень терпел, молчал и безропотно выполнял все прихоти извращенца. Такое положение дел вполне устраивало морально разложившегося сектанта, но вскоре Эчуу лишился покорной подстилки и бесплатного секса — Стэм Рит погиб в битве на Джеонозисе от руки ученицы графа Дуку Севʼранс Танн, которая прикрывала бегство своего учителя и отступление дроидов. Тут Эчуу понял, почем фунт лиха: будучи воспитанным в секте джедаев, он плохо понимал значение слова «привязанность» и искренне считал, что никакой привязанности к Стэму у него нет, но на самом деле то чувство, которое он испытывал к своему ныне покойному падавану, правильнее было бы назвать даже не привязанностью, а зависимостью: без общества Стэма у Эчуу началась самая настоящая ломка. Сначала он страдал и переживал из-за того, что в его постели больше нет безотказной грелки, некоторое время даже помышлял о том, чтобы наложить на себя руки, а потом люто озлобился на генерала Танн и поклялся ей отомстить.

— Добей меня, — прохрипела ученица Дуку, от боли у нее все расплывалось перед глазами, она даже не могла сфокусировать взгляд на лице своего врага. — Умоляю…

Эчуу тем временем напряженно размышлял о том, что же ему теперь делать. Поначалу в его воспаленном садистском мозгу родилась идея унизить поверженную конфедератку самым что ни на есть омерзительным образом, но, к счастью, на женщин у него не стояло, да и сам Эчуу счел эту мысль мерзким искушением Темной Стороны, и это спасло беспомощную Танн от надругательства со стороны свихнувшегося сектанта. Добить ее, конечно, было бы самым логичным решением — ситхи обычно всегда приканчивали раненых врагов, руководствуясь, во-первых, тем принципом, что труп в спину не выстрелит, не очухается и не отомстит, во-вторых, им казалось запредельным изуверством бросать кого-то умирать в страшных мучениях, но с джедаями все было не так просто. Согласно их Кодексу и жизненной философии, добить беспомощного и обезоруженного врага, даже не поддаваясь гневу и ярости, означало автоматически не устоять перед искушением Темной Стороны. Таким образом, многие джедаи, будучи сами по себе отнюдь не плохими или бездушными личностями, которые при иных обстоятельствах пожалели бы любое разумное существо и проявили милосердие, после схватки с врагом порой совершали то, что можно было бы назвать непредумышленной жестокостью — пытаясь согласно наставлениям выжившего из ума зеленого дегенерата не пасть на Темную Сторону, они оставляли тяжело раненого противника, не способного даже позвать на помощь, умирать медленной мучительной смертью, но при этом искренне считали себя хорошими и добрыми, поскольку смогли удержаться от убийства.

Некоторое время Эчуу смотрел на Севʼранс Танн, которая лежала на каменистой земле, тихо постанывая и кусая губы, и сжимал в руке меч, размышляя, что ему теперь предпринять. Колебался он недолго: желание угодить Уебе и не пасть на Темную Сторону оказалось куда сильнее даже его неприязни к чисске и давней жажды мести.
.....
— Учитель… — хрипло простонала чисска. — Пить… мне так плохо…

— Тебе пока нельзя, — она узнала его спутника, который достал фонарик и стал осматривать ее рану; это был ученик Дарта Мола — Хейдис. — Могу только слегка губы водой смочить, легче станет.

— Что с ней? — требовал ответа перепуганный Тираннус. — Серьезно?

— Серьезно, но если мы сейчас быстро доберемся до госпиталя, не смертельно, и не таких вытаскивали, — успокоил его Хейдис, который тем временем стал возиться с перевязкой. — Повезло ей, видимо, этот джедайнутый уебок решил, что она мертва, и свалил.

— Он меня нарочно… здесь бросил… — Танн попыталась приподняться, но у нее ничего не вышло; Дуку со страхом смотрел в ее искаженное болью лицо.

Хейдис полез в сумку за обезболивающим.

— Тихо, не дергайся лучше, сейчас укол сделаю, полегчает. Чего ж еще ждать от джедайской образины, все они хуесосы пиздоголовые, им не защитниками галактики быть, а клоунами в бродячем цирке, самое оно.

— Не ругайся, — поморщился Дуку.

— Извини. Зла не хватает.

Тираннус бережно погладил ученицу по голове.

— Не бойся, все позади, мы рядом. Сейчас отвезем тебя на Корускант, Хейдис тебя быстро на ноги поставит. Все хорошо, ты будешь жить.

— Как вы без меня будете… — Танн чуть заметно улыбнулась и снова тихо застонала. — С такой раной я быстро не поправлюсь…

— Ничего, найдем кого-нибудь на временную замену, — Дуку вздохнул. — Главное, что ты жива и мы вовремя тебя нашли.

*

Хейдис и Дуку осторожно перенесли раненую на корабль, где ее учитель, аккуратно уложив ее в медицинскую капсулу, погрузил чисску в стазис и сам сел в кресло пилота; бывший мусорщик устроился во втором.

— Спасибо, что согласился со мной полететь, — сказал Дарт Тираннус. — Я очень боюсь потерять кого-то из своих учеников. Я уже потерял Квай-Гона, ты даже себе не представляешь, каково мне тогда было. Я понимаю, что такого не должно быть, потому что я, наверное, слишком сильно к ним привязался, но…

— Хватит хуй… то есть ерунду нести, извини, — фыркнул Хейдис. — У джедайнутых, как я смотрю, вообще альтернативная этика, корчат из себя добреньких, а этот придурок Эчуу нарочно вон взял и бросил Севʼранс умирать в одиночестве безо всякой надежды на помощь. То же самое и тебя касается, ты провел среди этих уродов слишком много времени. Здоровая привязанность необходима всем разумным существам для того, чтобы строить нормальные отношения с близкими. Бывает, конечно, привязанность нездоровая, когда ты без кого-то жить не можешь, а вот это уже плохо. Однако без здоровой привязанности все живые организмы уже давно бы перестали друг с другом взаимодействовать, общаться и вымерли нафиг. Нельзя жить в семье, с кем-либо дружить или брать его в ученики, при этом к нему не привязываясь. Главное — чтобы эта привязанность границ не переходила. Если с тем, кто мне близок, что-нибудь случится, я это, разумеется, переживу, но не буду отрицать того, что эта потеря причиняет мне боль. Не надо считать привязанности чем-то плохим и испытывать чувство вины из-за их наличия. Это нормально, что они у тебя есть. По крайней мере, этим мы отличаемся в лучшую сторону от Зеленого Микроба и Еблана.

Дуку сделал вид, что не услышал бранного слова.

— Никогда не забуду, как Йода мне тогда в душу наплевал, — прошипел он. — У меня ученик погиб, а он бы хоть слово утешения сказал, нет же, завел свою старую песню, что не должно жалеть мне о смерти Квай-Гона!

— Скотина, — бывший мусорщик снова непечатно выругался. — Ему с его харей только в рекламе средства для чистки унитазов микроба играть. Он еще и Верджер убил.

— Уверен, что это ты не так давно снова Храм Джедаев разукрасил, — граф Серенно едва заметно улыбнулся, ему стало немного легче от разговора с Хейдисом.

— Конечно, я, — хихикнул тот. — Хороший им стишок на двери написал. «Верджер погибла, мир ее праху, джедаи уроды, пошли они на хуй!» Только совесть Уебу мучить не будет, у него ее по определению нет.

— У нас тут неприятности, я специально с тобой связалась, чтобы вас предупредить, — эта обычно молчаливая и сдержанная женщина выглядела испуганной. — Кто-то из конфедератов пытался устроить теракт в здании Сената. На Корусканте временно усилены меры безопасности, абсолютно все прибывающие и улетающие корабли тщательно обыскивают. Вам сюда временно нельзя, потому что если они увидят владыку Тираннуса и Танн…

Ситхи переглянулись.

— Так, это уже не просто плохо, а очень плохо, — Дуку покосился на Танн. — Она, конечно, в стазисе, но с каждым часом промедления у нее все меньше шансов. Я же чувствую, что ее силы на исходе, она и так слишком много времени провела без помощи. Если мы как можно скорее не доберемся до места, где есть приличная операционная…

— Не паникуй, — успокоил его Хейдис. — На Корускант нам сейчас дорога закрыта, но ты забыл, что твой учитель отправил моего с миссией на Мандалор и они с Саважем сейчас решают там какие-то вопросы с Дозором Смерти. Нищета там, конечно, жуткая, республикоиды поставили всю систему на грань голодной смерти, но госпиталь наверняка есть, а все необходимые медикаменты у меня всегда с собой. Давай-ка я попробую с ним связаться, думаю, он нас точно примет.

— Давай, — граф Серенно поднял на него полный тревоги взгляд. — Умоляю, быстрее.