Вэй Ин вновь ощущал внешний мир, но как-то странно: не было ни холодно, ни жарко, температура будто и вовсе отсутствовала, как и сквозняк в пещере, на полу которой он лежал. Голода не то чтобы совсем не было, но словно тот был совсем иного рода: во рту было сухо, а пить совершенно не хотелось.

Он легко поднял руку с тяжелыми кандалами, но пальцы гнулись плохо, да и бледная кожа с черными прожилками вен быстро напомнила, где он мог такое видеть. На ходячего мертвеца, которые по большей части были неаппетитным порченным мясом, не походило, зато похоже он стал лютым мертвецом, высокий уровень которого позволял выглядеть почти как человек. Вот только воспоминания о последних мгновениях жизни говорили о том, что после него мало что осталось, что можно бы было преобразить в лютого мертвеца.

Его душу однозначно притянуло призывом, и тот, кто это сделал, настойчиво просил: «Живи». Когда Вэй Ин поднялся, то увидел, что находится внутри магического поля, которые было ему знакомо. В своей жизни ему доводилось читать и даже изучить ритуал призыва злого духа исключительной ярости и мощи. Вот только с каких пор он стал духом исключительной ярости и мощи? Да и как лютый мертвец вообще смог совершить ритуал, который был рассчитан на человека? Впрочем, именно у лютого мертвеца душа, которая требовалась в качестве платы за такой ритуал, была.

Смириться с таким положением дел было сложно, но раз уж он все равно оказался тут, нужно было узнать, как теперь выглядит. Река в густых зарослях с темными водами вполне подходила для сеанса самолюбования. Однако, когда Вэй Ин увидел лицо лютого мертвеца, в которого попал, то едва не поверил в то, что сошел с ума.

Было и радостно и горько узнавать старого друга, с окончательной смертью которого он уже смирился.

С водной глади реки на него смотрел Вэнь Нин, которого уничтожили раньше, чем погиб он сам. Вэй Ин заподозрил, что попал вовсе не в тот же самый мир, в котором родился. Впрочем, все это требовало тщательного обдумывания и расследования. А у него теперь было все время мира, чтобы узнать интересующую его информацию.

План был сырой — это Вэй Ин понял только тогда, когда они достигли города И, кишащего ходячими мертвецами подконтрольными Стигийской Тигриной Печати: все равно, что в одиночку переть на орден Ци Шань Вэнь в расцвете сил. Увы, выбора у него как всегда не осталось. Было только тело, причем девчачье и совершенно лишенное каких бы то ни было способностей к заклинательскому искусству. Впрочем, с такими проблемами ему сталкиваться уже поводилось. Да и играть на флейте он не разучился и на горе Дафань смог призвать Вэнь Нина.

Чудом жив остался в той заворушке, столкнувшись с Цзян Чэном и Лань Чжанем. Последний прицепился крепко: сначала стал хватать за руки, а потом и вовсе уволок в свой орден, как грозился давным-давно, еще в прошлой жизни. Вэй Ину, одергивающему рукава, чтобы не видны были порезы на запястьях, насилу удалось убедить Лань Чжаня, что им очень надо побывать в городе И.

Девушка, пожертвовавшая ему свое тело очень настаивала, на посещении этого места, спасении останков некоего даоцзана и убийстве Сюэ Яна. Ослушаться Вэй Ин не мог при всем желании: на кону была ни много ни мало его душа.

— Идем скорее, Лань Чжань, — торопил он, понимая, что его время истекает, а раны на запястьях становятся все шире и начинают кровоточить.

— Мгм, — тот совершенно не отвлекаясь от игры на гуцине, которой сдерживал толпу наступавших мертвецов, мельком взглянул на Вэй Ина

В памяти Вэй Ина остались кое-какие воспоминания от девушки по имени А-Цин, которая воспользовалась ритуалом призыва злого духа исключительной ярости и мощи в обмен на исполнение желания. Желаний у нее было целых три, а воспоминаний сопровождавших их и того больше — хватит на маленькую жизнь и еще останется. Здесь и сейчас Вэй Ин был намерен со всем разобраться и жить дальше. Тем более что дразнить Лань Чжаня в девичьем тебе было еще веселее!