Таня подняла над головой руки и, не задумываясь, швырнула Шторы в колодец. Возможно, стоило произнести какие-то слова, сопроводив ими жертву, или вообще сделать это более торжественно, однако ей хотелось поскорее покончить со всем.

Брошенные в колодец, Черные Шторы сами собой расправились и повисли, раскинув кисти и трепеща на незримом ветру. Затем, против логики, Шторы стали подниматься, потянувшись к Тане. Таня внезапно поняла, что никто не в силах выбрать судьбу артефакта. Он сам выбирает ее. Люди же лишь посредники в их вечном пути.

Черные Шторы как будто сомневались. Одна сила призывала их вниз, в огненные бездны, другая же вела назад к контрабасу и оттуда в Тибидохс, на привычный карниз в комнате с видом на рощу и драконбольное поле. Но сила огненной бездны взяла верх. Шторы сложили кисти с той самозабвенной решимостью, с которой умирающий лебедь складывает крылья, и ринулись вниз. Таня услышала из колодца уханье и хохот. Перстень Феофила Гроттера перестал пульсировать у нее на пальце. Тяжесть, прижимавшая Таню к земле, отпустила ее.

Колодец Посейдона принял жертву.