#стихи #чужиестихи Любимое прям. Автор hhiole.

Перед смертью он обещал не плакать.

И никто никогда не узнает, что дрожали его ресницы.
Наливались пальцы свинцом так, что лучше бы и не знать,
но, почему-то - безмерно хочется всё вот это вот:
пить,
спать,
ругаться,
жить. Он смеётся, смаргивает дождь. Всё же странное нынче лето, весь июнь был свет, сухим и жарким.
А сейчас шелестит ливень (сказать бы, что в такт молитве, но там, кажется, все-таки никого нет).

Пылится огненная земля.

Под крылом самолета бескрайний пустой океан. Он сжимает ладонь в кулак и цедит
зло,
что пусть он умрет, но не даст этим глупым мирным
уйти с ним.
Он надеялся видеть сны - там, за чертой, где ему наконец-то позволят легко вздохнуть.
В конце концов, это его путь. В конце-то концов, выбор он сделал сам.

А когда был маленьким, верил в свои паруса, был наивный дурак,
странно, что смог дожить до сегодняшнего дождя.
Что там надо шептать перед смертью - пойдём со мной, пойдём, будем вместе даже в гробу?..
Перед ним голубой горизонт, где-то там, в городах, люди смотрят вверх и мечтают прожить еще хоть один день. И тогда он кричит - оставайтесь здесь, и не лезьте, придурки, в мои сны.
Вы еще кому-то нужны.

У него ведь была возможность спастись. Дотянуть до земли, просигналить друзьям, мол, упал на жилой квартал, извините, но здесь три трупа,
один - шестилетнего пацана, наверное, первоклассник. Приезжайте, достаньте меня из этой жестянки, я
так долго сюда летел.
Под крылом самолета гора обгорелых тел, что ли, так?
И получится, он - враг?
На полях колосится мак, с высоты в полторы мили - будто ковер людей. Спящих людей. Засыпающих на войне (засыпать на войне - наверное, страшно вдвойне).
Над панелью его рука, дрожит - потому что хреновый мотор.
Ничего, скоро заглохнет и он. Тридцать вёсен - немалый срок, он успел посмотреть рассвет, значит, время увидеть сон.

Если вам кто-то скажет, что он мёртв - это правда. Мермоз мёртв.

Говорят - он спасал людей, умирая сам. Говорят - он бесстрашный герой, он не знал, что такое страх, и со смертью здоровался, будто старинный друг.
Они все - врут. Летний дождь у него на руках, и за сном, вероятно, отыщется новый круг, где всем будет тепло, под крылом самолета ни моря, ни тел - лишь свет. Но пока
этого круга
нет.

Перед смертью он обещал не плакать. Ветер приносит с берега кусачий холодный снег; отпуская штурвал, человек смеется. Просит у неба еще хоть пару минут.
Три-два-один, кто не спрятался, сам виноват, он идет вас искать.
Ко дну.
Пальцы болят.

за горизонтом пылится огненная земля.